Настроение сейчас - ...................................

Название: Пока зарисовка не пробьешь какой номер

Автор: Naryshca

Бета:  нет

Фэндом: Inu-Yasha

Жанр: агнст, драма, романтика может и будет, если запал не пропадет

Рейтинг: ___

Пейринг: хм, может и будет

Дискламер: Все герои принадлежат Румико Такахаси, действия персонажей – мне.

Саммари: ну типа прошел бой, а дальше?

От автора: я не смотрела и не читала про последнюю битву (не дошла еще) так что несостыковки пусть не смущают

Кагоме часто видела во снах их последнюю битву с Нараку. И каждый раз она была разной – все зависело от степени ее усталости, настроения и много чего еще. И такое развитие событий ей тоже виделось, но в реальности все сменилось где-то в середине сцены и явь перестала походить на сон.

Кикио стояла в кругу белого сияния, из последних сил сдерживая рвущуюся наружу душу Нараку, а в ее пальцах горел Камень Душ. Она хмурилась, как будто что-то шло не по ее планам, затем сжала пальцы и свет вспыхнул, ослепив всех находящихся в округе.

- Кикио! – услышала Кагоме, лежа ничком в измаранной кровью траве.

Босые пятки прошуршали рядом – то Инуяша в отчаянном рывке спешил на выручку женщине, которую любил до сих пор.

Спешил прямо в пасть разверзнувшейся перед ним ловушки.

Кагоме на последнем дыхании посмотрела туда, готовая отчаянным окриком остановить его и сильно удивилась, увидев вместо проваливающийся в ад земли, лишь Кикио без сил опускающейся на траву – в ее пальцах по-прежнему сиял Камень. Целый и невредимый.

Кагоме моргнула и с трудом поднялась на ноги, глядя как Инуяша обеспокоенно присел с Кикио рядом и что-то горячо ей говорит. Она отвечала размеренно и прохладно – Кагоме не разбирала слов.

Надо бы пойти к ним и выяснить, что пошло не так, но, ноги будто приросли к месту. Она была не в силах сказать хоть что-то, хотя душа ее орала, чтобы Инуяша отошел от этой женщины, до сих пор так и не оставившей мысли погубить его, утащив за собой в ад.

Глаза ее прикипели к розовому шарику, проклятой безделушке натворившей столько горя и задалась вопросом: почему же он не исчез. Они столько боролись и вот, казалось бы, конец, но Камень цел, а значит ничего еще не окончено. Кикио говорила, что с исчезновением Нараку исчезнет и Камень, но Нараку больше нет, а проклятая драгоценность лежит в узкой ладони, делая белые пальцы почти прозрачными.

- Что случилась, жрица? – прогрохотал сбоку голос и Кагоме вздрогнула от неожиданности.

То Сессёмару выступил вперед в белых измаранной грязью одеждах,  и взгляд его не предвещал ничего хорошего.

– Ты говорила, что Камень исчезнет!

Кикио подняла голову и словно бы растеряно посмотрела на него.

- Я не знаю, - услышала Кагоме.

– Ты лжешь, жрица! – не поверил Сессёмару, делая к ней еще шаг, но остановился, когда дорогу ему заступил Инуяша.

- Твое мнение здесь никого не интересует, - угрожающе зарычал он. – И с чего бы ей врать?!

Ничего не отразилось на лице старшего брата – он безучастно разглядывал потрепанного младшего, потом перевел взгляд на все еще коленопреклонную жрицу. Когда взгляд скользнул по медленно угасающему Камню, что-то вспыхнуло в его холодных глазах, но так быстро, что Кагоме не смогла разобрать.

- Твоей очищающей силы не хватило, - сказал Сессёмару, глядя Кикио прямо в глаза. – Твоя ненависть свела на нет, попытку очистить его полностью.

Губы повелителя западных земель дернулись в презрительной усмешке, заставив Джакена, топтавшегося поодаль, с визгом нырнуть в ближайшие кусты.

- Жалкая пародия на женщину.

Если бы Кикио была живой несомненно она бы покраснела. Но так как жизни в Кикио было ни на грош, Кагоме ощутила только как  дыхнуло от нее волной холода, заставляя поежиться.

            - Я заставляю тебя взять твои слова обратно, - взревел Инуяша, кидаясь на брата с выставленными наизготовку когтями.

            - Инуяша, не надо! – вскрикнула Кагоме, но Сессёмару уже схватил его за руку, останавливая в полете.

- Ты глуп, полукровка, если до сих пор не понял что представляет собой эта женщина, - сообщил он под хруст ломающегося запястья и звериный крик Инуяши.

- Инуяша, - Кагоме ринулась к нему, когда Сессёмару без сантиментов отшвырнул его в сторону и шагнул к Кикио.

Помогая подняться и слушая его цветистые проклятия в адрес брата, Кагоме смотрела на замершую парочку. Сессёмару возвышался над успевшей подняться жрицей на почти две головы, но даже вынужденная смотреть на него снизу вверх, потрепанная и почти без сил Кикио не выглядела жалкой. Яростное выражение лица было тому причиной или гордая осанка, навет силы окружавший женщину как кокон – Кагоме бы не могла сказать. Демон и жрица сверлили друг друга глазами и не двигались, и все замерло кругом как в предчувствии беды. Кагоме глухо сглотнула и  у нее мурашки по коже забегали, когда взгляд опустился к сжатому кулаку Кикио в котором отдавал последние капли света Камень Душ.

Если Сессёмару вздумает забрать Камень то, тут им и наступит всем конец. Сессёмару не Нараку ослепленный жаждой мести, ему чхать на все эти заморочки и предсказать, что сделает властитель Западных земель, окажись в его руках столь мощный артефакт, вряд ли мог хоть кто-то. Однако, Кагоме при всем своем желании видеть во всех только хорошее не могла представить Сессёмару творящего хорошие дела.

И он был демоном, и он жаждал силы. А Камень хорошо научился находить любые маломальские червоточины в сердцах людей и нелюдей, так что, скорее всего, от сиятельной задницы останется только оболочка. Чернота камня сожрет его изнутри и превратит в чудовище.

Ей стало не по себе от этой мысли.

Сессёмару медленно поднял руку и протянул ладонью вверх – сверкнули когти в первых лучах восходящего солнца.

- Камень, - скомандовал он.

Кикио прижала кулак к груди и волосы ее взметнулись от всплеска очищающей силы.

- Я не дам тебе осквернить его, грязный демон! – выплюнула она, делая от него шаг.

Лицо Сессёмару потемнело и заострилось, в его облике появилось что-то дико-первобытное. Глаза хищно блеснули и что-то вроде мрачного веселья проступило на всегда спокойном лице.

Сессёмару гневался.

- Оставь ее, мразь, - зарычал Инуяша, безуспешно борясь с Кагоме. Она вцепилась в его хаори мертвой хваткой и обняла покрепче, так что если ему и бежать к своей ненаглядной на выручку то только с ней в прицепе.

- Жрица,  - вопреки виду голос Сессёмару звучал по-прежнему невыразительно и безразлично.- Твое желание не исполнит Камень. Я отправлю твою душу туда, где ей место, прежде чем ты сама осквернишь его.

Хрустнули костяшки пальцев, когти засветились ядовитым зеленым светом, но Кикио бесстрашно смотрела на демона и не двигалась, только крепче сжимала  Шикон-но-Тама.

- Всю жизнь я защищала Камень, - произнесла она надменно. – Я умерла за него!

- Благородно, - согласился Сессёмару. – Но не искупает твоих намерений!

Его рука рванулась навстречу ее груди, одновременно тогда же Инуяша отцепил от себя Кагоме.

Она понимала: они опоздают – яд когтей Сессёмару оставит от Кикио только воспоминание быстрее, чем они пробегут хотя бы половину пути. Но даже сознавая это, она не могла остановить себя чтобы не попытаться спасти и еще успеть. Все было таким неправильным, что она ужасалась внутри. И вот ради этого они пролили столько крови? Ради того, чтобы в конце передраться за Камень?  

Кикио смогла увернуться от первой атаки демона, но второй он уже почти достал ее, когда звонкий голос, разнесшийся по поляне, заставил Властителя западных земель остановить ядовитые когти в сантиметре от ее косодэ:

- Сессёмару-сама-а, я нашла Вас!

Все замерло и все замерли, немедля обратив свой взор в сторону, где из темноты к ним бежала маленькая растрепанная девочка  в клетчатом кимоно.

- Рин, - прошептала Кагоме, узнав загадочную спутницу Сессёмару.

Рин остановилась на кромке леса, видимо всеми своими детскими чутьем почувствовав скопившееся напряжение. А возможно ее напугал вид волков сбившихся в кучу на другом конце поляны, вокруг своего бесчувственного вожака, но не желающие пропускать ни  мгновения разыгрываемого перед ними спектакля.

Гнев вокруг Сессёмару улегся так внезапно, что Кагоме заморгала – не привиделось ли ей все до этого. Рука демона опустилась, так и не коснувшись мертвой жрицы, святящиеся, в рассветном солнце, волосы упали на спину и плечи. А лицо приняло извечную маску вселенской скуки.

- Рин, почему ты здесь? – спросил он, все еще глядя на настороженную жрицу перед собой.

- Рин было скучно. И страшно, - ответила девочка, но без былого жизнерадостного запала и нервно косясь в сторону волков.

Сессёмару обернулся и проследил за ее взглядом, тень легла на его лицо, солнце заставило засветиться его глаза словно расплавленное золото. Это было так ярко, что Кагоме прижмурилась, а когда была способна видеть чуть не села тут же – Сессёмару смотрел прямо на нее. И во взгляде его было что-то, от чего во рту стало сухо. Она инстинктивно двинулась назад за прикрывшего ее Инуяшу, но глаз отвести не посмела. Он пригвоздил ее к земле и смотрел так…

Сессёмару  оглянулся на замершую позади него мертвую жрицу и вновь уставился на Кагоме.

… так, как будто впервые УВИДЕЛ ее.

В тот момент, когда глаза его вспыхнули, Кагоме знала, что он все понял. Ей стало холодно, сердце сдавило и стало трудно дышать.

- Разделенная душа, - задумчиво вымолвил Сессёмару, разглядывая Кагоме как неведомую зверушку. – Инуяша, ты защищаешь женщину, что запечатал тебя на полсотни лет?

Инуяша вздрогнул и поперхнулся воздухом, мрачно глядя ему в глаза.

- Че?! Тебе-то что?

Кулак его хрустнул, но демон был внимателен и уловил нервное, неосознанное движение к той, что стояла за его спиной. Презрение полилось с его глаз осязаемой волной, губы едва заметно скривились.

- Не можешь отпустить прошлое, Инуяша?

- Че ты там несешь, ублюдок?! Я т-те глотку вырву, если не заткнешься, - на месте Инуяшу удерживала только Кагоме, обмиравшая от страха. Сессёмару что-то задумал, она видела это так же как читала раскрытую книгу. Он как хищник кружил вокруг своей жертвы, загоняя ее в угол и получал от этого удовольствие. Почему же никто кроме нее не видит этого?

Сессёмару едва ли обратил на беснующегося Инуяшу внимание.

- Ты! – он перевел взгляд на Кагоме и она выпрямилась будто ждала. – Ты та что сняла печать с Инуяши?

По поляне словно пронесся ледяной ветер, зароптали волки, ахнула Санго, обнимающая едва держащегося на ногах монаха. Кагоме выступила вперед и нахмурилась, понимая что в отличие от Кикио она не умеет держать ледяное спокойствие когда душу рвут сомнения. С Сессёмару всегда было сложно по его вечно ледяной роже не поймешь убить он тебя хочет или просто мимо проходил.

- Да, - тихо и коротко ответила она и демон кивнул, принимая ее ответ.

- Кагоме, - услышала она  за спиной и спрятала глаза за челкой, но не обернулась и не отняла взгляда от лица Сессёмару. Происходило что-то важное, она чувствовала это. Сессёмару не из тех, кто задает вопросы просто так.

И Кагоме знала, что связано это с Камнем все еще покоящийся в пальцах Кикио.

Сессемару сделал к ней шаг.

- Значит, это ты та что пришла из другого мира и принесла с собой Камень Душ?

Спокойный голос разносился далеко по поляне, заставив хранить мертвое молчание даже птиц в округе. Кагоме сжалась и стиснула дрожащие пальцы – вот оно.

- Какого черта, Сессёмару! – зарычал Инуяша, вставая рядом с ней, но Кагоме нашла его ладонь своей и коротко сжав, оттолкнула его не давая влезть в очередную драку.

- Да, - выдохнула она.

- Хм… Вот как.  Значит,  лишь тебе подвластно использовать силу Камня без вреда для себя.

- Объяснись, - потребовала Кагоме, покрепче стискивая лук.

- Камень не имеет власти над тобой. Я слышал слухи, что камень вновь родился в нашем мире из тела загадочной жрицы. Ты принесла его в этот мир и ты должна забрать его.

Кагоме невольно скользнула взглядом мимо него к Кикио, хмуро смотрящей не нее в ответ. Кикио тоже это знала – поняла Кагоме. Но с какой-то не понятной для нее целью все равно пошла на самоубийственный поступок, стараясь уничтожить камень вместе с Нараку. Голова пошла кругом в попытках раскрутить клубок интриг сотканный Кикио.

- Это правда? – спросила она старшую жрицу.

Та, поколебавшись секунду,  кивнула и отвела в сторону глаза.

- Повелев сжечь камень вместе с моим телом я полагала, что тем уничтожу его. Но Шикон-но-Тама не безделушка которую можно развеять по ветру, он смешавшись с моим прахом стал частью меня и затем переродился вместе со мной. В тебе. Это тело, - она с отвращением сжала ткань на груди. – Я надеялась, что прах мой в этом теле, и часть прежней души, вновь вернет мне власть над камнем, но он отторг меня.

Кагоме была бледна, до нее не совсем доходило о чем толкуют Кикио и демон, но ясно поняла одно – она должна забрать Камень. И он что-то с ней сделает.

Кикио смотря на нее скривила губы в горькой улыбке и обратила свой взор на внимающему происходящему Инуяше.

- Я мечтала избавиться от Камня, - шепнула она. – Я полюбила и мне показалось, что вот он шанс стать счастливой. Я так хотела бы быть счастливой с тобой, Инуяша.

У Кагоме рвалось на части сердце. Она ненавидела в себе эту способность сочувствовать всем и каждому и пропускать боль через себя. Но с Кикио был особый случай. Она знала, что чувствует эта женщина, потому что переживала с ней это однажды и слезы невольно вскипали на ее глазах, смотря на сломленную фигуру. Впервые Кагоме увидела в ней просто женщину, такую же как и она, мечтающую о простой жизни вместе с любимым мужчиной. Даром, что тело у нее было кукольное, а душа - чужая, чувства были в ней живыми. Питающаяся чувствами молодых девушек любовь Кикио разгоралась все больше и верно только этим та жила, не утонув в черноте ненависти, что  приняла от души Кагоме. И Камень она собирала верно не только с целью уничтожить своего врага и разлучника, но и надеясь исполнить свое единственное желание. Быть с Инуяшей.

И непонятно толи Камень не отозвался, а может Кикио переборола себя и не стала ничего желать, зная чем может обернуть пожелание Камень. Даже очищенный он был опасен и тьма заключенная в нем могла извратить самые добрые намерения.

А затем Кагоме посмотрела на больные глаза Инуяши не отрывающий взора от Кикио и сердце ее треснуло. Она практически воочию видела осколки ссыпающиеся к ее ногам блестящими осколками.

Она такая глупая и такая слепая и на что надеялась непонятно. Он ведь тоже любит, так любит что готов пойти за Кикио даже в ад, зная что останется там один – ведь душа Кикио уже переродилась в этом мире. А ведь он как никто другой имеет право быть счастливым.

И Кикио тоже имеет это право. Разлученные чужой ревностью и жадностью, они прошли тернистый путь друг к другу и Кагоме вдруг ощутила себя меж ними не более чем песчинкой. Просто помехой мешающей воссоединиться двум любящим сердцам.

Я всегда буду на твоей стороне, Инуяша, - так она сказала когда-то и она не врала.

И она всегда знала, что придет день и Инуяше поневоле придется выбирать, как бы он не отрицал очевидного. Разумеется, тогда она надеялась, что находясь рядом с полудемоном сумеет занять желанное место в его сердце, но каждый раз, когда ей казалось что вот в его глазах светится ответное чувство, появлялась Кикио и Инуяша отдалялся вновь.

Что ж если это ее судьба, она готова. Ради Инуяши она готова на все.

Она закрыла глаза и попыталась отгородиться от готовых пролиться слез. Надо сделать это сейчас, если потянет еще чуть-чуть не выдержит и повернет оглобли.

Кагоме сделала шаг, не обратив внимания на оклик позади и подойдя к Сессёмару со скучающим видом наблюдающего разворачивающуюся драму, твердо взглянула ему в глаза.

- Что мне делать? – спросила она.

- Просто возьми его, - ответил он незамедлительно, рассматривая ее с новым незнакомым выражением лица.

- И все? – она недоверчиво нахмурилась.

Он  ничего не ответил и в его лице не дрогнул ни один мускул. Видимо посчитал ее недоверие оскорблением.

Она вздохнула, - ну и ладно, больно нужны твои объяснения, - и не обернулась, когда Инуяша снова позвал ее тихо и осторожно, словно боясь спугнуть  бабочку с ладони. Она почти прокусила себе губы, заставляя себя не смотреть на него. Она не могла. Боялась, что единственный брошенный на него взгляд  мигом разобьет ее решимость вдребезги.

Кикио смотрела на нее настороженно, как на опасную змею и Кагоме мимолетно удивилась – отчего же? Она никогда не желала Кикио зла, видят то боги. Даже помня о попытке жрицы убить ее и понимая, что сейчас она сделает что-то, отчего Инуяша навсегда будет потерян для нее, Кагоме, она не желала ей зла.

Она замерла почувствовав себя полной дурой под перекрестьем взглядом. Кикио по-прежнему сжимала Камень и судя по виду отдавать его не собиралась. И что теперь? Вряд ли вцепиться друг другу в волосы на глазах у толпы народа хорошая идея. Прежде чем Кагоме придумала хоть что-то, сзади раздался промораживающий до костей голос:

- Не глупи, жрица, отдай ей Камень.

Кагоме видела, что Кикио борется с собой, но что за мысли витали у нее в голове, было не ведомо. Наконец лицо ее расслабилось, она вздохнула и на пару секунд закрыла глаза, став похожей на мученицу.

- Так тому и быть, - взяв ее за руку, Кикио быстро вложила в ладонь Кагоме Камень и отступила на шаг, глядя так будто сердце свое вырвала. – Он теперь твой, девочка, не повторяй моей ошибки.

Кагоме  облизала ссохшиеся губы и заставила слова протиснуться сквозь сжавшееся горло:

- Я заберу его с собой в свое время и больше не вернусь.

Лицо Кикио дернулось, словно в судороге, зрачки в глазах дрогнули.

- И что с того? Это уже ничего не изменит, - произнесла она делано спокойно.

Кагоме нахмурилась обиженная таким пренебрежением к ее жертве. Она, черт возьми, этой стерве свою любовь уступает!

- Он любит тебя, - прошипела она, практически одними губами и  почувствовала темное удовлетворение, видя как маска безразличия ко всему сущему треснула и на миг все чувства Кикио оказались для Кагоме как на ладони. Ее любовь, ее горечь, ее отчаяние и надежда…

- Глупости, - Кикио слишком быстро пришла в себя и захлопнулась как раковина, снова став пустой и безжизненной. Куклой, коей впрочем и являлась. И что Инуяша только находит в ней, размышляла Кагоме, пока они вели свое противоборство взглядов, она же даже не выглядит живой. Ей стало жаль их обоих и видимо что-то отразилось на ее лице, что заставило Кикио гневно сузить глаза и практически отшатнуться от нее.

Ловцы душ неслышными тенями заскользили вокруг, заставляя цепенеть от ледяных прикосновений. Кикио медленно повернулась и пошла к лесу, больше не оборачиваясь.

- П-подожди! Кикио, - Кагоме вздрогнула тут же как будто вернувшись еще на пару месяцев назад.

Инуяша тормознул возле Кагоме, словно раздираясь между ними двумя, но Кагоме уже держалась лишь на честном слове, поэтому его здесь отсутствие только бы приветствовала.

– Кагоме?..

- Иди, - шепнула она.

Его колебания отдавались в сердце невыносимой тоской, но она заставила себя посмотреть на него с улыбкой.

- Давай, иди, Инуяша, - сказала она как можно мягче. – Не дай ей уйти.

Он смутился, дернулся от нее, но как будто насильно заставил себя остановиться вновь. Глаза его скользнули по Камню в ее руке.

- А ты? – буркнул он, явно сконфузившись.

Она пожала плечами и сдавила Камень так, что будь она демоном раздавила б уже в лепешку.

- Все будет нормально. Я справлюсь, в конце концов, я принесла его сюда, - она глубоко вздохнула и не смогла сдержать горько поджавшихся губ.

Кажется, ее сказка подходит к концу? Они отобрали сокровище у врагов, принц уходит к принцессе, а главная героиня вроде и не у дел.… Ну а кто сказал что сказки бывают только со счастливым концом?

- Прости, - на грани выдоха шепнул Инуяша и добавил уже грубо, скользнув взглядом поверх ее головы: - Тронешь ее, Сессёмару, я т-те пасть порву!

Еще ни разу Инуяша так своевременно не покидал ее ради Кикио. Она усмехнулась комичности ситуации и оглянулась на Сессёмару наблюдающего за ней. Ей бы его спокойствие! Ощущение такое, будто его никто и ничего не трогает.

Ее же сердце колотилось просто бешено, отдаваясь где-то в горле и висках. Хотелось пить.

Ну и что теперь? Она посмотрела на светящуюся сферу на ладони и вспомнила все, что с ним было связано.

Из-за Камня Инуяша и Кикио возненавидели друг друга, из-за него был проклят Мироку и убиты все родичи Санго. Даже родители Шиппо косвенно погибли из-за него. Из-за него она два года провела в этой эпохе и навидалась такого, что хотелось бы забыть…

Но из-за него же она повстречала Инуяшу, освободила его от заклятья, попала в сказку какие слышала только от деда…

…и вот сейчас все должно было закончиться.

Нет, - поправила она себя. – Закончится этот виток ее жизни и начнется новый. Еще неизвестный, неизведанный. Не убьет же ее Камень, в самом деле. Она сглотнула соленую слюну. Во всяком случае, умирать было бы нежелательно.

Она не видя ничего перед собой обвела взглядом поле боя. Столько смертей, столько ненужных смертей, столько горя и крови. Солнце медленно выплывающее из-за леса залило все вокруг золотым светом, высветила искаженные лица, искореженные тела, землю пропитавшуюся кровью. Кагоме передернулась. Ей бы хотелось чтобы всего этого не было. Чтобы больше не было смертей, не было боли. Она смотрела на страдающих соратников, воющих над трупами соплеменников Коги и ее душа рыдала вместе с ними.

…Два года назад, девочка упала в старый колодец и попала в сказку.

Кагоме сморгнула слезы с глаз глядя на то, как Санго подвывая от горя качает на руках мертвое тело своего брата.

…Девочка попала в сказку и принесла с собой великое зло.

Она смотрела на пытающегося подняться Когу и Аямэ, плачущую от облегчения.

…Теперь она должна была поглотить его и освободить сказку от его присутствия.

Кагоме опустила взгляд на Камень.

…Но как это сделать, она не имела понятия.

Сердце стучало в груди с такой силой, что отдавалось в висках. Пот выступил на лбу, а ладони увлажнились от страха. Желание… Нужно загадать желание, но какое, черт возьми? Она ничего не хочет, просто чтобы закончилось это все, чтобы прекратились бесконечные распри из-за дурацкого Камня. Она просто хочет, чтобы все были счастливы…

Камень вспыхнул, озарив потусторонним светом поляну, запульсировал в ответ на биение ее сердца. Она затаила дыхание, глядя на маленькое солнце в своих руках. Тело вдруг показалось невесомым и она взлетела вверх, уронив лук и колчан со стрелами на землю. Руки сами собой раскинулись в сторону, а глаза закрылись, еще успев увидеть что Камень вырвавшись из ее руки завис прямо над ее сердцем и горел так, что глазам было больно. Больно к слову сказать было не только глазам, но и тело вдруг как будто зазвенело от наполнившей его силы, но закричать она не могла, словно на губы кто-то наложил печать.

Вот и все, думала Кагоме, смотря как перед глазами проносятся картины чужой, незнакомой ей жизни. Женщина, прекрасная в сияющих доспехах рубящая нечисть направо и налево и бесчисленная орда демонов жаждущая испить крови жрицы. Кагоме чувствовала ненависть, боль и отчаяние каждого из них и ее сердце разрывалось от жалости, желания защитить. Кагоме никак не могла выявить из дикой какофонии чувств те, что принадлежали лишь ей. Она как будто разделилась на тысячи душ и каждая испытывала свои вихри эмоций, сводя ее с ума. Она любила и ненавидела одновременно. Она хотела сберечь и уничтожить. Хотела скрыться во тьме и стремилась к свету. Кагоме сжалась в комок в пустоте и подумала: «кто я?».

- Кто ты? – спросил бестелесный голос и Кагоме ответила:

- Не знаю.

- Вспомни, - сказал другой голос и Кагоме попыталась вспомнить, но перед взором  проносились бесчисленное количество прожитых жизней и какая из них принадлежала ей разобраться сложно.

Однако что-то мелькнуло на краешке памяти и Кагоме словно почуяв что это то что она ищет уцепилась за белые пряли волос мелькнувшие во тьме.

Инуяша…

- Чего ты хочешь? – снова дал знать себя голос. Многоголосый он шептал и кричал, злорадствовал и говорил с жалостью: - Мы можем дать тебе все, что захочешь, впусти нас в свое сердце.

- Мне ничего не нужно, - ответила Кагоме силясь вспомнить кому принадлежат золотые глаза их под белых растрепанных волос.

- Глупая женщина! – фыркнул голос. – Ты можешь пожелать чего угодно. Даже презренного полукровку!

Полукровка? Инуяша?!

Кагоме распахнула глаза и зажмурилась ослепленная. Она полагала, что находится во тьме, а на самом деле свет, который не может вынести человеческий глаз, окружал ее подобно водам матери в утробе. Память вернулась стремительнее стрелы пущенной в сердце.

И она поняла, что нужно сделать.

- Я хочу чтобы кровопролития прекратились. Хочу, чтобы Инуяша был счастлив.

- Чего ты хочешь для себя? – этот голос был куда мягче чем предыдущие и нутром Кагоме поняла, что говорит сейчас та единственная душа что держала баланс добра в Шикон-но-Тама.

- Ничего, госпожа Мидорико, - ответила Кагоме улыбнувшись.

Женщина подняла голову и ее сияющие глаза улыбнулись ей. Кагоме показалось как будто ее стало много больше чем раньше. Как будто теперь она была способна обнять и укрыть от бед весь мир. Она топила в своей нежности воющие дурниной нечистые души, обволакивала их своей силой и постепенно они смирились и словно зверьки, демоны свернулись клубками и уснули внутри ее души. Кагоме еще ни разу не чувствовала такое сильное чувство удовлетворения и никогда она не чувствовала себя полнее чем сейчас. Как будто потерянные кусочки души вдруг вернулись к ней.

Кагоме медленно опустилась на землю  поддерживаемая сияющими лентами силы и успела  почувствовать как тень шагнувшего к ней Сессёмару упала на лицо, прежде чем она позволила, наконец сознанию отключиться.

___________

Кагоме и раньше пыталась определить свое будущее и всегда ей виделись в нем небоскребы и преломления света  в пыльном воздухе. Рев мотора автомобиля, гул летящего самолета, шальная попсовая песня из ларька – все это было родное и навевало спокойствие.

Кагоме никогда не думала, что сможет и захочет остаться за пятьсот лет до своего рождения. Исключение она сделал бы только в том случае, если б Инуяша полюбил ее. Но он выбрал Кикио и она, по всем правилам, должна была вернуться к семье и нормальной жизни семнадцатилетней школьницы. Но колодец Костоглот вопреки всему не открыл ей временной туннель и не пустил назад. Теперь он был всего лишь мертвым, пересохшим колодцем служащим своеобразной могилой для многих демонов. Еще чуть-чуть и поглотившей Камень жрице, казалось, что он станет могилой и ей. Отчаяние завладело ей настолько, что она даже не сразу поняла что происходит.

Сидя на его дне, среди пряно пахнущей земли и белеющих тут и там костей, она уже битые полчаса колотила землю руками и раскидывала комья грязи в тщетных попытках попасть домой. Слезы заливали лицо, а ногти она обломала до крови. Но она не замечала, ужас никогда больше не увидеть родных, остаться здесь одной без шансов отступить в любой момент, ослепил ее.

- Не может быть! Не может этого быть! – шептала она в исступлении. – Мама, дедушка, Сота… не может быть!

- Кагоме, пожалуйста, вылезай оттуда, - жалобно просил демон-лис, вцепившись в старый деревянный сруб всеми своими крохотными коготками.

- Нет… не может… быть, - рыдала Кагоме, не слыша и не видя вообще ничего, тьма заволокла ее душу и грозила вот-вот поглотить ее с головой.

- Кагоме-е, - Шиппо спрыгнул к ней и обнял, уткнувшись мокрым лицом ей в шею.

Кагоме в поглотившем ее отчаянии обняла  лисенка и зарыдала, щедро орошая его кофтейку слезами.

- Шиппо, Шиппо, что мне теперь делать? Я осталась одна, - проикала она.

- Неправда. Я же с тобой. Кагоме. Я тебя не брошу никогда-никогда! – Шиппо приник к ней всем своим маленьким тельцем, как будто пытался согреть ее вмиг вымороженное сердце.

Откуда ему было знать, что оплакивает она свою загубленную личную жизнь.

Кагоме  благодарно улыбнулась, но впечатление испортилось тут же как она снова хлюпнула носом.

Кто же знал, что все выйдет так плохо. Так неправильно и несправедливо.

По рассказам бабушки Каэде, Шиппо и Инуяши Кагоме пролежала без сознания почти неделю. Металась в горячке и  по их признанию они потеряли надежду, когда сердце ее остановилось в одно из мгновений, но на следующий день Кагоме пришла в себя и выглядела при этом и чувствовала себя как ни в чем ни бывало. Кагоме мало помнила из того, что с ней происходило при слиянии с Камнем, лишь наплывами возникали какие-то образы, но не более.

Мироку и Санго поведали ей, что когда сила Камня опустила ее на землю, Сессемару посоветовал, читай приказал, унести ее в деревню, а сам исчез вместе с девочкой и слугой. До деревни ее донесла Кирара, вместе с Санго и остальными.

- А как же Кохаку, Санго? – спросила Кагоме и с удивлением уловила в ее глазах тоску, но не обремененную черным горем.

Ответил Мироку:

- Тенсейга Сессемару оживила его, но Кохаку не остался с нами. Вина слишком сильно подкосила его, боюсь он еще не скоро сможет  спокойно смотреть нам в глаза.

Кагоме обняла Санго и дала ей вволю наплакаться. Слезы горя то были или радости, Кагоме не знала, но подумала, что скорее всего Санго как и она Кагоме пусть и печалится от отсутствия важного человека рядом, все же рада что он живет. Не сказать правда, что это радовало мальчика, но на то воля судьбы. У всех она своя.

У нее видимо судьба остаться здесь в одиночестве.

С Инуяшей нелегкий разговор состоялся на закате три дня назад. Он позвал ее, когда наряду с другими девушками, она возилась с овощами и только взглянув на его поникший вид, она содрогнулась от жалости. К нему или себе сложно было понять. Она боялась остаться с ним наедине и в то же время все внутри сладко замирало. Он отвел ее к дереву, где они впервые увидели друг друга и Кагоме  не без цинизма подумала, что так и должен выглядеть правильный конец. Где все началось там и должно окончиться.

- Я должен идти, – сказал Инуяша, сверкая глазами из-под встрепанной челки в сторону. – Кагоме…

Сердце и без того уже разбитое рухнуло к ногам и она невольно шмыгнула и вытерла  влажные ладони о хакама. Она ждала этого разговора. Инуяша с того момента как она пришла в себя околачивался рядом сам не свой и она понимала, что он уже на что-то решился. И даже знала на что, не она ли сама загадала желание и не о том ли говорил ей Сессёмару – ее жертва во благо других. Вот только это все равно больно, ее Камень не оставил в стороне как других. Ее чувства были голы и как справиться с этим она не знала.

Подавить в себе надежду на иной исход было сложнее, чем она думала. Надежда умирает после солдата – усмехнулась она про себя.

- Я знаю, - кивнула она, опуская взгляд.

Не смотреть на него. Не смотреть, сердце кровоточило и Кагоме удивлялась как это она еще дышит так спокойно при таком кровоизлиянии

Инуяша опустил голову и сгорбился, пушистые уши поникли.

- Я ведь обещал ей, помнишь? Я не могу предать ее сейчас? Она осталась совсем одна, я должен защитить ее, - Инуяша шагнул к ней и на мгновение Кагоме показалось словно он говорит это больше себе чем ей. Как будто хочет, чтобы она его отговорила, уговорила остаться…

Глупости, оборвала себя Кагоме, с чего бы? Он любит Кикио. Он готов пойти за ней даже на край света!

- Я знаю, - сказала она снова, давя в себе еще пытающиеся жить росточки надежды. – Все правильно, Инуяша.

У него были глаза больного. Лихорадочно блестящие, слишком яркие на смуглом лице. Ему было больно и Кагоме усилием воли задавила в себе радость от того, что ему тяжело проститься с ней. Они не были  чужими, так ведь. Говорить о том, что он уходит ему не легче чем ей б этом слушать.

Бедный Инуяша. Волна сострадания омыла душу, успокоило воспрянувшую вдруг темноту и Кагоме улыбнулась изо всех сил сдерживая слезы.

Инуяша…

Она не смогла отказать себе в своем эгоистичном желании коснуться его в последний раз. Он не двинулся с места, когда она приникла к нему всем телом и обняла поперек груди, уткнувшись в жесткую ткань его хаори. Вдохнула запах ставший ей родным - леса, зверя, пота, крови – и затосковала с такой силой, что дыхание прервалось и вырвалось из горла сдавленным рыданием. В глазах защипало, она сжала в руках ткань одежды и заговорила, чувствуя что это нужно сказать:

- Не нужно оправдываться передо мной, Инуяша. Я уйду к себе, забрав с собой силу Камня, а ты защитишь Кикио - такова наша судьба, – она вздохнула и улыбнулась сквозь слезы, почувствовав как он обнял ее в ответ. - Не вини себя – прекрати. Ты любишь ее  - чтобы быть рядом этого объяснения вполне достаточно.

- Почему ты такая хорошая, Кагоме? – прошептал он ей в волосы, прижимая к себе крепче. – Было бы легче если бы ты на меня накричала.

Она безрадостно рассмеялась, смахнув слезы со щек, и пожала плечами.

- Наврядли от этого стало бы хоть чуточку легче.

- Ну, кое-кому точно бы стало. Я знаю - тебе нравилось меня усаживать.

Она возмущенно вспыхнула:

- Да ничего подобного!

- Точно-точно, неча тут мне рассказывать.

Он провел когтями по ее волосам, по пути стягивая ленту, сдерживающую тяжелую косу. Медленно, словно во сне разделил пряди. Она молчала, завороженная его действиями, вдыхая ставший родным запах. Наслаждаясь его близостью в последний раз.

Инуяша был подчеркнуто нежен и горечь расставания придавала этой нежности оттенок  траура.

- Я никогда тебя не забуду! – прошептал он.

Он всхлипнула, поднимая к нему мокрое лицо.

- Уж постарайся, это самое малое что ты сможешь сделать, когда я уйду.

Он не ответил и лицо его вдруг стало пугающе серьезным, глаза затуманились. Кагоме удивленно поняла, что он собрался ее поцеловать. Кружевные полутени играли на его волосах, подбрасывая в его пряди сияющих светлячков, заставляя глаза искриться.

Такой красивый, дикий, сильный… и не мой, - размышляла Кагоме, чувствуя как новая волна слез подкатывает к глазам.

- Не могу видеть как ты уйдешь, - он склонился уже совсем низко и бормотал ей это прямо в губы. – Не хочу этого видеть…

Кагоме кивнула, поняв без слов – они видятся в последний раз. Она приказала воющему внутреннему голосу заткнуться, а сердцу колотиться не так сильно. Ее потрясывало от его близости, от его дыхания так близко и таких непривычно-серьезных и решительных глаз.

Инуяша…

Она сама встала на носочки и приникла к его твердым губам в их единственном и последнем поцелуе. Слезы сочащиеся из под сомкнутых век сделали его мокрым и соленым, но Кагоме этого не заметила. Это было совсем не важно, она вложила в это соприкосновение губ всю свою душу и всю свою любовь, увы, так и невостребованную. Я буду помнить тебя, - говорила она ему этим поцелуем и он отвечал со всей пылкостью своей полудемоснкого сердца.

Они еще долго стояли, просто обнявшись под вековыми ветвями Священного Древа, прежде чем Ловцы душ отрезали Кагоме от ее прошлого и увели Инуяшу за собой.

Ха! Стоит посмеяться над ней, дурищей. Она отпустила Инуяшу даже не став за него бороться думая, что уйдя в свое время негоже давать себе и ему надежду. Перехитрила сама себя?

Домой, ее провожал лишь верный Шиппо. Мироку и Санго отправились навестить деревню Санго и еще не вернулись. Нехорошо, конечно, с ними так поступать, но Кагоме чувствовала, что еще одного тяжелого прощания может просто не выдержать. Она передала через Шиппо длинные письма одной и второму в которых подробно излагала причины такого поступка. Она знала - они ее поймут, не могут не понять.

Кто же знал, что письма ей вручать придется самой, что прошлое не захочет отпускать ту, что так просто взяла в себя всю силу Камня.

Тогда шагая сквозь заросли к колодцу Кагоме жалела лишь, что больше не увидит ни Коги, ни верной Аяме, не искупается с Санго в теплом источнике и не будет рядом с ней полудемона с взрывным характером и одинокими глазами.

Все к лучшему, думала Кагоме и прыгнула.

И осталась на дне колодца за пятьсот лет до своего времени.

_______________