Отпусти меня навсегда…
За дорогой виляющей смело
Я пущусь, как сойдет белизна
С твоего бесподобного тела…

Для тебя моё сердце – январь,
Бесконечно морозных мгновений,
А душа, как булатная сталь,
Окропленная ядом сомнений.

Не чураюсь любви, не боюсь!
Выжжен сад мой до адовой смоли!
Не вернусь… Я к тебе не вернусь,
В пламя страсти изысканной боли.

Только руки, как кони бегут
К божеству вдохновенного тела…
Жадно с бёдер бельё волокут,
Прижимая к губам их несмело…

Для чего этот чувственный ад,
Умерщвляющий дух иноверца…?!
Но булат каплет, как шоколад,
Когда ягодиц царственный клад
Проникает в морозное сердце…


27 июля 2013 г.

… Иногда, кажется, что в этом городе можно потеряться. В величественном городе из площадей, фонтанов… Городе, подкупающим бесконечным безумием ночных фонарей. Теряясь по вечерам в «венозных скрещениях» тропинок, я умудряюсь наслаждаться единственным явлением, оставшимся в моей власти – тихой печали. Я облачаю ею волосы и низко наклоня голову, молча бреду навстречу будущим жизненным парадоксам…

Я здесь родился. Среди черно-белой зелени берез, обернувшейся зеленью денежных знаков, среди вечно просторных полей, превратившихся в пустошь души, среди хрустальной утренней росы на листьях мать-и-мачехи, росы, ставшей чьими-то до боли близкими, и до боли ужасными, слезами…

… Говорят, если человек не плачет, значит, он сильный. Кто знает, - возможно. Но иногда, он не плачет, потому что в его пустой душе нет места даже слезам…

… Как много бульваров. Вот бульвар «Первой встречи». Бульвар «Жгучей страсти». А здесь, бульвар «Вечной надежды»… Еще один – бульвар «Ненависти»… Мы любили здесь бывать. Почти одновременно мы выхватывали револьвер из кобуры и целились в самый лоб друг другу. Впрочем, это могли быть и мушкеты, какая разница? О да, с мушкетами мы обращались солиднее. И разброс сердечного мяса был куда более сдержан. В любом случае, у меня была самая быстрая рука на всём Диком Западе. Нашем Диком Западе, разумеется. Иногда мы нажимали курок и тогда случалось самое страшное… На сердце появлялась зарубка. Потом еще одна. И еще. Когда зарубок стало слишком много, мы покинули этот бульвар… Ты помнишь?! Мы так тихо прощались, что даже ветер не слышал нас. Онемевшие от будущего счастья губы были смертельно неподвижны, не выпуская не единого звука канонады бушующего сердца…

Сегодня я гуляю по этому городу и мечтаю, на манер Нерона, спалить к чертям собачьим все эти бульвары. Я мечтаю поджечь весь город и, под гитарные звуки и водку, льющуюся из горлА мне в рот, грязной матершиной поливать все эти мерзко-убогие улочки, смердящие прошлыми горечами и радостями…

И вот он последний вопрос — про кого же этот рассказ?
Кто поднимает занавес? Кто выбирает, какие движения мы совершаем в танце?
Кто сводит нас с ума? Кто стегает нас кнутами и награждает за победу, когда мы выживаем в аду?
Кто же? Кто все это делает? Кто дарит тем, кого мы любим жизнь рядом с нами?
Кто посылает чудовищ убивать нас и вместе с этим поет, что мы никогда не умрем?
Кто учит нас отличать реальность и смеяться над вымыслом? Кто определяет ради чего мы живем и за что погибаем? Кто заковывает нас в цепи и кто хранит ключ от нашей свободы?
Мы сами. У нас есть все необходимое оружие. Так что — сражайтесь.
К/ф "Запрещенный приём"

... Длинный получается роман... На полжизни. Очередная нелестная глава о не свершенных подвигах, о не верных шахматных партиях и о слабости духа. Дописать его было бы большим достижением. Хотя, если задуматься.... Как говаривал дедушка Лао Дзы: "Если долгое время ничего не предпринимать, то ситуация решиться сама собой". Только как?! Как освободить себя от потребности совершать необдуманные и однозначно не верные поступки (к слову о шахматах)? Еще бы пару фунтов самообладания, 100 грамм хладнокровия и пригоршню предосудительности...

И все таки: мы выбираем или выбор уже давно сделан за нас? Может быть то и другое? Тогда на каком этапе кончается фатальность и начинается рукотворная хрень (у кого-то, разумеется, и благодать выходит! но мы то не такие...) Когда надо начинать махать лапками в сторону крутящей воронки,а в каких случаях разумнее расслабиться и получать удовольствие от насилия? Как-блять-определять-то? Монетку бросать?! или на кофейной гуще оно как то привычнее-вычурнее?

Скажите, сердце слушать?!.. Молчаливое оно... Или еще хуже: сильно вонючее, в самые ненужные моменты...

Ведь вроде всё знаю, а на деле - какашечка опять...

Hic Rhodus, hiс salta!

Хочу я этого или нет, но однажды, пройдут годы, свернутся назад - в клубок – часы, миллионы секунд схлопнутся в ужасе невозврата, и я обернусь тучным стариком в морщинистой маске на лице и других частях бренного тела, грустно покачивающимся в кресле качалке, с наспех наброшенным на коленки плетом в тошнотворных тонах… Я буду умирающе раскачиваться из стороны в сторону, возле искрящего камина, созерцая искривленные артритом пальцы правой руки, мечтательно воображая, что здесь – между указательным и средним пальцем – сейчас могла бы быть сигара… Или дешевая сигарета на худой конец…

И я обязательно вспомню о том, как когда то мучился сердечным ядом собственной привязанности, к какой –то непонятной женщине.. И подумаю «как странно: она была непонята мною тогда, и сейчас я совсем не могу её понять…» Правда, что я должен был понять, я уже не вспомню – склероз сосудов головного мозга не позволит так сильно напрячься…

Я вспомню, как я страдал запершись в комнате, засовывая молодое искалеченное псориазом лицо в складки подушки, как кричал от боли в животе, как сходил с ума от болей в груди, не понимая отчего выжигает грудную клетку: от любви, от ненависти или от плеврита… Я вспомню, как гонял в лабиринте извилин одну за другой страшные картины измен и прочих надменных предательств, и как, в конечном счёте наткнулся на картинку со смертью…

Я не вспомню, как я размозжил кулаком её мерзкое лицо, и как после её падения, пинал молодое красивое до боли в глазах тело, ногами, и как кровь брызгала во все стороны, когда я прыгал на эти телеса, и как фонтаном рвались лейкоциты из срезанных сосудов, когда я распиливал её грудную клетку бензопилой, крича от удовольствия и улыбаясь искренней улыбкой освободителя… Не вспомню… Потому что этого тогда так и не случится…

Я вспомню, что в разгар моих неустанных бдений в голову вдруг постучали… Кто-то вошел, и чей-то уверенный голос крикнул: «Молодой человек, может быть, хватит уже!» И я вспомню, как я подумал тогда в ответ этому голосу: «Какое хватит? Я ведь только начал…» Но поддавшись голосу, всё-таки стал по тихому наматывать сопли на кулак и готовится к войне…
К войне, которая и привела меня сюда – к морщинистой маске и плету в тошнотворных тонах…

P.S. Удивительно…. Как только я закончил этот бред часы тут же пробили двенадцать…. С новым старым годом, господа!

13-14.01.2012

Она: ...а вот почему с ней мужики не остаются надолго, как думаешь? по той же причине, что и ты?

Я: почему никто не задерживается? ну это очень просто я ж тебе уже все рассказал... мужчина может быть только с той женщиной, которая умеет чувствовать любовь, и отдавать взамен её же..... от такой конечно уйти можно, но к такой всегда вернешься даже после всех женщин мира... а она любовь не чувствует, значит и отдавать любовь не умеет... а мужчина тоже не бревно, он пытается отдать, пытается… а его любовь, вместо того чтобы в её сердце попасть - на бетонку падает... кто выдержит? никто... только тот, кто такой же по своей сути... Но таким был Я.. и вот даже я пытаюсь уйти....

Пройдут годы, и я обязательно расскажу вам эту историю, сшитую из фарса, жажды, лжи, страсти и горькой патоки разочарований....

Настоящая Шекспировская трагедия... В микромире двух белковых организмов, разумеется.