В любой стране есть места, которые веками слывут в народе дурными, прокля­тыми Их обходят стороной, не решаясь туда заходить даже днем. С теми, кто случайно оказывается там, происходит нечто странное: то память у человека отшибёт, то привидится ему что-то, то водит людей по кругу до изнеможения какая-то сила.
В России в старину считали, что хозяйничают здесь лешие, русалки да болотные кикиморы, они-то и наводят морок на людей. Современные уче­ные, обследовавшие некоторые из этих мест (называемых ими геопатогенными зонами), полагают, что в них на самочувствие человека влияет электромагнитное поле Земли. А вот странные явления, происходящие в одном из урочищ Новго­родской области, в так называемом Демянском котле, наука пока объяснить не может.
Поведал о них нашему автору конструктор и художник, коллекционер и путешественник Юрий Иванович Николаев. Автор сразу предупреждает: Юрии Иванович не страдает расстройством психики, мистикой не увлекается, а к потус­торонним силам относится весьма скептически...

"О Демянском котле я впервые узнал в 1970 году, когда дру­зья, вернувшиеся из агитпохода, дали прослушать маг­нитофонную запись рассказа местной жительницы. Та говорила о жестоких боях, сожжённых деревнях, о незахороненных останках наших бой­цов и плакала.
Поехал я в те места летом следую­щего года. От Демянска по отврати­тельной дороге добрался до деревуш­ки, от которой остался лишь один дом. Живущие в нём старики указали путь к месту, где в 1941 -1942 годах прохо­дила линия обороны. Прошагав четы­ре километра, я вышел на большое бо­лото. Вокруг, куда ни глянь, валялись ржавые каски, винтовки, снаряды, пу­лемётные ленты. Те, кто здесь воевал, лежали рядом. Их было невероятно много. На болоте, у валунов, у речки, в лесу, окружавшем болото, натыкал­ся я на человеческие кости и черепа. Увиденное потрясло меня чрезвычай­но.

Столько лет прошло после войны, столько памятников понаставили, каж­дое 9 Мая заявляем, что никто не за­быт, а тут лежат наши солдатики, белея костями, и никому до этого дела нет. Начал я собирать материалы о во­енных действиях 2-й ударной армии, которая воевала в этих местах, ока­завшись в окружении. Разыскал ве­теранов. От них узнал, что полегло на этом пятачке более десяти тысяч только наших солдат. И гибли они не только от пуль и снарядов, от мин и бомб: кто-то замёрз, кто-то скончал­ся от страшного голода, кого-то съели каннибалы, которых, в свою очередь, растерзали бойцы. Словом, горя, не­нависти, боли, отчаяния, страха было в Демянском котле через край.Стал я туда приезжать каждый год: один и с друзьями, потом подрос­ли сыновья, племянники.
Что могли - захоронили, поставили три само­дельных памятника. Собранное ору­жие, каски, медальоны передали в музеи Москвы и Ленинграда. Сам не могу объяснить почему, только тянуло меня в Демянский котёл. Хотя каждый год со мной, да и с другими людьми приключалось нечто такое, что долж­но было отпугнуть нас. Расскажу лишь о нескольких случаях.

Началось всё в мой первый приезд. Именно тогда, проходя по болоту, я заметил, что на одном и том же учас­тке меня преследует чей-то взгляд. Оглянешься - никого, отвернёшься -вновь кто-то спину буравит. Чувс­твуешь взгляд на протяжении двух­сот метров, дальше всё пропадает. Не желая выглядеть смешным, я никому не говорил об этом, правда, старался обойти тот участок болота. А в 1989 году в лагерь прибежал мой племян­ник и сообщил, что на болоте за ним кто-то следил: "Я никого поблизости не видел, но наша бесстрашная лайка так перепугалась, прижалась к моим ногам и стала жалобно повизгивать”.
Тогда, от греха подальше, запретил я ребятишкам ходить в одиночку.
В сентябре 1976 года я собрался поехать в Демянский котёл вместе с другом Юрой, заядлым туристом. Поскольку я должен был задержать­ся в Москве, мы договорились, что он выедет на день раньше, отыщет мес­то лагерной стоянки и будет там меня ждать. 18 сентября я добрался до ла­геря к одиннадцати часам утра. Юрий, вылезший из палатки, был явно чем- то напуган, скороговоркой он стал рассказывать о событиях прошедшей ночи, при этом губы его дрожали.Юрий добрался до указанной мною деревни, расспросил у местных жите­лей, как пройти к лагерю, и отправил­ся в путь.

Пока было светло, он шёл по лесу медленно. То и дело попадались блиндажи и окопы, которые он осматривал, да и под ногами "железа” до­статочно. Когда начало смеркаться, Юрий понял, что заблудился. Долго кружил, пока не наткнулся на старую танковую колею, приведшую его в со­сновый бор. От бора до лагеря рассто­яние небольшое, но, так как совсем стемнело, Юрий решил заночевать в бору, а утром идти к лагерю. Пос­тавил небольшую палатку, разложил костерок, стал устраиваться на ночлег.
Спустя некоторое время почувствовал необъяснимую тревогу. Потом под­крался страх Юрий, человек неробко­го десятка, пытался убедить себя, что ему, крепкому парню, вооружённому топором, не раз ночевавшему в одиночку в лесу, нечего бояться, но страх становился всё сильнее. Схватив в охапку вещи, Юрий бросился бежать. Когда подошёл к лагерю, стало легче, но заснул он только на рассвете.
Выпив чаю и посмеявшись над ночными страхами Юрия, мы решили пойти на дальнюю речку, куда я собирался давно.

Отойдя несколько метров от лагеря, мы увидели на траве два пучка коротких серебристых нитей. Я взял их в руки, нити были шелковистые и совсем невесомые. "Брось, - сказал Юрий, - что ты берёшь всякую дрянь!" Но я продолжал рассматривать, пытаясь понять, как нити попали сюда: трава вокруг была несмятой. Затем мы подошли к болоту. Я сразу увидел хорошую винтовку, а Юрий нашёл снаряд, который хотел увезти в Москву как сувенир. Мы сфотографировали друг друга с находками, и я посмотрел на часы - 12.08. Что случилось дальше, никто из нас не помнит.
Очнулись мы в зарослях камыша высотой выше человеческого роста. Было уже 16.15. Голова гудела у обоих, как с похмелья, хотя пили мы только чай. Ломая камыш, вышли к огромному валуну. Когда я влез на него и огляделся, глазам своим не поверил... Камыш был вытоптан только в месте, где мы пришли в себя, да по пути к валуну, а вокруг он стоял стеной. Получалось, что нас перенесла в заросли камыша некая неведомая сила... Куда подевались винтовка и снаряд - непонятно. Пытались вспомнить, как мы сюда попали и где наши находки, но безрезультатно. Чувствовали мы себя так, как будто кто-то нас здорово одурачил.

До темноты ещё оставалось время, решили дойти до желанной речки. Продираясь сквозь камыши, вышли к реке. Место это было мне знакомо, мы сюда приходили за водой. Метрах в ста от речки возвышается бугор, а на нём - тот самый бор, откуда убежал Юрий. Только мы пошли к бору, началась какая-то чертовщина.
Доходишь до определённой черты и дальше не можешь сделать ни шагу: ноги напиваются тяжестью, тело цепенеет и, что самое мерзкое, охватывает такой ужас, от которого волосы встают дыбом, по всему телу испарина выступает. Смотрю на Юру, с ним тоже что-то творится неладное. Молча повернули обратно, спустились к реке, сразу отпустило, только дрожь в коленках.
Стали думать, что же это нас, здоровых мужиков, побывавших в разных переделках, так могло напугать. Единственный вывод, к которому мы пришли - нас караулит медведь. Принялись стучать в котелок, орать дурными голосами, в ответ - ни звука.
Пробуем ещё раз подняться на бугор, та же картина. После третьей попытки махнули рукой и пошли в лагерь. Пока дошли до палатки, успокоились. Перешли речушку у лагеря и отыскали блиндаж, который я в прошлый раз заприметил, он находился метрах в ста от речки. А как вылезли из блиндажа, поняли, что потеряли ориентацию. Полез я в карман за компасом, а там пусто. И Юра компас потерял. Ну уж такого ни с ним, ни со мной за десять лет ни разу не случалось. Хорошо, Юра занимался спортивным ориентированием. По одному ему известным приметам нашёл он дорогу в лагерь, но плутали мы всё же больше часа. А как подошли к болоту, опять чей-то взгляд упёрся в спину.

Поужинали. Когда совсем стемнело, заметили: горит торфяной слой на болотце, что протянулось между лагерем и ближней речкой. Днём было ветрено, и гари мы не ощущали, а к ночи ветер стих, и мы увидели, как гаснет наш костёр. Слой угарного газа поднимался всё выше и начал заполнять ложбинку, где стояла палатка. Мы поняли, что если уляжемся спать, то уже не проснёмся. Идти же ночью по бездорожью в деревню было и вовсе безумием. Залезли на огромную сосну и привязали себя к ветвям. Было это около двенадцати часов ночи. Луна большая - всё видно хорошо. Прошло минут десять, раздался звук, напоминающий лай собак, и к реке, минуя нашу палатку, прошла стая кабанов. Потом медленно прошествовал здоровенный лось. Сказочная ночь, сказочные гости, только вот хозяева сидят на дереве.
Внезапно раздался треск: это взрывались патроны на горящем болоте, а затем неожиданно вспыхнул сухой куст, росший у самой реки, но огонь быстро погас, и куст стал дымиться. Не знаю почему, но куст этот приковал моё внимание. Я вгляделся в клубы дыма и изумился. А Юра, тот и вовсе чуть не упал с дерева. Представьте себе такую фантастическую картину.
Дым, поднявшись от куста вверх, затем опускался к реке, превращаясь на наших глазах в призрачную человеческую фигуру, которая, плавно шевеля руками, двигалась над водной гладью и исчезала в том самом сосновом бору, куда днём нам так и не удалось попасть. Затем куст "выдыхал" другую порцию дыма, и всё повторялось. Конечно, обладая фантазией, в клубах дыма можно увидеть что угодно, но, могу поклясться чем угодно, это были человеческие фигуры. Их возникновение и шествие мы с Юрой наблюдали почти час, за это время сотня призраков ушла в сосновый бор.

К четырём утра ветерок разогнал угарный газ, мы спустились вниз и завалились спать. Позже, когда сели обедать, к нам пришёл мужичок, с которым Юра познакомился в деревне и у которого узнавал дорогу к лагерю. Своё появление он объяснил беспокойством за Юру, дескать, пошёл на болото новый человек, а туда без оружия лучше не соваться, место здесь дурное. Мы не стали рассказывать ему о своих приключениях, но спросили, что он подразумевает под "дурным" местом.
Мужик смущённо усмехнулся: "Приезжала тут до вас молодёжь, ни в Бога, ни в чёрта не верящая... Всё награды да оружие немецкое искали. Так вначале кто-то их дружка чуть не придушил на болоте, потом в полночь кто-то повадился приходить к ним из бора, так они со страху не только из автомата палили, но и гранаты бросали. И вскоре сбежали".
Мы не стали больше расспрашивать его, хотя потом пожалели. Старожилы много знали о том, что творится на болоте и в бору, а теперь уже и спросить не у кого.

Часто в тех местах происходило что-то необыкновенное, предупреждающее об опасности. Помню, как в 1984 году приехал я туда с детьми и племянниками. 22 июня мы поставили ещё один памятник нашим солдатам. Затем племянники убежали на болото, а я с семилетним сыном Сашей остался в лагере. Вдруг к палатке подлетела стая крупных бабочек. Я удивился их появлению - таких бабочек можно встретить только на юге, здесь же они мне никогда не попадались. Бабочки, покружившись, вдруг облепили меня и сына. Мы, не трогая их, сфотографировали друг друга. А мне почему-то пришла в голову мысль, что это не к добру. Затем бабочки, как по команде, поднялись и полетели в сторону того самого соснового бора.
Через полчаса вернулись племянники. Один из них нашёл патроны и гранату с ржавым взрывателем. Я в машине такие игрушки не вожу. Забрал у ребят три патрона и взрыватель, положил в консервную банку и поставил в костёр. Когда раздалось четыре взрыва, мы подошли к костру. И тут внезапно прозвучал ещё один взрыв. Я почувствовал боль на лице и услышал крик сына. Взглянув на него, увидел, что через его футболку струйками бьёт кровь.
В тот день мы достали из тела Саши 38 мельчайших осколков. Ещё один, попавший в глаз, извлекли врачи во время операции. А некоторые осколки видны на руках сына до сих пор. Досталось и мне. Один осколок пробил правую щёку и сломал зуб, другой попал в правое веко и до сих пор там. Спустя некоторое время, когда напечатали фотографии с бабочками, мы заметили, что бабочки на мне и Саше сидели в тех местах, куда позже попали осколки».

Таисия Белоусова