Носырев Илья

Беспачпортные

1920 г. Жители Петрограда получают трудовые книжки взамен дореволюционных паспортов

 

Беспачпортные. Федеральная миграционная служба потрясла россиян известием, что в стране в скором времени могут отменить постоянную регистрацию (прописку) и даже внутренние паспорта, заменив их на идентификационные карточки. Как вводили паспорта и прописку в России, как привязывали население к месту и чем заканчивались попытки «отвязаться» — изучал The New Times

Курьез, но очень показательный: первые паспорта в России выдали наиболее бесправным членам общества — крепостным крестьянам. В 1724 году вышел царский «Плакат о зборе подушном и протчем», который предписывал получать «прокормежное письмо» всем, кто хотел отъехать из родной деревни на заработки. Не случайно этот указ был издан в самом конце правления Петра I: великие реформы, затронувшие общество до самых низов, привели к резкому росту мобильности — строительство заводов, рост внутренней торговли требовали рабочих рук. В то же время допустить свободное перемещение крестьян государство не могло: в 1719 году были введены подушная подать и рекрутская повинность, и государству требовалось прикрепить своих подданных к постоянному месту жительства. Чтобы государство не наводнилось беглым мужичьем, помещичьим крестьянам предписывалось отпрашиваться у барина, а государственным — у приходского священника, получая письменное разрешение. Свобода передвижения, которую давал такой отпуск, ограничивалась 30 верстами в любую сторону; для более далеких поездок нужно было разрешение земского комиссара. Мужик без прокормежного письма признавался «гулящим» и отправлялся на каторжные работы.


Паспортная книжка образца 1895 г., выданная жене прапорщика царской армии

 

Без бумажки никуда

Паспорт представлял собой обычный лист бумаги, на котором от руки описывались приметы получателя, причем чаще всего указывался только рост, а затем могли следовать произвольно выбранные приметы вроде «черноглазый» или «в правом ухе серга». Подделать такой документ не составляло никакого труда, и этим широко пользовались как бежавшие от помещика крестьяне, так и преступники. Проверить, выдавал тот или иной помещик отпуск своему холопу, было совершенно невозможно. В 1735 году была разоблачена целая преступная группа из расстриженных священников, промышлявшая изготовлением фальшивых паспортов. Поэтому уже с 1744 года в империи ввели печатные паспорта, и их выдача стала государственной привилегией. Получение превратилось в сложную процедуру: требовалось разрешение помещика или сельского схода, а затем санкция исправника. Уездное правление проверяло правильность подписи помещика, а губернское наконец выдавало паспорт. Бланки и печати охранялись так же тщательно, как кащеева смерть в сказке: в особом сундуке, находящемся в канцелярии, причем ключ от сундука губернатору предписывалось носить с собой.


Дальневосточная республика (1920–1922 гг.) выдавала собственные паспорта

 

Естественно, введение печатных паспортов ударило по интересам предпринимателей. Знаменитые промышленники Строгановы обнаружили, что из всей их многотысячной армии рабочих на соляных приисках только человек десять имеют такие паспорта. Распустить рабочих и отправить их за паспортами было немыслимо, и Строгановы вступили в долгие переговоры с Сенатом, пытаясь убедить правительство позволить им использовать труд беспаспортных. Сенат сперва соглашался на некоторые уступки, а потом попросту прервал полемику. Реформа паспортной системы нанесла строгановской империи серьезные убытки: только за один год они потеряли огромные по тем временам деньги — 60 тыс. рублей.

Иностранцы, приглашенные в Россию на службу и вышедшие в отставку по старости, получали особый паспорт — «абшид», от немецкого Abschied (увольнение), игравший роль полицейской характеристики и одновременно трудовой книжки: его обладатель имел право на пенсию от государства. Не получить абшида после долгой службы считалось позором, иностранец, отдавший всю жизнь на служение России, уже не мог ни остаться на новой родине, ни вернуться на прежнюю. Когда Екатерина II приговорила лишить абшида уличенного в измене генерала Готтлиба Тотлебена, он слезно просил Ее Величество уж лучше казнить его или сослать в Сибирь. А высланный из России по указу об изгнании евреев доктор Санхес, лекарь императрицы Елизаветы, «не получа абшида», не мог в Европе «с пристойностию, как честный человек, ни в какую службу вступить».


В первые послереволюционные годы местные органы власти каждый год продлевали действие старых паспортов

 

Понаехали!

С развитием налоговой системы число категорий населения, которым был положен паспорт, постоянно росло. Паспорта выдавались тем, кто проводил время в разъездах по стране, — например, купцам и монахам, или тем, кто осваивал новые территории, — казакам, переселенцам из свободных крестьян. Разумеется, паспорт играл и полицейские функции: например, он требовался некоторым специфическим категориям, в частности, нищим, кормящимся подаянием. «Калики перехожие» могли таким образом легализовать свое право на бродячую жизнь.

В столицах паспортная система всегда была особо строгой. В Москве уже в XVII веке всех приезжающих отмечали в книгах Земского приказа. В XVIII — первой половине XIX века снять квартиру в столицах можно было только при наличии паспорта, при этом домовладелец обязан был осведомлять полицию о всех приезжающих. За несообщение о жильцах полиция Санкт-Петербурга взыскивала с домовладельцев крупные штрафы — от 50 до 500 рублей. Этот порядок был отменен лишь однажды, во время Отечественной войны 1812 года. «Паспортов не выдавалось, потому что все дела канцелярии были выпровожены на владимирскую дорогу», — писал Иван Лажечников, приехавший в Москву в числе добровольцев-патриотов, желающих биться с войсками Наполеона. С 1809 года при полицейских участках Санкт-Петербурга появились адресные конторы, где должны были регистрироваться и получать адресные билеты все «гастарбайтеры», причем билет не выдавался без положительных рекомендаций с прежнего места работы. В Москве с регистрацией было легче: адресный стол там появился только в 1861 году.


«Зеленый» паспорт послевоенного образца просуществовал до середины 1970-х годов

 

Любопытно, что практика, когда хозяин отбирает у гастарбайтера паспорт, применялась еще сто с лишним лет назад — правда, не в столице, а на окраинах. В начале ХХ века территория знаменитых Ленских приисков была поделена между государством и семью компаниями, варварски эксплуатировавшими наемных рабочих: беднягам приходилось по 16–18 часов в сутки проводить в ледяной воде, промывая золотоносную породу. Когда рабочий устраивался на завод, у него отбирали паспорт, выдавая взамен номер расчетной книжки. Зарплату, кстати, платили всего раз в год, зато ежедневно давали четвертушку водки — чтобы не замерз.

На строительстве железных дорог трудились в основном именно беспаспортные, утратившие вместе с паспортом возможность покинуть подрядчика, обрекшего их на адский труд. «Грабеж феноменальный. Личность человека так же мало ценится, как в каком-нибудь негритянском государстве», — описывал эту систему писатель Станюкович.

Вид на жительство

В XIX веке паспортная система была унифицирована: появилось такое понятие, как «вид на жительство», которое служило и удостоверением личности, и давало разрешение на отлучку из места постоянного проживания. Высшему сословию, правда, никакие виды на жительство не требовались. Дворян, независимо от родовитости, никто в передвижениях не стеснял: полиция требовала диплом о дворянстве только при подозрении в причастности к преступлению.

«Устав о паспортах» 1895 года разделил все население на несколько категорий. Дворяне, отставные чиновники, офицеры, купцы, разночинцы получали бессрочную паспортную книжку. Мещане, крестьяне и рабочие получали вид на жительство сроком действия до 5 лет. Жены и несовершеннолетние дети обычно вносились в вид на жительство главы семьи. Не было никаких видов на жительство у народов Сибири, Кавказа, некоторых регионов Поволжья. Евреям вид на жительство выдавали, но свобода их перемещения была ограничена вписанными прямо в документ губерниями, как правило, находящимися внутри черты оседлости.


1940 г. Снимок фотохроники ТАСС: работница кишиневской табачной фабрики получает советский паспорт после присоединения Бессарабии к СССР

 

При этом в конце XIX века в обществе шла активная дискуссия об упразднении видов на жительство, поскольку никто уже не контролировал перемещение большинства подданных империи. Однако, как и в наши дни, паспортная система составляла «основу кормовой базы» для блюстителей закона. «Препятствием к совершенной отмене паспорта служит сохранившаяся в нашем законодательстве круговая порука в исправном отбывании государственных и общественных сборов», — с грустью признавали в своем энциклопедическом словаре Брокгауз и Ефрон.

Неокрепостничество

В основу паспортной системы молодой советской республики был положен знаменитый принцип «Кто не работает, тот не ест»: в 1918 году постановлением ВЦИК и СНК основным документом в РСФСР стала трудовая книжка. Однако отмечать трудовой стаж крестьян в ней было попросту невозможно. Это привело к появлению в 1923 году удостоверений личности, получение которых было, впрочем, необязательным.

С этого момента ведет отсчет история советской паспортной системы. В 1925 году для горожан была введена обязательная прописка, в 1927-м удостоверение личности стало единым по всей стране и обязательным. Наконец, в 1932 году «в целях очистки населенных мест от укрывающихся кулацких, уголовных и иных антиобщественных элементов», а на самом деле для защиты городов от бежавших из голодной деревни крестьян был издан указ «Об установлении паспортной системы».

Однако борьба с «кулаками» была далеко не главной целью реформы: начавшаяся индустриализация снова, как и при Петре I, вела к росту мобильности, и снова ответом стало прикрепление подданных к земле: колхозники, паспортов не получившие, были намертво привязаны к своему колхозу и не могли свободно поехать даже в райцентр. Впрочем, и имевшие паспорта жители городов и рабочих поселков, переезжая на новое место, обязаны были получить временную прописку в течение трех дней. При этом все граждане должны были иметь постоянную прописку в своем населенном пункте. Неокрепостническая система была ослаблена только в 60-е годы, когда Хрущев разрешил выдавать колхозникам паспорта. Но официально это было закреплено лишь в 1974 году новым положением о паспорте.

С 1936 года в паспорте проставлялась отметка о судимости, с которой человек уже не мог рассчитывать на приличную работу. «Социально чуждые элементы», даже искупив вину, реальную или мнимую, и отсидев срок в лагере, не превращались в обычных советских граждан. Так, освободившийся в 1953 году Варлам Шаламов, получивший запрет жить в Москве, нашел работу лишь в глухом поселке Туркмен Калининской (ныне Тверской) области — агентом по снабжению на торфоразработках.

Впрочем, те, кого власть считала неблагонадежным, иногда и вовсе попадали в ранг «лишенцев»: милиция под разными предлогами отказывала им в выдаче паспортов. Человек без паспорта и члены его семьи не получали продовольственных карточек, не могли прописаться. Ужасающую ситуацию, в которой оказывался «лишенец», демонстрирует судьба расстрелянного в 1937 году протоиерея Александра Парусникова: его огромную, в двадцать с лишним человек, семью государство буквально уморило голодом.

Реформы без реформ

Из-за разницы в уровне жизни деревни и города, провинции и столицы советская урбанизация вела к опустению сельской местности и перенаселению мегаполисов. В 50-е годы в крупных городах был введен так называемый «лимит прописки» — обосноваться в них могли только те, кто заключил контракт с предприятием. Презрительным словом «лимитчики» жители городов клеймили не только широкие массы неквалифицированной рабсилы, но и тех будущих властителей дум, которые вынуждены были идти в дворники, сантехники, кочегары, чтобы получить право жить в Москве или Петербурге: Виктора Цоя, Александра Башлачева, Константина Кинчева, Юрия Шевчука... Поколение рок-певцов, обессмертившее кочегарки в своих песнях и ставшее одним из локомотивов перестройки, смогло увидеть систему с одной из самых неприглядных ее сторон.

В 1993 году была отменена прописка, однако на самом деле это был ребрендинг: «постоянная регистрация» играет ту же роль, что и прописка. Конституционный суд трижды признавал ее противоречащей Основному закону страны, однако это решение не имело никаких практических последствий.

Отменят ли регистрацию сейчас? Возможно, да, возможно, у нее просто появится другое название. У некоторых реалий в истории России самая настоящая постоянная прописка.
http://newtimes.ru/