Российские СМИ сообщили о якобы расшифровке очередного предсказания философа Мишеля Нострадамуса - оно сообщает, что в 2017 году родится особенный ребенок. По данным предсказания, он якобы станет всеведущим, а во время взросления "обретет силу и могущество" - да такие, что "ему покорятся "цари мира".
Ад и рай - в небесах! - утверждают ханжи;
Пушкин — это Русский мир. Дело не только в том, что творения великого поэта представляют собой непреходящую ценность для каждого, приверженного нашей культуре. Пушкин обозначает не одни лишь духовные, но и физические, географические отеческие пределы. Он перемещается по необъятной стране, намотав 34 тысячи верст. И всюду, куда приезжает, пространство маркируется в долгосрочной исторической памяти как русское.
Как исключить Кишинев или Одессу, где поэт провел столько ярких дней? О каком «нерусском Крыме» можно сметь говорить, если ты сегодня проходишь теми же тропами, забираешься на те же горы, что и Пушкин? Пушкин — главный поэт от Молдавии до Мариуполя, от Екатеринослава до Гурзуфа. Он обмерил Новороссию собой и возвел ее в литературную значительность. «Я жил тогда в Одессе пыльной…»; «И зеленеющая влага / Пред ним и блещет, и шумит / Вокруг утесов Аю-дага…» Ну и, наконец, самое знаменитое: «У лукоморья дуб зеленый».
Где бы ни локализовать лукоморье — на излучине Днепра и Черного моря или же на море Азовском, в тридцати километрах от Мариуполя, между Новоазовском и Широкино, на территории, ныне удерживаемой ополченцами, — в любом случае это Новороссия. И получается, каждый вечер десятки тысяч матерей, даже не подозревая, провозглашают русское право на эту землю: «Там русский дух… там Русью пахнет!»
Даже отправившись на фронт в далекую Турцию через Владикавказ и Тифлис, Пушкин обнаруживает, что, точно по какой-то магической закономерности, не может выйти за рубеж Русского мира. «Арпачай! наша граница! Это стоило Арарата. Я поскакал к реке с чувством неизъяснимым. Никогда еще не видал я чужой земли. Граница имела для меня что-то таинственное; с детских лет путешествия были моею любимою мечтою. Долго вел я потом жизнь кочующую, скитаясь то по югу, то по северу, и никогда еще не вырывался из пределов необъятной России. Я весело въехал в заветную реку, и добрый конь вынес меня на турецкий берег. Но этот берег был уже завоеван: я все еще находился в России».
Сидоров: Не нужно, конечно, вдаваться в крайности, но понять творчество Пушкина, не зная его человеческой судьбы, сложно. Биографический аспект важен не только для адекватного восприятия личности поэта, но и его окружения, самой эпохи. Ведь он, несмотря на короткую жизнь, оставил огромное количество материалов — черновиков, заметок, писем, которые не выбрасывал. Как едко заметил близкий приятель Пушкина Плетнев в письме к Жуковскому: «...Он утром перебирает в гадком сундуке своем старые к себе письма». 