В колонках играет - Ты-ды-ды-дымс!
Настроение сейчас - соответствующее

Кто-то вломился в квартиру и спер мой ноутбук. И флэшку. И винчестер.
Придется начинать жизнь с чистого листа!

Вы Гламурный Сотона!

Ваша сила – в вашей внешности. Если Аццкий Сотона дьявольски умён, то вы дьявольски красивы. Ради своей выгоды вы можете соблазнить человека любого пола, трахнуть его во всех позах и выбросить (хорошо, если живым). В вас нет ни одного изъяна, а ещё вы абсолютный нарцисс. Скорее всего, в вашей комнате полно зеркал, а спите вы обнажённым. Кстати, о комнате – это образец изысканности и утончённого вкуса. Во время Армагеддона вы будете шпионом Тьмы.

Пройти тест

Улица Церетели, вид со стороны моря. В конце квартала, справа, мой дом.
По Церетели я спускалась каждый день на пятачок вместе с Рэсси.
Слева-обком. Перед обкомом была площадка-стоянка для машин, там каждый вечер мальчишки играли в футбол.
 На переднем плане справа-скверик Церетели, там работал фотограф Анатолий Петрович Муха. Мы, собачники, очень с ним дружили.



                                   Все началось с дворняжки. Нет. Точнее сказать, все началось с того момента, когда я встала на ноги, научилась говорить и получила относительную свободу передвижения. С этого момента все бездомные котята и щенки, попадавшие в поле моего зрения, были под моим протекторатом. Я притаскивала их домой, но не в квартиру, потому что родные мои дальновидно учитывали, что скоро тявкающе-мяукающая волна затопит нашу трешку и прилегающие к ней двушку и однушку, а под лоджию, где мне было выделено место под "питомник". Ставился ящик, утеплялся, выделялись миски и блюдечки под воду и еду, и животные принимались набирать рост, вес и гормоны. Кошаки, достигнув половозрелого возраста, убегали на поиски приключений, изредка возвращаясь, чтобы пожрать, собак мои распределяли в хорошие руки в частные дома. Я не сдавалась и притаскивала новых. Так все оно и текло себе потихоньку.
                       Все это время у меня была главная мечта жизни-иметь овчарку. Я читала потрясающие книги Бориса Рябинина "Друг, воспитанный тобой" и "Ко мне, Рэкс!", я балдела от этих острых ушей, от силуэта, от свешенного сбоку пасти языка. Страх отсутствовал как таковой. На любой выставке (а они проводились регулярно два раза в год), я подходила к любой собаке и сливалась с ней в экстазе. И ничего нельзя было со мной поделать-я жаждала овчарки, я ею бредила, я ходила и по-особенному держала руку, как будто на нее намотан поводок, я шепотом отдавала команды и моя призрачная собака беспрекословно их выполняла. Бабушки и тетка видели это сумасшествие, но, как я сейчас понимаю, они знали, что для такой серьезной собаки я была еще мала. Да и кстати, прецедент был! Мой папа привез мне из Ленинграда 4-месячного щенка по кличке Агат. Было мне тогда лет 11. В первый же день я повела его гулять, естественно! Он кинулся в Сухумку (очень любил проточную воду), я его не удержала и полетела прямо в канаву. Ободралась, конечно, вымазалась в тине и иле. В общем, понятно стало, что рано еще.
                  Прошло еще два года. В том августе мне должно было стукнуть 13.
...Дюймовочка, рыжая дворняжка, как-то особенно полюбилась всему нашему двору. Я притащила ее совсем щеночком, отняв у подозрительных мальчишек на берегу. Поселила под лоджией, сделала прививки. И стала она жить у нас во дворе и охранять его от злоумышленников. Даже дядя Яша, зам коменданта, относившийся к моим приобретениям резко отрицательно, ценил ее за самоотверженность и непримиримость к чужим.
Случилось так, что в то лето я уехала с бабушкой в Подмосковье, в Салтыковку, на дачу наших родных-москвичей. Пробыли мы там месяца полтора, покормили комаров, нагулялись в лесу и на озерах, и все это время я беспокоилась о Дюймовочке: как она там, не обидел ли ее кто? Как оказалось, волновалась я не напрасно, по приезду выяснилось, что Дюймовочка пропала. Я до сих пор не знаю, куда она делась, скорее всего погибла, попав под машину (наш дом стоял на Лакоба, второй главной автомобильной трассе Сухуми). Горе мое было огромно. Я так плакала,  что наши созвали семейный совет, и, видимо, приняли решение принять в дом собаку.
                         Как-то раз я шла по улице и встретила Аннету, девочку, у которой была потрясающая овчарка Маги. Маги была явно только после ощена, тощая, замученная, с болтающимися сиськами. Конечно, я спросила, сколько щенков, какие они, всех ли уже пристроили. Поинтересовалась ценой-чисто теоретически, и выпросила разрешение прийти полюбоваться на щеняток. Вечером за обедом я вскользь проронила, что видела Аннету с Маги и у них щенки. И тут моя тетка сама сказала: а хочешь, возьмем одного? Я остолбенела. Хочу ли я? Да Малыш так не хотел! Я хочу этого с тех пор, как себя помню! И мы пошли, и выбрали самого маленького и абсолютно черненького. Ему было 17 дней, он помещался у меня на ладони. Он плакал по ночам всю первую неделю, жрал только смесь "Малютка", записал и закакал весь вычищенный до блеска дом. Я назвала его Рэсси-Редчайшая Эрудированная Собака, Сволочь И так далее-слегка переврала Велтистова, сами понимаете. Надо сказать, что имечко свое Рэсси вполне оправдывал по всем пунктам.
                             Он рос очень быстро, чернота на лапках сошла, через пару месяцев пух сменился блестящей шерстью, ушки встали, как это полагается благородным восточноевропейским овчаркам, он обзавелся кремовой манишкой и щечками, глаза из бессмысленных стали любопытными, веселыми и хитрыми. Толстые лапы слегка заплетались при ходьбе, а садился он в детстве эдак криво-на одно бедро. Задницу берег.
                           Ирка стала его крестной мамой, он ее обожал. В период от 13 и выше очень важно чувствовать себя в центре внимания, а такой красавец, как Рэсси, моментально обеспечил мне пристальное внимание всех близлежащих мальчиков, юношей и даже взрослых (с тогдашней точки зрения) дядь.
На пятачке я теперь гуляла регулярно, по нескольку раз в день, минимум по 2 часа.Собака имела задатки настоящего афериста. Даже только вернувшись с прогулки, он лежал у входной двери с такими тяжкими вздохами, что было ясно: пропадает, уссывается, усирается, а бессердечная хозяйка плевать хотела на его, собакины, потребности. На эту удочку моментально ловилась бабушка Русико. Она прибегала с работы, из Министерства культуры, своей летящей балеринской походкой, быстренько перекусывала, сетовала на то, что собачка без внимания совсем завяла, и тащила его на очередную прогулку. И эта тварь бежала со всех лап!
                       Как-то раз, в сырой и серенький осенний денек, я обнаружила на пятачке некоего субъекта, гуляющего со щенком ирландского сеттера примерно нашего возраста. Субъект сидел на моем любимом дереве с развилкой и приветливо улыбался. Щеночек при ближайшем рассмотрении оказался очаровательной девочкой с потрясающей красоты скульптурно вылепленной головой и твердым характером. Сам субъект был, собственно, мальчишкой, старше меня на 2 года, круглым, улыбчивым, остроумным и приятным собеседником. Кто мог подумать тогда, что эти два щенка подарят нам практически родственные отношения на всю оставшуюся жизнь? Что именно благодаря их существованию мы найдем себе спутников жизни, обзаведемся детьми? Что один из нас выберет кинологию делом своей жизни? Неисповедимы пути твои, Господи.
После того, как мы раз встретились, стали мы с Резо не разлей вода. Встречи на пятачке приняли характер регулярных, ради наших собак мы даже научились вставать в полседьмого утра. Что интересно-компания собаководов стала неудержимо расширяться. Другие собачники стали присоединяться к нашему кругу, потому что собакам полезно бывать в социуме и учиться друг у друга всяким полезным навыкам.
                              Кроме того, плохо кушающие собаки получали кормежку в "обществе", и из жадности съедали все, от чего дома воротили нос. Так, совершенно очаровательная была у нас парочка, дядя Шали и тетя Юля, он-абхаз, она-русская, уже перевалившие за средний возраст. Детей у них не было, зато был Малыш-старший брат моего Рэсси от другого отца. Такой весь с абрикосовым оттенком, толстый, ленивый, с глазами, как будто подведенными лайнером, весь из себя томный и нежный. Юля и Шали его обожали. Главная проблема их жизни состояла в том, что Малыш "плохо кушает". Они боролись с этой проблемой, каковая борьба выражалась в том, что на пятачок притаскивались полные пакеты жрачки для бедного кахексического Малыша. Весь собачий коллектив с интересом наблюдал за тем, как Юля запускала руку в пакет. доставала куски мяса и уговаривала эту жирную скотину съесть хоть кусочек. Скотина вертела носом, отплевывалась, весь этот спектакль продолжался до тех пор, пока кто-нибудь из малышни не подбирался поближе, с целью урвать кусочек вкусненького. Тут Малыша начинала душить банальная жаба, он взрыкивал, и, к Юлиной радости, зарывался мордой в пакет.
                                      Вот уже 20 лет прошло с тех пор, но нигде и никогда больше я не встречала такой дружной и сплоченной компании собак, какая была у нас. Видимо потому, что большая часть была знакома с нежного возраста, может, потому, что росли они в любви, но я не помню ни кровопролитных драк, ни необходимости отрываться от общества и гулять отдельно. Обычно дело было так: отпущенные собаки носятся взад-вперед по берегу, гоняя чаек или просто друг за другом, мы сидим или стоми неподалеку и ведем беседы на самые разнообразные темы. О чем мы только не говорили, боже мой! И кино, и музыка, и философия. И собаки, конечно же, первая и любимая тема была-дрессировка собак и их стати. Мы изучали кинологические труды, с полглаза определяли конституцию собаки, прикус, постав конечностей, длину хвоста. Все наши собаки, включая охотничьих, были выдрессированы на первую степень ОКД (общего курса дрессировки) и ЗКС (защитно-караульной службы). Каковые медали служебные и получали на выставках. Это был род соревнования: кто лучше управляет своей собакой. Водили мы их без поводков, по команде "рядом" они, как приклеенные, шли у левой ноги. Позовешь "ко мне!"-подбежит, обойдет кругм и сядет опять-таки у левой ноги. Я забавлялась тем, что научила Рэсси выполнять команды на английском и французском (в то время я бросила музыку и стала учить второй язык), с этой целью я доставала моего дядю-дипломата, чтобы он грамотно перевел мне все команды. Наши собаки слушались жестов и даже взглядов.
                                 Время от времени мы с Резо сцеплялись в схватке в процессе обсуждения статей той или иной собаки, чаще всего она мне нравилась, а он находил у нее недостатки. Все рекорды било обсуждение Шапировской суки. Тут надо сказать пару слов об ее хозяине. Шапиро был начальником портовой милиции и славился в Сухуми своими кожаными штанами и фразой "Ващи документы, яващмамбал!". Вся сухумская шпана, и не только она, Шапиро недолюбливала. Он вылавливал жуликов, воришек, и не-жуликов и не-воришек, выгонял их с круизных кораблей, стоявших у большой пристани, таскал их в свой кабинет и всячески отравлял им жизнь.Кстати, один из "подозреваемых" таки-заехал ему по головушке тяжеленным пресс-папье, в результате чего Шапиро долго лечился в неврологическом отделении..
                                 Его сука - восточноевропейская овчарка-была настоящим камнем преткновения в наших с Резо обсуждениях. Я считала, что у нее провисшая спина и скошенный круп, а он утверждал, что у меня галлюцинации. Эта Шапировская сука сыграла немалую роль в моем общем развитии, но об этом-позже. Часто мы практически доходили до драки, хотя убейте меня, я не понимаю, какое это вообще могло иметь значение.
                                  Годика через два к нашей компании присоединился Дима с Рэссиным сыном Джимом. Дима и его мама тетя Лиля внесли свежую волну интеллекта в наши беседы. Дима учился на физмате, был постарше нас, очень интересный собеседник, с большим чувством юмора. Мы очень полюбили всякие викторины, игру в "дуб с точкой" и прочие упражнения для ума. Примерно в это же время завел мраморного дога мой сосед Леван. Дог был чудный, огромный, очень добрый, звали его Ниор. Привезли его из Прибалтики и по-латышски его имя означало "стрела". Но мы же сволочи, мы переводили его имя исключительно с грузинского и он у нас был Чеснок. Леван страшно обижался, но поделать ничего не мог. Ниор прославился тем, что однажды выпал со второго этажа и остался жив, но самая замечательная история была связана с его любовными похождениями.
                               Неподалеку от нас, возле лодочной станции, жила одна ма-аленькая, но очень блядовитая собаченция. Была она похожа на шакала, имя от нас получила Койотка. Эта Койотка была феерическая блядь. То есть не осталось в центре Сухуми кобеля, которому она бы не дала, вне зависимости от его размеров, внешнего вида, или характера. Рэсси я однажды застукала в экстазе с ней на пьедестале памятника Церетели: эта сука туда залезла, чтобы он дотянулся. Изобретательная была до ебени матери. Так вот, Ниор сбежал к Койотке, повинуясь инстинктам, и залез в подвал дома на углу у лодочной станции, в малюсенькое окошко на уровне тротуара. Залезть-то он туда залез в порыве страсти, а вот насчет вылезти-тут он погорячился, потому что, как выяснилось, вылезти он не может по причине явного несоответствия размеров. Довольная Койотка давно уже покинула приют любви и устремилась на поиски очередного кавалера, а бедный Ниор проголодался и соскучился по хозяевам. Нашли его часа через два по дикому вою и невообразимому шуму. Бедные хозяева дома не могли понять, что творится у них под полом. вытаскивали Ниора несколько часов шесть здоровенных мужиков. Больше он в Койоткину сторону не смотрел, хотя казалось бы: причем тут она? Вот так всегда нас, женщин, они, мужчины, обвиняют в собственной глупости....
                  ...Боксер Барсик появился на пятачке в уже зрелом возрасте, ему было около года, но тем не менее, вполне мирно вошел в собачью компанию. Обычно его выводил глава семьи, дядя Вахтанг, или его жена, тетя Валя. Тетя Валя родилась и выросла в Тбилиси и служила лично мне живым укором: будучи русской, она знала грузинский как родной, я же, будучи грузинкой , родного языка не знала вовсе. Барсик- толстый тигровый боксерище, тоже относился к разряду "плохо кушающих". Правда, на пятачке его не кормили, но дома пугали тем, что придут Рэсси и Малыш и съедят всю его еду. Он пугался и ел.  Барсик однажды спас своего хозяина минимум от инсульта. У него поднялось давление и он стал падать, прямо на берегу. В этот момент Барсик заметил то ли кошку, то ли постороннюю собаку и рванул поводок. Тем самым изменил угол падения хозяина и приложил его с размаху лбом об столб. Лоб был здорово рассечен, но кровопускание сыграло свою положительную роль: давление упало и дядя Вахтанг отделался ссадиной, правда, здоровенной.
                      Еще один Леван влился в компанию со своей овчаркой Джильдой, она была красавица, у них с Рэсси получились очаровательный щенки, а у нас с Леваном-прочная ячейка общества и ничего себе двое детей. Правда, это случилось значительно позже.
                     Был у нас Игорь с овчаркой Багирой, он был самый младший в компании, мы его часто поддразнивали, но не зло, так, с любовью.
Еще были приходящие собакохозяева, непостоянные члены кружка. Их я помню смутно.
Остальное позже.

На фотографии: Памятник Церетели, вокруг него мы и тусили. Пьедестал стоит на низенькой площадке, вымощенной базальтом. С четырех сторон площадку окружает по три ступеньки. Смысла ступенькине имеют,потому что спускаются прямо на широкую клумбу, круглую, усаженную зигзагообразно низенькими бордюрчиками из кустиков самшита. Между ними каждую весну и лето высаживали цветы, турецкие гвоздички и душистый табак.
Скверик имеет форму треугольника, располагается на углу Церетели и Руставели. Памятник установлен был лицом к углу. От клумбы отходят три дорожки: главная ведет прямо от памятника на угол, вторая-наверх, параллельно Церетели, третья-вниз, на Руставели.  Газоны обсажены огромными кустами , подстриженными в форме шаров, между ними растут  большие пальмы. Зимой пальмы прятали в специальные чехлы, чтобы кроны не замерзли. Всего одна лавочка стояла в скверике, подозреваю, что эта фотография памятника сделана именно с нее. На лавочке обитал фотограф А.П. Муха. Лавочка стояла под пальмой, на которой жил наглый воробей. Мы звали его Дзуку Мессершмитт. Дзуку-потому что он чирикал с неприкрытым менгрельским акцентом, Мессершмитт-потому что бомбил нас изредка своим гуано.

Пол: W Возраст:42	1-10 A: 5 B: 10 C: 9 E: 10 F: 4 G: 2 H: 8 I: 8 L: 9 M: 6 N: 5 Q: 7 Q1:4 Q2:3 Q3:6 Q4:4
ОСНОВНАЯ ИНТЕPПPЕТАЦИЯ: ПЕРВИЧНЫЕ ФАКТОРЫ (постоянно проявляющиеся): Высокий IQ: сообразительный, обучаем, интеллектуальный. Высокая эго-сила:эмоционально зрелый, рассудительный, выдержанный. Доминирование: властный, напоpистый, упрямый, настойчивый, непpеклонный. Низкая суперэго-сила: недостаточно усвоены общепpинятые моpальные ноpмы. Социальная смелость: снижено чувство опасности, пpедпpиимчивый, авантюрен. Женственность:чувствительный, жеманный, романтичный, мягкий, интуитивный. Подозрительный: ревнивый, высокомерен, догматичный, соpевновательный. Гpупповая зависимость: социабельный, последователь, несамостоятельный. ЛАТЕНТНЫЕ ФАКТОРЫ (имеющие тенденцию к проявлению): Англоман: склонен к самоанализу, серьезный, остоpожный, сдерживает эмоции. Чувство вины: тревожный, подавленный, обеспокоенный, депpессивный. Консерватизм: имеет установившиеся идеи и мнения, почтенный. Низкая эрго-напряженность:флегматичный, pасслабленный, удовлетворенный. ВТОРИЧНЫЕ ФАКТОРЫ (интегративные свойства): Экстраверт. Направленность на внешний мир. Импульсивен.
ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ: ИНТЕЛЛЕКТ: ВЫСОКИЙ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ. СПОСОБЕН К ТВОРЧЕСКОЙ РАБОТЕ ЭМОЦИИ: СРЕДНИЙ УРОВЕНЬ СТРЕССОУСТОЙЧИВОСТИ. ВОЗМОЖНЫ ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ СРЫВЫ ВОЛЯ: ХОРОШО РАЗВИТАЯ СИЛА ВОЛИ. ЦЕЛЕУСТРЕМЛЕН, НАСТОЙЧИВ МОРАЛЬ: МОРАЛЬНЫЕ НОРМЫ ЛИБО НЕУСВОЕНЫ, ЛИБО СУГУБО ЛИЧНЫЕ ИЛИ КОРПОРАТИВНЫЕ ЛИДЕРСТВО: РЕАЛЬНЫЙ ИЛИ ПОТЕНЦИАЛЬНЫЙ ЛИДЕР. СКЛОНЕН К РУКОВОДСТВУ ОБЩЕНИЕ: ДОСТАТОЧНО КОММУНИКАТИВЕН. НО В ОБЩЕНИИ ПРЕДПОЧИТАЕТ СВОЙ КРУГ СТИЛЬ РАБОТЫ И ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ПРЕДРАСПОЛОЖЕННОСТИ: СКЛОНЕН К НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ РАБОТЕ. МОТИВАЦИЯ: СВЕРХВЫСОКАЯ МОТИВАЦИЯ. ВОЗМОЖНО, БОЛЕЗНЕННО ЧЕСТОЛЮБИВ
КЛИНИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ: БОЛЬШАЯ ВЕРОЯТНОСТЬ "PA" РАССТРОЙСТВ!
Гендерные профили опросника Кеттелла 16-PF+ Протестируй себя

Результат теста: ":: Ваш "психологический" возраст ::"
вам 24 года

Пройти этот тест

В колонках играет - Джо Дассен
Настроение сейчас - Ничего себе

       На фото слева: центральная аллея пятачка, спускается от Обкома прямо к морю. На этой аллее -три клумбы, выходит она на площадку, откуда есть спуск на пляж. Пляж называется "Собачий", местные там никогда не купались, потому что очень грязный. Зато собаки , по-моему. очень гордились тем, что в Сухуми есть пляж "их имени".            

 

 

 

 

 

            Пятачок-это такое место в Сухуми, где прошла самая интересная часть моей юности. Фактически, это садик на углу улиц Церетели и Руставели, с круглой клумбой и памятником великому писателю Акакию Церетели работы скульптора и художника Сандро Размадзе (он был другом нашей семьи, я его уже не застала, к великому сожалению). Памятник сегодня отсутствует-видимо, сдан в металлолом, так как входит в противоречие с распространенной в сегодняшней Абхазии доктриной о дикости грузин и отсутствии у них писателей и поэтов. Так же, кстати, как и памятник Руставели в соседнем парке. Но судьба памятников, относящихся к грузинской культуре, совсем по другой теме и об этом когда-нибудь потом.
Так вот, кроме этого садика, в понятие Пятачка входил весь полукруглый сквер от лодочной станции до Сухумки и прилегающий к нему берег вплоть до маленькой пристани. На фотографиях вверху видна часть Пятачка. Слева- центральная аллея, спускающаяся от обкома прямо к морю. Раньше там стояла пивная будочка, в конце 70-х ее снесли, осталась клумба. Перед будочкой асфальтированная дорожка, опоясывающая пятачок, расширялась в площадку, по бокам нее спускались две каменные лесенки прямо на гальку. На площадке всегда стоял однорукий фотограф-он снимал гениальные черно-белые снимки. Иногда он делал их в бежевых тонах, не знаю, как это называется в фотографии.
       Бордюр дорожки уставлен через каждые 20 метров тумбами, на которых попеременно стоят фонарные столбы и каменные вазы. Вазы, впрочем, убрали еще в конце 70-х, кому-то они не понравились. А жаль, было красиво... Чуть выше пивной будочки во времена моего детства была танцплощадка: такая деревянная платформа, по воскресеньям играл оркестр, люди танцевали... ее снесли еще раньше пивного ларька.
                 На пятачке росло очень много эвкалиптов, молоденькие сосенки и целая купа лип. Они цвели весь теплый сезон и пахли одуряюще. 
                   Собственно, Пятачок-это пространство между двумя главными речками Сухуми:Сухумкой и Беслеткой. Если спускаться к берегу по улице Церетели, справа стояло очаровательное зданьице-затейливый деревянный павильончик. Там была какая-то из библиотек-их было немало в нашем городе. Почти всегда она бывала закрыта, во всяком случае, в то время, когда мы там шатались. Говорят, сгорела, снаряд попал. На следующем снимке (внизу)-одна из дорожек пятачка, параллельная Руставели. По вечерам на ней горел всего один фонарь, тысячи светлячков кружили над темными кустами и подмигивали прохожим. Она как раз идет мимо липовой поляны. Там собирались доминошники и шахматисты.Боже, как они кричали! Можно подумать, что там проходили соревнования по боксу, а не интеллектуальным шахматам!




                            Пятачок всегда был в моей жизни: с одной бабушкой гуляла в младенчестве, ко второй приходила в Республиканскую библиотеку , тогда она была в здании на углу Руставели и Энгельса, на берегу Сухумки. Строго говоря, это была самая настоящая канава, весело журчала она своими довольно-таки вонючими струями от ВИЭМа через Ботанический сад и вниз по Энгельса, к морю. Я любила ее за две вещи: головастиков и плакучие ивы. Головастиков мы ловили в виде соревнования:кто больше, потом выпускали, потому что все попытки пронести банку в дом и вывести партию ручных лягушек, терпели оглушительное фиаско. Ивы росли у самого устья. Было их пять или шесть. Те, что росли по правому берегу, особого интереса не представляли: прямые, ровные, правда, очень красивые. Зато на левом берегу одна из ив склонялась плавным изгибом над водой и можно было летом залезть на нее и свесить ноги прямо в воду. заодно караулить головастиков и лягушек. Очень интересно и познавательно!
                        Сидя на этой самой иве, мы с моей ленинградской подружкой Юлькой однажды спасли дурного воробья, влетевшего с разгону прямо в воду. Хотели облагодетельствовать его по полной программе-накормить, осушить, окружить любовью и заботой, но неблагодарная тварь оказалась слишком шустрой и при первом же удобном моменте (а именно-когда мы вырывали ее друг у друга из рук), упорхнула прочь. Еще чирикал цинично, аферист серый!
                            Еще напротив библиотеки росла замечательная лавровишня. Она отличалась густой развесистой кроной, а ее ветки прямо приглашали забраться по ним повыше-в уютную развилку на самой верхушке. Что я и делала. Вооружившись книжкой, я залезала на лавровишню и часами сидела там, упиваясь интереснейшими приключениями. Пока весь коллектив библиотеки с истерическими криками бегал по берегу в поисках пропавшего ребенка, я была далеко: на экваториальных островах. в джунглях затерянного мира, на улицах Лондона, Аделаиды и в других замечательных местах.
Так никто и не узнал, где я пропадала , тайну я раскрыла бабушке Русико уже в сознательном возрасте, где-то после 20.
                                Вечером лавровишня предлагала другое развлечение: мы с Юлькой залегали на две толстые параллельные ветки над тротуаром и начинали жалобно мяукать. Листва и сумерки надежно скрывали нас от абсолютно всех глаз. Сердобольные тетки останавливались под деревом и во все горло кричали свое кис-кис, громогласно жалели "бедную кошечку", а мы развлекались. Прекратили после того, как услышали разговор двух женщин, одна начала жалеть кошечку, а вторая ей ответила: да брось, это какой-то дебил мяукает!. И я подумала: и вправду дебил. И перестала.
                             Так текла моя жизнь в ловле головастиков и плетении венков из ивовых ветвей, пока не появилась у меня собака и не принесла с собой свой собачий мир, оказавшийся полным замечательных людей.
Но об этом-в следующий раз, поздно уже.

Внизу фотография-это дорожка вокруг пятачка. Если смотреть на море, примерно на этом месте Сухумка в него впадает.

Сухумка постоянно меняет русло в районе пляжа. То прямо к морю несется, то петляет...



А это-та же самая дорожка, только если зайти на нее со стороны улицы Энгельса. Газоны вдоль дорожки обсажены зеленой изгородью. На ней мы отрабатывали команду "Барьер" с собаками. В первые разы приходилось сигать самим.

Пиздеж и провокация. Я-общеизвестная душа разнообразных компаний. Мне давно уже нет цены.

Слева:Угол Фрунзе и Проспекта мира.
На первом этаже был Детский Мир,
на втором-какая-то ведомственная поликлиника.
Судя по освещению-середина дня.
В нормальное время там было
не протолкнуться от людей
(проспект мира был пешеходной зоной) и машин.
Сегодня-два человека.
Справа:Фотография взята с http://patrickblack.livejournal.com/189276.html?view=519772#t519772
Ресторан Диоскурия. Построен на развалинах
крепости Диоскурия, одно из любимейших мест
посещения сухумчан. Сегодня его посещают разве что призраки.
В колонках играет - Ничего не играет, спят все.
Настроение сейчас - Паршивое

Третий день целенаправленно брожу по нету в поисках фоток Сухуми. Нарыла много. Думаю выложить их в фотогалерее, а комментировать буду здесь.
Вы знаете, у меня создалось определенное впечатление о том, что сейчас там происходит.
В основном фотографии дают либо турфирмы (по 2-3 штуки, фотки гостиниц и номеров, парочка достопримечательностей), либо люди. которые туда ездили отдыхать. Вот эти последние фотографируют четко: Гагру, Пицунду(меньше), озеро Рица и Новоафонскую пещеру.
Фотографии Сухуми я нашла только на сайте Sukhum On Line (http://www.sukhum.ru/), в ЖЖ Петра Черепашука (http://patrickblack.livejournal.com/189276.html?view=519772#t519772)
и в альбоме некоего Волби http://forum.udmnet.ru/photo/index.php?cat=100336).
Хотя нет, вру, была еще пара штук где-то, но какие-то невразумительные.
Сняты пустынные улицы, пустынные пляжи, пустынная набережная, пустынные пристани. Сухуми-мертвый город. Так старательно его бомбили,а потом нас истребляли, что восстанавливать некому. Полусгоревшие дома, полуистребленные деревья...
Сердце болит. Мой любимый город, мой осиротевший дом. Как ты заброшен,как тих, как зарос бурьяном ... Как тебе не хватает твоих жителей-всех вместе, ходивших по утрам на базар, пивших кофе у Акопа и на Амре, рыбачивших с деревянных мостков, фланировавших по вечерней набережной. Сухуми помнит нас всех, он стоит в руинах и по ночам тихонько плачет от одиночества.
Тяжко мне было смотреть все эти фотографии, тяжко. И местные жители, в массе своей плохо одетые, с робкими улыбками смотрящие в камеру, производят тягостное впечатление. И курортники, трубящие о своем счастье-тоже. Они не знают, что счастье их приправлено мертвечиной.
По просмотру видно, что эксплуатируются в основном (процентов на 95) помянутые Гагра, Н.Афон (благодаря пещере)и озеро Рица. Отзывы об отдыхе выдержаны в следующем стиле: безусловное восхищение природой и "не очень"-всем остальным. Кое-где проскочило этакое пренебрежительно-полуодобрительное мнение об аборигенах, дескать, стараются, но воровиты, да и наебать никогда не преминут. А судьи кто? На непохороненных трупах загорают...
Один из отдыхающих сфотографировал аджарский хачапур. Интересно, это уже абхазское блюдо, как стали абхазскими храмы в Пицунде и Лыхны и мост через Беслетку?

Этот бардак надо прекращать. Что бардак-видно, как бы они ни пыжились. По траве между плитками набережной, по разоренным ресторанам Сухуми, по следам войны, которые за 13 (!) лет никто не удосужился убрать. Наш город-не две улицы в центре. Их гораздо, гораздо больше, и за ними нужно смотреть! Клумбы-засаживать цветами, зеленые изгороди и фигурные кусты-подстригать, пальмы зимой прятать в специальные чехлы и так далее, и тому подобное.
Вам, господа, волею российских политиков, достался готовеньким прекрасный край,ухоженный, присмотренный, так будьте же любезны хотя бы сохранить его в подобающем виде, я уже не говорю о том, чтобы что-нибудь улучшить, к этому вы точно неспособны. Вы сумели только уничтожить его душу. Господь вам всем судья.


Ресторан и кафе "Амра". Время-закат солнца. В это время на "Амре" МЕСТ НЕ БЫЛО НИКОГДА! Все сидели, пили кофе и шампанское, гадали, слушали музыку, закусывали.
на лавочке (прямо) сидит один (!) человек. Видимо, курортник. До войны все лавочки бывали заняты-пенсионеры резались в домино, матери выгуливали детей.
На балкончике пристани вдоль ресторана всегда удили рыбку фанатичные рыбаки. Где те рыбаки, пенсионеры, матери с детьми? Кому они это все отдают, эти ненормальные? Или ждут, пока город рассыплется в прах?

В колонках играет - Билли Джоэл
Настроение сейчас - Лирическое



Купцы Гульянц, Бостанджоглы и Алоизи, создатель Сухумского Дендропарка и строитель "красного" и "белого" санаториев Смецкой, Председатель Эстского(Эcтонского) общества Михельсон-вот немногие из людей, которых мы должны помнить и благодарить за их вклад в строительство красивейших зданий Сухуми и организацию его потрясающего зеленого убора.
Сухуми же, в принципе, стоял значительной своей частью на болоте. Летали страшные комары-анофелесы, население тряслось в малярийной лихорадке. Для осушения почвы завезли и посадили австралийские эвкалипты. Они работают, как насосы- и сами довольны, напившись, и людям хорошо. Для уничтожения малярийного комара завезли и развели чудо-рыбку по имени гамбузия. Это такая шмакодявка, похожая на крошечный черный гвоздик. Во времена моего детства в каждом водоеме, прудике и лужице можно было наблюдать стаи этих "гвоздиков", висящих неподвижно шляпками к поверхности. Стоило опустить палец в воду, гвоздики рушились на дно или начинали метаться туда-сюда... Гамбузия питалась личинками анофелеса и делала это так успешно, что малярией в Сухуми и не пахло.
Купцы и промышленники строили дома и фабрики. Добрые граждане рыбачили, работали, рожали детей, представляя собой сухумское общество. Есть семьи, чьи корни идут от начала ХХ века, те самые сухумские старожилы, дружившие еще с прабабушек-прадедушек. Например, наша семья и территориально, и духовно всегда дружила с Гульянцами.Я и начала с купца Гульянца, потому что моя лучшая подруга-его родная внучка.
Этот человек построил в Сухуми табачную фабрику-мой дом стоит напротив нее. Рядышком через дорогу он поставил свой дом, в котором после революции поселился Нестор Лакоба, после чьей смерти дом стали называть "Дом-музей Лакоба".Бабушка рассказывала, что когда в детстве они ходили мимо купеческих окон, горничные протирали подоконники белоснежными тряпочками. Семью Гульянц выселили в соседний флигелек, бывшую аптеку Френкеля, выделив там три комнаты. Вот она, на фотографии, вид спереди. Слева разрушенное здание-Это дом-музей Лакоба. А справа, через дорогу, стоит мой дом....В их гнезде, как я уже говорила, на втором этаже поселился Нестор Лакоба, а на первом-несколько семей. В том чисде там жили Нелли и Додо Сихарулидзе, двоюродные сестры Нодара Думбадзе, упоминание о них встречается в некоторых его рассказах.
Маргарита Леоновна Гульянц, дочь Гульянца, мама моей задушевной подруги, была одной из самых известных преподавательниц музыки в Сухуми. Кто только не прошел через ее руки, включая двух моих теток, будущую золовку, двоюродных и троюродных родственников. Когда встал вопрос об обучении меня игре на фортепиано, моя гуманная тетка Манана категорически восстала против определения меня к Маргарите. Она сказала: девочки так дружат, это же на всю жизнь! Вы что, хотите, чтобы у Наты выработалось стойкое отвращение к Ашхенчик?
Как в воду глядела. Пять лет занятий музыкой едва не испортили мой ангельский характер и спаслась я только променяв музыку на французский. Ашхенчик была моей свидетельницей на свадьбе и крестила моего сына.Дело тут совсем не в Маргарите Леоновне, дело в моем отношении к занятиям музыкой. Но это-слишком печальная история для данного места.
Но продолжим об отцах-основателях.Н.Н. Смецкой-человек, чья деятельность для Сухуми и Абхазии неоценима. Именно он создал рай на этой отдельно взятой территории. Кроме посадок и завоза разнообразных растений из 850 стран мира, он построил немало красивых зданий. На фотографии справа -"Красное" здание туберкулезного санатория, построенного Н.Н. Смецким в 1913 году.В нем было 365 комнат. Кроме "красного" было еще и "белое" здание-с 366 комнатами. По легенде, эти здания были построены в память о любимой жене Смецкого, рано умершей от туберкулеза. Еще одна легенда: в краснос здании помещались безнадежные больные, в белом-выздоравливающие. Во время Великой Отечественной войны в "красном" здании располагался военный госпиталь, которым заведовал дедушка моего мужа, Николай Иосифович Шубладзе, невропатолог, основатель неврологической службы в Абхазии. Кстати, он же построил Первую поликлинику на углу Пушкина и Кирова. Рядом с поликлиникой ему дали земельный участок, где он построил дом. Сегодня в этом доме живут чужие люди и занимаются неприглядными делами. Ну да Бог им судья.
Смецкой, как я уже говорила, создал Сухумский дендропарк: невероятной красоты парк, с зарослями бамбука, пальм, иудиных деревьев, османта, каких-то неописуемой красоты лохматых елок и сосен, он собрал флору практически со всех концов света. И все это растет, цветет, пахнет, дает приют птицам, жукам, шмелям, пчелам и прочей мелочи. В дедндропарке, кстати, растет настоящая финиковая пальма, с продолговатыми сладкими плодами. И слоновые-целая аллея, со стволами как потерянные слонами конечности, и саговые, крошечные, похожие на корзинки, с желто-красными соцветиями внутри, и юкка глориоза, торжествующе размахивающая белыми кистями цветов-колокольчиков на высоком крепком стебле, и агавы, и буции, и многие, многие другие виды пальм, может быть, даже Гаршинская Атталея принципа там есть. Бамбуковые рощи растут купами и так густо, что между стволами не протиснешься. Тисс усыпан красными ягодами и певчими и черными дроздиками. Пересвистываясь совсем как в Битловской "Блэкберд", они усиленно питаются. Я горжусь тем, что в доставке деревьев разных пород принимал активное участие мой прадед, Иван Николаевич Миминошвили.
В глубине дендропарка, на горке, стоит очаровательное белое здание, все в куполах, колоннах, замысловатых окнах. Это-закрытый санаторий, для самых-самых. Простых смертных туда не пускают, что к нам, впрочем, не относится, мы нашли свой ход в рай: со стороны горы, через дырку в заборе.
Греки и армяне, русские и эстонцы, евреи и турки, грузины и абхазы и многие, многие представители разных народов-все вложили душу в наш маленький город. Они закладывали основы его неповторимости, они дарили ему силы, средства, любовь наконец. Хотя нет, не наконец. Любовь-это было первое, что побуждало их. Они создавали этот маленький рай все вместе-купцы, промышленники, банкиры, принцы (принца Ольденбургского помните, который Гагру построил?), простые работяги- для своих детей и внуков, от души надеясь, что их усилия не пропадут втуне, что каждый, попав в этот зачарованный мир, вздохнет восхищенно и пожелает остаться здесь навсегда...
На фотографиях внизу- гостиницы нашей набережной.
Гостиница «Ориенталь» 1908 г. (содержали гостиницу Чараиди и Мариэти), ныне ул.Леона,1. Подверглась разрушению в 1987 г. В советские времена-гостиница "Ткварчели". Пострадала во время большого пожара, начавшегося в соседней гостинице "Абхазия".



Гостиница «Сан Ремо» 1914 г. Ныне гостиница "Рица".

Гостиница «Абхазия» 1935

В колонках играет - Red Hot Chilly Peppers, Aeroplane
Настроение сейчас - Я балдю.

Бывает так, что в какой-то период жизни тебя "несет". Как будто в шторм купаешься в море и "поймал волну". Дела делаются, все получается. Становится страшно.
Забываешь, что до этого ничего не получалось долгое время, что было как будто стучишь головой в глухую стену.
И воспринимаешь удачу-как незаслуженный подарок.
Я-тяжелый случай...

В колонках играет - Ram
Настроение сейчас - Как всегда-прекрасное!

              Финик, он же Фуник, он же Фуникулер-это главная гора города Сухуми, увенчанная телевышкой.
              Вообще-то гор было много, собственно, весь Сухуми-это горы, спускающиеся к морю по кромке бухты. Но Финик-это центральная гора нашей жизни. Каждое утро летом, проснувшись, я вскакивала с постели и бежала на лоджию-смотреть на телевышку в плане погоды на грядущий день. Сухуми, как известно, находится в зоне субтропиков, а потому дождей там выпадало предостаточно, и они были в состоянии отравлять человеку жизнь неделями. Хуже всего были такие, с пузырями по лужам-это труба. Это отращивай жабры и живи в аквариуме. Но не будем отвлекаться.
                  Если за телевышкой приветливо синело небо и не толпились кучевые облака-значит ура, дождя не будет и весь день можно шляться на воле, в пампасах, а также джунглях и льянос (с последними было сложнее, но чего не найдешь, если очень надо?)И вот мы шли гулять по самым лучшим джунглям и пампасам в черте города, а именно-на Финик.
                  ...Финик назывался так потому, что его полное имя было Фуникулер (или, в сухумской интерпретации, Финикулер). Никакого фуникулера там отродясь не бывало, но, видимо, когда-то прозвучала такая мысль: построить фуникулер, потом забылась и растворилась, а название, благодаря своей европейской звучности, прижилось.
                      Когда-то, до 50-х, это был лысый холм, поросший кое-где кустарником. Все изменилось при Мжаванадзе-он был не то председателем горисполкома. не то первым секретарем компартии Абхазии. Началось со строительства дороги. Как рассказывала моя бабушка, дороги в Сухуми строили пленные немцы. Делали они это на совесть, потому что даже в 90-е те дороги не потеряли ничего от немецкого качества. Немцы построили извилистое шоссе от подошвы до самой верхушки горы. Жители Сухуми, студенты, рабочие, интеллигенция, школами и предприятиями выходили на субботники и сажали на холме деревья разных пород. Уникальность климата Абхазии состоит в том, что там растет абсолютно все-от сибирских кедров и голубых елей до мимозы и араукарий. Так и сажали. На Финике есть поворот на шоссе, над которым высится ряд красавиц-канадских голубых елей. Рядом с ними изнемогают от фиолетовых соцветий иудины деревья, одуряюще пахнут османты Форчуна, на соседнем пригорке рядышком растут гинкго билоба и роскошный тисс. И араукария там росла-это такая псевдоелка, похожая на животное панголин.
Я уже молчу про глухие заросли мимозы, которая в период застоя разрослась ну просто в какие-то буераки, замечательные медные сосны, гималайские ели и пальмы минимум четырех видов.Пампасская трава-такие стога тонких длинных листьев, острых, как бритва,- выбрасывала колос своего соцветия: представьте себе белый пушистый бунчук на длинной белой же палке. Как мы мечтали добраться до него , сорвать и принести домой(зачем-черт его знает, ни запаха, ни цвета, видимо, просто недостижимость делала его таким неотразимым)-ни разу не удалось, подлая трава только не откусывала части тела в момент попадания их в зону досягаемости...
                                            Деревья карабкались по склонам, их корни образовывали замысловатые лесенки, очаровательные пещерки, качели. Во мху цвели дикие фиалки и цикламены-с конца января, между прочим! В феврале зацветала желтыми шариками мимоза, а точнее, она и не мимоза вовсе, а мимозовидная австралийская акация-и перебивала все запахи своим, на мой взгляд, довольно удушливым.
Кое-где вилась глициния-это такие сиреневые гроздья цветов и ствол, как толстая змея, а бугенвилии вообще во дворах росли, даром, что африканские...
Финик начинался торжественно: заканчивались дома и домишки, и возникала нежная, прозрачная розово-белая балюстрада с балкончиками и колоннадой с изящными куполами . Предполагалось, что оттуда экскурсии должны любоваться прелестным видом моря и города. Шоссе ползло вверх. Экскурсантов возили на автобусах, а мы шли пешочком и ни один запах, ни один звук у нас не пропадал...
В детстве на Финик нас водила моя бабушка Русико. Нас-это меня и моих соседей и друзей детства: рыжего Димку, с которым мы собирались пожениться, как только я научусь готовить "цациви"-иначе он никак не соглашался, братьев-погодков Лери и Мито-они были младше меня соответственно на год и два, считались салагами и всячески угнетались, как только Русико отвернется.К этому постоянному составу время от времени прибавлялись дополнительные дети. Походы происходили по воскресеньям, с собой брался запас провианта, обратно мы несли охапки цветов, веток, шишек, желудей, грибов-трутовиков и прочей дребедени.
                          Где-то на полпути к вершине, на краю обрыва, стояла беседка-такая бетонная платформочка в железными столбами, крытыми зеленым шифером, стояли две скамейки из толстых деревянных брусьев. На брусьях было выцарапана и вырезана уйма интересной информации. На столбах-тоже. Имена, фамилии, подробные адреса и даты рождения, особенности интимных отношений неведомых личностей-в общем, для КГБ-неисчерпаемый источник информации.Все это красилось время от времени голубой или зеленой масляной краской, но новые и новые посетители со всех концов СССР не оставляли надежды "забить Мике баки" и продолжали оставлять свои автографы. Самые выдающиеся надписи пробивались сквозь многолетние наслоения краски и пели гимн человеческому тщеславию. В беседке полагалось посидеть и передохнуть перед штурмом наиболее крутой части подъема. Обрыв мы торжественно называли "пропастью"-в этом единственном месте на всей протяженности шоссе оно действительно круто обрывалось. Почти вертикальный склон весь зарос ковром каких-то вьющихся кустов, с большими блестящими листьями.Стоило заглянуть в обрыв и живот наполняла холодная тягучая жуть-не сорваться бы! После беседки идти было очень весело: слева вдоль шоссе, за зеленой изгородью, щла тропинка прямо по склону , росли разные интересные деревья и кусты и можно было увидеть много всяких-разных насекомых и птиц.
Маршрут заканчивался не доходя до телевышки-там от шоссе поднималась такая каменная лестница с белыми широкими парапетами, очень длинная, разделенная тремя промежуточными площадками. На площадках парапеты завершались столбиками с широкими вазами наверху, в вазочках росли пальмочки-агавы.
              Став постарше я ходила на Финик с компанией друзей-собачников, так как к 14 годам у меня появилась мечта всей жизни, собака. Восточноевропейская овчарка, красавец-кобель, мой любимый Рэсси, черный с белой манишкой и щечками, умница, бабник, шлёндра. Моя любовь, мой незабвенный друг. Принесший мне встречу с первой любовью, а потом-с будущим мужем. Подаривший мне друзей на всю жизнь. Спасибо тебе, мой дорогой мальчик, надеюсь, ты меня слышишь там, в полях собачьего рая, насторожив свои острые уши и склонив голову к правому плечу...

                Подростков уже не интересовали тропы хоженые, нас тянуло в самые дебри. Надо сказать, что в детстве неохваченным для меня оставался северо-западный склон Финика, если смотреть с моря. Ну, вот мы туда и полезли. Это, значит, от вышки надо было переть через буераки прямо вниз и забирать вправо по мере возможности. Множество непонятных тропок переплеталось там, они то сходились, то расходились, ныряли в какие-то овражки, огибали особо непроходимые кустики. Одна такая тропинка вынесла нас раз на маленькую каменную лесенку с парапетами, по ней мы спустились на удивительную площадку-лужок. На лужке, в самом центре, стояла самая настоящая руина. Весьма большая, надо сказать. Когда-то белая, но от обилия наскальной живописи потерявшая прежний непорочный вид. Выглядела руина, как летний кинотеатр после бомбежки. Впоследствии выяснилось, что это и был когда-то летний кинотеатр, и даже довольно популярный, но потом его просто забросили. И никто не бомбил-сам развалился. Настенная живопись производила впечатление. Самый большой и подробный рисунок на бывшем экране изображал-как вы думаете, что?-правильно, половой акт. Это был гигантский труд, думаю, у автора ушло не меньше недели и килограмма угля на его воплощение. При виде этого рисунка хотелось стать растением и размножаться при помощи пчел, или, на худой конец, гидрой, и делать это почкованием. В общем, скотина автор, ничего не скажешь. Остальные стены были густо исписаны всеми известными вариациями на тему Камасутры и наименований сами понимаете чего на всех доступных авторам языках. Завершали картину мощные завалы дерьма-как коровьего, так и человечьего. Амбре стояло соответствующее. Собак пришлось срочно взять на поводки-во избежание, и мы попрощались с этим грустным местом навсегда.
                       В 80-е годы Финик уже миновал пору своего расцвета, из атрибутов буржуазной роскоши там остались лишь редкие фонари да ресторан "Амза" возле телевышки ("Амза" в переводе означает луна). В этом ресторане одно время подрабатывал наш близкий друг-он пел в тамошнем ансамбле. Типично сухумская сцена и типично сухумская фраза: в драбадан пьяный посетитель ресторана подходит к главному лабуху, долго и страстно шепчет ему на ухо, сует чирик, садится на место. Лабух в микрофон важно:
-А теперь, для Вахова и Зимулиму исполняется песня италЯнцев!!!
Прошу обратить внимание на грамматический строй предложения: вроде по отдельности все правильно-для кого?-Вахова (фраера зовут Вахо, очевидно); кому?-Зимулиму (второго друга зовут Зимули-дивное, дивное имя!) - а вместе впечатление производит просто устрашающее. Что поделаешь-так говорили тоже:-)
                    ...Однажды, лазия по Финику уже с моей первой любовью, мы забрели со своими собаками в совсем уж нехоженые места-эдакий дарк сайд оф зе мун нашей горки. То есть не там мы ходили, где цивилизованные и даже полуцивилизованные люди ходят, а решили обойти гору кругом.В общем-то ясно, зачем нас туда несло, да еще в полседьмого утра. Нет-нет, не подумайте ничего плохого и такого естественного для дня сегодняшнего. Просто целоваться в городе было опасно для моей репутации (да-да, грустная история), вот мы и искали местечко поукромнее, вдали от любопытных глаз. И перли в сельву. Отчетливо помню мимозовые заросли, такие густые, что под ними было темно, как в сумерках. Мы устроили привал на этаком мостике из мимозовых стволов, перекинувшихся через подобие овражка, сели и стали озирать окрестности. И вдруг увидели фонарный столб. Такой красивый, с затейливым металлическим абажуром, даже с обрывками проводов. Поискав целенаправленно, обнаружили второй, потом-третий. С изумлением поняли, что "овражек", над которым мы сидим-не овражек вовсе, а бывшая дорожка, которая во времена былые даже освещалась по ночам. После Мжаванадзе наступил период активного раздолбайства и похуизма, вот все и заросло...
                        С Фиником связана история моей борьбы за поддержание престижа родного города. Было мне тогда лет 16, мы с Иркой, моей задушевной подругой-одноклассницей, и Рэсси (куда ж без него!) пошли гулять на Финик.Стоял жаркий летний день, уже склонявшийся к вечеру. Как раз миновали балюстраду, лениво брели по шоссе. рассуждая о буддизме (была такая фишка для тинейджеров в Сухуми), последний альбом Квин, нашу любовь к Битлз в целом и Полу Маккартни в частности, как вдруг навстречу нам из-за поворота выплыла странная компания. Человек восемь парнишек и одна девица. Девица была вида отчаянно приезжего и было ей явно не по себе. Увидев, что мы с большой собакой, она отчаянно закричала:
-Девочки, помогите, они хотят меня изнасиловать!!!!
Я взяла Рэссиньку за ошейник и решительно направилась к лидеру группы-совершенно потрясающему мачо. Был он ростом мне по грудь, жгучий брунет в сорочке лямонного цвету. Как я впоследствии узнала, это был один из братьев Голава, мелких воришек, промышлявших сохнущим бельем с веревок и прочими мелочами. Один из братьев подарил городу чудную историю: спускаясь по улице Церетели, мимо богатых частных домов, он заприметил на перилах одного дома красивый большой ковер, который повесили проветриться на солнышке. Вид спокойно висящего чужого имущества оказался для него непереносим, поэтому он зашел во двор, скатал ковер в увесистую трубу, взвалил на плечи, и , шатаясь и выписывая от тяжести кренделя, поволок его прочь. В этот самый момент к дому подъехал хозяин (человек в городе известный, уважаемый, по-моему, директор мясокомбината)и увидал дивную картину: его дорогущий ковер уплывал в неизвестность на плечах какого-то недомерка. Хозяин, будучи человеком гуманным, не стал убивать несчастного на месте, а подошел сзади, ухватился за ковер и потянул его на себя. Бедняга Голава, будучи субтильным до кахексии, толчка не вынес и рухнул, придавленный ковром, как таракан. Впрочем, довольно шустро вскочил и битых полчаса доказывал, что это ЕГО ковер, который он просто нес по улице-что, права не имеет? Пока не понял, что ему сейчас накидает по ушам остолбеневший от такой наглости хозяин ковра.
               ...В общем, поддерживаемая комсомольским духом, возмущением за дискредитацию чести моего города и Рэссиными зубами, я подошла к нему и твердо заявила:
-Девушка пойдет с нами!
Мачо окинул меня взглядом, недооценил и любезно ответил:
-Вали отсюда, а то очки поломаю!
-Ты позоришь мой город-убила я его наповал.-Отпусти девушку и сам вали, пока красивый! Как тебе не стыдно! Человек приехал отдыхать, а вы тут такие гадости творите!
-Ты, очкастая , давай, сказал, это моя знакомая, не твое дело, вали отсюда со своей шавкой!
"Шавка" меня добила.Мой красавец, 49 медалей, все большие золотые!
-Считаю до трех, потом натравлю на тебя эту шавку.-Внутри меня клокотал праведный гнев.
Надо сказать, что к этому моменту Рэсси уже не нравился тон нашей беседы и он приподнял верхнюю губу. Увидев впечатляющие клыки, свита предусмотрительно отошла шага на три, готовясь драпать. Упорный Голава, которому, видать, гормоны в головушку ударили, тем не менее не сдавался.
-Тока попробуй, я тебе глаз на жопу натяну и моргать заставлю, сука очкастая,-вдохновленно продолжал он.
И тогда я сказала "Фасс", Рэсси сказал басом "уафф" и клацнул зубами в районе его ширинки. Лимонная сорочка испарилась в заросли пампасской травы моментально, оттуда нам вслед неслись клятвенные обещания найти, поймать, порвать на немецкий крест и вообще, устроить веселую жизнь и мне, и Ирке, и Рэсси, и нашим мамам, включая Рэссину. Девица благодарила, поправляя очки на бледном лице дрожащими руками. Было ей лет за 25, производила впечатление интеллигентной и милой женщины. На вопрос-какого черта ее понесло на гору с компанией незнакомых молодых людей, ответила, что они обещали показать ей прекрасный вид на город и закат солнца над морем. Довели ее до турбазы, домой шли , петляя, вздрагивая от каждого шороха и неделю сидели безвылазно, опасаясь кровавой мести. Обошлось. На Финик по этой же причине стали ходить все реже и реже, потому что в нашей жизни появилась гора Баграта и ее грот. Но об этом-в следующей истории...


Это тот самый дом купца Алоизи, на углу Гулиа и Чавчавадзе,  упомянутый Датычем в комментах как "эклектичный".

 На воротах со строны улицы Чавчавадзе сидели два оскалившихся льва, придерживающих передней лапой по шару. Как я прочла в какой-то книге, львы были эмблемой купеческого сословия.

Построен в 1904 году. Тогдашняя и фотография. В наше время он весь увит глицинией.

В колонках играет - Би Джиз
Настроение сейчас - ну как сказать...

Желтый песочек на Химике и цикады меж сосен утратили свое очарование годам к пятнадцати. Тишина, нарушаемая плеском волн и перестуком колес на рельсах плохо сочетаются с пубертатным периодом, знаете ли. В это время сердце трепещет в груди, с лунного диска смотрит на тебя Пол Маккартни и поет "Йестедей" исключительно для тебя. И неважно, что делает он это посредством пойманной по ВЭФу непонятной радиостанции Voice of Peace, по средам, с часу до двух ночи.
Все равно заливаешься сладкими слезами, вычленяя из хрипов и свиста помех волшебные ноты.
О скушный Химик, прибежище одиноких курортников почти что пенсионного возраста и малых детей! Прощай-мы больше не увидимся с тобой, потому что нам время переходить на "Интурист".

Это тоже был не просто пляж, а знАковое место для сухумской молодежи. Вы помните пристань для катеров? так вот, спускаясь по лесенке и направо-это дорога на Химик. По лесенке и влево-заплатите 10 копеек и добро пожаловать на "медик"-медицинский пляж. Вдоль него тянется бетонная дорожка, по которой идешь-идешь и плавно попадаешь с медика на Интурист.
Чему обязан был этот пляж своим гордым названием, совершенно непонятно. Возможно, что когда-то его бетонные двухэтажные тенты строили пленные фашисты, за отсутствием других "интуристов" называемые именно так?
Или может, свежеоткрытый пляж тешил бледные тельца заезжих гостей? А вот еще одна версия-интуристы по-партизански переползали туда с пограничного закрытого пляжа Турбазы имени 15 съезда ВЛКСМ, в народе называемой турбазой Мишвелиани (по фамилии директора), очевидно, с целью поухаживать за девушками высшего класса, водившимися в наших местах...
Так или иначе, он назывался именно так и был оборудован теми самыми бетонными тентами, причем дорожка пешеходная проходила на уровне второго этажа и к морю можно было спуститься по крутым лесенкам по бокам каждого тента (всего их было шесть, если я не ошибаюсь). Получалось , что каждый "первый этаж", назовем его ре-де мер (по аналогии с res-de chaussee, что у французов означает первый этаж, а дословно-уровень шоссе) имел позади закругленную бетонную стенку, спускающуюся широкими пологими ступеньками к песку. Песок, кстати сказать, был только под тентами, дальше до самого моря шла галька-мелкая, крупнее, еще крупнее, камни.
На этом пляже были волнорезы-наверное, этот фактор играл решающую роль для юношей, желающих повыпендриваться перед девушками и наоборот. Ведь с волнореза можно так эффектно нырнуть ласточкой в теплую золотистую воду и вынырнуть метров за 10-15, когда все уже потеряли надежду увидеть тебя не в виде утопленника.
Замыкала пляж очередная пристань, но катера туда никогда не причаливали. Я вообще ни разу в жизни не видела возле нее ни одного функционирующего плавсредства. Собственно, стояла она уже как бы на территории закрытого пляжа турбазы, но тем не менее, мы доплывали до нее, спыгнув с конца последнего волнореза, вскарабкивались по каким-то шатким конструкциям до самого верха и уже оттуда опять-таки прыгали вниз. И вовсе не такая она была высокая-ну, метра четыре, от силы пять, но прыгнуть сверху-это было круто, главное, купальник не потерять в процессе влета в воду.
Самым престижным на этом пляже был последний тент. Там ты был "в теме". Девочки, намотав на чресла красивенькие полотенички, спокойненько шеcтвовали в водичку, мальчики доставали карты, пасту, тетрадку в клетку и начинали резаться в джокер (initial), кинга (intermediate)и преферанс(advanced). Конечно, вся эта бодяга сопровождалась взаимными перестрелками при помощи взглядов искоса и из-под ресниц, а также нечаянными уроняниями полотенчиков (девочки) и пробеганием- мимо-девочек-и-с-невероятным-грохотом-плеском-взбрызгом-киданием -головой-вперед-в-море (мальчики). После чего девочки многозначительно переглядывались , передергивали плечиками и весь их вид говорил:"Вот дурак!" А одна краснела. Ну понятно, почему. И все это-под песни "итальянцев", вопли детей, взрывы хохота, крики чаек, шипение откатывающихся волн, объявления пляжного радио...
На волнорезах можно было собирать мидии-большие черные ракушки, намертво вросшие в бетон. Это занятие требовало самоотверженности и выносливости. Потому что крупные мидии росли почти совсем у дна на порядочной глубине и чтобы их достать, надо было: а) нырнуть поглубже, б) обнаружить подходящие мидии, в) отодрать их от волнореза. Отдирали мы их руками, так как никто никогда не брал с собой на пляж ничего, кроме карт и шариковых ручек, а ими не очень-то поотдираешь. Мидии резались нещадно. Руки после их сбора были похожи на недошинкованный продукт-все в глубоких порезах. Мы не сдавались и набирали на большой котелок. Но на этом мучения не заканчивались, нет! Мидии надо было отскрести от водорослей и прочей морской дребедени, наросшей на них за годы жизни и только потом их можно было готовить. Такое экзотическое животное может приготовить только специалист, а
специалистами по мидиям в Сухуми всегда были греки. Нэпса, гречанка, подружка моей бабушки, научила нас делать мидиевый плов-в котел с мидиями насыпается рис, добавляется вода, специи и все это варится на медленном огне до готовности риса. В процессе варки мидии раскрываются, рис попадает внутрь и самой мидии не видно, что очень важно, потому что если ты ее увидишь, то долго не будешь хотеть не только мидиевого плова, но и всей остальной еды всех кухонь мира. А будешь хотеть поскорее проблеваться и забыть этот эксперимент, как страшный сон. Мудрые греки, пусть и не очень древние, благоразумно предусмотрели этот вариант и сделали все, чтобы его предотвратить.
Через пару лет Интурист надоел нам хуже горькой редьки. В джокер и прочие игры играть мы уже научились, компания "своих" мальчиков у нас образовалась, и мы стали находить этот пляж чересчур людным и излишне "пафосным". Нас стало тянуть "на волю, в пампасы". Плюс ко всему, мы все начали курить, а делать это при большом стечении народа в Сухуми молодым девушкам было катерогически не рекомендовано. Знакомых-пруд пруди, один увидит, другому скажет (обязательно! всенепременнейше!), пойдет звон, обрастая подробностями и вот уже от твоих крылов остались два огрызка, а перья с пухом прилипли к дёгтю, покрывающему тебя толстой коркой... Собственно, покурить в безопасности в черте города можно было только в одном случае-находясь в закрытом помещении, запершись на все замки и ни в коем случае не подходя к окну. Но это- совсем другая история...

По этому рецепту меня научила печь пасхальные куличи моя бабушка. Тесто называется венским и название, на мой взгляд, придает им особое очарование.
Ну что, приступим? Обычно я замешиваю сразу 3-4 порции, потому что съедается все и молниеносно. А запах выпечки, кружащий по дому, это же ваще рапсодия какая-то. Нет, не рапсодия. Это реквием по талии.
Прежде всего надо подготовить специи. Берем рюмку водки или спирта, всыпаем туда: пакетик ванили, лимонную цедру на кончике ножа, натертый мускатный орех и растолченные зернышки кардамона (штук 5-6). Накрываем рюмку блюдечком и пусть настоится 2-3 часа. Затем 6 яиц взбить с 2,5 ст. сахара. В отдельной миске растопить 300 г маргарина или масла и добавить 2 стакана молока. Когда смесь остынет примерно до 38 градусов, добавить дрожжи. Я беру маленькие пакетики (по-моему, они по 20г), на это количество хватает примерно 2-3. Затем соединяем взбитые яйца с сахаром с молоком, маслом и дрожжами и оставляем в покое, пока на поднимутся дрожжи. Добавляем 1,5 ст. ложки постного масла ( чтобы долго не черствели)

Потом можно добавлять муку. Примерно 2 кг идет на порцию. Сначала я кладу две трети от этого количества, жду пока поднимется, потом вымешиваю остальное. Одновременно с мукой кладем специи и пакетик промытого и высушенного изюма. Тесто должно быть эластичным и отставать от рук (но не крутым!)
Формы промазываем маргарином, на дно кладем бумагу, обсыпаем панировочными сухарями. Тесто отрываем кусками, в руках придаем шарообразный вид и кладем в форму, заполняя ее на две трети. Ставим в теплое место и ждем, пока поднимется до трех четвертей. Затем поверхность смазываем яйцом, взбитым с сахаром и посыпаем орешками (лучше всего грецкими). Ставим в разогретую духовку на средний огонь. Где-то полчаса надо. Готовность проверяем спичкой: надо воткнуть ее в кулич и вынуть, если сухая –значит готов. Приятного аппетита!

В колонках играет - Пол Маккартни, Мыс Кинтайр
Настроение сейчас - Жрать хочу.

Будучи по натуре культуртрегером и просветителем народных масс, я начинаю распространять рецепты грузинской кухни. Для начала дам один очень хороший рецепт, так моя бабушка готовила баклажаны с мясом.
Значит, так. Берешь баклажаны среднего размера, очищаешь в 2 сторон(оставляешь по бокам каёмку), потом нарезаешь их вдоль на пластины толщиной в 1 см и обжариваешь до полумягкости.
Отдельно берешь фарш, лучше всего-смешанный, говядина+свинина, если будешь угощать евреев или мусульман, тогда возьми телятину. Посоли его, поперчи, добавь 2-3 мелконарезанные луковицы и обжарь до готовности.
потом мелко нарежь зелень-петрушку+киндзу+рехан и заправь фарш. Летом я сухие сунели в такие блюда не кладу.
Завершающий этап. Берешь глубокую сковороду, выкладываешь на дно бакл., на каждый-фарш, закрываешь вторым бакл., все заливаешь протертыми через терку помидорами, подсаливаешь по вкусу (лучше в конце, а то пересолишь) и томишь где-то полчасика на маленьком огне.
Усе. Приятного аппетита.
Пропорции не помню, но думаю, что на 2 кг баклажан 1 кг фарша-не ошибешься.
если останется или то, или другое, из фарша сделай блинчики с мясом, а баклажаны дожарь до мягкости и залей "майонезной бажей": в майонез "кальве" обыкновенный добавь все свои сунели, свежую киндзу, лук колечками, выдави 2-3 зубчика чеснока, соль. немного разбавь водой-чуть жиже густой сметаны_и промажь те баклажаны.
И будет у тебя счастье и безотходное производство...

В колонках играет - Michael Franks
Настроение сейчас - Романтиссеское

П- Понтий Пилат
И- ИИсус

П: Имя?
И: Иисус. А ваше?
П: Понтий Пилат.
И: Очень приятно.
П: Вы так считаете?
И: А вы нет?
П: Вы еврей, Иисус?
И: А почему вы спрашиваете?
П: А почему вы отвечаете вопросом на вопрос?
И: Вы антисемит?
П: А почему вас это беспокоит?
И: Нет, почему ВАС это беспокоит?
П: А кто вам сказал, что меня это беспокоит?
И: А зачем вы спрашиваете?
П: А я должен вам давать объяснения что, почему и у кого я спрашиваю?
И: А я должен давать ответы на вопросы неясного содержания неизвестно кому?
П: То есть вы сомневаетесь в моих полномочиях задавать вам вопросы? Вы не верите что я Понтий Пилат, прокуратор Иудеи?
И: А какие у вас доказательства?
П: А я должен вам это доказывать?
И: А почему нет?
П: А почему да?
И: А почему нет?
П: Иуду знаете?
И: А должен?
П: Вы можете ответить на вопрос?
И: А вы?
П: Это вы вели проповеди и предсказывали смену власти?
И: Это вам кто сказал?
П: А это относится к делу?
И: А у вас ко мне какое-то дело?
П: Вам не кажется, что вы переходите всякие границы?
И: Вы так думаете?
П: Это вы ходили по воде, аки по суху и исцеляли тяжело больных?
И: А если головой подумать?
П: Это вы называли себя сыном Божьим?
И: Что вы хотите чтобы я ответил?
П: А правду сказать не судьба?
И: А я похож на сумашедшего?
П: А если я велю вас казнить? На кресте распну?
И: А за что?
П: А разве недостаточно всего вышеперечисленного?
И: А может все-таки потому, что я еврей?
П: А вы таки еврей?
И: А разве не сын Божий?
П: Это можно считать признанием?
И: А разве не вы cами это сказали 11-ю строчками выше?
П: А разве я не ваши слова повторил?
И: А вы разве слышали?
П: А если вы это говорили не при мне?
И: А как бы вы тогда это слышали?
П: Вы думаете у меня нет осведомителей?
И: А вы уверены в их осведомленности?
П: А может все-таки сразу на крест?
И: А может вы все-таки антисемит?
П: А вы таки еврей?
И: Где я это сказал?
П: Вы мне надоели! Казнить его немедленно!
И: Вы таки антисемит.
П: Вы таки еврей.

(занавес)

В колонках играет - Аквариум
Настроение сейчас - Ностальгическое

Я люблю вспоминать.
Потому ли это, что жизнь сегодняшняя не так хороша, как обещала быть, или, может, оттого, что просто-чем старше становишься, тем меньше остается времени на ощущения?
Хотя так бывало и раньше-зимой, на лекциях в промозглых аудиториях, воспоминания о лете уносили меня на горячий желтый песок, под рокот волн, посвистывание легкого бриза, крики пляжных волейболистов...
Мы ходили на "Химик"-был такой полудикий пляж в Сухуми, чуть дальше переполненного "Медицинского" (кто его так назвал? почему?-тайна, покрытая мраком). На "Медике" была пристань для катеров, такая дощатая, с билетной будкой. Катера ходили каждые полчаса, маршрут город-пляж, 10 минут-и ты на месте. Билет стоил 10 копеек.Катер причаливал с ужасающим воем, веселые загорелые матросы перекидывали деревянные мостки: идешь по ним и вспоминаешь старушку Агнию Барто... Метров двадцать пристани, а внизу-море людских тел, аж песка не видно. Но нам-не сюда, сюда ходят только курортники, которые не знают лучших мест и не умеют плавать так, как мы. О, это великолепное презрение аборигенов!
Спускаемся по деревянной же лесенке , через пару шагов другая -уже каменная-выводит нас на Тбилисское шоссе, на которое мы и сворачиваем в направлении Синопа. Через метров 150-200 начинается сосновый лесок, через него вьется, между шоссе и железнодорожными путями, веселая рыжая тропка, вся в опавших сосновых иголках. Шишек тоже полно, но они старые, все какие-то раскоряченные. Если повезет, можно найти молодую шишечку, она немножко липкая от смолы, с плотно прижатыми чешуйками, пахнет очень по-сосновому. Берешь ее домой, с почетом водружаешь на полку, даже лаком для ногтей, взятым без спросу, покрываешь, а она через пару недель-все равно раскорячивается.
Тропинка ныряет под эстакаду-там уже начинается песок, пока еще прохладный, лес не дает ему нагреться. Но стоит зайти за невысокий заборчик, символически отделяющий пляж от железнодорожной насыпи-и песок становится обжигающим, рокот моря заполняет уши, а душу переполняет восторг и счастье-наконец-то! Наконец мы пришли !!!
Пляж Химик-целиком песчаный, только метрах в трех от кромки воды -сиротливая полоска гальки, очень мелкой, как будто она старается притвориться песком. Из веяний цивилизации там есть лодочная станция , а может, и не лодочная, а спасательная-кто ее разберет, вечно закрыта. Тем не менее, какие-то мужики постоянно пьют возле нее пиво, играют во все подряд игры-от шахмат до карт, и непрерывно ругаются,но не по злобе, а в качестве звукового сопровождения. Еще там есть тент-одна штука, редкие зонтики ( в отличие от "культурного" Медика, где и спасательная станция, и репродуктор, орущий вперемешку песни и объявления, и медпункт, и бетонные двухэтажные тенты с душевыми и раздевалками, а уж зонтиков-через каждые три метра), три кабинки посередь песка и разбросанные там и сям деревянные топчаны без ножек. Найти топчан-большая удача. Иногда мы , дети, их караулим: компания еще только собирается уходить и вяло складывает свое хозяйство, а мы уже тащим законную добычу к нашей лёжке.
На пляже полагается играть в интеллектуальные игры-города, слова, буриме. Карты придут позже, лет в 15, и играть в джокер меня научит моя первая любовь. Но это -совсем другая история(с). Играем непосредственно по приходу, потому что перед купанием следует "остыть"-жестокий и нелепый обычай моего детства. То есть у тебя в одном месте уже пропеллер раскрутился до десяти "же", а тебе предлагают посидеть на полотенечке и угадать город на букву "у". И я даже еще не умела ругаться! Проигравший должен был потом "возить" на себе выигравшего в соленой водичке, доставать брошенные камни со дна, в общем всячески угнетаться выигравшей стороной. Впрочем, это рабство - из разряда счастливых.

На пляже продается самая вкусная в мире вещь-кукуруза, сваренная не дома, по всем правилам, в чистой кастрюле, и поедаемая при помощи ЧИСТЫХ рук, а купленная у тетки, которая варила ее черт знает где, носит по пляжу в неизвестно как вымытой и вымытой ли вообще таре, соль насыпает на кусочек газетки из невероятно залапанной баночки, а рук никто не моет-потому что: ЗАЧЕМ? ВСЕ РАВНО В МОРЕ КУПАЛИСЬ, а оно все дезинфицирует: в нем-ЙОД!
Я хочу передать вам это ощущение-из теплой, ласковой,легкой воды, нанырявшись до звона в ушах, напрыгавшись со сплетенных рук, выползаешь на берег-и с размаху кидаешься всем телом в раскаленный песок. Контраст между огнем песка и прохладой овевающего тылы ветерка-ошеломляет. Приоткрываешь глаза и видишь, как над песчаными волнами дрожит горячее марево. И оглушительно звенят цикады. Мимо проезжает поезд, веселые люди машут из его окон руками, и мы машем в ответ. Счастливого пути.

Здравствуйте. Меня зовут Ната. Живу в Тбилиси с 1992 года, работаю. Люблю животных, джаз, читать. Считаю, что жизнь в основном прекрасна. Даже по понедельникам в дождливую погоду.