«Иришкин гром» располагает к размышлениям. От него не болит голова, он не затуманивает, а взбадривает ум, вселяет храбрость и отвагу в сердце. В нём все дары тверской земли – старый мёд, болотная ягода и ещё много чего. Ну, да это секреты не мои, а хозяйки … .
«Когда я пришёл на своё поле строить свой дом, то видел Волгу, – медленно говорит рыбак Гена. – А теперь какой-то рыбопромышленник загородил её своим красным дувалом, своим замком, как в фильме «Убить дракона», да так, что пожарным не подъехать. Даже с чердака родимой не разглядишь». «Если б я служила в армии артиллеристом, как ты, – продолжает мысль мама Ира, – то выкатила бы «катюшу» на прямую наводку и …». Гость закуривает, важно смеживает веки, глубоко затягивается и задумывается.
Толковый ход разговора прерывают смачным хрустением по углам наши кошки Гося, Лиля, Пуся, Делия, Томасина, Бася, Фэйэр и Марта. За дамами со злодейскими, но одновременно очень довольными физиономиями появляются коты Федореев, Бесо, Мартын, Лёва и Люсьен, Бегемот I и Бегемот II, Лапчик I и Лапчик II, Ясик, Иван и Чуча. Заниматься они начинают тем же – отчётливо хрустят.
- Ген! Гена, очнись. Они, кажется, твой улов слопали.
- Да не может быть! Его же открыть нельзя … .
Хозяйка с гостем выскакивают в промороженную прихожую. Там на рыбацком – широко распахнутом – бачке-садке восседает мой сын Мам-Джаляль-сан, малость заиндевелый, но полный энтузиазма. Щедрыми взмахами лап он раздаёт Генину рыбу взирающим на него с немым обожанием сестрам и братьям.
«Вот я тебе сейчас», – делает ему «козу» гость. «Только спокойно, – Ирина на всякий случай встаёт между Мамусиком и обокраденным рыбопромышленником Геннадием. – Я же предупреждала. И Маша говорит: сердце у тебя». В это время Джаляль вытаскивает из садка огромного судака и скрывается вместе с ним через приоткрытую дверь в морозном тумане. За налётчиком поспешно с дробным стуком выбегают те члены КИСа, которые своей доли ещё не получили.
Дядя Гена садится на бачок и вяло произносит: «Вот те на. Ну, подлец! Ну, стервец, самурай чёртов. Марии мне что сказать? Она же мне бошку отвинтит». «Не журысь, не отвинтит, – отвечает хозяйка – Я Маше записку напишу, что ты не по женщинам бегал, а много на рыбалке поймал. На, возьми в утешение «Иришкиного грому». И ещё одну для Марии – с мёдом и клюковкой».
Я смотрю на них, мама Ира и дядя Гена – на меня. Мы садимся прямо на покрытый инеем дощатый пол и неудержимо, долго-долго хохочем: какой же ты всё-таки добрый молодец, сынок» (Из книги первой «Ватаси – это Я» – ARR).