Корни христианской музыки уходят более чем на три тысячелетия в глубь веков, в эпоху первого Иерусалимского Храма. Музыка, игравшая большую роль в жизни древних евреев, послужила образцом для пения христиан первых веков, на котором, и выросло дерево христианской музыкальной культуры. Музыка была одним из немногих дозволенных Израилю искусств. Заповедь “не делай себе кумира и никакого изображения” стала причиной того, что хорошо развитые у соседних народов живопись и скульптура евреям были запрещены.
Естественное для человека стремление изображать, воплощать чувства и образы заставило еврейский народ обратить все свои творческие силы к литературе, музыке и танцу. На протяжении истории музыка оставалась искусством всего израильского народа: большинство песен, упомянутых в Библии, принадлежат обычным людям, изливавшим в музыке свои чувства. Нередко пение сопровождалось танцем, и совершенно неотделима была музыка от поэзии. Распевались не только стихотворные фрагменты, но и художественная проза, даже пророчества принимали стихотворную форму и сопровождались музыкальными инструментами (ср. 1 Цар 10, 5-10, 4 Цар 3,15).

Упоминания о музыке встречаются в Библии с первых глав книги Бытия. Первым музыкантом – “отцом всех играющих” – назван Юваль, сын Ламеха, чье имя – “йобель” – означает “труба”. Говорить же о собственно израильской музыке можно лишь со времени сформирования Израиля как народа, то есть не ранее 1700 г. до н.э. (Исход). В это время – в эпоху, не знавшую постоянных жертвоприношений, музыка служит средством общения с Богом. Тем не менее, и после установления Моисеем регулярного культа пение остается личным делом каждого израильтянина: музыка в Синайском законодательстве не упоминается. Однако некоторые инструменты были связаны с культом изначально. Это разновидности труб – шофар и хацоцра. Труба шофар (иначе – керэн) представляла собой особым образом вываренный и сплющенный бараний рог, который мог издавать 2-3 нечистых звука и использовался для подачи военных сигналов. Мало отличались от шофар трубы йобель, полностью находившиеся в распоряжении священников. Звук этих труб возвещал о наступлении пятидесятого (”юбилейного”) года. Иерихонские трубы – это тоже йобель. Гораздо чаще использовались трубы хацоцра, также принадлежавшие священникам. Они были отлиты Моисеем из серебра и представляли собой прямые трубы длиной ок. 45 см. Их звук служил сигналом к общему собранию народа, поднятию станов, а в обычное время возвещал наступление праздника, новомесячья (Пс 31, 4), поста или покаяния, а также ежедневного принесения жертвы. Когда войско возвращалось с победой, перед ним трубили в трубы, а навстречу, танцуя под звуки тимпанов, выходили девушки и женщины, чтобы в песнях прославить победителей.

Тимпан тоф – инструмент исключительно женский – сопровождал женское пение и танец по всему Ближнему Востоку. Тоф состоял из кожаной мембраны, натянутой с одной или с обеих сторон на узкий деревянный или терракотовый обруч. Как женский инструмент, тоф в более поздние времена не мог звучать при богослужении (в котором женщины участвовать не могли), но без него не обходился ни один праздник (Пс 68, 26).
Ко времени воцарения Давида в еврейской музыке сложились почти все жанры, были созданы или заимствованы все основные музыкальные инструменты, вне внимания оставалось лишь сколько-нибудь систематическое музыкальное сопровождение богослужения. Во времена Давида музыка и поэзия переживают неведомый до того расцвет. И прежде всего это связано с самой личностью “сладкого певца Израилева”. Врожденная музыкальность Давида хорошо известна – именно как музыкант простой пастушок был призван к царю Саулу. Как истинный израильтянин, Давид выражал свои чувства в музыке и сочинял песни на каждое значительное событие своей жизни (победа над Голиафом – Пс 144, бегство от Саула в пещеру – Пс 57 и т.д.), предназначая в зрелом возрасте многие свои сочинения для общинного пения. Богослужебная реформа Давида была вызвана общим укреплением Израильского государства и решением о переносе Ковчега Завета в новую столицу – Иерусалим. Как царь-певец, Давид не мог оставить такое событие без музыки, как царь-пророк, не мог не задумываться о придании большего великолепия самому богослужению.

Давид и начальники левитов отнеслись к этому вопросу очень серьезно. Из 4000 левитов, искусных в музыке, были избраны только 288 – “сыновья” Емана, внука Самуила, Асафа и Ефана, более известного под именем Идифун, причем все певцы были назначены поименно
(1 Пар 16, 41). Основной их обязанностью была организация круглосуточного пения сначала при Скинии, а затем в Храме. В особо торжественных случаях все 288 служили вместе, однако никогда не составляли общего хора и стояли “по семействам”.

Большая часть псалмов Давида и его последователей составляют книгу Псалтирь, в нынешнем виде сложившуюся примерно к V-IV вв. до н.э. Псалмы из Псалтири были очень популярны среди евреев – их пели по праздникам и будням, цитировали в письмах. И, конечно, исполняли в Храме. Как всякая богослужебная музыка, каждый псалом предназначался для определенного праздника или дня недели (”в первый день недели” – Пс 24, “в день предсубботний” – Пс 93, “по окончании праздника кущей” – Пс 29). Заглавия многих псалмов указывают не только время, но и место исполнения. Так, например, 17 псалмов озаглавлены “Аллилуйя” (Пс 146-150 и др.). Это псалмы “аллел”, выделяемые евреями в особую группу. Они пелись в Храме. Их содержание сводится к прославлению Бога – Спасителя Израиля и псалмопевца. Другая группа – “песни восхождения” (Пс 120-134) – песни паломников, “восходящих” к Иерусалимскому Храму. Очень интересна большая группа назидательных псалмов (Пс 1, 2, 14, 34 и др.). Некоторые из них – видимо, для удобства заучивания – облечены в форму алфавитного псалма: это своеобразный акростих, состоящий из 22 (по числу букв еврейского алфавита) ритмических периодов, как правило, одинаковой величины, начальные буквы которых соответствуют алфавитному порядку (Пс 9-10, Плач 1-4). Обычно такие псалмы очень велики и вряд ли могли исполняться во время богослужения.

Обычно это примеры из истории Израиля, в которых упрямство народа противопоставляется милосердию Бога, осуждается развращенность нечестивых и восхваляется добродетель праведных. Использование тех или иных музыкальных инструментов в богослужебной музыке строго регламентировалось. Кое-что легко объяснить и с точки зрения здравого смысла: тимпан тоф был исключен, как женский инструмент, из духовых допускались только трубы хацоцра (Пс 5)- ведь певцы не смогли бы одновременно петь и играть на духовом инструменте. Итак, оставались многочисленные струнные. Одним из самых любимых в Израиле был кинор (от ассир. кинира) – треугольной формы, типа арфы или гусель. Другой, не менее популярный инструмент – псалтерион, или невель-азор, длинный четырехугольный с 10 струнами, звук из которых извлекался заостренным пером. Нередко в Псалтири упоминается шестиструнный инструмент шошан, позднее появляется цитра (Дан 3, 5). Из ударных допускались только кимвалы – мецильтаим (бронзовые) и цельцелим – большие тарелки, которыми ударяли друг о друга (ср. Пс 150, 5). Пожалуй, самым загадочным инструментом для нас остается магрефа – некоторое подобие органа из десяти трубок, остававшееся в Храме до его разрушения.

После возвращения из Вавилонского плена и завершения Второго Храма пышность богослужения достигла небывалого размаха. Пение было налажено так хорошо, что и несколько столетий спустя, в эпоху Маккавейских войн, священнопевцы не оставляли своего служения в опустошенной стране. При римском владычестве богослужебная музыка тщательно оберегалась от языческих влияний, которых не избежала музыка светская. Первые христиане, происходившие из иудеев, с детства привыкшие к пению псалмов в синагогах и Храме и к распевному чтению священных текстов, ввели псалмы и псалмодическое чтение и в свои богослужения. Пока, три столетия спустя, реформа Амвросия Медиоланского не положила начало новой эпохе – эпохе общинного христианского пения.