История болезни.Ирина Ясина

И что? Помогал бетаферон? Ни хрена не помогал. Только побочки (побочные явления — больничный сленг) изматывали. Шатало меня все больше, уставала все чаще. Пятнистой стала, как леопард. Моя деятельная натура требовала каких-то решений. И тут в моей жизни появился Леня Невзлин.

Я и раньше его знала. Писала о банках все 90-е, ну и про Менатеп, акционером которого он был, писать доводилось. А еще я один раз написала про Юкос. Аккурат на следующий день после того залогового аукциона, на котором маленькая компания “Лагуна”, зарегистрированная в городе Талдом Московской области, купила большую компанию Юкос. Нелицеприятная такая была статья. Это я вспоминаю, чтобы не было ухмылок про ангажированность.

Я сейчас не могу понять, как вдруг так получилось, но я вдруг рассказала ему, Лене, правду о себе. Так рассказывают соседу по купе больше, чем близкому человеку. Про болезнь, про мужа. И он неожиданно для меня начал помогать. Потом я много раз встречалась с тем, что он, человек в то время властный, почти всесильный и расчетливый, олигарх, одним словом, просто кидался помогать кому-то, кто заболел. Но дело было не в его звонках врачам и бесконечно присылаемых свежевыжатых соках. Он сделал для меня главное на тот момент. Можно сказать, что Леня Невзлин меня тогда спас. Он привел меня к Ходорковскому. Тот не сразу, но рассказал о планах создания “Открытой России”. Через какое-то время у меня появилась интересная, любимая и хорошо оплачиваемая работа. То есть некая почва для уверенности в себе. А главное, в своем будущем. Ленька знал о моей болезни. А уж его фразу, произнесенную в ответ на мои закомплексованные сомнения: “Зачем я вам такая больная?”, — и ответ: “Ты ж не балериной у нас будешь работать”, — я очень часто вспоминаю.

Невзлин в ту пору, как и пол-Москвы, “сидел на Волкове”. Худел, то бишь, по специальной диете, основанной на анализе крови. Притащил туда и меня. Сил у меня еще хватало, чтобы взбираться к обаятельному и безответственному доктору Толе на шестой этаж без лифта, и я поддалась чарам. Мама начала варить и парить, жареного нельзя, смешивать белки и жиры нельзя, пить только воду и не во время еды, любимый крепкий черный чай нельзя... Правил было штук сто. Но главное, доктор Волков запрещал лекарства, говоря, что химия все это, чистый яд. То есть мой опостылевший бетаферон — нельзя. Толя был чрезвычайно лихой и временами чрезмерно рисковый. Но мне это было в масть, как в карточной игре — у меня появилось оправдание тому, чтобы бросить опостылевшие температурные уколы. Может, и зря я это сделала, но на тот момент была уверена, что права. Плюсов было много! Долой температуру через день и эти ужасные пятна! Деньги тоже играли роль. Это теперь государство хоть как-то компенсирует затраты на дорогостоящие медикаменты. А тогда — шиш. Толя придумал, что слезать с бетаферона надо постепенно, и я уменьшала дозу еженедельно — 0,9, 0,8... 0,2, 0,1. Это заняло почти три месяца.

2001

К весне 2001 года я начала освобождаться от панического страха перед будущим и освободилась окончательно от кошмара температуры.

И тут, стараниями Лени, у меня возник офис. Не просто работа, куда надо было ходить каждый день, а для этого вылезать из дома, одеваться и красить лицо, что тоже было самоценно. А шикарное место — две комнаты в красивом бизнес-центре в Трехпрудном переулке. У меня появился сотрудник Вовка, который работал со мной еще в Центральном банке. По мановению волшебной палочки пришла в мою жизнь секретарь Нюша. Эта замечательная женщина, моя ровесница, сказала: “Мое имя Инна. Но если вы будете называть меня Нюшей, у нас с вами все будет хорошо”. У меня получилось. Ню-ю-юша!

Подарки судьбы сыпались на меня. Занимаясь одним большим нефтяным пиаровским проектом, мы связались с фирмой, оттуда на переговоры пришла Маша Голованивская. Выпускница филфака, остроумная и расслабленная, она по манерам и стилю жизни так напоминала мне мою подружку по первому курсу университета, тоже филологиню Ленку. С Машей в мою жизнь снова вошли ощущение умеренного пофигизма, юношеской легкости, стихи, разговоры про книжки, премьеры. И почти девчоночий треп заполночь под бутылочку белого винца. Это была первая дружба моей новой эры.

К лету стало еще лучше. Удалось реализовать мою давнишнюю мечту — созвать Клуб региональной журналистики. Я об этом думала с 1997 года, с того времени, когда в ЦБ проводили деноминацию рубля. Вся разъяснительная кампания, за которую я отвечала, получилась простой и убедительной. Лучшее доказательство ее удачности — это то, что про нее забыли. Если бы вышло плохо — помнили бы. Там очень большую роль сыграли журналисты провинциальных газет. Общалась я с ними по телефону, а называлось это действо громким словом — селекторная конференция. Провела я их штук шестьдесят. Ребята писали очень дельно, четко, а поскольку это было не тупое размещалово за деньги одних и тех же текстов, вышло очень здорово. Вот мне и хотелось с тех пор собирать этих замечательных ребят и рассказывать им про экономику. И выступали чтобы перед ними умные и увлеченные эксперты. И, прочитав, или послушав, или посмотрев грамотный материал, наше российское население будет становиться просвещеннее и вести себя осмысленно и адекватно. Не сразу, конечно... Маниловщина? Нет. Я до сих пор если во что и верю, то в просвещение.

Ходорковский дал денег! На год, по два семинара в месяц по пятьдесят человек каждый семинар. Причем я по-честному предупредила его, что никакую заказуху через моих семинаристов я размещать не позволю. Что значит “не позволю”? Метод один — просто уйду. Он согласился. Пообещал. Слово сдержал. Потом многие ребята писали про дело Юкоса. Особенно когда Мишу арестовали. Но это всегда было их собственное желание.

2002

Прошло почти два года со дня знакомства с диагнозом. Что я имела в активе? Не особо прочистившиеся мозги: мне по-прежнему хотелось вернуться в докризисное состояние. Свободу. Работу. Приличную зарплату. Подрастающую и очень близкую мне дочку. Нормальную внешность. Физические проблемы, которые я по-прежнему умело скрывала от окружающих. Пройти я могла без остановки не больше метров ста, но зато у меня была машина! По лестнице вниз ходить не получалось — я научилась врать: громко жаловаться на головокружение с утра или вчера подвернутую ногу. Как результат этот набор достоинств давал некоторое количество мужчин, искавших, выразимся куртуазно, моего расположения.

Честно, это было очень приятно! Их, этих мужчин, случилось пятеро. Не одномоментно, конечно, не смейтесь, а где-то в течение года. Были они все как на подбор: немного старше меня, профессионалы в своем деле, состоявшиеся и состоятельные. Просто заводить любовный роман мне было совершенно неинтересно. А мужчина, который бы остался рядом со мной, был очень нужен. Плюсом к моим достоинствам был один, неизвестный окружению недостаток — неизлечимая, прогрессирующая болезнь. К претендентам изначально было всего одно требование — их свобода. Отсутствие брачного союза, официального ли, гражданского ли. После моей собственной истории сама мысль вторгнуться в чью-то семью была мне отвратительна.

По этому критерию я отвергла троих. Первый из одиноких производил при более тщательном рассмотрении впечатление человека грубого, хамоватого. Самым противным его качеством была абсолютная уверенность в том, что за его деньги любая женщина будет отплясывать польку-бабочку и при этом помалкивать. Намеки были солдатские, увлечения мачообразные. Типа байкерство на мощном мотоцикле по ночной Москве. Со страхом и я разок покаталась, надев черную кожаную курточку. Ну, короче, на первом же свидании он по-мужлански шутил про раздвинутые ноги. Я встала и быстро ушла. Потом он долго, года два звонил мне, извинялся и интересовался, счастлива ли я.

Оставшийся одинокий претендент был застенчив, скромен, мало говорил о себе и очень редко улыбался. Единственным явным недостатком было то, что он все время опаздывал. Но это было маленькое, почти смешное зло в моих попытках выбрать меньшее из зол!

Максимум через месяц после начала всамделишного романа с ним я призналась. Сказала, что тяжело больна, что у меня рассеянный склероз и состояние мое будет ухудшаться.

Его ответ спас меня. Спас еще раз, как годом раньше Ленькино предложение работы.

— У тебя же не терминальная стадия рака. Живи спокойно.

Про терминальную стадию рака он говорил сдержанно, но как человек, видевший наяву, что это такое. Так я догадалась, что он был вдовцом. Потом моя догадка подтвердилась. Его жена умерла от рака. Ей было столько же лет, как и мне на момент нашего с ним знакомства.

Главным достижением в борьбе за новое осознание самой себя стало исчезновение вопроса “За что?”. Есть его подвид: вопрос “Почему я?”. Крайне неконструктивные вопросы, искать ответы на которые просто опасно. Как, например, ответить на первый? За то, что в детстве ударил девочку? За то, что в карме твоего дедушки содержалось нечто, расплатой за что и явилась твоя болезнь? В череде пользовавших меня проходимцев была одна магическая массажистка, которая, взглянув на мой живот, абсолютно обычный животик молодой женщины, завопила: “Вы приняли на себя беды всей вашей семьи! Ваши родственники могут ничего не бояться. Вы самая сильная в семье!”. Вау! Стоила эта хрень сто восемьдесят долларов за сеанс. Была она из Омска и рекомендована потому, как “своими руками взяла больной орган (кажется, фигурировала почка, но как ее можно взять?) мальчика, и мальчик выздоровел!”. Я очень быстро с ней рассталась. Вопрос второй — почему я? — имеет короткий ответ из старого анекдота: “патамушта...”.

Я в то время очень любила посмотреть сериал “Скорая помощь”. Клуни молодой и красивый, да и в целом то, как врачи и сестры там слаженно и умело действовали, меня как-то успокаивало. И, понятное дело, много больных людей на картинке. То есть я не одна мучаюсь...

Там фигурировала молоденькая афроамериканка-медсестра. Кажется, Глория. Она чем-то заразилась от непутевого мужа. Так вот это она произнесла: “Не спрашивай “за что?”, спрашивай “для чего?”. Меня как прострелило! Сериал потом несколько раз повторяли, и я все время смотрела сначала — искала момент произнесения этой фразы.

Для чего

? Ответы на этот вопрос находились быстро. Для того, чтобы простить. Успеть извиниться. Попробовать сделать. Научиться радоваться. Преодолеть. Стать примером? Очень созидательные ответы. Переключилась я довольно быстро. Для чего?

Я не оставляла попыток найти средство, чтобы стать здоровой. Щедрый Леня оплатил мне поездку в клинику в Германии. Один раз и через это надо было пройти.

Клиника находилась в Баварии рядом с красивейшим городом Бамберг. Больница была полна немецкими пенсионерами, телевизор был немецкий, книжки я с собой взяла, но досуга все равно было больше, чем достаточно. Главная же проблема обнаружилась сразу в день приезда. Узнав, что я не колю бетаферон или какие-то другие иммуномодуляторы, немецкие доктора просто не знали, что со мной делать. Зачем я приехала, если мне не надо ни гормонов, ни феронов? Их немецкое лечение должно идти строго по протоколу, шаг влево-вправо приравнивается к побегу.

Мне делали массу мелких и ненужных процедур — иглоукалывание в коленку, какой-то прочий гидромассаж. Ванна при этом, понятное дело, наполнялась теплой водой. Любой знакомый с РС знает, что нас, страдальцев, надо хранить в холоде. Мы себя лучше чувствуем, если не жарко. Этот тоже симптом болезни. Дочка Варюшка все время смеется надо мной:

— Мама как устрица. Ее надо хранить на льду.

Но немцы сказали “надо”! Теплая вода — все равно надо! Увернуться от процедур иногда удавалось, а потому “лечение” превращалось в борьбу со свободным временем. Зато окрестности посмотрела! Красивая страна...

В клинике я познакомилась с медсестрой (имя забыла!), которая втравила меня в очередную авантюру по поиску панацеи.

Предположим, она — Катарина, высокая, сильная девушка лет тридцати. Она рассказала мне (говорила по-английски), что у нее тоже РС, и пять лет назад, когда ей было двадцать пять, она уже передвигалась только на инвалидном кресле. Нашелся гений, доктор, гонимый официальной медициной (бывает везде сплошь и рядом!), который придерживается вирусной теории возникновения РС и, соответственно, борется с вирусами, а конкретно с вирусом Эпштейн-Барра, в организме пациента. Это напоминало теорию супербиолога начала моих поисков, но вирус, с которым боролись немцы, был другой. Выглядело все более солидно, но надо было ехать в Ганновер. Я поехала. Ганноверская клиника оказалась маленьким кабинетом в боковом крыле большой государственной больницы. Всем пациентам ставили капельницу с препаратами кальция. Катарина говорила, что ей делали капельницу раз в неделю. В моем случае речь шла о том, что делать надо через день.

И опять надежды, попытки прогнать сомнения... Катарина, напоминала я сама себе, уже была на кресле, а я еще нет! Значит, мне будет проще! Теперь она ходит на дискотеку и разъезжает на мотоцикле. И у меня все получится, надо только надеяться и все делать.

Ганновер — не Бамберг, город полностью разбомбленный во время второй мировой, смотреть в нем нечего. К тому же стоит дикая жара. Кондиционеров в гостиницах нет. Я тороплюсь домой. Впрочем, меня никто не держит. Мне только надо взять с собой лекарства.

В результате с закупленным ящиком препаратов я лечу из Ганновера в Москву. Лечу одна, кстати, как и привыкла, без чьей-то помощи и впервые понимаю, что это ошибка. Теперь так нельзя. Во время пересадки, в аэропорту Франкфурта, огромном и запутанном, меня штормит и качает так, что я боюсь отцепиться от поручней эскалатора. Съездила, полечилась, ничего не скажешь...

В Москве нахожу милую медсестричку Люду, умеющую ставить своими волшебными ручками капельницы даже младенцам. Люда будет ездить ко мне домой по утрам до своей работы и делать вливания. С привычной мне регулярностью — через день. Но после немецкого кальция не повышается температура! Нахожу людей в Берлине, которые мне будут по мере необходимости пересылать препараты в Россию. Логистически все складывается. Я — хороший менеджер!

Вот только, как и прежде, ни шиша не помогает. Я жду и надеюсь. Образ активной Катарины не дает мне быстро разувериться. Вен, в которые получается вводить лекарство, становится все меньше. Они исколоты, как у наркомана. Но я надеюсь, читаю в Интернете про ганноверского врача и жду позитива. Я совсем не думаю, что, скорее всего, эта медсестра — коммивояжер, распространитель этих препаратов. Увезла же я их с собой целый ящик...

На работе, как будто кто-то задался целью возместить мои никчемные усилия в сражениях с болезнью, все закручивается интереснее и интереснее. С начала 2002 года это уже “Открытая Россия” — много проектов, много интереснейших встреч, лучших людей страны, которые и сделали из меня в конце концов другого человека. Я просто была открыта для нового. В этом на тот момент была единственная моя заслуга.

Роман мой с неулыбчивым вдовцом тоже развивается. Все непросто. Просто — это когда вам обоим по двадцать пять, позади никаких травм и обид, а то, как вы приспосабливаетесь друг к другу, вам обоим незаметно. Но это не наш случай. Я вся напичкана страхами и подозрениями. Я не могу поверить в искренность и верность, и он, вероятно, тоже не может до конца поверить мне... Его напрягает, что формально я еще замужем. Настаивает, требует, чтобы я развелась. По мне брак-развод не значит ничего, только шенгенскую визу получать замужней легче, но, если надо, я разведусь. Вдруг он хочет, чтобы мы поженились? Он ведь даже спрашивал, собираюсь ли я на сей раз менять фамилию? Я совсем, совсем не против нового замужества! Я даже очень “за”! Это стало бы шикарной точкой в моей печальной матримониальной истории. И как хочется праздника! Выйти замуж... Я еще нормально хожу, мне только надо будет все время держать его под руку. Без опоры мне уже тяжеловато. Но ведь смотреться это будет просто замечательно! Для меня по-прежнему важно, как я буду выглядеть со стороны...

Я оформляю развод. Дальше ничего не происходит. “Хорошо. Молодец”, — говорит мой неулыбчивый спутник, и жизнь продолжается.

Продолжение следует 

История болезни.Ирина Ясина

Новый век — 2000

Поиски поддержки

Порыдав на кухне под прощальные слова Ельцина, получив от беглого мужа в подарок на миллениум очередную симпатичную висюльку и проводив его веселиться со здоровой красоткой, я снова погрузилась в попытки имитации прежней жизни. Но одновременно я начала искать помощь — и моральную, и физическую.

Я выросла в совершенно атеистической семье. Русская бабушка крестила меня тайком от родителей в возрасте моих двух лет, а я об этом узнала совершенно случайно где-то в середине 90-х. История была веселая, но сейчас не о ней. То, что в моей ситуации люди ищут поддержку в церкви, я понимала. Я даже знала, что был такой Пантелеймон Исцелитель, и около его иконы хорошо бы попросить...

Я пошла в маленькую уютную церковь рядом с домом — в Малом Власьевском переулке — и стала искать там эту икону. До этого я была в церквях только туристом. Надо ли говорить, что мне никто из одетых в темное женщин не помог и что они почти обругали и выгнали меня? От церкви осталось ощущение беспомощности и стыда. Я потом пробовала “приобщиться” еще пару раз. Но мне не повезло.

Второй виденный мной в кино способ обретения помощи — психоаналитик.

Женщина Наташа и правда оказалась очень профессиональная и милая, хотя меня чуть коробило от мысли, что она получает деньги за то, что копается в моей душе. Но не это стало причиной нашего быстрого расставания. Наташа решила выйти за рамки профессии (все от симпатии и желания помочь — я не сомневаюсь!) и познакомить меня с каким-то суперпродвинутым биологом, который взялся доказывать мне, что надо в вену вводить что-то антивирусное и болезнь пройдет. Я уже не помню, что именно вводить. Я ему немедленно поверила. Стала ездить, по его рекомендации, к какому-то ученому доктору в Сокольники. Он делал мне внутривенные инъекции. Профессионалом этого дела он не был, тыкал как попало. Но вены были в отличном состоянии, и все получалось. После фитилем вверх взвивалась температура.

Потом сама поняла каким-то образом, что исцеления не произойдет. Господи, это был первый раз, когда я рыдала при малознакомых людях... Я кричала: “Нельзя так шутить, нельзя так обнадеживать, я же вам верю!”.

Вообще в тот период я еще способна была обольститься различными способами относительно легкой победы над рассеянным склерозом, не понимая, что это просто остапбендеровские способы отъема денег. Сколько их было! Экстрасенсов, корейских массажистов (массаж, конечно, чудодейственный), просто людей, которые не знают, почему так получается, но умеют что-то.

Надо ли говорить, что первый десяток разочарований был ужасен? Что все они, эти маги, были очень убедительны? Что я готова была пить, втирать, прикладывать, только бы помогло. Двоим из сонма я благодарна — экстрасенсу Саше из города Вязники Владимирской области, который честно сказал, не взяв денег, что в моем случае он бессилен, и астрологу Валерию Ледовских. Он, правда, возник на моем небосклоне на год позже. Ничего не сказав про болезнь, он посоветовал мне не сомневаться (а я очень сомневалась) и осуществить сделку с недвижимостью, которую мне предлагают. Он не конкретизировал. Не знал. Просто сказал: “Вам это, то, что предлагается, будет нужно всю жизнь”. А мне предлагали землю — соседний с родительской дачей участок. Я послушалась и купила. В 2003 году переехала в построенный дом и с тех пор там живу. Он с пандусом и без ступенек. Я объяснила архитектору, что меня ожидает.

Я знаю, что Валерий Ледовских вскоре умер. Я очень часто его вспоминаю.

Попытки прожигать жизнь

Весной меня все же потянуло пожить, как та ремарковская героиня. Я взяла с собой дочь и решила, что раз в жизни я должна увидеть венецианский карнавал. Какая же это была ошибка — поехать в город, где нельзя передвигаться ни на чем, кроме ног. Ни автомобилей, ни лошадок, запряженных в повозки, как во многих европейских городах. От пристани до пристани на гондоле (но еще отдельная задачка в нее влезть), а дальше — на своих двоих.

Я в Венецию уже приезжала однажды — на один день. Из делового Милана три часа на поезде с утра. Потом целый день наслаждаешься. Вечерней электричкой — обратно. Идиотка! Я же была тогда здорова. А теперь умение соотносить возможности своих ног и желания души стало самым важным делом. Так и ходила я по Венеции от кафе к кафе, от церкви к церкви, где можно было присесть. Точнее сказать, я ползала, а уж когда была пешеходная экскурсия, думала, что лягу прямо на мостовую... Про танцы вечером на площади Сан Марко с масками, с людьми в невероятных карнавальных костюмах можно было только мечтать. Видит око, да зуб неймет — теперь эта басня стала про меня.

Вернувшись домой, я пошла к врачам. Догулялась, а до этого донервничалась я до обострения. Результат — больница, капельницы с гормонами на пять дней. Впервые.

Рассеянный склероз — это такая поганая штука, при которой решительно невозможно движение вспять, что бы ты ни предпринимал. Онемели пальцы — все, теперь так и будет. Не хочет идти красиво и пружинисто левая нога — все, теперь не заставишь. Потом правая. Потом просто передвигаться. Как-нибудь. Каждое обострение ведет к более быстрой утрате функций. Где тебя прихватит на сей раз, никто не знает. Ноги, руки, глаза, способность держать равновесие. Восстановление невозможно. Точнее, иногда возможно, при менее зловредной форме болезни, чем моя. Это все на моем собственном примере доходчиво объяснил мне прямой до безобразия доктор Алексей Бойко.

— Вы никогда не будете прежней, — куда уж яснее.

И прописал мне лекарство. Колоть подкожно, через день, в местах уколов возможно покраснение. Первое время может подниматься температура. Если лекарство подойдет, оно затормозит развитие болезни. Стоимость 1300 долларов в месяц. Колоть пожизненно. Хранить ампулы в морозилке, а не просто в холодильнике.

— А меня держать рядом с этим холодильником!.. Пожизненно. А как же мои поездки-командировки?

Как возить с собой лекарство? Вместе со льдом? Заметьте, это было десять лет назад, до всех терактов. Тогда правила провоза в самолете в ручной клади были намного более либеральными. И то я впала в панику. Я не готова была менять свой образ жизни.

Раньше я думала, что склероз — это когда что-то забываешь. Помните шутку — ничего не болит и все время много новостей? Моя болячка оказалась иной. Это тяжелейшее аутоимунное поражение центральной нервной системы. Без видимых причин происходит сбой в иммунитете, и он начинает бороться не с внешним вирусом или другим раздражителем, а с твоим собственным белком. Конкретно, с белком миелином, обволакивающим нервные окончания. Что происходит с электрическим проводом, лишенным обмотки, изоляции? Его коротит. Ток по нему не доходит до цели. Так и с сигналом мозга. Нервные окончания, лишенные миелиновой оболочки, не передают сигнала. Мышцы, постоянно не получающие команд, слабеют. Помните, присказку, что нервные клетки не восстанавливаются? Так это про рассеянный склероз. А самое жуткое то, что этот иммунный ответ невозможно исправить. Болезнь как атомная реакция. Будучи запущенной, не останавливается. По крайней мере, пока никто, нигде в мире не знает, как это сделать.

Я приехала из больницы домой. Положила бетаферон — нового спутника жизни — в морозилку и стала ждать реакции на первый укол. Мне его сделали в больнице. Часа через три началось: ломота в костях, озноб, температура лезет. Такой полномасштабный грипп. День пропал, оклемалась ближе к ночи. Ничего, можно жить, главное, чтобы помогло! А температура — это ж только недели три.

Температура поднималась месяц, второй, все лето...

С начала лета мы с дочкой уехали в Англию. Она — на летнюю четверть в обыкновенную тамошнюю школу учить язык. А я со своим чемоданчиком с бетафероном и льдом — в соседний город, жить в пансионе и типа совершенствовать свой английский. А на самом деле зализывать раны. В Москве делать мне было нечего, хотелось оторваться от родного города, в котором я стала какой-то неприкаянной.

На выходных я ездила на электричке к Варюше, а по будням бродила вдоль моря, ставила себе задачи — сколько я должна пройти сегодня. Мне тогда еще казалось, что тренировками можно многого добиться. Планировать что-то на будущее я не решалась, горизонт планов был месяц максимум.

В пансионе я встречала милого пожилого мужчину, который по вечерам играл на скрипке в холле. И он, и я жили уже около месяца, а остальные постояльцы постоянно менялись. Он начал подсаживаться ко мне после ужинов.

“Скрипка — пальцы моей души”, — говорил он. В нем все было необыкновенно трогательно и романтично. Платочек в кармане твидового пиджака, обязательно под цвет галстука. Его жена умерла полгода назад. Взрослые дети, родились внуки. Свой дом в графстве Кент. Он начал ухаживать за мной. Русская, все время одна, грустная — наверное, я подходила под его ситуацию. Вот только разница в возрасте меня шокировала. Он был старше моего отца. Я не решилась даже на ресторан.

Как я была неуверена в себе — караул! — в подростковом возрасте я чувствовала себя лучше. Комплексы росли во мне со страшной силой. А еще эти температуры через день! Я стала колоться на ночь, чтобы оставалось для жизни дневное время. Это слабо работало — всю ночь меня бил озноб, и утро я встречала разбитая и вымотанная.

Кроме того, уколы оставляли следы. Красные пятна вокруг мест инъекций на животе и ногах постепенно превращались в синяки. Их становилось все больше. Стояло жаркое лето, но о том, чтобы раздеться на пляже, я не могла мечтать. Я, всю жизнь жизнерадостно демонстрировавшая свои красивые коленки окружающим, носила исключительно брюки или юбки до щиколотки. Предплечья тоже были исколоты.

Возвращаться в Москву не хотелось. Англия создавала иллюзию порядка. В Москве я была другая, но в прежних, привычных декорациях, и это мучило больше всего. А тут никто не знал меня такой, какой я была раньше, и странности моего поведения не были заметны.

Но надо было зарабатывать, а это возможно только дома. Весь год я пользовалась предложенным мужем материальным воспомоществованием, поэтому денег не считала. Наоборот, старалась истратить побольше. Такой был способ мести. Получалось не очень — желаний и потребностей у меня было немного.

Еще одну странную для себя попытку разорвать сужающийся круг болезни я предприняла осенью. По возвращении из Англии. Читая совершенно немедицинскую, а совсем даже общественно-политическую книжку про историю Югославии 2-й половины ХХ века, я наткнулась на рассказ о якобы произошедшем в Боснии незадолго до начала югославского кошмара явлении Божьей Матери. Я бы не обратила никакого внимания на это, я ведь человек совсем нерелигиозный. Но ниже описания самого явления Девы Марии шести детишкам, на следующей странице говорилось о большом количестве паломников в местечко Меджугорье, в котором все произошло. Люди поднимались на гору, на которой и видели Марию дети, и там молили о чуде. В книжке было написано, что было много случаев излечения. Вот, например, от рассеянного склероза.

Стоп. Книга перестала быть книгой о предпосылках войны в Югославии. Дальше я уже не читала. Я хотела поехать в это Меджугорье.

Я поехала. Прямо в конце сентября. Организовать все было нетрудно. Летишь до Дубровника, дальше берешь такси, едешь по невероятно красивым местам в Хорватии, где следы войны еще видны, и не заметить их невозможно. Царапины шрапнели на стенах жилых многоквартирных домов. Страшные ямы от прямых попаданий крупных снарядов на когда-то ухоженных участочках вокруг двухэтажных брошенных вилл. Дом разрушен, а рядом миролюбивая такая пальма. И никого вокруг. Граница Хорватии и Боснии незаметна, если бы не два пограничника. Которые уже (или еще?) ничего не проверяют.

Вокруг Меджугорья знаков войны просто много. Неудивительно, ведь рядом печально известный Мостар. А вот и само Меджугорье — совершенно необычное для меня место. Мальтийские рыцари в белых плащах с крестами тащат в гору носилки с парализованным человеком. Большие группы пожилых людей, взявшись за руки и распевая псалмы, идут наверх. Ближе к вершине огромное количество табличек с благодарностями.

Ловлю себя на том, что смотрю вокруг глазами туриста. Мне просто очень интересно. Сил почему-то хватает дойти до самой верхушки горы. Благо она невысокая, а довольно жаркое сентябрское солнце вдруг скрываеся за тучами и не печет. Для меня это важно: я все хуже и хуже переношу жару. И это тоже симптом моей болезни. Но вот попросить чуда исцеления не получается. Я просто не умею. Мне нравятся улыбчивые католики, поющие церковные гимны, мне нравятся маленькие гранатовые деревья вокруг, мне предлагают бутылку воды, мне дают попробовать инжир, мне комфортно... Но не более того. Душа не реагирует.

На обратной дороге тучи сгущаются, и начинается гроза. Она бушует вечером и весь следующий день. А я так хотела поплавать в море! Успокаиваю себя: я здесь не за этим. Буря такой силы, что в гостинице гаснет свет. Электричества нет, а значит, не работает холодильник. А значит, греется и портится мой бетаферон. Я ужасно боюсь пропустить даже один укол. Меняю билет на ближайшую дату. В первый же погожий день улетаю в Москву. В кошельке остается маленький деревянный крестик “Меджугорье”. На память.

Тут произошло совсем странное — на несколько месяцев вернулся муж. То ли его совесть замучила, то ли что еще. Я решила смирить свою гордыню и принять его. Надеялась, что “там” все закончилось? Надеялась, конечно. А зря.

Он постоянно ездил на какую-то охоту, которой раньше совершенно не увлекался. По выходным, разумеется.

Ближе к зиме он мне сообщил, что у него родился сын. Но он станет жить дома, а ту семью навещать... Выбор способа жизни оказался за мной. Смогу я терпеть предложенную схему? Я не долго думала. Я мало похожа на жену из гарема. Несмотря на болезнь и ее страшные перспективы, я поняла, что не смогу так жить.

Я пишу об этом холодно и спокойно. Сейчас. Это стало историей, прошло десять лет. А тогда? Идиотская мелодрама... Не про меня. Я приняла решение. Я сама. После этого много раз слышала от него “но ты же сама меня выгнала!”. А что мне оставалось?

Сейчас я очень хорошо знаю, что это было абсолютно верное решение. Оно освободило в моей жизни пространство для нового счастья. Совсем по-иному формулирующегося. Не того счастья, которое виделось мне в юности. Но счастья.

Продолжение следует

История болезни.Ирина Ясина

 Ирина Ясина

История болезни

1999 — конец моей молодости

Как сложно начать! Хотя в разговорах с близкими подругами, с дочкой, с самой собой я проговаривала все это много раз. Но письменный текст, он другой, я же журналист, я знаю. Правда ведь, совсем просто давать интервью, когда тебе задают вопросы. А увидишь расшифровку того, что наговорено, и приходится править, вычеркивать, дописывать. Письменный текст требует большей ответственности. По отношению к себе самой, в первую очередь.

Когда она пришла? Она — это моя болезнь, сущее, которое изменило мою жизнь, не исковеркало, не обворовало, а медленно и неуклонно выбивало старые привычки, устоявшиеся интересы, меняло вкусы и отношения: к дому, к вещам, к любви, к чужим слабостям. Отнимая одно, всегда щедро давало другое.

У болезни несколько дней рождения. Первый, когда ты начинаешь ее чувствовать. Второй — когда ставят диагноз и ты понимаешь, что это навсегда. А третий — когда осознаешь, что она, твоя болезнь, с тобой уже очень давно. Вас просто только недавно познакомили.

А реально осознала, что я не просто стала быстро уставать, а что-то серьезно не так, в мае 1999 года. Все симптомы появлялись и раньше: накатывала свинцовая усталость (но если прилечь, она быстро проходила), слишком часто подворачивалась левая нога (может, обувь неудобная или связку раньше потянула, а теперь это вылезает), немели пальцы рук (курить в юности надо было меньше)... Но в мае 99-го, когда мы с родителями поехали в Лондон и Эдинбург, на меня навалилось что-то большое, глобальное и неведомое. Я испугалась и решила по возвращении сдаться врачам. Но дома появились другие проблемы, и до врачей я дошла только к середине лета.

Врачи, в моем тогдашнем понимании, обладали врожденной презумпцией виновности. Они точно хотели меня залечить, обобрать и сделать своей рабой. Поэтому, когда после месячного пичкания транквилизаторами меня отправили к окулисту, я страшно возмутилась.

— На хрена мне весь этот медосмотр! Я проверяю свою близорукость, когда заказываю новые очки в модной оправе, — пылила я.

А молоденькая девушка-окулист почему-то забеспокоилась и погнала меня делать ядерно-магнитный резонанс.

Через час результат был готов. У врачей сомнений не было — рассеянный склероз. По-моему, сначала мне самой этих слов не сказали. А если бы сказали, я бы не испугалась. Я не знала, что это такое.

Откуда я стала узнавать подробности — не помню. Медицинских справочников в моем доме не было. Говорить о страшном словосочетании с кем-то я боялась (произносить и то боялась). Дома был Большой Энциклопедический Словарь. Наверное, оттуда. Самое страшное, что я могла вообще узнать о болезни, — она неизлечима. Оттуда же про инвалидизацию, трудности при ходьбе, нарушения равновесия и еще пару абзацев кошмаров. Но главное — неизлечима.

Может вообще понять значение этого слова молодая женщина (тридцать пять лет!), относительно здоровая, привыкшая не обращать внимания на свой организм? Я о нем особо не заботилась, ни зарядку, ни бассейн, ни прочий фитнес с детства не любила, но организм, пошаливая иногда, не мешал мне жить активной жизнью. Привыкшая к успеху, прекрасно танцующая, обожающая велосипед по бездорожью и высоченные каблуки? Прочитать с ужасом описание болезни я могла, допустить, что такое в принципе может случиться — могла. Понять, а тем паче примерить на себя — нет! Тем более что пока я только уставала и спотыкалась. Нет, не только! Уже становится тяжело ходить вниз по ступенькам. Нужны перила или чья-то рука.

Вот с рукой выдалась особая проблема. На момент прочтения мною слова “неизлечима” у меня был муж. Вместе мы со студенчества, много чего пережили, много работали (как-никак лихие 90-е — наше время!), много наслаждались жизнью. Был он веселый, остроумный, щедрый, не без комплексов и странных привычек, но кто же на них обращает внимание, когда вы рядом со студенчества. Как мы сами с ним шутили: “были вместе еще при коммунизме...”.

Проблема была в том, что муж любил гулять. Такая студенческая шутка: “Что такое симпозиум? Пьяная оргия с участием женщин”. Вот-вот. Я догадывалась, конечно. Но правила общежития он нарушил за все годы один раз (пришел домой утром, а не вечером), врал мастерски, а я, видимо, хотела верить. За что и поплатилась. Через несколько ночей моих истерик с криками “Что же со мной будет!” муж сказал, что хочет пожить один, но всегда станет помогать мне материально.

Что такое “пожить один”, понятно даже такой доверчивой дуре, как я. Проблемы же в моей голове в связи с этой ситуацией стали формализовываться. Вопросы, которые жизнь ставила передо мной, становились все более экзистенциальными.

Что, моя жизнь заканчивается? С этим еще можно примириться. Все-таки я начиталась в юности Ремарка. Вместо того чтобы годами бороться с болезнью в высокогорном санатории, она покупает шикарные платья от Баленсиага и несколько месяцев наслаждается жизнью. А потом снова в санаторий, но уже ненадолго. То, что предстояло мне, пугало больше смерти. Беспомощность. Зависимость. Одиночество.

Мне было страшно просыпаться. До пробуждения и даже в первые секунды после него была слабая надежда, что все это мне снится. Первые полгода я была особо не в состоянии ни работать, ни читать, ни воспринимать адекватно окружающих. Собственно, увлекательной работы у меня тогда не было — после Центрального банка, из которого я ушла сразу после дефолта августа 1998 года, все было скучным. Предложений работы было не так много, как бы хотелось, но деньги я зарабатывала. Воспринимать что-то типа кино или театра тоже не получалось.

Чтобы как-то оградить дочь от происходящего, я завела щенка. Смешной маленький мопсик, названный нами Лео, здорово помог. Я понимала, что атмосфера в доме для десятилетней девочки стала просто ужасной. Ушел папа. Мама все время плачет и ни с кем не общается. А он, щеночек, играет, грызет мои цветы в горшках, дудонит на пол, учится поднимать заднюю лапку. Для дочки он стал отличным партнером, позволившим даже не помнить те, самые страшные для меня дни.

Я это время, на самом деле, тоже плохо помню. Искала ли я виноватых? Искала, конечно. Первым подворачивался муж и его молодая подружка, о которой мне, конечно же, рассказали в подробностях. Катя, живет на Плющихе, двадцать два года. Она, впрочем, не скрывалась — например, пришла поздравить мужа с днем рождения, когда мы сидели за столом с гостями. С букетиком. Я ее выгнала. Но мужу ее поведение, такая борьба за него очень нравились.

Головой я понимала, что они оба виноваты, конечно, но не в том, что пришла болезнь. А сердце... Рвалось на части. Мне было тридцать пять, а женщина во мне погибала. Мне же казалось, что муж ушел из-за моей болезни. Ему, дурачку, просто не повезло, он просто “подставился” под упреки и осуждения. Его очередной роман и моя болезнь просто совпали во времени. Ну да, и девушка его шла ва-банк в борьбе за собственное будущее.

Но мой диагноз мужа не остановил — он ушел в самый тяжелый момент. Момент отрицания мною происходящего. Безумного желания вернуть прошлое. Но это я сейчас так спокойно говорю...

Эта парочка все же вволю поиздевалась надо мной. Девушка Катя могла позвонить в дверь квартиры с утра и передать галстук, который “твой муж забыл ночью”. Или, наоборот, объявиться по телефону после полуночи и заботливо посоветовать “не волноваться, он уже выехал”. Когда я жаловалась мужу, он говорил, что я все придумала. Нервы были на пределе.

А поскольку я честная по природе своей, то понимала, что другого мужа в моей жизни уже не будет. Если ушел этот, с которым я прожила четырнадцать лет и родила дочку, так что же говорить о ком-то еще. Любой мужчина услышит слова “рассеянный склероз” и...

В себе я тогда еще не копалась. Я пряталась. Самым главным смыслом жизни стало делать вид, что все по-прежнему. То есть те же каблуки. Те же силы. Ни в коем случае не дать понять окружающим, что со моим телом что-то происходит. Врать, что подвернула ногу и поэтому держусь за перила... Создание иллюзии прежней Иры Ясиной занимало все мое время. Страшнее периода в моей жизни не было.

Об авторе | Ирина Ясина родилась в 1964 году в Москве. В 1986-м окончила экономический факультет МГУ им. Ломоносова. По профессии журналист. Автор книги “Человек с человеческими возможностями”, вышедшей в детском проекте Людмилы Улицкой.

Продолжение следует 

Война в Средиземье 

 Национализм, гармония на социальном уровне…

 ДУМАЙ ПО-ДРУГОМУ!!! Стив Джобс 

"Там, где кто-то видит безумие, я вижу гений.

Потому что именно те,  у кого хватает безумия думать, будто они могут

изменить мир, и есть те, кто его изменяет.

Думай по-другому!"

 Стив Джобс

Сократить новогодние праздники?

 Нужны ли России столь продолжительные новогодние выходные? Как проводит новогодние праздники россиянин, и почему у него не так уж много альтернатив? Рассказывает преподаватель НИУ ВШЭ Кирилл Мартынов.

Наследие Атлантиды и судьба современной цивилизации

 Выступление Ш. А. Амоношвили

Вот и дожили мы с вами…

Махатма Ганди. 10 советов о том, как изменить мир

Речь Акунина на Болотной

Кубинские врачи изобрели лекарство от рака, «воскресив» Фиделя Кастро?

«В чём успех наших врачей? Мало выделить средст­ва докторам. Надо ещё и проследить, чтобы их правильно расходовали… А это то, чего нет в России»

- У нас это теперь специальный способ рекламы. Какой-то президент умирает, а мы берём и запросто вытаскиваем его с того света. Тогда весь мир начинает интересоваться нами и присылает на остров делегации врачей. Те всё осматривают и говорят: наша медицина - фантазия Кастро, не может у нищей республики быть таких докторов. Тогда просто мы ждём, пока не заболеет новый президент, и опять всё сначала.

Оживление президентов

Хосе Каррание, профессор медицины и глава клиники в городе Сьенфуэгос, рассказывает эту шутку всем иностранным журналистам и сам же над ней смеётся. Он доволен: кубинские врачи в очередной раз посрамили скептиков. В июне на Кубе подвергся сложной операции президент Венесуэлы Уго Чавес - у него вырезали раковую опухоль. Пройдя четыре курса химиотерапии, 20 октября 2011 года Чавес объявил себя совершенно здоровым. В Гаване этому мало кто удивился - в 2006-м кубинская медицина чудом воскресила лидера своей страны Фиделя Кастро.

Диагноз, казалось, не оставлял ему шансов: рак кишечника у 80-летнего старика - фактически приговор.

Но прошло всего лишь 5 лет после операции - и команданте появляется на общественных меро­приятиях, толкает пламенные речи с трибун, легко передвигается без посторонней помощи.

- Естественно, мы не исцеляем прикосновением, - сообщила в телефонном интервью для «АиФ» Люсинда Наварра, хирург из Сантьяго-де-Куба. - И, скажу честно, Чавес чересчур торопится с прогнозами: ему ещё 6 месяцев принимать препараты. Однако на Кубе опять доказали: мы делаем реальные прорывы в излечении рака.

Побывав внутри кубинских госпиталей, скажу: обстановкой они не поражают. Предельно скромная - давно не было ремонта, стены обветшали. Часто не хватает простыней и наволочек - пациенты приносят их из дома. Однако оборудование отличное, хорошие лекарства, а медсёстры и врачи безукоризненно выполняют свои обязанности.

В разработке лекарств Куба давно полагается сугубо на свои силы: например, в этом сентябре кубинский Центр молекулярной иммунологии презентовал первую в мире вакцину CimaVax‑EFG - по заявлению местных врачей, она помогает при онкологических заболевани­ях лёгких (даже в третьей и четвёртой стадиях!), замедляя рост раковых клеток.

Правда, российские медики пока сильно сомневаются в эффективности новинки: они считают, что надо подождать результатов, а уже потом выпускать победные реляции.

- Я понимаю их сомнения, - говорит Хосе Каррание. - Частично критика в адрес нашей медицины оправданна. Как и у вас, в больницах Кубы тоже распространены «подарки» врачам после удачных операций. Но давайте посмотрим на это с другой стороны. Россия - великая страна, с огромными доходами от газа и нефти. Можете ли вы сказать, что у вас ведутся серьёзные исследования, разработки в области здоровья людей, вы изобретаете свои лекарства? К сожалению, нет. А Куба - бедное государство: у нас нет ничего, кроме бананов. Но какая ещё страна третьего мира так преуспела во внедрении своих медицинских технологий и в обеспечении здоровья граждан?

В разработке лекарств Куба полагается на свои силы

Остров долгожителей

Возразить здесь нечего. Средняя зарплата на Кубе - 10 долларов (!), основные товары - только в коммерческих магазинах, карточную систему отменили лишь полгода назад, а в деревнях жители нередко питаются котлетами из банановой кожуры. После распада СССР источник бесплатной нефти и даровых денег из Москвы иссяк, всем пришлось затянуть пояса. Но каким образом нищей стране удалось наладить лучшую в Южной Америке медицину, да ещё и в условиях жёсткой экономической блокады со стороны США?

- Я много лет учился в СССР, - объясняет Эмилио Мартинес, врач госпиталя в Гаване. - И сейчас, когда приезжаю на симпозиумы в Москву, русские коллеги мне говорят: «Нам бы ваше финансирование!» Но дело не только в деньгах. Необходим предельно строгий подход к работе. В своё время в Советском Союзе меня поражало: больницы закупали дорогое оборудование за валюту, а потом вся эта техника кисла во дворе под дождём, месяцами ожидая разгрузки. На Кубе есть специальная служба контролёров, которая проверяет, как учёные и врачи в больницах тратят деньги. Вакцину от рака разрабатывали 25 лет, и всё это время сотрудники Центра молекулярной иммунологии писали финансовые отчёты. Мало выделить хорошие средства на медицину - нужен жёсткий контроль над их правильным расходованием. А это то, чего нет в России.

Врачи на Кубе ориентируются на три направления. Больше всего внимания уделяют лечению онкологии (проблема «острова сигар» - рак лёгких), предотвращению сердечных заболеваний и долголетию. Средняя продолжительность жизни кубинцев - 78 лет (россиян - 69 лет), страна - мировой лидер в разработках лекарств против рака, а количест­во инфарктов за 10 лет сократилось в 2 раза. Отлично лечат там не только «небожителей» - на Кубе проходили лечение советские дети, пострадавшие при чернобыльской аварии: многим помогла методика по «растворению» раковых клеток. Тем не менее говорить о Кубе начинают, лишь когда там «оживят» очередного президента.

В России принято скептически относиться к кубинским успехам. Как сказал мне главврач одной из московских клиник: «Ты же понимаешь - эти коммунисты себе любую статистику нарисуют». Приписки вполне могут иметь место, но полная фантазия - вряд ли. Больные онкологией на Кубе не выздоравливают поголовно: да, процент исцелённых выше, но чудес не происходит. Вакцине ещё предстоит доказать свою эффективность. Но дело-то в другом.

Как правильно заметил профессор Каррание, нищая страна сумела создать лучшую медицину в Южной Америке, не жалеет денег на здоровье своих граждан, изобретает собственные лекарства. Возникает вопрос: если это смогли сделать кубинцы (раньше учившиеся у нас), то почему этого не можем сделать мы? Но отвечать на него никто не хочет.

Алексей Агафонов
Митинг на Болотной площади в Москве 10 декабря 2011 года

Многих волнует, каков будет результат митинга на Болотной площади. Будут ли беспорядки; каковы будут последствия.

С точки зрения астрологии, это не самый удачный день для митинга, поскольку это день лунного затмения, когда эмоции могут захлестывать людей.

Спокойным митинг не будет. Во время митинга Луна проходит соединение со звездой Ригель (ступня гиганта Ориона). Будет ощущение чего-то масштабного. Но Орион был слеп! Наверняа не все отдают себе отчет, в чем они принимают участие и каковы могут быть далекие последствия.

Меркурий сейчас ретрограден: вряд ли удастся добиться полного взаимопонимания не только с властью, но и внутри оппозиции. Митинг разрешен до 18.00, но точная оппозиция между светилами образуется в 18.30, поэтому вряд ли митинг закончится вовремя. Вероятны волнения после его официального завершения!

Однако в дальнейшем Луна идет к успокаивающим аспектам с Сатурном и Нептуном. Есть надежда, что все ближайшие последствия митинга будут улажены спокойно, но с оттенком фрустрации, к 13-14 часам воскресенья. Но, поскольку к 18 часам воскресенья Луна образует квадрат к Урану, возможна еще одна, будто бы "стихийная", вспышка недовольства или протеста.

Настораживает соединение Юпитера с Черной Луной: не все золото, что блестит, не все лозунги совершенно прозрачны, и власть, и идеи митинга далеко не идеальны, а если учесть, что Юпитер управляет не только Х домом власти, но и IX домом заграницы, мы видим уже привычную картину подпитки недовольства извне.

И все же какое-то взаимопонимание с властью должно быть найдено: Юпитер, хозяин Х дома в карте затмения (дома власти), в Тельце, знаке экзальтации Луны (народа), а Луна идет из Близнецов, знака заточения Юпитера (то есть от недовольства властью), в Рак, знак экзальтации Юпитера и к взаимной с ним рецепции, т.е. народ идет к взаимопониманию с властью, народ переходит в знак традиционных ценностей. По крайней мере, в этой карте.

Будем надеяться.

Алексей Агафонов
9 декабря 2011 г.

Астрологический прогноз на 08 - 10 декабря

Кумиры поколения Android

Кумиры нынешней молодежи: развязные девицы с фальшивыми айфонами

В вагон метро, расталкивая друг друга, ввалилась группа подростков. Отдавив половине усталых пассажиров ноги, ребята 11 - 12 лет расселись на свободные места.

- Осторожнее, не теряйтесь! - перекрикивая шум поезда, металась между ними учительница.

Мальчику и девочке, трогательно держащимся за руку, места не хватило. И они облокотились на надпись «Не прислоняться». «Как мило», - успела подумать я. И тут же этот мальчонка с по-детски пухлыми щечками притянул к себе девочку с косичками и с жадностью и чавканьем (его не было слышно, но зрелище позволяло предположить именно такие звуки) начал целовать ее по-французски. Даже в финале американских боевиков герой менее страстен. Все пятнадцать минут, пока весь класс ехал до нужной станции, парочка тискалась, зажималась и демонстрировала все возможные поцелуи. Учительница спокойно стояла рядом, замечания она делала только тем, кто шумел и кидался бумажками. Видимо, привычное дело... Эта чудная картинка стоит у меня перед глазами.

Еще один слайд памяти посвящен сценке в московской школе. Девочки тех же 12 лет в школьном дворе зажали одноклассницу. И просто плевали ей в лицо. «Ты - никто! Чё у тебя за телефон - отстой! - кричали они, отбрасывая дешевенькую «Нокиа» в кусты. - И сама - отстой! А мама у тебя - полотерка. Даже машины у тебя нет». «У нормальных девочек айфоны и родители на нормальных тачках. Мы с таким отстоем, как ты, не общаемся. Вали!» - поддерживала еще одна гламурная подружка, отмахиваясь ручкой с часиками от Сavalli. И несчастная жертва, утираясь рукавом и нащупывая телефон, бросилась прочь. Что происходит с нашими детьми? Откуда в них эта пошлость, злость, странные убеждения?

ДЕВСТВЕННОСТЬ ПОНЕВОЛЕ

Может ли сам ребенок выбрать модель поведения? Конечно, нет. А значит, эту модель ему кто-то предлагает. Вряд ли это мама с папой, есть, конечно, исключения, но в большинстве случаев взрослые пытаются держать себя в руках. Тогда кто? Телевизор? О вредном влиянии телепередач и различных сериалов написали уже столько...

Но если посмотреть правде в глаза, то наших детишек того самого подросткового возраста телефанатами назвать никак не получится. Редко кто зависает надолго рядом с голубым экраном. Современных подростков нельзя оттащить от монитора. А значит, там и должны сидеть те самые «кумиры». Мне не пришлось надолго уходить в Интернет, чтобы найти тому подтверждение. И те, кого я увидела среди самых популярных у детей персонажей, превзошли мои самые смелые ожидания.

- Я в 13 лет лишилась девственности. И не считаю, что это плохо. Мы новое поколение! И кто сказал, что я должна чего-то ждать? Это способ получать удовольствие, и почему я должна себе в этом отказывать? - на видео - 19-летняя девушка с грудью шестого размера, которая буквально выпрыгивает из декольте, а мини-юбка просто не в состоянии что-то прикрыть собой. Это Катя Самбука. Про себя она честно говорит: звезда. А потом чуть слышно добавляет: порно. Ее ролики на известном видеохостинге в топе по популярности. И если бы она там демонстрировала свое тело, то меня бы это не удивило. Нет, в основном там эта гарная дивчина рассказывает о себе и излагает свое видение жизни.

На мой вопрос «А с кем вы расстались с девственностью?» Катя лишь отмахнулась. Мол, помню я этих малолеток, что ли? Мальчик какой-то. Зато своих папиков, которые были потом, она помнит хорошо и чрезмерно им благодарна за «сексуальный опыт», который приобрела. «Мама мне сказала, что я все делаю хорошо. А если хорошо, то стыдно не бывает. И мне стыдиться нечего. Я звезда», - гордо подытожила Самбука. На ее сайтах подростки искренне пишут, что она звезда, просят ее «научить быть Катей Самбукой». В соцсетях мальчики и девочки пытаются заслужить любой ценой добавление в друзья. Дарят виртуальные подарки, признаются в любви…

СВЕТСКАЯ ДЕВИЦА

Еще одна «кумирша» своим видом убивает наповал. Эту диву XXI века зовут Света Яковлева. На ней горы бижутерии, навороченные мобильные телефоны и… нет четырех зубов. Говорит это чудо природы, обгоняя саму Тину Канделаки по числу слов в минуту. И учится на журфаке МГУ. Эта юная особа уже успела засветиться на телевидении в ряде проектов, заполонила всю Сеть своим видео. А все интернет-издания уже взяли у нового кумира интервью. «А вообще надо учиться, учиться и еще раз учиться у меня, - тараторит шепелявая «красотка». - Еще надо делать правильно голосом, интонацией. Чем больше ты знаешь русского языка, литературы, тем больше ты можешь делать логарифмов речи. А парня соблазнить просто: надо брать лучший клатч, два телефона - айфон и блекберри и ходить модельной походкой. Вообще лучше жить шведской семьей. Сейчас нормальная ориентация - ее отсутствие».

После того как я услышала от этой светской львицы, что у нее специальные VIP-приглашения на все дискотеки и вечеринки, да еще что она дарит «Бентли» направо и налево и имеет «школу аэрографии, модельную школу, школу дизайна, арт-студию и еще школу аэрографии», то не удержалась и решила проверить.

Ее однокурсница и соседка рассказала, что Света живет в малогабаритной квартире со своей мамой. Девочка с самого детства любила приврать. Денег у семьи никогда не было. «Когда мы оказывались рядом за одной партой, я с трудом высиживала до конца урока, - рассказывает Яся. - От нее всегда плохо пахло. Такое впечатление, что свою одежду она вообще не стирает». Но ведь Света ходит с дорогими телефонами, рассказывает, как надо одеваться. Показывает ярлычки модных фирм. Как же это у нее получается? «Эти телефоны - китайская подделка. Они стоят три копейки. А одежда… Ну присмотритесь внимательно. Разве такой дерьмонтин используют именитые кутюрье?» - разводит руками девушка.

Я решила проследить за интернет-кумиром. Света Яковлева действительно живет с мамой в малогабаритной квартире. Передвигаются они только на метро, никаких машин у них нет. Продукты закупают в универмагах экономкласса. Вот вам и весь сказ про огромный дом на Рублевке, кучу «Бентли», бизнес и модельный, и аэрографический, и еще непонятно какой… А вечером Света сидит дома - никаких тусовок и в помине нет. Хотя иногда ее и правда зовут на звездные тусовки лишь для того, чтобы «тупо поржать». Ее якобы молодой человек, ведущий MTV Артем Королев, на вопрос про Яковлеву лишь усмехается: «Я с этой ненормальной? Где я и где она?» Вот такая светская девица, которая учит: «Чтобы стать успешной и крутой, надо иметь хорошую семью, крутые тачки и связи.

И дело в шапке».

КОГО ДАЮТ, ТОГО И ЛЮБИМ

Но ведь с такой стороны никто не показывает нашим детям кумиров. Они смотрят на этих светских львиц и голубых львов и искренне верят, что, для того чтобы стать успешным, нужны хорошая тачка, крутой телефон и зачетные родители. А если этого нет, то надо хотя бы постараться стать другом какой-нибудь Самбуки или Яковлевой. И вести себя как они - вдруг поможет в построении своей карьеры.

- В возрасте 10 - 15 лет ребенок пытается самоутвердиться. Показать себя. Но чаще всего не знает как. И поэтому он тянется к кумирам. Нет, не к одному конкретному персонажу, а к собирательному образу, - поясняет педагог-психолог Татьяна Малютина. - Я говорила со своими ребятами, и они честно мне ответили, что выбирают тех кумиров, которых им предлагают. А предлагают и на ТВ, и особенно в Интернете, к сожалению, вот такие образы Светы Яковлевой. Ребенок в этом возрасте не может понять, где вранье, а где правда, где нужно смеяться и сочувствовать, а где прислушиваться. В итоге такую манеру поведения он может перенять целиком и полностью. А Интернет работает с мозгом ребенка без посредников. Ведь если в журнале есть редактор, впрочем, как и в телевизионных программах, то Всемирную паутину не контролирует никто. При этом наши дети привыкли смотреть на те или иные персонажи и воспринимать их интернет-образ, не понимая, что это маска.

Как рассказали специалисты по IT, сейчас любой человек может стать миллионником и в Живом Журнале, и в любой соцсети. Стоит такая услуга от 100 тысяч рублей. Получается, что кумир с миллионами просмотров и друзей приобрел этот статус. Также известные блогеры всего за 30 тысяч рублей предоставляют свою площадку любому желающему высказаться. И в выражениях можно не стесняться.

- Если бы не появились социальные сети, то мир бы задохнулся от одиночества, - уверен известный психолог, специалист по работе с подростками Амир Тагиев. - Современное молодое поколение столкнулось с безразличием и непониманием со стороны взрослого мира. И сейчас разрыв между поколениями в плане понимания слишком велик. Именно поэтому ребята сбиваются в группы в Интернете. Именно там они ищут единомышленников и самоутверждаются. А уж какая группа подвернется и к кому примкнет подросток, зависит от массы факторов. Причем если до этого возраста родители не сумели вложить в головы детей, что хорошо, а что плохо, то мамы и папы могут просто отойти в сторонку. Контакт потерян. Действительно, получается парадоксальная ситуация. Зачастую современные родители пытаются запретить своему чаду сидеть за компьютером, залезать в соцсети. А сами в любую свободную минуту занимают кресло перед компьютером и переписываются с одноклассниками или режутся в онлайн-игры. Этим запретом мамы и папы еще больше отталкивают ребенка от себя. И мостик между ними и дочкой или сыном ломается. Тогда на кого надеяться? Может быть, на школу?

ОДНОРАЗОВАЯ КУЛЬТУРА

- Увы, но современное поколение не готово обращаться к историческим кумирам, - говорит учитель года, историк, кандидат философских наук Антон Молев. - История для ребят малоперсонализирована. Мои ученицы, которые замечательно учатся сейчас в высшей школе, в 10 - 11-м классах описывали кого угодно: ой, Николай Первый - зайка. Или там Карамзин - душка. Но это лишь положительная оценка. И пример Павлика Морозова или Зои Космодемьянской для подростков не показателен. Эти люди очень далеко. Работает свой пример. Мы живем в некоем мире, а школа - это мир, где нас окружают люди, которым я готов верить, с которыми я готов делиться. Я могу даже и не делиться, но я готов. Люди, которых можно назвать настоящими. Это единственная работающая схема.

- Ну а если ученики начнут разговор про Свету Яковлеву, что вы им ответите?

- Я честно скажу свое мнение. Мне лично ее безумно жалко. Образ, который первый пришел в голову: Россия, ты одурела. Но позже я понял, что это еще более комично и трагично одновременно. Она ничего собой не представляет, ничего она не добилась. Это абсолютно сделанный персонаж. Яковлева - пугало огородное, которое нужно совершенно замылившейся, застоявшейся и заплесневелой гламурной тусовке. И давно пора было чем-то разнообразить. И кто-то кому-то, уж не знаю, в пьяном ли угаре или под каким-нибудь кокаином, сказал: слушай, посмотри на это чудо. Вкладывать в нее ничего не нужно. Она сама настолько ужасна, что все за нас сделает. И вот готовый проект.

Ну а дальше схему я уже описывала. Добавляется миллион друзей, приглашается на пару тусовок… Понятно и то, что век Яковлевых и Самбук, как и остальных «кумиров» современной жизни, очень короток. Они, простите, как презервативы, их использовали и тут же выкинули.

- Увы, но сегодня мы имеем дело с одноразовой культурой. Посмотрите, одноразовые певцы, поэты, герои. Это проявления надломленной эпохи. Более того, мы не живем в эпоху кумиров. Или они не живут в нашу эпоху. И задача школы в заполнении этого пространства, - уверен учитель. - В школе должна быть своя среда, в которую вовлечены и дети, и взрослые. Но нельзя делать инкубатор. Иначе дети, выйдя за пределы школы, не смогут акклиматизироваться. Да, все сводится к личному примеру. Если нет кумиров, то надеяться можно только на окружение, родителей, учителей. Но смотрите, какая парадоксальная ситуация получается. Мало кто будет спорить, что на дворе «эпоха денег». Каждый ребенок с рождения понимает, что эти бумажки решают все. И главная цель - любой ценой получить гору этих бумажек. А про идеалы жизни им рассказывают не очень состоятельные родители и учителя, пытающиеся свести концы с концами. Будут ли нас слушать подростки? Ведь звезда сериала «Даешь молодежь!» Михаил Башкатов в интервью честно признался, что «деньги - главная ценность в жизни» и что он готов пойти на все. И его мнение гораздо ценнее. А очередной интернет-кумир, создатель программы «100 500» Максим Голополосов уверен: «Да, я использую мат. И он делает программу более искренней, честной. Нам все время пытаются навязать какие-то свои идеалы, далекие от жизни. А я показываю настоящую жизнь». Подросткам надо показать, что человек счастлив от того, что он занят своим любимым делом, от того, что оно приносит плоды. Если эта атмосфера существует вокруг человека, то не задумываешься о том, простой он учитель или бизнесмен, - считает историк Антон Молев.

ПРОСТО ВЕРИТЬ

Зачем ребенок идет в Интернет?

- Подросток в этом возрасте ищет людей, готовых в него поверить. В этот период кажется, что ты одинок и никому не нужен, - говорит педагог-психолог Татьяна Малютина. - А родителям некогда. Зато в Сети можно найти любых друзей, которые будут клясться в вечной любви и говорить, что ты - лучший. И дети ищут эти слова. А когда находят, то более 90 процентов считают это правдой и верят. Ведь лучше думать, что ты такой хороший, чем осознавать, что в таком образе светской львицы или звезды (по-тихому) порно, ты выгоден какому-то дяде, который и создал твоего виртуального друга.

- Современные мамы и папы, приходя с работы, считают своим долгом провести воспитательный процесс: проверить дневник, домашнюю работу, а потом прочитать лекцию о том, как ребенок нехорошо себя ведет и безответственно относится к учебе, - продолжает Малютина. - И подросток привыкает и уходит в себя, переставая делиться своими переживаниями вовсе: а вдруг еще больше попадет? И мама с папой получают очередного фаната этих кумиров. Что делать? Обычно в своих материалах мы пытаемся ответить на этот вопрос. Но здесь ответа нет. Если у вас раньше не хватило времени стать другом для своего ребенка и подобрать школу, где бы его ценили как личность, то не удивляйтесь, когда

увидите в друзьях вышеперечисленных персонажей…

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

- В школьном дворе я увидел свою ученицу, - рассказывает мне Антон Молев. - Она рыдала и тянула одну сигарету за другой. «Что случилось?» - «Все плохо. Марья Ивановна опять мне двойку влепила, а я была готова. И никто меня не понимает!» - «Но курить-то зачем? Разве это поможет?» - «Что вы меня учите? Вы же сами курите!» И этим ответом она поставила меня в тупик. Как я могу ей что-то объяснять, если сам хорош. «А давай бросим?» У девчонки высохли слезы. «Как это?» - «Вместе! Ты и я. Пообещаем друг другу и бросим. Будет сложно, но ведь вместе мы справимся?» Она кивнула. Коллега меня спросил: «Как ты будешь проверять?» «Я ей верю», - ответил я. Хотите верьте, хотите - нет, но сейчас учитель и его ученица завязали с курением.

Лия Ахеджакова о ситуации в стране

Тьма тьмущая

Олег Боровик

 

Те слои реальности, в которых мы существуем и как-то даже пересекаемся друг с другом удерживаются во взаимодействии в основном "благодаря" нашим страстям и невежеству. Для того, чтобы убедиться в том, что это действительно так, следует хотя бы понаблюдать за мотивами своих поступков, контактов, сюжетов, в которые мы вступаем.

Увы, но большинство наших действий обусловлено довольно грубыми желаниями - денег заработать, получить что-то вожделенное, обрести признание и т.д. Ещё хуже, когда нами начинает владеть желание мести, торжества над врагом, способности утвердить некую свою “настоящую” правду.

Люди, оказавшиеся во власти таких вибраций, пересекаются подобными реальностями. Так возникают демонические силы разрушения, и ничего больше не возникает.
Это ловушка так называемых демо(но)кратических систем.

Если людьми движет возмущение, неприятие, осуждение, жажда торжества над врагом, если в душах неприятие - нет в принципе никаких шансов на то, что их совместные действия приведут к чему-то хорошему. Подобное к подобному - вечный принцип.

Народное самоуправление - действительно прекрасный, универсальный инструмент организации человеческого мира.
Но такой инструмент возможен при соблюдении некоторых чрезвычайно важных условий.
Важно понимать, что на сегодня мы не в состоянии даже близко подойти к тем принципам, при которых общество способно породить действительно благую власть.

До некоторого времени мы обречены выбирать между различными формами невежественной системы.Это важно понять. Мы живём в тёмное время, потому, что сами темны. Это наша заработанная судьба.

Без соблюдения особых условий народная власть приводит к вырождению людей, к демонизации - демократизации общества.

Попробуем очертить некоторые, особо значимые из условий.

- Каждый род выражает свою волю через одного человека - через отца или мать, которых вся большая семья наделяет такими полномочиями. Предпочтительно, чтобы эта воля рода выражалась мужчиной, но в ряде случаев, когда, к примеру, ответственность за семью оказалась на женщине, нет большой принципиального отступления от Традиции в том, чтобы голос принадлежал женщине.

Славянская традиция прежде всего семейная, а не строго мужская ( хотя часто и преобладанием роли мужчин во внешнем мире).

Как бы то ни было, но именно род наделяет мать или отца единым родовым голосом.

Молодые люди, у которых нет своих семей, а так же глубокие старики, что находятся на иждевении рода не имеют голоса.
Не могут голосовать и больные люди ( до выздоровления) и люди, недавно пережившие утрату близкого человека.

Это принципиально важный момент - голос может подать только ответственный здоровый человек, успешно реализующий свои родовые задачи.

- Представители родов выражают свою волю в открытой форме голосования.
Условием принятия важных решение является единогласие, а не власть простого большинства.

- Число голосующих родов в поселении - будь то город, деревня, посёлок не может превышать способности людей знать друг друга .
Только в условиях, когда все люди в той или иной степени знают друг друга, возможен контроль избираемых властей, прозрачная отчётность и подконтрольность любого представителя власти воли избравших его родов (народа).

И потому число жителей в одном поселении не может превышать 5-7 тысяч человек.
Не будем забывать, что скопление десяти тысяч людей именовалось не иначе как “Тьма”

В наших мегаполисах мы живём во тьме тьмущей и просто хотя бы поэтому обречены на невозможность правильной организации народной власти.

Только в условиях, когда все знают друг друга, хотя бы уровне родов - дворов, возможно реализовать работающий механизм народной власти. Именно так, к примеру, и строился Великий Новгород с его механизмом вечевого управления - город возник в результате единение родовых поместий.

- Изъявление народной воли производится в наиболее благоприятные дни, когда циклы годового круга, солнечные, лунные и иные влияния небес учтены ведающим людьми.

Принимать решения, к примеру, в дни затмений, в дни полнолуния или дней около новолуния, в дни скорого окончания годового круга (накануне зимнего Солнцестояния) есть невежественная практика, лишающая людей способности к здравым решениям.

Перед принятием серьёзных решений голосующие главы родов должны обращаться за помощью к тем богам и предкам рода.

- Для управления народами в пределах одного большого этноса единогласно избираются цари и князья, а надзор за их деятельностью доверяется волхвам - выразителям духа Традиции.

Сколь бы утопичными не казались эти довольно простые принципы, о которых мы так или иначе, но уже когда-то да слышали - у нас нет иного пути.

Ни митинги, ни революции, ни изощрённые формы законов и тотального контроля не приведут нас к благому обществу и просвещённой власти.

Если мы хотим жить так, как мы живём, в тех условных благах жизни, к которым так привязаны, мы должны понять, что ложь, насилие, слабость, воровство и прочие искажения будут править нами.

И если мы хотим и дальше жить в этом мы окончательно уничтожим наш мир, в котором сладостно совибрируем на волнах взаимного неприятия. И тогда уж поделом всем нам.

"Лучше быть ёжиком в Германии, чем человеком в России".

Лучше быть ежиком в Германии...

Письмецо одной девушки из Германии подруге в Россию. Вернее, отрывок. Пунктуация, орфография и остальные нехитрые обороты автора сохранены без изменения.

Далее - от лица автора.

... Иду, значит, шоппингую, смотрю: на обочине ёжик лежит. Не клубочком, а навзничь, и лапками кверху. И мордочка вся в кровище: машиной, наверное, сбило. Тут в пригородах кого только не давят! Ежи, лисы, змеи... Иногда даже косули попадаются. Мне чего-то жалко его стало: завернула в газету, принесла домой. Звоню Гельмуту, спрашиваю, что делать? Он мне: отнеси в больницу, там ветеринарное отделение есть. Ладно, несу.

Зашла в кабинет. Встречает какой-то Айболит перекачанный: за два метра ростом, из халата две простыни сшить можно. Вас ист лось?! - спрашивает. Вот уж, думаю, точно: лось. И прикинь: забыла, как по-немецки ёж. Потом уже в словаре посмотрела. Ну, сую ему бедолагу: мол, такое шайсе приключилось, кранкен животинка, лечи, давай. Назвался лосем - люби ёжиков...

Так он по жизни Айболитом оказался: рожа перекосилась, чуть не плачет бедняжка. Тампонами протёр, чуть ли не облизал и укол засандалил. Блин, думаю, мало ёжику своих иголок. И понёс в операционную. Подождите, говорит, около часа.
Ну, уходить как-то стремно - жду. Часа через полтора выползает этот лось. Табло скорбное, как будто у меня тут родственник загибается.

И вещает: мол, как хорошо, что вы вовремя принесли бедное существо! Травма-де, очень тяжёлая: жить будет, но инвалидом останется... Сейчас, либе фройляйн, его забирать и даже навещать нельзя: ломняк после наркоза.

Я от такой заботы тихо охреневаю. А тут начинается полный ам энде. Айболит продолжает: Пару дней пациенту (nоtа bеnе: ёжику!) придётся полежать в отделении реанимации (для ёжиков), а потом сможете его забирать. У меня, наверное, на лице было написано: А на хрена мне дома ёжик-инвалид?!..

Он спохватывается: Но, может быть, это для вас обременительно и чересчур ответственно ( ё-мое!!!). Тогда вы можете оформить животное в приют . Если же все-таки вы решите приютить его, понадобятся некоторые бюрократические формальности...

Понимаю, что ржать нельзя: немец грустный, как на похоронах фюрера.

Гашу лыбу и спрашиваю: - Договор об опеке (над ёжиком)? - отвечает, а также характеристику из магистрата. Я уже еле сдерживаюсь, чтобы не закатиться., - спрашиваю. Этот зоофил на полном серьёзе отвечает: - Нет, характеристика в отношении вашей семьи, фройляйн.

В документе должны содержаться сведения о том, не обвинялись ли вы или члены вашей семье в насилии над животными (изо всех сил гоню из головы образ Гельмута, грубо сожительствующего с ёжиком!). Кроме того, магистрат должен подтвердить, имеете ли вы материальные и жилищные условия достаточные для опеки над животным (не слишком ли мы бедны для ёжика). У меня, блин, ещё сил хватило сказать: мол, я посоветуюсь с близкими, прежде чем пойти на такой ответственный шаг, как усыновление ёжика. И прашиваю: сколько я должна за операцию? Ответ меня додавил.

"О, нет, -говорит, - вы ничего не должны! У нас действует федеральная программа по спасению животных, пострадавших от людей". И дальше - зацени: "Наоборот, вы получите премию в сумме ста евро за своевременное обращение к нам. Вам отправят деньги почтовым переводом (... восемь, девять - аут!!!). Мы благодарны за вашу доброту. Данке шен, гуторехциг фройляйн, ауфвидерзейн!"

В общем, домой шла в полном угаре, смеяться уже сил не было.

А потом чего-то грустно стало: вспомнила нашу больничку, когда тётка лежала после инфаркта. Как еду таскала три раза в день, белье, посуду; умоляла, чтобы осмотрели и хоть зелёнкой помазали...

В итоге родилась такая максима: "Лучше быть ёжиком в Германии, чем человеком в России".

http://preobrazenie.ucoz.ru/forum/7-2394-3