Кофе в портовой кофейне (то же море, такой же кофе, такие же деньги - как понять, что ты в другом государстве?), вещи в камеру хранения (пошел вон, ужасный чемодан!), карту в руки (Аля у нас чуть ли не КМС по спортивному ориентированию) и вперед. Гулять, гулять, гулять.
В Хельсинки я тоже уже бывала. Кажется даже дважды. И ни в один мой приезд он мне не понравился так, как этот.

Воскресенье. Финны, они люди правильные. Когда-то, в самый первый приезд меня поразило то, что в воскресенье у них ВСЕ закрыто. Ладно бы госучреждения. Так даже и музеи, рестораны, МАГАЗИНЫ. Круглосуточные работают, но такой еще поискать нужно. Музеи если и открыты, то часов до 4, в лучшем случае до 6. А в будний день в центре все как у людей - до 8-9 вечера работает, а то, что чуть подальше от центра, до 6 вечера.

за спиной - Музей Дизайна

Нашей целью был Музей Дизайна, он был открыт до шести. Описывать словами то, что мы увидели как-то странно и бесполезно (а снимать там было нельзя), но поверьте, это было потрясающе. Сколько у них все-таки интересных и полезных идей, необычных вещей. Вообще скандинавский дизайн мне очень близок. Простота форм, чистота линий, силуэтов, необычные применения обычных вещей и материалов. Спокойствие и в то же время яркие краски. Понравилась выставка изделий из стекла. Там было очень мало посуды и утилитарных предметов интерьера, бОльшую часть представляли всякие красивые штуки, которые вряд ли можно использовать как-то кроме того как любоваться ими. Особенно запомнились стеклянные заросли камышей в натуральную величину, то есть выше человеческого роста. Конечно они не могли бы стоять такие длинные на тонких стеклянных стеблях, поэтому внизу была такая подставка из множества тонких длинных метровых, наверное, ваз, в каждую из которых был вставлен не менее длинный камыш. Как у лаборанта, который кровь берет, помните, такие колбы на подставке. Вот это тоже напоминало множество колб. и все это стеклянное из прозрачного, чуть беловатого стекла. Очень впечатляет.

На первом этаже была выставка предметов интерьера и быта 20 века. Начиная с моей любимой эпохи модерна, заканчивая девяностыми годами прошлого века. Все это было распределено по залам, по двадцатилетиям. В первом зале поразили совершенно эскизы модерновых квартир. Это очень стильно и я никогда не видела ничего подобного. Модерна в архитектуре в Петербурге предостаточно. Иногда даже можно оценить следы былой роскоши в интерьере, попав в какую-нибудь приличную парадную. Но вот чтобы в самой квартире полный модерн - такого я просто не встречала. Очень, очень красиво. В зале девяностых годов запомнились литые резиновые сапоги с нокиевской эмблемой, одежда таких знакомых с детства силуэтов и с десяток моделей нокиевских мобильных телефонов, выставленных вместе с эскизами разработки. Как они уменьшались, приобретали более обтекаемые, плавные формы, теряли в весе и объеме (там вначале такие телефоны-чемоданы лежат, что просто смешно). Смотришь на все это - вроде и помнишь что-то с детства, а чувство будто все это в прошлой жизни было.

Еще в одном небольшом зале на самом нижнем этаже были выставлены всякие необычные вещи, например разные столовые приборы, светильники. Дизайнерские, не массовое производство. А жаль, я бы не отказалась от набора столовых приборов в виде ладоней. Вилка - с разомкнутыми пальцами, нож - с плотно сомкнутыми, режешь вроде бы ребром ладони. Забавно, ешь вроде как не руками, а в то же время как раз-таки руками. И радио в виде губ меня тоже вдохновило. Совсем просто, но как стильно.

 

После музея мы, прогуливаясь, и крутя головами и фотоаппаратами во все стороны, дошли до вокзалов (автобусного и железнодорожного - они рядом) в поисках автобусов до Питера. Кружили и искали, спрашивали, но не нашли. Тогда мы отправились в Еврохостел, где я останавливалась в прошлый свой приезд, но там трехместный номер увели у нас прямо из-под носа. Там же взяли справочник, и начался вояж по недорогим гостиницам. Сколько мы прошли километров, я даже думать не хочу, но устала даже Аля, а она из нас, как я подозреваю, самая спортивная. В итоге из какого-то очередного мы попросили позвонить в следующий, чтобы не ехать и там, о чудо, оказался трехместный номер. Решив самое важное дело на этот вечер, мы отправились искать место, где можно было поужинать, обошли по кругу целый квартал - там работали только бары без еды и всякие кебабы с сомнительной едой. Нашли, о ужас - Макдональдс. Провал, настоящий провал, а что делать?

Тут началось самое интересное. Пока мы запитывались сомнительными калориями, на улице в пять минут резко стемнело, налетели не просто тучи, а чернющие тучищи, наступила ночь, хотя не было еще и девяти, и началось, честное слово, настоящее светопреставление. Буря мглою небо кроет, не иначе. Грамотный такой шторм - со страшными порывами ветра, с грозой, а главное - с тропическим каким-то ливнем. Это все случилось так внезапно и такой силы, что мы даже выскочили на крыльцо, чтобы посмотреть. Стена дождя была абсолютной. Казалось, будто кто-то черпает ковшом морскую воду и, не церемонясь, выливает ее на город. Тротуары и проезжую часть залило водой выше щиколотки, машины превратились в подводные лодки. Продажи в Макдаке возросли в несколько раз, но очередь выглядела довольно жалко и облезло, вода у людей была даже в сумках. Первый шквал ветра и дожда продлился не дольше получаса, потом тропический ливень перешел в обычный, потом просто в дождь. Нам деться было некуда - неизвестно было, сколько еще гостиница будет держать нашу бронь, к тому же вещи нужно было забрать из порта.

 

Первые несколько минут идти под дождем совершенно отвратительно. Но когда ты приобретаешь некоторую влажность снаружи, то остальное количество воды как-то перестает волновать, потому что мокрее чем есть уже не станешь. Самое классное в этом было идти босиком (балетки жалко), на переходах погружаясь по щиколотку в теплую воду. Асфальт после жаркого дня тоже был совсем не холодным и это радовало. Когда мы пришли в порт, дождь превратился в небольшой, молнии правда все еще сверкали и изредка гремел гром (это продолжалось еще час или немногим дольше).

Терминал готовился к закрытию, кроме нас в огромном зале был только уборщик. Мы были рады, что успели забрать свои вещи до того как лишились бы их до самого утра. Я вздохнула, глядя на свой злополучный чемодан, немного впрочем радуясь тому, что сейчас большую часть пути мы проедем на трамвае. Док ушел курить свой табак на крыльцо, я достала большое полотенце, завернулась в него как в плед, Аля накинула толстовку и мы тоже пошли на улицу под навес. Кроме нас там было человека три - кто-то курил, кто-то просто прятался от дождя. Один мужчина, мокрый насквозь, вдруг достал из своей небольшой сумки немаленькое такое синее полотенце, деловито и спокойно вытерся им, накинул на плечи. Судя по размерам сумки, больше там ничего не было. Вот такой странный набор у человека, который вышел из дома - огромное полотенце в сумке и все. Может он спортсмен? Пловец. Или в сауну ходил. Но выглядело это так, будто шторм с грозой - привычное дело, каждый день буквально застигающее его где-то в городе; вот и дежурное банное полотенце, чему вы удивляетесь, уважаемые случайные зрители?

Тишину затихающего шторма нарушал только шум редких машин-подлодок, с шумом взметавших тучи брызг.  Море, черное как чернила, отражало дома на другой стороне бухты, мокрый асфальт переливался сотнями огней, ручейки, стекая с крыши крыльца с шумом разлетались об мостовую. Люди, стоявшие на крыльце, молчали, кто-то курил, кто-то вглядывался в ночную темноту. Мимо проехал трамвай.
Мы вышли из некоторого оцепенения, вспомнив, что наша бронь в хостеле не может быть вечной. В пустом гулком зале не было уже никого, мы забрали наши вещи и пошли по направлению к трамвайной остановке. Выходить нам нужно было примерно на шестой.

И тут (зрители радостно аплодируют) случилось замечательное. Марлезонский балет в двух частях.
Мы отошли от крыльца метров на пять, я тащилась последней (со своим чемоданом и рюкзаком).
Бзыньк! хором сказали ручка и чемодан.
...! неприлично подумала я, помня, что обычно предвещает этот звук. Обернулась. Ручка чемодана осталась у меня в руке (привет, Егор!), а чемодан лежал в мокрой черной хельсинской луже. Сверху продолжает лить дождь. Занавес. Конец первого акта.

Меня, разумеется, накрыло, Док с Алей и даже, кажется, кто-то из стоявших на крыльце смеялись вместе со мной. Ну это как - приговоренным к расстрелу нечего терять, остается только смеяться. В который раз поблагодарив гены, родителей и мать-природу за свои 160 см в прыжке, я взяла чемодан за ручку на корпусе (если бы я была выше, пришлось бы согнуться в три погибели) и, что делать, поволокла его дальше.

Но это еще не все, готовьте пресс, берегите дыхание. Пока мы разбирались в расписании, я вспомнила, что бесплатная русскоязычная брошюра, которую мы взяли в Еврохостеле, говорит о том, что проезд в наземном транспорте стоит два евро (не ого! а два евро), если покупать в автоматической кассе и два с половиной, если у водителя. Оглядевшись вокруг, я наблюла аппарат с надписью что-то вроде "билеттен автоматен". И тут (внимание!) я произношу фразу, ставшую впоследствии темой всей поездки: "А давайте сэкономим... и купим билеты в автомате? - и вопросительно посмотрела на остальных. Посмотрев на меня, потом в сторону автомата, ребята разумно согласились. Док: "Вы наберите мелочи, я сбегаю." И побежал. Возвращался обратно он с задумчивым лицом, рассматривая билеты как наизвестный науке предмет. "Странные они какие-то..." Ну а мы-то и не видели финских билетов никогда. "Вот тут написано что они до 9.30", - мы посмотрели, на каждом из трех билетов действительно крупным шрифтом было набрано 9.30, - "... как на билетах... ЗА ПАРКОВКУ." Мы медленно подняли головы, переглянулись, все еще не веря собственным догадкам, и одновременно повернули голову в сторону билетного автомата. Поле зрения мгновенно расширилось, сознание тоже.
Он. Стоял. На. Парковке. Абсолютно пустой, огромной, расчерченной белой разметкой.
Занавес. Конец второго акта.

Я не думала, что могу столько смеяться. Это просто невозможно. Мы вытерли слезы и тут подошел наш трамвай. Переглянулись. Взгляды моих товарищей говорили о том, что они думают об уровне моего IQ и умении экономить. Мало того что нам теперь предстояло заново покупать билеты (а что, по тем нельзя? ну пожаааалуйста), так и не за два, а за два с половиной евро. Сэкономили. Док еще полдороги буравил меня ироничным взглядом, пока мы ему не напомнили, КТО купил те самые билеты. В общем, зоны ответственности мы поделили, а главное, повеселились от души. Тут тебе и чемодан без ручки, и билеты на три (это жесть!) парковочных места. Была идея палатку там поставить (уплачено!), жаль, палатки не было.

 

Земля комьями на влажном асфальте, ее вымыло дождем с газонов, ни одной машины, затихающий шум трамвая. Одиннадцать вечера, совсем рядом с центром, а чувство что мы в спальном районе в три часа ночи. Хостел нашли быстро, правда выглядел он стремно - весь в лесах и затянут полиэтиленовой пленкой. Внутри оказалось довольно уютно, бронь сохранила нам двухместный номер с extra bed, а заботливый лифт отвез на шестой, предпоследний этаж. Комната была небольшой, но свежеотремонтированной, с новой мебелью, санузлом и даже кухонным уголком (большой холодильник, плита, раковина, посуда. Extra bed представляла собой толстенный матрас прямо на полу. Финны они такие финны. Даже хостелы у них лучше некоторых трехзвездочных гостиниц где-нибудь на Средиземном море. В окно мы увидели автозаправку с круглосуточным магазином и кафе, а еще по пути в хостел, напротив был бар. Нам будет чем занять ночь, решили мы.

В баре кроме нас была всего одна пара. Странно. Местные жители, вероятно уже спали, но постояльцы хостела в основном молодежь, почему их не было? Мои исследования коктейлей с дружеской помощью продолжлись. Я узнала о существовании белого и черного рома, а также на собственном опыте убедилась в том, что алкоголь можно еще и вдыхать (извращение однако, но ради интереса попробовать стоит).
Потом мы сидели на терассе, откуда я заметила стоящую напротив входа в хостел "шестерку с питерскими номерами (!!!). Эх, жаль, нужно было под дворник хоть записку с дружеским приветом подсунуть, сделать людям приятное.
На заправке пахло дешевым кофе, и работал на полную кондиционер. Мы с Алей запаслись здоровым завтраком (йогурт и мюсли - наше все), водой, а также нездоровой лабудой - орешками и шоколадом (привет, пионеры).
Сон наступил по команде "отбой"
 

утро. пять минут до выхода из номера.

 

Утро, здоровый завтрак, вещи в багажную комнату и здравствуй, Хельсинки. Церковь, вырубленная в скале (очень странное сооружение: стены из необработанного гранита, отличное естественное освещение и прекрасная акустика), фортепианный концерт скандинавских класиков, улицы Хельсинки, поиски wi-fi free чтобы все-таки купить билет на автобус до Питера (угадайте, кто таскался с ноутом?), прогулка по местным магазинам, обнаружение другого автовокзала, покупка билетов, прогулка, уличные шоу (где-то мы еще ели, сейчас уже и не вспомню, где), гавань с парусниками (!!!), опять гроза, хостел, вещи, бар рядом с вокзалом, ром с колой, морковка из Макдональдса, автобус, дорога, граница, сэндвич с кофе, дорога, немного сна, Выборгское шоссе, Парголово, Литейный мост, Итальянская. Дождь. Приехали.

Завтрак в кофе-хаусе, планы на будущее... но это уже совсем другая история ;))

Мы дома.

 

церковь в скале

 

ищем wi-fi

 

 

Автовокзал, похожий на питерское метро с двойными дверями. Что ни дверь - то к автобусу.  Дверей не менее шестидесяти (!!!)

*поле садавАл (pole saadaval - эст.) - нет доступа - выпадало нам раз пять утром в Таллине, когда мы пытались купить билеты на катер. Но мы их купили! После этого "поле садавал" употреблялось в значении "полный финиш/трындец/ахтунг и проч. А еще Док это пел так ласково и грустно: поле садава-ал (это надо слышать!))

____________________________

Послесловие

Не знаю, нужно ли делать какие-то выводы, кроме полученного удовольствия. По моему мнению, было здорово. Аля, кажется, тоже в этом вопросе со мной полностью согласна. Но мне кажется, что Док со мной точно больше никуда не поедет. Если только на смену. Мои "Оооо! Смотрите!!!" и "Ого! Ух ты!" каждые десять минут кого угодно могут вывести из равновесия. Ключевой фразой было: "Ооо! Смотрите! Две красных машины!" Это я пыталась подснять КРАСНУЮ церковь, но тут загорелся КРАСНЫЙ свет и на светофоре встали ДВЕ КРАСНЫХ МАШИНЫ. И все это друг рядом с другом я увидела в видоискатель и удивилась. Док, глядя на меня (скептически): "Вот я искренне завидую людям, которые могут всему удивляться..." А если бы вы слышали, как он классно меня потом изображал - я смеялась до слез. С ним и цирка никакого не надо. Ну, вы знаете, кому я рассказываю))

Странно получается - и в том, и в этом году в путешествиях на троих всегда был один недовольный. Только в прошлом году это была я, а в этом году - он. Правда в том году это никого кроме меня не волновало и в этом году переживаю по этому поводу, кажется, тоже только одна я. Да и наверное зря Дока записываю в такие уж недовольные. В конечном итоге, быть счастливым или не быть им - это личный выбор каждого. И не то чтобы ясильно переживаю, просто мне кажется справедливым чтобы удовольствие получали все. Конечно не получится поровну, тут не математика. Но хотя бы примерно. Потому что другим не должно быть плохо отого что кому-то хорошо. Поэтому мне кажется, Доку было бы комфортнее, если бы я больше молчала. Да, я перфекционистка. Правда заставить меня замолчать надолго все равно достаточно сложно))

В общем у меня и Дока еще остается один вариант - поехать куда-то вместе и сделать недовольным кого-то третьего. Это будет завершенный гештальт, и вполне удачно завершенный))

 

Сколько их сидит у тебя в подрёберье, бриллиантов, вынутых из руды, сколько лет ты пишешь о них подробные, нескончаемые труды, да, о каждом песенку, декларацию, книгу, мраморную скрижаль – пока свет очей не пришлет дурацкую смску «Мне очень жаль». Пока в ночь не выйдешь, зубами клацая, ни одной машины в такой глуши. Там уже их целая резервация, этих мальчиков без души.

Детка-детка, ты состоишь из лампочек, просто лампочек в сотню ватт. Ты обычный маленький робот-плакальщик, и никто здесь не виноват. Символы латинские, буквы русские, глазки светятся лучево, а о личном счастье в твоей инструкции не написано ничего.

Счастье, детка – это другие тетеньки, волчья хватка, стальная нить. Сиди тихо, кушай антибиотики и пожалуйста, хватит ныть. Черт тебя несет к дуракам напыщенным, этот был циничен, тот вечно пьян, только ты пропорота каждым прищуром, словно мученик Себастьян. Поправляйся, детка, иди с любыми мсти, божьи шуточки матеря; из твоей отчаянной нелюбимости можно строить концлагеря.

Можно делать бомбы – и будет лужица вместо нескольких городов. Эти люди просто умрут от ужаса, не останется и следов. Вот такого ужаса, из Малхолланда, Сайлент Хилла, дурного сна – да, я знаю, детка, тебе так холодно, не твоя в этот раз весна. Ты боишься, что так и сдохнешь, сирая, в этот вторник, другой четверг – всех своих любимых экранизируя на изнанке прикрытых век.

Так и будет. Девочки купят платьишек, твоих милых сведут с ума. Уже Пасха, маленький робот-плакальщик. Просто ядерная зима.

(с)

Полозкова

А еще в Польше у меня были замечательные девчонки в комнате. Сначала я им читала сказки каждый вечер, потом мы часто ложились позднее, чем нужно и на сказки не хватало времени. Тогда мы просто разговаривали. А последние несколько вечеров, когда у них не получалось уговорить меня на пару историй из моей школьной жизни, они (чаще всего Даша) сами мне рассказывали Абсурдные сказки. Например такую. "Жили-были девочки. И отправились они спать. И уснули!" В следующий вечер сказка удлиннялась на одно коротенькое предложение о том, что им снилось. как они проснулись, как пошли на зарядку. Но вот это "И уснули!" с неподражаемой дашиной интонацией запомнилось всем надолго. И мне.

 

 

Предыдущий день в Таллине.

На заливе была какая-то регата. Разноцветные пятна спинакеров заполнили акваторию.

Пока все гуляли по городу, мы с замечательным эстонским гонщиком очень среднего возраста Мертом,  Даней и Лизой, прокатились на гоночной "шестерке" в педиатрическую больницу. Больница в Таллине очень тихая, работают доктора быстро и спокойно.

 

 

Вечер был теплым и уютным:

 

Кофе на веранде. Где-то там, за деревьями, море...

 

 

 

 

Мне нравятся светильники в холле:

 

 

Летнее утро в Таллине, часы на Домском соборе отбивают десять, я, сбежав от нашей толпы, пишу письмо за столиком на уютной и тихой улочке в двух шагах от туристической тропы. Давно не помню такого наплыва туристов в Таллине - по улице невозможно свободно пройти. Да и как поймешь, что ты в Эстонии, если вокруг слышно только английскую, итальянскую, французскую, испанскую, немецкую, наконец русскую речь?

С любезной официанткой с английского быстро переходим на русский, она приносит мне зеленый чай (ох уж эти шведскостольные завтраки, после них хорошо идет только вода или чай без сахара) и десертное черносмородиновое вино (в этом кафе положено к любому заказу). Как все-таки хорошо побыть одной после недели круглосуточного пребывания в компании тридцати хоть и почти  родных, но шумных и неугомонных человек.
Совсем не хочется бродить по Старому Городу,  думаю там мало что изменилось с момента моего последнего приезда. Попробовала посчитать - получилось что-то около восьми раз я бывала здесь в разные времена года. Тем более можно пожертвовать прогулкой - хочется поделиться новостями, их за последнее время, к сожалению и к счастью накопилось очень много.

За пару часов успеваю написать письмо, поболтать по аське и познакомиться почти со всем персоналом кафе. Я еще не догадываюсь что скоро вернусь сюда. Но уже знаю, что здесь работает Люба. Как тесен мир, теснее только миллиончетырестатысячный Таллин. Вот и компания наших, случайно завернув на эту улочку и увидев меня, разворачивается и я вижу уже только спины в голубых футболках. Правильно, не надо меня беспокоить.

Оставшееся время все-таки гуляю по Старому Городу, сплю в автобусе, вместе с водителем ищу ресторан на Ротерманни, в котором у нас заказан обед. Водитель, хоть и очень пожилой, но довольно крепкий дядька, бегает раза в три быстрее чем я.

Обедаем. Уже вдвоем с Алей долго-долго караулим обед Леши и Дока, потом все вместе прогуливаемся через тот же центр к Балти яам, по дороге встречаем остальных, обмениваемся впечатлениями у Ратуши, расписываем программные футболки чудного голубого цвета. Традиция дарить девчонкам цветы уже второй год традиция второй аросской смены. Приятно.

Привычные проводы. В этом году провожающих чуть ли не столько же, сколько отъезжающих, Леша сдал десять билетов. Суматоха-путаница, голубые футболки рябят в глазах, окончательно сбивая с толку инструкторов (кто остается, кто уезжает?).

Док нас уже ненавидит - сдались ему эти дети, проводы и все такое. Вспоминаю как смеялась над словами Леши, сказаными час назад: "Да мы уже вчера с Доком обсудили, что ты в этом году за прошлый отомстишь. Специально вот все подстроила, чтобы я не ехал..:)" Если бы он знал, как он был прав. Смеюсь над Доком, вот, говорю, я уже мщу, Док - даа, явно...

Бакиновские - к себе (Фил так настойчиво звал нас в их таллинскую двухкомнатную квартиру:)), Вика тоже к себе, а нас Люба провожает в то самое утреннее кафе, которое, оказывается, вовсе не кафе, а комплекс - на втором этаже три номера и по счастливому стечению обстоятельств один из них свободен.

Теперь о лейтмотиве поездки. Начну издалека. В Калининграде, когда мы уже улетали обратно в Москву, Егор вез мой чемодан и за три метра до крыльца аэропорта - бзыньк! - металлическая ручка оказалась у него в руках, а чеподан на земле. Упс. Ну, это была не единственная его поломка - с колесом там тоже была какая-то проблема и отваливались всякие детали. В общем, в Москву он (чемодан) прилетел почти что по частям. Сереже, а точнее Николаю Борисовичу, пришлось потом порядком покатать нас по Москве, прежде чем многострадальный чемодан занял почетное место на полу одной московской квартиры. Потом в Москве я купила себе новый (иначе как бы я уехала), по иронии судьбы импортированный из Петербурга. Ну это, собственно как всегда. Это как поехать в Царицыно и оказаться там на выставке "Зима" (за окном +36!) из собрания Русского музея (здравствуй, Город-на-Неве!). Нормально, по-нашему.

Многострадальный чемодан уехал на московскую свалку, и вот тут вступает в игру женская логика (по-моему как раз вполне нормальная!), которую Док никак не мог понять ("Как можно купить новый чемодан и поехать с другим?!?!"). Я решила поехать в Эстонию с другим чемоданом, поменьше, рассудив, что мне не нужно много вещей на пару недель лета в цивилизованных странах. Я взяла мамин чемодан, он не такой большой. О том, что он был куплен в одном магазине с многострадальным, закончившим свои дни в Москве, я как-то не задумалась. А надо было.

То, что у него какая-то ерунда с колесами, я поняла, еще не дойдя до остановки, когда только вышла из дома и отправилась на вокзал. Но отступать было некуда, я почти опаздывала на поезд. А дальше все было достаточно предсказуемо, забавно со стороны, но совсем не весело для меня. Колеса просто отказались крутиться. На псковском вокзале у меня было несколько часов, чтобы поразвлечься, я пыталась что-то там починить, но оси будто бы загнулись внутрь и исправить это было нереально. По крайней мере без грубой мужской силы и набора слесарных инструментов. Да и потом, это такой чемодан, чинить который - только доламывать. Эхх. Это было начало конца везения.

И вот с таким-то чемоданом мне предстояло дойти от Балтийского вокзала до Домского собора, через весь Старый город. Как говорится, пять километров ночью зимой пешком в гору. Причем "в гору" - это ни фига не преувеличение. Кто был в Таллине, тот помнит. Блин. И тут-то я начала мстить. Просто со страшной силой. "Что ты там так долго?" - обернувшись, спросил Док. "А ты сам попробуй!" И он, дорогие друзья, попробовал. До самой гостиницы пробовал. Молчал так, что было страшно. У дверей гостиницы поставил чемодан, развернулся и ушел. Как у классика: "Ничего не сказала рыбка, лишь хвостом по воде плеснула и ушла в синее море." Через четверть часа написали - ответил "Сейчас помедитирую и приду". Мы выдохнули, особенно я. Номер оказался очень простым, зато в самом центре, в историческом доме (там такие оштукатуреные белые стены, узенькая лестница на второй этаж), прямо под крышей, с окном, распахнутым на улицу.

К слову сказать, я взвесила весь свой багаж, когда приехала. Просто ради интереса. И, если довериться показаниям весов, то чемодан весил 17 килограммов, а рюкзак (да-да, у меня еще был и рюкзак - ноут, камера, два обектива, зарядки, аккумуляторы...)  10 кило.

Никакой ясности, никакой определенности. Остаемся ли мы в Таллине, уедем ли в Хельсинки, Стокгольм или Питер. Полотенца, купальники и - на Штромку. Так это было ново и странно, с махровым полотенцем подмышкой идти по Старому городу среди по-городскому одетых туристов. "Как в Крыму" - сказал Док. Мы хотели купить билеты на паром, дошли пешком до порта, ничего билетнокассного не нашли, отправились на место съемок "Сталкера", потом вызвали таксо и на пляж. Тоже вот странно - на таксо на пляж. "Наши люди в булочную на такси не ездят!"

 

 

 

Смеркалось. Море холодное, почти совсем несоленое и гораздо мельче Финского залива. По крайней мере мельче всех тех мест, где я на заливе купалась. Охота купаться пропала еще до того как вода добралась до колена, но обещаниями вот так не бросаются и мы отважно занырнули. У Али потом песок скрипел на зубах. Говорю же - мелко.

Автобус в центр (мы еще не начали экономить:)), ужин, не поверите, в Хезбургере (это скандинавский Макдональдс такой), на терассе, рядом с открытой верандой какого-то модного клуба. Потом терасса какого-то бара на Ратушной площади (заглянула по старой памяти в Molly Malone), затем традиционный уже DM bar, который я Доку показала еще в том году, и в котором он был накануне. При этом мы все еще были с огромными полотенцами в руках, что действительно больше напоминало южный курорт, чем северный, пусть и морской, город. Около двух ночи я сдалась и отправилась домой. Ночью Старый Город скорее может называться Мертвым Городом. На улице не только что ни души, но и тишина как на кладбище. Дверь в гостиницу была закрыта, я с ужасом полезла в карман за ключами и облегченно вздохнула, когда на связке их оказалось два. Но не тут-то было - дверь никак не хотела открываться. Никак. Минут пятнадцать я потратила на всевозможные способы различной степени извращенности, чтобы ее открыть. Никаких результатов. Второй этаж хоть и не очень высоко, но вряд ли я похожа на женщину-кошку, да и окно мы перед уходом закрыли за защелку. В другое бы время я бы наверное разбудила кого-нибудь, были же у нас соседи по гостинице, может кто-то из персонала. В конце концов отловила бы на улицу дяденьку покрепче и попросила бы применить силу на пользу обществу. Но на улице по-прежнему не наблюдалось ни души, а в кармане у меня был телефон. Написав Доку, я легла на лавку, что у уличных столиков и... уснула. Я правда очень хотела спать. Проснулась, надо мной звездное небо, вокруг тишина и улица. Испугалась, села. Вспомнила как накунуне ночью, когда мы еще жили в гостинице за Пирита, ходили с Любой на море, смотреть закат. Шли почти с полчаса (это только с восьмого этажа гостиницы море видно вот так запросто), по каким-то закоулкам (моя идея, признаюсь, я - Сусанин, Люба пыталась отговорить и просто боялась вслух), черные машины с тонированными стеклами медленно проезжали мимо, тоже на пляж. Было так же тихо, темно и, в общем, жутко. Шла и думала - было ошибкой двум девчонкам в ночь идти незкакомыми закоулками вдали от людей и обжитых мест.

На лавочке спалось тепло и почти удобно, но беспокойно. Тут я сначала услышала в гулком пустом воздухе, а потом и увидела, что в проулок, где я была въезжает, сдавая назад, авто. "Где, блин, Док с Алей?!" - в панике подумала я. Машина проехала мимо, припарковалась в пяти метрах от меня, из нее вышел молодой мужчина и сделал два шага по направлению к гостинице. "Вы в гостиницу? Впустите меня, пожалуйста!!!" "Хм. А Вы что здесь делаете?" "Я пытаюсь там жить!" - умоляющим тоном сказала я, побренчав связкой ключей на пальце. "Ааа... Да у нас замок заедает, надо вот так..." - непринужденно повернув ключ в замке, сказал он. "Давайте я вам покажу, вот попробуйте..." - он снова закрыл дверь и снова открыл, когда у меня опять не получилось. "СПАСИТЕЛЬ!!!" - громко подумала я, вихрем взлетев на второй этаж. Признаться, даже не помню, куда он делся, этот человек. Зашел ли внутрь, остался ли на улице или вошел через дверь кафе. Наконец я была "дома". Тут возник второй вопрос - могу ли я лечь спать/отправиться в душ, если ключ у меня, я внутри, а дверь снаружи не открывается. Конечно можно было их и помучать, раз уж они такие плохие помощники оказались, но когда я умела сердиться. В общем-то и решения мне не пришлось принимать никакого, потому что в разгар взвешивания "за" и "против" я услышала за окном знакомые голоса и проблема разрешилась сама собой.

Утром, пока Док спал, мы за пятнадцать минут решили актуальную проблему нашего дальнейшего перемещения, купив в интернете последние три билета на единственный свободный на сегодня скоростной катер до Хельсинки(повезло несказанно!). Времени хватило на душ и экстренный сбор вещей. Пока расплачивались, Борис (администратор гостиницы), вызвал нам бюджетное таксо, номер которого случайно сохранился у меня с предыдущего вечера и мы умчались в порт. К слову сказать, цены на таксо в Таллине просто детские и сравнить можно только с ценами на такси в каком-нибудь Выборге. Рядом с терминалом оказалось не самое неприличное кафе, поэтому мы успели не только зарегистрировать билеты, но и позавтракать, и через два часа уже были в Хельсинки.

Катер, конечно, весьма скор. Строение у него катамаранное, то есть как бы двухэтажная платформа на двух лодках. Волны и брызги от мотора - что надо, скорость приличная. Мест, наверное, больше двухсот, два класса перевозки - туристический на первом и экстра на втором. Мы выходили на балкон второго этажа, там можно было курить, финны в огромном количестве пили пиво. Если бы еще включить музыку, можно было подумать, что мы на какой-нибудь вечеринке на яхте. Вообще, за два часа они неплохо убрались, эти финны. Ну, у них с алкоголем напряженка, Питер уже привык к их пьяным выходным. А до Таллина еще ближе, оно и понятно, почему так.
 

 

 

это уже у финских берегов:

 

Финские яхтсмены приветствуют туристов))

 

 

Одноклассники

Жениться нужно было на той, изящной, без косметики, без каблуков. Теперь ты понял, дубина? Вон как она выглядит, через двадцать лет. А Кирюха уехал в Америку, уехал и был таков, а у Андрея машина, впрочем, машины у кого теперь только нет. Мальчики растолстели, девочки вышли замуж, девочки демонстрируют кольца и вырезы модных кофт. Кто-то родил тогда еще, а ведь кто-то еще тогда уже надеялся, что бездетен. Особенно из мужиков.

Половина родили девочек, половина не ладят с соседями, половина ушли в религию, хорошо хоть, не все в одну. Но даже и захотели бы, все равно не дружили бы семьями, мы ж не можем выбрать одну на всех - ладно школу, а то страну. В переодетых мадоннах пойди узнай девочек в белых фартуках. Какого черта ты тогда не женился на той, изящной? Какая была синица в руках! Стой теперь, рот разевай на чужой каравай, простая задача для школьника. А не ходил бы ты в школьниках – ходил бы в дворниках.

Бывший очкастый мальчик, ты лучше взбирайся в горы, или проветривай темя в автомобиле длинном, но не пересекайся с теми, кто помнит тебя летящего по школьному коридору цвета убитой глины. Тебя не позвали в кино в воскресенье, натравили собаку в субботу, в среду скинули без разрешенья в очень холодный сугроб, и ты бежишь, отплевываясь от собственного сопенья, откашливая терпение с жалобной рвотой взахлёб.

И прошло уже столько времени, ты осилил науку нежности, ты осилил науку странности и немного науку старости, а в том коридоре по-прежнему ты бежишь как дурак от горести, освещая дорогу пламенем оглушительной детской ярости. А тебя приглашают, радушные, не помня, что переброшены обиды горючие самые через твое плечо - и они ведь правы, послушай, они, да и та, хорошенькая, что вышла в итоге замуж за кого-то еще.

Половина родили мальчиков, половина гуляют за полночь, половина жалуется на горе: статистика теплых тел. И никто не может тебе помочь, потому что тебе уже не помочь, ты же умер в том коридоре, умер, пока летел. И сегодняшнее хотение, и сегодняшние сплетения согревают тебя настоящего, он-то вполне живой. А вот если бы та, хорошенькая, без каблуков, изящная, стала твоей тогда еще - была бы теперь вдовой.

А теперь и она не вдова никак, и тебе хорошо, ты давно не враг ни своих друзей, ни чужих собак, и не прячешь дневник на своем столе и не плачешь с утра "доколе". Только носишь под майкой товарный знак, как глубокий ожог, как командный флаг, как зрачок в глазу, как шрам на скуле, как сердечко, испачканное в золе, как татуировку "возьмем Рейхстаг", как коронный удар для дворовых драк: «я когда-то учился в школе».


http://neivid.livejournal.com/284078.html

 

"Есть у меня один приятель, назовём его А. И очень ему нравится одна девочка, назовём её Б (хотя, конечно, девочка очень хорошая и ни разу она не Б).
Но приятель мой до невозможности скромен, и, сгорая от чувств, никак не может наскрести в душе своей решимости, чтобы сказать девочке Б о своих сердечных порывах.
Девочке Б тоже нравится мальчик А, но об этом тсс, это вообще секрет)
Я советую мальчику: "Ну, в конце-концов, сделай ей какой-нибудь комплимент. Скажи, например, какая она красивая".
А: "Нет, ты что, так сразу я не могу".
Я: "Ну тогда скажи, что она умная.. или интересная, или начитанная \ добрая \ весёлая \ оптимистичная..."
А: "Точно. Скажу что оптимистичная".
День Х.
Сцена первая, действие первое.
Действующие лица: мальчик А, девочка Б, я, общие знакомые.
Занавес открывается.
А: "Знаешь, Оля, вот что мне в тебе нравится - это твой оптимизм. *далее, испугавшись, что тааааак много сказано и она теперь уж непременно Догадается* Твой оптимизм... твой оптимизм...Ты вроде и страшненькая - а не унываешь. *пауза* Вот и Настя так считает".
Занавес закрывается.

И ведь всё так просто. Как математика.
Оля хочет проснуться.
Оля хочет проснуться с Димой.
Дима хочет проснуться с Олей, но боится.
И все такие дураки, нелепые и неловкие..."

 

vizza.livejournal.com/514476.html

Вечерняя прогулка на Поклонную гору в четверг, Пушкинский музей и Останкинская телебашня в пятницу. Блаженное ничегонеделание в субботу. В такую жару я могу только пить воду и читать, сидя на широком подоконнике дипломатического дома на Кутузовском. Открывать пыльные окна, выходящие на проспект бессмысленно - невозможно не только читать, но и голоса своего не слышно, если кто-то звонит по телефону, поэтому я выбираю окно, выходящее во двор. Там шум проспекта на мешает сосредоточиться. Слышно только как мерно капает на асфальт вода из кондиционера соседней квартиры. Душно так, что не хочется шевелиться, я наливаю очередной стакан воды и пью, глядя как невозможное жаркое солнце садится где-то за Москвой-рекой. На заросшей деревьями территории завода начинают петь соловьи. На город спускаются почти не приносящие облегчение сумерки. Скоро станет совсем невозможно читать. В одной из соседних квартир пожилая женщина склонилась над швейной машинкой. Официанты ресторана на первом этаже выходят курить на детскую площадку. Чья-то машина медленно крадется по раскаленному асфальту. Слышно как поворачивается ключ в зажигании, хлопает дверь, шаги, стихающие в подъезде.
Я будто немного в детстве и немного на каникулах. Лето, жара, неспешность.

 

337 метров - это очень романтично)) 58 секунд, заложенные уши и вот уже столица у наших ног. Сверху все ужасно маленькое, прямо игрушечное. Будто кто-то на полу разложил детскую железную дорогу: крохотные трамвайчики, машинки-жуки с блестящими разноцветными спинками, люди - муравьи. Пол частично сделан из стеклянных плит, вставать на которые очень жутко и захватывающе. Если постараться, то можно найти свой дом, а прочие достопримечательности и так видны достаточно хорошо, несмотря на смог и жаркое марево.

У административного корпуса выставка ретро-авто. Снимать там запрещено, зато можно посидеть, порулить и вообще почувствовать себя в какой-нибудь далекой эпохе. Я вот впервые заняла водительское место, покрутила деревянный руль, подергала за смешные ручки. Ужас как там тесно было. А в совсем старых моделях впереди как и сзади вместо двух кресел - диван! Переключение скоростей, видимо, на руле)) Местный фотограф подошел к нам и шепнул, что пока он не видит, мы можем урвать несколько пиратских кадров. Этим шансом мы, разумеется, воспользовались;)

 

PS: фотки редактировать некогда. и да, пыль, пыль на матрице...

 

Эхх, прокачу! (с)
 

 

Маленький мальчик в новеньких джинсах
Как-то однажды с врачом подружился,
Маленький мальчик пришел на прием:
Что-то синеет колено одно.
Маленький мальчик врачу доверялся,
Мальчик с врачем в кабинете остался,
Врач на коленку взглянул свысока:
Ногу спасти не удастся никак,
Видно, гангрена, придется отрезать...
Маленький мальчик ушел на протезе.
Месяц проходит, он снова к врачу:
Коленка вторая синеет чуть-чуть.
Врач был внимателен, высказал трезво:
Значить, и эту придется отрезать.
Мальчик на опыт врача положился,
А это линяли новые джинсы.

С Днем медицинского работника, уважаемые знакомые доктора!

 

 

Справа по-любому Док!!!

 

...

Так что по всем вариантам получается, что если бог есть, он нарочно так хитро устроил, чтобы часть человечества в него верила, а часть не верила. В коллективном самоощущении человечества должен сохраняться такой шизофренический баланс — чтобы те, кто верят, всегда сопрягались с теми, кто не. Опять же человечеству споров о том, кто прав, и есть ли он на самом деле или нет, хватит надолго. Как минимум на всю его историю.

Бог, если он есть, должен вести себя как глубоко законспирированный разведчик. Скрываться и делать свою тайную работу. Держать в тонусе тех, кто знает, что он есть. И мучить подозрениями тех, кто не верит в то, что он существует. Бог как всемирный Штирлиц — а что, неплохая теологическая концепция.

рассуждения с начала - здесь:
http://vlad-tolstov.livejournal.com/473029.html

"... поколение "закопанных в демографической яме" (рожденные в 1990-е) является одним из самых "безграмотных" поколений в истории России.
Сам по себе этот факт - яркое свидетельство "несовпадения логического и фактического". Все ведь «по логике» должно было быть ровно наоборот.
Детей - мало. По идее, они должны были получать больше родительского внимания. И учительского внимания тоже больше - в небольших классах учителям удобнее осуществлять педагогический процесс. Я уж опускаю тот момент, что количество доступных информационных источников на порядок выше, чем двадцать и даже десять лет назад. В "разворованной путинской тиранией России" теперь сложно найти городскую семью, в которой ребенок не имел бы "домашних" выходов в Интернет.

В реальности все вышло наоборот. Самое способное, самое эрудированное поколение в истории России - рожденные между 1977 и 1983 годами (лучшие студенты из всех, что только бывали в российских вузах в последние 20-25 лет) – видимо, не превзойти уже никому.
То было поколение, поимевшее достаточно благополучное раннее детство, да младшие классы в еще совершенно советской школе (будем откровенны: с жесткими традициями авторитарной педагогики), а в 1990-е оказавшееся в атмосфере инновационных поисков, которыми кипела тогда нищая российская школа. В сумме это дало впечатляющий эффект.

Почему провалились рожденные в 1990-х?
Когда они были маленькие, сколь бы их не было мало, родители занимались в первую очередь выживанием, а не детьми.
Когда они доросли до формативного возраста, то есть до старших классов, школа была раздавлена (а в каком-то смысле - уничтожена) чудовищным прессингом бюрократизации - судя по всему, это был даже не ренессанс бюрократизации советского типа, это было рождение совершенно нового монстра - и точно уж новорожденной педагогической схоластики. Бессмысленная бумажная отчетность, да совершенно оторванная от реалий педагогическая наука - главные символы 2000-х в истории отечественного образования.
Ну и результат соответствующий."


langobard.livejournal.com/2848788.html

 

В комнате темно. Монитор фантастически, осторожно, холодно освещает клавиатуру, пальцы, превращая кожу в испещренный дорогами марсианский пейзаж. Головокружа, пахнут подаренные белые левкои. Хочется за город, в темноту нашей комнаты на чердаке, к старым, чуть трепещущимся на вечернем ветру, тюлевым занавескам, исиня-белым на фоне сумеречного окна; к букетам из белых осыпающимся зонтиков в глиняном кувшине с широким глазированным горлом.

Нет, придется все рассказать сначала, и число, и гербовая печать; видит Бог, я очень давно молчала, но теперь не могу молчать – этот мальчик в горле сидит как спица, раскаленная докрасна; либо вымереть, либо спиться, либо гребаная весна.

Первый начал, заговорил и замер, я еще Вас увижу здесь? И с тех пор я бледный безумный спамер, рифмоплетствующая взвесь, одержимый заяц, любой эпитет про лисицу и виноград – и теперь он да, меня часто видит и, по правде, уже не рад.

Нет, нигде мне так не бывает сладко, так спокойно, так горячо – я большой измученный кит-касатка, лбом упавший ему в плечо. Я большой и жадный осиный улей, и наверно, дни мои сочтены, так как в мире нет ничего сутулей и прекрасней его спины за высокой стойкой, ребром бокала, перед монитором белее льда. Лучше б я, конечно, не привыкала, но не денешься никуда.

Все, поставь на паузу, Мефистофель. Пусть вот так и будет в моем мирке. Этот старый джаз, ироничный профиль, сигарета в одной руке.

Нету касс, а то продала бы душу за такого юношу, до гроша. Но я грустный двоечник, пью и трушу, немила, несносна, нехороша. Сколько было жутких стихийных бедствий, вот таких, ехидных и молодых, ну а этот, ясно – щелбан небесный, просто божий удар поддых.

Милый друг, - улыбчивый, нетверёзый и чудесный, не в этом суть – о тебе никак не выходит прозой.

Так что, братец, не обессудь.


В.П.

Особенно когда нечем заняться в течение пяти часов в то время как ты проводишь ЕГЭ. Читать, есть, разговаривать, слушать музыку и пользоваться телефоном, плеером - нельзя, поэтому в борьбу с ленью вступают разные другие силы, например игры в слова. А поскольку времени много, а заняться все равно нечем, воспаленный мозг бьет все мыслимые и немыслимые рекорды в частности по словопроизводству. Сначала мы для разминки взяли слово крапива, но оно на двоих дало нам слов двадцать, может немного больше. Дальше началось что-то поразительное - из слова простокваша я на одном дыхании придумала девяносто (!) слов. Потом О.А. добавила еще слов двадцать пять, таких, каких у меня не встречалось, а остальные я допридумывала влегкую на внезапно открывшемся втором дыхании. Общими усилиями в бумажке появилось 140 (!!!) слов. Удивительная прыть соображалки,  удивлена своими способностями. Но что меня занимает еще больше - так это конечное число возможных слов, составленных из слова простокваша. Та легкость, с которой я придумывала последние пару десятков поневоле заставляет задуматься о том, то процесс этот еще явно в начальной стадии, но ограниченное количество букв в слове все-таки утешает тем, что количество придуманных слов явно конечно. Так что кто хочет - присоединяйтесь, слова в комменты, посмотрим, чем закончится филологический рекорд.
Такая вот простокваша!

 

короста простак протока 3

ворота восток вопрос кварта остров отрава патока пастор паства пороша покров правка правша прокат раскат росток сатрап стопор стакан стропа строка штопор 22

автор астра варка ворот врака каста карат карст карта капот капор кашпо кошак кошка краса окова осока остов отвар откос отпор паста парта повар поташ поток порка права право просо рапан рокот ропот сквот сквош скопа совка совок сопка сотка сошка спорт створ такса тапок трава товар тоска топор шавка шапка шпора штора 53

авто арап арка вата ворс воск карт карп каша квас ковш корт кран крот крап окоп парк пара пакт пора порт пост прок рака рапс рост рота сапа скат сова сота сорт спор сток тара трап торс тост трос шпат штат 41

акр ара вар вор кап кот оса око пар пас рак ров рот сок сор ток шар шов шок 19

ар ор 2

 

Ролик для фонда "Линия жизни". Гениально. Сентиментально, трогательно и грустно. От того что не для каждого успевают привести в движение эту тонкую линию жизни.




PS: я все-таки научилась вставлять видео в посты и теперь, кажется, замучаю всех и себя разного рода роликами))