В 2014 году в Донбасс рванули российские добровольцы. Огромный тогда был душевный подъем у людей. Официально в августе 2014 года называли цифру в 3 — 4 тысячи. В реальности через Новороссию прошло примерно в десять раз больше приезжих.

Добровольцы. Врачи. Гуманитарщики. Не только, кстати, россияне: приезжали антифашисты со всего мира. Ополчение складывалось пестрым и разнородным: от маргинальных элементов, отчаянных пацанов в наколках, которым нечего было терять, до питерских интеллигентов, наизусть цитирующих Бродского. Юные совсем, подрисовывающие цифры года рождения в паспорте, чтобы не выгнали, и пенсионеры. Коммунисты и монархисты. Разные.

Одно, наверное, было общим: пассионарная искра, вот это беспокойство в душе, которое не позволяет мириться с насилием, с несправедливостью. Это беспокойство и бросало на войну, в самую драку.

Потом оно стало мешать.

Стало мешать, когда война сменилась худым миром. Внешний враг, понятный и абсолютный, отошел на второй план. Появились другие проблемы, далеко не такие понятные. У многих в России остались семьи, и эти семьи звали домой. Кто-то счел свою работу выполненной. Кто-то заскучал в условиях армейской бюрократии, сменившей привычный уже полевой бардак. Немало, в общем, было причин возвращаться назад, и многие действительно вернулись.

Не все.

Здесь многие сейчас остаются. Если спросить, почему, то можно услышать очень разные ответы. Кто-то говорит: неправда, ничего еще не закончено. Кто-то говорит: уеду, когда возьмут Киев или когда убьют меня. Кто-то говорит: не смогу уже на гражданке, не хватает адреналина.

А у кого-то так получилось, что его родина прошла тот же путь, которым сейчас идет Донбасс, и бросить сейчас Донбасс — это как вернуться в прошлое и предать свою родину

…

Познакомились после похорон; хоронили мальчика девятнадцатилетнего, детдомовца, из Владивостока; там его никто не ждал, поэтому хоронил батальон.

Выглядел молодым, чуть ли не ровесником этого мальчика, поэтому удивилась, когда он сказал, что воевал в Приднестровье.

Позывной — Палач.

— Это потому что я очень добрый, — сказал он.

Улыбка была не очень добрая.

…

Служит разведчиком-сапером. Вторую специальность получил уже на этой войне, во время Дебальцевской операции, прямо на ходу обучался. Сам из города Бендеры.

— Бендеры, а не Бандеры, — уточняет он на всякий случай все с той же улыбкой.

Говорили о том, чем две его войны сходны и чем отличаются. Палач считает, что в целом похожи.

— Разница, наверное, в границах. Здесь мы граничим с Россией, и это, конечно, на экономике сильно отражается, и на политике. Но это единственное, в чем разница. Все остальное — один к одному.

(Тут нельзя не вспомнить, как в Донецк приезжал русский бард и фантаст Евгений Лукин, заставший войну в Приднестровье, и как молча плакали над его песнями дончане: ни одно слово не потеряло актуальности).

— Точно так же бьют по мирному населению. Точно так же повыпускали бандитов из тюрем и погнали их в армию, то же самое было в Молдове. Так же убивают гражданских. Я помню — при мне убили женщину, просто на улице. Застрелили.

И я говорю: почему, за что? В условиях войны можно легко представить, как «случайно» накрывают дом и огородик из «Града», но стрелять? в мирного жителя? целенаправленно? Зачем?

Он пожимает плечами.

— Показать свою силу, наверное. Сила решает все. Здесь то же самое, они показывают свою силу, когда стреляют по мирным.

Говорит он жестко, но при этом совсем нет позерства, демонстративности. Голос спокойный, тихий. Очень красивые темные глаза, как вишни.

— Здесь то же самое было, особенно в конце четырнадцатого — начале пятнадцатого. На Гранитном, например, два месяца назад повесили людей. Просто повесили, на деревьях, не знаю, с мылом или без мыла. В Дебальцево колодцы отравляли. Человек в гражданском подходил к колодцу и выливал туда яд. Ну, когда они оттуда уже уходили. Взяли его потом, он, конечно, не гражданским оказался.

Спрашиваю: это точно? Ну да, говорит, сам отравился.

— Вот разве что там «Градов» не было. Только в конце генерал Лебедь заехал, «Грады» ударили… и все. И мир. А тут сплошь и рядом — «Грады», минометы… Там, в Приднестровье, сразу взяли под свой контроль несколько заводов, в том числе, военных. Их, правда, толком не использовали, потому что воевать не умели. Но потом помогли россияне.

— Но здесь же тоже изначально были люди, которые не умели воевать.

— Да. Такая же ситуация. Помогали российские добровольцы, показывали, учили.

…

Он сам, в общем, тоже такой доброволец, только не российский, а из другой непризнанной республики. Приехал в конце 2014, сначала в Луганск.

— Меня спросили: куда ты хочешь. Я сказал: туда, где настоящая жара! И меня отправили сначала в Донецк, потом на распределительный пункт. Меня погоняли по тестам, позадавали вопросы и забрали в разведку.

Его отправили в Дебальцево. Было весело, говорит он, не скучно. Связь барахлила, часто подразделения оказывались сами по себе, без контакта с остальными силами. Но все равно вытянули тогда эти бои, победили.

— А как нас мирные встречали!.. Я еще заехать не успел, когда меня люди просто на улице обнимали. Серьезно, очень радостно было.

И будущее, говорит, у Донбасса тоже — как у Приднестровья, похоже на то.

— Да, будет как у нас. Сейчас там, конечно, очень спокойно, но там и войска серьезные. Хотя и в Молдове стоят НАТОвские войска с соответствующим вооружением — например, мощные ракеты с дальностью километров до тысячи. Но спокойно, войны нет.

…

Здесь всякие воюют. И воюют за разное.

Вот этот, с негромким голосом, красивыми глазами и жутковатым позывным, например, пришел воевать, потому что иначе не может. Потому что он уже видел, что делают с русскими — делают по праву сильного, делают, утверждая силу.

Только этой силе противостоит сейчас другая, живая. Из таких, как этот доброволец.

…

Сейчас ополчение очень сильно изменилось по сравнению с 2014 годом.

Времена казацкой вольницы прошли, наступила армия. Кто-то это одобряет, кто-то нет. Тогда сражались практически на голом энтузиазме. Тратили на вооружение свои сбережения. Знаю Лешу Чекиста, командира батальона «Патриот», успешного бизнесмена, который три миллиона ухнул в 2014 году на своих ребят. И он не один такой.

Много тогда сделали гуманитарщики, много — население России, которое тоже временами чуть ли не последнее жертвовало. А другого источника финансирования у армии и не было, в общем, потому что фактически не было армии. Были пассионарии, народная волна, которая рванула — и переломила ход истории.

Сейчас другая ситуация. Государственное строительство. Практически не осталось «свободных» подразделений: все подчиняются командованию Народной милиции. Финансируются оттуда же.

Получают, в среднем, около 15 тысяч рублей в месяц обычные бойцы, и 30 — 40 тысяч — офицеры. Это, кстати, немало для ДНР и особенно ЛНР. В 2015 году был наплыв местных добровольцев, которые пошли в Вооруженные силы из-за безденежья. Потом отсеялись: во-первых, оказалось, что армия — не синекура, во-вторых, выправилась ситуация «на гражданке». Для добровольцев из той же России, скажем прямо, цифры не очень высокие. Статьи украинских СМИ, которые расписывают, как россияне едут в Донбасс за длинным рублем, вызывают здесь вежливые улыбки.

Основной движок — энтузиазм, по-прежнему.

Ну да, поменялось многое. И волна первичного подъема, конечно, схлынула. Это свойство таких волн, они в принципе долго не могут держаться. И недовольных немало: тем, что Донбасс не присоединили к России, тем, что власти пытаются соблюдать Минские соглашения, не устраивающие здесь почти никого. Да вообще много спорных процессов, и отсюда много растерянности. И кто-то, конечно, не выдерживает, возвращается.

А кто-то понимает, что если не он, то кто?

Потому что уже потеряли надежду на волшебную палочку, на ввод российских войск. Главный ресурс этой войны — люди. Энтузиасты, пассионарии, революционеры. И вот эти люди не сдаются, не уезжают отсюда, держатся. И это очень сложно, в первую очередь, психологически, в странных нынешних условиях, когда нет ни мира, ни войны. Но держатся.

Значит, проиграть мы не имеем права.

http://svpressa.ru/war21/article/158167/

Как сообщает «РБК», производство в украинской металлургии в последние месяцы уверенно растет. В марте 2016 года был достигнут локальный максимум, которого не удалось добиться с августа 2014 года, когда военные действия обрушили выпуск металла.

Об этом свидетельствует статистика отраслевого объединения предприятий «Металлургпром». Согласно оперативным данным, в марте суммарная среднесуточная выплавка стали украинскими предприятиями составила 71 тыс. тонн. Это самый высокий показатель за последние 20 месяцев. Аналогичная ситуация и с другими основными видами металлургической продукции — стальным прокатом, чугуном.

«Самые сильные проблемы украинская металлургия испытывала во времена ожесточенных боев на востоке Украины. Вынужденные производственные минимумы происходили в августе 2014 года и марте 2015 года, что было связано, в основном, с логистическими проблемами: неспособностью обеспечивать предприятия сырьем. В частности, в марте 2015 года полностью простаивали такие крупные предприятия, как Алчевский металлургический комбинат, Енакиевский металлургический завод, Донецксталь. На данный момент все три перечисленных предприятия работают», — говорит главный экономист «Альфа-банка-Украина» Алексей Блинов.

Вместе с тем, по его словам, высокие показатели марта 2016 года сейчас сравниваются с провальными показателями марта 2015 года, что дает рост производства на 30% в годовом выражении. По информации «Металлургпрома», за 2015 год металлурги получили убыток в размере 31 млрд. гривен.

«Это второй случай реализации эффекта низкой базы в металлургии после августа-сентября 2015 года. По нашим оценкам, в апреле динамика отрасли резко замедлится. Соответственно, позитивный вклад металлургии в макроэкономическую статистику будет угасать. К примеру, по нашим оценкам, после резкого аномального роста в феврале динамика промышленного производства замедлилась в марте и еще больше замедлится в апреле, хотя, скорее всего, будет оставаться в области положительных значений», — резюмирует он.

Высоким показателям производства в металлургии способствует повышение мировых цен на металлопродукцию. За последние 2 месяца цены на разные виды номенклатуры продукции черной металлургии увеличились на 15−25%. Это существенно смягчило негативный ценовой тренд последних лет, вызванный обострением перепроизводства металла в мире.

По оценкам, приведенным Алексеем Блиновым, недавний рост физических объемов производства и отпускных цен в металлургии означает увеличение месячных объемов валютной выручки Украины более чем на 100 млн. долларов. Этот фактор в последние недели оказывает благотворное воздействие на валютный рынок. Однако черная металлургия на глобальном уровне страдает от сильного перепроизводства вкупе с блеклыми перспективами увеличения спроса, поэтому на дальнейший рост цен Украине надеяться не следует.

Необходимо отметить, что металлургия остается важнейшим поставщиком валютной выручки. Украина является одним из лидеров среди стран-производителей чёрных металлов в мире. До начала боевых действий в Донбассе металлургическая и добывающая промышленность обеспечивали около 15% национального ВВП и 25% экспорта.

В 2015 году экспортная выручка металлургических предприятий Украины составила более $ 8 млрд. Согласно таможенной статистике, обнародованной ГФС, на черные металлы пришлось 21,17% общего объема поступлений от экспорта товаров из Украины. Крупнейшим экспортером остается компания «Метинвест», входящая в СКМ Рината Ахметова. В 2014 году предприятия группы «Метинвест» направили в государственную казну 14,2 млрд. грн. налогов и сборов.

— Металлургические заводы на Донбассе снова заработали, — подтверждает политический обозреватель Виктор Шапинов.

—  Алчевский металлургический комбинат, Енакиевский металлургический завод, Донецксталь, которые полностью простаивали еще в марте 2015 года, сейчас снова работают. С одной стороны — это хорошо, у людей снова будет работа, будут запущены механизмы восстановительного роста экономики региона. С другой стороны, эти предприятия продолжают работать на украинских олигархов — спонсоров и заказчиков Майдана, а затем и войны против Донбасса. В АМК сильно влияние Таруты, ЕМЗ принадлежит Ахметову, ДМЗ — Нусенкису. Эти олигархи полностью интегрированы в украинское экономическое и политическое пространство, а некоторые, как Тарута, назначенный хунтой губернатором Донецкой области, прямо участвовали в карательном походе против донбасского восстания. Возвращая металлургию под контроль украинских олигархов, народные республики не только упускают шанс на реализацию альтернативной экономической модели, но и закладывают мину под собственное существование.

Понятно, что украинские олигархи и их местные представители заинтересованы в реинтеграции Донбасса в состав Украины. И уж, конечно, не будут украинские олигархи помогать государственному строительству в ДНР и ЛНР. С внутриполитической точки зрения возврат контроля украинскими олигархами над заводами также несет угрозу. Не секрет, что восстание на Донбассе проходило, в том числе, под антиолигархическими лозунгами. Люди выступили не только против агрессивного национализма, но и против самой системы олигархического капитализма. Недаром в Декларации независимости ДНР есть прямо социалистический пункт: «Республика обеспечивает условия для свободного развития и защиты конституционно признанных форм собственности, которые исключают присвоение результатов чужого труда, при приоритетном значении коллективных форм». Конечно, национализация предприятий могла бы разорвать цепочки сбыта, которые были выстроены украинскими олигархами. Но за два года можно было и подумать о новых, с участием Российской Федерации, других стран. В конце концов, экспортирует же террористическое и никем не признанное «Исламское государство» * нефть, почему не может выстроить такие вот «схемы» для себя ДНР и ЛНР?

«СП»: — А насколько реально выстраивание таких цепочек в Донбассе? Что этому препятствует?

— Препятствует отсутствие политической воли. К тому же, такой пример национализации ведущих отраслей экономики может напугать кое-кого не только в Киеве, где Майдан, кстати, также проходил под антиолигархическими лозунгами, но и в Москве.

«СП»: — А есть ли вероятность, что таковая появится? Ведь власти ДНР и ЛНР заявляют о приверженности Минским соглашениям, которые однозначно возвращают республики в состав Украины, а собственность — в руки олигархов…

— Минские соглашения сейчас в тупике. Как раз один из возможных выходов из тупика — это продолжение курса на независимость Донбасса и развитие собственных государств. В рамках Минска-2 движение по этому пути было заморожено, т.к. предполагалось возвращение в украинскую юрисдикцию…

— Статистика действительно показывает определенный рост производства в металлургии, — подтверждает данные «Металлургпрома» политолог и экономист Александр Дудчак.

— Но этот рост можно отмерить лишь на фоне других показателей — максимального падения во время активных боевых действий. Но до довоенных показателей, даже с учетом нынешнего роста, слишком далеко. Объективных причин для продолжительного и устойчивого роста нет. В первую очередь из-за экономической ситуации на Украине. Многие металлургические предприятия находятся на территориях, неподконтрольных Киеву, но перерегистрированы на украинской территории, платят в бюджет Украины налоги, осуществляют экспорт по украинским документам.

На внутреннем рынке Украины спад потребления металла был и в домайданном 2013 году, не говоря уже о времени активных боевых действий. Отрасль, которая потребляет примерно половину произведенного металла — строительство, демонстрирует пессимистические показатели. Еще в 2013 году снижение объемов строительных работ составило 14,5%, в 2014 — 20,4%. К этому добавился спад в машиностроении и судостроении. Причин для роста внутреннего спроса на металл нет — и из-за потерь рынков сбыта, и из-за отсутствия источников кредитования.

«СП»: — В статистике упоминаются такие предприятия, как Алчевский металлургический комбинат, Енакиевский металлургический завод и Донецксталь. Почему они не работали до сего момента (Тот же Алчевск достаточно далеко от линии соприкосновения, и за всю войну на его не упало ни одного снаряда) и почему заработали сейчас?

— Активизация деятельности некоторых предприятий металлургической отрасли связана, в частности, со снятием арестов со счетов. Так, Киевский апелляционный хозсуд в марте этого года снял арест с ранее арестованных по иску группы «Метинвест» Рината Ахметова свыше 5 млрд. гривен Алчевского металлургического комбината. 96,1% акций Алчевского меткомбината принадлежит корпорации «Индустриальный союз Донбасса», контрольный пакет акций ИСД пока принадлежит пулу российских инвесторов, еще 49,9% акций контролируют Олег Мкртчан и Сергей Тарута. Вероятно, у олигархов наступило временно перемирие, которое благоприятно сказалось на работе предприятий.

«СП»: — По словам Блинова, позитивный вклад металлургии в макроэкономическую статистику будет угасать, начиная с апреля. Каков ваш прогноз?

— Да. Поводов для оптимизма нет. Общая ситуация в экономике Украины не способствует увеличению внутреннего спроса, а на внешних рынках, вряд ли увеличение пошлин в США для российских и китайских окажет стимулирующий эффект для украинской промышленности — США и без Украины справятся своими силами.

«СП»: — Какое значение металлургия Донбасса имеет для Киева? Многие до сих пор связывают отказ от взятия Мариуполя в августе 2014-го договоренностями с Ахметовым о необходимости оставить ему порт для вывоза продукции. Насколько, по-вашему, в реальности велико влияние олигархов на ситуацию в Донбассе?

— Конечно же, влияние немалое, украинские олигархи пытаются найти безопасное место меж двух огней — с одной стороны, на них давит Киев, обвиняя в поддержке «сепаратистов». С другой — власти народных республик Донбасса и сами труженики предприятий, принадлежащих олигархам.

Донбасс, естественно, возмущен выплатами в киевский бюджет налогов с деятельности предприятий, находящихся на территории ЛНР-ДНР, да еще и налогов на «АТО». Но в то же время, нельзя игнорировать и тот факт, что Фонд Ахметова оказывал немалую помощь людям, пострадавшим от боевых действий. Все это поддерживало «статус-кво» при недовольстве ситуацией и Киевом, и Донбассом. Но такая ситуация вечно длиться не может. И олигархам придется сделать выбор — с кем они, и где они работают. К сожалению, одним из решений может быть и ликвидация предприятий с утилизацией станков и оборудования и продажей их как металлолома.

Одной из причин такого решения может быть абсолютное нежелание Киева выполнять Минские соглашения, которые позволяли найти компромисс, с большим трудом, но все же удовлетворяющий интересы двух сторон.

«СП»: — Выходит, что, принося валюту Киеву, донбасские предприятия, оплачивают в том числе «АТО»? При этом национализация лишит их возможности продавать продукцию и приведет к потери огромного количества рабочих мест. Есть ли выход из этого замкнутого круга?

— Национализация означает смену собственника и перерегистрацию предприятия. И это приведет скорее к увеличению рабочих мест. А не к сокращению. Да, невозможно будет работать по нынешней схеме, осуществлять экспорт металла по украинским документам. Но это не является не разрешимой проблемой. Зато не будет необходимости платить налоги дважды — в бюджет Украины и в бюджет ДНР или ЛНР. Национализация подразумевает и изменения цели функционирования предприятия. Если предприятие принадлежит олигарху или узкому кругу акционеров, то основная его задача — приносить прибыль собственнику. Задача национализированного предприятия — функционировать в интересах его тружеников и республики в целом. Нет необходимости сокращать рабочие места исключительно ради прибыли, снимать с баланса предприятия объекты социальной инфраструктуры ради снижения себестоимости продукции.

«СП»: — А какой вы видите схему экспорта, если это будет невозможно делать по украинским документам?

— ЛНР-ДНР признаны только Абхазией и Южной Осетией (которые, в свою очереди признаны только четырьмя государствами). Из-за этого действительно есть проблемы с осуществлением внешнеэкономической деятельности. На этом переходном этапе Донбасс использует возможности, предоставляемые Южной Осетией и Абхазией, которые выполняют роль посредников.

Конечно, этого совершенно недостаточно. И если Киев будет продолжать игнорировать выполнение Минских соглашений, что фактически означает и игнорирование законных прав и требований жителей Донбасса, то народным республикам ничего не останется, кроме как укреплять свою государственность, выстраивать самостоятельные прямые связи с внешним миром, добиваться признания своего суверенитета и вести самостоятельную внешнеэкономическую деятельность. Но на это нужно время…

http://svpressa.ru/economy/article/147289/?rss=1