В двадцать лет оскотинились так,
Что себе же признаться боимся - 
Ничего, никого не стыдимся!
И привыкнув, готовы бардак
Защищать... У моральных уродов
Безобразье считают свободой.

Неустойчиво сознанье: 
Перепады настроенья
От восторга до мученья,
От улыбки до страданья...
Весь сюжет произведенья
Жизни - в двух словах: "сигнал"
И "рефлекс". В сюжет попал
Всяк героем в день рожденья.

Любовь свалилась неожиданно,
Как с козырька зимой сосулька.
Я воспылал вдруг к ненавидимой
Мной прежде Юльке
Звериной страстью: одноклассница
Такою стала красотулькой!
Но зная цену себе, дразнится
И насмехается. Свистулька!

Обрываются речи
У порога мечты.
Нет, язык человечий
Дивный лик красоты
Описать не посмеет - 
Что пред нею слова!
Созерцатель немеет.
Всё что сможет - едва
Намекнуть: это тайна,
Пред которой молчишь,
Замыкая свой рот...
И стишок лишь случайный
На мгновение
Благоговение
Боязливо прервёт.

Вьются в зареве тревожном
Предсказаний языки:
"Апокалипсис возможен!
А Антихриста полки
Уж готовы к наступленью
И отмашки только ждут.
Уж при нашем поколеньи
Состоится Страшный суд".

Кто коллайдер обвиняет,
Кто мечети взлом в Мали,
Кто Нибиру привлекает...
В общем, близок крах Земли!

Если мысли воплотимы
И влекущи ожиданья - 
Мы и впрямь накличем ими
На планету наказанье.

Распускаются
Галактик цветы
Фоном
Сказочным.
А на переднем плане
Ты -
Загадочная.
И твои ладони
Касаются
Звёздных жемчужин.

Я в панике:
Сердце пичужкой
В груди
Трепещется,
Подтверждая: мне нужен,
Как в Туле туристу
Печатный пряник,
То, что в глазах твоих плещется...

И в лучистые
Млечных путей бигуди
Твои волосы
Заворачиваю,
Слушая голос
Вселенной,
О необыкновенная,
Венчанья обряд верша
И веря в удачу.
И от счастья душа
Плачет.

Ополоумевшая
От гордыни собственной,
Помешанная
На своей исключительности -
Ты скоро будешь моей
Собственностью!
Ты - вещь моя!
И я
Заставлю тебя незначительность
Свою ощущать
Постоянно:
Вымаливать толику вниманья
И о любви просить
Униженно.
А я
Не буду тебя прощать
За причинённые мне
Страданья,
За издевательства
Над моими чувствами.
И тогда голоси
Обиженно,
Ссылайся на обстоятельства -
Неинтересно мне!

Теперь уже ты
Нежеланна.
И больше не нужно твоей красоты
И сексуального
Искусства -
Я от гипноза их отвязался,
Разжал железные клещи.
Прочувствуй,
Гордячка моя окаянная,
Боль моя постоянная,
Факт долгожданный:
Ты - вещь,
А мой реванш - состоялся!

Когда отпылают мечты
И пеплом развеются строки,
О память, одна только ты
Утешишь в тоске одинокого.

Когда же любви миражи
Рассеет по пустоши старости,
Не будет уж смысла и жить -
В душе ничего не останется.

И всё ж люблю и этот мир,
И эту жизнь, хотя порою
И разоряюсь за игрою
В удачу, протерев до дыр
Штаны за творчеством - и этим
Совсем уж запустивши быт,
Как и положено поэту.
Люблю, хоть и бываю бит.

Кусок гранита. В нём живёт мой бюст.
И жаждет всеми жилами рожденья,
Возникновенья образа и чувств
И от аморфности освобожденья.
Но скульптор не явился ещё тот,
Что из гранита бюст произведёт.

Моя религия - поэзия.
В ней литургия с инквизицией
Умеют так порою слиться
В одно, что не разрежешь лезвием.

Моя поэзия - религия
Божественного вдохновения.
И в ней по Музы мановению
Таскаю творчества вериги я.

Ответственность: прослыв поэтом,
Уж не сходить с дороги Света.

Порою любопытно даже,
Как средь озлобленности общей
Вдруг раз - и промелькнёт добряк.
В мирке, которого нет гаже,
Настолько, что уж и не ропщут,
Такой чудак - как Неба знак.
У нынешнего поколенья
Он вызывает удивленье.

Эмульгаторы, фосфаты,
ГМО, красители,
БАДы, растворители...
Травят нас, ребята!

Целлюлоза и крахмалы,
Пальмовое масло,
Соя вместо мяса...
Нас еда - сожрала!

Бизнесу свобода -
Никакого ГОСТа...
Да ведь это просто
Геноцид народа!

Париж увидеть и подохнуть.
Там Лувр, химеры Нотр-Дама
И Эйфелева башня... Глохни,
Мечта! С ним, как с Прекрасной Дамой,
Как видно, всё ж не повидаться.
И ни Монмартром насладиться,
Ни "Мулен Руж", и не пошляться
По Фонтенбло заезжим принцем.
Красотками не любоваться
В изящных шляпках и боа
И, что обидней, не прорваться
К Сент-Женевьев, блин, де Буа.
Да хоть и денег намурыжить -
Нет моего - из мечт - Парижа!

Он по канату шёл, натянутому
Между эпохами как нерв,
Отца тревожной тенью Гамлетова
Над ветхим складом душ-консерв.

А снизу удивлённо пялились
Зеваки: что, мол, за чудак7
И улюлюкали, и скалились,
И восторгались: "Божий знак!"

Канат раскачивался маятником,
Как души тех, кто снизу был.
"Совсем лишён ума! А фат какой!
Давно никто так не глупил".

"Так он ещё там кувыркается
И строит рожицы, наглец!
А, впрочем, всякий цирк кончается.
И этому придёт конец".

"Да он ведь круче Вознесенского!"
"И Евтушенко обскакал!"
"Не песни - гласы воскресенские!
И вообще хорош, нахал.
Хоть голос напрочь пробухал".

"Ага, какой-то хрип клокочущий,
Надрывный. Но за душу так
Берёт, что удавиться хочется
Или... переменить всю жизнь!" - "О как!"...

Он шёл, успев прослыть глашатаем
Каких-то перемен, вот-вот...
И ощущал уж, что душа таит
Мечту - вспорхнуть на небосвод.

Он по канату шёл, натянутому
Как выбор меж "назад - вперёд"
Над площадью "застоя"... В память ему
Канатоходчество войдёт
В устав неписанный поэтов,
По ниточке идущих к свету.

Натяну ушаночку забвенья - 
И в кроватку. Пусть она тесна - 
Мысли оборвутся с наслажденьем
В пропасть увлекающую сна.
В паузу, без чувств и сновидений,
Вывалятся плоть, душа и ум.
И стараться тщетно мир движений
Будет протолкнуть в неё свой шум.
В лёгкой невесомости молчанья
Наберусь я сил для просыпанья.

Обронило лето
Грошик золотой.
Повезло поэту!
Поднял и в пустой
Положил карман.
Буду вечно пьян
Вдохновеньем солнечным - 
Грош-то неразменный.
Никогда не кончатся
Больше озаренья!

Куда-то влезть, не размышляя,
До ада это иль до рая
Нас доведёт.
Какая разница!
Не коротать бы жизни пьяницами
Да не свихнуться бы со скуки
И бытовой рутины муки,
Прекрасно зная наперёд,
Что за судьба нас дальше ждёт.
Во что-то влезть - во что угодно, - 
Чтоб стать немножечко свободней,
Хотя б раз в год!

Засыпаю, молиться
И во сне душой чистою
Продолжаю,
Всё реже и глубже дыша, я...
Опускаются птицы
На поля серебристые.
Я брожу, не мешая
Им, по лунному раю.

За спиной ощущаю
Крылья я невесомые.
И взлетаю.
И в лунном сиянии таю.
И с небес обещаю
Принести птицам сому я.
А внизу всё блистает
Серебром... Я мечтаю
И во сне.

Роятся идеи опять в голове.
И та - как встревоженный улей.
Но столько работы в июле!
Останутся в улье навек.

А так бы хотелось их все воплотить
В поэзии, в прозе и в песнях!
В башке от идей нынче тесно.
Но им - ни единой - не жить!