Однажды, в самом начале девяностых, я оказалась в Суздале со своим мужем-писателем и его другом, известным американским политологом российского происхождения Александром Яновым. У Янова, на мой незамутненный взгляд, были две большие странности. 

Первая. За завтраком он отделял белок от желтка и ел только белок: «Потому что в желтке много холестерина». А для меня в те времена яйцо было абсолютной ценностью и, между прочим, дефицитом. Мы с мужем как раз накануне той поездки купили в Подмосковье 90 яиц и положили в холодильник. Это позволяло расслабиться, не рыскать по очередям и есть яичницу на завтрак, обед и ужин.

Вторая. Янов устно и письменно утверждал и убеждал, что в России через десять лет установится тоталитарный режим фашистского толка. «Какой смешной старичок, ничего не соображает, но безобидный», — подумала я своим уверенным молодым мозгом.

Про холестерин стало яснее с возрастом и с появлением еды. Про режим — ну, лет семь назад появилось какое-то смутное подозрение. Если вдуматься, каждое поколение в России обязательно переживало свой период надежд и свой период понимания, что это только история других государств развивается по спирали, тогда как Россия бегает словно цирковой ослик по кругу.

И вот уже «русские интеллектуалы» разделились на два непримиримых лагеря. Одни говорят, что все кончено, надо достойно принять очередное поражение и тот факт, что с родиной ничего сделать нельзя. Она такая — всегда катилась и будет катиться в пекло. Спасайся кто может, хватай дрезину и перепрыгивай на более надежные рельсы.

Другие, прогрессисты и революционеры, осуждают любителей буржуазной жизни и «поравалитиков», потому что их жизнь — борьба за все хорошее против всего плохого. Надо сосредоточиться и выйти разом против сил зла. Поменять машиниста и переставить колеса на другую колею. При этом и в том, и в другом случае груз не меняется.

Самое удивительное, что наш экспресс в ад никогда не прибывает на конечную станцию. Тормозит, дает задний ход, ускоряется, замедляется. Иногда мне даже кажется, что краха, в его естественном понимании, для России вообще не существует, цель — ничто, движение — все. Ад мы везем прямо в поезде и в себе, поэтому неважно, в какую сторону мы едем.

Все мои «свалившие» знакомые не пропали на новом месте жительства. Но хорошо себя чувствуют лишь некоторые — только те, кому удалось выскочить из этого русского поезда, те, кто начал жизнь с чистого листа во всех смыслах. Большинство поменяли IP, но не избавились от ада в душе. Я даже не могу разобрать в соцсетях, кто из моих знакомых пишет, сидя во Владивостоке, а кто на другом конце океана — в Сан-Франциско. Все такая же непримиримая злоба, все такая же жажда все настоящее сровнять с землей и построить на костях город-сад. Их много, они не находят себе места нигде, кроме как в нашем бронепоезде, и разносят, разносят бациллу неустройства по миру.

И вот уже железная дама журналистики громко и публично осуждает коллегу в ее простом желании идти далеко по кромке моря. Просто идти, просто по песку. И не искать на нем палку, которую можно использовать как рычаг для переворота мира.

Между тем, мир устроен просто. Для всех. Для тех, кто уедет, и для тех, кто останется. И ничто в нем никогда еще не удавалось удачно перевернуть с ног на голову и обратно. И к сожалению, очень трудно поменять внешнее направление, если не поменять внутреннее. И не только трудно, но и незачем. Нести в себе ад борьбы, войны и светлого будущего в ущерб настоящему лучше здесь. И вам легче в привычном бульоне, и других не замусориваете.

Мир прост, но связи в нем устроены сложно. Например, у меня под окнами растут цветы. Их сажают каждый год не коммунальные службы, а соседка со второго этажа. Если соседи с верхних перестанут бросать туда мусор и бутылки, в нашем поезде начнут разносить чай. Если десять судей начнут судить не по выгоде, а по закону — включат кондиционер. Если учителя соседней школы перестанут подделывать протоколы на выборах — поменяют сырое и серое постельное белье. Если пожарный инспектор перестанет брать взятки у владельца летнего кафе, заработает вагон-ресторан. А если мы все перестанем искать внешних и внутренних врагов, наш поезд наконец приедет туда, где шум волн и длинный-длинный пляж с белым песком.

Не будет коллективных решений. Но, уезжая или оставаясь, избавьтесь от бронепоезда. И зубовного скрежета — самого распространенного звука в отечественной природе. 

http://lenta.ru/