Карл Клаузевиц известен прежде всего как автор классического труда "О войне" – причем после Траута не только военным, но и маркетологам :)
Историки знают его и по работам по военной истории – из 10 томов полного собрания его сочинений 7 – материалы по военной истории, в основном периода наполеоновских войн. Наиболее известны у нас, видимо, "Поход в Росиию 1812 г." и "Общий обзор событий похода 1812 г. в Россию".
Время наполеоновских сражений знакомо ему как участнику – в боях 1793-1794 годов он принимает участие еще юнкером. В 1806 он уже командует батальоном, попадает в плен. Две недели в плену до Тильзитского мира штабс-капитан Клаузевиц использует с толком – знакомится с Парижем, посещает салон мадам Сталь… В 1806-1812 участвует в преобразовании прусской военной системы, становится видным сотрудником генерального штаба. Среди его работ того времени интересно, кстати, отметить те, что он наблюдал реализованными без своего участия позднее – об организации партизанского сопротивления оккупантам. Он был одним из небольшого количества прусских офицеров, эмигрировавших в 1812 в Россию, чтобы сражаться с Наполеоном, в 1806 разгромившим их родину – в мае 1812 майор Клаузевиц прибывает в русскую армию для службы. Службу он проходит в основном на штабных должностях, да и вообще не сразу получает назначения в действующие части, только по формированию прусского легиона. Одна из причин – практически абсолютная невозможность общаться ни с кем, кроме офицеров, в силу незнания русского языка. Из русской армии в прусскую он возвращается в 1814-м полковником, с орденом и наградным оружием от Александра I.
Приняв участие в походах 1815-го во время 100 дней Наполеона, Клаузевиц вновь занимается организацией военной машины Пруссии. В 1818-м он уже генерал-майор, директор Всеобщей военной школы в Берлине.
В 1830-м он занимается мерами по недопущению повторения польского восстания в Пруссии. В 1831-м направляется в Польшу, но уже не только для борьбы с повстанцами, но и для пресечения эпидемии холеры. Приняв временно после умиравшего от холеры Гнейзенау командование, он становится затем генерал-адьютантом при новом командующем. В октябре 16 000 восставших сложили в Познани оружие… и вместе с ним принесли холеру.
В ноябре Клаузевиц возращается в Бреславль и после недели семейного счастья становится жертвой холеры…
Несомненно, без Клаузевица не было бы потом ни Мольтке, ни Бисмарка.
Вряд ли я бы стал специально читать эти его работы, не попадись первое их советское издание, 1937 года. В нем оказались приведены и письма к жене Марии. И вот в них-то виден не столько грамотный офицер и будущий гений немецкой (и мировой) военной науки, но и скучающий муж, рвущийся в бой солдат, патриот и философ, любознательный человек, впитывающий новые впечатления.
Первое письмо из России привожу полностью – оно и о первых его впечатлениях, и о представителях нескольких народов, и о первой встрече с казаками, с которыми потом вместе довелось служить в походах 1812-1814.

Кейданы в Литве, 15 мая 1812 г.
Городок из которого я тебе пишу. находится на дороге в Вильно, где расположена главная квартира императора и генерала Барклай-де-Толли. Уже шесть дней нахожусь я в пределах России. Что тебе рассказатьть из самого замечательного, пережитого мною? Что мой первый польский обед, являвшийся за четверо суток наилучшим или, точнее, единственным, состоял из супа, сваренного наполовину из ветчины, наполовину из сырой свинины, за которым следовало второе - также суп. но только сваренный наполовину из гIовядины , наполовину из телятины; что я медленно проезжал по наиболее северной части бывшей Польши, и неожиданно открыл прекраснейшую местность, о которой мы не имеем ни малейшего понятия... Что я застал людей в таком состоянии, о котором мы не имеем никакого представления, и это привело меня к твердому убеждению, что раздел Польши явился благодеянием, которое было решено на совете судьбы, чтобы, наконец, освободить этот народ, пребывающий уже тысячелетия в таком виде. Польские энтузиасты, из числа которых я не исключаю и нашего друга Радзивилла, — это холодные эгоисты, раз они хотят, чтобы Польша продолжала вести прежнее существование. Чтобы равнодушно смотреть на него, нужно совершенно упустить из виду человеческое назначение. Россия ушла вперед и является хорошим примером для Польши. В России люди находятся во много лучшем состоянии, и, где бы там немецкий ремесленник ни нашел применения своему прилежанию, всюду чувствует он себя прямо на небе. Вся жизнь в Польше представляется как бы увязанной обрывками веревок и лохмот... Все кишит здесь евреями, которые говорят по-немецки, но мало понятно. О размножении этого народа ты можешь себе составить представление по тому, что у моей хозяйки, которой всего 32 года, имеется уже 19-летняя дочь, и последняя, конечно, также замужем. Они выходят замуж 11 лет и 13 лет рожают детей. Тактм образом, в 40 лет женщина может уже стать прабабушкой.
В Таурогене, где я вступил в Россию, мне пришлось провести день у казачьего офицера, имевшего при себе семью. Две плохонькие крестьянские комнаты были чистенько обставлены. Вдоль стен тянулось нечто вроде длинного дивана; посередине одного из них сидела большая, сильная, молодая, можно даже сказать, и красивая казачка со сложенными одна на другую руками и ногами, одетая в шелк с дорогим мехом; но на голове у нее был надет всего-на-всего ночной чепец вроде тех колпаков, которые у нас носят старики. Она напоминала откормленного каплуна с белым жирным мясом, имела плоские, но неплохие зубы и выглядела очень добродушно. По всему ее виду можно было заключить, что единственное ее назначение в организации государства – это стать матерью многочисленных детей и что она может доставлять удовольствие обществу только своими телесными достоинствами. Чтобы сохранить их, она целыми днями ничего не делает. Она, действительно, оказалась родом из Новочеркасска, главного города донских казаков, и говорила, как и ее муж, только по-русски. Хотя я не понимал ни слова, но все же ее муж все время занимал меня разговорами. Чтобы мне со своей стороны также не оставаться в долгу, я показал им твой портрет, - она сейчас же заметила, что ты хороша собой и пожелала мне счастья. Когда я прощался, она меня два раза по-настоящему поцеловала.