Даниэла СиПеред выходом в телеэфир третьего сезона сериала «The L Word», Айлин Чайкен (создатель оного) сказала о новом персонаже Мойре (Даниэла Си): «Она первый настоящий буч в сериале. Очень привлекательный буч, но от этого не менее реальный». Меня очень заинтересовала эта фраза. То бишь, Чайкен признала, что до этого в сериале не было «реалистичных» бучей. Да-да, Шейн тоже не считается. Возможно, Чайкен и продюсеры сериала действительно знают, что такое «настоящий буч»?
К сожалению, сразу после своего появления, «настоящий буч» из женщины превратился в мужчину, а сюжетная линии трансформации была настолько неуклюжей, что превратила проблемы транссексуальной субкультуры в стереотипную войну полов. И даже хуже, превращение Мойры в Макса было сделано таким образом, что оно не только исключало возможность ее идентификации как буча, но и сделало эту возможность нелепой.
В интервью, перед началом трансляции третьего сезона, Чайкен сказала: «Я хотела заняться гендерным вопросом и рассказать эту историю. Это очень важно для гомосексуального общества, как мужской его части, так и женской». Чайкен абсолютно права по поводу важности транссексуального вопроса в нашей общине. В последнее время так много бучей прошли трансформацию, что начали ходить слухи о том, что трансексуальность стала новым «трендом».
И как подтверждение, Кит высказывает Максу (в 9-й серии третьего сезона) мнение многих: «Мне грустно видеть, как многие наши сильные бучи готовы променять свое женское начало на бытие мужчиной».
К сожалению, тема транссексуалов представлена в сериале очень двояко. Тот факт, что Мойра может стать Максом, должен показать нам, что гендерная принадлежность очень гибкая вещь. Да, образ бисексуала Билли Блэйки, гиперсексуального менеджера «Planet», должен подтверждать эту гибкость. Но потенциал образа Блэйки так и не был раскрыт, и он являет собой абсурдную середину между «drag queen» и мальчиком по вызову, который существует в сериале только для того, чтобы подвести Мойру к решению стать Максом.
В одном эпизоде данной сюжетной линии, Блэйки советует Мойре проделать трансформацию посредством уличных наркотиков и даже помогает ей достать нелегальный тестостерон. Несмотря на то, что в этом эпизоде есть доля правды, очень жаль, что превращение в Макса окрашено такой долей нелегальщины, потому что это показывает нам всю историю с криминальным оттенком, как будто гормональное вмешательство доступно исключительно нелегальным путем.
Когда наконец Мойра превращается в Макса, его кидает из крайности в крайность, не оставляя места для гендерных раздумий. До того, как Мойра начала принимать тестостерон, она была милой девушкой с нежной и ранимой душой; после этого, она превращается в агрессивного, злого, озабоченного мужика с неровной до абсурдности растительностью на лице. Ее превращение в стереотипного мужчину стало средством, с помощью которого сценаристы дали возможность Дженни (Миа Киршнер) вести себя, как стереотипная феминистка. В 9-й серии, когда Макс ревнует Дженни к другому мужчине, Дженни говорит ему: «Когда я поняла, что возможно гомосексуальна, я не исключила мужчин из своей жизни полностью. Но если я захочу быть с парнем, я не буду встречаться с агрессивным мачо, у которого разные стандарты поведения для себя и для меня».
Чтобы уменьшить различия между мужчинами и женщинами, превращение Мойры в Макса показывается нам на фоне разнообразия мужских персонажей, от Дэвида (консервативного сына Кит), до чувствительного «няни" Ангуса. Параллельно, Тина возвращается в гетеросексуальный мир. Все начинается с виртуального секса, который приводит Тину к вполне традиционным гетеросексуальным отношениям с Генри.
Основная проблема, связанная с проявлениями мужественности в сериале, заключается в том, что несмотря ни на что, он считается лесбийским сериалом. Давая возможность вести себя «по-мужски» только мужчинам и транссексуалам, «The L Word» продолжает отрицать то, что являлось частью лесбийской культуры в течение многих веков. Этим, сериал делает нелепыми женщин, в которых присутствуют мужские черты. Несмотря на то, что Мойра является открытой лесбиянкой в своем родном городе (Иллинойс), приехав в Лос-Анджелес, ей приходится менять собственное поведение.
Сначала она сталкивается с группой подростков-гомофобов возле придорожного кафе, которые обзывают ее и лезут в драку после того, как одна из них наткнулась на Мойру в женском туалете. После, наткнувшись на пару приятных туристов, которые принимают ее за парня, Мойра представляется Максом, понимая, что в данной ситуации лучше выдать себя за мужчину. И когда, наконец, они приезжают в Лос-Анджелес, Мойра наконец чувствует себя более свободно среди других лесбиянок и называет себя и Шейн бучами, говоря Кармен : «Девочки, расслабьтесь, и дайте бучам разгрузить вещи».
Но Кармен говорит Шейн с ухмылкой: «Да, огромный страшный буч, иди и разгружай фургон». Эта насмешка, исключающая самоидентификацию буча, позже проявляется в дискомфорте по отношению к маскулинным женщинам, и часто выливается в связь между классовой принадлежностью и этой идентификацией. В прошлом, большинство бучей принадлежали к рабочему классу, потому что вынуждены были работать на мужских работах, в соответствии с их внешним видом.
В отличие от них, лесбиянки из более высоких слоев общества всегда были более женственными, тем самым позволяя себе спокойно жить в гетеросексуальном мире. Лесбиянки в этом сериале явно принадлежат к высоким слоям, либо пытаются вести соответствующий образ жизни, поэтому для них дискомфорт, связанный с внешними проявлениями идентификации, равен классовому дискомфорту.
В третьей серии, когда друзья Дженни устраивают ужин в очень дорогом ресторане, они удивляются тому, что Мойра выглядит как типичный представитель рабочего класса. Бет заявляет: «Она приехала из места, где необходимы внешние различия. Только так она может идентифицировать себя как лесбиянку». Эта фраза показывает нам, что Бет живет в мире, где традиционные женские стандарты велики даже по отношению к лесбиянкам.
С другой стороны Шейн, как наименее женственная в компании, должна была бы чувствовать эмоциональный фон внешнего вида и поведения Мойры, которые являются выражением гендерной принадлежности. Но Шейн отрицает необходимость причисления Мойры к категории бучей, говоря ей: «Какая разница, буч ты или фэм? Нам стоит скинуть ярлыки и дать людям быть самими собой». Шейн противоречит сама себе, говоря о мире без ярлыков и предлагая людям жить своей жизнью. Она забывает о том, что люди, в большинстве своем, сами хотят идентифицировать себя как «буч» или «фэм», и отрицает гендерные нормы.
Сериал продолжает объединять гендерное самовыражение с «ролевыми играми». В первом сезоне, Кит с сарказмом отрицает «ролевые игры в бучей и фэм». В третьем сезоне, во время того же ужина, Тина говорит о Мойре: «Я удивлена, что она хочет играть в «ролевые игры», особенно после того, что пережила Дженни».
Это абсолютное непонимание того, что определения «буч» и «фэм» являются выражением личности человека, а не ролевой игрой, переносит сериал в 70-е года, когда быть женственной значило не быть феминисткой. Это показывает нам то, что «The L Word» ничем не выделяется в гетеросексуальном обществе, и даже является консервативным в своем понимании гендерной принадлежности. Со временем, мы все больше понимаем желание мужчин и женщин поменять свой пол на противоположный, но в обществе существует проблема с самим принятием факта того, что кроме традициональных полов и ориентаций, есть еще и гендерное самовыражение человека.
Несмотря на все эти недочеты, я не могу сказать, что разочарована тем, как сериал трактовал данный вопрос. Иначе просто придется признать, что у меня изначально были слишком высокие запросы. На протяжении первых сезонов, создатель данного сериала доказывает нам, что она не умеет рассказывать сложные истории на непростые темы. Так что, я ожидала от этого сезона очень определенных вещей. Я ожидала, что сюжетные линии будут проведены в традиционной сериальной манере. Этакий «Беверли Хиллз» 21-го века. Я ожидала традиционного распределения гендерных ролей. Я также ожидала, что бучам не будет придаваться большого значения в воображаемом мире Лос-Анджелеса. И «The L Word» оправдал мои ожидания...
автор статьи: Малинда Ло
Пресса уделила чрезвычайное внимание реплике Джона Керри насчет Мэри Чейни*, но СМИ (включая гей-прессу) даже не пытались анализировать, почему сенатор Керри выбрал слово "лесбиянка", а не употребил слово "гей" **.
