Заводь спит. Молчит вода зеркальная.
Только там, где дремлют камыши,
Чья-то песня слышится, печальная,
Как последний вздох души.

Это плачет лебедь умирающий,
Он с своим прошедшим говорит,
А на небе вечер догорающий
И горит и не горит.

Отчего так грустны эти жалобы?
Отчего так бьется эта грудь?
В этот миг душа его желала бы
Невозвратное вернуть.

Все, чем жил с тревогой, с наслаждением,
Все, на что надеялась любовь,
Проскользнуло быстрым сновидением,
Никогда не вспыхнет вновь.

Все, на чем печать непоправимого,
Белый лебедь в этой песне слил,
Точно он у озера родимого
О прощении молил.

И когда блеснули звезды дальние,
И когда туман вставал в глуши,
Лебедь пел все тише, все печальнее,
И шептались камыши.

Не живой он пел, а умирающий,
Оттого он пел в предсмертный час,
Что пред смертью, вечной, примиряющей,
Видел правду в первый раз.

(Константин Бальмонт) 

Пусть утро доброе тебе подарком будет.
Луч солнца поцелуем ласково разбудит
А ветер от меня привет тебе пришлет.
И утро доброе в день добрый перейдет!

Я сам не знаю до сих пор,
За что мне это, право слово,
Но я живу теперь как вор,
Укравший счастье у другого.

Она мне даже не жена
Но перед нею я в ответе,
Всё потому что мне она
Теперь дороже всех на свете.

Это женщина, 
которую люблю я очень,
Это женщина, 
которая мне снится ночью,
Это женщина, 
которая глядит с тревогой и мольбой.

Это женщина, которая подобна чуду
Это женщина, которую я помнить буду,
Это женщина, 
которой никогда не стать моей судьбой.

Дождь барабанит за стеклом,
А мне в такую ночь не спится,
Я был ничейным журавлём,
Она - в чужой руке синицей.

Она мне даже не жена,
Ну где найти слова и силы
Что бы поверила она
И от меня не уходила

Это женщина, 
которую люблю я очень,
Это женщина, 
которая мне снится ночью,
Это женщина, 
которая глядит с тревогой и мольбой.

Это женщина, 
которая подобна чуду.
Это женщина, 
которую я помнить буду,
Это женщина, которой 
никогда не стать моей судьбой.