Странное выражение — «отношения без обязательств». Я собиралась сначала дать ему определение, но во-первых, объяснить значение этой фразы в нескольких словах довольно сложно, а во-вторых, я уверена, что каждый и сам понимает, что это значит. В любом случае к концу статьи всё тайное станет явным.

…Он и она давно знают друг друга, круги их общения пересекаются, им всегда есть о чем поговорить, род их деятельности почти совпадает. В одно и то же время они внезапно остаются без спутников жизни. Теперь вроде должна следовать фраза «И вот внезапно они поняли…» или «Вспыхнуло чувство…», но нет.

Они, знаете ли, люди взрослые, серьезные, опытные. Они договариваются встречаться с определенной частотой, с конкретными целями (как возвышенными, так и не очень), не привыкать друг к другу, не ограничивать свободу, держать все в тайне и в случае появления нового предмета обожания заранее предупредить партнера и прекратить встречи. Озвучивается вслух, как правило, только периодичность встреч. Все остальное взаимно подразумевается. «Я больше никогда не влюблюсь. Это ни к чему хорошему не приводит»,— говорит один, и второй увлеченно подхватывает: «Конечно! И я тоже!»

Так выглядит начало Отношений без обязательств — патологической формы отношений между полами. Я не могу считать нормальными отношения не только без любви, но даже и без расчета, без будущего (и проекции в будущее) и, что обиднее всего, без надобности. Конечно, ответ на вопрос «зачем?» существует, и не один. Вот варианты:

— для поддержания здоровой сексуальной жизни;

— чтобы избежать уныния, связанного с переживанием по поводу прекращения прошлой связи;

— все лучше, чем быть одному.

С одной стороны, каждый из вариантов по-своему рационален. С другой — почти аморален (ничего общего со словом amor). И со временем это понимание придет — у кого раньше, у кого позже — но однозначно будет очень неприятно осознать всю безнравственность ситуации.

Тем не менее, длиться такие отношения могут весьма и весьма значительный промежуток времени, исчисляемый месяцами и годами. Так как же это объяснить, ведь оба, скорее всего, уже убедились в бессмысленности происходящего? Неужели по инерции? Полагаю, что все же нет.

Плюсы отношений без обязательств довольно ощутимы. Это уверенность в графике встреч, постоянный половой партнер, финансовая экономия, сохранение личной свободы, то есть отсутствие необходимости отчетов, угрызений совести, проявлений нежности, беспокойства, чувства долга и прочей ерунды, которая тяжелым грузом лежит на плечах всех «взаимообязанных» пар.

Минусы, безусловно, тоже есть. Один из них уже оговорен — приходящее со временем понимание пустоты и ненужности отношений. Другие отрицательные стороны — это, например, прогрессирующая скука от отсутствия эмоций — нормальных человеческих эмоций, тесно связанных с состоянием влюбленности; неловкость при ответе на вопрос «У тебя есть парень (девушка)?»; отсутствие полного доверия и открытости.

Но самое досадное, что все пункты договора, заключенного в начале отношений, в большинстве случаев несостоятельны. Встречи становятся чаще, возникает привыкание, на каком-то этапе вспыхивает то самое чувство, причем часто взаимно и одновременно, происходит ограничение свободы (нет, не партнером, каждый из пары сам сознательно ставит для себя границы). Ну и, наконец, об отношениях узнают все вокруг, ореол тайны разрушается. Вот тут бы и перейти на нормальные отношения, окунуться с головой в романтику, говорить нужные слова, решить связать жизни и иронично улыбаться, вспоминая, как все начиналось.

А на самом деле оба не подают вида, скрывая истинные чувства до тех пор, пока их не купируют, словно приступ стенокардии. А как иначе? Ведь договорились же — никакой любви, никакой привычки.

Ну, а дальнейшие исходы не очень благополучны. Возможно, один из двоих разочаруется и уйдет под первым попавшимся предлогом (я влюбился, я выхожу замуж), или отношения продолжатся и станут ужасными. (Каково это — продолжать встречаться как ни в чем не бывало после того, как в душе уже пережита якобы неразделенная любовь… а если она и не думала проходить?)

Два несчастных свободолюбивых человека могут искалечить свои судьбы, вовремя не остановившись. Так может, не молчать, когда хочется сказать, не играть в равнодушие и, напротив, не делать эмоций там, где их нет? Может быть, отказаться от отношений, ни на чем не основанных, и не бояться одиночества? Пусть каждый решает сам.

Шизофрения считается неизлечимым заболеванием. В каком-то смысле это приговор. История норвежского психолога Арнхильд Лаувенг может заставить научное сообщество если не полностью изменить отношение к этому диагнозу, то во всяком случае пересмотреть некоторые базовые установки

Лаувенг — психолог. Готовит докторскую диссертацию. У нее маленькие руки и детское выражение лица. Она сидит в первом ряду в большом зале на конференции психоаналитиков, организованной Московской ассоциацией аналитической психологии, и слушает доклад Аллана Гуггенбюля о том, как с помощью мифодрамы лечили детей-психотиков в Грузии.Арнхильд Лаувенг. Ее имя похоже на имя героини скандинавской сказки. На самом деле так и есть — история Арнхильд вполне отвечает канонам классической сказочной драматургии: трагическое событие в начале, долгие испытания в середине, отчаяние, борьба, чудо. О том, что следует после чуда, сказки обычно не рассказывают. В реальности же начинается обычная жизнь: диссертация, две собаки, друзья, путешествия, работа.

— До того как я стала психологом, я была больна шизофренией. Десять лет, — говорит Арнхильд. — Я видела волков и сильно резала себя. Я помню, как это было, но теперь совсем другое дело.

Волки появлялись повсюду — в классе, где училась Арнхильд, на улице, в больнице. Они сбивались в стаю и нападали на нее. Она слышала их рычание и зловонное дыхание и бежала от них что было сил. Еще были крысы и крокодилы. И загадочные хищные птицы «вильвет», которые норовили разорвать ее в клочья. Но настоящие травмы она наносила себе сама — резала себя в кровь, билась головой о стену так, что ее приходилось связывать.

Шизофрения — тяжелое заболевание, связанное с распадом процессов мышления и эмоциональных реакций. Слуховые и зрительные галлюцинации, параноидный, фантастический бред, дезорганизованность речи и мышления на фоне значительной социальной дисфункции. «Стекло и дерево», говорят о шизофрении психиатры: хрупкость, с одной стороны, уплощение реакций — с другой. Расщепление психики. Утрата связи с реальностью. И, как правило, все это со временем прогрессирует.

— Теперь я здорова и больше не боюсь заболеть, — говорит Арнхильд. — Я помню, как выглядел тогда мир вокруг меня. И у меня бывали «временные улучшения». Я помню, как я их воспринимала. Сейчас дело обстоит иначе. И надо признать, что это тоже возможно.

— Не может такого быть! — шепчутся коллеги, пытаясь сохранить политкорректные улыбки.

И правда: сойти с ума и вернуться — все равно что умереть и воскреснуть. Арнхильд, когда воскресла, написала книгу «Завтра я всегда бывала львом».

— Лев — это сила, — объясняет она. — Это то, чем я всегда была. «Завтра я буду львом» — это как игра с будущим, прошлым и настоящим, потому что я — это я в течение всего времени.

Эта книга — документ, в котором описана история неизлечимой болезни и выздоровления, книга, которую взахлеб читают здоровые люди, а больные цитируют на специализированных форумах, потому что она рассказала про болезнь то, что они сформулировать не смогли.

После лекции я сижу напротив Арнхильд, мы пьем кофе, и я рассматриваю ее детские, все в белых шрамах-ниточках, изрезанные руки.

— Как вы думаете, — спрашиваю я, — может ли здоровый человек понять больного? Вы были там и теперь здесь. Могут ли эти два мира соприкоснуться?

— Скорее всего, нет, — говорит Арнхильд и смотрит мне в глаза. Я, смущаясь, отвожу взгляд от ее рук. — Мы можем понять друг друга. Иногда. Вы читаете мои истории. Возможно, вы никогда не бывали в Норвегии. Возможно, вы никогда не сходили с ума. Но вы можете понять мои чувства и эмоции, благодаря этому мы можем слышать друг друга. Но даже если мы обе абсолютно нормальны… и я вам сейчас что-то говорю, и мы думаем, что поняли друг друга, на самом деле я сказала одно, а вы услышали совсем другое. Коммуникация — очень сложная вещь. Так что и да и нет.

Я очень стараюсь понять, я пытаюсь представить, каково это — видеть волков, крокодилов, полуметровых крыс точно так же, как я вижу сейчас людей вокруг себя. Каково это — когда волк обгрызает до костей твои ноги, а тебе говорят: «Не обращай внимания, это все оттого, что ты больна шизофренией».

— Это замкнутый круг, — выводит меня из задумчивости голос Лаувенг. — Волки — потому что шизофрения, а шизофрения — потому что есть волки.

— Но ведь здоровые люди действительно не сражаются с волками…

— Да. Но разве постановка диагноза объясняет, почему появились волки? Это симптом. Вот представьте, человек говорит врачу: «У меня болит голова». Разве врач скажет: «У него болит голова потому, что он болен?» Нет. Врач станет выяснять: может, это давление, а может, инфекция, а может, мигрень. Симптом может отражать десятки различных проблем. И только в случае психического заболевания мы слышим: «Ну что же, он — шизофреник, и это все объясняет, не стоит обращать внимание». Я говорила медсестрам: «Я мертва. Я не чувствую жизни внутри себя». А они отвечали: «Нет, это не так, ты с нами разговариваешь — значит, ты жива. А все твои переживания ненастоящие, они — следствие болезни, глупости, ерунда». И тогда я на самом деле умерла: перестала об этом говорить, и тело стало молчаливым, как будто мертвым. И мы все время это делаем в клиниках: не слышим переживаний больных, предлагаем им замолчать, объясняя, что их боль — это бред, болезнь, а значит, не существует. Но на самом деле оттого, что мне поставили диагноз «шизофрения», голоса не перестали орать у меня в голове и мучить меня. А что именно они орут и почему это происходит — эти вопросы с момента постановки диагноза уже никого не интересуют.

Мы молчим почти минуту, и Арнхильд добавляет:

— На самом деле симптомы — это симптомы чего-то большего, того, что есть сама жизнь. Симптомы — это своеобразное послание. Зашифрованное. Они не просто «потому что болезнь», они что-то говорят.

История болезни

Все началось, как водится, в раннем детстве. Арнхильд было три года, когда ее отец, священник, заболел раком. Когда ей исполнилось пять, он умер.

— Его кровать стояла в комнате, и я, когда заходила, не знала, жив он еще или нет, — вспоминает Арнхильд. — Он не придумал ничего лучшего, чем объяснить мне: «Я отправляюсь на небеса и буду там с ангелами». Но я не хотела, чтобы он играл с ангелами. Я хотела, чтобы он играл со мной. И я подумала, что, если буду хорошо себя вести, он останется со мной. У детей, знаете ли, очень развито магическое мышление… Да и у взрослых тоже, — усмехается Арнхильд. — Например, взрослые говорят: «Если я буду ходить в спортзал и есть одну морковку, то доживу до 90 лет». Но отец все-таки умер. И для меня это означало, что я не справилась. И если я теперь не постараюсь как следует, то — кто знает? — может и мама умереть.

Взрослым кажется слишком очевидным, что ребенок ни в чем не виноват. Никому даже в голову не придет об этом поговорить. Но на самом деле дети часто берут на себя вину за события, которые им не подвластны. Иначе мир оказывается слишком большим, неконтролируемым и опасным.

— И тогда эмоций становится слишком много, — говорит Арнхильд. — Гнев, вина, отчаяние… Они не помещаются. От них хочется избавиться. Но невозможно выборочно изгнать «плохие» чувства, а «хорошие» оставить. Они как отара овец: сначала убегает одна, следом другая, а потом все остальные. И через какое-то время чувствуешь себя совершенно пустой. Все помнишь, но ничего не чувствуешь. Через несколько лет такого существования я и сказала медсестрам, что я мертва.

В школе у Арнхильд отношения с одноклассниками не сложились. Обычная история. Ее не травили, но и не замечали. Она пыталась быть безупречной. Не создавать проблем. Никому. Но чувства никуда не делись. И со временем стали проявляться классические симптомы шизофрении — в виде голосов. Заподозрив неладное, она обратилась к школьной медсестре.

— Медсестра спросила, не боюсь ли я потолстеть и не боюсь ли ездить в автобусе. Но такими страхами я не страдала. Меня пугало другое: существую ли я на самом деле и принадлежат ли мне мои мысли? А об этом она меня не спросила.

В своей книге «Завтра я всегда бывала львом» Лаувенг напишет: «Я продолжала вести дневник и писать о себе в третьем лице — “она”. Это приводило меня в смятение. Если “она” — это я, то кто же тогда о “ней” пишет? Разве “она” — это я? Если “она” — это я, то кто же тогда рассказывает обо всех этих “я” и “она”?»

Тогда появился Капитан. Он стал дописывать фразы в дневнике за Арнхильд. А когда она написала: «Кто это?» — ответил: «Я». И с тех пор взял на себя руководство ее жизнью: сперва отдавал жестокие и беспощадные приказы в голове, а затем материализовался в виде галлюцинации.

Ледяная принцесса и огненный дракон

— Мир стал серым. Я утратила себя и рисовала драконов. Золотистых, летящих по ночному небу. Отдельные картины складывались в единое целое, — говорит Арнхильд.

Представьте себе ледяную принцессу в лиловом платье, которая идет по зимнему лесу с голыми, мертвыми деревьями. Лес полон диких зверей и чудищ, но никто из них не обращает внимания на одинокую принцессу. Следующая картинка — золотой дракон пожирает ледяную принцессу. А затем высиживает большое белое яйцо. Из которого — на следующей картинке — выйдет живая огненно-красная принцесса. И вот эта обновленная принцесса снова идет через тот же лес — на очередной картинке. Но теперь ситуация изменилась в корне: все дикие звери и чудища нападают на нее.

«На ней уже нет ледяной защиты, она стала живой и ранимой, поэтому ей угрожает большая опасность, ее могут сожрать», — поясняет в своей книге Арнхильд. И продолжает: «Сознание мое было совершенно помраченным, рассудком я ничего не понимала и не могла объяснить, что со мной происходит. Но рисунки с аккуратно проставленными датами, от первого до последнего, рассказывают всю историю. И они свидетельствуют: не осознавая ничего рассудком, я в то же время все понимала».

Однажды она пришла домой и сказала матери, что надела красное платье и готова идти в лес, что скоро за ней придут Капитан и другие и заберут ее с собой с лес, где железные деревья с алой, как кровь, листвой.

За ней действительно пришли — врачи и полиция. И увезли в больницу, в закрытое отделение, — это была первая госпитализация. Их будут десятки, добровольных и принудительных, с наручниками, с применением силы, с изоляторами и прогулками на собачьем поводке — ради ее же безопасности, чтобы не сбежала.

«Правда, они немножечко опоздали, — напишет она позже. — Я уже скрылась в лесу. И очутилась в густой чащобе, и потребовалось много лет, прежде чем я смогла из нее выбраться».

— Если бы вы сейчас могли обратиться к себе в тот период, когда все это происходило, что бы вы себе сказали? — спрашиваю Арнхильд.

— Если бы у меня была возможность говорить с собой-ребенком, то я бы сказала: «Это не твоя вина». Потому что я всерьез думала, что виновата в смерти отца. «Это не твоя вина, и ты должна сказать маме, что ты чувствуешь, потому что она не может этого знать». Если бы я говорила с собой-подростком, на тот момент уже больной, то я бы сказала так: «Да, сейчас ты больна, но все будет намного лучше. И ты себе сейчас даже и представить не можешь, насколько все будет здорово. У тебя будет столько радости, только подожди пару лет, не убивай себя, все будет хорошо».

Когда слова теряют силу

Кто станет слушать шизофреника? Даже если он говорит обычные, вполне нормальные вещи? Если он чего-то хочет или не хочет, это трактуется как проявление болезни. Если сердится, в карточке отметят: «агрессивен» — и увеличат дозу медикаментов. Если проявляет какую-то активность, в журнале запишут: «пытается привлечь к себе внимание». Как будто здоровый человек не пытается привлекать к себе внимание! Психически больной теряет право на собственную речь и желания, зачастую в нем просто не видят осмысленного существа, а если он пытается доказать обратное, все его доказательства оборачиваются против него и воспринимаются персоналом как обострение.

— Нас было двое: она, сиделка, и я, пациентка, — вспоминает Арнхильд. — И мы поспорили: цитрусовый ли фрукт апельсин. Я утверждала, что да, а она считала, что цитрусовые — только лимоны. Объявив, что хочу взять словарь и проверить, я направилась к полке. Не знаю, что так напугало сиделку, но она нажала тревожную кнопку, и примчалось подкрепление. Я пыталась объяснить, что хотела только взять книгу, но она заявила, что я хотела добраться до лампочки, чтобы разбить ее и порезаться. Меня не стали слушать и потащили волоком из комнаты. Тут я разозлилась, и мое поведение стало «безобразным и демонстративным», что ни к чему не привело — санитаров было много, и меня доставили в изолятор. Матрас, четыре белые стены, зеленый бетонный пол. И я — апельсиновая мученица, пострадавшая за право апельсина называться цитрусовым.

За иронией скрывается горечь. «Мои слова теперь не имеют никакого значения, для всех я в первую очередь больная шизофреничка. Когда слова теряют смысл и превращаются в симптомы, чувствуешь себя совсем одинокой и беспомощной», — напишет позже Лаувенг.

Еще до болезни Арнхильд мечтала стать психологом. Она неплохо училась, и никто бы не стал сомневаться в ее выборе. Но когда, уже заболев, в моменты ремиссии она заговаривала о своей мечте, в этом тоже видели симптом, и врачи объясняли это тем, что она идентифицирует себя с собственным психотерапевтом и просто хочет «стать им».

Человек-симптом. Человек, от которого всегда ожидают, что он будет крушить посуду, лампочки и резать себя осколками. Внутри которого не предполагают мечты, боли, надежды, обиды, отчаяния. Которому отказано во всем человеческом, как будто болезнь раз и навсегда вытравила все, что свойственно обычным людям. Он, конечно, «первый начал», но отныне общество признает за ним только одну роль — роль сумасшедшего, каждый вдох и выдох которого автоматически становится подтверждением его ненормальности.

— Во мне на тот момент так мало оставалось от здоровой, нормальной Арнхильд, от того, что было мною самой, а не болезнью, что каждая мелочь приобретала колоссальное значение, — говорит она.

Чтобы вернуться к жизни, ей нужно было отыскать, собрать саму себя по частям. Как и положено в сказках, на своем пути она встречала разных персонажей — добрых, которые «разрешали быть не только пациенткой, но и человеком», и злых, которые мучили ее морально и физически, полагая, что сумасшедшему человеку уже все равно повредить невозможно, настолько он уже поврежден болезнью.

Был санитар, который обсуждал с ней новости и никогда не применял силу сверх необходимого. И другой — спортсмен, позволявший Арнхильд гулять без поводка: он просто догонял ее всякий раз, когда она решала бежать, и, как ни в чем не бывало, продолжал разговор. Были психотерапевты, которые умели ждать, пока сама Арнхильд дозреет и найдет нужные слова. И была мама, которая не отключала обогрев водяного матраса в комнате дочки, хотя та уже год лежала в больнице без надежды на выписку. Однажды, когда Арнхильд всего на несколько часов отпустили домой и посоветовали маме убрать на это время все бьющиеся предметы, мама поставила на стол фамильный сервиз. Самый красивый, тонкого фарфора. А ведь она видела не раз, как молниеносно ее дочь бьет посуду и режет себе руки. Чашки на столе говорили о доверии. Они говорили: «Здесь, дома, ты не пациентка с диагнозом ”шизофрения”, здесь ты — Арнхильд».

— Означает ли это, что достаточно хорошо относиться к психиатрическому пациенту, чтобы он исцелился? Можно ли сказать, что во многом болезнь — следствие ярлыка, который получает пациент? — спрашиваю у Арнхильд.

— Конечно, нет, но отношение, позволяющее пациенту сохранить остатки самоуважения, дает надежду. Болезнь реальна — я вырывала себе волосы, я пыталась себя убить, и все это было по-настоящему. Но в то же время диагноз — это только способ объяснить, назвать то, что выходит за понятие социальной нормы. Это не данность, а, напротив, условность, которую придумали люди, и она может быть явлением временным или вообще ошибочным.

Чашку можно склеить

Однажды на занятиях по арт-терапии Арнхильд разрисовывала собственноручно изготовленную чашку — это был подарок на Рождество. Вдруг чашка выскользнула у нее из рук и разбилась. Пациентка замерла с осколками в руках, но на этот раз не порезала себя, а попросила забрать у нее осколки, потому что ей нужно подумать. Чашку удалось склеить, а для того чтобы не было заметно швов, Арнхильд вылепила двух кошек вокруг чашки.

— Она не стала такой же, какой я ее задумывала. Это была уже совсем другая чашка. Но она была не хуже. И до сих пор она с карандашами стоит у меня на столе.

Чаще всего у Арнхильд спрашивают: как же она умудрилась выздороветь? Что делала? Как конкретно лечилась?

Читая ее книги, я понимаю, что на односложный ответ рассчитывать не приходится. Она испытала на себе все возможные методы и приемы, но что конкретно помогало, а что мешало, неясно. Но ответ все же есть, пусть не в виде рецепта, но виде направления, проблеска. Путь кажется почти непроходимым, чаще всего человек попадает в воронку — чем сильнее социум изгоняет больного, закрепляя за ним роль сумасшедшего, тем больше он обречен играть эту роль. Все дальше уходит смысл симптома, тает содержание душевной жизни, от человека остается знак безумия. Зацепиться можно лишь за невероятную, упрямую надежду. Надежду вернуться к себе и к тем, кто в тебя еще верит. 

— Когда я в последний раз попала в закрытое отделение, я еще не догадывалась, что он будет последним, — вспоминает Арнхильд. — Я думала: это конец. Перед этим все шло у меня неплохо: я поступила на работу с неполным рабочим днем, прекратила прием медикаментов. И вот снова оказалась привязанной ремнями к кровати. Тогда мне хотелось все бросить и умереть: что бы я ни делала, ничего не помогало, голоса возвращались, и с хаосом могли справиться только ремни. Но это было в последний раз.

Очень сложно надеяться в безнадежной ситуации. Гораздо проще принять все как есть, перестать желать невозможного, чтобы не сталкиваться с мучительным разочарованием.

— Для реалистичного плана не требуется надежды, — объясняет Арнхильд. — Она нужна тогда, когда нет никакой возможности. Мне говорили: твоя болезнь — это навсегда, тебе никогда не стать психологом, твоя задача — просто научиться жить со своими симптомами, самостоятельно себя обслуживать. Но такая жизнь меня не вдохновляла. Постоянная фокусировка на безнадежности моего положения наносила только вред. Поэтому мне так хочется дать надежду другим.

— Ваша история действительно вселяет надежду. Но означает ли это, что от шизофрении действительно можно вылечиться?

— Кто-то излечивается от рака, кто-то может прожить с этой болезнью достаточно долго. А кто-то быстро умирает. Так же обстоит дело и с шизофренией. Но все, кто хочет надеяться, имеют на это право, независимо от того, насколько реалистична их надежда. Сегодня легко говорить: «Я несла в себе возможность выздороветь». Но ведь в это мало кто верил, когда я сидела в изоляторе и объедала обои со стен.

— Что вы приобрели благодаря болезни?

— Я думаю, что стала более смиренной, спокойной. Я очень во многом не уверена. Если бы не было болезни и моя жизнь шла бы по накатанной, как у всех, — университет, специализация психолога, карьера… думаю, я могла бы стать высокомерной. Но сейчас я очень скромная, так как знаю, что жизнь может быть очень и очень сложной. А еще я сейчас очень любопытна. Мне всегда интересно, в чем заключается история человека и что его заставляет прийти к психологу. Да, я могу отреагировать на то, что ты говоришь, но мне интересно другое — почему ты это говоришь? В чем твоя история? Какова твоя жизнь?

Принц, две собаки и черный квадрат

Возвращение к нормальной жизни Арнхильд сравнивает с попыткой вскочить на ходу в автобус. Выпасть из автобуса гораздо проще. Даже в Норвегии, где пациент с психиатрическим диагнозом имеет больше возможностей восстановиться, чем в России, существует дискриминация. Сложно устроиться на работу. Сложно поверить в себя. Слишком большой кусок жизни утрачен. Пациент хорошо научился болеть, но почти совсем не умеет жить.

— Одна из моих психотерапевтов мне сказала, что с моим диагнозом и моей историей болезни толщиной с телефонный справочник Осло потребуется время, чтобы люди поверили, что я выздоровела.

Я думаю о том, что это тоже сценарий сказки: спящая царевна просыпается после десяти лет глубокого сна, и жизнь начинается заново. С чистого листа.

— Нет, у меня нет чистого листа, — говорит Арнхильд. — Однажды в изоляторе мне замотали руки бинтами, чтобы я не поранила себя. Один из санитаров нарушил запрет — со мной нельзя было разговаривать — и положил передо мной белый лист, посреди которого нарисовал черный квадрат. Я сначала не хотела рисовать, но все-таки взяла краски. Это было трудно, руки же у меня были перебинтованы. Зажимая ладонями кисть, я разрисовала лист цветными кругами и треугольниками. Когда я закончила, весь лист был покрыт цветными фигурами. «Смотри, я испортил тебе лист этим квадратом, — сказал санитар. — Он по-прежнему тут, но ты нарисовала узор, и этот квадрат стал частью узора. Он перестал быть безобразным и ничего больше не разрушает. Тебе ничего не мешает сделать то же самое со своей жизнью».

— Как сегодня выглядит ваш обычный день? — спрашиваю я у Арнхильд.

— О, у меня не бывает теперь обычных дней. Потому что я много путешествую, пишу докторскую — это вопрос года или двух. Я много работаю. Но, разумеется, я знаю, как выглядит обычная, более спокойная жизнь, когда выгуливаешь собак, проводишь время с семьей, готовишь еду. И я, разумеется, все это тоже стараюсь делать. Но я должна торопиться, потому что я очень многое пропустила. Вот спросят меня, где я была во время похорон короля Улафа, — а я в это время была в изоляторе. И войны в заливе я не видела. И Олимпийские игры пропустила. Перечислять можно долго. И я не остановлюсь, потому что люблю все то, что делаю. Но порой мне нужен отдых. Просто побыть дома, заняться своими исследованиями, прочитать книгу, выгулять собак… Мне необходимо побыть в одиночестве. А уже после этого я могу объехать весь мир.

— Вы говорите об уединении, а что касается одиночества — как удается с ним справляться?

— Раньше я была очень одиноким человеком. Быть психически больным означает быть одиноким. Есть только личный опыт, и нет как таковой связи с миром, нет возможности участвовать в жизни общества. Система замкнута. И мой мир был совершенно одиноким. Разумеется, у меня не было друзей, я была все время одна. И поначалу было трудной задачей «навести мосты», завести друзей. Потому что я думала о себе как о плохом человеке, которому никто не захочет быть другом. Но стоило мне перестать думать о себе плохо, как я встретила невероятных людей. Поэтому я не могу сейчас сказать о себе, что я одинока.

— Вам довольно много помогали психологи и были в каком-то смысле близкими людьми. А если представить, что вы могли бы попасть на прием к любому психологу всех времен, кого бы вы выбрали?

— Ой, я сейчас совсем не хочу на терапию! Конечно, я бы хотела попасть к Юнгу, Фрейду или к кому-нибудь такого же плана. Но на самом деле неважно, насколько знаменит твой психотерапевт, взаимоотношения — вот то, что намного важнее. Все дело в индивидуальном подходе и коммуникации.

И это, похоже, один из ключевых маркеров пути. Архильд все время вспоминает не формальные техники, а моменты, когда коммуникация случалась, — чашку, рисунок, маму.

— Когда вы болели, у вас была мечта выздороветь. Она исполнилась. А о чем мечтаете сейчас?

— Есть идея школы для людей с психическими расстройствами. И моя докторская — об этом проекте. Я бы очень хотела, чтобы такая школа была и в Норвегии. И, безусловно, я хочу, чтобы психология была лучше во многих странах. Я впервые в России, но я была долгое время в Польше, и я видела, что во многих странах нет нормальной психологической помощи. Даже в Норвегии очень много используется бихевиоральной терапии и медикаментозного лечения. А способов помочь намного больше. А еще в Норвегии мы очень субъективны: «Ты — хороший, а ты — недостаточно хороший». А нам бы следовало просто быть чуть-чуть добрее друг к другу.

— Есть у вас какое-то правило в жизни, которому вы следуете?

— Сейчас попробую сформулировать… Наверное, так: «Иди, если ты на самом деле хочешь, даже если не уверен. Просто подумай об этом позже».

— У вас есть две собаки… Хотели бы вы иметь семью, детей?

— Да, у меня две прекрасные собаки, Рокки и Фокси. И я бы, конечно, хотела иметь детей. Но сначала мне нужно встретить своего принца. Это, может быть, звучит наивно, но ведь с 16 до 26 лет я была очень больна и понятия не имела, что такое флирт. Мне следовало бы пройти курсы флирта, — смеется Арнхильд. — Так что да, до сих пор я жду принца на белом коне.

У Арнхильд длинные каштановые волосы. Но на прежних снимках, которые были сделаны после болезни и размещены в соцсетях, ее волосы огненно-рыжие. Как у той принцессы на ее детских рисунках, огненно-красной. Которая живой вышла из золотистого дракона.

Наша жизнь состоит из этапов.

Чтобы мы не делали, у всего есть начало, середина и конец.

Эти этапы проходят через всю нашу жизнь.

Они прослеживаются в отношениях, в нашей увлечённости, в проектах, которыми мы занимаемся, в нашей профессиональной реализации.

Во всём.
И у каждого этапа своя задача, своя цель и предназначение.

начало

Или завязка всего.

Ой, нет, подождите!

Ведь, есть нечто, предшествующее началу. То, что происходит до того, как всё началось.

Что же это?

… Вы заходите в комнату. Видите там несколько человек. Они стоят к вам спиной. Вы ещё не знаете, кто это и  ещё не собираетесь к ним подходить. Мгновение… и вы осматриваетесь, вслушиваетесь, вы ощущаете, что пахнет сигаретами , а может дорогим мужским одеколоном , вы внюхиваетесь в пространство… Кто-то обернулся на звук ваших движений… Вы всматриваетесь в лицо человека, возможно, это тот, кого вы знаете или вы его видите впервые. Вы оцениваете человека целиком, его жесты, одежду, его голос, мимику… и решаетесь или не решаетесь заговорить…

Этого достаточно, чтобы спросить, в тот ли кабинет вы попали или когда начнётся мероприятие, но недостаточно, чтобы  из стоящих у окна людей выбрать спутника жизни или партнёра по бизнесу. Чтобы принять такое решение, нужно гораздо больше времени и знаний об объекте вашего выбора.

Итак, до того как всё началось и перед тем, как принять решение – входить или не входить в контакт  с человеком, начинать ли проект, брать  ли это блюдо в ресторане и ввязываться ли в это всё в принципе  – есть период принюхивания.

(То есть период предконтакта).

Бросаться в омут с головой, соваться в вводу , не зная броду, и есть что попало – плохая привычка. У которой серьёзные последствия – от поноса до   скоропостижного развода.

“период принюхивания” – это распознавание своих желаний.

Это первые интуитивные попытки понять – “а оно мне надо?” , “это то, что я хочу?”, “а мне здесь как?”.

И вот, когда выбор сделан и принято решение рискнуть и  попробовать -  с этого момента всё начинается. Здесь в этой точке – завязка всего.
Но, её же может и не быть, правда? Вы можете отказаться, вас может что-то оттолкнуть, и вы,понюхав, пойдёте дальше.
Но если сделан выбор в пользу контакта… с объектом, субъектом, проектом или едой, то завязка произошла ))

завязка -  “значит, пора”!

и вот она началась история отношений..

с человеком, проектом, тортом))

(с кем угодно. принцип один.)

“а мне это можно?”

Дальше вы можете сделать первые шаги к объекту желаний или топтаться на месте, терзаясь сомнениями -” хотеть, то я хочу, а мне это можно?”, “а хорошие девочки так поступают?”, ” а что обо мне подумают?”   И в этом месте хорошие девочки могут повернуть назад, решив, что это для них.

(На умном психотерапевтическом языке сей финт ушами называется – интроекцией. Когда вместо того, чтобы идти к объекту своего желания, вы останавливаете себя  вбитыми, то бишь “интроецированными” когда-то в голову установками).

“ничего из этого не выйдет.”

“Ой, он , наверное, подумал, что я какая-то не такая! Он решил, что я слишком.. Да, нет, скорее всего ему это не надо, он вон какой..”  
Вуаля! Картина создана, нарисована и разукрашена. Ничего не подозревающий парень наделён мыслями, качествами и представлениями и благополучно отвергнут.
(Вы встретились со своими проекциями , а не с реальным человеком, “поговорили с ним и расстались”.)

“Пирог скорее всего чёрствый, работа какая-то подозрительная, а  от меня ему только одного надо.. “

И всё – дальше хода нет. Даже, если хотелось, очень хотелось и парня и пирога и работу, на этом месте отношения прервались, оставив в душе неудовлетворённость и потребность в поиске : “Будем искать! С перламутровым пуговицами!”

(Этот изыск тела и души называется “проекцией”. Вместо того, чтобы войти в контакт с реальным человеком вы поговорили с созданной в голове проекцией. Можно, кстати,  с этой проекцией прекрасно жить, так и не заметив за ней реального человека, но это уже другой вариант.)

“он должен сам всё понимать…”

Отношения складываются по-разному, не всегда “счастье в шоколаде”, иногда хочется и в морду дать. И если вы не позволяете себе свои претензии предъявить, а  копите их в  себе, то очень скоро эта коробочка- копилочка  превратиться в симптом, а если всё это будет продолжаться и дальше, то в болезнь.

Наша накапливаемая агрессия, не предъявленная адресату, служит причиной всех психосоматических заболеваний.

(Механизм этот называется ретрофлексией).

Ради справедливости стоит сказать, что в целях самосохранения и  создания устойчивых отношения, далеко не всю агрессию стоит предъявлять. Но в этом случае её важно для себя признавать. И если решение – не предъявлять  агрессию, принято осознанно, то  симптом не создаётся и  болезнь не развивается.

” вся жизнь говно.”

Часто бессознательно не разрешив себе предъявить претензии мужу, начальнику или коллеге, мы срываем свою агрессию на ком-то другом – орём в пробках, возмущаемся по пустякам в магазине, шпыняем без конца детей. Кто поумней идёт в тренажёрный зал и сливает свою злость там.

(Этот механизм называется дефлексий).

Переключение, перенаправление своего возбуждения на другой объект. Когда действие и энергия, направленная к одному объекту, сознательно или бессознательно переключается на другой.

Такой финт ушами позволяет не ввязываться в драку, на которую ещё нет сил и не формировать у себя психосоматический симптом, копя злость внутри. Но к сожалению, эта стратегия ничего не меняет в отношениях.

Те изменения, которые могут произойти благодаря выяснению отношений, конструктивному диалогу или разрыву, не происходят. И люди так и продолжают топтаться на месте или ходить по кругу.

“никто не поможет им кроме меня.”

Признавать и распознавать свои желания не так просто. Многим из нас проще увидеть в других эти желания и броситься их удовлетворять, чем заметить эти потребности и желания в себе и разрешить себе их удовлетворить.

Мы превращаемся в  очень добрых людей, которые готовы помочь всем, даже тем, кто о помощи не просит. Нам кажется, что мы как никто другой  знаем, что этим людям нужно, и можем им помочь. Такой святой порыв сопровождается ощущением невероятной важности того, что ты делаешь.“Кроме меня никто.”

Мы готовы в ущерб себе помогать близким, дарить друзьям дорогие подарки, тратить своё время и силы на малознакомых людей.

 ”Я знаю, моя мама всегда мечтала об утюге с парогенератором. Им так удобно гладить! Я возьму кредит у куплю ей этот утюг на Новый год.” “Твоя мама когда-нибудь тебе говорила об этом? Она сожалела о том, что у неё нет такого утюга? Помнишь ли ты хоть раз, чтобы она говорила, что мечтает о таком утюге?” “Нет…” “А чья это мечта?” “…Моя..”

Часто бескорыстно помогая кому-то, спасая кого-то или делая серьёзные подарки, мы искренни уверенны, что даём человеку то, что ему нужно. Выполняем свой долг, удовлетворяем свою потребность в сострадании. Но дать человеку то, что он хочет, при этом не спросив его,  а хочет ли он это, а готов ли он  это принять от нас, мы навязываем своё благо,” насилуем едой” (помните, как вас заталкивали едой в детстве, желая накормить из чисто благих побуждений,  после чего некоторых даже сильно рвало).

Это действие, когда вы приписываете другим свои собсвенные желания, не осознавая, что они ваши, и стремитесь эти желания удовлетворить у другого человека -  называется профлексией.

“а если всё окажется фигнёй?”

И вот, на самом пике желания, когда вы  знаете , что хотите, кого хотите и как хотите… вдруг неожиданно возникает мысль -

“А , на фига? Ну, вот , правда, зачем? А по большому счёту, есть ли во всём  этом смысл? “

Происходит обесценивание до того, как всё произошло и энергия уходит в никуда, всё теряет смысл.

( Механизм называется - эготизм)

И как результат такого способа “слиться” и не вступать в контакт – неудовлетворение и разочарование.

если удалось рискнуть. или чудо соприкосновения.

Автор фото: Татьяна Мещерякова

Если вам всё таки удалось решиться и рискнуть войти в контакт с живым человеком, приступить к новому  проекту или  начать есть эту еду, то вы испытали удивительный опыт контакта с миром – с чем-то другим, не созданным в вашей голове.

Все наши рецепторы созданы так, чтобы мы смогли входить в контакт с окружающим миром и с другими людьми. Но нам далеко не всегда удаётся выходить из плена наших мыслей и действительно соприкасаться с чем-то другим.

***
В какой-то момент вы понимаете, что пора уходить. Еда съедена, проект близится к завершению, а ваши отношения вас больше не греют.

наступает развязка -  принятие решения, что пора уходить.

Между решением и действительным уходом проходит  время. Иногда несколько лет.
Например, решение о разводе было принято, но чтобы действительно отлепиться друг от друга и разойтись понадобилось несколько лет.
Когда умирают близкие, нам очень сложно принять этот факт, смириться и отпустить. Процесс горевания и прощания занимает от года до нескольких лет.

“я  всё  делала не так.”

Когда всё заканчивается,  у нас  возникают агрессивные чувства к тем,  с кем мы были вместе, к своей работе, проекту, которым мы занимались. Важно эти чувства проговорить  для себя. Если этого не происходит, то возникает вина : “Я сделала что-то не так”. И вся агрессия заворачивается на себя.

Происходит  обесценивание себя.

 ”спасибо вам. что вы?! не за что!”

Когда мы обесцениванием себя и всё, что мы сделали, мы не можем вычленить пользу из полученного опыта. И принять, присвоить себе этот опыт.

Мы как-бы вычёркиваем его из жизни. И в результате  вынуждены начинать всё сначала, как-будто не было этого раньше в нашей жизни, как-будто мы этого не проходили и ничего не получили. Умение брать собственный опыт, ценить себя и быть благодарной себе за всё, что было – великое уменье. Которое позволяет учиться и  продвигаться вперёд.

“долгие проводы-лишние слёзы”. всему  нужно время.

На сам процесс прощания и завершения отношений  необходимо выделять время. Не скомковать и не замалчивать его. То, что не закрыто сейчас, будет закрываться в течение многих лет, пока вы не сможете завершить эту ситуацию.

“прости, прощай. всё было как было.”

В нашей жизни слишком много хлопающих на ветру дверей – не завершённых дел, не закрытых проектов; людей, которым давно пора сказать “прощай”; не завершённых ситуаций и не законченных важных разговоров. Всё это тянет нас как миллионы тонких и толстых нитей, как груз, который мы всё не можем сбросить со своей спины.

свобода идти дальше.

Когда ситуация завершена, мы обретаем свободу. И  вспоминания о  то том, что было, не причиняют больше  боли. Они наполняют нашу душу тихой грустью и благодарностью за то, что в нашей жизни это было.

конец ))

Автор всех фото кроме одной Корсакова Анна

Психолог Джон Готтман исследовал отношения около тысячи пар, чтобы определить составляющие крепкой семьи. Для своих исследований он создал «Лабораторию Любви». Супругов подключали к электродам и говорили с ними на тему отношений. Во время разговора электроды измеряли кровоток, сердцебиение и потоотделение. Через шесть лет он сравнил те же показатели этих пар. К этому моменту некоторые развелись, а некоторые остались вместе.

Созидатели и разрушители

Готтман разделил семейные пары на две группы: созидатели и разрушители. Созидатели и после шести лет были также счастливы друг с другом. Разрушители либо развелись, либо жили в несчастливом браке.

Возбуждение – корень зла

Разрушителей выдавала их физиология: невзирая на внешнее спокойствие, их сердцебиение было ускоренным, потовые железы работали в повышенной активности, у кровотока наблюдалась большая скорость. Все эти пары отличались повышенным уровнем нервной возбудимости. У созидателей – напротив – был обнаружен низкий уровень физиологического возбуждения.

Контры

Ученый подметил, что во время разговора с партнером разрушители проявляли скрытую агрессию или состояние нападение/защита. Они реагировали крайне резко на вопросы друг друга. Например, на вопрос жены о том, как прошел день, муж отвечал, что лучше ей рассказать о том, как она провела свой!

Атмосфера в семье

Созидателям удалось создать атмосферу доверия и интимности в семье. И даже негатив они подавали без агрессии. Очевидно, что эти пары не задумывались о разводе.

Реакция на просьбы

Пары, в которых сказанное одним из партнеров, находит отклик у другого, имеют хорошее будущее. Те, в которых один из партнеров проявляет равнодушие, делают первый уверенный шаг к краху. Например, когда муж, заметив птицу, говорит: “Посмотри на ее оперение!”, он запрашивает ответный интерес у жены. И она может отреагировать по разному: заинтересоваться и вникнуть в предмет восторга мужа, ответить раздраженно, что он ее отвлекает, равнодушно кивнуть. По статистике, пары, которые через шесть лет еще были вместе, проявляли интерес к предпочтениям супруга 87% времени!

Позитивное мышление

Существует еще одна закономерность. Созидатели мыслят позитивно: они ищут предмет для восторга в окружающем мире. Разрушители – предмет для критики. Презрение – грандиозный фактор, который разлучает пары. Разрушители упускают 50 процентов позитивных вещей, исходящих от их супруга. Кроме того, своим поведением они делают партнера физически слабым, не способным справляться с болезнями.

Доброта

Залог крепкой семьи - доброта. Это качество дает партнеру ощущение того, что его любят. К тому же, доброта заразительна. Партнеры передают ее друг другу, как мяч. И эта игра не заканчивается.

Великодушие

Долговечность парам также обеспечивает такое качество, как великодушие. Если один из партнеров устал, а другому нужна его поддержка, первый ее все равно дает. Таким образом он делает усилие. Но и в обратном случае он получит поддержку от своего партнера также.

Мягкое выражение гнева

В крепких и долговечных парах партнеры не проявляют агрессию друг к другу. Они говорят о своих отрицательных чувствах, которые им доставило поведение супруга. А тот относится с пониманием и в следующий раз не повторяет ошибку.

Умение радоваться друг за друга

Искренняя радость за успехи партнера также отличает пары созидателей от пар разрушителей. Глубокая радость, переживание побед жены или мужа как свои собственные – качество на порядок более важное, чем сочувствие.

Источник: hochu.ua

Публикуемая нами статья известного врача-психиатра Рoберто Ассаджиоли представляет собой одну из первых попыток анализа тех противоречивых и еще мало изученных процессов, которые неизбежны на пути духовного пробуждения человека.

Эта работа приобретает особую значимость и ценность тем, что в проблемы духовного становления, которые во многом носят субъективный и личный характер, вводится понятие общих закономерностей, а чисто исследовательский и профессиональный подход к проблеме сочетается с духовным опытом автора. Статья прекрасно иллюстрирует один из оккультных законов, согласно которому всякое духовное устремление человека неизбежно выявляет в нем как все положительное, так и все отрицательное, неумолимо приводя ученика на путь испытаний. Приводимое нами исследование, с предисловием Ю.Ключникова, есть одна из первых попыток научного и профессионального осмысления проблемы духовного развития и преображения человека с точки зрения практикующего специалиста.

Предисловие

Рoберто Ассаджиоли (1888-1974) широко известен в Европе как врач-философ, создатель техники реконструкции личности, которую он назвал "психосинтезом". Ряд принципов психосинтеза изложен в публикуемой работе. Исходным началом для Ассаджиоли является стремление проникнуть в духовный Мир человека, в ту глубь, которая религиозными и восточными философскими доктринами обозначена как высшее Я человеческой индивидуальности, как Надсознание. Неучет надсознательных и духовных аспектов, которые психология оставляла прежде философии и религии, создал болезненный разрыв, а нередко и конфликт между различными подходами к природе человека. Разрыв этот пытался преодолеть Зигмунд Фрейд, но его лечебные, а затем философские концепции сводили человеческую природу к подсознанию, к сексуальным комплексам. Юнг, Фромм и Ассаджиоли, опираясь на ведантическую традицию, смогли обогатить европейскую науку о человеке более плодотворными подходами.

Свои идеи психосинтеза Роберто Ассаджиоли почерпнул не только из текстов Веданты. В 1940 году, арестованный фашистскими властями в Италии, он около месяца провел в камере-одиночке и впоследствии рассказывал друзьям, что это был интересный и ценный опыт, который дал ему возможность провести ряд специальных психодуховных упражнений. Столь же эффективно использовал Ассаджиоли вынужденное затворничество в 1943 году, когда скрывался от режима Муссолини в отдаленных горных деревушках. В работе "Духовное развитие и нервные расстройства" поднимается проблема, которая со всех точек зрения приобретает сегодня громадное значение. И не только для продвинутых духовных людей, но именно для массового сознания, ведь хлынувшие на Землю космические энергии сделали необходимость духовного продвижения категорическим императивом для каждого без исключения человека.

Может быть, по этой причине отдельные моменты, которые у Ассаджиоли только намечены, стоит подчеркнуть особо. Например, автор лишь мельком говорит о недопустимости искусственного форсирования духовного развития. В условиях нынешнего духовного возрождения России сопутствующие этому процессу издержки приняли характер настоящего национального бедствия. Сотни "институтов", даже "академий", школ, обществ и кружков, руководимых местными и зарубежными "гуру", обучают доверчивых россиян раскрытию экстрасенсорных способностей. При этом психика соискателей безжалостно деформируется. Мне не однажды приходилось наблюдать посетителей подобных курсов – сами по себе астральные тела их зияли безнадежными аурическими разрывами.

Ассаджиоли – врач, специальность его – лечение нервных заболеваний, возникших в результате духовного продвижения людей. Но словосочетание "болезнь и духовный рост" вроде бы выглядит странно – зачем такой рост, если он сопровождается болезнью?

И действительно, большинство нервных болезней возникает не в результате духовного восхождения, но как следствие искривления его. Ассаджиоли не сообщает, насколько трудно и долговременно "психосинтетическое" лечение, между тем элементарная профилактика позволяет избежать очень многих психологических капканов. И прежде всего категорическое недопущение насильственного вторжения кого-либо и чего-либо в человеческую психосферу. Так называемая экстрасенсорность вовсе не цель и не заслуга, но по неизбежности болезненный спутник нашего духовного роста – контролируемый, если мы стремимся приобщиться к Миру Божьему, и опасно-бесконтрольный, если наши устремления связаны с Миром Тонким.

Ловушки и подмены одного мира другим рассмотрены Ассаджиоли довольно подробно, но есть одна важная проблема, которой он не касается вовсе или затрагивает ее лишь в общеэнергетическом плане. Это проблема Учителя. Именно Великий Учитель, понимаемый и как Высшая Индивидуальность, и как Высшая Вибрация помогает нам одолеть многие опасности на путях Духа, особенно при первых шагах.

Великий Учитель, если наше сердце устремлено к нему постоянно, – гарант нашего духовного продвижения, охранная грамота от нежелательных вторжений из Тонкого Мира, от атак бесов, говоря христианским языком. Он же всегда может послать нам волну Психической энергии, когда мы чувствуем опасный ее отток.

С этими небольшими замечаниями можно рекомендовать работу Роберто Ассаджиоли массовому читателю.

Ю.Ключников

_________________________________________________________________________________

Духовное развитие человека – это длительный процесс; это путешествие по чудесным странам, богатое не только удивительными событиями, но и препятствиями, опасностями. Оно связано с процессами глубокого морального очищения, полной трансформации, пробуждения многих не использовавшихся ранее способностей, роста сознания до немыслимого прежде уровня, расширения его на новые внутренние пространства. Поэтому не удивительно, что столь важные изменения проходят различные критические стадии, которые нередко сопряжены с нервными, эмоциональными и умственными расстройствами. При обычном клиническом наблюдении их легко спутать с расстройствами, происходящими от совсем иных причин. Между тем расстройства, о которых мы говорим, имеют совершенно особый смысл, они требуют иной оценки и лечения. В наши дни эти расстройства, вызванные духовными причинами, встречаются все чаще. Появляется все больше людей, сознательно или бессознательно испытывающих внутренние духовные нагрузки. Кроме того, духовное развитие современного человека в силу его большей разносторонности, и особенно вследствие сопротивления, вызванного его критическим умом, стало более трудным и сложным внутренним процессом, чем в прежние времена. Поэтому целесообразно дать обзор нервных и психических расстройств, которые могут возникнуть на различных этапах духовного развития, и показать наиболее действенные методы их преодоления.

На пути к достижению полного духовного сознания человек может проходить через пять критических стадий: кризисы, предшествующие духовному пробуждению; кризисы, вызванные духовным пробуждением; спады вслед за духовным пробуждением; кризисы на стадии духовного пробуждения и, наконец, "темная ночь души". Рассмотрим их по порядку.

Кризисы, предшествующие духовному пробуждению

 тобы правильно оценить смысл странных внутренних переживаний, выступающих предвестниками душевного пробуждения, мы скажем несколько слов о психике среднего человека. Его как бы несет течением жизни. Он принимает жизнь такой, какой она приходит, не задаваясь вопросами о ее смысле, ценности и целях. Для человека с низким уровнем духовного развития все сводится к осуществлению личных желаний, например, он стремится к богатству, удовлетворению своих влечений и честолюбия. Человек, духовный уровень которого несколько выше, подчиняет свои личные склонности выполнению тех семейных и гражданских обязанностей, почтение к которым заложено в нем воспитанием. При этом он не задумывается над тем, откуда взялись эти обязанности, как они соотносятся между собой и т.д. Он может считать себя верующим, однако его религиозность будет поверхностной и стереотипной. Чтобы жить со спокойной совестью, ему достаточно формально выполнять предписания своей Церкви и участвовать в установленных обрядах. Короче говоря, обычный человек опирается, не задумываясь, на безусловную реальность обыденной жизни. Он крепко держится за земные блага, которые имеют для него позитивную ценность. Таким образом, земное существование практически является для него самоцелью. Даже если он верит при этом в будущий рай, вера его является чисто теоретической и академической. Да и попасть в этот "рай" он будет стремиться как можно позже.

Тем не менее может случиться, и время от времени это случается, что этот "обычный" человек претерпевает в своей душевной жизни внезапную трансформацию, которая застает его врасплох и пугает. Иногда эта трансформация наступает в результате многих разочарований, а нередко и сильного душевного потрясения, например, вследствие потери близкого человека. Однако порой она протекает без внешних причин: среди полного благополучия судьбы возникает неопределенное беспокойство, чувство неудовлетворенности и внутренней пустоты. Человек страдает от отсутствия чего-то неопределенного, того, что сам он не может ни назвать, ни описать. Постепенно приходит чувство нереальности, суетности будничной жизни. Личные интересы, которые до сих пор занимали человека и целиком заполняли его, как бы блекнут и теряют свою важность и ценность. На передний план пробиваются новые вопросы: человек начинает размышлять о смысле жизни, о причинах явлений, которые прежде воспринимались как сами собой разумеющиеся – он размышляет об истоках собственного и чужого страдания, об оправдании человеческого неравенства, о происхождении и цели человеческого существования.

На этом этапе нередки заблуждения. Многие, не понимая смысла этого нового состояния души, рассматривают его как нагромождение причуд и болезненных фантазий и, поскольку оно очень мучительно, всячески стараются его подавить. Боясь "сойти с ума", они делают все возможное, чтобы вновь погрузиться в конкретную реальность, которая, как им кажется, грозит от них ускользнуть. В ходе этой борьбы некоторые с удвоенным рвением бросаются в водоворот жизни и жадно ищут новых занятий, возбуждений и ощущений. Иногда таким путем им удается приглушить свое беспокойство, но почти никогда не удается избавиться от него совсем. Оно, это беспокойство, бродит в глубинах их существа, растворяет устои обыденной жизни и через какое-то время, иногда даже через несколько лет, с новой силой вырывается на поверхность сознания. Теперь это беспокойство становится еще мучительнее, внутренняя пустота – еще невыносимее. Человек чувствует себя уничтоженным, все, из чего состояла его прежняя жизнь, кажется сном, опадает как пустая оболочка. В то же время новый смысл еще не появился, и порой человек не просто ничего не знает о нем, но даже не подозревает о возможности его существования.

Часто к этому страданию добавляется еще моральный кризис, пробуждается и углубляется этическое сознание, человек терзается тяжким чувством вины и раскаяния за прошлые свои дела. Он сурово судит себя и впадает в полное уныние.

Естественно, в этом состоянии легко являются мысли о самоубийстве, прекращение своего физического существования кажется логическим разрешением внутреннего краха.

Отметим, что это лишь общая схема протекания подобных переживаний. В действительности здесь возможны различные индивидуальные особенности: одни вообще не испытывают острой стадии, другие оказываются в ней совершено внезапно, без предварительных этапов, у третьих господствуют навязчивые философские сомнения, у четвертых основную роль играет моральный кризис. Эти проявления духовного перелома очень похожи на определенные симптомы при неврастении или психостении. В частности, одним из симптомов психостении является не что иное, как утрата функционирования в реальности, другим – деперсонализация. Сходство духовного кризиса с указанными заболеваниями усиливается еще и тем, что он вызывает те же физические симптомы: истощение, нервное напряжение, бессонницу, расстройства пищеварения и кровообращения.

Кризисы, вызванные духовным пробуждением

 Установление связи между личностью и душой, сопутствующие ему потоки света, радости и деятельной силы приносят чудесное состояние освобождения. Внутренняя борьба, страдания, неврозы и физические потрясения могут внезапно исчезнуть и часто с такой удивительной быстротой, что становится очевидно, что происходят они не от моральных причин, а от душевных страданий. В таких случаях духовное пробуждение является исцелением в полном смысле этого слова.

Однако не всегда пробуждение совершается так просто и гармонично. Оно может само по себе вызывать сложности, расстройства и отклонения. Это касается тех людей, чей ум не вполне уравновешен, чья эмоциональная жизнь чрезмерно экзальтированна, нервная система слишком нежна или чувствительна, чтобы безболезненно выдержать резкое усиление духовных энергий.

Когда разум слишком слаб или не подготовлен, чтобы вынести духовный свет, или когда человек склонен к высокомерию и эгоцентризму, внутренние события могут быть неправильно поняты. Возникает так называемое смещение уровней, перенос относительного на абсолютное, сферы личного – в духовный мир. Таким образом, духовная сила может привести к раздуванию личностного "я". Несколько лет назад мне представился случай наблюдать типичный крайний случай такого рода в психиатрической больнице Ванкона. Один из ее обитателей, симпатичный старичок, спокойно и упорно утверждал, что он есть Господь Бог. Вокруг этого убеждения он соткал полотно фантастических идей о небесных воинствах, которыми он повелевал, о великих делах, им совершенных, и так далее. Во всем остальном он был прекрасным и любезнейшим человеком, всегда готовым услужить врачам и больным. Его разум был очень ясен и внимателен. Он был так добросовестен, что его сделали помощником аптекаря. Аптекарь доверил ему ключ от аптеки и приготовление лекарств, и от этого не было ни малейших неприятностей, если не считать исчезновения сахара, который он изымал из запасов, чтобы доставить удовольствие некоторым пациентам. С обычной медицинской точки зрения нашему больному следовало поставить диагноз: простой случай мании величия, параноидного заболевания. Но в действительности все эти формулировки являются лишь описательными, вводящими в какие-то клинические рамки. Мы не узнаем из них ничего определенного о природе, об истинных причинах данного расстройства. А нам важно знать – не стоят ли за идеями больного более глубокие психологические мотивы. Мы знаем, что восприятие реальности духа и внутреннего его единства с человеческой душой вызывает у человека, который это переживает, чувство внутреннего величия, роста, причастность к божественной природе. В религиозных учениях всех времен мы находим многочисленные свидетельства этого. В Библии сказано кратко и ясно: "Знаете ли вы, что вы Боги?" Блаженный Августин говорит: "Когда душа человека любит, то она становится подобна тому, что любит". Когда она любит земное, то становится земной, но когда она любит Бога, не становится ли она Богом?

Сильнее всего полная тождественность человека – духа в его чистом бытии – с высшим духом выражена в философии Веданты. Как бы мы ни воспринимали это отношение между индивидуальным и универсальным – как полную тождественность по сути или как подобие, как причастность или как единство, – и в теории и на практике нужно четко осознавать безмерную дистанцию между духом в его чистом бытии и обычной личностью. Первое – это основа, или центр, второе – это наше маленькое "я", наше обыденное сознание. Пренебрежение этим различием ведет к нелепым опасным последствиям. Именно это позволяет понять душевное расстройство описанного выше больного и другие, не столь крайние формы самовозвышения и самообожествления. Болезненное заблуждение тех, кто становится жертвой подобных иллюзий, заключается в том, что они приписывают своему преходящему "я" качества и способности высшего духа. Речь идет о смешении относительной и абсолютной реальности, личностного и метафизического уровней. Подобное понимание определенных случаев мании величия может дать ценные указания к их лечению. А именно: совершенно бесполезно доказывать больному, что он не прав, что он заблуждается, высмеивать его. Это может только вызвать раздражение и возбудить его.

Предпочтительна другая линия поведения: признать реальность, которая содержится в его идеях, а потом со всем терпением попытаться объяснить больному его заблуждения.

В других случаях пробуждение души и сопутствующее ему внезапное внутреннее просветление могут вызвать эмоциональную перегрузку, которая проявится бурно и беспорядочно, в виде криков, плача, пения и возбужденных действий.

Некоторые сильные натуры в результате подъема, вызванного духовным пробуждением, могут объявить себя пророками или реформаторами. Они возглавляют движения, основывают секты, отличающиеся фанатизмом и стремлением всех обратить в свою веру.

У некоторых людей высокого уровня, но слишком сильных, в результате пережитого откровения трансцендентной и божественной стороны собственного духа, возникает притязание на полную и буквальную тождественность со своей духовной частью. На самом же деле такая тождественность может быть достигнута лишь в результате долгого и сложного пути трансформации перерождения личности. Поэтому их притязание не может быть удовлетворено – отсюда депрессивные состояния вплоть до отчаяния и импульсов к самоуничтожению. У некоторых соответствующе предрасположенных людей внутреннее пробуждение может сопровождаться различными паранормальными явлениями. Они имеют видения высших ангелообразных существ, слышат голоса или испытывают автоматическое побуждение к письму. Значение таких сообщений может быть различным. В каждом случае нужна трезвая проверка и анализ без заведомого отвержения, но и без предварительного пиетета, который может внушать необычность источника их информации. Особенно осторожно следует относиться к сообщениям, которые содержат прямые приказы и требуют слепого послушания, а также к тем, в которых превозносится воспринимающий информацию – истинные Духовные Учителя никогда не прибегают к таким средствам.

Следует заметить, что независимо от того, насколько истинны и значимы такие сообщения, они всегда вредны для здоровья, ибо могут в значительной степени нарушить равновесие чувств и разума.

Спады, следующие за духовным пробуждением

 Через некоторое время после духовного пробуждения обычно возникает спад. Мы уже говорили о том, что гармоничный процесс духовного пробуждения вызывает ощущение радости, просветления ума, осознания смысла и цели бытия. Рассеиваются многие сомнения и решаются многие вопросы, появляется ощущение внутренней уверенности. Всему этому сопутствует переживание единства, красоты и святости жизни: пробужденная душа изливает поток любви ко всем людям и ко всякой твари.

И в самом деле, нет ничего более радостного для сердца и более утешительного, чем соприкосновение с пробужденным, который находится в таком состоянии благодати. Кажется, что прежняя его личность с ее углами и неприятными сторонами исчезла, а нам улыбается новый человек, исполненный симпатии, стремления принести радость и быть полезным окружающим, разделить с ними полученные духовные сокровища, которые он не может объять в одиночку.

Это состояние радости может продолжаться более или менее долго, но ему, конечно же, приходит конец. Повседневная личность с ее глубоким фундаментом лишь временно ушла с поверхности, она как бы заснула, но не исчезла и не преображена полностью. Кроме того, поток духовного света и любви, как и все остальное в мире, ритмичен и цикличен. Следовательно, рано или поздно за приливом следует отлив.

Переживание ухода благодати очень мучительно, и в некоторых случаях оно влечет за собой сильнейший спад и серьезные расстройства. Вновь пробуждаются и с новой силой утверждают себя низменные влечения. Весь "мусор", поглощенный потоком, снова всплывает на поверхность.

Между тем процесс пробуждения уже утончил этическое сознание, усилил стремление к совершенству, человек судит себя строже, безжалостнее, ему может показаться, что он пал глубже, чем прежде. Это заблуждение подкрепляется тем обстоятельством, что на поверхность выходят ранее глубоко скрытые наклонности и влечения: высокие духовные устремления, являя как бы выход этим силам, пробудили их и извлекли из бессознательного.

Спад может заходить так далеко, что человек начинает отрицать духовную значимость своего внутреннего опыта. В его внутреннем мире царят сомнение и самоунижение, он поддается искушению считать все, что с ним случилось, иллюзией, фантазией, сентиментальными "сказками". Он может стать ожесточенным и саркастичным, цинично высмеивать себя и других, отрекаться от своих идеалов и устремлений. Но несмотря на все усилия, он уже не волен вернуться в прежнее состояние. Красота и чудо того, что он пережил, остаются в нем и не забываются. Он уже не может просто жить мелкой будничной жизнью, его терзает и не дает покоя божественная тоска. В целом реакция крайне болезненна, с приступами отчаяния и мыслями о самоубийстве.

Подобные чрезмерные реакции преодолеваются ясным пониманием того, что происходит, и тем самым осознанием единственного пути для преодоления трудностей. Именно в этом человеку необходима помощь со стороны.

Нужно помочь ему осознать, что состояние благодати не может длиться вечно и что последующая реакция естественна и неизбежна. Прекрасное состояние, пережитое им, было подобно взлету к озаренным солнцем вершинам, с которых видна вся картина мира. Но каждый полет рано или поздно приходит к концу. Мы снова возвращаемся на равнину и потом медленно, шаг за шагом, преодолеваем крутой подъем, ведущий к вершине. И осознание того, что пережитый спуск или "падение" – естественный процесс, через который все мы должны пройти, утешает и ободряет странника, помогая собрать силы, чтобы начать уверенный подъем.

Кризисы на стадии духовного преображения

 Упомянутый подъем в действительности состоит в полной трансформации и перерождении личности. Это длительный и сложный процесс, включающий различные фазы: фазу активного ощущения с целью устранения препятствий потоку духовных сил; фазы развития внутренних способностей, прежде скрытых или слабо выраженных; фазы, в течение которой личность должна безмолвно и кротко давать духу работать с собой, мужественно и терпеливо перенося неизбежные страдания. Это время, полное перемен, когда свет и тьма, радость и боль сменяют друг друга. Нередко силы и внимание человека на этом этапе настолько поглощены тяжкими и порой мучительными внутренними событиями, что он плохо справляется с разнообразными требованиями внешней жизни личности. Посторонний наблюдатель, оценивающий такого человека с точки зрения его нормальности и практической эффективности, скорее всего придет к выводу, что он как бы стал "хуже", "стоит" меньше, чем раньше. Так внутренние проблемы духовно развивающегося человека усугубляются непониманием и несправедливыми оценками семьи, друзей и даже врачей. Не раз слышит он неодобрительные замечания о пагубном воздействии духовных стремлений и идеалов, лишающих человека его достоинств в практической жизни. Подобные суждения часто вызывают глубокую подавленность, душевное смятение и уныние.

Это испытание, как и другие, должно быть преодолено. Оно учит справляться с личной чувствительностью и помогает выработать твердость и независимость суждений. Поэтому следует не сопротивляться такому испытанию, а терпеливо принять его. Если же близкие поймут состояние человека в этой ситуации, они могут оказать ему важную помощь, избавить от лишних страданий. Речь идет лишь о некотором переходном периоде, когда человек оставил прежнее состояние, но еще не достиг нового. Так гусеница, которая превращается в бабочку, должна пройти стадию куколки, стадию беспомощности и бессознательности.

В отличие от гусеницы, человек лишен той безопасности и тишины, в которой бабочка проходит свою метаморфозу. Он должен, особенно в наше время, оставаться на своем месте и по мере сил выполнять долг перед семьей и обществом, профессиональные обязанности – так, как если бы в его внутреннем мире не происходило ничего особенного. Выпадающая ему задача очень трудна. Можно сравнить ее с проблемой, стоящей перед английскими инженерами, которые должны были перестраивать здание лондонского вокзала, не прерывая движения поездов ни на один час.

Не удивительно, что столь сложная задача порой вызывает такие нервные и душевные расстройства, как истощение, бессонница, подавленность, раздражительность, которые в свою очередь, вследствие тесного взаимодействия духа и тела, могут вести к различным физическим симптомам. Чтобы помочь в такой ситуации, необходимо прежде всего распознать истинную причину болезни и оказать больному правильную психиатрическую помощь, иначе чисто физическое лечение и прием лекарств лишь смягчат неблагополучие, но никак не подействуют на душевно- духовные корни недуга. Иногда эти расстройства происходят от перегрузки – от чрезмерных усилий, направленных на то, чтобы ускорить духовное развитие. Следствием таких усилий становится не трансформация, а вытеснение низших компонентов, обострение внутренней борьбы с соответствующим нервным и душевным перенапряжением. Слишком ревностно стремящиеся к совершенству должны постоянно помнить, что работа по их внутреннему перерождению осуществляется духом и духовными энергиями. Их же личностная задача – призвать к себе эти силы через внутреннее самоотвержение, молитву и правильное состояние души, стремиться устранить то, что может мешать свободному воздействию духа. Помимо этого, им остается лишь с терпением и доверием ожидать развертывания духовного действия в душе.

Другая, в некотором смысле противоположная трудность – справляться с особо мощным потоком духовной силы. Эта драгоценная энергия легко может растрачиваться в избытке чувств и излишней лихорадочной деятельности. В некоторых случаях эта энергия, напротив, слишком сдерживается, накапливается, недостаточно реализуется в деятельности, так что в конечном итоге ее давление также порождает внутренние расстройства. Так сильный электрический ток плавит проводник, вызывая короткое замыкание. Таким образом, следует научиться разумно управлять потоком духовных энергий; не растрачивая, использовать их в плодотворной внутренней и внешней деятельности.

Темная ночь души

 Когда процесс трансформации достигает высшей точки, решающий, последний его этап нередко сопровождается сильными страданиями и внутренней омраченностью. Христианские мистики называли это состояние "темная ночь души". Внешне оно напоминает болезнь, которую психиатры называют депрессивным психозом или меланхолией. Ее признаки: состояние тяжелой подавленности вплоть до отчаяния; выраженное чувство собственной недостойности; острое самоосуждение – совершенно безнадежен и проклят; угнетающее чувство парализованности ума, утрата силы воли и самоконтроля, сопротивление и торможение по отношению к любым действиям. Некоторые из этих симптомов могут появляться в менее выраженной форме и на предшествующих стадиях, не достигая, однако, напряженности "темной ночи души".

Это своеобразное и плодотворное переживание, чем бы оно ни казалось, не порождается чисто болезненным состоянием. Оно имеет духовные причины и глубокое духовное значение.

Вслед за этим так называемым "мистическим распятием" или "мистической смертью" наступает победное воскрешение, и с ним кончаются страдания и недуги. Оно несет с собой полное выздоровление и вознаграждает за все пережитое.

Выбранная тема заставила нас заниматься почти исключительно негативными и необычными сторонами внутреннего развития. Это вовсе не означает, что люди, идущие по пути духовного роста, испытывают нервные расстройства чаще других. Отметим следующее. Во-первых, у многих духовное развитие протекает гармоничнее, чем в описанных случаях, внутренние трудности преодолеваются, и человек переходит с этапа на этап без нервных реакций и без особых физических недомоганий.

Во-вторых, нервные и психические расстройства у обычных людей нередко протекают тяжелее и хуже поддаются лечению, чем те, что имеют духовные причины. Расстройства обычных людей часто связаны с сильными конфликтами страстей, или конфликтами бессознательных влечений с созидательной личностью, или же они порождаются чьим-то противодействием их собственным эгоистическим требованиям или желаниям. Обычных людей бывает труднее лечить, так как высшие их аспекты слишком слабо развиты и мало на что можно опереться, чтобы убедить их подчинить себя той самодисциплине, которая позволит восстановить внутреннюю гармонию и здоровье.

В-третьих, страдания и болезни тех, кто идет по пути духовного роста, какие бы тяжкие формы они порой ни принимали, в действительности – лишь временные реакции, как бы "отходы" органического процесса роста, ведущего к внутреннему перерождению. Поэтому они часто сами по себе исчезают, когда проходит вызвавший их кризис, либо относительно легко устраняются правильным лечением.

В-четвертых. Страдания, вызванные отливом духовной волны, с лихвой возмещаются не только периодами прилива и внутреннего подъема, но и верой в значимую и высокую цель, ради которой происходит внутреннее путешествие. Предвидение победы – очень большая побудительная сила и утешение, неиссякаемый источник мужества. Этот образ мы должны возбуждать в себе сколь можно ярко и часто помогать в этом нашим спутникам. Ибо это едва ли не самая лучшая помощь, которую мы можем оказать. Мы должны стремиться как можно выразительнее представить себе благость победившей и освобожденной души, которая сознательно причащается мудрости, силе и любви Божественной жизни, увидеть внутренним взором осуществление на земле Царства Божьего во славе Его, совершенство, которое являет собой картина освобожденного человечества, – новорожденного творения, полного Божественного ликования. Подобные видения давали великим мистикам и святым с улыбкой переносить внутренние страдания и физические муки, они вдохновили слова святого Франциска Ассизского: "В ожидании блаженства любая мука – наслаждение..."

Спустимся теперь с этих высот на некоторое время в долину, где люди "трудятся в поте лица". Если взглянуть на проблему с точки зрения медицины и психологии, то следует разобраться в одном важном вопросе. Мы уже сказали, что хотя расстройства, сопутствующие кризисам духовного развития, напоминают некоторые болезни, и иногда даже неотличимы от них, на самом деле причины их и значение совершенно различны и в определенном смысле даже противоположны. Соответственно и лечение их должно быть разным. Нервные симптомы обычных больных имеют, как правило, регрессивный характер, так как эти больные неспособны к той внутренней и внешней адаптации, которую требует нормальное развитие личности. Так, некоторым не удается освободиться от эмоциональной зависимости от родителей, и они остаются в этом состоянии детской зависимости от родителей или тех, кто их представляет, хотя бы символически. Иногда у больных не хватает собственной воли справляться с трудностями обычной семейной или социальной жизни. Сами того не сознавая, они ищут в бегстве в болезнь освобождения от своих обязанностей. В других случаях причиной болезни служит эмоциональная травма, например, разочарование или потеря; будучи не в силах принять ситуацию, человек реагирует на нее болезненно.

Во всех приведенных случаях речь идет о конфликте между сознательной личностью и низшими импульсами, которые, работая в сфере бессознательного, начинают частично преобладать над силами сознания. Страдания же, вызванные ходом духовного развития, наоборот, носят выражено прогрессивный характер. Это следствие напряжения, связанного с ростом или борьбой между личностью и идущими сверху энергиями.

Таким образом, эти два типа заболевания следует лечить совершенно различными способами. При недугах первого рода врач должен помочь больному вернуться в состояние нормального человека. Для этого ему необходимо освободить пациента от вытеснений и запретов, чувства страха и зависимости, чрезмерного эгоцентризма и ложных оценок, искаженного представления о реальности. Его задача – привести человека к объективному и разумному видению нормальной жизни, к полному осознанию собственных обязанностей и прав других людей. Незрелые и конфликтующие между собой факторы должны быть развиты и приведены в согласие, таким образом реализуется успешный личностный психосинтез.

Что касается второй группы недугов, то задача внутренней гармонизации – лечения – состоит в том, чтобы новые духовные энергии были ассимилированы уже сложившейся нормальной личностью, то есть речь идет о духовном психосинтезе высокого внутреннего центра.

Очевидно, что методы лечения, подходящие для больных первой группы, непригодны и даже иногда вредны для пациента второго типа. Врач, не понимающий проблемы последних, не знающий о возможностях духовного развития или отрицающий его, может усилить, а не облегчить трудности. Такой врач способен обесценить или осмеять неуверенные еще духовные стремления пациента, рассматривая их как пустые фантазии, или, в лучшем случае, как чистую сублимацию. С его помощью пациент придет к выводу, что лучшее для него – ужесточить личностную защиту и полностью игнорировать голос души. Но от этого его состояние только ухудшится, борьба – обострится, освобождение – замедлится.

Напротив, врач, который сам идет по пути духовного развития или, по крайней мере, осознает духовную реальность, может оказать огромную помощь нашему пациенту. В то время, когда человек еще находится в стадии неудовлетворенности, беспокойства, бессознательных стремлений, утратив интерес к обыденной жизни, но не имея представления о высшей реальности, пока он ищет облегчения вовсе не там, где оно возможно, и теряется в тупиках, в это время раскрытие истинной причины его страданий может помочь найти правильный выход в пробуждении души. И это явится сутью лечения.

Человеку, находящемуся на второй стадии духовного пути, чувствующему себя счастливым в духовном свете, в атмосфере блаженных полетов в неосознаваемых высотах, очень важно раскрыть природу и цели его переживаний, предупредить об их временности, о превратностях его грядущих странствий. Тогда наш странник не будет застигнут врасплох состоянием спада, не разочаруется, не окажется во власти сопутствующих спаду сомнений и уныния. Если такое предупреждение вовремя не подоспело и человек нуждается в лечении в период депрессивной реакции, то его важно убедить в том, что это его состояние временное, и он обязательно выйдет из него.

На четвертой стадии, когда человек попадает в "яму" на пути восхождения, работа помощи особенно сложна. В общем виде она разделяется на следующие задачи. Во-первых, объяснить пациенту смысл его внутреннего переживания и то, как следует вести себя в данной ситуации; во-вторых, показать, как может человек управлять глубинными влечениями, не вытесняя их в сферу бессознательного, в- третьих, помочь в преобразовании и использовании собственных психических энергий; в-четвертых, научить овладеть входящим в его сознание потоком духовных энергий и использовать его; в-пятых, осуществить руководство и сотрудничество при воссоздании личности пациента, то есть при собственном психосинтезе.

В период "темной ночи души" помощь особенно затрудняется тем обстоятельством, что человек как бы находится в плотном тумане, он погружен в свои страдания, и свет духа не достигает его сознания. Единственное, что можно сделать, – это неустанно повторять, что состояние его лишь временное, а не постоянное, поскольку именно уверенность в последнем повергает пациента в глубокое отчаяние. Мы также рекомендуем настойчиво внушать ему, что эти муки, сколь бы тяжкими они ни были, обладают такой духовной ценностью, содержат в себе зародыш столь высокого счастья, что придет время, когда он будет благословлять их. Так мы поможем пациенту перенести страдание с покорностью и смирением.

Следует заметить, что описанные психологические и духовные средства ни в коей мере не исключают физического лечения, лишь бы оно облегчало страдания. Особенно ценны те средства, которые поддерживают целительные силы природы: здоровое питание, упражнения по релаксации, соприкосновение с природными элементами, подходящий ритм различных видов физической деятельности.

В некоторых случаях лечение затруднено тем, что у пациента наблюдается смешение прогрессивных и регрессивных расстройств. Это случаи неравномерного и дисгармоничного внутреннего развития. Такие люди одной частью своей личности могут достигать высокого духовного уровня, а другой – оставаться рабами детской зависимости или бессознательных "комплексов". Впрочем, можно сказать, что при тщательном анализе проблемы регрессивного рода обнаруживаются у большинства идущих по духовному пути и почти у всех так называемых "нормальных" людей. Тем не менее обычно регрессивные или прогрессивные проявления заболевания решительно преобладают. Вместе с тем всегда нужно считаться с возможностью того, что в недуге соединяются симптомы обеих групп, каждое отдельное расстройство нужно исследовать и интерпретировать, чтобы понять его истинную причину и найти подходящее лечение.

Из вышесказанного очевидно, что для эффективной помощи при нервных и психических расстройствах, возникающих в ходе духовного развития, нужны знания и опыт двух уровней: врача, который специализируется по нервным заболеваниям и психиатрии, и серьезного исследователя духовных путей, а еще лучше – странника на этих путях. В наше время тот или другой опыт редко объединяются в одном человеке. Но поскольку нуждающихся в таких целителях становится все больше, люди, способные к такой работе, должны готовить себя к ней.

Лечение могло бы очень продвинуться и благодаря соответствующей подготовке персонала, способного осуществлять все детали лечения. Наконец, важно, чтобы публика, общественность хотя бы в общих чертах знала об основных взаимосвязях между нервно-психическими и духовными кризисами. Тогда семья могла бы помогать больному и врачу, а не создавать дополнительные трудности своим невежеством, предрассудками и сопротивлением. Если бы нам удалось обеспечить такую подготовку врачей, персонала, общественности, то это бы устранило множество страданий, и многие странники на пути духа легче достигали своей цели: соединения с Божественным.

Источник

Зачем прощать

Прощать себя необходимо. Человек, который не может простить и забыть себе прошлые ошибки, тащит груз забот и обид, не позволяя себе идти вперед. Смотрит назад, блокирует каналы поступления нового.

Чтобы налить в бокал чистой воды, его нужно опустошить, помыть, обсушить, а только потом наливать новую, чистую, ключевую воду. И тогда она будет чистой. А представьте, если налить в грязный бокал чистой воды, то что будет с водой? А если в этом бокале уже есть вода, то мы совсем не сможем ничего в него налить.

Так же и наша душа – это сосуд, который нам просто необходимо регулярно очищать, обсушивать и снова наполнять чистой, ключевой водой. Только так!

Часто задают вопрос: «Не могу простить, что делать?», «Тяжело простить, как быть?». Хочу ответить словами моего уважаемого учителя Радислава Гандапаса: «Ничего не делайте, оставайтесь в жопе!»

Так ведь и получается. Люди приходят за советом, просят помощи, а когда говоришь: прости себя, отпусти эту ошибку, забудь тот период - начинается нытье. Так зачем вы приходите и просите помощи? Решайте и дальше свои проблемы так, как вы их решали до этого.

Нельзя по-другому продвинуться вперед. Нет счастья без любви, а любви нет без прощения!

Никто не говорил, что прощать, особенно себя и свои ошибки, – это ЛЕГКО. Я вам этого не обещала. Прощать тяжело, сложно, иногда даже слишком. НО. «Если долго мучиться, всё обязательно получится!»

Так вперед, мучиться! Как говорится: «Через тернии к звездам!»

Как прощать

Для того чтобы научиться прощать себя или любого другого человека, нужно научиться понимать других. Понять – значит простить!

Нужно зазубрить, вбить себе в голову и зарубить на носу: В ТОТ МОМЕНТ ВЫ ДЕЛАЛИ ВСЕ, ЧТО МОГЛИ! В ТОТ МОМЕНТ ВЫ БЫЛИ ИМЕННО В ДАННОМ СОСТОЯНИИ И В ДАННОМ ДУХОВНОМ РАСПОЛОЖЕНИИ, И ВЫ ДЕЛАЛИ ВСЕ ВОЗМОЖНОЕ!

Вы не хотели никому зла, а даже если хотели, то не могли по-другому. Ну не хватало у вас знаний и разумений на тот момент, поймите это!

ЭТО САМОЕ ГЛАВНОЕ ПОНИМАНИЕ НА ПУТИ К ПРОЩЕНИЮ.

Важно ЖЕЛАНИЕ, жгучее желание простить себя, избавиться от обиды на себя самого. Когда есть желание, вы будете использовать все методы, все возможности и все ресурсы, только бы простить себя. И вы научитесь прощать. Главное - учиться этому!

Напишите себе письмо.

Подробно останавливаться не буду. Писала уже об этом. Скажу лишь, что письмо можно написать в любой форме, главное, чтобы вы писали рукой, а не на компьютере. Перечитывайте, а лучше переписывайте его до тех пор, пока не ощутите облегчение во всем теле.

Слушайте медитации прощения себя!

Можно найти в Интернете, а можно записать самому. Небольшой аудиофайл, длительность 20-25 минут, спокойная музыка и слова, способствующие прощению. Слушать его нужно тоже до тех пор, пока не наступит облегчение, и в душе не пройдет ноющее ощущение.

Разговор с самим собой.
Ежедневно при возникновении неприятных ощущений в груди говорите себе слова, которые я писала выше. Ваша задача убедить внутреннего критика, что ВЫ ДЕЛАЛИ ВСЕ САМОЕ ЛУЧШЕЕ НА ТОТ МОМЕНТ. Вы ни в чем не виноваты, все случилось так, как случилось. Все случилось к лучшему, потому что именно та ситуация смогла научить вас этому, показать вам это и дать вам то-то.

Хопонопоно.
Этот прием универсальный и очень действенный. При воспоминании любого неприятного события, за которое вы никак не можете себя простить, повторяйте четыре фразы:
«Мне очень жаль!» «Прости меня!» «Я благодарю тебя!» «Я люблю тебя!»

Я еще от себя добавляла эти фразы, так как мне важно было забыть и отпустить ситуации прошлой жизни:
«Я прощаю себя!» «Я принимаю себя!» «Я одобряю себя!» «Я отпускаю себя!» «Я люблю себя!»

Были моменты, когда эта фраза не просто слетала с моих губ, а кричала всем моим внутренним состоянием. После этих фраз и повторения их 10-20-50 раз за один раз я ощущала себя гораздо лучше, а потом понимала, что больше ноющего чувства в моей душе по отношению к этой ситуации НЕТ.

Прощайте обиды! Забывайте обиды! Очищайтесь от обид! И идите вперед с чистым сердцем, легким духом и открытой душой!

источник:myjane.ru

Так много людей сейчас ищут партнера, свою вторую половинку, свою «родственную душу». Они чувствуют себя неполными без этого «особенного» человека, который вносит гармонию в их «неполную» жизнь.

Но ты не половина целого, дружище. Это ложь. Ты никогда не был половиной целого. Ты - целое; это твоя истинная природа.

Если ты ищешь партнера, или остаешься в отношениях, потому что чувствуешь себя "половинкой» целого, если ты несчастлив в своем одиночестве и боишься пустоты, ты будешь переносить на партнера свое несчастливое поле, и тревога будет «грохотать» над вашими отношениями.

Найди свое счастье внутри себя. Сделай счастливым пространство, в котором ты живешь, и пребывай там. Открой для себя радость своего одиночества. Пока ты пытаешься убежать от него, ты всегда будешь одиноким, потому что ты будешь убегать от себя, что является самой большой болью всего сущего.

Найди радость внутри. Будь тем, к которому ты всегда стремился. И когда ты будешь готов, в этом пространстве появятся другие, такие желанные для тебя друзья или партнеры. Пусть они болтают, смеются, играют, остаются, если остаются, или уходят, если уходят. Радуйся их свободе. Осознай эту связь глубоко. Обрати внимание, когда ты счастлив, обрати внимание, когда несчастен, но не вини других и будь признателен жизни.

Помоги им научиться любить свое собственное одиночество тоже.
Может быть, ты назовешь нового персонажа своим другом, партнером, возлюбленной. Может быть, ты женишься, может быть, вы будете жить вместе и заведете семью, может быть, вы больше никогда не увидите друг друга снова. В этой радости глубинной связи этикетка не имеет значения, и будущее само позаботится о вас.

И ты найдешь свою вторую половину в себе. И страх одиночества исчезнет в лучах заходящего солнца.

Джефф Фостер

Подлинную Любовь и подлинную Дружбу не требуют, не планируют, не просят, не покупают и не продают.

Истинная Любовь и истинная Дружба приходят сами, не как простое увлечение или еще одно приобретение в нашей коллекции ценных вещей, а как высшее состояние Души, рождающееся тогда, когда она к этому полностью готова. Как и любая Мечта, Любовь или Дружба сбывается не сразу, а после долгих сражений, неудачных попыток, страданий, преодоления корыстных, собственнических побуждений. Она приходит только к тому человеку, который никогда не прекращает мечтать о ней как о высшем принципе жизни, как о насущной потребности души, даже тогда, когда он совершенно одинок и при взгляде на окружающих людей ему кажется, что для познания Великой Любви уже нет никаких шансов.

Мудрые говорили, что истинная Любовь и истинная Дружба заслуживаются бескорыстной жизнью, что они должны быть выстраданы и приходят к нам словно благословение Судьбы, словно выражение благодарности за то, что, несмотря ни на что, мы все еще не потеряли надежды и веры в существование этих высших и благороднейших качеств души, независимо от того, как к нам относились или относятся другие люди.

Любые попытки искусственно вызвать любовь, форсировать подлинные взаимоотношения, навязывать себя, требовать любви, планировать и подстраивать ситуации для ее осуществления рано или поздно заканчиваются провалом. Эта тонкая и хрупкая «птица счастья» чувствует угрозу и, не желая стать рабой каких бы то ни было формальных ситуаций, эгоистических и стереотипных представлений, улетает из приготовленной для нее золотой клетки, чтобы потом избегать всех приманок, с помощью которых мы тщетно будем пытаться вернуть ее обратно.

Мудрые говорили, что истинная Любовь и истинная Дружба приходят к людям верным, предпочитающим благородное одиночество тому, чтобы изменить своей высокой Мечте, своим высоким критериям и представлениям об этих великих и прекрасных качествах души. Они приходят к тем, кто не соглашается идти на компромисс и не продается, создавая взаимоотношения ради материального благосостояния, сексуального удовольствия, ради того, чтобы хоть кто-то был рядом, и прочих общеизвестных причин. Когда мы выходим замуж или женимся на ком угодно, потому что боимся состариться, не успеть создать семью или просто остаться одинокими до конца жизни, когда мы соглашаемся на компанию собутыльников, приятелей, совершенно чуждых нашим представлениям о дружбе и благородстве людей, мы похожи на талантливого актера или режиссера, который погряз в создании рекламных роликов, потому что не мог дождаться своего настоящего шанса. Полученные деньги, пусть и большие, — слабая и малоутешительная компенсация за то, что он погубил свой божественный талант.

Даже если учесть реальный факт, что в жизни везет не всегда и не всем и что для многих истинная Любовь или Дружба являются частью совсем уже, кажется, несбыточных грез, — это еще не причина опустить руки, ибо любые взаимоотношения всегда можно сделать лучше, хотя для этого иногда требуется много времени и много терпения.

Пустой тратой времени являются попытки оценить взаимоотношения, кропотливо и пристально анализируя то, что нас разъединяет. Основным все-таки является другой вопрос, на который мы должны найти ответ, если хотим улучшить или спасти наши отношения: «Что нас обьединяет?» Мудрые справедливо говорили, что наши отношения с другими людьми будут длиться столько же, сколько будет существовать то, что нас объединяет. Если нас связывают дом, дача, деньги, внешняя привлекательность, сексуальное влечение или любые другие краткосрочные вещи, которые сегодня есть, а завтра нет, то с первыми же проблемами в этой сфере будут поставлены под угрозу и наши взаимоотношения. Связи, в которых людей уже ничего не объединяет, похожи на потемкинские деревни, где внешне, кажется, все нормально, но за красивым фасадом — одни проблемы и пустота. Часто такие формальные связи хуже одиночества.

Людей объединяют совместно пережитые трудности и кризисные моменты. Если в преодолении препятствий, в поиске решений все стороны в одинаковой мере прилагают усилия и сражаются за то, чтобы стало лучше, это не только укрепляет любые отношения, но и рождает новые, более глубокие, удивительные состояния души, открывающие новые горизонты и направляющие развитие событий в совсем иное русло.

Нужно научиться делать первый шаг, не теряя при этом самого себя и своего внутреннего достоинства. Для взаимоотношений нужны двое, и любой наш шаг должен вызвать резонанс, отклик другого человека, за которым последует его реакция, его ответные шаги нам навстречу. Если после наших продолжительных усилий такого не случается, то напрашивается один из выводов: либо мы делаем неверные шаги, либо наши взаимоотношения строятся на зыбкой почве, ибо держатся только на одном человеке и один человек пытается тащить на себе все, а это уже абсурдно и искусственно.

Для успеха любых взаимоотношений нужно, чтобы обе стороны пытались преодолеть чувство собственничества и эгоизма. Очень часто мы не видим индивидуальности, уникальности людей, которых любим, и продолжаем рассматривать их как отражение наших собственных взглядов, требований, представлений о том, какими они должны быть. Мы не должны пытаться воспитывать и переделывать людей по своему образу и подобию. Любовь требует ощущения воздуха и свободы души. Люди, разделяющие ее, не растворяются друг в друге и не теряют своей индивидуальности; они похожи на две колонны, поддерживающие крышу одного храма.

Любовь требует полной отдачи и бескорыстия, осознания того, что нам не нужно ничего, кроме возможности любить. Ставить себя на первый план, в центр внимания, заставляя всех плясать вокруг нас, наших проблем и интересов, постоянно требовать доказательств любви, делать добро и любить только для того, чтобы нам ответили тем же, — все это убивает истинную Любовь и истинную Дружбу.

Главным все-таки должен быть не вопрос «как будет лучше для меня?», а вопрос «как будет лучше для другого?». Желать лучшего для другого человека — значит пытаться понять, что необходимо его Душе. Любящий человек и любящий друг — словно зеркало, он видит и отражает все; но если он хочет сохранить это состояние, то не должен поддерживать негативные, разрушительные проявления в том, кого любит или считает другом. Вместо того чтобы потакать им, он должен реагировать словно голос совести, если не желает стать свидетелем и соучастником процесса очерствления и огрубления человека. Он должен находить в любимом человеке то, что является действительно прекрасным, то, чего порой тот сам в себе не видит. Словами убеждать бесполезно. Лучше всего убеждать и вдохновлять удается силой собственного примера. Любящий человек — это великое благо. Он подобен свету в темноте для тех, кому оказывает честь любить их, — достаточно знать, что он есть, что его образ можно носить в сердце, что бы ни случилось!

На самом деле, это надо еще умудриться — чувствовать себя поистине одиноким! И если даже мы не находим человека, чтобы заключить его образ в своем сердце, — всегда останутся небо, звезды, удивительные, вечные, неумирающие Мечты, которые согреют любого одинокого волка, всей душой любящего их и стремящегося к ним.

Автор: Елена Сикирич

источник: newacropolis.ru

Внутренний Мужчина и Внутренняя Женщина