«Рукописи не горят!» Что имел в виду М. Булгаков, выдвигая эту сентенцию? История переписывалась неоднократно в соответствии с официальной версией, отражающей идеологию правящей верхушки. Но нельзя переписать Историю, запечатленную на страницах литературных произведений.

 

И потому наше представление о реалиях и духе того или иного времени, той или иной страны складывается, прежде всего, под влиянием прочитанных книг.

 

XIX век. Англия. Владычица морей. Паровая машина. Первая в мире железная дорога. Свобода предпринимательства и торговли. Подчеркнутое уважение к закону и традициям, медвежьи шапки королевских гвардейцев, свобода печати, свобода личности, гордый гимн: «Никогда, никогда, никогда англичанин не будет рабом!» Это лицевая сторона медали. А изнанка – «Крошка Доррит», «Приключения Оливера Твиста», «Домби и сын», «Дэвид Копперфильд». Изнанка – это Англия Чарльза Диккенса.

 

 Ч. Диккенс родился ровно 200 лет назад, 7 февраля 1812 г., в провинциальном городке на юге Англии. Его отец был человеком артистическим, с широкой душой, с богатым воображением, но легкомысленным до предела. Он обожал своих восьмерых детей, из всех сил стараясь, чтобы семья ни в чем не нуждалась, не отказывая ни себе, ни детям в удовольствиях.

 

 Больше всех Диккенс-отец гордился своим вторым ребенком, Чарльзом. Мальчуган был чертовски талантлив. Отец всячески поощрял его импровизации, восхищался способностью перевоплощаться в героев придуманных рассказов. Мальчик рос в атмосфере благополучия, любви и восхищения, осознавая свое превосходство, избранность. Его ждало блестящее будущее.

 

И вдруг все кончилось. Диккенсы оказались разорены дотла. Последние годы семья жила в долг. Жалованья не хватало, приданое жены оказалось растраченным. Отец отправился в долговую тюрьму. Бороться с нищетой пришлось матери. В конце концов Елизабет с младшими детьми вынуждена была переселиться в тюрьму, к мужу, поскольку платить за самое скромное жилье стало нечем.

 

А Чарльз (старший из сыновей) начал работать. 12 часов в сутки привыкший к роскоши двенадцатилетний подросток в темном подвале, где кишели крысы, наклеивал этикетки на коробочки с ваксой.

 

Несправедливость, унижение были невыносимы. А еще голод (платили гроши) и лютое одиночество: жил он из милости на чердаке у чужих людей.

 

«Вакса» стала для Диккенса величайшим оскорблением. Но если бы судьба не подставила ему грязную подножку, если бы он не оказался в самом низу социальной лестницы, не было бы Диккенса, который стал для человечества символом сострадания и любви к бедному человеку.

 

Юный Диккенс был честолюбив. Колоссально честолюбив. Выбраться, вернуться назад в тот мир, где была настоящая жизнь – благосостояние, наслаждения, свобода – это была не просто мечта, это была отчаянная, сжигающая душу страсть. Надеяться было не на кого, кроме самого себя, своих способностей, своей воли и таланта.

 

Следующая ступенька – стенографист в суде. Оплата мизерная, перспектив никаких. Но 30-годы в Англии – время парламентских дискуссий. У каждой партии своя газета: консервативная, либеральная, оппозиционная, радикальная, религиозная, профессиональная, биржевая. Выходят ежедневно, еженедельно, ежемесячно; утренние выпуски, дневные, вечерние. Чарльзу 19 лет, ему нужна работа, а газетам нужны репортеры.

 

 Впрочем, почти 2 года его имя никому не известно. Он просто стенографист в парламенте, его задача – сдать к вечеру литературно обработанный отчет об утреннем заседании. Отчеты эти он пишет на коленях, спеша на извозчике в редакцию. А по вечерам создает зарисовки, очерчивая образы людей, с которыми сталкивается. Он подписывает их именем младшего брата и робко предлагает издателю. Работа принята и напечатана (легкий слог, поразительная наблюдательность, тонкий юмор – искра божия!), но пока еще не замечена публикой.

 

 Однако начало положено. Литература – вот что будет для него лестницей, по которой он поднимется на вершину!

 

 Головокружительный взлет начинается с «Посмертных записок Пиквикского клуба». «Записки», в которых нет никакого драматического сюжета, регулярно публикуются в еженедельнике и приковывают внимание читателей. Это не просто зарисовки, это зеркало, в котором англичане узнают свои собственные черты, а юмор так заразителен, что заставляет всю Англию смеяться до слез.

 

В 26 лет Диккенс становится профессиональным писателем. «Приключения Оливера Твиста» (1838), «Лавка древностей» (1841), «Домби и сын» (1848) «Дэвид Копперфильд» (1850), «Крошка Доррит» (1857) создают незабываемую картину английской жизни середины XIX века, с нечеловеческими условиями существования низших слоев и идеалами семейных ценностей и милосердия.

 

Трогательные в своей нравственной чистоте герои, и прежде всего дети, попадают в отчаянные обстоятельства, оказываясь во власти отвратительных типов, чьи гротескные образы нарисованы безжалостной кистью. Но и писателя, и его героев не покидает вера в конечное торжество добра, и потому романы заканчиваются неожиданной счастливой развязкой.

 

Созданные фантазией образы – живые люди, которых писатель или оплакивает горькими слезами, или хохочет над их чудачествами. Говорят, заканчивая роман, он впадал в депрессию от расставания с его героями. Диккенс буквально заражает своими чувствами читателя. Мы любим, ненавидим, плачем и смеемся вместе с ним, вместе с ним презираем ложь, подлость, высокомерие, вместе с ним преклоняется перед идеалом добра, правды, любви.

 

Творческое наследие Диккенса огромно, и диапазон его необычайно широк. Особенно это заметно в поздний период творчества: безжалостное обличение власти денег в романе «Тяжелые времена» (1854), печальный автобиографический роман «Большие надежды» (1861) и рядом – «Наш общий друг» (1864), светлый, веселый, искрящийся юмором.

 

Умер Диккенс в 1970 году, не дожив до 60 лет, не закончив последний детективный роман «Тайна Эдвина Друда»...

 

Автор: Людмила Ливина