Художник Евгений Кузнецов

"Самое страшное - когда тебя умалчивают".
Сивый Бред

Умолчанье, умолчанье,
Твоя музыка слышна -
Как ветвей, морей качанье,
Запах снега, вкус вина...

Сладко пить твоё звучанье,
Мне так дорог отклик твой,
Умолчанье, умолчанье,
Ты - колодец питьевой,

Не плебейских прав качанье,
Не кричанье без конца:
"Умолчанье, у-у-у-молчанье -
Хуже грязного словца!.."

Нет, скажу я на прощанье,
Как живой аристократ,
Умолчанье, умолчанье -
Выше всяческих наград.

Облаков незамечанье,
Мчанье их над головой,
Умолчанье, умолчанье,
Ты - мой свет, простор я твой.

Наше тайное встречанье
Здесь любви оставит след,
Умолчанье, умолчанье -
Роскошь слаще всех побед!..

Юнна Мориц

Толкающая лодки,
Красавица моя,
Глаза её - две лодки,
Уста её - ладья.

Один, я знаю, парень,
Ударенный волной,
По гроб ей благодарен
И верен ей одной, -

Толкающую лодки
Он видел только раз,
И целовал он лодки
Её солёных глаз,

Когда разбился в щепки,
Но где-то высоко
Ладони дивной лепки
Несли его легко,

Ладони - крепче водки,
Ладони - глубже дна.
Толкающая лодки -
Такая вот она!..

Юнна Мориц

В прохладе утренней, где дышится так сладко,
Глазами обрастаю, как листвой,
А в небесах воздухоплавает лошадка -
Такое облако и облик столь живой,

Из обольстительных и тающих материй,
Из капель, дуновений и лучей.
Вмиг растворясь, - такой прозрачной стать потерей,
Не воскрешаемой из груды мелочей!..

Люблю я это превратительное дело,
Не глядя под ноги, глядеть на облака,
Где, превращаясь в превратительное тело,
Исчезновений возвращается река.

Юнна Мориц

Червячок малюсенький
яблоко надгрыз.
Продавец кладёт на чашу
яблоки червями вниз.

У весов стрелка
скачет на бочок.
Покупатель не узнает,
сколько весит червячок, -

он его повесит
в воздухе на нитке
за окнами, которые -
стеклянные калитки.

В воздухе на нитке,
на безмолвной пытке,
на избытке, на избытке
голода и жажды,
трепетной надежды...

Юнна Мориц

ОСТАВЬ КАК ЕСТЬ

Вопят вороны, блещет снег алмазом,
Кошачий визг, собачий вой, дворовый ор!..
Но чей простор с романом ужасов не связан
И с той трагедией, где всех древнее хор?

Нет неестественности в диких выраженьях
Избытка чувств и жажды злой добра, -
Кошачий визг, собачий вой, при всех сраженьях -
Ура! и стоны протоплазмы и ядра.

Ничто не слишком, не преувеличен
Ничьих эмоций бешеный поток,
Кошачий визг, собачий вой, в геноме птичьем -
Вороньи вопли, дятла молоток.

Сопроводивший музыкой такою
Природу жизни действующих лиц,
Оставь как есть, не поправляй рукою
Кошачий визг, собачий вой и вопли птиц.

Не потакай высокопарным фразам
О чувстве меры, это чувство - здесь,
Вопят вороны, блещет снег алмазом,
Кошачий визг, собачий вой, - оставь как есть!

Юнна Мориц

Не бывает напрасным прекрасное.
Не растут даже в чёрном году
Клён напрасный, и верба напрасная,
И напрасный цветок на пруду.

Невзирая на нечто ужасное,
Не текут даже в чёрной тени –
Волны, пенье, сиянье напрасное
И напрасные слёзы и дни.

Выпадало нам самое разное,
Но ни разу и в чёрных веках –
Рожь напрасная, вечность напрасная
И напрасное млеко в сосках.

Дело ясное, ясное, ясное –
Здесь и больше нигде, никогда
Не бывает напрасным прекрасное!
Не с того ли так тянет сюда

Сила тайная, магия властная,
Звёздный зов с берегов, облаков, -
Не бывает напрасным прекрасное! –
Ныне, присно, во веки веков…
 

Юнна Мориц

КОЛЫБЕЛЬНАЯ ВАНЕ

Спи, моя кроха.
Нет меня с вами.
Песенки вкрапление
Дождик накапал...
Всякая эпоха
Начинается словами:
- Это - ограбление,
Всем лечь на пол!

Все легли на пол,
Слоник лёг, мячик,
Тигры со львами,
Сказок население.
Ничего не бойся, кроха,
Ничего не бойся, Ваня!..
Всякая эпоха
Начинается словами:
- Всем лечь на пол,
Это - ограбление!

Юнна Мориц

В моём-то возрасте мужчина
Давно играет бородой,
И всякая его морщина
В бородке спрятана седой.

Седую выкрасить бородку
Он может в разные цвета,
Изобразить усами лодку
И спрятать дряхлые места.

А я с лицом гуляю голым,
Без никакой там бороды, -
Усов примочкой и приколом
Не пряча древности следы.

В таком живу я голом виде
И нечто голое пишу, -
За это на меня в обиде
Прогресс, курящий анашу.

Юнна Мориц

В кинолентах европейской классики
Звёзды курят нервно и красиво,
Там с ветвей давно стекают часики,
Чей товар безумье оросило.

Мы глядим на то великолепие,
Как на волю смотрят малолетки,
Ненавидя жёстче и свирепее
Родственников, парту и отметки.

Век пройдёт, тысячелетье кончится,
Возвращаться в эту кинопытку -
Просто счастье, и курить так хочется,
Из Европы выйдя за калитку!..

Юнна Мориц

Но главное - не думать ни о чём,
Найти такую славную контору,
Такую делать славную работу,
Такие делать славные покупки,
Смотреть такое славное кино,
Такое чтиво славное глотать
Такие вкусы славные развить,
В такое славное стремиться окруженье,
Такую славную улыбку завести,
Такие уши славные развесить,
А на ушах такую славную лапшу,
Такой мозги запудрить славной пудрой,
В такой вписаться славный поворот,
В такую славную струю вписаться плавно,
Так славно плыть по славному теченью,
Найти такую славную возможность,
Такое славное стеченье обстоятельств,
Чтоб главное - не думать ни о чём,
Не думать ни о чём таком, что может
Хоть отдалённо навести на мысли
О механизмах колоссальной силы,
О грандиозных средствах и затратах -
На то, чтобы не думать ни о чём,
Не думать ни о чём таком!.. Заклеить
Такими славными обоями в цветочек
Свои мозги - и ни о чём не думать,
И с нами Бог, и все идите к чорту,
Но главное - не думать ни о чём...

Юнна Мориц

Титаник утонул, а всё плывёт, плывёт...
В титане - кипяток, на палубе - веселье,
Никто там никого на помощь не зовёт,
Не хлещет океан в пробоины и щели.

Титаник утонул, а всё плывёт, плывёт...
Его непотопляемая слава -
Такой обмен веществ и жанра переплёт,
Чудовищно свежа их звёздная оправа.

Титаник утонул, а всё плывёт, плывёт...
Титановая нить пластична и могуча,
Она прошила путь, где струнами поёт,
Где айсберг не пробьёт паркет благополучья.

Титаник утонул, а всё плывёт, плывёт...
Там вальсы, там любовь, там льётся свет в посуду.
А ты закрой глаза - он виден отовсюду.
И строфы катастроф - такой плывущий плод.

Юнна Мориц

Я такие здесь расставлю сети
И такие чары разведу,
Что меня полюбят ваши дети
За моих стихов белиберду.

За любовь с такой белибердою
Им награда будет в час, когда
Станут дети взрослою ордою,
Где нужна своя белиберда.

Без неё нельзя идти на дело,
И сухим не выйти из воды.
Чтоб любить лицо своё и тело,
Нужен свежий дух белиберды.

И от страха дар теряя речи,
Уязвимы болью и бедой,
Знаем, знаем тайны человечьи -
Как спасать себя белибердой.

От тоски, отчаянья, сиротства,
Чтоб не вмёрзнуть в гибельные льды,
Средство есть большого благородства -
Облака моей белиберды.

Дар природы, дивная отрада,-
А подделкой травятся, о да,
Даже водкой, плиткой шоколада,
Но чиста моя белиберда

Из плодов божественного сада,
Из небесной всё-таки среды.
Опыт горек, но зато как сладок
Поцелуй моей белиберды.

Юнна Мориц

Голубой мешочек птицы,
Собранный у клюва,
Серебрится-золотится
В небе стеклодува.

А в листве блестят слезницы,
Что следят за нами -
Композиторами птицы
В облаков панаме.

Мы прозрачны, как страницы
В небе стеклодува,
Где дыхания границы
Собраны у клюва,

И звенит мешочек птицы
Одухотворённо,
Его адрес - дней крупицы
В царстве почтальона.

Юнна Мориц

Пока я собираю урожай
В предчувствии холодного предзимья,
Ты с нею поживи, ты с нею поезжай, -
Она так молода и носит моё имя.

В обнимку по волнам, в обнимку по траве
Ты странствуй с ней, гуляй, свободу пей, как воду.
Она так молода и с ветром в голове,
И, путь когда закрыт, идёт по небосводу.

Потраться заодно на фотоаппарат,
Пробел у нас большой по части любованья, -
Не упусти момент и щёлкай всё подряд,
Включая банный день и приступ рисованья.

Ты с нею в переход отправься петь, шутя,
Таская на плече её аккордеончик,
И фейскую страну, и ваше с ней дитя,
Что вам же языка показывает кончик.

Ты с нею поплыви, на всё махнув рукой,
Туда, где ночь нежна, когда в морском купании -
Большой секрет для маленькой, для голенькой такой,
Большой секрет для голенькой, для маленькой такой компании.

Юнна Мориц

ПЕЙЗАЖ С АККОРДЕОНОМ

В лепнине синих гор белели ветряки,
Жилища и стада, и зелень пламенела
Под куполом зеркал космической реки,
Которой плыл закат, - потом взошла Венера,

В лепнине синих гор произошёл обмен,
Мгновенный переток теней, оттенков, складок,
Там хлопок облаков объехал камни стен,
Ощупал, облизал, и этот мёд был сладок,

А ветер был солён, его аккордеон
На публику играл, где место проходное
И слышно до небес, и ты вознаграждён
За улыбанье слёз, сплотивших остальное.

Юнна Мориц

Когда берёшь их дивные интриги
Холодной ночью в тёплую кровать,
Почти в любой мечтает кто-то книге
Пастушкой беззаботной побывать.

Такая вот волшебная петрушка,
Вакансия, где козьим молоком
Питается кудрявая пастушка,
Умыв лицо хрустальным родником.

И у неё к тому же дивный голос,
Она поёт, как в опере звезда,
Чтоб сердце принца звонко раскололось,
К ногам пастушки выпав из гнезда.

Само собой - её пасётся стадо,
Плодится и несётся на убой.
Ей, беззаботной, ничего не надо,
Она бессмертна - что само собой.

Она, как всё бессмертное, бесстыдна,
Себя даёт подробно разглядеть,
Чем принц и занят, но его не видно, -
Великое не может похудеть!..

Юнна Мориц

 

 

 

 

 

 

\

 

А в пять утра такая синь,
Такая зелень, столько птиц!..
Колёса спят и спит бензин,
И спицы спят в колёсах лиц.

И спицы спят в мотках водиц,
Чья пряжа спуталась в пути
Меж бань, базаров, школ, больниц, -
Водой валяйся и блести!
Пока не грянула жара,
Пока не встала пыль столбом
И грубой жизни кожура
Не появилась на любом, -

Тут в пять утра такая синь,
Такая зелень в пять утра,
Что мы, как яблоки, висим
В раю, где съели нас вчера.

Адам и Ева, говорю,
Вкусили яблок день назад,
Но те же яблоки в раю
На той же яблоне висят.

Юнна Мориц