WLUDS.RU
92 года назад была создана организаци ЧК-НКВД-МГБ-КГБ-ФСК-ФСБ.Правда история этой организации берет начало с опричнины Ивана Грозного.За все периоды своего существования ,эти органы государственного насилия редко реформировались,Они были
всегда верной опорой ВЛАСТИ,ОСОБЕННО СОВЕТСКОЙ..
Военная организация насилия, возникшая на руинах империи. Красный террор. Карательный отряд партии. Массовые убийства.
Возвращение к ленинским нормам. Склонность к преступным деяниям в качестве общепрофессионального признака и как принцип подбора людей. Блюмкин, Дзержинский, Ягода, Ежов, Берия, Судоплатов, Андропов, Путин. Чистые руки, горячие сердца, мочить в сортире, замучаетесь пыль глотать. Картинка в целом складывается настолько яркая, что
только за голову схватишься и оцепенеешь, тупо глядя в одну точку. Вот я и говорю. У них есть власть в нищей стране, где население так легко запугать бесконечной войной, внушив бесконечную ненависть к малочисленному, неуловимому и непобедимому врагу. У них есть деньги, чтобы, распределяя средства, десятилетиями поддерживать общую нищету, но не доводить ее до самого отчаянного уровня – как в СССР, который мы потеряли и сразу забыли, как там жилось в 30 км от Москвы. У них достаточно навыков и жестокости, чтобы любой бунт потопить в такой крови, что какая-нибудь Тяньаньмэнь или московский октябрь 93-го покажутся игрой в салочки в младшей группе детского сада. У них достаточно ядерного оружия, чтобы мир как в 68м или 81м,стиснувзубы,стерпеллюбыеих «контртеррористические операции» – по крайней мере внутри страны. А уж куда они заведут страну – на Гаити, в «совок» или в Северную Корею – неведомо даже им самим. Денис Драгунский полагает, что диктатура уже радостно стучится в нашу дверь, но окормления масс тоталитаризмом не произойдет. Управлять и кормить – для этого у государства кишка тонка. Свободы не будет, но и дешевой еды с лекарствами тоже – таков прогноз.
Между тем чекистская идеология, насколько могу понять, с самого начала была патерналистской. Остробородый худой дядька в длиннополой шинели, окруженный веселыми беспризорниками – такой же символ «конторы», как щит и меч. Конечно, в нынешних условиях чекистам при власти сподручнее воровать, нежели подкармливать всякую вшивоту, но идеал в душах прежний. Надо видеть и слышать Путина, когда он говорит о бедности как о главной проблеме России. Эти люди готовы все отнять у народа, начиная со свободы, но пасти, воспитывать и кормить – это их мечта. Не звери же, в самом деле???
Вот их история
ВЧК (1917—1922)
6 (19) декабря 1917 года Совет народных комиссаров (Совнарком, СНК) рассмотрел вопрос о возможности антибольшевистской забастовки служащих правительственных учреждений во всероссийском масштабе. Было принято решение создать чрезвычайную комиссию для выяснения возможности борьбы с такой забастовкой «самыми энергичными революционными мерами». На пост председателя комиссии была предложена кандидатура Феликса Дзержинского.
7 (20) декабря 1917 Дзержинский на заседании Совнаркома сделал доклад о задачах и правах комиссии. В своей деятельности она, по мнению Дзержинского, должна была обращать внимание прежде всего на печать, «контрреволюционные партии» и саботаж. Её надлежало наделить довольно широкими правами: производить аресты и конфискации, выселять преступные элементы, лишать продовольственных карточек, публиковать списки врагов народа. Совнарком во главе с Лениным, заслушав Дзержинского, с его предложениями по наделению нового органа чрезвычайными полномочиями согласился. [1]
Таким образом, 7 (20) декабря 1917 постановлением СНК РСФСР была образована Всероссийская чрезвычайная комиссия при СНК по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК).
С июля по август 1918 обязанности председателя ВЧК временно исполнял Я. Х. Петерс, 22 августа 1918 г. Ф.Э. Дзержинский вернулся к руководству ВЧК.
С августа 1918 года года ВЧК именовалась Всероссийской чрезвычайной комиссией при СНК по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности[1].
Были созданы областные (губернские) чрезвычайные комиссии, особые отделы по борьбе с контрреволюцией и шпионажем в Красной Армии, железнодорожные отделы ЧК и т. д. Органы ВЧК осуществляли Красный террор.
20 декабря 1920 года был организован Иностранный отдел (ИНО) ВЧК при НКВД РСФСР. Его возглавил Яков Христофорович Давыдов (Давтян).[2]
ГПУ при НКВД РСФСР (1922—1923)
6 февраля 1922 года ВЦИК РСФСР принял постановление об упразднении ВЧК и образовании Государственного политического управления (ГПУ) при Народном комиссариате внутренних дел (НКВД) РСФСР. Войска ВЧК преобразованы в войска ГПУ. Таким образом, управление органами милиции и госбезопасности было передно одному ведомству.
Термин «ГПУ» по отношению к советским органам госбезопасности использовался в зарубежной и эмигрантской печати (в том числе пропагандистского характера) даже после переименования ГПУ в ОГПУ и дальнейшего вхождения ОГПУ в состав НКВД. В 1940 году в нацистской Германии был снят фильм «ГПУ», где этот термин расшифровывался как «Гибель, Паника, Ужас» (Grauen, Panik, Untergang).
ОГПУ (1923—1934)
Работники ОГПУ извлекают из ямы спрятанное зерно (1932 год, фотография из государственного музея политической истории России)
И. В. Сталин в сопровождении сотрудника ОГПУ, конец 1920ых, МоскваПосле образования СССР Президиум ЦИК СССР 15 ноября 1923 года принял постановление о создании Объединённого государственного политического управления (ОГПУ) при СНК СССР и утверждает «Положение об ОГПУ СССР и его органах». До этого ГПУ союзных республик (там, где они были созданы) существовали как самостоятельные структуры, при наличии единой союзной исполнительной власти. Наркоматы внутренних дел союзных республик освобождались от функций обеспечения государственной безопасности.
9 мая 1924 года Президиум ЦИК Союза ССР принимает постановление о расширении прав ОГПУ в целях борьбы с бандитизмом, которым предусматривалось подчинение в оперативном отношении ОГПУ СССР и его подразделениям на местах органов милиции и уголовного розыска.
Этим постановлением, кроме значительного расширения полномочий органов ОГПУ в сфере внесудебных репрессий, подчинялись ОГПУ и его местным органам в оперативном отношении местные органы милиции и уголовного розыска. Так начался процесс слияния органов государственной безопасности и органов внутренних дел.
15 декабря 1930 года в связи с ликвидацией наркоматов внутренних дел союзных и автономных республик. ЦИК и СНК СССР приняли постановление «О руководстве органами ОГПУ деятельностью милиции и уголовного розыска», на основе которого ОГПУ и его местные органы получили право назначать, перемещать и увольнять работников милиции и уголовного розыска, а также использовать в своих целях их гласный состав и негласную агентурную сеть.
С начала 1930-х годов органы ОГПУ начали проведение массовых политических репрессий.
Председателем ГПУ и ОГПУ до конца своей жизни (20 июля 1926) оставался Ф. Э. Дзержинский, которого сменил В. Р. Менжинский, возглавлявший ОГПУ до своей смерти 10 мая 1934. Затем ОГПУ до его реформирования фактически возглавлял заместитель председателя Г.Г. Ягода.
НКВД — НКГБ (1934—1943)
Основная статья: Народный комиссариат внутренних дел СССР
Здание центрального аппарата госбезопасности на Лубянке (Москва)10 июля 1934 года ЦИК СССР принял постановление «Об образовании общесоюзного Народного комиссариата внутренних дел СССР», в состав которого вошло ОГПУ СССР, переименованное в Главное управление государственной безопасности (ГУГБ).
На органы НКВД СССР было возложено осуществление Большого террора, жертвами которого стали сотни тысяч людей.
С 1934 по 1936 гг. НКВД руководил Г. Г. Ягода. С 1936 по 1938 НКВД возглавлял Н. И. Ежов, с ноября 1938 до декабря 1945 г. руководителем НКВД был Л. П. Берия.
3 февраля 1941 года НКВД СССР был разделен на два самостоятельных органа: НКВД СССР и Народный комиссариат государственной безопасности (НКГБ) СССР. В июле 1941 года НКГБ СССР и НКВД СССР вновь были слиты в единый наркомат — НКВД СССР. Наркомом государственной безопасности был В. Н. Меркулов.
НКГБ — МГБ (1943—1954)
Основная статья: Министерство государственной безопасности СССР
В апреле 1943 года из НКВД вновь был выделен НКГБ СССР.
15 марта 1946 года НКГБ СССР был переименован в Министерство государственной безопасности (МГБ) СССР.
В 1947 году было принято решение о создании Комитета информации (КИ) при Совете Министров СССР, который объединил внешнюю политическую и военную разведки. В феврале 1949 года КИ при СМ СССР был реорганизован в КИ при Министерстве иностранных дел СССР.
Затем разведку вновь вернули в систему органов госбезопасности — в январе 1952 года создано Первое Главное управление (ПГУ) МГБ СССР.[3]
7 марта 1953 года было принято решение об объединении Министерства внутренних дел (МВД) СССР и МГБ СССР в единое МВД СССР.
КГБ СССР (1954—1991)
Основная статья: Комитет государственной безопасности СССР
13 марта 1954 года создан Комитет государственной безопасности (КГБ) при Совете Министров СССР (с 5 июля 1978 года — КГБ СССР).
Разделение КГБ (август 1991 — январь 1992)
Основная статья: Межреспубликанская служба безопасности
Основная статья: Центральная служба разведки СССР
Основная статья: Комитет по охране государственной границы СССР
22 октября 1991 года постановлением Государственного Совета СССР № ГС-8 Комитет государственной безопасности СССР был разделён на Межреспубликанскую службу безопасности (МСБ), Центральную службу разведки СССР (ЦСР) и Комитет по охране государственной границы СССР. Чуть ранее (в августе-сентябре) из него также были выделены подразделения правительственной связи (создан Комитет правительственной связи СССР) и правительственной охраны. 3 декабря 1991 года Президент СССР М. С. Горбачёв подписал Закон «О реорганизации органов государственной безопасности», таким образом окончательно закрепив ликвидацию КГБ.
19 декабря 1991 года Президент РСФСР Б.Н. Ельцин подписал ряд указов, в соответствии с которыми Межреспубликанская служба безопасности упразднялась, а её материально-техническая база передавалась создаваемому Министерству безопасности и внутренних дел РСФСР. Однако из-за протеста Верховного Совета РСФСР новое министерство так и не было создано. 24 января 1992 года МСБ была упразднена повторно, её инфраструктура была передана создаваемому Министерству безопасности Российской Федерации (МБР).
24 декабря 1991 года на базе комитетов правительственной связи СССР и РСФСР создано Федеральное агенство правительственной связи и информации при Президенте РСФСР (ФАПСИ).
26 декабря 1991 года на базе Центральной службы разведки СССР была создана Служба внешней разведки Российской Федерации.
Комитет по охране государственной границы СССР просуществовал до октября 1992 года, однако пограничными войсками руководил только до июня 1992 года. 12 июня 1992 года указом Президента № 620 были созданы Пограничные войска Российской Федерации (в составе Министерства безопасности Российской Федерации).
Органы правительственной охраны после ряда реорганизаций к январю 1992 года были объединены под руководством Главного управления охраны Российской Федерации и Службы безопасности Президента Российской Федерации.
Создание российских органов госбезопасности (май 1991 — январь 1992)
Основная статья: Комитет государственной безопасности РСФСР
Основная статья: Агентство федеральной безопасности РСФСР
Основная статья: Министерство безопасности и внутренних дел Российской Федерации
6 мая 1991 года Председатель Верховного Совета РСФСР Б. Н. Ельцин и председатель КГБ СССР В. А. Крючков подписали протокол об образовании, в соответствии с решением Съезда народных депутатов РСФСР отдельного Комитета государственной безопасности РСФСР (КГБ РСФСР), имевшего статус республиканского государственного комитета. До осени 1991 года штат комитета составлял несколько человек, однако по мере ликвидации КГБ СССР его полномочия и численность начали расти.
26 ноября 1991 года Президент РСФСР Б. Н. Ельцин подписал указ о преобразовании КГБ РСФСР в Агентство федеральной безопасности РСФСР (АФБ РСФСР).
19 декабря 1991 года Президент РСФСР Б. Н. Ельцин подписал Указ «Об образовании Министерства безопасности и внутренних дел РСФСР» (МБВД). При этом упразднялись Министерство внутренних дел СССР, Министерство внутренних дел РСФСР, Агентство федеральной безопасности РСФСР и Межреспубликанская служба безопасности. 14 января 1992 года Конституционный суд РФ признал этот указ не соответствующим Конституции РСФСР, и 15 января 1992 года Б.Н. Ельцин его отменил. Соответственно, оказались восстановленными Агентство федеральной безопасности Российской Федерации и Министерство внутренних дел Российской Федерации.
МБР (1992—1993)
Основная статья: Министерство безопасности Российской Федерации
24 января 1992 года Президент РФ Б. Н. Ельцин подписал указ об образовании Министерства безопасности Российской Федерации (МБР) на базе Агентства федеральной безопасности Российской Федерации.
ФСК и ФСБ (с 1993)
Основная статья: Федеральная служба контрразведки Российской Федерации
Основная статья: Федеральная служба безопасности Российской Федерации
21 декабря 1993 года Борис Ельцин подписал Указ об упразднении МБ РФ и о создании Федеральной службы контрразведки Российской Федерации (ФСК России). ФСК была создана на базе МБР, за исключением следственного аппарата и пограничных войск, выделенных в Федеральную пограничную службу Российской Федерации — главное командование пограничных войск Российской Федерации (создана 30 декабря 1993 года, с 30 декабря 1994 — Федеральная пограничная служба Российской Федерации).
3 апреля 1995 года Борис Ельцин подписал Федеральный закон «Об органах Федеральной службы безопасности в Российской Федерации», на основании которого ФСК была переименована в Федеральную службу безопасности РФ (ФСБ России). Закон вступил в силу 12 апреля 1995 года. Указом Президента РФ № 633 от 23 июня 1995 г. соответствующие изменения внесены в структуру федеральных органов исполнительной власти, и переименование было закреплено окончательно.
11 марта 2003 года в ведение ФСБ России были переданы упраздняемые Федеральное агенство правительственной связи и информации при Президенте Российской Федерации и Федеральная пограничная служба Российской Федерации.
А вот их дела..(конечно покажем только маленькую часть террора)
С 1918 по 1953 г. (т.е. за 35 лет) от войн, голода и репрессий Россия потеряла как минимум третью часть населения. Поэтому понятен не только научный, но и чисто человеческий интерес к выяснению причин того, почему и как это произошло, каковы последствия общенациональной трагедии.
Термин большой террор стал популярен после издания на русском языке одноименной книги Роберта Конквеста (London, 1974). Многие историки и публицисты используют этот термин прежде всего применительно к репрессиям 1930-х гг. Это некорректно. В советской России не было «большого» или «малого» террора, а был один, государственный террор против сограждан, легализованный правительственными декретами в 1918 г., — о введении внесудебных расстрелов (18 февраля), о проведении красного террора (5 сентября) и др.
Сталин превратил созданную Лениным репрессивную систему в тоталитарную, придал ей немыслимую ранее организованность, но это было продолжением начатого в 1918 г.
В 1918—1922 гг. около 1,5 млн. россиян стали жертвами красного и белого террора. Разве эта цифра не показатель большого террора? Конечно, в 1930-e гг. людей уничтожали не в военных, а в «мирных» условиях, но что от этого менялось для невинных жертв?
Статистические данные о числе граждан, привлеченных органами госбезопасности к уголовной ответственности (в СССР ответственность за «политические преступления» определялась Уголовным кодексом), свидетельствуют лишь об одном: в 1930—1950-e гг. репрессии усилились.
B 1918—1953 гг. только органами безопасности были арестованы 4 308 487 человек, из них 835 194 расстреляны (почти каждый четвертый). Большинство — 3 778 234 человека — были арестованы в 1930-х — начале 1950-x гг., из них расстреляны 786 098[1].
Фундаментальных, основанных на анализе всего сохранившегося комплекса источников научных трудов, посвященных советской политике, террору 1930-x — начала 1950-х гг., пока не написано. Процесс серьезного изучения проблемы начался лишь с открытием части ранее секретных архивов (после августа 1991 г.).
Первые статьи и книги о красном терроре написаны россиянами-эмигрантами. Это, например, книга С.П. Мельгунова (Берлин, 1924), воспоминания жертв террора (Архив русской революции. Т. 1—22. Берлин, 1920—1934). Характерно, что первыми критиками сталинских репрессий стали депортированный из СССР Л.Д. Троцкий и бежавшие из страны чекисты Г.С. Агабеков, В. Кривицкий (С.Г. Гинзбург), А. Орлов (Л.Л. Фельдбин)[2]. Они сами были причастны к репрессиям, но, как только возникла угроза их собственной безопасности, превратились в разоблачителей режима.
Троцкий протестовал против фальсифицированных процессов 1930-х гг., но не мог объяснить, почему обвиняемые каялись в несовершенных преступлениях. А ведь первый большой политический процесс над лидерами партии правых эсеров (лето 1922 г.) состоялся в Москве, когда Троцкий еще был у власти; тогда некоторые эсеры (в том числе перешедшие на службу в ВЧК) также каялись в не совершенных ими преступлениях.
Отсутствие внутреннего сопротивления режиму, особенно среди партийных работников, военных и сотрудников НКВД объяснимо только тем, что сами они способствовали его утверждению и не мыслили себя вне его. Даже Платформа Рютина, одного из московских партийных секретарей (1932), существует лишь в виде машинописной копии, сделанной сотрудниками ОГПУ; оригинал ее не обнаружен. Остались сомнения в том, кто автор этого документа: М.Н. Рютин или OГПУ?[3]
Не вызвали волнений и аресты в 1928—1931 гг. более 4 % общего числа старых специалистов (инженеров, экономистов, военных и др.).
В советской России до середины 1950-x гг. деятельность карательных органов и репрессии всячески оправдывались: «чекисты всегда правы». Этому способствовали речи вождей, призывавших к ликвидации «врагов народа», публикации отчетов о судебных процессах, а также монопольное право Сталина и его сподвижников распоряжаться историческими архивами — до 1953 г. они находились в ведении карательных органов[4].
Можно утверждать, что изучение проблемы началось после доклада Н.С. Хрущева на ХХ съезде «О культе личности Сталина и его последствиях» (1956). Напомню, в нем говорилось о партийных чистках 1930-x гг., о судьбах делегатов XVII съезда партии (1934), о расширении масштабов репрессий после убийства С.М. Кирова, о фальсификации секретных дел, о санкционировании Сталиным 383 pacстрельных списков партийно-советских, военных и хозяйственных работников, о полученном НКВД от Сталина разрешении применять пытки[5].
При подготовке доклада Хрущев использовал отчеты карательных ведомств, в том числе справку, составленную в 1954 г. генеральным прокурором Р. Руденко, министром внутренних дел С. Кругловым и министром юстиции К. Горшениным. На пяти машинописных страницах этого документа назывались цифры: с 1921 по 1954 г. за «контрреволюционные преступления» было осуждено коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым совещанием, Военной коллегией, судами и военными трибуналами 3 777 380 человек; из них к расстрелу приговорено 642 980; к содержанию в лагерях и тюрьмах — 2 369 220; к ссылке и высылке — 765 180. Указывалось, что из общего числа арестованных за «контрреволюцию» около 2,9 млн. человек были осуждены коллегией ОГПУ, тройками НКВД и Особыми совещаниями (т.е. внесудебными органами) и 877 000 — судами, военными трибуналами, Спецколлегией и Военной коллегией. Отмечалось, что только Особым совещанием с 5 ноября 1934 г. до 1 сентября 1953 г. был осужден 442 531 человек, в том числе вынесен 10 101 смертный приговор. Комитет партийного контроля при ЦК КПСС докладывал Хрущеву, что со второй половины 1953 до февраля 1956 г. были реабилитированы и восстановлены в партии 5456 коммунистов; в 1956—1961 гг. — 30 954[6].
Позднее выяснилось, что названные цифры весьма занижены: они не учитывали заключенных во внутренних тюрьмах НКВД и умерших в лагерях для политических. Не попали в статистику репрессированные крестьяне и депортированные народы. Потому к официальной (неточной) цифре 3,7 млн. стали добавлять 3—4 млн. человек, репрессированных при коллективизации в 1930—1932 гг., и 3,3 млн. человек, пострадавших при депортациях. Это составило более 10 млн. Только в России с 1923 по 1953 г. были арестованы примерно 41 млн. человек.
В июне 1957 г. маршал Г.К. Жуков, выступая на пленуме ЦК, говорил, что с 27 февраля 1937 г. по 12 ноября 1938 г. НКВД получил от Сталина, Молотова и Кагановича санкцию на расстрел 38 679 человек. Только в один день, 12 ноября 1938 г., Сталин и Молотов санкционировали расстрел 3167 человек[7].
Разоблачение Сталина и тех, кто противился курсу Хрущева, достигло апогея к XXII съезду партии (1961). Затем, после отставки Хрущева (1964), началось падение интереса к проблеме (частичная реабилитация Сталина) и появление чеканной формулы, на долгие годы ставшей обязательной для советских историков: «Нарушение ленинских норм партийной и государственной жизни нанесло вред делу строительства социализма, но не могло изменить природу социалистического общества, теоретических, политических и организационных основ деятельности коммунистической партии»[8].
Автор этой формулировки — П.Н. Поспелов, участвовал в написании краткого курса «Истории ВКП(б)» (1938), доклада Хрущева о культе Сталина, а в 1960-е гг. возглавлял peдколлегию многотомной истории КПСС. Разумеется, те, кто сам был участником террора, не могли последовательно противостоять режиму.
С именем Хрущева связана реабилитация миллионов жертв тоталитаризма, но с ним же связаны и репрессии. Ведь в бытность его секретарем Московской партийной организации только в столице в 1936—1937 гг. были репрессированы 55 741 человек, а когда Хрущев возглавлял Украинскую компартию, там в 1938 г. были арестованы 106 119 человек, в 1939 г. — 12 000 человек, в 1940 г. — более 50 000[9].
Хрущев санкционировал подавление выступлений в Берлине (1953), в Венгрии (1956), в Новочеркасске (1962). Уже после смерти Сталина был уничтожен крупный массив документов в архиве госбезопасности (1954). В оттепельные годы система террора была в значительной мере демонтирована, но не исчезла совсем. В правительстве Хрущева КГБ руководил генерал Серов, глава экспедиции по депортации калмыков и чеченцев.
При Брежневе несколько раз предпринимались попытки реабилитировать имя Сталина. Авторы юбилейных статей к 90-летию и 100-летию Сталина, опубликованных в «Правде» в 1969 и 1979 гг., стремились убедить сограждан, что «государь он был великий, но коммунист и человек плохой».
Большое значение для понимания трагедии народа имели книги вернувшихся из лагерей — А. Солженицына, Е. Гинзбург, В. Шаламова, Л. Разгона и многих других.
Попытки официальных идеологов послесталинского периода разделить советскую историю на «хорошую», ленинскую, и «плохую», сталинскую, были бесперспективны. Советские пропагандисты стремились защитить режим прежними методами, отдавая критике отдельных лидеров, но не поступаясь главным: престижем власти в целом. Нетрудно заметить связь между предпринимавшимися в 1970-х гг. попытками оправдать сталинские методы и резким сокращением публикаций о терроре, концлагерях и т.д.
С конца 1980-х гг. исследование советской репрессивной политики и ее итогов велось в различных направлениях. Прежде всего, многих интересовал феномен сталинизма. В 1989 г., к 110-й годовщине рождения И.В. Сталина, вышло в свет несколько книг, посвященных режиму его личной власти[10]. В них представлены различные точки зрения: сталинизм — это итог тоталитарного развития общества; это результат практики большевизма, борьбы за власть в 1920-е гг.; это закономерный в условиях тоталитаризма вариант модернизация экономики и социальных отношений. Под репрессивной политикой стали понимать не только расстрелы и ГУЛАГ, но и организацию голода в 1932—1933 гг., унесшего от 3 до 4 млн. жизней крестьян, и так называемое раскулачивание, затронувшее судьбы более 20 млн. человек[11].
Д.А. Волкогонов вслед за Троцким видел в сталинизме цезаризм, диктатуру единовластия. Историк назвал Сталина главным виновником репрессий. По его данным, только в 1937—1938 гг. подверглись арестам 4,5—5,5 млн. человек, из них расстреляно 800—900 тыс.
По мнению Ю. Каграманова, ленинский и сталинский периоды советской истории отличаются друг от друга, как якобинский режим от правления Наполеона; Сталина поддерживали представители люмпенизированных крестьян, дорвавшиеся до власти. Их «поразил вандейский синдром несварения нового»[12]. «Культ власти — в этом состоит сущность сталинизма», — такое определение давали некоторые советские исследователи.
Эти идеи не были новы. Многие из них выдвинул еще Троцкий, когда писал о советском термидоре и о том, что «сталинизм есть предательство, термидорианское отрицание» большевизма. Бывший лидер коммунистической партии утверждал, что 1937 год окончательно разделил ленинский и сталинский периоды «рекой крови»[13].
Думается, что более правы те, кто оценивает советскую историю как единый процесс становления, расцвета и распада тоталитарной империи[14].
Дозированные документальные материалы, в частности реабилитационные справки о процессах 1930-x — начала 1950-x гг. в «Известиях ЦК КПСС» (1989—1990), не давали полного представления о происшедшем. Потому внимание исследователей стала привлекать фондовая публикация следственных дел с необходимыми комментариями[15].
В 1987 г. была создана Комиссия Политбюро ЦК КПСС по реабилитации под председательством А.Н. Яковлева. В 1954—1961 гг. за отсутствием состава преступления были реабилитированы 737 182 человека, отказано в реабилитации 208 448; в 1962—1983 гг. реабилитированы 157 055 человек, отказы получили 22 754. Комиссия Яковлева за три с небольшим года реабилитировала более миллиона человек.
Следует упомянуть и инициативу М. Горбачева (1989) по реабилитации всех осужденных тройками, Особыми совещаниями и другими внесудебными органами (тогда, кстати, был посмертно реабилитирован отец Б.Н. Ельцина); реабилитацию всех участников кронштадтского выступления (март 1921 г.), провозглашенную Б. Ельциным в 1992 г., а также проведенную им же в 1994 г. реабилитацию всех участников крестьянского восстания в Тамбовской губернии (1919—1921).
Но и до сих пор Комиссия не завершила свою работу. Реабилитировав почти всех участников четырех известных московских процессов (1936—1938), она занялась изучением материалов 60 других таких же процессов 1930-х гг.
Характерны обвинения, выдвигавшиеся на подобных процессах: Зиновьева и Каменева обвиняли в подготовке терактов против Сталина и его окружения; Пятакова и Радека — в сговоре с Троцким и германскими нацистами. Когда судили Каменева и Зиновьева, Пятаков и Радек требовали их казни. На процессе Пятакова и Радека присутствовал Лион Фейхтвангер. В книге «Москва 1937-й» он проявил доверие к выдвинутым на процессе обвинениям. Ныне отдельные критики полагают, что, восхваляя мудрость Сталина, Фейхтвангер грозил Гитлеру большевистским кулаком[16].
Во многих архивах хранятся документы о репрессиях: фонды ревтрибуналов; решения областных и республиканских избирательных комиссий о лишении избирательных прав; личные дела лишенцев (крестьяне, торговцы, кустари, владельцы домов и др.), раскулаченных; инструкции о принудительных работах; списки заключенных концлагерей, списки бывших меньшевиков, эсеров, жандармов и полицейских; инструкции о чистках советского аппарата; информационные сводки ОГПУ—НКВД из перлюстрированных писем; фонды тюрем; личные дела репрессированных членов ВКП(б). Недавно началась передача из архивов бывшего КГБ в открытые архивы следственных дел репрессированных, решений троек и других материалов. Все эти источники еще только становятся предметом научного анализа и требуют к себе весьма критического отношения[17].
В настоящее время отечественная историография сосредоточилась на изучении репрессивной политики государства, направленной против отдельных профессиональных и этнических категорий граждан.
В 1960—1970-е гг. в официальных публикациях много писали о расстрелах коммунистов, чекистов и военных. Это делалось для оправдания репрессий ВКП(б)—НКВД, для своеобразного уравнивания положения партии и карательных структур с миллионами невинных жертв. Уже тогда выяснились поистине страшные цифры: в 1917—1934 гг. из состава ЦК ВКП(б) в 267 человек 197 были репрессированы. В те же годы из 32 членов Политбюро не были репрессированы только 8 человек; в ноябре 1938 г. из 93 членов ЦК комсомола были репрессированы 72.
Какое-то время имела успех версия относительно политического раскола в советском руководстве 1930-х гг., его разделения на «жестких» и «умеренных» (Киров, Бухарин и другие). Эта концепция подробно разработана О.В. Хлевнюком в книге «Сталин и Орджоникидзе: Конфликты в Политбюро в 1930-e годы» (М., 1993). Убедительных доказательств существования в Политбюро принципиальных разногласий Хлевнюк не приводит (ведь все члены политбюро голосовали за репрессии).
М.Я. Гефтер писал, что только «политические разногласия в правящей группе могли побудить Сталина к истреблению руководства партии», но и он не привел в подтверждение этого вывода веских аргументов[18].
Репрессии против военных в 1930-е гг. начались после политических процессов. По данным Д.А. Волкогонова, в 1937—1938 гг. погибло до 45 % командного и политического состава армии и флота. Тогда же были репрессированы 21 880 чекистов. Военные, репрессированные в то время, реабилитированы, хотя они участвовали во взаимном уничтожении. Чекисты реабилитированы не все (упомянем Г. Ягоду, Н. Ежова).
Из арестованных с конца 1938 по июнь 1941 г. 43 тыс. командиров и комиссаров в строй вернулись примерно 11 тыс. человек (наиболее известные примеры — Рокоссовский, Горбатов)[19]. Стало известно, что в 1950-е гг. 1342 бывших сотрудника НКВД—МГБ были осуждены, часть расстреляна (Берия, Абакумов, Кобулов и другие), 2370 сотрудников наказаны в административном порядке[20].
В начале 1990-х гг. появились книги, написанные детьми бывших руководителей партии и государства — Маленкова, Берия, Хрущева, пытавшихся оправдать родителей, что по-человечески можно понять[21]. Тогда же увидели свет беседы В.М. Молотова с Ф. Чуевым; бывший нарком иностранных дел по-прежнему стоял на своем: «1937 год был необходим».
Тогда же бывший работник прокуратуры, пенсионер из Харькова И.Т. Шеховцев обратился в суд с иском против писателя Олеся Адамовича, историка В.Д. Поликарпова и других «хулителей» чести и достоинства Сталина. Суд иск Шеховцева отклонил. Аналогичными соображениями руководствовался С.Грибанов, оправдывая вождя и учителя[22].
Факты, приведенные в статьях Б.Старкова, посвященных Ежову и Берия, не вызывают больших сомнений. И тому, и другому в свое время инкриминировали мнимые, а не действительные преступления (трудно поверить в то, что Берия был английским шпионом).
Берия сменил Ежова в 1938 г. Чтобы обрести общественный авторитет, он выпустил из тюрем ничтожно малую часть невинно осужденных. Именно он после смерти вождя прекратил «дело врачей», предложил некоторые реформы. Но можно ли забыть, что на его совести депортация народов и все преступления 1940-х — начала 1950-х гг., в том числе убийство 15 тыс. польских военнопленных в 1940 г. в Катыни[23]. Попытки осмыслить мотивы действий палачей привели к написанию нескольких книг, но это лишь начало изучения проблемы[24].
Основная масса книг о терроре посвящена отдельным его жертвам: писателям, ученым, деятелям искусства, малая часть — геноциду и депортированным народам — чеченцам, ингушам, калмыкам, крымским татарам и другим[25].
С темой террора связана и многоплановая проблема взаимоотношений интеллигенции и власти. В тоталитарном обществе реакция власти на инакомыслящую интеллигенцию вполне однозначна: ликвидация инакомыслия. Поэт В. Шенталинский, изучая в архиве бывшего КГБ следственные дела репрессированных писателей, обнаружил 200 томов списков расстрелянных людей и назвал их «самым страшным документом истории человечества»[26].
Изучение ранее секретных архивов привело к обнаружению многих рукописей писателей и ученых, помогло понять, как М. Горький, А. Фадеев и другие превратились в погромщиков российской литературы[27].
Многие исследователи отмечают жестокость, с которой происходило выселение людей, цинизм, с которым Берия, Серов, Кобулов получали полководческие ордена «за победу» над беззащитными людьми. (Чеченец Джандар Гаев, 1883 г. рождения, вспоминал, как в селе Хайбахое «людей загнали в большой скотный сарай ... заперли и стали его простреливать. После ... обложили сеном и со всех сторон подожгли. Люди в сарае сгорели, сарай обрушился на трупы. Это мы, то есть я и мой брат и другие, видели своими глазами. Думаю, в сарае погибло не менее 300 человек... Из моих родных, из нашего дома, погибли в том сарае ... мои старшие два брата ... Тута и Хату, их жены, жена сына Хату и его внук»[28].
Перспективными представляются попытки параллельного исследования организации системы террора нацистской Германии и большевистской России, идеологии национал-большевизма[29].
До сих пор мало изучена тема сопротивления террору. Наверное, примеры сопротивления следует искать не в отдельных выступлениях высокопоставленных функционеров, которые, поняв безвыходность своего положения, пытались как-то защитить себя или обвинить режим. Речь должна идти о восстаниях в лагерях, о высказываниях арестованных крестьян и рабочих, недовольных режимом.
Известен лишь один реальный случай покушения на Сталина, совершенный ефрейтором Савелием Дмитриевым, который 6 ноября 1942 г. открыл огонь из винтовки с Лобного места Красной площади по машине вождя. С. Дмитриев был расстрелян после истязаний 25 августа 1950 г.[30].
До сих пор ведутся споры о числе жертв террора. Зачастую разночтения — следствие смешения предмета исследования: общие потери населения страны в 1918—1953 гг., потери от внесудебных карательных органов, численность узников ГУЛАГа и т.д.
Общие потери населения в 1930-е гг. обозначают в пределах 9,8—13 млн. человек[31]. Для указания числа репрессированных обычно используют данные упоминавшейся выше докладной записки Хрущеву (1954), из которой следует, что с 1921 до начала 1954 г. было осуждено 3 777 380 человек, из них 642 980 приговорены к расстрелу. Другой документ, к которому часто прибегают, — итоговая справка «О нарушениях законности в период культа» (270 с. машинописного текста; подписана Н. Шверником, А. Шелепиным, З. Сердюком, Р. Руденко, Н. Мироновым, В. Семичастным; составлена для Президиума ЦК в 1963 г.).
Справка содержит следующие данные: в 1935—1936 гг. были арестованы 190 246 человек, из них расстреляны 2347; в 1937—1938 гг. арестованы 1 372 392 человека, из них расстреляны 681 692 (по решению внесудебных органов — 631 897); в 1939—1940 гг. арестованы 121 033 человека, из них расстреляны 4464; в 1941—1953 гг. (т.е. за 12 лет) арестованы 1 076 563 человека, из них расстреляны 59 653. Всего с 1935 по 1953 г. были арестованы 2 760 234 человека, из них расстреляны 748 146. В справке говорится, что инициатором арестов, расстрелов и депортаций был Сталин, инициатором расправы над Еврейским антифашистским комитетом — М.А.Суслов[32].
Третий документ составлен КГБ СССР 16 июня 1988 г. Указанное в нем число арестованных в 1930—1935 гг. — 3 778 234, из них расстреляны 786 098 человек. Трудно отдать предпочтение какому-либо из этих источников. Подсчеты потерь на местах — в областях и республиках — только начались[33].
Всплески особой жестокости зафиксированы в августе—сентябре 1937 г. Основная масса осужденных (не менее 60 % — крестьяне) обвинялись в сочувствии к Троцкому, Султан-Галиеву и Тухачевскому, в недовольстве властью.
В 1938 г. чаще обвиняли в шпионаже. Только в январе того года за «шпионаж» были расстреляны 138 человек, в том числе 94 поляка, 14 румын, 4 эстонца,
6 немцев, 1 кореец. «Шпионов» арестовывали главным образом исходя из национальности и места рождения. Например, в Татарии в 1938 г. были расстреляны 627 человек.
Известно, что поводом для очередного витка массовых репрессий стали события 1 декабря 1934 г.; в день убийства Кирова было введено в действие Постановление ВЦИК СССР об ускоренном следствии и немедленном расстреле по обвинениям в политических преступлениях.
Более точно подсчитать число жертв можно лишь по сохранившимся в местных архивах материалам заседаний судебных и внесудебных органов. Эта работа только начинается[34].
ГУЛАГу и спецпоселенцам посвящен ряд работ В.Н.Земскова[35]. Они преимущественно основаны на анализе официальных документов, исходящих из МВД, справок, представлявшихся руководителями карательных органов, и т.п. Потому приводимые им данные взял под сомнение В.П. Попов, отметивший, что в отчетах МВД, используемых Земсковым, определялась вместимость лагерей и тюрем, а не реальное количество содержавшихся в них заключенных.
По данным Земскова, число арестованных «за контрреволюцию» — 3,8 млн. человек, по данным Попова, — 4,1 млн. В 1940—1953 гг. среди заключенных было 35—48 % рабочих; 16—25 % служащих; 21—28 % колхозников[36].
Три указа — от 7 августа 1932 г., об охране колхозной и совхозной собственности, запрещавший крестьянам пользоваться плодами своего труда; от 26 июня 1940 г., предусматривавший наказание за опоздания и ограничивавший переход на другую работу; от 4 июня 1947 г., об ответственности за хищение государственного имущества, — дали максимальное число осужденных.
С началом войны связан рост числа расстрелов: вместо эвакуации политических ликвидировали. Известны расстрелы в Самаре в июле и ноябре 1941 г. — 10 645 человек, в Орле в сентябре того же года и т.д.[37]
Подсчеты А.Н. Дугина о составе лагерей, произведенные им на основе данных архивов ГУЛАГа, вызывают возражения. Дугин пишет, что через ИТЛ прошли 11,8 млн. человек, из них за «политические» преступления — 2—2,3 млн. Смертность в ИТЛ в 1937—1938 гг. составляла 5,5—5,7 %, в 1939 г. — 3,2 %. О.В. Хлевнюк упрекнул Дугина за то, что он, согласно градациям гулаговских документов (хранящихся в ГАРФ), причислил к политическим только тех, кто указан в графе «за контрреволюционные преступления», игнорируя «социально вредных» и «социально опасных» (103 513 человек в 1937 г., 160 415 — в 1938 г., 285 831 — в 1939 г.). Хлевнюк отмечает и то, что в данных о смертности в лагерях Дугин не учел погибших на этапах и в психушках[38].
Дальнейшее изучение проблемы зависит от источников и профессионализма исследователей. Требуют анализа сама система ГУЛАГа, деятельность его обслуги, работа НКВД, прокуратуры и причастных к репрессиям внесудебных органов. Нужно реконструировать быт лагерей, процесс лагерного «воспитания новых людей»[39].
Важно также понять, каковы истоки российского тоталитаризма, почему люди почти не оказывали сопротивления большевистскому «новому порядку».
Есть мнение, что история ничему не учит. Возможно. Но это не означает, что мы вправе забыть прошлое собственной страны, ее трагический опыт.