Прочитала запоем, переходя из комнаты в комнату или на кухню с книжкой в руке. Искандер берет в плен с первой страницы, причем даже не возникает мысль о сопротивлении.

Хотела привести цитату, перелистала книжку, поняла, что невозможно безболезненно вырезать кусок из живой ткани повествования, словно пульсирующие сосуды пронизывают ее, объединяют в единое неразрывное целое. Думаю, Фазиль Абдулович должен быть исключительно сильным человеком, если и книга его источает такую силу. Еще кое-что заметила. Когда читаю книжки писателей-современников, то и дело из-за строчек автора выглыдывает чье-то чужое лицо, слышны знакомые голоса, знакомые интонации и слова. Как будто автор играет с тобой: угадаешь ли ты, откуда это? а этот кусочек? Да, угадываю, мы с тобой молодцы, автор, столько прочитали всякого-разного, а где же ты сам, автор? Или ты просто собиратель фольклора, книжного и киношного? Так вот, когда читаю Искандера, я слышу только Искандера. Это очень подкупает. 

Быть самим собой очень трудно.

Герой рассказов, Виктор Максимович, всю жизнь мечтал создать летательный аппарат, движущийся на мускульной силе пилота. Он несколько раз падал, разбивался, но все же верил - Человек должен взлететь, и он взлетит, и будет свободным и прекрасным...

Как я завидую этому человеку, его цельности, и верности своей цели. Да, мне так этого не хватает, возможно ли воспитать самого себя так, чтобы не отступить от своего выбора? Чтобы хватило сил, и смелости, и уверенности в себе?

вот еще что, не написала сразу, а зря. Мне чудится: Искандер каждого героя, стоит ему только показаться в поле зрения, встречает со всем вниманием и искренностью, как гостя дорогого. Смотрите, кто пришел!  Проходи, уважаемый, садись, не спеши, поговори с нами, выпей, милый человек. И человек раскрывается, и говорит о себе, волнуется, жестикулирует, и мы видим: это точно хороший человек, такой не подведет, не сломится. Пусть с чудинкой, но тем и ценен, и интересен. Или, напротив, говорит хорошо, гладко, но нам понятно - дрянь человек! При том, что Искандер не обличает, не показывает пальцем, ничего нам не навязывает, но под его пристальным взглядом знатока человеческих душ все становится ясно до мельчайшей запятой.