В колонках играет - The Doors - When the music`s overНачало
Ну, для начала я получил по голове с ноги, вернее с нескольких ног, после чего жизнь моя круто свернула с намеченного карьерного пути, в котором мне, вероятнее всего, было уготовано запрограммированное существование в угоду общественному вкусу. Майкл Джексон и группа “East17” были мною забыты, я увлекся беседами с Джимом Моррисоном и пронзительными балладами “Dire straits”. Мне было тринадцать.
Обычно все рокеры могут похвастать семейными традициями. Папа слушал на виниле, к примеру, Creedence, или Pink Floyd, рвал в семидесятых струны в местном ВИА, носил крутой клеш, был лоялен к андерграунду и перекупал чудо-гитару у заехавших в глубинку на концерт «Песняров» (да-да, так оно и есть, спросите у нашего гитариста – да, Антоха?). Распространенная история. Я же в колыбели засыпал под Адриано Челентано, а когда к родителям приходили гости, они слушали на катушках Пугачеву, Boney M и Володю Преснякова-младшего. Я был не против и тоже любил «Зурбаган» и «Ма Бэйка», и «Белые розы».
В общем, в моем случае, как говорится, ничего не предвещало… Я жил на улице Машинистов, где жили работяги, машинисты и их дети, с которыми мы играли в войнушку, дрались, ходили в гости к тем, у кого был видак, чтобы посмотреть «Хищника» и «Зубастиков», ездили в пионер-лагеря, где были дивные дискотеки, «Кар-мэн» и «Технология», “Ace of base” и “2Unlimited”; дивные дискотеки, где мы получали по ушам за медленные танцы с девочками от парней из первого отряда… Я рос и уже морально готовился к дворовой песне, когда мне, вдруг, исполнилось тринадцать, и душа моя захотела новых неизведанных открытий.
А, надо сказать, что в начале девяностых, как, впрочем, и сейчас, рока было очень мало на доступных тогда нам, подросткам, масс-медиа. В ларьках и на дискотеках, на радио и ТВ играла чудесная попса, которую мы все слушали, и я не представлял, что есть еще что-то.
Когда папа принес домой китайский кассетный магнитофон с рынка, нашими с сестрой первыми записями были «Дюна», «Комбинация» и Таня Буланова. Мы заслушивали их до дыр, склеивали пленку лаком для ногтей и снова заслушивали, ведь раньше у нас не было кассетного магнитофона.
Потом сестра переписала у подруги “Roxette”, и это была первая ласточка, пожалуй. Хотя я еще не мог понять, зачем у этой подруги куча кассет “The Beatles”, как это можно слушать, ведь это же старье и этого нет на сборниках “superdance hits”.
Однако когда мне исполнилось тринадцать, у нас появилось кабельное телевидение и британский канал «MTV». Голубой экран открыл мне Oasis, Nirvana, Blur, Red Hot Chili Peppers, Aerosmith и еще много чего. Фундамент моего сознания затрещал по швам, и бодрое здание моего культурного бытия готовилось к сносу.
Один парень из класса сказал мне после внеклассных выступлений, что я клево танцую под Джексона, и типа пошли ко мне домой, покажи, как танцевать. Дома у него я обнаружил собаку породы Ньюфаундлэнд, двухъярусную детскую кровать, которую я видел в американских кинофильмах, а также нехилую коллекцию винила. Я услышал “Led Zeppelin”, “Deep Purple”, “The Doors” и “Black Sabbath”. Мы подружились.
Моя прежняя преддворовая жизнь не хотела отпускать меня и зарядила мне с ноги. Но я не вернулся. Джим Моррисон сказал мне, когда музыка кончится, выключи свет, малыш. Так мы решили создать рок-группу… (to be continued)
