если бы у скотобоен были бы стеклянные  стены, все люди были бы вегетарианцами. пол маккартни

Лев Николаевич Толстой

Первая ступень

На днях я был на бойне в нашем городе Туле. Бойня у нас построена по новому, усовершенствованному способу,

как она устроена в больших городах, так, чтобы убиваемые животные мучались как можно меньше. Это было в пят-

ницу, за два дня до Троицы. Скотины было много. Еще прежде, давно, читая прекрасную книгу «Ethics of Diet», мне

захотелось побывать на бойне с тем, чтобы самому глазами увидать сущность того дела, о котором идет речь, когда

говорят о вегетарианстве. Но мне совестно было, как всегда бывает совестно идти смотреть на страдания, которые

наверное будут, но которые ты предотвратить не можешь, и я все откладывал. Но недавно я встретился на дороге с мясником, который

ходил домой и теперь возвращался в Тулу. Он еще не искусный мясник, а его обязанность - колоть кинжалом. Я спросил его, не жалко ли

ему убивать скотину? И как всегда отвечают, он ответил: «Чего же жалеть? Ведь надо же». Но когда я сказал ему, что питание мясом не

необходимо, то он согласился и тогда согласился, что и жалко. «Что же делать, кормиться надо», - сказал он. - Прежде боялся убивать.

Отец, тот в жизни курицы не зарезал. Большинство русских людей не могут убивать, жалеют, выражая это чувство словом «бояться». Он

тоже боялся, но перестал. Он объяснил мне, что самая большая работа бывает по пятницам и продолжается до вечера. Недавно я также

разговорился с солдатом, мясником, и опять точно так же он был удивлен моим утверждением о том, что жалко убивать и, как всегда,

сказал, что это положено, но потом согласился: «Особенно, когда смирная, ручная скотина. Идет, сердешная, верит тебе. Живо жалко!

Мы шли раз из Москвы, и по дороге нас подвезли ломовые извозчики, ехавшие из Серпухова в рощу к купцу за дровами. Был чистый

четверг, я ехал на передней телеге с извозчиком, сильным, красным, грубым, очевидно, сильно пьющим мужиком. Въезжая в одну дерев-

ню, мы увидали, что из крайнего двора тащили откормленную, голую, розовую свинью бить. Она визжала отчаянным голосом, похожим

на человеческий крик. Как раз в то время, как мы проезжали мимо, свинью стали резать. Один из людей полоснул ее по горлу ножом. Она

завизжала еще громче и пронзительней, вырвалась и побежала прочь, обливаясь кровью. Я близорук и не видел всего подробно, я видел

только розовое, как человеческое, тело свиньи и слышал отчаянный визг, но извозчик видел все подробности, не отрывая глаз смотрел,

смотрел туда. Свинью поймали, повалили и стали дорезывать. Когда визг ее затих, извозчик тяжело вздохнул. «Ужели ж за это отвечать

не будут?» - проговорил он. Так сильно в людях отвращение ко всякому убийству, но примером, поощрением жадности людей, утвержде-

нием о том, что это разрешено Богом, и главное привычкой, людей доводят до полной утраты этого естественного чувства. В пятницу я

пошел в Тулу и, встретив знакомого мне кроткого доброго человека, пригласил его с собой. Да, я слышал, что тут хорошее устройство, и

хотел посмотреть, но если там бьют, я не войду. -«Отчего же, я именно это-то и хочу видеть! Если есть мясо, то ведь надо бить». - «Нет,

нет, я не могу». Замечательно при этом, что этот человек охотник и сам убивает птиц и зверей. Мы пришли. У подъезда уже стал чувстви-

телен тяжелый, отвратительный гнилой запах столярного клея или краски на клею. Чем дальше подходили мы, тем сильнее был этот

запах. Строение - красное, кирпичное, очень большое, со сводами и высокими трубами. Мы вошли в ворота. Направо был большой, в

1/4 десятины, огороженный двор - это площадка, на которую два дня в неделю пригоняют продажную скотину, и на краю этого простран-

ства домик дворника. Налево были, как они называют, каморы, т. е. комнаты с круглыми воротами, с асфальтовым вогнутым полом и с

приспособлениями для подвешивания и перемещения туш. У стены домика направо, на лавочке, сидело человек шесть мясников в фар-

туках, залитых кровью, с засученными, забрызганными рукавами на мускулистых руках. Они с полчаса как кончили работу, так что в этот

день мы могли видеть только пустые каморы. Несмотря на открытые с двух сторон ворота, в каморе был тяжелый запах теплой крови, пол

был весь коричневый, глянцовитый, и в углублениях пола стояла сгущающаяся черная кровь. Один из мясников рассказал нам, как бьют,

и показал то место, где это производится. Я не совсем понял его и составил ложное, не очень страшное представление о том, как бьют, и

думал, как это часто бывает, что действительность произведет на меня меньшее впечатление, чем воображаемое. Но в этом я ошибся. В

следующий раз я пришел на бойню вовремя. Это было в пятницу перед Троицыным днем. Был жаркий июньский день. Запах клея, крови

был еще сильнее и заметнее утром, чем в первое мое посещение. Работа была в самом разгаре. Вся пыльная площадка была полна скота,

и скот был загнан во все загоны около камор. У подъезда на улице стояли телеги с привязанными к грядкам и оглоблям быками, телками,

коровами. Полки, запряженные хорошими лошадьми, с наваленными живыми, болтающими свесившимися головами телятами подъез-

жали и разгружались, и такие же полки с торчащими и качающимися ногами туш быков, с их головами, ярко красными легкими и бурыми

печенками отъезжали от бойни. У забора стояли верховые лошади гуртовщиков. Сами гуртовщики - торговцы в своих длинных сюртуках,

с плетями и кнутами в руках ходили по двору, или замечая мазками дегтя скотину одного хозяина, или торгуясь, или руководя переводом

волов и быков с площади в те загоны, из которых скотина поступала в самые каморы. Люди эти, очевидно, были все поглощены денеж-

ными оборотами, расчетами, и мысль о том, что хорошо или нехорошо убивать этих животных, была от них так же далека, как мысль о

том, каков химический состав той крови, которой был залит пол каморы. Мясников никого не видно было на дворе, все были в каморах,

работая. В этот день было убито около ста штук быков. Я вошел в камору и остановился у двери. Остановился я и потому, что в каморе

было тесно от передвигаемых туш, и потому, что кровь текла внизу и капала сверху, и все мясники, находившиеся тут, были измазаны ею,

и, войдя в середину, я непременно измазался бы кровью. Одну подвешенную тушу снимали, другую переводили к двери, третья - убитый

вол - лежала белыми ногами кверху, и мясник сильным кулаком подпарывал растянутую шкуру. Из противоположной двери той, у кото-

рой я стоял, в это же время вводили большого красного сытого вола. Двое тянули его. И не успели они ввести его, как я увидал, что один

мясник занес кинжал над его шеей и ударил. Вол, как будто ему сразу подбили все четыре ноги, грохнулся на брюхо, тотчас же перева-

лился на один бок и забился ногами и всем задом. Тотчас же один мясник навалился на перед быка с противоположной стороны его

бьющихся ног, ухватил его за рога, пригнул ему голову к земле, и другой мясник ножом разрезал ему горло, и из-под головы хлынула

черно-красная кровь, под поток которой измазанный мальчик подставил жестяной таз. Все время, пока это делали, вол, не переставая,

дергался головой, как бы стараясь подняться, и бился всеми четырьмя ногами в воздухе. Таз быстро наполнялся, но вол был жив и, тяже-

ло нося животом, бился задними и передними ногами, так что мясники сторонились его. Когда один таз наполнился, мальчик понес его на

голове в альбуминный завод, другой - подставил другой таз, и этот стал наполняться. Но вол все так же носил животом и дергался за-

дними ногами. Когда кровь перестала течь, мясник поднял голову вола и стал снимать с нее шкуру. Вол продолжал биться. Голова оголи-

лась и стала красная с белыми прожилками и принимала то положение, которое ей давали мясники, с обеих сторон ее висела шкура. Вол

не переставал биться. Потом другой мясник ухватил быка за ногу, надломил ее и отрезал. В животе и остальных ногах еще пробегали

содрогания. Отрезали и остальные ноги и бросили их туда, куда кидали ноги волов одного хозяина. Потом потащили тушу к лебедке и там

распяли ее, и там движений уже не было. Так я смотрел из двери на второго, третьего, четвертого вола. Со всеми было то же: также сня-

тая голова с закушенным языком и бьющимся задом. Разница была только в том, что не всегда сразу попадал боец в то место, от которо-

го вол падал. Бывало то, что мясник промахивался, и вол вскидывался, ревел и, обливаясь кровью, рвался из рук. Но тогда его притяги-

вали под брус, ударяли другой раз, и он падал. Я зашел потом со стороны той двери, в которую вводили. Тут я видел то же, только ближе

16

и потому яснее. Я увидал тут главное то, чего я не видал из первой двери: чем заставляли входить волов в эту дверь. Всякий раз, как бра-

ли вола из загона и тянули его спереди на веревке, привязанной за рога, вол, чуя кровь, упирался, иногда ревел и пятился. Силой втащить

двум людям его нельзя было, и потому всякий раз один из мясников заходил сзади, брал вола за хвост и винтил хвост, ломая репицу, так

что хрящи трещали, и вол подвигался. Кончили волов одного хозяина, повели скотину другого. Первая скотина из этой партии другого

хозяина был не вол, а бык. Породистый, красивый, черный с белыми отметинами и ногами - молодое, мускулистое, энергичное животное.

Его потянули, он опустил голову книзу и уперся решительно, но шедший сзади мясник, как машинист берется за ручку свистка, взялся за

хвост, перекрутил его, хрящи хрустнули, и бык рванулся вперед, сбивая тащивших за веревку людей, и опять уперся, косясь черным, на-

лившимся в белке кровью глазом. Но опять хвост затрещал, и бык рванулся и уже был там, где и нужно было. Боец подошел, прицелил-

ся и ударил. Удар не попал в место. Бык подпрыгнул, замотал головой, заревел и, весь в крови, вырвался и бросился назад. Весь народ в

дверях шарахнулся. Но привычные мясники с молодцеватостью, выработанной опасностью, живо ухватили веревку, опять хвост и опять

бык очутился в каморе, где его притянули головой под брус, из-под которого он уже не вырвался. Боец примерился живо в то местечко,

где расходятся звездой полосы, и, несмотря на кровь, нашел его, ударил, и прекрасная, полная жизни скотина рухнулась и забилась голо-

вой, ногами, пока ему выпускали кровь и свежевали голову.

- Вишь, проклятый чорт, и упал-то не куда надо, - ворчал мясник, разрезая ему кожу головы.

Через пять минут торчала уже красная, вместо черной, голова без кожи, с стеклянно-остановившимися глазами, таким красивым

цветом блестевшими за пять минут тому назад. Потом я пошел в то отделение, где режут мелкий скот. Очень большая камора, длинная с

асфальтовым полом и с столами со спинками, на которых режут овец и телят. Здесь уже кончилась работа, в длинной каморе, пропитан-

ной запахом крови, было только два мясника. Один надувал в ногу уже убитого барана и похлопывал его ладонью по раздутому животу,

другой, молодой малый в забрызганном кровью фартуке, курил папироску загнутую. Больше никого не было в мрачной, длинной, про-

питанной тяжелым запахом каморе. Вслед за мной пришел по виду отставной солдат и принес связанного по ногам черного с отметиной

на шее молодого нынешнего баранчика и положил на один из столов, точно на постель. Солдат, очевидно, знакомый, поздоровался, завел

речь о том, когда отпускает хозяин. Малый с папироской подошел с ножом, поправил его на краю стола и отвечал, что по праздникам.

Живой баран так же тихо лежал, что и мертвый, надутый, только быстро помахивал коротеньким хвостиком и чаще, чем обыкновенно,

носил боками. Солдат слегка, без усилия придержал его подымающуюся голову, малый, продолжая разговор, взял левой рукой за голову

барана и резнул его по горлу. Баран затрепыхался, и хвостик напружился и перестал махаться. Малый, дожидаясь, пока вытекет кровь,

стал раскуривать потухавшую папироску. Полилась кровь, и баран стал дергаться. Разговор продолжался без малейшего перерыва.

А те куры, цыплята, которые каждый день в тысячах кухонь, с срезанными головами, обливаясь кровью, комично, страшно прыгают,

вскидывая крыльями? И, смотришь, нежная утонченная барыня будет пожирать трупы этих животных с полной уверенностью в своей

правоте, утверждая два взаимно-исключающие друг друга положения. Первое, что она, в чем уверяет ее доктор, так деликатна, что не

может переносить одной растительной пищи и для ее слабого организма ей необходима пища мясная, и второе, что она так чувстви-

тельна, что не может не только сама причинять страданий животным, но и переносить и вида их. А между тем слаба-то она, эта бедная

барыня,только потому, что ее приучили питаться несвойственной человеку пищей, не причинять же страданий животным она не может

потому, что пожирает их.

Нельзя притворяться, что мы не знаем этого. Мы не страусы и не можем верить тому, что если мы не будем смотреть, то не будет

того, чего мы не хотим видеть. Тем более этого нельзя, когда мы хотим видеть того самого, что мы хотим есть. И главное, если бы это

было необходимо. Но положим, не необходимо, но на что-нибудь нужно? НИ НА ЧТО. (Те, которые сомневаются в этом, пусть прочтут

те многочисленные, составленные учеными и врачами, книги об этом предмете, в которых доказывается, что мясо не нужно для питания

человека. И пусть не слушают тех старозаветных врачей, которые отстаивают необходимость питания мясом только потому, что это при-

знавали очень долго их предшественники и они сами отстаивают с упорством, с недоброжелательностью, как отстаивают всегда старое,

отживающее.) Только на то, чтобы воспитывать зверские чувства, разводить похоть, блуд, пьянство. Что и подтверждается постоянно

тем, что молодые, добрые, неиспорченные люди, особенно женщины и девушки, чувствуют, не зная, как одно вытекает из другого, что

добродетель не совместима с бифштексом, и как только пожелают быть добрыми, - бросают мясную пищу. Что же я хочу сказать? То,

что людям для того, чтобы быть нравственными, надо перестать есть мясо? Совсем нет. Я хотел сказать только то, что для доброй жизни

необходим известный порядок добрых поступков, что если стремление к доброй жизни серьезно в человеке, то оно неизбежно примет

известный порядок и что в этом порядке первой добродетелью, над которой будет работать человек, будет воздержание, самообладание.

Стремясь же к воздержанию, человек неизбежно будет следовать тоже одному известному порядку, и в этом порядке первым предметом

будет воздержание в пище, будет пост. Постясь же, если он серьезно и искренно ищет доброй жизни, первое, от чего будет воздержи-

ваться человек, будет всегда употребление животной пищи, потому что, не говоря о возбуждении страстей, производимом этой пищей,

употребление ее прямо безнравственно, так как требует противного нравственному чувству поступка - убийства и вызывается только

жадностью, желанием лакомства. Почему именно воздержание от животной пищи будет первым делом поста и нравственной жизни, пре-

восходно сказано, и не одним человеком, а всем человечеством в лице наилучших представителей его в продолжении всей сознательной

жизни человечества. «Но почему, если незаконность, т.е. безнравственность животной пищи, так давно известна человечеству, люди до

сих пор не пришли к сознанию этого закона?» - спросят люди, которым свойственно руководиться не столько своим разумом, сколько

общим мнением.

Ответ на этот вопрос в том, что все нравственное движение человечества, составляющее основу всякого движения, совершается

всегда медленно, но что признак настоящего движения, не случайного, есть его безостановочность и постоянное его ускорение. И таково

движение вегетарианства. Движение это выражено и во всех мыслях писателей по этому предмету, и в самой жизни человечества, все

больше и больше переходящего бессознательно от мясоедения к растительной пище, и сознательно - в проявившемся с особенной си-

лой и принимающем все большие и большие размеры движения вегетарианства. Движение это идет последние 10 лет, все убыстряясь

и убыстряясь: все больше и больше с каждым годом является книг и журналов, издающихся по этому предмету, все больше и больше

встречается людей, отказывающихся от мясной пищи, и за границею с каждым годом, особенно в Германии, Англии и Америке, увели-

чивается число вегетарианских гостиниц и трактиров. Движение это должно быть особенно радостно для людей, живущих стремлением

к осуществлению Царства Божия на земле, не потому, что само вегетарианство есть важный шаг к этому царству (все истинные шаги и

важны, и не важны), и потому, что оно служит признаком того, что стремление к нравственному совершенствованию человека серьезно

и искренно, так как оно приняло свойственный ему неизменный порядок, начинающийся с первой ступени. Нельзя не радоваться этому

так же, как не могли бы не радоваться люди, стремившиеся войти на верх дома и прежде беспорядочно и тщетно лезшие с разных сторон

прямо на стены, когда бы они стали сходиться, наконец, к первой ступени лестницы и все бы теснились у нее, зная, что хода наверх не

может быть помимо этой первой ступени лестницы. 

Бутан — единственное в мире государство, чьей официальной религией, «духовным наследием» провозглашен тантрический буддизм. Поэтому своей главной целью правительство объявляет стремление к счастью каждого своего гражданина; это закреплено в статье 9 Конституции. 24.08.2008 создана государственная «Комиссия по всеобщему народному счастью» (Gross National Happiness Commission) во главе с премьером. 22 Вопрос «счастливы ли Вы?» задается во время переписей населения. В ходе последней переписи 2005 года 45.2% населения ответило на этот вопрос «очень счастлив», 51.6% «счастливы», и только 3.3% «не очень счастливы».

Из чего делают промышленные корма (Whiskas, Kitekat, Pedigree, Chappi)

Самые разнообразные отходы животного происхождения (головы, копыта, рога, клювы, пищеводы, кишки, легкие, почки, селезенка, кровь, подкожный жир, сухожилия, и т. д.) , а также части туш, не пошедшие в ход в производстве "человеческой" пищи (участки введения гормонов и антибиотиков, зоны повреждений, опухоли, в том числе злокачественные и т. д.) . Трупы павших, сбитых на дорогах и усыпленных домашних животных - об этом писала газета San Francisco Chronicle, производители кормов сей факт гневно опровергали, а Американская медицинская ветеринарная ассоциация его подтвердила. Просроченные мясные продукты из супермаркетов. Поскольку большинство фирм, производящих корма, являются филиалами гигантов пищевой промышленности, перерабатывая таким образом побочные продукты основного производства они практически добиваются безотходности.

Некоторые из животных белков заменяются растительными, получаемыми, в частности, из сои, часто вызывающей флатуленцию, кукурузы - но не зерна, а початков, жмыха, пораженной плесенью скорлупы арахиса, содержащей выделяемые грибком афлатоксины - последнего компонента в одном из наименований кормов 15%, и т. д.) .

Семечки подсолнуха попали к нам так же, как картофель, помидоры и кукуруза: после открытия Колумбом Америки их привезли в Европу испанские конкистадоры.

Вначале подсолнечник считали декоративным растением, и о пользе семечек тоже узнали не сразу. Подсолнухи высаживали в садах и парках, а в России только в первой половине XIX века их стали культивировать на полях, в помещичьих усадьбах. Однажды одному их русских крестьян захотелось попробовать добыть из семечек подсолнуха масло, что он и сделал, используя незатейливый ручной пресс. В конце XIX века масло из семян подсолнуха, вкусное и недорогое, было признано не только в Европе, но и в Америке.

Состав и польза семечек подсолнуха

Семена подсолнуха – это удивительный продукт. Биологическая ценность семечек выше, чем ценность яиц или мяса, а вот перевариваются и усваиваются они гораздо легче.

Витамина D в них больше, чем в жире печени трески, который всегда считался самым богатым его источником; вещества, содержащиеся в семечках, улучшают состояние кожи и слизистых оболочек, приводят в норму их кислотно-щелочной баланс. Именно поэтому семена подсолнуха часто применяются в косметологии.

В белках семечек содержится множество незаменимых аминокислот, обеспечивающих нормальный жировой обмен в организме; в семечках очень много ненасыщенных жирных кислот – линолевой, пальметиновой, олеиновой, стеариновой, арахидоновой и других.

Миндаль (миндальные орехи): состав, польза и свойства миндаля, миндальное масло

Состав миндаля

От общей массы миндального ореха его семя занимает от 27 до 58%. Скорлупа защищает семя от разрушающего воздействия кислорода и света. Очищенные орехи становятся постепенно всё меньшим источником витаминов и других полезных веществ. В ядрах миндального ореха содержится от 40% до 70% жирного масла, около 30% белковых веществ, углеводы, витамины с преобладанием витамина Е, кальций, красящие вещества ликопин, каротин и каротиноиды, около 0,8% эфирного масла, которое определяет запах. Жирное масло содержит 80% глицеридов олеиновой кислоты и 15% линолевой кислоты, белковые вещества, витамины, фермент эмульсии.

В миндальном масле высокое содержание веществ, которые схожи с коллагеном и эластином – мышечными волокнами кожи.

Польза миндаля

Высокое содержание в миндале кальция и витамина Е делает его очень полезным при нарушении зрения, малокровии, бессоннице, судорогах, язве желудка и повышенной кислотности желудочного сока. В этих случаях следует принимать миндаль два-три раза в день по 10-15 штук в течение месяца.

При задержке роста у детей миндаль нужно давать им в измельченном виде.

Миндальные орехи снижают риск возникновения внезапного инфаркта, при этом достаточно есть их хотя бы два раза в неделю.

Миндальные орехи снижают и риск развития старческого слабоумия. Это опять же благодаря витамину Е, содержащемуся в миндале в легкоусвояемой организмом форме, защищающему сосуды и препятствующему образованию холестериновых бляшек.