В. О. Ключевский

Вера с окаменевшим сердцем

“Народы, воспитанные на религиозных обрядах, наиболее дают театральных талантов...”. (с.47)

“Что такое церковное богослужение (совершаемое лицемерно, с мертвым сердцем — св-к И.)? Ряд плохо инсценированных и еще хуже исполняемых оперно-исторических воспоминаний. Верующий приносит из дома в церковь купленную свечку и свое религиозное чувство, ставит первую перед иконой, а второе вкладывает в разыгрываемое перед ним вокально-костюмированное представление и, пережив нравственно-успокоительную минуту, возвращается домой. Затем до следующего праздничного дня он чужд церковной жизни: он — одинокий верующий.

Встреча с прихожанами в церкви — встреча знакомых на улице: никакого общения верующих не бывает в стенах храма. Здесь каждый проверяет только свою совесть своим же собственным настроением, а не совестью собрата во Христе. Он не член церкви, а единоличная церковь, ходит в храм, как в баню, чтобы смыть со своей совести сор, насевший на нее за неделю. ...Для молящейся в соборе публики архиерейские дикирии и трикирии привлекательнее архиереев, чьи руки их торжественно скрещивают.

У высшей иерархии больше власти, чем авторитета”. (с.402-403)

“Целые века греческие, а за ними и русские пастыри и книги приучали нас веровать, во все веровать и всему веровать. ...Но нехорошо было при этом то, что при этом нам запрещали размышлять, — и это было нехорошо больше всего потому, что мы тогда и без того не имели охоты к этому занятию. Нам указывали на соблазны мысли прежде, чем она стала соблазнять нас, предостерегали от злоупотребления ею, когда мы еще не знали, как следует употреблять ее. ...Нам твердили: веруй, но не умствуй. Мы стали бояться мысли как греха, пытливого разума, как соблазнителя, раньше, чем умели мыслить, чем пробудилась у нас пытливость. Потому, когда мы встретились с чужой мыслью, мы ее принимали на веру.

(Созерцатель Нил Сорский и его последователи, в противоположность инквизитору Иосифу Волоцкому и иосифлянам, учили святоотеческому, критическому отношению к книгам и суждениям. — св-к И.)

...Под византийским влиянием мы были холопы чужой веры, под западно-европейским стали холопами чужой мысли. (Мысль без морали — недомыслие; мораль без мысли — фанатизм.)” (с.414-415).

http://user.transit.ru/~maria/books/ch1_1_1.htm

В колонках играет - Тишина
Настроение сейчас - Хорошее

Нет Христа там,
где проявлена хотя бы тень нетерпимости или изуверства…

Ответ на публикацию журналиста Оконишникова в сибирской газете "Честное слово" от 27.04.11

Полный текст здесь
http://www.shield-of-culture.org/viewtopic.php?f=21&t=605&start=50

Рериховские организации не могут подходить под статус религиозных общин, поскольку имеют обычную структуру некоммерческой общественной организации. Кроме того, многие из них создают музеи, культурные центры, художественные галереи, которые уже в силу своего статуса не могут считаться религиозными. Отношение рериховцев к великим личностям не ограничивается какой-либо одной из них, а определяется вкладом подвижников культуры, в том числе и основателей религий, в сокровищницу мировой культуры.
Таким образом, Учение Рерихов не является религией, оно носит исключительно светский характер. Об этом же свидетельствует и научная экспертиза доктора философских наук, профессора кафедры философии МГИМО Глаголева В.С. «Учение Живой Этики (или Агни Йога), – уверена профессор, - является синтезом духовных традиций Востока и научных достижений Запада. В философско-этическом учении Живой Этики рассматриваются важнейшие проблемы космической эволюции человека и человечества, нравственные основы Бытия, пути духовного совершенствования и развития культуры. Все книги «Живой Этики» обращены прежде всего к земным условиям жизни каждого человека. Это учение входит в жизнь путями науки, искусства и труда».
Итак, налицо противоречие между утверждением журналиста, что рериховское Учение – «новая религиозная секта», и светским характером как самой рериховской философии, так и деятельности рериховских организаций. Таким образом, сравнивать Живую Этику с православием, что пытается сделать Оконишников в основной части своей статьи, то же самое, что сравнивать эволюционную теорию Дарвина или теорию относительности Эйнштейна с ортодоксальным богословием.
Согласно философу Бертрану Расселу, глобальные вопросы, которые рассматривают наука и религия, одни, но способы поисков ответов на них разнятся между собой. Не на все из них точное знание может найти ответы, но и религиозные догматы также не являются окончательным решением проблемы. В силу этого философия, рассматривая проблемы, которыми занимается религия, и пользуясь при этом научным инструментарием, занимает промежуточное положение между ними. Философия Живой Этики включает в себя рассмотрение религиозных вопросов, научные данные, обширный пласт знаний, касающийся всей мировой культуры, но не отождествляет себя с религией. Согласно последним исследованиям, она прочно занимает место в философии космизма, а имя Рерихов стоит в одном ряду с такими учеными и философами, как В. С. Соловьев, Н.И. Пирогов, П.В. Флоренский, В.И. Вернадский, К.Э. Циолковский, А.Л. Чижевский и др.

Рерихи и Православие.
Далее в контексте нашей статьи ради объективности следует рассмотреть отношение самих Рерихов к христианству и, в частности, к Православию. Здесь необходимо обратить внимание на то, что Рерихи не были облачены каким-то церковным саном, а, следовательно, их мнение не может подпадать под церковную цензуру и является сугубо светским.
Надо сказать, что позиция Рерихов по этому вопросу мало чем отличалась от позиции каждого просвещенного человека. Жизнь Христа и то, чему он учил, а также подвижничество великих христианских святых и их труды были близки им.
Н.К. Рерих не раз посвящал свои произведения памяти великих русских святителей. Так, целая серия картин изображает труды православных подвижников. Кроме того, художник пишет множество работ, посвященных русским святым: Сергию Радонежскому, Прокопию Праведному, Меркурию Смоленскому, Борису и Глебу и многим другим. От этих образов веет такой теплотой и ясностью, как будто художнику удалось ощутить душу русского народа, передать его чистую веру в заступничество и помощь святителей родной земли, прочувствовать народное православие. Знаменательно, что духовником семьи Н.К. Рериха был отец Иоанн Кронштадский, он же благословил его однажды, сказав: «Не болей, придется много потрудиться для России». Ради справедливости нужно вспомнить, как Николай Константинович защищал православные иконы, утверждая художественную и духовную ценность «русского примитива», как протестовал против разрушения храмов в Советской России, как расписывал православные церкви.
Несомненно, благоговейно отношение и Е.И. Рерих к христианству. Елена Ивановна еще с детства полюбила Библию, особенно пленил ее образ Христа. Впоследствие он станет для нее идеалом высочайшего духовного подвига. «Конечно, - писала она, - неверующий в Христа, то есть в Его Учение, - ибо невозможно верить в Христа и не исполнять Его заветов, - не может воскреснуть духом. Учение Христа - Истина, и потому как может отрицающий Истину прозреть?» [Рерих Е.И. Письма. 1932-1955. - Новосибирск, 1993, с. 410]. Из этого высказывания следует, что Христос для нее не далекий заоблачный Бог, а Великий Учитель, верить в которого - значит следовать его заветам. Святые, подвижники были этими истинными христианами, отобразившими в себе Свет Христовой любви. Елена Ивановна всем сердцем принимала этот Свет. Целый очерк она посвятила житию Преподобного Сергия Радонежского «Знамя Преподобного Сергия Радонежского», в своих письмах не раз обращалась к Библии и Евангелию, томам «Добротолюбия», поучениям Ефима Сирина, Иоанна Златоуста и других.
Как Е.И. Рерих относится к православной традиции, прекрасно видно из следующих ее высказываний: «…я очень люблю многие наши церковные обряды и празднества и никогда не стала бы их изгонять из жизни народа. Наоборот, они должны быть еще более одухотворены и тем стать еще ближе народному сознанию. Главное - их внутренний глубокий смысл должен быть осознан. Также я храню память о нескольких прекрасных священниках и мечтаю встретить таких и в новой России» [Рерих Е.И. Письма. 1932-1955. - Новосибирск, 1993. с. 442]. В этом высказывании она проводит четкую линию между духовным христианством и узкой церковностью.
«Под церковниками я подразумеваю не исключительно духовных пастырей, но всех ханжей и изуверов, прикрывающих свои темные делишки каждением, и коленопреклонением, и крестным целованием…» [Рерих Е.И. Письма. - Т. 3. - М.: МЦР, 2001 с. 303]. Подобное отношение к религии свойственно любому мыслящему человеку, и на таком же основании можно было бы обвинить в безбожии Н.А. Бердяева, В.С. Соловьева, Ф.М. Достоевского, а заодно и художника В.Г. Перова, написавшего знаменитый «Крестный ход на Пасху».
Конечно, можно сказать, что церковный сан уже сам по себе свидетельствует о высокой духовности, но вряд ли это будет истиной. Принято думать, что ряса священника защищает от грехов, но как понимать тогда слова Христа, который говорил: «Не всякий говорящий мне, Господи, Господи, войдет в Царствие Небесное, а только тот, кто исполняет Заповеди Божьи»? Значит, нет лицеприятия у Бога, и мирянин, следующий закону Христовой Любви, ближе к Богу, чем священник, этой любви не имеющий. Итак, не против Христа и церкви Христовой выступали Рерихи, а против лицемерия и лжи, которая есть черта характера некоторых последователей, свидетельствующая об отсутствии Любви к Богу, а не свойство духовного Учения. Эту существенную деталь отношения Рерихов к Православию опустил автор статьи, видимо, умышленно, так как пришлось бы признать, что все обвинения Рерихов в антихристианстве беспочвенны.
В какую церковь верит Е.И. Рерих, видно из следующего ее высказывания: «Живой Церковью я называю церковь, следующую истинным Заветам Христа во всетерпимости их, церковь, устремленную к объединению, а не разъединению. Именно, где любовь Христова положена в основу. Но нет Христа там, где проявлена хотя бы тень нетерпимости или изуверства» [Рерих Е.И. Письма. - Т. 3. - М.: МЦР, 2001 с. 305]. Живая Церковь для Е.И. – это та Церковь, где Дух и Истина, а не пустая обрядность и мертвая буква являются краеугольным камнем ее основания. Там же, где властвует буква, умирает свобода и любовь, а рождается фанатизм. С ней согласен и Н.А. Бердяев. «Фанатики ортодоксии, в сущности, не знают истины, ибо не знают свободы, не знают духовной жизни. Фанатики ортодоксии думают, что они люди смиренные, ибо послушны истине церковной, и обвиняют других в гордости. Но это страшное заблуждение и самообольщение. Человек, допустивший себя до фанатической одержимости, никогда не предполагает такой возможности о себе. Он, конечно, готов признавать себя грешником, но никогда не признает себя находящимся в заблуждении, в самообмане, в самодовольстве. Поэтому он считает возможным при всей своей грешности пытать и гнать других»[Н.А.Бердяев. О ФАНАТИЗМЕ, ОРТОДОКСИИ И ИСТИНЕ.]

В колонках играет - Тишина
Настроение сейчас - Хорошее

Великий русский ученый В.И.Вернадский писал еще в 1928 году: “Трудно сказать, удастся ли им (большевикам. — Л.Ш.) долгое время, оставаясь живыми, стоять на базе научных достижений старого времени при той коренной ломке, какой подвергается научная картина Космоса”16.
Продержаться “им” действительно удалось сравнительно недолго. В 1991 году старая идеология, подорванная “ересью” последних лет, официально перестала существовать. Номенклатура и ее государственные структуры остались без “указующей и направляющей”. Идеи Духовной революции не нашли отклика ни в сердцах, ни в душах государственных чиновников, а проблемы русской духовной Культуры обошли их стороной. Идеология православной церкви (речь идет о церковной идеологии, а не об Учении Христа как таковом) пришлась им больше по вкусу. Для этого были свои основания.
Несмотря на различные гонения и притеснения церкви в период тоталитарного режима, русский народ сохранял в своих духовных глубинах христианскую веру и приверженность Великому облику Христа и Его Учению. Именно эта гонимая, но негаснущая вера помогла многим пройти через те страдания и рабскую жизнь, на которую была обречена Россия. Номенклатуру привлекла массовость этой веры и ее широкое воздействие на души и умы верующих. В этом феномене заключалась определенная политическая перспектива.
Наряду с этим, от церкви, от ее строгих уставов и правил, от ее непримиримости к другим конфессиям, от ее претензии на окончательную истину веяло чем-то родным, понятным и тоталитарным. И опять захотелось кому-то поклоняться, следовать чьим-то советам и указаниям. Религиозность идеологии государства направила правящую номенклатуру напрямую к православной церкви. Держа в руках свечи и неумело крестясь, номенклатурщики стояли со смиренно-окаменевшими лицами на долгих церковных службах, посещали исправно церковные праздники и ходили за советами к патриарху Алексию II. Быстрое это “прозрение” и обращение к ценностям, ранее не признаваемым ими же самими, производили странное и удручающее впечатление.
Священнослужители, цепкие и умные, воспользовавшись этим неожиданным поворотом, потребовали вернуть церкви когда-то конфискованные у нее ценности. Стараясь добиться благосклонности православных, правящая элита стала их возвращать. Методы при этом опять были старые. Принуждение и категорические директивы. Привыкшие еще со времен тоталитаризма свободно распоряжаться любой собственностью (все, что на этой земле, принадлежит государству), высокие чиновники не задумывались о том, что значительное количество этих ценностей было спасено во время гонений усилиями работников культуры и бережно хранилось в музеях и галереях как национальное достояние. Если раньше церковные ценности гибли от рук варваров, выполнявших распоряжения тех же чиновников, то теперь принудительное и скоропалительное их возвращение церкви нанесло немалый ущерб национальному культурному достоянию. Не всегда грамотная реставрация старинных росписей, фресок, икон усугубила и без того тяжелую ситуацию.
Наивно полагая, что духовная Культура - это и есть церковь, что духовные ценности сосредоточены именно там, номенклатура, старая и новая, проявляет к российской Культуре еще большее небрежение, чем в тоталитарном государстве. Разрушаются культурные учреждения, мажутся грязью великие имена Пушкина, Толстого, Достоевского. Помещения, где были когда-то музеи, театры, музыкальные школы, отданы коммерческим структурам, приватизированы частными банками и фирмами. Культура и наука посажены на голодный бюджетный паек. Гибнут библиотеки, разрушаются театры, закрываются музеи. Никакие призывы о помощи, никакие разъяснения не дали результатов. Ситуация эта задела, и весьма существенно, одно из бесценных и важнейших культурных наследий России — наследие семьи Рерихов....


http://lib.icr.su/node/664