Она уже при жизни была легендой, люди ее боготворили, поклонники за ней ходили толпами. Более любимой народом актрисы того времни сложно назвать.




Семья Людмилы Целиковской была очень артистичной, очень музыкальной. Дома у нее все время пели, играли на различных музыкальных инструментах – там царило искусство. Мама Людмилы Васильевны пела в церковном хоре, а регентом там был ее папа – Целиковский Василий Васильевич.



Поступив в театральное училище Людмила Васильевна с трудом успевала учиться и одновременно сниматься в кино. Она уже попала в обойму кинозвезд и спрос на нее был большой.

Вот как она вспоминала свое появление на съемочной площадке «Ивана Грозного» Сергея Эйзенштейна:

«Я еще была абсолютно несмышленая, желторотая. Представьте себе, я девчонка, вошла в павильон, а там... Черкасов, Жаров, Бучма, Мгебров, Абрикосов, Названов, Кадочников, Бирман, Эйзенштейн… Вы представляете, что со мной было?»
Она попала в струю, она стала очень модной актрисой. В 40-е годы были модными именно такие образы: блондинки с вьющимися волосами, совершенно очаровательным, почти голливудским видом.

Со своим будущим мужем Михаилом Ивановичем Жаровым она близко познакомилась, когда снималась в Алма-Ате в «Воздушном извозчике». После съемок фильма они создали семью.

В то же время она получила роли в театре Вахтангова. На нее обратил внимание главный режиссер театра Рубен Николаевич Симонов. Театр был для нее святым местом, и что бы ей не давали играть, какую бы роль ни поручили, она все это выполняла с трепетом и старалась сыграть в меру своих возможностей и своего таланта. Она была невероятно предана театральной сцене.



Так, она жила, преуспевала в театре, масса всего было в жизни, а потом произошло, как она сама говорила, главное событие, самая крупная и самая желанная для нее роль – роль матери. Людмила Васильевна долго жила с Жаровым, но встретив свою настоящую любовь, ушла от него. И у нее родился сын.

Сын Людмилы Целиковской и Каро Алабяна рассказывал:

«Наверное, я на маму все-таки похож характером, хотя у меня нет такой легкости, какая была у нее. Свою вдумчивость я приобрел от папы.
Мой папа был архитектор, Алабян Каро Семенович, очень известный архитектор, какое-то время он был главным архитектором города Москвы…
Мама меня не баловала, она была довольна сурова ко мне, бранила меня за какие-то неблаговидные поступки, и можно сказать, что она держала меня в ежовых рукавицах...
Мама и папа жили довольно счастливо, но, к сожалению, отец довольно рано умер, в 1959 году. И мы остались с мамой вдвоем...
Она очень любила петь. В спектаклях всегда сама пела, да и дома тоже. Особенно мне запомнились вечера, которые у нас проходили, с Евгением Рубеновичем Симоновым, ее близким другом, они очень тепло друг к другу относились. Это были замечательные вечера, когда мама, Евгений Рубенович и Люда Максакова втроем пели»



Людмила Целиковская была одновременно и знаком качества, и знаком времени. В годы Великой Отечественной войны наши артисты часто выезжали на передовую, туда же вывозили киноустановки, пытались поддержать наших солдат, как могли. И, как рассказывают, когда наших бойцов спрашивали перед боем, чего бы они сейчас хотели больше всего, те просили «кино с Целиковской». Еще говорили, что в гимнастерках наших бойцов лежали портреты Целиковской, а кто-то утверждал, что, идя в бой, солдаты кричали не только «За Родину, за Сталина!», а еще и «За Родину, за Целиковскую».

Когда смотришь эти старые фильмы, становится немного грустно, потому что в них есть какая-то чистота, наивность и простодушие, которое мы потеряли.




Источник
Источник