Чулпан ХАМАТОВА: «Знал ли Христос, что Он воскреснет?»

^{Фото: Ольга Лавренкова}

В театре «Современник» висит необычная афиша — она обращена не конкретно к зрителям, и не только к актерам, режиссерам, костюмерам, — она для каждого, кто прочтет. В редакции «Новой газеты» такая афиша уже висит —  это приглашение на «Безумное чаепитие» 26 ноября в честь дня рождения фонда «Подари жизнь». Тоже хотите? Сообщите об этом сотруднице фонда —Марии Дёгтевой по e-mail: vf@podari-zhizn.ru или по телефону +7 925-085-30-73.

Любимая актриса — о приглашении на чаепитие в честь 8-летия фонда «Подари жизнь», о теореме, которая в ее жизни превратились в аксиому, о мифических нормах, музыке, засухе и дожде

Шипел вечерний самовар

— Чаевничать будем, Чулпан?

— Обязательно, и не важно, где — на работе, дома, в кафе, — где угодно. Друзья, соседи, коллеги, однокурсники соберутся и попьют чаю в честь дня рождения фонда — получится такой длинный огромный общий виртуальный стол-встреча. Фотографии участников этого доброго веселого действа с хештегом « #безумноечаепитие» будут появляться в хронике «Фейсбука». Важно, чтобы на каждом столе вместе с угощениями к чаю была шапка или шкатулка…

— Или шляпа — дело же в шляпе должно быть?

— Шляпа, конечно, потому, что мы помним про Алису в Стране чудес… Но роль шляпы может исполнить и простая коробочка, в которую вы складываете пожертвования для наших подопечных. А потом кто-то либо идет в Сбербанк и переводит собранные деньги на счет фонда либо подходит к любому терминалу Qivi, где вы обычно платите за телефон, там есть специальное окно благотворительности. Еще проще: отправляете СМС на номер -6162 с суммой пожертвования в тексте. Помощь детям — лучший подарок в наш общий день рождения, — праздник всех, кто хоть раз помогал или только собирается помочь.

— 8 лет — серьезная дата. Само название «Подари жизнь» часто связывают именно с вашим именем, так и говорят: фонд Чулпан Хаматовой, что, наверное, формально неправильно, но, по сути, так и есть — вы же и сами уже не представляете себя по-другому.

— Не представляю… Был 8 лет назад один человек, а стал другим абсолютно. Если бы мне кто-то чисто теоретически сказал, что произойдет, — насколько мне проще станет жить, радостнее и счастливее, насколько стану умнее, я бы не поверила, даже прислушиваться не стала бы. Но я надеюсь, что стала умнее, мудрее, и, самое главное, мне легче жить, благодаря тому, что в моей жизни есть фонд «Подари жизнь», — сотрудники-друзья, дети, их родители, врачи, волонтеры. Как это было смешно, нелепо, что я этого не знала прежде и как я сама себя обкрадывала. Если бы это было раньше — я намного дольше была бы таким счастливым человеком. Конечно, я и раньше что-то такое делала эпизодически, но никто никогда не говорил мне, что ситуация может напрямую зависеть от меня. Это ощущение появилось после первого концерта, после собранных денег. Появилось, и была поставлена точка. Эта теорема больше доказательств не требует — она стала аксиомой.

— Я понимаю, когда речь идет о выздоровевших от тяжелой болезни детях, возможны только такие ощущения, как радость и счастье. Но ведь не все дети выздоравливают.

— Просто для меня изменилось вообще всё — понятия страдания, потери. Пришел бульдозер и вычерпал то, что было, и забросил совершенно другое. Есть большая разница между тем, что я только предполагаю, и тем, что знаю. А я теперь знаю, что такое отмеренный нам отрезок жизни, от кого зависит — какой он. Можно верить в то, что ты знаешь, а я, например, не знаю, что такое смерть, кто может объяснить? Никто этого не знает. И как это — верить в смерть? Я понимаю, что это не конец, потому, что у меня есть доказательства: любимые мои дети приходят в снах и наяву, я чувствую присутствие их в моей жизни. Я говорю про тех детей, которые были очень глубоко в сердце, перешли грань подопечных фонда и впущены были или сами туда пролезли… Но они стали частью меня, я не верю, что их больше нет. То, что ребенка нет физически, — я не могу его обнять, чмокнуть в ладошку или вдышаться в его головку, — мне от этого, конечно, очень плохо, но это — мои страдания и моя тоска, а не его. Для того чтобы поверить в его смерть, мне недостаточно знать, что душа связана только с сигналами в мозговой системе и больше ни с чем. И я не верю. Не потому, что так легче. Это — просто вот так. То условие, в котором я существую.

— Сегодня вылечивается 85—90 процентов детей, заболевших раком, и врачи говорят, что без помощи вашего фонда цифра была бы значительно ниже.

— Это так, но на фонде отражается все, каждый микроскопический чих людей, принимающих в стране решения. Мы такое зеркало: все, что происходит, — сразу попадает софитным ярким лучом в нас. Отсутствие квот, все реформы, падение рубля… Не на российские деньги фонд покупает лекарства, которые продаются за границей и не зарегистрированы у нас в стране. А пожертвования мы собираем в рублях…

 

Крик

— Вы сказали, вам легче стало жить с момента, как из теоремы получилась аксиома: от вас напрямую зависит положение больных детей. Отражается ли это каким-то образом на ваших ролях?

— Конечно, вот «Скрытая перспектива», спектакль в «Современнике», я, наверное, и не знала бы, про что играю. У меня роль журналистки, но на ее месте могла бы быть и артистка, и врач, и в принципе — не важно, кто. Главная тема, которая там звучит в набат: берет ли человек на себя ответственность поменять порядок вещей, который его не устраивает? Или он ее с себя сразу сбрасывает: да, плохо, но так живут все. Зависит от меня мироздание или нет — вот это главный вопрос, который для меня лично в этом спектакле существует.

— Я помню, там есть невероятно пронзительный момент, когда у вашей героини никого и ничего, по сути, не осталось. Никто не понимает ее «маниакальной» потребности ездить на войну. Даже любимый, который всегда прежде был с ней везде. Теперь он устал, изверился, не видит смысла такого самопожертвования. И теперь он живет с женщиной «от мира сего». Но ноги сами приводят его все-таки к вашей героине, как раз в момент, когда она, собираясь в очередную «горячую точку», не может застегнуть чемодан, как ни старается. Он это делает в доли секунды, обнимает ее и спрашивает: неужели же она и вправду верит, что от того, что будут опубликованы ее фотографии с войны, что-то изменится? И она говорит: «Верю».

— Иногда я говорю в этой роли: «Верю». А иногда: «Не знаю. Хочу верить». Пробую по-разному. Что делает героиню сложнее, она хочет верить или она точно это знает?.. Иногда мне кажется, что ее делает сложнее и тоньше, и от этого сильнее, — ответ «Не знаю». Когда ты стоишь на льду, ты не знаешь, треснет он или нет, но ты все-таки идешь по нему, — это намного сильнее характер, чем когда ты идешь, точно зная, что не провалишься. Я часто думаю: а знал ли Иисус Христос, что Он воскреснет? Мне все доказывают, что знал. А мне кажется, что намного сильнее и страшнее — это когда он на это надеялся, но не был в этом уверен. И все равно делал…

Вопрос стоит так: ты принимаешь несправедливость этого мира? Тогда ты становишься частью этой несправедливости. По-другому не получится. Либо ты что-то начинаешь делать. Вот сейчас, в наших днях, эта история с Доктором Лизой — она меня просто потрясает. Людям, которые ее осуждают, ничего не понятно без ценников и ярлыков, им без них неспокойно на душе. Человек, по их мнению, как я это понимаю, не может сидеть на двух стульях, он должен выбрать один, и перебегать с него на другой не имеет права, какая бы цена за этим ни стояла. Эти люди живут в двух измерениях, их можно только пожалеть, потому что пространство может быть настолько многомерным, что нам это постичь, возможно, и не удастся за всю жизнь.

Хорошо в тепле и уюте читать в «Фейсбуке» или в газете про Доктора Лизу. А представить условия, в которых она вывозила детей, ее волнения, ее работу на износ —  нам сложно. Я знаю, что такое внезапное массовое осуждение, у меня был такой счастливый опыт. Страшно болезненный, катастрофически сказавшийся и на душевном, и на физическом здоровье, но я теперь совершенно по-другому смотрю на многое. Мне открылась не очень приятная правда, но я ее теперь знаю. Она в том, что не всегда те люди, которые говорят или даже настаивают на справедливости мироустройства, действительно, по-настоящему, этого хотят. По-настоящему они хотят только порядка вещей: это вверху, это внизу. А когда от вертикали вбок бегут параллели, им непонятно: а почему это так все тусуется? Оно же вот здесь должно быть! Но есть ценность жизни: если от меня зависит ее спасение, для меня совершенно не важно, вверху или внизу тот стул, на котором сидят те, кто помогает. Это мои такие ценности, я не смогу никогда в жизни кого-то переубедить в обратном. Но и меня никто не переубедит —  я не смогу от своих ценностей убежать, даже если захочу.

— Черно-белое зрение передается детям, они сегодня уже тоже политизированы. Я получила по почте копию письма Обаме от 13-летней девочки. Она ему пишет: «Обама, ты негодяй! Ты — Гитлер!» Что с этим делать?

— Научить думать самостоятельно. У меня в школе был замечательный учитель математики, он всегда говорил: «Должно быть не одно решение задачи, а 10. Или 20». Школьникам я предлагаю отнестись ко всему, как к скульптуре Родена и Бернини. Ты не можешь смотреть эти творения только в фас или только в профиль. Ты должен обязательно обойти их со всех сторон. И вот только тогда, когда обойдешь эту… проблему, можешь делать свое умозаключение. Хотя вряд ли школьники прислушаются: у них такой возраст, когда все слова взрослых кажутся нудятиной. Мои дочки мне так и говорят: «Опять начинаешь нудный разговор…» Я для них — не норма, я — непонятно что, и они не понимают, как соотнестись с этим. Там где-то есть норма. В семьях, где, к примеру, есть телевизоры. А у нас его нет уже лет 10. И какая-то подружка сказала моей дочке, ученице 7-го класса, что такой-то сериал не знать — неприлично. Не буду называть этот сериал, но я честно посмотрела его. До конца не смогла. Потом, конечно, усадила дочь напротив и начала с ней прекрасную нудную беседу, чтобы разобраться, что такое прилично и неприлично. Беседа эта закончилась на повышенных тонах: она кричала, как я ей давлю на мозг, а я вдруг поймала себя на том, что тоже давно кричу.

— А про что кричали?

— Про то, что нельзя судить, не посмотрев минимум произведений искусства кинематографа. Минимум! И что вот только после этого пусть ко мне придет эта девочка или я к ней приду, я согласна. И мы поговорим о том, что такое прилично и неприлично. Ты не можешь говорить о том, что воздушный шар летает выше, чем ракета, только лишь потому, что ты ничего про эту ракету не знаешь. И стало мне стыдно. И я сказала: «Прости, пожалуйста, что я говорила на повышенных тонах». Я думала, что разговариваю со своим ребенком, а на самом деле, в этот момент разговаривала со всеми. С теми, кто работает на телевидении, и с теми, кто делает такие продукты. Им кричала про изменившийся мир кинематографа, про разговор с одним продюсером, который объяснил мне причины своих поступков словами: «Нерентабельно». Вот сочетание слов: «Нерентабельно произведение искусства» в моем сознании не монтируется никак. Я не говорю о том, что должен быть только артхауз, но то засилье халтуры в чистом виде, какое есть сейчас, — просто чудовищно. Я много лет играю Машу в «Трех сестрах», и вдруг мне стало страшно от того, как современно эта пьеса звучит. Бедный Чехов, наверное, когда он писал про торжество пошлости и посредственности, он втайне все-таки надеялся, что через 100—200 лет будет лучше… Три девочки с четырьмя иностранными языками и братом Андреем с его скрипкой, с отцом, который вложил в них все лучшее, — они и сегодня не нужны. Слова Наташи: «Велю, прежде всего, срубить эту еловую аллею, потом вот этот клен… По вечерам он такой некрасивый», — они сегодня еще громче звучат. И есть фраза моей героини, которую я вдруг поняла только на последнем спектакле, играла прежде совершенно про другое. Она говорит: «Мой здесь? Так когда-то наша кухарка Марфа говорила про своего городового: мой. Мой здесь?» Марфа стала для Маши частью ее самости, она так резко обвиняла Наташу в пошлости, но сама заражена уже ею. И объясняется: «Когда берешь счастье урывочками, по кусочкам, потом его теряешь, как я, то мало-помалу грубеешь, становишься злющей…» Сама себя пытается оправдать в этом ужасе, в крахе, в этом падении совершенном, — страшно. И никто не виноват, и все виноваты — их поступки и не поступки, молчание, все вместе вдруг приводит к тому, что все вот так. Пала Бастилия под названием «Интеллигентный дом» с цветами, с тремя сестрами, скрипкой и итальянским языком.

И столько всего открывается — даже вот в таких спектаклях, которые уже давно созданы.

 

Мозг артиста

— Давайте представим, Чулпан, что вам исполнилось 80 лет. Фонд «Подари жизнь» продолжает работу?

— 80?! Ну… я очень надеюсь, что фонд продолжает работу.

— А медицина у нас уже лучшая в мире к этому времени?

— Тогда мы будем волонтерами — нет нужды собирать деньги, будем делать все остальное: будем с детьми в больнице, талантливой и веселой. Но это, к сожалению, утопия: нет такой страны, где бы все нуждающиеся в дорогостоящей, высокотехнологичной помощи получали ее от государства.

— А что вы к этому времени уже сыграли, какие ваши мечты исполнились?

— Я совершенно в этом смысле избалована. Как-то я так умудрилась, что не осталось ролей, которые я бы хотела сыграть и не сыграла. Потому, что когда-то давно поняла для себя, что в любой роли можно сыграть еще другую. Никто этого, возможно, не заметит, но ты знаешь, что играешь не совсем только эту роль.

— Например?

— Была у меня мечта юности — сыграть Кармен. Сейчас я играю в спектакле «Враги. История любви», где эта характерность буквально ложится на роль. Или вот Жанна д, Арк — пожалуйста, моя журналистка в «Скрытой перспективе». Таких вещей много: например, ту тему, которая мне была интересна в «Гамлете», я играю в своем спектакле «Час, когда в души идешь как в руки»… по произведениям Марины Цветаевой и Беллы Ахмадулиной. Здесь мое размытое импульсивно-ощущенческое понимание точки, в которую ты себя ставишь. Понимание, как ты дистанцируешься или примеряешься к несправедливости, злодейству вокруг себя.

Я не делаю этого специально, и Кармен, и Жанна д, Арк, и другие персонажи выходят из подсознания и прилепляются к сегодняшним ролям. Восьмой позвонок спинного мозга вдруг вспоминает — я думаю у людей всех творческих профессий наверняка происходит все так же. Может быть, у артистов в большей степени, потому что мы в более выгодных условиях, чем музыканты или писатели: у нас есть еще и измененная пластика, и общий вид, и реквизиты. Иногда, после спектакля, когда я анализирую свою работу, вдруг понимаю, что не помню присутствия зрителей в какие-то моменты. Почему я чувствовала запах жареной курицы? Этого не могло просто быть. Каким образом я видела следы от мух на потолке? Какой там потолок — на сцене? Нет его. Это такие ощущения в момент игры на сцене —  знаки абсолютно измененного сознания реальности. Если бы кто-нибудь задался целью вскрыть мозговую коробочку артиста: что там, какие кометы проносятся, что за ассоциации образов и где он в этот момент и сознанием, и телом?

 

Чтобы дно подавало

— Почему в Москве вы практически не показываете спектакль по мотивам произведений Цветаевой и Ахмадулиной?

— У меня нет задачи поставить его в репертуар театра: это такой спонтанно родившийся ребенок — спектакль, который совершенно по-другому звучит в провинции. Он замечательно прошел в Москве, но здесь у зрителей всегда есть выбор, что посмотреть. Может быть, от этого эмоции запрятаны, даже если не нравится — люди будут сидеть, тихонечко слушать, похлопывать и потом расходиться. В провинции же зрители бескомпромиссны, там бывают залы, где ты понимаешь, что сейчас умрешь. Если не нравится — ты слышишь, как они чуть ли не в конвульсиях бьются. А нравится —  так градус радости, благодарности людей просто зашкаливают. Хотя поначалу это очень тяжелые залы: люди не готовы —  у нас же есть города, куда вообще не доезжают серьезные произведения, где прокатчики ориентированы только на какую-то дешевую антрепризную комедию. И когда вдруг зрители понимают, на каком языке с ними готовы поговорить, — они на это уважительное доверие отвечают абсолютной готовностью включиться. И включаются, понимают сложнейшее произведение Цветаевой «Мать и музыка», помните: «…о, как мать торопилась с нотами, с буквами, с «Ундинами», с «Джейн Эйрами», с «Антонами Горемыками», с презрением к физической боли, со Св. Еленой, с одним против всех, с одним — без всех, точно знала, что не успеет, все равно не успеет всего, все равно ничего не успеет, так вот — хотя бы это, и хотя бы еще это, и еще это, и это еще… Чтобы было чем помянуть! Чтобы сразу накормить — на всю жизнь! Как с первой до последней минуты давала, — и даже давила! — не давая улечься, умяться (нам — успокоиться), заливала и забивала с верхом — впечатление на впечатление и воспоминание на воспоминание — как в уже не вмещающий сундук (кстати, оказавшийся бездонным), нечаянно или нарочно? Забивая вглубь — самое ценное — для дольшей сохранности от глаз, про запас, на тот крайний случай, когда уже «все продано», и за последним — нырок в сундук, где, оказывается, еще — всё. Чтобы дно, в последнюю минуту, само подавало»... И зрители, удивительным образом, абсолютным каким-то слухом слышат здесь перекличку со «Сказкой о дожде» Беллы Ахмадулиной, где тема других матерей, которые «… в детеныше влюбленными зубами выщелкивали бога, словно блох». Где матери настраивают только на внешние успехи, финансовые ценности — это  жизненная засуха, и Ахмадулина говорит от имени их детей: «Дождливость есть оплошность пустых небес. Ура! О пошлость, ты не подлость, ты лишь уют ума. От боли и от гнева ты нас спасешь потом. Целуем, королева, твой бархатный подол!»

Есть много деталей, которые также буквально перекликаются у двух разных поэтов, они, по сути, спрятаны в ткани всего этого месива спектакля, но зрители их находят, они мне говорят об этом, пишут письма — разборы.

— А что они вам пишут, можете зачитать фрагмент?

— Вот, например, из Уфы: «…Мучительное и пронзительное соло… И вот они уже втроем, не дробимы и заворачивают вокруг, вовлекая в этот вихрь, одна — говорящая, другая — молчащая, но из-под пальцев которой искры сыплются, и третья с посохом — волшебной палочкой, трубящий Гавриил…» Последнее — это про саксофон…» Наш спектакль состоит из трех участников, вместе со мной на сцене замечательные исполнительницы: саксофонистка Вероника Кожухарова и пианистка Полина Кондраткова. Там разная музыка — и современная, и классика: Моцарт, Бетховен, Рахманинов. То, что мы делаем, можно назвать миссионерством, мы немножко врачи в провинции, лечим. Вот еще нам пишут: «…Спасибо за содранную кожу, возможность самому себе исповедоваться, вынырнуть из потока, хватая воздух… Спектакль шел будто под звуком воды… Очень очистительный спектакль…»

Люди слышат даже микроскопические какие-то переклички. Например, у Цветаевой: «…рояль для меня навсегда отождествлен с водою», и у Ахмадулиной, которая как будто подхватывает, со своим дождем и с этой засухой, из которой не выбраться никому…

 

Слава для фонда

— И вот вам 80 лет, все-таки…

— Мне 80 лет… Я где-нибудь в деревне, у меня есть прекрасный домик, и мои руки в земле… Не знаю, что такое я делаю, может быть, даже выращиваю помидоры. На мне резиновые сапоги, и у меня много разных собак — и больших, и маленьких. Ко мне приезжают дети и внуки, мы сидим у камина, слушаем музыку, смотрим фильмы. Еще я путешествую по всему миру, а может, уже и по космосу. Чего у меня точно нет, так это работы. Никакой.

— Почему?

— Не знаю, сейчас мне это так видится. Я после 50 лет не буду работать, если, конечно, смогу чувствовать себя, хотя бы минимально, независимой от денег. Может быть, дети будут мне помогать. А я пойду делиться опытом с молодежью в театральную школу или кружок. Буду учиться у них, и учить их тем открытиям, которые были в моей театральной практике. Не в киношной, а именно в театральной, думаю, здесь я могла бы очень пригодиться.

Славу я прошла — это скучно и неинтересно. Пик славы у меня был в тот момент, когда я каталась на коньках в телевизионном шоу, — это была всенародная любовь…

— Вы серьезно, Чулпан? Вы же сыграли огромное количество интереснейших, запоминающихся ролей и в кино, и в театре, сколько их было?

— Я не считала, не знаю, думаю, что много. Но я серьезно: слава пришла ко мне, когда я встала на коньки. Потому что каждую субботу меня показывал телевизор. И я полгода мозолила зрителям глаза.

Слава сделала меня более полезной для фонда. Это очень много, но по большому счету это единственно ее положительная составляющая.

Существуют два взгляда на множество вещей в жизни. Взгляд раба и взгляд свободного человека.

У каждой из этих позиций есть своя культура, своя "мифология". Причём, как правило, работает такой принцип - "мифология" свободных людей придумана свободными людьми, а вот "мифология" рабов придумана рабовладельцами. В качестве ещё одного инструмента для управления рабами.

Один из популярных мифов, навязанных рабам рабовладельцами - миф о необходимости держаться за "своих", которых не выбирают. Очевидно, что миф этот принимается в основном теми, кто стоит на позиции слабости. Дескать, надо держаться за "своих", потому что больше никому ты не нужен, и никто другой тебя, если что, не поддержит. "Это единственный изобретённый способ выживания во враждебном окружении" и т.п.

Если тебя угораздило родиться в деревне Грязная Пердь, то твой сосед Мурлен Свинорылов - вор, хам и пьянчуга - тебе должен быть ближе и дороже Альберта Эйнштейна. Просто потому что "свой", грязнопердский, грязь от грязи твоей. Ты будешь стоять за него, он будет стоять за тебя - так вместе и выстоите. И разумеется, разумеется, тебе положено любить грязнопердскую власть, потому что она - "своя", сколько бы она ни вытирала об тебя ноги.

Если вспомнить историю - такой подход был в первую очередь характерен именно что для всяких селян и прочих представителей низшего класса, которые и впрямь никому не были нужны поодиночке - а только как кормовая база. Или, если перейти в другую плоскость, это позиция уродливой женщины с могучим комплексом неполноценности, которая руками, ногами и зубами держится за подвернувшегося мужика, потому что боится - если этот бросит, никто другой уже не возьмёт.

А свободный человек смотрит на жизнь с позиции уверенности в себе. Он осознаёт свою ценность, и поэтому у него нет необходимости держаться за того единственного, кому он нужен - потому что нужен он многим.

Красивая девушка не боится потерять ухажёра - нет проблем найти нового. Классный профессионал не боится потерять работу - он без труда сумеет найти новую. Средневековые рыцари воевали за "своего" барона, но если он не выполнял свои обязательства перед ними - спокойно переходили к другому.

В современном мире толковый человек может сам выбирать, где ему жить и работать - и поэтому не испытывает чувства "безусловной верности" тому клочку земли, на котором его угораздило родиться.

Если резюмировать всё это в паре слов - свободный человек может выбрать, кто для него "свои". Раб не выбирает своих - кого ему назначили в "свои" благодаря месту рождения, цвету кожи, семейным связям, тем он и должен быть лоялен. Свободный человек может решить, кто ему "свои", кто "чужие".

Поэтому сегодня позицию безусловной лояльности "своим", которых не дано выбирать, но зато надо поддерживать всегда и во всём, как бы они ни ошибались, к какому обрыву бы ни бежали, какую бы мерзости ни творили - поддерживают две категории людей.

Трусливые рабы, которые не ощущают себя ценными и нужными, не видят рациональной причины, по которой их могут любить - и пытаются убедить Вас, что Вы должны их всячески поддерживать и любить просто потому, что они "свои".

И жадные рабовладельцы, которые хотят, чтобы рабы были верны им, даже если их не кормить, не лечить и вообще никак о них не заботиться - потому что рабовладелец хоть и кровопийца, но "свой" кровопийца.

Поэтому когда я вижу человека, всерьёз рассуждающего о том, что-де "я неотделим от своих, я никогда от них не отрекусь, что бы они ни совершили" - мне всегда интересно, кто передо мной. Трусливый раб или жадный рабовладелец?

Русский мужчина всегда жертва обстоятельств. По крайней мере, его личная жизнь подчинена этому правилу, а часто - и вся остальная жизнь тоже. Поведение среднестатистического русского мужчины определяется его возможностями в данный момент, но никак не желаниями, идеями или внутренними убеждениями. В глубине души я уверена, что русский мужчина не умеет хотеть. Зато он отлично откликается на внешние раздражители. Он скуп или щедр в зависимости от того, сколько свободных денег у него есть в данный момент и ему не придет в голову заработать больше для того, чтобы быть щедрым. Но зато если денег много - он тратит их без какого-либо внутреннего счетчика. Он честный или подлец в зависимости от того, насколько сильно ему надо напрячься для того, чтобы быть честным. Или в зависимости от того, есть ли у него возможность избежать наказания за свою подлость.

Так как Россия дает колоссальные возможности в плане необязательности любого наказания, подлецом он бывает довольно часто, настолько часто, что давно уже не называет себя этим словом. Он вообще не любит думать о том, какими словами можно определить его поведение - опять-таки в силу того, что абстрактные понятия ему незнакомы и рефлексирует он редко. Незачем. Любая рефлексия есть чистый паллиатив, так как завтра обстоятельства изменятся, и нужно будет осмыслять и оправдывать свое поведение заново.

В некотором смысле он младенец, уверенный в том, что он всесилен, бессмертен и ему всегда должно быть хорошо. Тепло, светло, сухо и радостно, материнская грудь всегда рядом (на другую он не согласен, другая не дает полного всепрощения и защиты). Русский мужчина нуждается в защите, потому что человеку, который уверен, что ему всегда должно быть хорошо, живется трудно. Тяжело этому человеку живется. Судьба постоянно подбрасывает ему ситуации, когда надо сделать выбор, и чаще всего это выбор между возможностью чего-то достичь с неудобствами для себя, либо не достигать и тихо булькать теплой жидкостью, в которую погружено его тело.

Судьба заставляет его жертвовать своими интересами ради других - и это крайне несправедливо, он не готов ничем жертвовать. Он хотел бы всю жизнь тихо сидеть на кувшинковом листе и мечтать о великих подвигах, но из глубин всплывает черепаха Тортилла, предлагая золотой ключик, а по берегу мечется Карабас-Барабас, мечтая спалить его вместо полена в печке.... Поэтому женская спина, за которую можно спрятаться, для русского мужчины - подарок судьбы.

А что делает русская женщина? Она пытается понять. Разобраться и выяснить, в чем ее вина, и чем она нехороша. Почему ее подруге дарят дорогие подарки и возят на моря, а ее нет? Почему сотни ее товарок живут счастливо, а ее любимый оставил в недостроенном доме с двумя детьми без алиментов и исчез в неизвестном направлении с другой? Почему жизнь, которую строили вдвоем много лет, может быть разрушена в одну минуту? Почему она не устала за 16 лет от троих детей, а ее благоверный устал и теперь живет в другой стране, официально не разводится, но денег не присылает и даже не звонит?

Ответ прост как огурец в пупырышках: потому что у него есть возможность. Почему дарят часы за 200 000 евро? Потому что эти 200 тысяч в данный момент лишние. Почему уходят не оглядываясь? Потому что за это ничего не будет. Почему совершают безумства и безоглядно любят? Потому что сейчас есть такая возможность. Почему это все заканчивается в течение одного дня? Потому что возможности исчезли, а рисковать и жертвовать не хочется.

Девяносто пять процентов российских мужчин никогда не решаются ни на что серьезное. Люди с хлипкими телами и цыплячьими душами, о которых писал Куприн (и за 100 лет ничего не изменилось, видимо, советская реальность, которую мы так любим обвинять в наших бедах, все-таки особо и не повлияла).

Но есть оставшиеся пять процентов, которые стоят всего остального мира. Умные, смелые, эмоционально отзывчивые, умеющие мыслить, энциклопедически образованные, неравнодушные, щедрые. Богатые и бедные. Разные. Восхитительный славянский тип, по силе души превосходящий русских женщин. К сожалению, на их долю выпадает больше всего испытаний, и, думаю, их мотивация жить в нашей стране тает с каждым днем. За свою жизнь я встретила двоих из этой касты, и мысль о том, что такие мужчины существуют, не позволяет мне согласиться на что-то меньшее. Наверное, это признание в любви. Потому что пока существуют они, можно простить мертворожденность всех остальных.

Отчет акушерки

Из тридцати пяти лет работы акушеркой, два года я провела как узница женского концентрационного лагеря Освенцим-Бжезинка, продолжая выполнять свой профессиональный долг. Среди огромного количества женщин, доставлявшихся туда, было много беременных. Функции акушерки я выполняла там поочередно в трех бараках, которые были построены из досок, со множеством щелей, прогрызенных крысами. Внутри барака с обеих сторон возвышались трехэтажные койки. На каждой из них должны были поместиться три или четыре женщины — на грязных соломенных матрасах. Было жестко, потому что солома давно стерлась в пыль, и больные женщины лежали почти на голых досках, к тому же не гладких, а с сучками, натиравшими тело и кости.

Посередине, вдоль барака, тянулась печь, построенная из кирпича, с топками по краям. Она была единственным местом для принятия родов, так как другого сооружения для этой цели не было. Топили печь лишь несколько раз в году. Поэтому донимал холод, мучительный, пронизывающий, особенно зимой, когда с крыши свисали длинные сосульки.

О необходимой для роженицы и ребенка воде я должна была заботиться сама, но для того чтобы принести одно ведро воды, надо было потратить не меньше двадцати минут.

В этих условиях судьба рожениц была плачевной, а роль акушерки — необычайно трудной: никаких асептических средств, никаких перевязочных материалов. Сначала я была предоставлена сама себе; в случаях осложнений, требующих вмешательства врача-специалиста, например, при отделении плаценты вручную, я должна была действовать сама. Немецкие лагерные врачи — Роде, Кениг и Менгеле — не могли запятнать своего призвания врача, оказывая помощь представителям другой национальности, поэтому взывать к их помощи я не имела права. Позже я несколько раз пользовалась помощью польской женщины-врача, Ирены Конечной, работавшей в соседнем отделении. А когда я сама заболела сыпным тифом, большую помощь мне оказала врач Ирена Бялувна, заботливо ухаживавшая за мной и за моими больными.

О работе врачей в Освенциме не буду упоминать, так как то, что я наблюдала, превышает мои возможности выразить словами величие призвания врача и героически выполненного долга. Подвиг врачей и их самоотверженность запечатлелись в сердцах тех, кто никогда уже об этом не сможет рассказать, потому что они приняли мученическую смерть в неволе. Врач в Освенциме боролся за жизнь приговоренных к смерти, отдавая свою собственную жизнь. Он имел в своем распоряжении лишь несколько пачек аспирина и огромное сердце. Там врач работал не ради славы, чести или удовлетворения профессиональных амбиций. Для него существовал только долг врача — спасать жизнь в любой ситуации.

Количество принятых мной родов превышало 3000. Несмотря на невыносимую грязь, червей, крыс, инфекционные болезни, отсутствие воды и другие ужасы, которые невозможно передать, там происходило что-то необыкновенное.

Однажды эсэсовский врач приказал мне составить отчет о заражениях в процессе родов и смертельных исходах среди матерей и новорожденных детей. Я ответила, что не имела ни одного смертельного исхода ни среди матерей, ни среди детей. Врач посмотрел на меня с недоверием. Сказал, что даже усовершенствованные клиники немецких университетов не могут похвастаться таким успехом. В его глазах я прочитала гнев и зависть. Возможно, до предела истощенные организмы были слишком бесполезной пищей для бактерий.

Женщина, готовящаяся к родам, вынуждена была долгое время отказывать себе в пайке хлеба, за который могла достать себе простыню. Эту простыню она разрывала на лоскуты, которые могли служить пеленками для малыша.

Стирка пеленок вызывала много трудностей, особенно из-за строгого запрета покидать барак, а также невозможности свободно делать что-либо внутри него. Выстиранные пеленки роженицы сушили на собственном теле.

До мая 1943 года все дети, родившиеся в освенцимском лагере, зверским способом умерщвлялись: их топили в бочонке. Это делали медсестры Клара и Пфани. Первая была акушеркой по профессии и попала в лагерь за детоубийство. Поэтому она была лишена права работать по специальности. Ей было поручено делать то, для чего она была более пригодна. Также ей была доверена руководящая должность старосты барака. Для помощи к ней была приставлена немецкая уличная девка Пфани. После каждых родов из комнаты этих женщин до рожениц доносилось громкое бульканье и плеск воды. Вскоре после этого роженица могла увидеть тело своего ребенка, выброшенное из барака и разрываемое крысами.

В мае 1943 года положение некоторых детей изменилось. Голубоглазых и светловолосых детей отнимали у матерей и отправляли в Германию с целью денационализации. Пронзительный плач матерей провожал увозимых малышей. Пока ребенок оставался с матерью, само материнство было лучом надежды. Разлука была страшной.

Еврейских детей продолжали топить с беспощадной жестокостью. Не было речи о том, чтобы спрятать еврейского ребенка или скрыть его среди нееврейских детей. Клара и Пфани попеременно внимательно следили за еврейскими женщинами во время родов. Рожденного ребенка татуировали номером матери, топили в бочонке и выбрасывали из барака.

Судьба остальных детей была еще хуже: они умирали медленной голодной смертью. Их кожа становилась тонкой, словно пергаментной, сквозь нее просвечивали сухожилия, кровеносные сосуды и кости. Дольше всех держались за жизнь советские дети; из Советского Союза было около 50% узниц.

Среди многих пережитых там трагедий особенно живо запомнилась мне история женщины из Вильно, отправленной в Освенцим за помощь партизанам. Сразу после того, как она родила ребенка, кто-то из охраны выкрикнул ее номер (заключенных в лагере вызывали по номерам). Я пошла, чтобы объяснить ее ситуацию, но это не помогало, а только вызвало гнев. Я поняла, что ее вызывают в крематорий. Она завернула ребенка в грязную бумагу и прижала к груди... Ее губы беззвучно шевелились — видимо, она хотела спеть малышу песенку, как это иногда делали матери, напевая своим младенцам колыбельные, чтобы утешить их в мучительный холод и голод и смягчить их горькую долю. Но у этой женщины не было сил... она не могла издать ни звука — только большие слезы текли из-под век, стекали по ее необыкновенно бледным щекам, падая на головку маленького приговоренного. Что было более трагичным, трудно сказать — переживание смерти младенца, гибнущего на глазах матери, или смерть матери, в сознании которой остается ее живой ребенок, брошенный на произвол судьбы. Среди этих кошмарных воспоминаний в моем сознании мелькает одна мысль, один лейтмотив. Все дети родились живыми. Их целью была жизнь! Пережило лагерь едва ли тридцать из них. Несколько сотен детей было вывезено в Германию для денационализации, свыше 1500 были утоплены Кларой и Пфани, более 1000 детей умерло от голода и холода (эти приблизительные данные не включают период до конца апреля 1943 года).

У меня до сих пор не было возможности передать Службе Здоровья свой акушерский рапорт из Освенцима. Передаю его сейчас во имя тех, которые не могут ничего сказать миру о зле, причиненном им, во имя матери и ребенка.

Если в моем Отечестве, несмотря на печальный опыт войны, могут возникнуть тенденции, направленные против жизни, то - я надеюсь на голос всех акушеров, всех настоящих матерей и отцов, всех порядочных граждан в защиту жизни и прав ребенка.

В концентрационном лагере все дети — вопреки ожиданиям — рождались живыми, красивыми, пухленькими. Природа, противостоящая ненависти, сражалась за свои права упорно, находя неведомые жизненные резервы. Природа является учителем акушера. Он вместе с природой борется за жизнь и вместе с ней провозглашает прекраснейшую вещь на свете — улыбку ребенка. 

Станислава Лещинска (1896 — 1974) оставалась в лагере до 26 января 1945 года, но лишь в 1965 году смогла написать этот рапорт...

 

Латвийский миллионер реализовал в окрестностях города Цесис (Латвия) фантастический проект.

Выкупив 3000 га леса в холмистой местности, он построил "Город солнца", где действуют особые правила и люди ведут совсем иной распорядок жизни.

Во-первых, трёхэтажные дома из экологически чистых материалов построены таким образом с учётом рельефа местности, что из окон каждого отдельного дома не видны другие дома.

Во-вторых, возле каждого из 300 домов имеется небольшое озеро и лес, которые входят в стоимость участка (от 0,4 до 1,3 га каждый).

« Что включает в себя понятие «экономичный дом»? В первую очередь, он должен быть небольшим по размерам. » 
Как экономично построить дом?

В-третьих, все дома оснащены центральной канализацией (проложенной спецтехникой под корнями сосен и елей!), высокоскоростным интернетом, электроэнергией, а в каждом доме имеется геотермальный тепловой насос со скважиной 90-100м, преобразующий энергию земли в теплоэнергию. Этой теплоэнергии круглый год достаточно для обогрева дома и подогрева горячей воды, и лишь в лютые зимние дни нужно разжечь камин, который также имеется в каждом доме. Вывоз мусора и прочие городские удобства также имеются.

В-четвёртых, в лесном городе особые правила - например, нет ни одного забора (запрещено) и также запрещено содержать на цепи собак - только в доме. Косули и прочая живность свободно бродят по "городу", а лая собак просто не бывает.

Для российских и белорусских покупателей владелец "города" предлагает особые условия - при продаже участка с домом, каждый из которых имеет не просто адрес, а название, участок можно оформить как "производственное помещение". Это даёт право на круглогодичный "шенген".

Из 300 участков пока проданы 150. Например, участок Тилбитес с трёхэтажным домом со всеми удобствами, озером и лесом площадью 0,44 га стоит 94000 евро. 

          

Комметарий одного из владельцев домов: 
Если это кому-то ещё интересно, могу дать некоторые пояснения.

До Риги 80 км, это 50 минут на машине до границы города (без превышения скорости, с превышением - меньше, но может получится дороже). Зимой дорога займет больше времени. Из 80 км 50 км - хорошая дорога с двумя полосами в каждую сторону. Пробок на въезде в город с этой стороны больше нет - построена развязка. По Риге дальше зависит от того, куда надо, но до центра ещё минут 20-30 в час пик. Если вы живете в одном конце Риги, а работаете в другом, дорога на работу может занимать минут 40-50.

До Цесиса - 12 км, там есть магазины, школы и вся прочая цивилизация. Рядом, совсем рядом, маленький поселок Амата, магазин там точно есть. До моря далеко, а до Юрмалы вообще 100 км. Только зачем вам это море, когда под носом такая красота?

« Решил сделать подборку о необычных домах мира: разные страны, разные народы, разные традиции.» 
Необычные дома мира (Фото)

Цены не такие низкие (особенно для Латвии сейчас), но... тут надо вот что знать. Во-первых, это незаконченное строительство, т.е., как правило, вы покупаете коробку (сруб) с крышей и подведенными коммуникациями и кусок земли. (Можно купить пустую землю по цене до 20 евро за кв.м.)Дальше нужно делать отделку, разводку внутренних коммуникаций, установку того же теплового насоса и еще много чего. Всё это тоже стоит денег. Во-вторых, уникальность проекта заключается как раз в наличии в такой глуши коммуникаций: электричество, водоснабжение, канализация, оптический кабель (TV и интернет). Есть собственные очистные сооружения! Все это разведено по всему поселку и все закопано в землю (нигде нет никаких проводов - это хорошо видно на фотографиях). Площадь домов разная, от 200 до 400 метров. Дома как бы типовые, но двух одинаковых нет.

Пруды искусственные, кроме одного большого озера. Над рельефом тоже работали и продолжают работать. Из окон действительно видно только крыши соседних домов и то не везде. Заборов нет, забор на фотографии относится не к домам поселка, а к административной части, которая стоит особняком на одном из въездов. Охрана есть! Дома можно подключить к пульту охранной фирмы, машины которой базируются в той же Амате, в крайнем случае - в Цесисе.

Откуда дровишки? Являюсь счастливым обладателем одного из этих домов. Не знаю, получится ли там жить, но "встретить старость" я там точно собираюсь.

 

Я пишу астрологические прогнозы на месяц уже много лет. И чаще всего они все сбываются. Вспомните мои прогнозы о Буше и Горе, об Усаме бен Ладене, о Путине и Обаме. Все они сбылись. Моя работа дает мне уникальный опыт наблюдения за космическими телами, их перемещениями и воздействием на Землю. Я могу точно определить, какие события вызывает оппозиция Марса к Сатурну или трин Юпитера к Урану.

Аспекты планет действуют по четким математическим законам и поэтому необыкновенно четко показывает, что может произойти. Но даже когда я вижу очень тяжелые аспекты и знаю, что ситуация оставляет желать лучшего, я все равно надеюсь, что все будет хорошо. Так было и в декабре 2013 года, когда был написан прогноз на 2014 год. Открывающаяся передо мной астрологическая картина предстоящего года недвусмысленно предупреждала о том, что год будет тяжелым и сложным.

Сейчас, в марте 2014-го, уже можно утверждать, что многие мои предсказания успели осуществиться. Особенно если вспомнить о том, что происходило и происходит на Украине. Вот некоторые выдержки из моего прогноза на Год Лошади:«1 января 2014 года шесть планет сконцентрируются в сфере Козерога. Этот мощный стеллиум будет противостоять Юпитеру в Раке и Марсу в Весах, образуя таким образом грозный тауквадрат. Такую конфигурацию планет никак не назовешь счастливой.

Ситуацию усугубляет Плутон, который окажется практически в сердце Солнца, провоцируя массовые неприятности, снежные бури и ураганы, проблемы с транспортом и другие происшествия.Активные Плутон, Юпитер и Марс в первый январский день очень точно задают тему всего года – противостояние личности и толпы, работника и начальника, индивидуальности и семейных традиций. Плутон в оппозиции к Юпитеру также провоцирует массовые беспорядки, различные изменения на государственном уровне, причем в данном случае власть вынуждена прислушиваться к голосу толпы и сверять с ней свои решения и действия. Толпа, которую символизирует Плутон, явно выходит из подчинения и начинает диктовать свои правила Юпитеру, который связан с официальной властью.

Основным аспектом 2014 года будет яркая оппозиции Юпитера к Плутону, что создает огромное напряжение и противостояние между людьми и властью, личностью и толпой, индивидуальностью и запросами большинства. К этой оппозиции очень точно подходит поговорка: «Паны дерутся, а у холопов чубы трещат». В наступающем году будет много конфликтов между официальной властью, чиновниками и теми, кто осуществляет финансовую политику, кто владеет деньгами. Непрекращающееся противоборство между ними приведет к введению новых законов и правил, которые еще больше осложнят жизнь простого человека, зависимого от того, что происходит на вершине власти.

Особенно обостренно все это будет проигрываться в первой половине года. Есть также опасность землетрясений в гористых местностях и сильной нестабильности на мировых рынках. Усиливается нетерпимость в обществе, желание перемен и преобразований, которые, увы, не будут проходить легко и просто. Не забывайте, что образ Лошади связан с войной, разрушением и революцией».

Я не случайно напоминаю об этом прогнозе еще раз. Многое из написанного уже осуществилось, но многое нам еще предстоит пережить. Особенно тяжелым будет апрель – месяц двух затмений, которые заденут опасную зону Кита. Могут начаться военные действия, могут погибнуть наши дети - и неважно какой национальности! Но как участник и свидетель событий в Азербайджане и Грузии в конце 80-х и начала

90-х, как женщина и русская - я против того, чтобы это произошло!

Надо помнить, что наша судьба зависит не только от планет. Мы сами, а не планеты, являемся хозяевами своей судьбы. Наше будущее зависит от нашего выбора. Поэтому я обращаюсь к вам с призывом. Мы все как сознательные люди обязаны сделать все, чтобы конфликт на Украине, который уже перешел в конфликт крупнейших держав, закончился миром, чтобы не была пролита кровь! Давайте перестанем слепо подчиняться влиянию планет, так как у каждого человека есть выбор, возьмем свою жизнь в собственные руки и противопоставим разрушительному воздействию войны, конфликтов и противоречий идеи гуманизма и человечности!

15 марта 2014 года

Анна Фалилеева, профессиональный астролог авестийской школы П.П.Глобы, писатель и парапсихолог, член Международного Общества геокосмических исследований. www.astrologanna.com

Нет ничего более жуткого, чем девушка в активном поиске мужа.

Причем вы же понимаете, тихого еврейского лаборанта, который в свои сорок пять живет с мамой, никто не ищет.

Девушки — они такие: хотят кандидата как минимум из окружения Абрамовича, и чтобы на первом свидании подарил «мерседес».

Поэтому все эти Татлер клубы, GQ бары и прочие гламурные курятники заполнены дамами с внешностью трансвеститов: обрезанные носы, раздутые губы, грудь торчком. Видимо, тайный мир голддиггерш обладает великим знанием о том, что люди, похожие на людей, среди миллионеров спросом не пользуются. 

В клубе Chips, последнем заведении Аркадия Новикова, куда рвутся все московские золотоискательницы, одна знакомая говорит:

— Тебе надо быть потише и помягче.

К нам как раз присоединяются мужчины. Рядом со мной оказывается человек, который увидел нечто важное внутри своего стакана с виски — и вот он рассматривает это уже пять минут. Для понимания: он сильно не похож на Тома Харди или даже на Майкла Фассбендера. 

Стараясь быть потише и помягче, я его деликатно спрашиваю:

— Скажите, а вы умеете разговаривать с людьми? Ну, вот например со мной. Знаете, светская беседа. Куда вы собираетесь на майские? Видели ли вы «Анну Каренину»? Хотели бы вы переспать с Памелой Андерсон? В таком духе. Раз уж мы за одним столом.

Минут через пять я в панике уезжаю, потому что ощущаю, как все эти люди портят мою карму. 

А девушки, с которыми я сюда пришла, довольны. Им все-таки удалось склеить «ресурсных» мужчин — в отличие от многих других соискательниц, которые, как дуры, трутся у стойки и сами оплачивают свое вино.

О’кей, девушки из таких заведений — это отдельная порода. Они приходят в клубы не за весельем и, конечно, не за сексом. Их силиконовые губы напряжены, глаза сверлят толпу в поиске выгодной партии. Не люблю я их лишь за то, что они создают тревожную атмосферу — ощущение такое, словно ты пришел не пить и танцевать, а защищать диплом.

Но, если честно, эти клубные цыпочки не так уж сильно отличаются от «приличных» женщин.

Потому что мы все тоже так настроены, что нам нужен некий условный муж, и мы тоже не хотим лаборанта и его маму. Просто мы лучше это скрываем. И одеваемся более современно.

Но суть одна: любая девушка оценивает мужчину так, словно она уже обещает ему быть вместе в болезни и здравии.

Мужчина, если знакомится с женщиной в клубе, не пытается увидеть в ней мать своих детей. Он честно ищет ту, с кем можно заняться сексом. Ему не очень важно, чтобы она была умной, образованной или чтобы в чрезвычайных обстоятельствах сумела взять на себя выплату кредита за его квартиру. Ему просто очень нужен секс прямо сейчас. За что многие женщины и считают мужчин тупыми животными. 

Женщины, возможно, тоже хотят секса — но с тем, в ком видят потенциал. С кем им будет смешно, кто увезет их не в отель «Подушкин», а сразу, в ночи, в «Монтрё Палас», и кто увидит в них личность, а не пи... ну, вы поняли.

Даже если женщина самостоятельная и прогрессивная, она все равно хочет альфа-самца, который будет соответствовать листу ее притязаний. А список, знаете ли, длинный.

Почти любая думает примерно так: «У меня карьера, я неплохо зарабатываю, я занимаюсь спортом и регулярно делаю мезотерапию — я достойна большего. Дешево я себя не продам». 

Никто не против. Конечно, с точки зрения цивилизованного феминизма такие рассуждения мало чем отличаются от расчетов среднеарифметической проститутки, но мы здесь не для того, чтобы судить. Судить скучно.

Просто не надо потом ныть, что опять все ушли с силиконовыми шлюхами (а несиликоновые отправились в последней надежде завтракать в «Пушкин», сделав вид, что они отлично проводят время). 

Давайте хоть на минуту забудем о лицемерии и признаемся, что мы оцениваем мужчину уже с того момента, как он оплачивает обед в ресторане (и смотря в каком ресторане). А дальше — платит ли он за наших подруг, предлагает ли каникулы за его счет, дарит ли нам сумку, рядом с которой мы упали в обморок от чувств, предлагает ли купить новую машину... Ну и так далее.

На самом деле многие, протестировав таким образом мужчину, дальше уже вполне себе могут жить в равном партнерстве, но суть в том, что он все равно должен каким-то образом пройти эту инициацию.

Это уже в подсознании, и если вдруг мужчина предложит нам оплатить половину счета, то мы будем ужасно разочарованы.

Хороший вопрос — чего хотят женщины? Современные русские женщины.

Приятель рассказал, что пошла новая волна русского «феминизма»: девушки около сорока лет с места в карьер заявляют, что у них был муж, потом второй муж, и все лежали на диване, и каждого она кашей с ложки кормила, но сейчас вдруг поняла, что нельзя так себя недооценивать, и, кстати, у нее сломался ноутбук, а ребенок очень хочет айпад, и машина тоже уже на последнем издыхании... а, кстати, столько он зарабатывает? И у него это уже третий вариант подряд.

Знаете, всерьез насиловать себе мозг вопросами, что такое бытовая проституция и можно ли так назвать желание девушки рожать детей и заниматься домом, — это все чудовищное занудство и крючкотворство.

Но все же есть некое расщепление личности в том, что девушка хочет и быть независимой, а при этом ищет того, кто в горести и радости разделит с ней свой банковский счет.

Мы все еще не соскребли с себя патриархальный мох, мы одновременно и самонадеянны, и неуверенны в себе, мы требовательны, мы проверяем на мужчинах каждый шов, каждую стежку, а если решаем, что он всего лишь реплика, становимся такими агрессивными и безжалостными, что ни одна «кастрирующая еврейская мать» с нами не сравнится.

Я понимаю, что трудно отказаться от такой прекрасной халявы, как влюбленный мужчина. Это почти так же противно, как лишиться родительской кредитки.

Проблема лишь в том, что поиски идеального мужа, этого супермена, который говорит: «Дорогая, сумок от Chanel много не бывает», — это все как-то расшатывает нервную систему. Разочарования, обиды, сравнение себя с набитыми силиконом муклами, все эти тоскливые разговоры — это же все прошлый век, где женщину судили по ее мужчине.

И это все говорит о следующем: русская женщина до сих пор сомневается, что сможет достичь того же, что ее воображаемый муж. Есть распространенное мнение, что пробиваться к успеху здесь надежнее через мужчину.

Вот есть одна знакомая, которая все время жалуется, как плохо и страшно в России (но только здесь ее муж может за десять лет обеспечить их до конца жизни), и что ее творчество тут никто не понимает, и что все здесь злые и надменные. Поэтому она с радостью принимает тот факт, что перед «злыми» и «надменными» «унижается» ее муж, а она валяется на кушетке и стенает. 

Но на самом деле, это не вопрос возможностей, а вопрос намерений — проблема в том, что здесь все еще принято переваливать заботы и хлопоты на мужские плечи.

В Берлине есть одна знакомая, Кристина, которая так занята политической карьерой, что ей даже деньги толком не нужны. Она красивая, стильная, высокая и стройная, она всегда платит за себя в ресторане, и для нее самое главное, чтобы ее узнавали Меркель и Путин.

Знаете, какую реакцию вызывают такие девушки у русских мужчин?

Один приятель после Дании все не мог прийти в себя: «Ты представляешь, они такие красотки, одна другой красивее, и они едут на своих велосипедах в своих штормовках, и даже не собираются выходить замуж за миллионера!»

Клянусь. Почти цитата. Приятель в Европе проводит минимум шесть месяцев, но тут его разобрало — он честно не мог понять, как такие восхитительные красавицы не продают себя (если могут).

А им это даже в голову не приходит. Другая жизнь. Другие правила. И есть ощущение, что эти правила более человечные: тебе не приходится идти на компромиссы с самой собой, ты живешь своей жизнью, а не в придуманном мире, где китайские тряпки за 3000 евро стоят того, чтобы ради них стать чьей-то тенью. Мрачной тенью.

...если условия жизни очень...	...то «нормальные» люди будут...
Бежевые – природные	Вести себя подобно животным
Фиолетовые – мистические и непонятные	Ублажать духов и объединяться вместе ради безопасности
Красные – жесткие и опасные, как в джунглях	Бороться за выживание, не думая о других
Синие – направляемые высшей силой	Слушаться высшего авторитета и хранить веру Истине
Оранжевые – полны практических возможностей	Прагматически стремиться завоевать преимущество и преуспеть
Зеленые – подчеркивают общее во всех людях	Присоединяться к сообществу, чтобы расти вместе
Желтые – сложные, чреватые распадом к хаосу	Учиться оставаться свободными, но также жить в соответствии с принципами
Бирюзовые – подобны единому организму	Искать порядка в кажущемся хаосе на Земле

 

Эволюция мемов происходит по нескольким траекториям:

Бежевый мем – Выживание – 1-е Пробуждение

 

Основная тема: Делать все необходимое, чтобы остаться в живых.

 

 

 

 

Чем ближе я к сорока годам, тем больше знакомых ровесников разводятся. Некоторые уходят не к молоденьким, но большинство – просто уходят. Потому что больше не могут.

Потому что жизнь с современной эмансипированной женщиной не оправдывает психозатрат взрослого и уже давно не гиперсексуального мужчины.

 

«Счастливы единицы, да и то хрен разберешь — счастливы они или так хорошо научились обманывать сами себя»

Остальные терпят. Из соображений ответственности и жадности: а что будет с детьми, а что скажут родственники, а как я буду жить, если отдам или разделю «нажитую в совместном браке» квартиру, дачу, машину?

По-настоящему счастливы единицы, да и то хрен разберешь − счастливы они или так хорошо научились обманывать сами себя.

Напомню, сразу после 23 февраля я написал гадостей про нас, мужиков. И обещал, как только отгремит 8 марта, написать гадостей про женщин. Но я обманул. Я не буду писать про женщин гадости. Я просто напишу о мужском счастье. Слышали о таком? Я тоже не слышал.

«10 способов сделать женщину счастливой». «20 возможностей довести ее до оргазма». «100 слов, которые хочет слышать твоя любимая». Бренд «Женское счастье» лезет из всех щелей − только уворачивайся. Что же касается счастья мужского, то социальный запрос на это дело под негласным табу. О том, как сделать мужчину счастливым, если кто и заикается, то снова женщины. Либо через шовинистическое «хи-хи», либо через гламурное «сю-сю». Чтобы на эту тему всерьез, публично и на русском языке говорили сами мужчины, я не слышал ни разу. Мы убедили себя в том, что подобные дискуссии − это признак слабости. И чтобы преодолеть это заблуждение, нужно слишком много смелости и неполиткорректности − в современном мире столько не бывает.

На самом деле, эта презумпция тишины − из почетной коллекции устаревших гендерных стереотипов, которые еще держатся только потому, что никому не пришло в голову их сломать. Если транскрибировать это ложное мужество в женский дискурс, получится что-то вроде: «Наша женская доля − любить и терпеть». С тех пор как такие высказывания были популярны, женская эмансипация сделала огромный шаг вперед. Настолько огромный, что, похоже, пришло время для эмансипации мужской.

Нет, я не зову никого на митинг, не предлагаю сочинять прокламации и бороться за права мужчин. Я просто сейчас предложу и тебе, мужчина, и тебе, женщина, найти весомый ответ на один нехороший вопрос. Звучит он вот как: «А зачем нам вообще человек женского пола − со всей его сегодняшней культурно-идеологической нагрузкой − после того, как этому человеку исполняется 40 лет и он окончательно теряет единственное, что в нем было женского − внешнюю привлекательность? Что нам теперь с ним делать?»

− Сам посуди, − вещает мне за стаканом безалкогольного мохито очередной ровесник, который вчера подал на развод. − Почему я должен и дальше все это терпеть?! Давай смотреть на вещи со здоровым цинизмом, отбросив всю эту любовь-морковь, которую евреи придумали, чтобы денег не платить. Полный пакет женских услуг в Москве стоит сегодня от 30 до 100 тысяч рублей в месяц − в зависимости от их качества. Вариантов до фига, и я могу себе позволить любой. Секретарша с интимом, к примеру, стоит 70−80 тысяч. Добавляем сюда 10 тысяч какой-нибудь тетушке за еженедельную уборку на дому − и возникает вопрос: «Зачем мне эта бледная, неадекватная истеричка, которая к тому же еще и курит в квартире?» Другой вариант: снимаю за 30 тысяч какой-нибудь раскомплексованной студентке хорошую квартиру с правом регулярного посещения по пятницам. Наконец, можно просто стать постоянным клиентом элитного борделя.

− А семейный уют? А дети? А душевное тепло?

− Да, это дорогого стоит. Но ведь нет уже ничего − ни тепла, ни уюта, ни воспитания матерью в своих детях уважения к отцу! − ровесник вдруг завелся так, будто в стакане у него не мохито, а водка с пивом. − Нет и быть не может! Потому что 90 процентов женщин большого города, даже если они выросли в провинции, очень быстро становятся такими же, как моя жена. А оставшихся слишком мало, чтобы рисковать и вступать с ними в брак. Что ты с ней сможешь сделать, если она впадет в неадекват? Закон, культурные нормы − все не на твой стороне. Ты можешь только уйти. Понеся большие потери.

Женская привлекательность − это умение зарядить собой воздух (фото: Getty Images/Fotobank.ru)

Пакет женских услуг как альтернатива браку с эмансипированной особой − взгляд, конечно, варварский, но все более популярный, а потому заслуживающий осмысления. Дальше слабонервным женщинам лучше не читать, потому что сейчас я включу на полную мощность холодный душ мужского прагматизма.

Для чего мужчина вступает в брак? На этот вопрос есть ответ романтический и неверный. На самом деле, в любом союзе мужчины и женщины неизбежно включается некая экономика взаимоотношений, некое «ты мне − я тебе» − и нарушение этого неписаного регламента неизбежно ведет если не к разрушению брака, то уж точно к исчезновению любви. Представьте себе, к примеру, что ваш мужчина уходит в безоговорочный пассив, теряет стремление хоть в чем-то доминировать на жизненном поле. Каковы будут ваши действия? Правильно, он очень скоро увидит потухшие глаза своей супруги. Точно так же и женщина, если растеряет в себе все женское, кроме половых органов, рано или поздно убьет себя в глазах мужа. Быть безответственной по отношению к мужчине − это ее право, данное ей законом РФ и не оспариваемое культурными нормами. Но после 35−40 наступает период отмирания иллюзий, природа расставляет все по местам. У подавляющего большинства мужчин теперь нет ни одной причины для того, чтобы искренне продолжать с такой женщиной постоянные отношения. Те, кто успел вляпаться, начинают испытывать непреодолимое желание уйти. Потому что единственное «я − тебе», которое было у этой женщины, − это ее красота неземная, которой больше нет. А значит − если только ее спутник жизни не обладает маниакальным терпением − такая женщина обречена на развод. Мужчина просто не может ее не бросить. Оставаясь с женщиной без малейшего «я − тебе», он теряет в собственных глазах право называться мужчиной. Но с точки зрения закона и морали, он оказывается при этом в полном дерьме. Того самого современного закона и современной морали, которые не возражают против безответственного отношения женщины к мужчине.

Это проблема, о которой мы, мужчины, почему-то молчим, как рыба об лед. Покажите мне статью в каком-нибудь глянцевом журнале с вот таким заголовком: «100 причин терпеть женщину в своем доме после 40 лет». Или таким: «10 причин терпеть женщину в своем доме после 40 лет». Или хотя бы таким: «5 причин терпеть женщину в своем доме после 40 лет».

 

Нет таких публикаций. И причин таких нет. Кроме одной единственной. Но о ней не принято писать в глянцевых журналах.

Терпеть женщину после 40 лет в своем доме можно только в том случае, если после 40 лет она НЕ теряет своей женской привлекательности. И в 50 лет не теряет своей женской привлекательности. И в 60, и даже в 90.

Если она понимает, что женская привлекательность − это не только лицо, грудь и ягодицы. И даже не общие взгляды и духовное родство − понятия, которыми так любит манипулировать эмансипированная женщина. Женская привлекательность − это умение зарядить собой воздух. Гармонизировать мир хотя бы в пределах отдельно взятого дома. Не насиловать мужскую и женскую природу, а дать своему избраннику то, без чего он не может чувствовать себя счастливым мужчиной: уважение, легкое доминирование, покой. И без истерики требовать от него всего того, без чего не может быть счастлива ни одна женщина в мире, как бы она себя ни позиционировала. Это чувство защищенности и все, что из него вытекает − нежность, щедрость, верность.

Уважаемые девушки и женщины, вы, конечно, можете и дальше экспериментировать и тешить себя иллюзией, что ваш эксперимент удачный. Я даже не удивлюсь, что ваше мнение подтвердит ваш муж. Вот только уверены ли вы, что он еще ни разу не забивал в поисковике фразу «секретарша с интимом»? Или «аренда квартиры, оплата натурой»? Правда, уверены? Точно-точно? Поговорим лет через десять.