О том, что святые Петр и Феврония Муромские являются покровителями семьи и супружества, а день их памяти объявлен федеральным праздником семьи, любви и верности, известно почти каждому жителю России. И это не может не радовать. Но с тех пор, как был установлен особый праздник в их честь и почитание Петра и Февронии приобрело широкий размах, не смолкают споры вокруг их имен. Больше всего недоумений и вопросов вызывает не их каноническое житие, включенное в Четьи-Минеи святителя Димитрия Ростовского, а знаменитая «Повесть о Петре и Февронии Муромских». Одни считают ее единственным и безоговорочным источником сведений о благоверных князьях, другие – вымыслом и красивой легендой, не имеющей ничего общего с их реальной биографией. Давайте попробуем разобраться, таким ли легендарным и фольклорным является этот замечательный памятник русской письменности. Кстати говоря, даже совершенно светские исследователи считают «Повесть…» одним из лучших образцов древнерусского творчества, вершиной отечественной литературы XVI века.

Сие сказание есть творение соборного священника Ермолая-Еразма, написанное им по заказу митрополита Макария после канонизации святых благоверных Петра и Февронии на Московском Соборе 1547 года. Однако митрополит Макарий не стал включать данное произведение в свои знаменитые Великие Четьи-Минеи. Видимо, он счел ее не совсем подходящей по стилю и содержанию к привычному агиографическому жанру.

Насколько мы можем доверять «Повести о Петре и Февронии»? Дело в том, что отец Ермолай вовсе не был каким-то сказителем, подвизающимся в художественно-литературном жанре. Он был выдающимся богословом, писателем, публицистом, человеком высокообразованным. На тот момент он уже написал значительное количество произведений, поэтому святитель Макарий, сам весьма ученый муж, и поручил ему составить житие муромских чудотворцев. В том, что он, конечно же, не сам выдумал данное сказание, но лишь обработал существующие предания о благоверных Петре и Февронии, не сомневаются даже самые жесткие критики «Повести…». К сожалению, Ермолай-Еразм, видимо, действительно опирался в своих исследованиях только на устные народные предания о муромском князе и его супруге. Но так ли далеко он ушел от летописей, и можно ли считать «Повесть о Петре и Февронии» действительным источником сведений об их жизни?

Народные свидетельства о жизни и чудесах святых являются серьезным источником при составлении житий

Дело в том, что народное почитание и свидетельства о жизни и чудесах святых являются и поныне очень серьезным источником при составлении житий канонизированных святых. А в XVI веке и, конечно, в более ранний период устное творчество было самым главным источником информации. Царь Иван Васильевич Грозный решил провести канонизацию благоверных Петра и Февронии, но известно, что народное почитание этих святых началось еще задолго до их церковного прославления. Для составителя житий святых народные устные рассказы, предания о жизни подвижников благочестия такой же источник, как и летописи. О многих святых мы узнаём почти исключительно из их житий, других письменных источников просто не сохранилось.

Жития святых – это особый жанр, очень близкий к литературному. Так, святитель Димитрий Ростовский включает в свой многотомный сборник жития мучеников, написанные на основании мученических актов, которые велись в Римской империи, но мы видим, что вместе с тем в эти жизнеописания включены также многочисленные диалоги и подробности, которые никак не могли содержаться в сухих судебных документах.

Заслуга священника Ермолая в том, что он бережно собрал все, на его взгляд, достоверные сказания и предания о святых Петре и Февронии и, отредактировав их, донес до читателя. Именно благодаря ему мы имеем не только летописные данные о них, но и сохраненные устные сведения о святой муромской чете. И за это ему большое спасибо от благодарных потомков. Ошибка же этого древнего писателя в том, что он не соединил устные предания с данными летописных исторических документов.

Кроме весьма краткого канонического жития, включенного в Минеи святителя Димитрия, кроме других более поздних, но куда более полных житий и непосредственно самой «Повести…» Ермолая-Еразма есть еще одно житие Петра и Февронии. На мой взгляд, оно является самым объективным и исторически выверенным источником. Это жизнеописание составлено святителем Филаретом (Гумилевским), блестящим богословом, очень авторитетным историком XIX века, и включено им в книгу «Избранные жития святых». Чем для нас особенно ценен труд святителя Филарета? Он, как профессиональный историк, опирается на исторические источники: русские летописи (Никоновскую, летописи Переславля Суздальского и другие), родословную Муромских князей, историю Рязанского и Муромского княжеств, «Пролог», сочинения историков Татищева и Карамзина. Поэтому его житие можно назвать самым достоверным с исторической точки зрения.

Но вернемся к «Повести…» Ермолая. То, что это произведение является также источником сведений о жизни любимейших русских святых, несомненно, ведь даже святитель Филарет (Гумилевский), несмотря на то, что подходит к «Повести…» критически, все же широко использует ее при написании своей версии жития. Он корректирует некоторые места и убирает все, с его точки зрения, лишнее.

Но пора уже обратиться к самой «Повести о Петре и Февронии». Очень интересно будет разобраться в том, что в этом сказании можно признать вполне достоверным с духовной и агиографической точек зрения, а что вызывает сомнения. Проверить некоторые события и моменты с исторической точки зрения не представляется возможным за давностью лет и недостатком документальных источников. Но раз «Повесть…» так прочно вошла в наш православный обиход и пользуется такой известностью и уважением у церковного народа, мы не можем не признавать за ней права быть источником сведений о земной жизни небесных покровителей брака. Посмотрим же, какие загадочные места сразу бросаются в глаза в Ермолаевской «Повести…».

Княжеские имена

Согласно летописям, Давид и Евфросинья – мирские имена муромских князей, принявших монашество как Петр и Феврония

В «Повести о Петре и Февронии» муромские князья имеют крещальные имена Петр и Феврония, а в конце жизни принимают монашество с именами Давид и Евфросиния. Это, конечно, явная ошибка. Согласно летописям и родословиям муромских князей, в Муроме с 1205 по 1228 год правила княжеская чета Давид Юрьевич и его супруга княгиня Евфросинья. Святитель Филарет (Гумилевский), опираясь на «Родословную книгу князей и дворян российских и выезжих» и другие источники, пишет: «Когда князь и княгиня достигли глубокой старости, то в одно время облеклись в иноческое одеяние, один с именем Петра, другая с именем Февронии». В примечаниях к своему труду святитель Филарет говорит, что в «Повести…» мирские имена святых перепутаны с монашескими и что ошибка эта перешла и в печатный «Полный месяцеслов».

Почему отец Ермолай допустил эту неточность? Не сверившись с летописью, он более доверился устным рассказам, которые не смогли упомнить точного имени князей. В народе они были более известны как Петр и Феврония, вот народное сознание и решило, что такие имена святые имели до монашества. Думаю, что ошибка эта довольно простительна, особенно для древнерусского человека. Ведь на Руси многие люди, а князья в особенности, имели иногда по нескольку имен. Например, святой креститель Руси равноапостольный Владимир прославлен со своим славянским именем, а его крещальное имя – Василий – известно далеко не всем. Были князья, которые вошли в историю под двойным именем, к примеру старший внук Владимира Мономаха святой благоверный князь Всеволод Мстиславич, которого часто называют Всеволод-Гавриил.

Еще одно княжеское имя вызывает вопрос в «Повести о Петре и Февронии». Согласно ей в Муроме до князя Петра (Давида) княжил его брат Павел. Летописные источники, действительно, говорят о том, что князь Давид принял муромский престол по смерти своего старшего брата, которого очень уважал. Но там он назван не Павлом, а Владимиром. Что тут можно сказать? Скорее всего, мы здесь опять сталкиваемся с княжеским обычаем давать и использовать в обиходе сразу несколько имен. Имя Владимир – чисто славянское, значит «владеющий миром». Видимо, при рождении ему было дано именно это, известное и славное на Руси имя. А при крещении он принял уже второе, в честь своего небесного покровителя апостола Павла.

Крылатый змей

Из «Повести…» мы узнаём, что у князя Павла (Владимира) была супруга. И вот «диавол, испокон веку ненавидящий благо человеческого рода, послал жене князя на блудное дело злого крылатого змея» (здесь и далее «Повесть…» цитируется в русском переводе. – прот. П.Г.). Этот змей почему-то видится некоторым исследователям самым фантастическим и нереальным персонажем данного сказания. Скептически настроенные, они тут же начинают видеть здесь сказки об Огненном змии и проводить параллели с какими-то уже совсем не славянскими мифами.

Змей, упомянутый в «Повести…», конечно же, просто некий виртуальный морок, личина, принимаемая на себя врагом рода человеческого, которого Священное Писание называет «великий дракон, древний змий…» (Откр. 12: 9). Диавол, как известно, падший ангел, бесплотный дух, но он может принимать вид любого одушевленного существа или неодушевленного предмета. В древние времена диавол любил являться нашим предкам (да и другим народам тоже) в виде чудовищного, часто огнедышащего ящера. Поэтому-то в былинах так и распространен образ змея, дракона, с тремя головами или с одной.

Это чудище в представлении людей прошлого было олицетворением зла, нечистой силы. Недаром лешие, русалки, всевозможные бабки-ежки, змеи-горынычи, прочие огненные змеи кратко именовались нечистью – как представители инфернального мира. И для человека древности весь этот мир был такой же реальностью, как для нас полтергейст и прочие потусторонние паранормальные, темные явления.

Итак, нечистый дух в виде змия прилетает к супружнице князя и совершает с ней блуд. Что это не просто какая-то рептилия, а темная духовная сущность, видно из того, что змий является в двух обличиях: как ящер и как человек. Он принимает облик князя Павла. Притом змей скоро настолько обнаглел, что уже не скрывает перед княгиней своего мерзкого вида, но при других в целях конспирации является в виде князя. «А посторонним людям казалось, что это сам князь с женою своею сидит». Наконец княгиня не выдерживает и рассказывает всё мужу. Тот советует жене хитростью выведать у змия, что может послужить причиной его смерти. В минуту откровенности злодей проболтался, что «смерть мне суждена от Петрова плеча, от Агрикова меча».

Павел делится своим горем с родным братом, Петром. Через некоторое время тому во время молитвы является некий отрок (видимо, ангел) и указывает в расселине стены алтаря церкви Воздвиженского монастыря место, где спрятан меч. Петр берет Агриково оружие, находит удобное время, врывается в покои княгини и убивает коварного змея. Но перед тем как удалиться к себе в преисподнюю, змей обрызгал князя Петра своей кровью. Князь тяжело заболевает: на всем его теле появляются язвы.

Давайте пока остановимся на этом моменте и поразмыслим над тем, могла ли такая история произойти в действительности. Если немного абстрагироваться от несомненно эпического, поэтического описания чуда со змеем, которое дает нам «Повесть…», мы не видим в данном эпизоде с точки зрения агиографии и духовного опыта Церкви ничего мифологического. Жена князя, видимо, подолгу находилась в разлуке со своим супругом. Князья тогда все время воевали и, отправляясь в продолжительные походы, надолго оставляли своих жен одних.

Эпизод соблазнения княгини змием содержит несколько очень важных моментов, указывающих на реальность данного события. Такое, как говорится, нарочно не придумаешь. Дело в том, что опыт Церкви и святоотеческая литература свидетельствует: диавол, соблазняя людей, может являться в человеческом обличии и совершать с ними почти реальные блудные действия. Блудный демон может принимать вид как мужчины, так и женщины. Как пример можно привести случай, описанный в «Лавсаике» – произведении V века, повествующем о жизни святых подвижников. Вот что рассказывает авва Пахомий: «Враг принял вид эфиопской девицы, которую я видел в молодости, когда она летом собирала солому. Мне представилось, что она сидит у меня, и до того демон довел меня, что я думал, будто уже согрешил с ней. В исступлении я дал ей пощечину, и она исчезла. Поверь мне, два года не мог я стерпеть нестерпимого зловония от своей руки».

Демоны часто являются в тех образах, которые известны еще с языческих времен

Интересно, что представление об огненном змии – нечистом духе, который способен принимать то вид дракона, то облик человека и соблазнять женщин на блуд, – мы действительно находим в древних восточнославянских легендах. Согласно им, змий является тем женщинам, которые нарушали запрет сильно горевать по умершему или тосковать по находящемуся в отлучке мужу. Змий также получал доступ к женщине, потерявшей невинность до брака. Конечно, кто-то может назвать эти легенды пережитками язычества. Но демоны очень часто являлись нашим предкам в тех образах, которые были известны еще с языческих времен.

В западной христианской демонологии демон блуда, искушающий женщин, назывался инкубом. Если бес, напротив, принимал вид женщины, его именовали суккубом. Кстати, в средневековых католических трактатах говорится, что демон инкуб кроме человеческого обличия также принимает вид козла, собаки, оленя, быка, змеи и других животных.

Но приведу два примера уже не из средневековья, а из нашей, современной реальности. Одна моя знакомая, женщина среднего возраста, потеряла мужа. Через некоторое время после смерти супруга она рассказала мне, что муж стал приходить к ней и даже ложиться с ней на постель. Вдова эта была человеком церковным, часто исповедовалась и причащалась. Но у нее произошло какое-то бесовское помрачение. Она вроде бы прекрасно понимала, что приходящий к ней вовсе не ее покойный супруг. Тем более что далее она рассказала мне совсем уж жуткие вещи. Поведала о том, что этот мнимый муж может потом превратиться в пса с горящими глазами и, вскочив на перила балкона, спрыгнуть вниз. Но видя наяву все эти кошмары, осознавая умом, что творится что-то неладное, она совсем не испытывала страха, более того – ее как будто завлекали все эти видения.

Другая история. Одна пожилая дама попросила меня освятить квартиру. Ее супруг скончался незадолго до этого. Придя к ней домой, я увидел, что человек она не слишком церковный, и поэтому спросил: «Почему вы решили освятить свое жилище?» И она призналась, что муж после смерти стал являться ей: «Захожу в комнату, а он вот в этом кресле сидит. Бывает, что попросит что-нибудь ему приготовить, например рыбки пожарить». «Но странное дело, – добавила она, – ноги у него какие-то не такие, не как у людей, а как у лошади, шерстью покрыты и с копытами». Скажу честно, после всех этих откровений у меня по спине прошел очень ощутимый холодок. Но, самое удивительное, женщина рассказывала все эти ужасы совершенно спокойным голосом, как нечто уже привычное для нее. Однако, слава Богу, она почувствовала опасность подобных явлений и попросила священника освятить квартиру.

Должен заметить, что и первая знакомая мне женщина, и вторая находились на тот момент в здравом уме и трезвой памяти. Все виденное ими никак не могло быть болезненной галлюцинацией. Для себя я отметил интересную деталь: люди, общаясь с демоном, принимавшим вид их мужа, не испытывали страха. Хотя, несомненно, осознавали ненормальность всего происходящего. Заметьте: в «Повести о Петре и Февронии» жена князя Павла тоже не испытывает особого страха, несмотря на то, что прекрасно осознаёт, кто является ей и соблазняет на блуд. Помните, змей уже настолько взял власть над несчастной княгиней, что не скрывался перед ней, являясь в своем сатанинском обличии? Она спокойно беседует с ним, чтобы узнать, чем можно его одолеть. Знакомым мне женщинам демон также являлся, почти не таясь, то превращаясь в пса с огненными глазами, то показывая свои копыта. Этакий «смех сатаны». Пленив человека, диавол уже не прячется, а откровенно глумится над своей жертвой. В момент этого бесовского плена даже заложенный в нас от Бога страх, инстинкт самосохранения отключаются. Так что пусть каждый решит для себя сам, является ли правдоподобной история про соблазнение княгини змием или нет. Лично я в этой истории ничего сказочного не вижу. Если почитать жития уже неоднократно упомянутого святителя Димитрия Ростовского, то там мы можем найти не менее чудесные явления потустороннего мира.

Теперь немного о таинственном «Агрикове мече» и о том, как мог Петр убить с помощью какого-то меча бесплотного и бессмертного темного духа. Надо сказать, что святитель Филарет (Гумилевский) считал эпизод с Агриковым мечом «вымыслом народного воображения», так как этот меч упомянут также в известной былине о Добрыне. Видимо, по этой же причине святитель проявляет осторожность и не включает историю со змием в житие, составленное им. Однако про то, что змий тоже сказочный персонаж и вымысел, он ничего не пишет.

О том, что история о противоборстве благоверного Петра со змием является неотъемлемой частью жизнеописания святых муромских чудотворцев, говорит еще один факт. В службе святым Петру и Февронии 25 июня (8 июля по новому стилю) неоднократно упоминается факт победы благоверного Петра над змием. Например, во втором тропаре третьей песни канона на утрени: «Якоже иногда змия убив, конечному безвестию предал еси, тако и ныне отечество борющих победи, треблаженне, да тя прославляем». Любому просвещенному церковному человеку известно, что богослужебные, литургические тексты – это часть Священного Предания. В отличие от протестантов, мы, православные, имеем твердым основанием не только Священное Писание, но и Священное Предание. Что в него входит? Каноны и правила апостолов и святых Соборов, творения святых отцов, жития святых и литургическое предание, богослужебные тексты. Раз Церковь сочла нужным почти сразу после канонизации включить в текст службы святым Петру и Февронии эпизод про змия, значит, так тому и быть – это часть церковного православного Предания.

Но как быть с «Агриковым мечом»? При всем моем огромном уважении к святителю Филарету все же позволю себе с ним не согласиться. То, что такой же меч упомянут в былине о Добрыне, ровным счетом ничего не значит. В былинах нередко упоминались совершенно реальные исторические деятели и события. Самый знаменитый герой отечественных былин Илья Муромец существовал в действительности, и некоторые сказания о нем имеют историческую основу. Хотя, конечно, в большинстве из них мало общего с его реальной жизнью. Даже богатыря Добрыню иногда отождествляют с воеводой Добрыней, дядей святого князя Владимира.

Что такое «Агриков меч», никто толком не знает. Скорее всего это просто символ духовной силы, которая дается после молитвы князю Петру для победы над змием. Может быть, этот меч действительно принадлежал какому-то неведомому святому человеку. Что же, для нас не секрет, что не только мощи святых, но и их личные вещи наделены особой духовной энергией, силой Божией и через них Господь творит чудеса и дарует победу над врагами.

Бестелесный дух и телесная болезнь

Теперь о том, мог ли Петр убить диавола мечом. Да, в «Повести…» сказано, что змий умер от меча Петра. Но, как уже было упомянуто вначале, сочинение сие является поэтическим, литературным произведением. Конечно, демон бессмертен, но победить его, сделать безопасным, отогнать от человека и отправить обратно к «отцу лжи» вполне возможно. И тому есть масса примеров.

Могут ли представители разных миров – духовного и материального – сражаться друг с другом? Да, могут. И самый известный пример – это чудо великомученика Георгия о змии. Правда, там мы видим зеркальную ситуацию: святой Георгий уже после своей кончины является, чтобы спасти дочь царя от страшного ящера, которому приносили человеческие жертвы. И эта чудовищная рептилия, судя по всему, имела не инфернальное, а вполне земное происхождение. Некоторые исследователи считают его одним из сохранившихся динозавров. Мы знаем, что святой Георгий пронзил змия копьем, после чего великомученик приказал отвести змия в город, где он был показан жителям и обезглавлен мечом того же Георгия.

По попущению Божию бесы могут нанести человеку не только духовные, но телесные раны и язвы

Во время битвы змий наносит Петру раны: там, куда попала его кровь, появляются язвы, от которых князь испытывает тяжкие страдания, – его поражает болезнь, подобная проказе. Возможно ли это? Может ли бесплотный дух нанести урон плоти? Еще как может! И «тому в истории мы тьму примеров слышим». Сам апостол Павел говорит: «Дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился» (2 Кор. 12: 7). Однажды диавол так вооружился на преподобного Антония Великого и подверг его таким ужасным побоям, что он долго лежал после этого без движения, не в силах сказать ни слова. Сам он говорил, что причиненные ему мучения превосходили все человеческие страдания. Святого Епифания Кипрского демоны избивали в течение десяти дней. В житиях святых мы часто читаем про тяжелые последствия бесовских воздействий. По попущению Божию бесы могут нанести человеку не только духовные, но телесные раны и язвы.

***

В продолжении этой статьи речь пойдет о том, почему мужчина должен держать свое слово, а князь особенно; были ли дети у покровителей брака; об изгнании святых князей и о том, почему день памяти благоверных Петра и Февронии совпадает с днем преподобномученицы Февронии девы.

(Продолжение следует)