/masterokblog.ru/wp-content/uploads/50593858_115477329561097_1104618592233981106_n-300x225.jpg" target="_blank">https://masterokblog.ru/wp-content/uploads/5059385...4618592233981106_n-300x225.jpg 300w, https://masterokblog.ru/wp-content/uploads/5059385...4618592233981106_n-768x576.jpg 768w, https://masterokblog.ru/wp-content/uploads/5059385...4618592233981106_n-640x480.jpg 640w, https://masterokblog.ru/wp-content/uploads/5059385...618592233981106_n-1024x768.jpg 1024w, https://masterokblog.ru/wp-content/uploads/5059385...4618592233981106_n-667x500.jpg 667w" style="margin: 0px; padding: 0px; border: 0px; outline: 0px; font-size: inherit !important; vertical-align: baseline; word-spacing: inherit !important; line-height: inherit !important; height: auto !important; max-width: 100%; max-height: 2048px;" width="1080" />

7 августа 1970 года ялтинская «Курортная газета» опубликовала передовицу «Идет ремонт ускоренный!», сопровождавшуюся фотографиями переполненного отдыхающими городского пляжа. В статье сообщалось о том, что каждый день на этом пляже загорают и купаются почти 10 тысяч отдыхающих со всех уголков Советского Союза. Эта картина была типична для летнего Крыма – в то время полуостров ежегодно посещало около 5 млн гостей и пик сезона приходился именно на июль – август.

Никто тогда не мог предположить, что всего несколько дней спустя пляжи крымских курортных городов опустеют. И виной тому окажется холера – смертельно опасное заболевание, которое на рубеже 1960–1970-х годов большинству советских граждан казалось давно изжитым призраком прошлого.

В 1970 году значительную часть территории СССР охватила эпидемия холеры биотипа Эль-Тор. По наиболее распространенной версии, она была занесена на территорию Каспийского региона из Ирана, а затем распространилась на Черноморское побережье Кавказа, Крым и юг Украины. Впрочем, некоторые специалисты высказывали предположение о внутренних источниках эпидемии, поскольку в водоемах и сточных водах указанных регионов холерные вибрионы биотипа Эль-Тор выявлялись на протяжении нескольких предыдущих лет.

Однако теперь речь шла не просто о лабораторных пробах, а о десятках, затем сотнях, позже тысячах заболевших и так называемых вибриононосителей. Сопоставимая по масштабам эпидемия холеры за весь советский период была зафиксирована только в 1942–1943 годах, когда в зоне поражения оказались Восточная Украина, Поволжье, Кавказ и Средняя Азия.

Первые заболевшие и жертвы холеры появились в середине июля 1970 года в Батуми, где страшный диагноз был поставлен 17 жителям, один из которых скончался на следующий день после госпитализации. Несколько позже сформировался крупнейший очаг эпидемии в Астраханской области, где в общей сложности заболело свыше 1270 человек. В Одессе за период с 2 августа по 9 сентября заболело 126 человек, из которых 7 умерло. Главной причиной смертей было стремительное обезвоживание организма (за сутки больной теряет более 30 литров жидкости), а также внезапное обострение хронических заболеваний на фоне общего истощения физических сил.

7 августа 1970 года первый случай смерти от холеры был зафиксирован в Керчи – умер 73-летний сторож морского причала. В последующие дни в городе было выявлено еще свыше 150 заболевших, а число погибших здесь достигло 6 человек. Именно Астрахань, Одесса и Керчь, где ситуация оказалась наиболее угрожающей, были закрыты на полный карантин. Однако, несмотря на попытки блокировать очаги эпидемии, инфекция стремительно распространялась по стране.

Так, в Волгограде было выявлено 30 заболевших, в Умани – 14, Новороссийске – 13, Махачкале – 12, Тирасполе – 8, Саратове и Кирове – по 6, Куйбышеве – 5, Кишинёве – 4. Единичные случаи заболевания фиксировались в Москве, Ленинграде, Перми и десятке других городов. В таких случаях медики ограничивались полной изоляцией заболевшего и его окружения, что впоследствии сыграло свою положительную роль.

Для борьбы с эпидемией при Минздраве СССР была создана Всесоюзная чрезвычайная противоэпидемическая комиссия (ВЧПК), имевшая очень широкие полномочия. К разработке мероприятий по борьбе с эпидемией были привлечены ведущие ученые-медики. Повсеместно создавались оперативные штабы из представителей местных властей, усиленные прикомандированными специалистами из других городов. Несмотря на то что эпидемия не предавалась огласке, в борьбу с ней в той или иной степени включился весь Советский Союз.

«РЕЗЕРВАЦИИ» В КЕРЧИ ИЛИ 160 ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК НА КАРАНТИНЕ

Как только в Керчи были зафиксированы первые смертельные случаи, вызванные холерой, город и его окрестности были объявлены карантинной зоной. Теперь въехать сюда могли только те лица, которые участвовали в противоэпидемических мероприятиях и имели специальный пропуск. Выезд из города стал возможен также только по пропускам, которые выдавали после так называемой обсервации – не менее чем 5-дневного пребывания в специально созданных медицинских учреждениях (обсерваторах) под строгим контролем со стороны врачей.

Такие обсерваторы, которые в народе окрестили «резервациями», обычно создавались в зданиях школ, техникумов, пансионатов, пионерских лагерей и даже в поставленных на стоянку железнодорожных составах. В Одессе для создания обсерваторов использовались также морские суда Черноморского пароходства, в том числе комфортабельные круизные теплоходы «Шота Руставели» и «Тарас Шевченко».

Обсерваторы не заменяли стационарные медицинские учреждения, а дополняли их – служили для временной изоляции тех, кто не имел явных признаков заболевания, но гипотетически мог являться носителем холерного вибриона вследствие нахождения на зараженной территории. Во время эпидемии 1970 года в масштабах всего СССР через обсервацию прошло около 180 тысяч человек.

Непосредственно в Керчи оказалось временно заблокировано около 130 тысяч местных жителей и 30 тысяч приезжих, по разным причинам оказавшихся здесь на момент начала эпидемии. Охрана границ карантинной зоны осуществлялась не только правоохранительными органами, но и армейскими подразделениями.

Для обеспечения карантинных мероприятий на территории Крымского полуострова было привлечено более 9,4 тысячи военнослужащих, 26 вертолетов и 22 сторожевых катера. По периметру керченской карантинной зоны сначала было создано 28 сторожевых постов, но затем их количество пришлось увеличить до 96.

Также военные и правоохранители в случае необходимости обеспечивали принудительную госпитализацию или обсервацию тех лиц, которые по каким-то причинам отказывались следовать указаниям медицинских работников.

В секретных сводках керченских властей, описывающих ситуацию первых недель после введения карантина, сообщалось следующее: «Среди иногородних есть случаи проявления нервозности, недовольства в связи с вопросами их обсервации и выезда из зоны карантина, в связи с чем у райисполкомов и горкома партии собираются группы иногородних».

Здесь же описываются принимавшиеся в данной ситуации меры, носившие информационно-разъяснительный характер: «В городе [Керчи] ведется непрерывная разъяснительная работа среди населения по всем каналам пропаганды: местному радио, на страницах местной газеты, проводятся беседы медработников, политинформаторов и агитаторов, систематически выступают перед населением и особенно перед иногородними ответственные работники горкома партии».

Особое упоминание приезжих в тексте не случайно. Судя по всему, именно они были наиболее подвержены панике и проявлениям негатива (похожая ситуация наблюдалась, например, и во время знаменитого крымского землетрясения 1927 года). На этом фоне было зафиксировано около 200 попыток прорыва керченской карантинной линии, пресеченных силовиками.

Известно, в частности, что 19 августа 1970 года был задержан шофер местной птицефабрики Т., который на служебном автотранспорте пытался тайно вывезти из карантинной зоны 9 человек, причем исключительно иногородних. Впоследствии суд приговорил его к 6 месяцам исправительных работ. Для бегства из карантинной зоны также пробовали использовать рыбацкие лодки и другие маломерные плавсредства.

Ситуация с иногородними несколько успокоилась только после того, как стало известно о принятии 23 августа 1970 года распоряжения Совета Министров СССР, по которому всем вынужденно находящимся в зоне карантина были продлены командировки или отпуска с сохранением заработной платы. Планомерная эвакуация успешно прошедших обсервацию гостей Керчи началась в сентябре, когда из города стали ежедневно выпускать до 1500 иногородних. К концу сентября карантин в Керчи, также как в Астрахани и Одессе, был снят.

ВЕЛИКИЙ КУРОРТНЫЙ ИСХОД

А что же происходило на остальной территории «всесоюзной здравницы»? Как уже говорилось выше, Крым в те годы ежегодно посещало около 5 млн туристов и отдыхающих, однако лишь 1,2 млн из них прибывали сюда по путевкам. Остальных 3,8 млн человек были так называемыми неорганизованными рекреантами, или, попросту говоря, «дикарями», которые самостоятельно планировали свое путешествие и предпочитали либо походный (стихийные палаточные лагеря и автостоянки), либо «оседлый» (аренда жилья у местных жителей) способ размещения.

После получения информации о начале эпидемии вопрос с организованными туристами решился довольно быстро. Специальным решением были отменены заходы в крымские порты всех круизных судов, в том числе с интуристами на борту, а также аннулированы новые заезды по путевкам в крымские здравницы, турбазы и пионерские лагеря. Для отсечения новых потоков неорганизованных рекреантов на всех въездах в Крым были созданы специальные посты ГАИ, разворачивавшие восвояси пытавшихся въехать на полуостров автотуристов, а железнодорожные и авиационные билеты в крымском направлении на всей территории страны стали продавать только при наличии крымской прописки.

Однако указанные меры не решали проблем тех «дикарей», которые уже находились на крымском побережье. Речь шла о десятках или даже сотнях тысяч человек, количество и местоположение которых могло быть установлено лишь очень приблизительно. Власти Крыма посчитали, что такое большое количество неорганизованных отдыхающих будет сложно подвергнуть обсервации, к тому же случаев заболеваний холерой в Крыму за пределами Керченского региона на тот момент зарегистрировано не было.

Поэтому было принято решение организовать досрочный выезд этого контингента отдыхающих с территории Крымской области. Для этого местным властям было поручено «провести массовую разъяснительную работу, не делая акцента на заболевании», чтобы «не допустить излишней паники». Выезжающие автотуристы обеспечивались горюче-смазочными материалами и очищенной питьевой водой.

На пути их следования создавались многочисленные кордоны, где колеса автомобилей обрабатывались специальным дезинфицирующим раствором, а имеющиеся у пассажиров скоропортящиеся продукты, овощи и фрукты безжалостно изымались. Для эвакуации отдыхающих, не имеющих собственного автотранспорта, было дополнительно привлечено не менее 10 железнодорожных составов, 16 пассажирских самолетов и десятки автобусов.

С технической точки зрения эвакуация приезжих была проведена достаточно успешно. Однако, учитывая масштабы происходящего, совершенно невозможно было сохранить в тайне истинную причину данных мероприятий. По воспоминаниям ялтинской журналистки С. Сухановой, в августе 1970 года все местные функционеры во главе с первым секретарем горкома партии и председателем горисполкома лично ходили по общественным пляжам Ялты и в громкоговоритель объявляли неорганизованным отдыхающим об обнаружении в Чёрном море холерного вибриона и необходимости срочно покинуть город.

Один из старожилов даже утверждал, что видел, как в Ялте пляжи очищали от нежелающих покидать их туристов с помощью пожарных брандспойтов. Впрочем, другими источниками и устными свидетельствами эта информация не подтверждается.

Однако некоторые рекреанты не спешили уезжать, ссылаясь на то, что они «потратились на дорогу, на квартиры и здесь намерены остаться до конца отпуска, пусть даже вместе с этим самым вибрионом». Вход на оборудованные пляжи был закрыт, там были размещены запретительные знаки и дежурили представители правоохранительных органов. Проведенные в Одессе медицинские исследования показали, что около 85 % заболевших «подцепили» холеру именно во время купания в тех местах, где в море сбрасывались канализационные стоки. В то же время некоторые продолжали купаться на отдаленных, «диких» пляжах, не видя в этом никакой угрозы для себя.

На других крымских курортах реакция отдыхающих также оказалась неоднозначной. Вот что вспоминает об этом один из очевидцев: «Отдых в том году запомнился мне потому, что в палаточном лагере в автокемпинге «Золотой пляж» под Феодосией… в один из вечеров на стоянке появился милиционер в чине майора, и, собрав народ, заявил, что в Крыму зарегистрировано несколько случаев заболевания холерой и полуостров готовят к закрытию для въезда и выезда минимум на 45 суток.

Когда это произойдет, он не уточнил… ХОЛЕРА!!! Багровый закат в этот августовский вечер кому-то напомнил чумное средневековье, люди начали бросать пожитки в машины и спешно уезжать, волоча за собой палаточные веревки с колышками. Другим, наоборот, дарил надежду на неожиданную отсрочку от начала учебы или работы, и группа туристов студенческого возраста начала просить у майора справки в различные вузы большой страны о том, что они не просто так задержались в Крыму на полтора месяца, а по поводу».

Безусловно, на первом этапе эпидемии преобладали тревожность и даже легкая паника. Судя по официальным документам 1970-х годов, случаи заболевания холерой в Крыму были зафиксированы только среди керчан. Однако некоторые очевидцы до сих пор вспоминают о якобы имевших место случаях выявления больных и на Южном берегу Крыма: «В Ялте, на улице Игнатенко, был холерный больной. Жильцов и постояльцев эвакуировали из дома за город. Куда – неизвестно. Дом обнесли забором и обкуривали чем-то, накрыли серыми сетками», – вспоминает одна из жительниц города-курорта.

Среди других наиболее типичных воспоминаний – массовое бегство курортников и резкое увеличение в связи с этим «неофициальных» расценок таксистов (до 100 рублей за проезд от Ялты до Симферополя), опустевшие крымские пляжи, запрет на купание в море и других водоемах, обвал цен на колхозных рынках из-за снижения спроса со стороны отдыхающих. В то же время многократно вырос спрос на услуги почты, телеграфа и международной телефонной связи – все эти учреждения в те дни работали на пике нагрузки и с серьезными техническими перебоями.

ДАЕШЬ ВЫСОКУЮ САНИТАРНУЮ КУЛЬТУРУ!

Важная роль в проведении операции по борьбе с коварным холерным вибрионом отводилась советской прессе. В целом на раннем этапе была очевидна попытка скрыть сам факт эпидемии, однако со временем информация о существующей угрозе все же стала появляться в официальных СМИ, хотя и с явным опозданием. Так, только к концу августа 1970 года в советских газетах сообщили о выявлении очага холеры в Астраханской области, который описывался как локальный и абсолютно изолированный. Другие регионы юга СССР назывались лишь в контексте возможного проникновения туда холерного вибриона в будущем.

И только 9 сентября, спустя более чем месяц с момента выявления смертельных случаев холеры в Керчи и ее закрытия на карантин, крымские газеты перепечатали материал Агентства печати «Новости» с успокаивающим названием «Вибрион в западне», где впервые признавалось наличие заболевших в Керчи и Одессе.

В материале приводились успокаивающие комментарии заместителя министра здравоохранения СССР А. Бурназяна, который сообщал: «Что касается Керчи и Одессы, то сейчас ликвидация заболеваний в этих городах Советского Союза завершена… положение стабильное, очаги инфекции локализованы и практически полностью купированы», хотя в реальности карантинные мероприятия продолжались до конца сентября. О жертвах эпидемии ничего не сообщалось – эти данные были засекречены.

Несмотря на то что в Керчи почти два месяца действовал жесткий карантин, коснувшийся не менее 160 тысяч человек, городская газета «Керченский рабочий» ни разу (!) не употребила слово «холера» ни в одном из своих материалов. Имела место лишь серия публикаций о санитарно-гигиенических аспектах борьбы с некими «острыми желудочно-кишечными заболеваниями».

Такие материалы размещались в рубриках «Советует врач» или «За высокую санитарную культуру» и были написаны учеными-медиками или врачами-практиками. Авторы призывали читателей тщательно мыть руки с мылом, пить только кипяченую воду, обрабатывать сырые и вареные овощи на разных разделочных досках и т. п.

Часть статей санитарно-гигиенической направленности имела более узкую тематику. Например, в них рассказывалось, как уберечься от желудочно-кишечных заболеваний в многодневном туристическом походе или обезопасить от этой угрозы детей.

Не осталась в стороне и мобилизационная роль СМИ, их значение в качестве коллективного организатора. Явно замалчивающие факт эпидемии крымские газеты за август – октябрь 1970 года пестрели призывами участвовать в различных акциях по уборке территории, субботниках, воскресниках, а также рейдах санитарных патрулей по рынкам, предприятиям торговли и общественного питания. Необходимость проведения таких мероприятий объяснялась общими фразами о том, что крымские курорты являются главной «всесоюзной здравницей» и должны содержаться в образцовой чистоте и порядке.

В этой ситуации как настоящие герои воспринимались не только медицинские работники, но и дворники, которые ходили чуть ли не в белых халатах и, не жалея хлорки, тщательно драили асфальт. В то же время жестокому преследованию подвергались нарушители санитарного порядка, особенно те, кто прежде продавал отдыхающим вареную кукурузу и вяленую рыбу к пиву.

Из-за явной «недосказанности» картины эпидемии в официальных СМИ информационный голод утолялся за счет неофициальных источников. Это нашло отражение в распространении всевозможных слухов, а также в появлении анекдотов, баек и даже песен, посвященных злосчастному вибриону. Пожалуй, наиболее яркий пример – это появившаяся непосредственно в 1970 году песня Владимира Высоцкого «Не покупают никакой еды». Вот фрагмент этого ироничного произведения:

Не покупают никакой еды –
Все экономят вынужденно деньги:
Холера косит стройные ряды,
Но люди вновь смыкаются в шеренги.

Однако, благодаря консолидированным действиям властей, ученых и медицинских работников, потенциальная опасность не переросла в широкомасштабное бедствие. Принятые административные, санитарно-гигиенические, информационно-разъяснительные меры способствовали тому, что число жертв осталось минимальным, а распространение эпидемии удалось успешно локализовать.

Количество смертельных случаев составило менее 1 % от общего количества заболевших. Возможно, именно поэтому для очень большого количества бывших граждан СССР старшего поколения эпидемия холеры 1970 года прошла совершенно незаметно, никак не отложившись в памяти.

Величественное сооружение, cоединяющее центр Одессы с портом, с момента своего создания было связано с искусством иллюзии.

Потёмкинская лестница – одно из главных чудес Одессы. Попав в Одессу, практически каждый турист спешит пройтись по ее 192 ступеням, сделав небольшую передышку на каждом из 10 пролетов. Запечатлев себя на фоне этого известнейшего архитектурного сооружения города у Черного моря, путешественники со всех концов света оставляют себе на долгую память одну из самых красивых лестниц мира.

Рожденная за долго до начала строительства Одессы (в 1764 году) лестница служила соединительным мостом между вершиной холма, увенчанного турецкой крепостью Ени-Дунья (Новый свет), и берегом Черного моря. Изначально она составляла единое целое с холмом, ракушечная основа которого и послужила строительным материалом для создания.

После подписания Ясского мирного договора (29 декабря 1791 года) согласно которого данная территория переходила во владение Российской империи, и рескрипта от 27 мая 1794 года Екатерины II (1729 – 1796) о создании портового города, ее место заняла деревянная лестница в двести двадцать ступеней, которая спускалась к купальням на побережье.

Давайте вспомним историю этого сооружения …

Свое монументальное облачение же, тогда еще Воронцовская, лестница получает во время масштабной реконструкции 1837 — 1841 годов под руководством итальянского архитектора Франческо Боффо (1796 — 1867). Именно тогда, архитекторами Авраамом Мельниковым, Франческо Боффо и Потье она была спроектирована и несколькими годами позже возведена «на том же месте, где и была тропинка», по которой спускался к морю сам великий Пушкин. Конструкция лестницы для того времени была уникальной. Она представляла собой огромный клин, сложенный из местных известняковых пород, который был зафиксирован на сводчатых деревянных сваях. Поддерживают и разделяют конструкцию три продольные и девять поперечных сводчатых галерей, формирующих массивные столбы на пересечениях. Украшают сооружение архитектурные аркады, сформированные сквозными поперечными галереями на боковых частях монументальной конструкции.

Архитекторы воплотили в жизнь проект, где при взгляде с вершины склон покрывают лишь разноуровневые площадки, а снизу — лишь ступени, причем боковые парапеты кажутся параллельными.

Он планировал возвести ее всего за семь месяцев. Однако построили лестницу лишь в 1840-х годах. По плану Боффо, пролеты расширяются книзу, благодаря чему возникает оптическая иллюзия: если смотреть на лестницу сверху, кажется, что на всем протяжении она одинаковой ширины, а если снизу — что она длиннее, чем на самом деле. Как только лестницу не называли: Ришельевской, Воронцовской, лестницей Николаевского бульвара и бульвара Фельдман, Гигантской, Приморской, но официально долгое время она была безымянной.

Фото 2.

Во время революции 1905 года, начавшейся с восстания на броненосце “Потемкин” лестница, как один из самых важных стратегических объектов, соединяющих город и мятежников в порту, была заблокирована казачьими войсками, но именно благодаря этим событиям получила свое нынешнее название — Потемкинская.

Время и атмосферные явления сделали свое неблаговидное дело, и к 1933 году лестничное покрытие остро нуждалось в обновлении. Работы по его восстановлению были незамедлительно выполнены, но за это была заплачена своя цена — безвозвратно утрачены восемь ступеней, а покрытие заменили на розовый гранит и асфальт.

В таком виде Потемкинская лестница приветствует жителей и гостей Одессы ныне.

Фото 3.

Лестница на Приморском бульваре под руководством Боффо, была создана  из привезенного кораблями в качестве балласта триестского серо-зеленого песчаника. Опорами для лестницы служат десятки свай, а каждый из десяти пролетов опирается на каменные арки на пилонах, под вторым и третьим (сверху) из которых – устроены обратные арки. Поперечная устойчивость создана за счет двадцати четырех анкерных связок.

В ходе реконструкции 1933 года поврежденный временем песчаник на Потемкинской лестнице был заменен на розовый гранит, а площадки вымощены асфальтом, при этом ее высота в сто девяносто две ступени составила 27 м, а протяженность — 136,47 м. Зрительный эффект (обзор сверху — площадки, обзор снизу — ступени) достигнут за счет тонкого расчета каждого элемента, а визуальная параллельность парапетов организуется за счет значительного увеличения ширины одной ступени: на вершине холма — 13,4 м и 21,6 м — у его подножья.

Фото 4.

Визуально кажется, что лестница спускается к морю на юг, хотя на самом деле она ведет по направлению к северо-восточному берегу города. Такой эффект достигается из-за особенностей береговой линии Черного моря. В дни города и во время других крупных праздников местные жители используют Потемкинскую лестницу в качестве трибуны, с которой очень удобно наблюдать за салютом и фейерверками.

Фото 5.

Изначально лестница состояла ровно из 200 ступеней, однако в процессе строительства Приморской улицы, восемь ступеней были засыпаны. Старики бают, что они так и остались зарытыми в самой глубине проезжей части.

Шло время, ступени лестницы медленно, но верно разрушала эрозия. В 30-х годах прошлого века было принято решение заменить песчаник розово-серым гранитом, а площадки покрыть ровным асфальтом. Именно такой внешний вид Потемкинской лестницы во времена Великой Отечественной Войны использовался на агитационных плакатах СССР.

Фото 6.

Сегодня Приморский бульвар соединятся с Приморской улицей не только Потемкинской лестницей, но и современным фуникулером. Он был построен еще в 1902 году, и был обновлен уже в 70-х годах – заменен технологичным эскалатором. В 90-х годах эскалатор устарел, и местные власти приняли решение возвести новый фуникулёр. Он был запущен в эксплуатацию в 2005 году. Его открытие приурочили аккурат к 211-й годовщине со дня основания города.

Фото 7.

Потемкинская лестница создавалась на месте другой, вырубленной в ракушечнике. Она вела к турецкой крепости Ени-Дунья. Затем была деревянная лестница — 220 ступеней: она спускалась к морю к купальному берегу.

Фото 8.

Интересные факты:

• Ежегодно устраивается забег «Вверх по Потемкинской лестнице». Рекорд соревнования на данный момент составляет 22,8 секунды.
• По результатам исследования, проведенного под эгидой компании Marketing etv, Потемкинская лестница заняла шестое место в десятке самых красивых лестниц Европы
• Из-за особенностей береговой линии Потёмкинская лестница спускается к морю на северо-восток, а не на юг, как кажется визуально
• Во время празднования Дня города ступеньки лестницы используются в качестве огромной трибуны для зрителей, наблюдающих за праздничным фейерверком
•  

Фото 9.

Интересны некоторые особенности Потемкинской лестницы. Так, при взгляде сверху видны только площадки (кроме верхнего марша). Парапеты лестницы кажутся параллельными. Этот зрительный эффект достигнут за счёт постепенного расширения лестницы книзу. Если смотреть снизу, площадки исчезают. Перед нами сплошной каскад ступеней, а лестница будто выросла. В этом заключён был замысел её создателей. Искусственно усилить перспективу, зрительно увеличить длину лестницы, придать ей тем самым величественный вид. Ступени и площадки покрывались триестским камнем, доставляемым судами, прибывавшими в Одессу за хлебом. Боковые двухметровые парапеты строились из местного ракушечника. В 1933 году при реконструкции ступени облицевали розово-серым гранитом

Фото 10.

Одесский писатель Юрий Олеша писал: «…Знаменитая одесская лестница после картины «Броненосец Потёмкин» вошла в память человечества как Миланский собор и Эйфелева башня».

Писали о Потемкинской лестнице и другие литераторы: Нечуй-Левицкий, Н. Гарин, А. Грин, М. Твен, А. Свирский, А. Островский, Я. Полонский, К. Чуковский.

Фото 11.

Потемкинская лестница занимает шестое место в списке самых красивых лестниц Европы. Хотя если вы спросите мое мнение, то я вам скажу, что легенда этой лестницы и ее фото и видео  материалы кажутся на много красивее, чем то что ожидает вас на самом деле. Может быть это связано с переделками антуража вокруг и за лестницей, может по другой причине. но на самом деле я увидел обыденную, далеко не длинную лестницу, которая упирается …. в забор, за которым идет автомобильная дорога ! Что бы попасть в порт и к морю надо спустить в "совковый" подземный переход. Нет и не чувствуется истории и какого то шарма Одессы. Как же просится, чтобы лестница выводила людей в порт, к морю или куда нибудь на площадь, открытое место. А так … кусок обычной бетонной лестницы :-( … ну это лично мое мнение.

Фото 12.

Фото 13.

Фото 14.

Фото 15.

Фото 17.

Фото 18.

Это съемки фильма — подробности тут.

Фото 19.

Фото 20.