Автограф юбиляра

 

4 мая 2017 года  у начальника лаборатории редких процессов ОЭФ, академика РАН, доктора физико-математических наук  профессора Сергея Петровича Денисова 80-летний юбилей

 

Редколлегия «Ускорителя» обратилась к юбиляру с просьбой рассказать о своем научном пути.

- Сергей Петрович, почему Вы решили посвятить свою жизнь физике?

Этому способствовало несколько обстоятельств. Во-первых, мой старший брат Феликс был талантливым физиком, доктором физико-математических наук, а младшие братья часто берут пример со старших. Во-вторых, в известной 110-ой московской школе, где я учился, были прекрасные учителя по физике - Иван Адамович и Римма Григорьевна, которые не только дали нам прочные знания, но и привили интерес к этой науке. Не случайно 5 учеников из нашего выпуска поступили на физфак МГУ и успешно его закончили. Наконец, в 50-е годы прошлого века физики, особенно физики-ядерщики, были по известным причинам в большом почете, да и вообще слово «ученый» звучало гордо.

- А почему Вы стали экспериментатором?

Я с детства любил мастерить руками. Занимался радиолюбительством: мне было, например, очень интересно собирать и настраивать радиоприемники, тогда ламповые. Этот опыт мне очень пригодился в первые годы моей научной деятельности. Кроме того, в школе у нас был очень хорошо оборудованный по тем временам физический кабинет, где ученики могли самостоятельно ставить опыты по проверке законов механики, электричества и магнетизма. Да и быть чистым теоретиком и все время писать формулы мне казалось тогда очень скучным. Но, может, тут я ошибался.

- Кто оказал наибольшее влияние на Ваше становление как личности, как человека?

Прежде всего, конечно, мои родители - Лидия Григорьевна и Петр Васильевич. Они были в высшей степени интеллигентными, кристально честными и принципиальными (в принципиальных вопросах) людьми. И такими же старались воспитать своих детей. Очень большое влияние на моё воспитание оказал также наш класс в 110-ой школе. Он был очень разношерстным. В нем были как дети высших партийных, военных и научных деятелей, так и дети «подворотни». Но порядочность, честность, смелость уважались всеми. И «маршал» Сережа Буденный и «академик» Ива Сисакян никогда не позволяли себе выпендриваться. Принимались вовнимание только личные заслуги. Доносительство, ябедничество презирались и были исключены.

- Кто были Вашими научными руководителями после окончания МГУ?

Моими учителями были Борис Борисович Говорков - руководитель моей дипломной работы и кандидатской диссертации и Юрий Дмитриевич Прокошкин. Оба были прекрасными экспериментаторами. Оба отличались нестандартным подходом к проводимым исследованиям. Я многому у них научился.

     - Какие из результатов, полученных в экспериментах на ускорителе ИФВЭ, Вы считаете   самыми важными?

    В опытах на У-70 в 70-х и 80-х годов прошлого столетия был получен целый ряд важных для   физики частиц результатов. Существовавший в СССР Госкомитет по делам изобретений и   открытий зарегистрировал 5 или 6 открытий, сделанных в ИФВЭ. Из них мне больше всего   нравится обнаружение роста полных сечений адронных взаимодействий. Может потому, что я   сам участвовал в этих исследованиях. Но не только физическими результатами был славен наш   Институт. Сотрудники ИФВЭ много сделали для развития новых методов регистрации частиц. У   нас были созданы уникальные черенковские счетчики с рекордным разрешением по скорости.   Нельзя не отметить наши достижения в электромагнитной калориметрии, включая первые   исследования кристаллов вольфрамата свинца. К сожалению, все наши основные успехи в   области физики частиц – «дела давно минувших дней».

- А все-таки, было ли что-то такое очень важное, что можно было открыть на У-70, но ученые ИФВЭ пропустили и теперь жалеют?

Самое важное, как мне кажется, что мы упустили - это обнаружение т.н. джи/пси частиц или открытие с-кварка, за которое была присуждена Нобелевская премия. Нам это открытие было вполне по силам. Но ИФВЭ не остался совсем в стороне: мы провели цикл экспериментов, результаты которыхпозволили уточнить свойства джи/пси частиц и пролили свет на их природу.

- Вы упомянули, что последние крупные достижения в физике частиц в ИФВЭ были достаточно давно. Что, по Вашему мнению, надо сделать, чтобы они снова появились?

Ответ, думаю, всем известен: нужно, прежде всего, резко увеличить финансирование Института, чтобы его сотрудники получали достойную зарплату, и У-70 работал 3-4 полных сеанса на физиков. Это позволит привлечь в Институт молодых талантливых ученых, создать новые и модернизировать действующие установки. Но деньги решают не все. Нужна еще правильная научная политика, надо также освободить ученых от ненужной бюрократической нагрузки и т. д..

- Расскажите немного о своей преподавательской деятельности. Что Вы считаете важным в ней?

Уже 40 лет я читаю студентам – сначала 10 лет в МФТИ, а с 1987 года на физфаке МГУ – два курса лекций – «Прохождение частиц через вещество» и «Детекторы частиц высокой энергии». Они тесно связаны между собой и с моей деятельностью в ИФВЭ. Считаю важным не только дать студентам знания, но и привить интерес к физике высоких энергий. Поэтому в лекциях достаточно много времени уделяется истории важнейших открытий. Например, в лекции по детекторам черенковского излучения подробно рассказываю о весьма поучительной истории открытия и объяснения эффекта Черенкова и об истории открытия антипротона, которое вряд ли было бы возможно без использования черенковских счетчиков. Я также рассказываю о знаменитых опытах Резерфорда по открытию атомного ядра и историю создания проволочных пропорциональных камер Шарпаком. Все перечисленные работы были отмечены Нобелевскими премиями. Кстати, одна из целей этих исторических экскурсов – убедить студентов, что «не Боги горшки обжигают» и получают Нобеля, а очень часто молодые люди и даже аспиранты.

- А у Вас нет желания опубликовать Ваши лекции?

Больная тема. Желание есть, времени нет. Мне даже предлагали оплатить их подготовку к печати и издание. Одна из проблем состоит в том, что почти каждый год некоторые лекции заметно обновляются – физика высоких энергий и методика регистрации частиц не стоят на месте. Появляются новые детекторы частиц, другие устаревают и больше не используются. Например, от первоначального курса по детекторам осталось не более 20%. Но надежду на издание лекций пока не теряю.

- И последний вопрос: какие «прорывные» открытия в физике Вы ожидаете в ближайшее время?

Если под «прорывными» открытиями Вы имеете ввиду открытия, которые существенно меняют наши представления об окружающем нас мире и в конечном счете оказывают серьезное влияние на нашу жизнь, то ответ простой: не знаю. И, думаю, точного ответа никто не знает. Можно только догадываться, предполагать, но дело это неблагодарное. Проблема состоит в том, что такие открытия обычно неожиданны и очень редки. Понимание их значения для науки часто приходит через годы, а до практического применения дело иногда доходит через десятилетия. Вспомните историю открытия атомного ядра.

 Но то, что «прорывные» открытия будут, сомнений нет. И, может, даже на нашем ускорителе. Давайте будем оптимистами. 

 

По материалам : Елена Королёва, "Ускоритель" №23, апрель 2017 

Примечание публикатора: 

Газета ИФВЭ "Ускоритель" издавалась как СМИ с октября 1988 г. по март 2004 г. (421 выпуск, см.), затем как внутреннее издание ИФВЭ (в составе НИЦ "Курчатовский институт") -  с июня 2013 г.  по апрель 2017 г. (23 выпуска), на этом и закончив, видимо, свою биографию...