70 лет назад, в 1941 году, началась Великая Отечественная война. Большинство советских граждан спрашивали: как могло случиться, что непобедимая и легендарная Красная армия терпит поражение за поражением и отступает, оставляя врагу все новые и новые города, области и республики? Народу объясняли, что все дело во внезапности и вероломности фашистского нападения. А советское руководство тем временем искало ответ на тот же вопрос, в том числе пытаясь с помощью разведки узнать мнение гитлеровцев.

В 1942 году агентам ГРУ удалось добыть и передать в Москву записку с уничижительной оценкой Красной армии, которую после первых месяцев боев составил командующий 2-й танковой армией вермахта генерал-полковник Гейнц Гудериан. Обозреватель "Власти" Евгений Жирнов обнаружил советские документы, свидетельствующие о том, что немецкий военный теоретик не слишком ошибался в оценке своих противников.

"Проявляет тупость и несамостоятельность в наступлении"

До 22 июня 1941 года любой советский человек знал, что, "если завтра война, если завтра в поход", враг будет разгромлен малой кровью, могучим ударом. Вся страна считала эти слова не пропагандистским штампом, а очевидной истиной. Ведь для сомнений в мощи Красной армии не было никаких видимых причин. В парадах участвовали колонны танков и мощная артиллерия, а советская авиация ставила рекорды грузоподъемности, дальности и высоты полета. 
 

Некоторые сомнения, правда, могли появиться у тех, кто внимательно следил за недолгой, но крайне тяжелой войной Советского Союза с Финляндией. Однако советская пропаганда объясняла, что главные проблемы были связаны с жестокими морозами и мощными финскими укреплениями — линией Маннергейма. А Красная армия не только победила в этой локальной войне, но и извлекла полезные уроки. Так что волноваться было не о чем. И вдруг — отступление, а порой и бегство на всех или почти всех фронтах. 
 

В причинах того, как и почему Красная армия оказалась в таком тяжелом положении, пытались разобраться и руководители страны. Ведь на протяжении последних предвоенных лет, а особенно в 1940 и 1941 годах, все ресурсы СССР направлялись на укрепление армии, военной промышленности и создание новейших образцов военной техники. А то, что не удавалось сконструировать самим, покупали или похищали по всему миру, копировали и в кратчайшие сроки пытались запустить в серийное производство. Вот только результаты совершенно не соответствовали затратам. 
 

Именно поэтому добытый агентами ГРУ доклад командования 2-й танковой армии вермахта об опыте боевых действий на Восточном фронте, отправленный в Берлин 7 ноября 1941 года, три месяца спустя, в феврале 1942 года, вызвал обостренный интерес у членов Государственного комитета обороны (ГКО). Скорее всего, особое внимание документу уделили еще и потому, что его подготовил генерал-полковник Гейнц Гудериан, знаменитый Быстрый Гейнц, или Гейнц-ураган, как его звали в вермахте. Его танки были главным оружием молниеносных войн в Европе. Они прорывали оборону противника, вклинивались в глубокий тыл, перерезали транспортные артерии и обеспечивали феноменальные успехи вермахта. Армия Гудериана показала себя и после нападения на СССР, захватив на седьмой день войны Минск, а позднее и Смоленск. Кроме того, Гудериан обоснованно считался крупнейшим теоретиком танковых войск, и его вышедшая в 1937 году книга "Внимание, танки! История создания танковых войск" стала настольной для всех думающих командиров-танкистов и военачальников. 
 

Гудериан оценивал Красную армию подробно, отдавая должное ее сильным сторонам. О тактике советских войск он, к примеру, писал (здесь и далее цитируется перевод записки Гудериана, поступивший на обсуждение в ГКО): 
 

"а) Оборона. Оборона осуществляется с упорством, глубоко эшелонирована, но лишь в редких случаях располагает достаточно сильными резервами для эффективной защиты против охватов. Имеет место частое применение контратак небольшими подразделениями. При этом русские являются мастерами в использовании местности при исключительно умелой маскировке. 
 

б) Наступление. При наступлении отсутствует резко выраженная концентрация сил для главного удара, не хватает умения сосредоточить и использовать действие огневых средств. Проведение наступления всегда сопровождается излишне массированным использованием пехоты. Часто применяются ночные атаки. 
 

в) Марш. При глубоких расчлененных маршах войска показывают хорошую маневренность на бездорожной местности". 
 

А в разделе "Боеспособность русской армии" говорилось: 
 

"а) Пехота. Почти всегда упорная в обороне, искусная в ночных и лесных боях, обученная коварным приемам борьбы, очень умелая в отношении использования местности, маскировки и постройки полевых укреплений; неприхотлива и закалена. Имеет в своем составе много снайперов. Часто недостаточно обученная, она проявляет тупость и несамостоятельность в наступлении. Ее вооружение ниже немецкого, за исключением автоматической винтовки. 
 

б) Кавалерия. При недостаточном наступательном духе она неспособна вести бои большими соединениями. Небольшие подразделения часто сражаются упорно и умело. Она терпит нужду в тяжелом вооружении. Конского состава большей частью недостаточно. 
 

в) Артиллерия. Материально хорошо снабжена. Маневренна при смене позиций. При недостаточном взаимодействии с другими родами войск ей редко удается обеспечить единообразное сосредоточение огня. Большей частью стреляет метко, но отсутствует гибкость при применении огня. Расходует много боеприпасов. 
 

г) Саперы. Применяются почти исключительно для технических задач, показывают хорошие результаты при использовании вспомогательных средств. Они являются мастерами в использовании саперно-технических оборонительных средств. 
 

д) Войска связи. Оснащение, подготовка и работа — недостаточные. 
 

е) Воздушно-десантные войска. Перед фронтом армии они применялись в составе чисто пехотных соединений и оказывались лучше обычных стрелковых частей вследствие лучшего по качеству личного оснащения. 
 

ж) Танковые войска. Снабжены хорошей материальной частью и имеют хороший личный состав. Располагают многочисленными тяжелыми танками с отличной броней и вооружением. Одиночная подготовка личного состава танковых частей лучше по сравнению с другими родами войск, но руководство ими уступает немецкому, а в настоящее время при применении крупных соединений оказывается совсем несостоятельным. В настоящее время танковые части более сильны в обороне, чем в наступлении. Если русским удастся массированно ввести в бои более крупные соединения, то необходимо считаться с тем, что при отсутствии достаточного количества противотанковых средств у противника они смогут добиться значительных успехов. 
 

з) Авиация. Примечательным является все время проявляющийся наступательный порыв авиации, хотя в настоящее время она и уступает германской авиации в количественном и качественном отношении. Бронированные штурмовики неприятно воспринимаются... войсками (немецкими.— Прим. перев.). При заметном стремлении к оперативному сосредоточению авиации для нанесения главного удара техническое руководство ее остается еще большей частью не вполне удовлетворительным. 
 

и) Части снабжения. Часть их снабжена хорошим оснащением, но все же они часто имеют недостаточную подготовку и плохое руководство. Однако части снабжения показывают хорошие результаты по передвижению в тяжелых условиях местности". 
 

"Вследствие своей расовой ограниченности"

Однако главной проблемой Красной армии Гудериан считал не "тупость и несамостоятельность" рядовых пехотинцев, а те же качества, наблюдавшиеся у командиров. В разделе "Русское командование" Гудериан писал: 
 

"а) Высшее командование. Высшее командование показывает себя очень энергичным. Оно стремится руководить по немецким принципам и приспособиться к немецким методам боевых действий. Но здесь оно не может полностью развернуться, так как ему мешают: 
 

1. политические требования государственного руководства; 
 

2. недостаточная ориентировка соседей и подчиненных командиров в общей обстановке и, как следствие, недостаточное понимание и увязка ее с собственными намерениями. 
 

Издание приказов о необходимых мероприятиях, в особенности о контрмерах, большей частью производится с запозданием. Введение сил при самом по себе хорошем оперативном и техническом замысле производится большей частью в недостаточной степени и не массированно. Трения между военным и политическим руководством едва заметны. В отношении личных качеств почти всегда храброе. 
 

б) Среднее командование. Большей частью хорошо обучено, но во многих случаях ему не хватает сообразительности. При склонности к схематизму их приказы большей частью примитивны, и в них отсутствует ясное выставление своей собственной воли. Об общей обстановке оно бывает осведомлено лишь в очень редких случаях. Оно не в состоянии организовывать наступление силами, превышающими численность полка. В отношении личных качеств большей частью храброе. Трения между военным и политическим руководством проявляются чаще. 
 

в) Низшее командование. Низшее руководство по своему составу очень разнообразно. Наряду с личностями, всецело отдавшимися борьбе, имеется большое количество командиров, которые быстро прекращают борьбу. В низших служебных инстанциях эти две крайности выступают наиболее резко. В большинстве случаев низшие командиры не в состоянии вполне продуманно исполнять приказы вышестоящего командования и претворять их в собственные распоряжения. У них преобладают медлительная и обстоятельная отдача приказов, а также придерживание (так в тексте перевода.— "Власть") к схемам. Они почти никогда не ориентируются в вопросах обстановки, выходящих за рамки их собственных приказов. Часто выступают трения между военным и политическим руководством. 
 

г) Политическое руководство. В высших и средних командных инстанциях оно большей частью ограничивается поддержкой военного руководства путем издания распоряжений для поднятия и поддержания морального состояния армии. В военное руководство оно вмешивается только тогда, когда возникает подозрение о недостаточной воле к борьбе со стороны военного командования. В низших командных инстанциях политическое руководство часто пытается оказывать влияние на военное руководство, что приводит к трениям и конфликтам. 
 

д) Общая оценка. В общем высшее и среднее командование, оказавшееся более подвижным, чем его первоначально считали, все время пытается вырвать инициативу и взять ее в свои руки. Низшее командование ни в какой степени не соответствует предъявляемым к нему требованиям. Повсюду душой сопротивления является политическое руководство, проявляющееся здесь со всей силой. Вследствие своей расовой ограниченности и связанных с ней неповоротливости, косности и прежде всего боязни ответственности (последняя усиливается под влиянием политической системы) низшее командование не в состоянии быстро использовать те преимущества, которые ему могут представиться. Следует отметить беспощадность русских при введении в бой своих частей. Русское командование стоит ниже германского". 
 

Писал Гудериан и о том, что советское командование пытается освоить тактические приемы вермахта: 
 

"Налицо имеется стремление следовать немецким принципам и приспосабливаться к немецкой тактике, но для этого у руководства и армии недостаточно подготовки и сообразительности". 
 

Кроме того, в докладе присутствовал раздел о вероятном развитии военных действий: 
 

"а) Пополнение павшего в боях 1941 г. высшего командного состава в течение короткого промежутка времени невозможно. Пополнение среднего и низшего командного состава в лучшем случае достигнет среднего уровня. 
 

б) После боев 1941 г. отсутствуют необходимые предпосылки для формирования в течение короткого промежутка времени пехотной армии, способной проводить операции. Возможно, что в период зимнего времени верховное русское командование, претендующее на современные взгляды, сосредоточит центр тяжести на новых формированиях тех родов войск, материально-техническое и людское оснащение которых находится больше в пределах возможного, а именно: авиации, танковых частей, кавалерии. Решится ли на это русское командование и сделает ли оно соответственно с этим вывод о продолжении войны путем использования пехотных соединений для скрытых методов борьбы, пытаясь вырвать инициативу в свои руки применением небольших, но подвижных ударных армий,— покажет будущее". 
 

"Все делают вид, что наступают"

Гудериан неверно оценил советские людские резервы, потенциал эвакуированной промышленности и упорство, с которым советское руководство формировало и вооружало все новые и новые полки и дивизии. Может быть, он ошибался и во всем остальном? Или даже не ошибался, а просто клеветал?
 

15 мая 1942 года нарком военно-морского флота адмирал Николай Кузнецов отправил в Государственный комитет обороны и ЦК ВКП(б) копии "имеющего важное значение", как писал нарком, доклада командира 3-й Гвардейской стрелковой бригады морской пехоты капитана 1-го ранга Константина Сухиашвили, где содержались крайне резкие оценки порядков в Красной армии и ее командования. 
 

До войны Константин Сухиашвили возглавлял Каспийское высшее военно-морское училище. А вскоре после ее начала приступил к формированию 75-й Отдельной морской стрелковой бригады. 
 

"В грозные дни гитлеровского наступления на Москву,— вспоминал потом адмирал Кузнецов,— было сформировано пять морских стрелковых бригад, морской полк и несколько отрядов. На рубежах Волоколамского шоссе сдерживала натиск врага 75-я стрелковая бригада... Командовали этими соединениями флотские командиры-береговики или командиры корабельной службы. Подбору командного состава бригад уделялось особое внимание. На флотах, естественно, людей, заранее подготовленных командовать соединениями в сухопутных условиях, было немного. Учитывалось боевое прошлое того или иного командира, его участие в сухопутных боях в годы гражданской войны или во время финской кампании. Из моряков-черноморцев, каспийцев и курсантов военно-морских училищ, дислоцировавшихся к тому времени в Баку и Астрахани, формировалась 75-я особая морская стрелковая бригада, командиром которой был назначен капитан I ранга К. Д. Сухиашвили, а комиссаром — генерал-майор А. А. Муравьев. Сухиашвили никогда не готовился воевать в сухопутных условиях, но, преодолев трудности первых недель, освоился с обстановкой и успешно руководил боями своей бригады. В этом, как он с гордостью говорил мне, ему помогли рядовые воины и офицеры бригады, с чувством высокой ответственности выполнявшие свой долг перед Родиной. Прибыв 18 декабря в Люблино, бригада вошла в состав Московской зоны обороны. В Московской области действовать ей пришлось мало. В конце января она перешла в состав 3-й ударной армии Калининского фронта. Этой армией командовал М. А. Пуркаев, он и рассказал мне однажды о действиях бригады, с похвалой отзываясь о храбрости и напористости моряков. По его представлению приказом наркома обороны от 17 марта бригада была преобразована в гвардейскую. Стойкость бойцов этой бригады была действительно исключительной. Нужно отдать должное командиру бригады К. Д. Сухиашвили и комиссару А. А. Муравьеву. С Сухиашвили мне довелось служить вместе на крейсерах Черноморского флота. Артиллерист по специальности, Константин Давидович всегда любил строевое дело, был лично дисциплинирован и беззаветно предан своей Родине". 
 

Возможно, именно потому, что Кузнецов лично знал Сухиашвили и верил ему, он и направил его доклад руководству страны. Ведь в нем с тем же мужеством, с которым воевал, каперанг рассказывал о том, какой ценой доставались победы. 
 

"Представляя доклад,— писал Сухиашвили наркому ВМФ,— по итогам боевых действий 75-й, ныне 3-й, гвардейской стрелковой бригады, прошу Вас воздействовать на армейских руководителей для устранения недостатков, особенно мешающих боевым действиям частей и соединений Красной Армии. Мне кажется, что устранение нижеуказанных недостатков значительно повысит боевую мощь Красной Армии и сократит потери как живой силы, так и техники". 
 

Одной из главных проблем Красной армии Сухиашвили называл повальный обман и очковтирательство: