Наткнулась на статью чешского автора Петра Михалу (Petr Michalů) под заголовком "Немцев мы простили, а русских — нет. Почему?!".

И не смогла пройти мимо. Два моих деда и бабушка воевали за Польшу. Многие их однополчане сложили свои головы на польской земле. Свыше 600 тысяч советских солдат и офицеров отдали свои жизни за свободу Польши.

И чем поляки ответили на их жертвы и подвиг? Вечными склоками. Попытками шантажа. Противодействием везде, где только можно. Прямым предательством. Это в большой политике. А в обычной жизни? Что сделали обычные граждане Польши?

Хочу оговориться сразу, что мне не нужна благодарность за прошлые заслуги - ни от Польши, ни от Чехии, ни от Нигерии или Бурунди. Не знаю, как вам, а мне нет дела до старых счетов. Благодарность - это высокое, просветляющее чувство, необходимое спасённому, а не его спасителю или благодетелю. И не моё это дело - заглядывать в польскую или чешскую  душу с проверкой: как там у них, достаточно ли они трепещут, испытывая благодарность к России.

Но мне, разумеется, глубоко противно, что свою злобу и претензии к русским в Польше вымещают на памятниках советским солдатам и офицерам. Памятник Черняховскому не так давно свалили на складе, а ведь сколько лично он сделал для этой страны!

Да, мне противно, что жалкие людишки отыгрываются на мёртвых. И не суть важно, к какой нации такие людишки принадлежат. На мой взгляд, такое крайнее проявление варварства и безстыдства должно быть отвратительно прежде всего самим полякам, но они, похоже, не слишком задумываются о таких вещах.

Разумеется, я знаю, что  честные поляки всегда помогали нам в розыске могил и ухаживали за памятниками, им я говорю большое спасибо и низко кланяюсь за человечность и порядочность. 

Очень жаль, что таких, кажется, всё меньше, а их голосов почти не слышно на политической сцене. Единственный кандидат с прагматичным подходом к внешнему курсу на последних президентских выборах - евроскептик, семидесятитрёхлетний Януш Корвин-Микке набрал смехотворное количество голосов избирателей. А ведь этот политик вполне мог бы изменить польско-российские отношения к лучшему! Но поляки его не захотели. Они выбрали того, кто будет проводить прежний курс на конфронтацию с Россией.

И это простые поляки через лидера, выражающего их чаяния, требуют от нас вечного покаяния за Катынь - где, кстати, по одной из версий, расстреляли военных преступников - а сами даже не дают разрешение поставить скромный крест на братской могиле русских красноармейцев, замученных в польских концлагерях.

Вот именно о таких людях и пишет в своей статье чешский автор Петр Михалу. Им он адресует такие слова:

"На польской территории, в Катыни русские совершили преступление, расстреляв 15 тысяч польских военнопленных (а возможно, и больше). Так же, как однажды брошенный камень нельзя вернуть обратно, сказанные слова не вернешь. Прошлое невозможно возвратить, как и события, имевшие место в давнем или не столь далеком прошлом, нельзя ни вернуть, ни изменить. Русские извинились за свое преступление.

Также на польской территории, только в Освенциме, немцы зверски замучили, убили и перетравили газом как минимум 1,5 миллиона человек, включая женщин и детей (скорее всего, их было больше). Я думаю, вернее, мне хочется верить в то, что немцы за свои преступления тоже извинились. Правда, можно ли такие ужасы, как первое и второе, вообще извинить?! Ладно. По сравнению с преступлением русских немцы натворили в одном только Освенциме в 100 раз большие зверских и ужасающих преступлений!!!"

Я бы и рада восхититься искренним порывом Петра Михалу призвать поляков и своих соотечественников к миру и дружбе с нами, да вот слова его, выделенные жирным курсивом, не дают. Почему? А всё просто. Территория Смоленской области, оказывается, была польской. Так вот, запросто, автор проигнорировал историческую правду, подспудно обвинив нас в захвате польских земель. Снова русские - преступники. Их снова поставили в один ряд с фашистами. И снова сделали это, несмотря на то, что в 2012 году Европейский суд по правам человека НЕ ПРИЗНАЛ Россию виновной в катынском расстреле.

Наши исследователи также сомневаются в виновности СССР. Слово Елене Анатольевне Прудниковой, которая в соавторстве с московским исследователем Иваном Чигириным написала книгу о Катыни:

"Нелюбовь российской интеллигенции к сталинскому периоду нашей истории сыграла с участниками «катынской» дискуссии злую шутку. Они полностью сосредоточились на обсуждении материалов советской комиссии. Нас же интересовали доказательства, собранные немецкой стороной, о которых говорят куда более глухо.

Ход расследования освещался в вышедшей в 1943 году в Берлине книге, основную часть объема которой занимал отчет патологоанатома доктораБутца. Известнейший ученый долго и с удовольствием рассказывает о своей работе над новой для патологоанатомов темой состояния тел в массовых захоронениях, а в конце делает совершенно замечательный вывод: когда были убиты эти люди, науке неизвестно, время их смерти следует определять на основании других данных. Каких именно — он тоже сообщил, но об этом чуть ниже.

Советские патологоанатомы работали несколько позже — девять месяцев спустя, в январе 1944 года. К тому времени они имели уже огромный опыт работы в массовых захоронениях, которым их обеспечила немецкая сторона, и ссылаться на отсутствие данных им не приходилось. Вердикт комиссии: наиболее вероятная дата расстрела — 1941 год.

Не повезло немцам и со свидетелями. В результате нескольких месяцев упорной работы им удалось найти 12 свидетелей. Показания семи из них представлены в книге. Шестеро утверждают, что видели, как поляков привозили на станцию Гнездово и увозили куда-то на грузовиках, — впрочем, этого факта советская сторона и не отрицала. И лишь один — хуторянин Парфен Киселев рассказал, что видел, как в лес привозили людей в закрытых машинах, и слышал выстрелы и крики. Одного свидетеля маловато, даже если речь идет о краже дров из соседской поленницы, прямо скажем…

И даже этого свидетеля немцам не удалось сохранить для истории. Перед освобождением Смоленска он ушел в лес и вернулся обратно, лишь когда пришли наши. Свои показания он не отрицал и перед чекистами, более того, подробно рассказал следователям НКГБ, как его обрабатывали в гестапо, требуя, чтобы он сыграл роль свидетеля (по-видимому, на самом деле все же в фельджандармерии или подразделении абвера). После месяца избиений он согласился.

Для сравнения: бригада НКВД-НКГБ по ходу расследования опросила 96 свидетелей. Сторонники «советской» версии выдвигают забавный аргумент: чекисты, мол, «выбивали» нужные показания. Ну, а немцам кто мешал это делать? Что, избиения — не в традициях германской оккупационной администрации, ибо противоречат рыцарской чести? А можно, мы не поверим?

Так почему же немцы, превзошедшие всех своих современников в искусстве пыток, не сумели добыть 96 показаний?

А теперь о «других данных» доктора Бутца. Как он сам, так и немецкая комиссия определяли время смерти на основании того, что в карманах пленных не было документов и газет, имевших более позднюю датировку, чем май 1941 года. Думаю, любой читатель детективов поймет, что это «доказательство» поддается фальсификации с легкостью необыкновенной. Особенно если у тебя сколько угодно дешевой рабочей силы, которую после работы можно вывести в расход.

Вот, собственно, и все свидетельства немецкой стороны, о которых стоит говорить. Там было еще некоторое количество улик, о которых говорить не стоит, вроде якобы росших на могилах трехлетних елочек. Однако поскольку эти елочки растущими не видел даже доктор Бутц, говорить тут не о чем.

Зато по ходу работы немецкая комиссия допустила несколько проколов, из которых два — чрезвычайно существенных. Первый: польские пленные были убиты из немецкого оружия. Поскольку гильзы из раскопа воровали достаточно интенсивно, в том числе и привозимые на место расстрела «экскурсанты», немцам пришлось этот факт признать. Основным табельным оружием личного состава НКВД являлся наган, из которого и производились расстрелы. Откуда же немецкие гильзы, в том числе от крупнокалиберного оружия, которое в СССР вообще не использовалось?

Этому факту, конечно, нашлось объяснение — но уж такое откровенное натягивание совы на глобус… Мол, руководство НКВД, по какой-то никому не ведомой причине, специально для этого расстрела снабдило исполнителей «вальтерами». А зачем, простите? Чем наган-то плох?

Второй прокол — гораздо более существенный. Немцы постоянно пишут о том, что узнавали звания казненных по знакам различия. Между тем, согласно советскому «Положению о военнопленных» 1931 года и секретному положению 1939 года, пленные не имели права носить кокарды и знаки различия — это было одним из отличий нашего «Положения» от Женевской конвенции. Носить все это было разрешено лишь «Положением» от 1 июля 1941 года. И то, что на мундирах казненных присутствовали погоны, а на фуражках — кокарды, доказывает: они были убиты либо после этой даты, либо содержались в плену не у СССР, а у государства, которое соблюдало Женевскую конвенцию. Сей факт объяснению не поддается, поэтому сторонники «советской» версии его попросту замалчивают".

Я не утверждаю, что всё, о чём пишут Прудникова и Чигиркин, совершенно неопровержимо. Но сомнения в катынской истории есть, и сомнения обоснованные. Они были даже у ЕСПЧ, раз судьи большинством голосов приняли такое решение. А поляки ничего не хотят обсуждать! Они требуют нашей крови, и на меньшее не согласны.

Ну, хорошо, допустим, всё это правда, и наши, а не немцы, расстреляли в Катыни польских военных. Но, возможно, и мы могли бы предъявить свои требования к полякам? Потребовать уважения к памяти красноармейцев, расстрелянных и замученных в польских концлагерях? Нам не нужны от них компенсации за жизни этих людей, но мы могли бы потребовать элементарного признания совершённых злодеяний, признания и покаяния? Мы же - виновны мы или нет - покаялись!

Ан нет! Нам такого права не дано. Мы рылом не вышли, чтобы за зверские убийства наших людей извинялась перед нами Польша...

 

Процитирую отрывок из статьи Владислава Шведа "Анти-Катынь: Произвол или возмездие?":

"Попытки некоторых российских политиков и историков установить взаи­мо­связь между катынской трагедией и расправами над русскими солдатами в польском плену вызывают яростные протесты так называемой “демокра­тической общественности” как в Польше, так и в России: “Катынь и красноармейцы в польском плену в 1919—1920 гг. — ЭТО ДВЕ СУГУБО САМОСТОЯТЕЛЬНЫЕ, НЕЗАВИСИМЫЕ ТЕМЫ... Смешивать их, противо­поставлять одну другой, использовать их как средство давления в политических дискуссиях по меньшей мере некорректно” (“Кольцо “А”, № 34, 2005, с. 113).

Но даже если это две независимые темы, они требуют одинакового подхода и одинаковой моральной оценки. Начиная с 90-х годов Россия, проявив добрую волю, сняла табу с обсуждений катынской темы. Почему же польская сторона пытается уйти от рассмотрения не менее кровавого преступ­ления? Более того, цинично сводит проблему к желанию, якобы демонстри­руемому российской стороной, “изгладить из памяти русских катынское преступление” (“Новая Польша”, № 5, 2005). Не случайно в Польше ситуацию с гибелью пленных красноармейцев называют “Анти-Катынью”. Но разве русская кровь уже вовсе ничего не стоит и пригодна лишь для подкрепления риторических упражнений на тему — кто больше виноват?

 

Да и с практической точки зрения утверждения, что между гибелью красноармейцев 1919—1922 гг. и расстрелом поляков в 1940 г. нет никакой связи, несостоятельны. Наивно считать, что Сталину было неизвестно о бедственном положении советских военнопленных в польских лагерях. Позиция советского правительства по данному вопросу была изложена в ноте наркома иностранных дел Г. Чичерина полномочному представителю Польши Т. Филлиповичу от 9 сентября 1921 г.: “...На ответственности польского правительства всецело остаются неописуемые ужасы, которые до сих пор безнаказанно творятся в таких местах, как лагерь Стшалково...” (“Красноармейцы в польском плену 1919—1922 гг.”, с.660).

Показательно, что и в 1939 -1940 гг. сотрудники НКВД занимались выявлением среди польских пленных офицеров и полицейских тех, кто был причастен к репрессиям в отношении советских военнопленных и к антисоветским акциям с польской территории.

К слову, в 1920 году тем же занимались офицеры II отделения минис­терства военных дел Польши, вылавливавшие активных красноармейцев. Научный работник из Минска Михаил Антонович Батурицкий рассказывает о событиях, о которых ему рассказывал дед, Корсак Константин Адамович. 

“В 1920 г. дед участвовал в походе на Варшаву. После окончания войны Несвижский район Минской области, где дед жил с семьёй в д. Саская Липка, отошёл к Польше. Властями было объявлено о регистрации в д. Малево Несвижского р-на всех, кто служил в “Русской армии” (выражение деда). Он пошёл регистрироваться вместе со своим шурином, Позняком Антоном, который жил в соседней деревне Глебовщина. В Малево их сразу же арестовали и допросили. На допросах спрашивали, не участвовал ли он в “засадке под Игуменом”. Если бы дед признался, его бы сразу же расстреляли. Однако его никто не предал, и дело окончилось концлагерем. Деда послали в концлагерь под Белосток, где он пробыл до марта 1921 года. В лагере было 1500 человек, в живых осталось только 200. Деда выпустили, потому что он был по паспорту поляк, остальных оставили умирать”.

В российско-польском сборнике документов и материалов “Красно­армейцы в польском плену в 1919 =1922 гг.”, изданном в 2004 г. — приво­дится факт допроса в Ровенском уголовном розыске Г. Мичева, которого жестоко избивали и пытали, требуя сознаться, что он “не старый военно­пленный, а красноармеец, который убил много польских солдат” (с. 709).

В 1939 -1940 гг. сотрудники НКВД СССР по нескольку раз допрашивали польских военнопленных. Оставшиеся в живых польские офицеры вспоми­нали, что их буквально измучили бесконечные опросы и допросы. Причем о пытках при составлении учетных дел польских военнопленных нет упомина­ний. Надо иметь в виду, что, согласно инструкции, на каждого польского офицера и полицейского заводилось два учетных дела, одно из которых заполняло особое отделение НКВД в лагерях (“Пленники необъявленной войны”, с. 75 - 77). При возбуждении уголовного дела на военнопленного заводилось ещё и следственное дело. Понятно, что это делалось не из праздного любо­пытства. На основании следственной работы, задокумен­тиро­ванной в учетном деле, польские офицеры и полицейские распреде­лялись по соответст­вующим лагерям и тюрьмам, а впоследствии принималось решение об их дальнейшей судьбе. Подобная сортировка происходила и в польских лагерях".

 

Предлагаю ознакомиться с работой Шведа на сайте "Сталинизм". В ней он подробно рассказывает о жизни красноармейцев в польском плену. Уверена, что многие найдут её весьма информативной. Становится понятным, почему поляки так не хотят обсуждать эту тему. Ещё бы!  Преступление налицо. Об этом же свидетельствуют факты, собранные в статье Николая Малишевского, опубликованной на сайте "Русская весна".

 

И у многих из нас наверняка возникал этот вопрос: ПОЧЕМУ? Что мы им такого сделали, что невозможно простить? Учитывая на минуточку, что памятник освободителям от ПОЛЬСКИХ захватчиков стоит в Москве, а также, что это Польша перед войной вступила в позорный союз с гитлеровской Германией в расчёте хапнуть русских земель, следуя по пятам арийских завоевателей.

Ах, да, мы их силком затащили в "Варшавский договор" и СЭВ, и там почти полвека не давали им сделать свободный выбор в пользу Запада. Ой, ну, это страшное преступление, его действительно невозможно забыть и простить. Только вот напомню гордым и обидчивым панам, что в 1968 году маленькая, но не менее гордая Албания, уже несколько леи показывавшая нам свой непокорный нрав, взяла, да и вышла из "кабального" договора. И никто ей за это не сбросил атомную бомбу на голову. Вот ведь как! А если Албании было можно, то отчего же Польше было нельзя? Да всё просто. Польше было не так уж и плохо в советском "плену". Только теперь признавать это не принято. И неприятно...

 

О чехах как нации я сегодня говорить не стану, ибо с ними картина похожая. 140 00 русских жизней, отданных за свободу  Чехословакии, оказались ничем против участия СССР в разгоне Пражской весны. Мне это противно. Несмотря на то, что активное участие в этом событии принимала и Польша, и болгары были, и венгры. Но вся ненависть чехов досталась нам, их недавним освободителям. Ну, понятно, СССР выступил организатором "банкета", винить следовало его. 

Хорошо. Прошло сорок лет. Градус ненависти снизился, но нас чехи так и не простили. Не простили!  Понимаете? Хотя эти невинные овечки помогли убить сотни тысяч наших сограждан, до последнего дня выпуская на своих заводах боеприпасы для немецкой армии! Почти на 13 миллиардов 866 миллионов оружия и снаряжения поступило в распоряжение фюрера из цехов 857 заводов Чехии. Вот, полюбуйтесь:

 

Другим крупнейшим арсеналом гитлеровского Евросоюза стала капитулировавшая без сопротивления Чехия с ее мощными военными заводами и многочисленной хорошо вооруженной армией. Особенно кстати оказалась здешняя бронетехника. Германская и словацкая армии получили 308 легких танков LT-35, 21 предназначенный для Литвы тоже легкий LT-40, 70 танкеток AH-1 и 75 бронеавтомобилей. Еще 126 LT-35 и 48 AH-1 Чехословакия ранее поставила присоединившейся к гитлеровскому блоку Румынии. В основном они не уступали немецким машинам. Более того, LT-35 с 37-мм пушкой был значительно сильнее составлявших основу танкового парка Рейха пулеметных Т-I и вооруженных 20-мм орудием Т-II.

Чешские танки, переименованные в 35(t), стали основной машиной прославленной 6-й танковой дивизии вермахта, за невиданную скорость продвижения получившей во Франции прозвище «призрачной» . Впоследствии она успешно наступала на Ленинградском направлении, а на южном фланге советско-европейского фронта ползли по украинской степи LT-35 1-й румынской танковой и 1-й словацкой моторизованной дивизий. Там же действовали чешские танкетки словацкой мотодивизии и шести дивизий румынской кавалерии.

Кроме бронетехники, от чехов было получено более 1,4 миллиона винтовок и пистолетов, свыше 62 тысяч пулеметов, около 4 тысяч орудий и минометов и огромное количество другого военного имущество. К 1 сентября 1939 года чешским оружием оснастили пять пехотных дивизий (с 93-й по 96-ю и 98-я), не считая прочих частей и подразделений. С чешскими винтовками и пушками пошел в бой и участвовавший во вторжении в Польшу словацкий корпус из двух пехотных дивизий и мотобригады. В следующем году чешское оружие и снаряжение получили еще четыре пехотные дивизии — 81-я, 82-я, 83-я и 88-я, а к началу Великой Отечественной количество соединений, полностью или частично оснащенных изделиями чешских оружейников, выросло в несколько раз.

... Теперь обратимся к полевой артиллерии среднего калибра. За предвоенные и военные годы Гитлер получил 8096 150-мм гаубиц, а также 193 пушки и 4565 пехотных орудий того же калибра. В тот же период чехи передали в общеевропейские арсеналы 439 шкодовских гаубиц и 41 пушку, поляки — 219 гаубиц фирмы «Шнейдер-Крезо» 155-мм калибра

Данные сайта "Спецназ.ру".

 

Особые «заслуги» чехи имеют в производстве знаменитой «рамы». Речь идет о двухкорпусных артиллерийских авиакорректировщиках «Фокке-Вульф». Из 894 выпущенных «рам», с конвейера завода в немецком Бремене сошло лишь около двух сотен. Зато в Праге их было произведено 357.

 

Одной из фундаментальных причин военных успехов вермахта на начальном этапе войны против СССР была высокая мобильность его моторизованных частей. Из примерно 500 тысяч грузовиков, автобусов и тягачей, выпущенных в рейхе и на присоединенных территориях,  чешские заводы поставили  по неполным данным свыше 11 тысяч.

Вы только представьте, сколько советской крови пролилось при пособничестве наших славянских братьев! И прибавьте те 140 тысяч, что полегли на чехословацкой земле. И скажите мне, может, я чего-то не понимаю, когда удивляюсь чёрной неблагодарности чешских граждан?

Но вернусь к теме статьи.

Из выше приведённых фактов видно, что у СССР и России в частности было и есть много причин не то чтобы ненавидеть, но уже точно не любить Польшу и Чехословакию. Однако у нас почему-то не наблюдается перманентная истерика с требованием оплатить нанесённый ущерб. Нет! Мы, если уж по большому счёту, простили и забыли - но только до тех пор, пока наши бывшие друзья снова не пытаются плюнуть в нашу тарелку. 

Казалось бы: да сколько уже можно! Неужели нельзя прийти в чувство и заняться делом? Провести кропотливую работу, сравнить данные, подписать меморандумы и протоколы, включить достигнутые знания в учебники истории и жить дальше! Жить дальше, и даже, возможно, жить в дружбе и согласии! Перешагнуть это проклятое прошлое, оставить его позади, ведь его уже не исправишь...

И вот, наконец, голос с другой стороны. Не политика, не государственного деятеля, а простого человека. И этот человек сказал:

"Русских же, наших единственных старых, лучших и настоящих друзей, славянских братьев, союзников и защитников, за то, что они принесли нам мир, свободу и спасли чешский и словацкий народы от запланированного, но не осуществленного немцами геноцида, за то, что, не задумываясь, они жертвовали своими собственными жизнями, за то, что за нашу свободу в Чехословакии их погибло более 160 тысяч, мы ругаем и порицаем?!! Неужели чехи действительно такие подлецы?!! Неблагодарные, ничего хорошего не заслуживающие нигилисты, которые не знают, что такое благодарность, уважение, восхищение спасителем и вера в него, что такое давняя и еще более окрепшая дружба, скрепленная кровью? Если да, тогда быть чехом — стыд и проклятие!!!

Если нет, тогда давайте будем друзьями России, давайте восстановим нашу дружбу с Россией, которую предали собственные политики, которую расчленили против воли народного большинства, и которую мы заменили фальшивым саморазрушительным союзом с преступными США. Давайте помогать России, и она вернет нам все сторицей! Я ХОЧУ радикальных изменений во внешнеполитической ориентации ЧР. И уж точно НЕ на Запад, который всегда разочаровывал и предавал, НЕ на Брюссель, НЕ на Берлин, НЕ на Лондон, НЕ на Париж! И уж тем более НЕ на США!!! Для свободы ЧР решающую роль должна играть дружба и всестороннее сотрудничество абсолютно во всех областях (в военной и оборонной тоже) с братской славянской РОССИЕЙ, а также со всеми странами БРИКС! Россия — единственная гарантия нашего безопасного будущего, Россия — единственный сильный союзник и защитник славянских народов, Россия — гарантия того, что чешский народ выживет.

С Германией и другими «ЗАПАДНЫМИ» странами, которые всегда нас предавали (Франция, Великобритания), и которых мы совершенно не заботим: для них мы — подчиненный и неравноправный народ. Мы фальшиво, лицемерно и вынужденно братаемся и «дружим» в общем змеином гнезде, а того, кто нас всегда не только на словах, но и действиями поддерживал, защищал и помогал нам, мы порицаем, ругаем и поворачиваемся к ним спиной! Как это МЕРЗКО!

Поскольку я не подлец и не нигилист, поскольку у меня есть собственная гордость и честь, я знаю историю, имею свою неизменную веру и убеждения и уж точно не являюсь «хамелеоном», многое помню, испытываю искреннюю благодарность, восхищение и уважение к российскому народу, к Российской Федерации, к президенту РФ Владимиру Путину, я открыто заявляю, что если в ЧР появится политическая партия, которая гордо, публично и прямо будет призывать к союзу, дружбе и сотрудничеству с Российской Федерацией, я сразу же с удовольствием стану членом этой партии. Правду не скроешь, и историю невозможно фальсифицировать бесконечно".

Спасибо ему за эти слова. Но, как он и сказал, историю невозможно фальсифицировать бесконечно, и правда о Катыни, о польских концлагерях, о чешской братской помощи Гитлеру когда-нибудь получит широкую огласку, и мы, наконец, сможем начать с чистого листа. Сможем?

Полный текст статьи Петра Михалу читайте здесь.

 

При подготовке статьи использовались данные Словацко-русского портала Сергея Хелемендика,  "Википедии", сайтов "Русская весна", "ИноСМИ", "Сталинизм", "Глобус", "Эксперт", "Забытый полк", NoNaMe, "Супер-арсенал".

Предлагаю также прочесть статью Владимира Корнеева "Катынь как образцовая фальшивка". Думаю, она написана гораздо лучше моей.