Я Тебя вижу…

Александр ЖУЛЕГО 

Закат догорал на горизонте. Солнечные лучи еще пытались сражаться с ночной тьмой, наступавшей откуда-то с востока, но явно усталые, терпели поражение при любой попытке еще хоть чуть-чуть обмануть неумолимое Время и хоть на секунду продлить световой день. Но все мы знаем, что это невозможно, и солнечным лучам, как непослушным детям, придется отправиться на отдых, чтобы на следующий день снова озарить собою небо где-то на востоке. На смену солнечному свету приходила тьма ночи.

Волшебной ночи. Ведь эта ночная тьма приносила с собой шепот ярких бусинок, именуемых звездами, волшебный свет яркого светила, которое люди называют Луной, свежую вечернюю прохладу, шуршание морского прибоя от ночного бриза где-то вдалеке… Ласково, но так страстно и томно пел в саду соловей, вдохновляя своими чарующими трелями на мысли о Светлом, Прекрасном… На мысли Друг о Друге.

Он и Она сидели в саду, в беседке, завешенной легкими шелковыми портерами. Развевающийся от ночного ветерка нежный шелк так ласково шуршал по земле и по полу беседки, обнимая колонны, целуя летящих на свет ночных мотыльков; а звук скользящих по колоннам портьер, этот еле слышный, еле заметный шорох в экстатическом восторге сливался со стрекотом сверчков и цикад. Он и Она молча смотрели на звезды. Смотрели на уходящую куда-то в морские глубины лунную дорожку, мечтая, как, взявшись за руки, пойдут по ней в неизведанные дали, в Мир, только Им одним известный и только для Них одних созданный. Но это произойдет когда-нибудь, а пока Они просто молча сидят, наслаждаясь запахом цветущих яблонь, трелями соловья, звуками морского прибоя… Наслаждаясь тем, что Они рядом друг с другом и не могут друг без друга, неполноценны друг без друга…

Так сидели Они, рука к руке, плечо к плечу. Волосы их переплелись, как будто каждый волосок Одного хотел шепнуть волоску Другого:

– Ты Единственная Любовь моя, я Тебя вижу, я Тебя чувствую, я Тебя знаю, мы должны быть рядом!

Они сидели молча. Но Сердца их пели. Пели тургеневскую Песнь Торжествующей Любви. Их Сердца бились в этот момент в унисон. Их Души наслаждались Музыкой Сфер, звучащей у них внутри. Их Тела… Тела Их были близко. Очень близко…

Пальцы Их переплелись так, будто каждый пальчик Одного хотел сказать пальчику Другого:

– Ты Единственная Любовь моя, я Тебя вижу, я Тебя чувствую, я Тебя знаю, мы должны быть рядом!

Он прикоснулся губами к Ее руке. Губы Его, слегка прикусывая, словно маленький играющийся котенок, целовали каждый Ее палец. Ладошки Ее, каждый бугорок на ладошках был покрыт поцелуями, и не было ни одного места на ладонях, которых бы не коснулись Его уста. В это время губы Его продолжили своё волшебное путешествие по нежной коже Ее рук, вверх, вверх… Страстные, влажные уста легонько всасывали каждый кусочек кожи на Ее руке. Она вытянула руку вперед, а Он продолжал целовать такую очаровательную ямочку на локтевом сгибе Ее руки. Он всасывал ее губами, придерживал языком – а потом отпускал на волю, чтобы ямочку, увлажненную Его губами, вновь наполнял свежий бриз…

Ее руки обхватили Его спину и, медленно скользя, увлекали за собой рубашку, уверенно и решительно сняв ее через голову. А руки вернулись и стали скользить вниз, по уже обнаженной спине…

Тем временем Его губы уже покрывали быстрыми, будто клюющими поцелуями Ее плечо. Нежный бархат кожи Ее плеча радостно вскрикивал неслышимым стоном, встречаясь с этими заботливыми, любящими, целующими устами.

Он целовал Ее щеки. Он целовал Ее виски. Он целовал Ее брови. Он обнял губами каждую Ее ресничку. Его нижняя губа скользила по крылу Ее правой ноздри, в то время как ресницами Он ласкал Ее щеки. Так продолжалось какое-то время, как вдруг… как вдруг встретились Их губы! Ни один язык на Земле не поведает, ни одна птица над Землей не прощебечет, ни один дельфин под водой не пропоет об этой встрече так, чтобы хотя бы приблизительно описать то наслаждение, которое испытали их губы, их языки, найдя друг друга, обретя друг друга, переплетясь друг с другом! Их губы слились в прекраснейшем поцелуе, достойном пера величайшего на Земле поэта (хотя и ему не под силу подобрать нужных метафор), Его язык здоровался с Ее нёбом, нежно его поглаживая…

Постель под ними соткана была из лепестков роз (и никаких шипов!), подушка сшита из нежнейшего шелка, набита легчайшим пухом. Медленно и так нежно-нежно целовал Он Её шею, скользя руками по спине – и платье, такое послушное и такое понимающее платье сползло по Ее телу вниз, доставляя Ей дополнительное удовольствие своим скольжением и сантиметр за сантиметром открывая Ее прекрасное тело. Руки Его скользили по Ее открытой и готовой к ласке коже. Щека Его уже прикоснулась к ее обнаженной груди, а руки скользили по плечам, по рукам, по ребрышкам, по животику и тоже закончили свой путь на груди Ее. Нежно поглаживая и легонько массируя обе груди, Он заключил соски Ее в объятия своих уст, водя языком вокруг самым носиков этих чудесных зайчиков…

Капельки вечерней росы, такие тепленькие и прохладные одновременно, стекали по Ее шее, Ее плечам, подмышкам, растекались по Ее животику, нежно омывали Ее лоно и увлажняли Ее ножки. А Он всё целовал и целовал носики Ее зайчиков, нежно полизывая то один, то другой носик – эти чудесные сосочки. Они наливались живительным соком, покрываемые Его нежными и всё более и более страстными поцелуями. Как теплый весенний ветерок, овевало Ее грудь Его дыхание, а губы Его уже теплым морем омывали Ее прекрасную грудь, это воплощение Самого Совершенства, эти робкие зайчики, эти стремительные антилопы и маленькие мышки… Как прикосновение небесного бархата, чувствовала Она, как ласкал Он языком Ее грудь, по-прежнему нежно обволакивая губами носики Ее зайчиков…

И вот, когда грудь Ее еще испытывала величайшее наслаждение, Он тщательно выцеловывал Ей живот, продолжая ласкать руками грудь, еще полную наслаждений и сладостных переживаний. А когда губы Его погрузились в ложбинку Ее пупка, руки уже скользили по ребрам, легонько, вверх-вниз, массируя их и спускаясь, всё ниже и ниже, ниже и ниже…

Он прикоснулся устами Ее лона, нежнейше и красиво целуя врата Ее Рая, проникая языком всё ближе и ближе к Запретному Плоду, лаская носом, а потом языком и губами ТАМ, где Ей открылось невиданное и неизведанное прежде ощущение благости, сладости и безумного восторга от неземного наслаждения!

Он покрыл Ей поцелуями ноги, омыл своими устами Ее колени, спустился к щиколоткам и, наконец, окутал нежными и осторожными, немного щекотными лобзаниями Ее пяточки. Губы Его как будто хотели сказать каждой клеточке Ее пяточек:

– Ты Единственная Любовь моя, я Тебя вижу, я Тебя чувствую, я Тебя знаю, мы должны быть рядом!

Она была готова! Готова к новому, неизведанному, радостному, чудесному!

Он еще немножко поласкал Ее, вернув свои уста вверх, обхватив руками и жадно всасывая кожу Ее ягодиц, поднимаясь по спине, лаская руками ребра, а губами целуя каждый позвонок…

И тут Он обнял Ее всем своим телом. Она ощутила Его ТАМ. Нежное тепло, разлившееся по Их телам, охватило Их и окунуло в бездну, имя которой – Страсть и Нежность. Слившись воедино, купались Они в бурном потоке Любви, улетая в небеса, слыша пение райских птиц вокруг Них, видя цветение прекрасного лотоса перед Их внутренним взором. Одним. На двоих…

Они познали Счастье. Одно. На двоих. И поутру, на рассвете, нежно поглаживая Ее по волосам и поглаживая ненавязчиво Ее обнаженное Тело, столь прекрасное на утренней зорьке, Он сказал Ей:

– ТЫ ЕДИНСТВЕННАЯ ЛЮБОВЬ МОЯ, Я ТЕБЯ ВИЖУ, Я ТЕБЯ ЧУВСТВУЮ, Я ТЕБЯ ЗНАЮ, МЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ РЯДОМ!