*
А жизнь ведь состоит из мгновений, фотографий, мелодий, шуток. Из тех мелочей, которые мы упускаем из вида.
Жизнь - это про чувства и эмоции.
Жизнь - это про ветер свободы, под дуновением которого ты так боишься простыть....
Я говорила: вот же, посмотри,
какая сила в крошечных побегах,
как зарастают снытью пустыри,
свои руины выпростав из снега.
Смотри, как тесно кольцам годовым
(деревья – помнишь? – умирают стоя),
и тянется в заоблачное дым,
небесное мешая и земное.
Смотри, как птица, голову склонив,
поёт на ветке грустное без грусти,
и как пушисты почки старых ив,
и как упрямы избы в захолустье.
Я говорила: пусть не всё сбылось,
смотри, как полон мир весенним светом...
А ты сказал: глаза нужны для слёз,
А под утро за окном медленно поплыл снег. Он падал бесшумно и устало, как будто не являлся впервые, а возвращался на эту землю. Возвращался мудрый и умиротворенный, пройдя долгий путь, неся в себе некую разгадку и успокоение людям...
_______________________________________
Дина Рубина, «Когда же пойдет снег?»
Ни заснуть, ни проснуться. Снежинки летят к фонарям.
Чашка звякнет на блюдце, и куцый рассвет декабря
трепыхнётся устало... Бывала другою зима.
Серебристым нарвалом плыла, огибая дома,
тонкой цаплей летела, на белом незримо бела,
на окне запотелом цветами под утро цвела,
на бока облакам высыпала своих голубей,
знала имя твоё по-сло-гам и дорогу к тебе.
Пели двери, звенели-дрожали с мороза ключи.
– Не замёрзла? Жива ли? – губами касался ключиц...
...Ах, синичка, прошу, перестань, извини, не звени.
Как мучителен шум в эти долгие белые дни...
Будто рану мою спеленали тугие бинты.
Заживёт ли до первых проталин? Едва ли. А ты –
как ни в чем ни бывало...
Мы бывали другими.
Я другою была.
Сладкозвучное имя
мне дарила зима.
Так и звал меня – сладость
оставлял на губах.
Долгожданная слабость.
Жгучим шёпотом: «Ах...»
Дынной выгнутой скибкой
восходила луна.
Растворялась улыбка
мёдом в млечности сна.
Да, бывало...
бывало –
не вернуть.
Не забыть.
Память о дальнем, летнем.
Тихие шорохи. Сонные бледные ворохи мотыльков.
Тонкие спицы заката теряют петли,
и чайки срываются в сумерки из силков
горячего дня. А камни теплы и бархатны.
Снимаешь рубаху ты:
— Садись же...
Закину голову.
Дышится жарко, неровно, влажно... Куда альковей.
Солнечный мёд в янтарное море выжат.
— Целуй... ниже...
Мне некуда, в общем, спешить в этом мире.
Он мной нарисован на стенах хрущёвки,
на старых цветастых обоях в квартире,
на листике в клетку и где-то ещё там.
Я всё, что имею, себе намечтала —
спросонья, в метро, на каком-то вокзале
(я даже не знаю такого вокзала,
где б люди вообще ни о чём не мечтали).
Я строила флигели, домики, замки,
учила мелодии лестничных скрипов,
входила в пике, выходила за рамки,
любила тебя до бесстыдного хрипа...
На струнах вселенной играет восток, но
не всякое утро мудрее, чем вечер.
Рассыплются замки и краски поблёкнут...
Но всё преходяще, а музыка вечна —
и старых качелей напротив подъезда,
и рыжих трамваев, бегущих нетрезво...
А может, и песня моя не допета
в одном из миров Эверетта...
.
Хью Эверетт — основоположник теории множественности миров,
которая предполагает существование параллельных вселенных,
такого ежесекундно ветвящегося мультиверса.
Если кому-то интересно чуть больше
Ipola
Варфоломей_С
rss_akmaya_blog
