В мартовском номере журнала "Знамя" опубликована повесть Геннадия Прашкевича "Упячка-25".

В иронической повести Геннадия Прашкевича “Упячка-25” ведется рассказ о том, как делается репутация значительного художника на основе картинки, образовавшейся на фанерке из коровьей лепешки. Героиня повести Галина Борисовна, подруга и впоследствии любовница коровьего соавтора, блистательно осваивает технику тогда еще не названного словом “паблик рилейшнз”. Действие происходит в Певеке на Чукотке и в Москве и охватывает сорок с лишним лет, с 1961 по 90-е годы минувшего века.

Прашкевич о повести:
"Упячка - 25" – это том, что я люблю, за что боюсь, чего не хочу терять... Заканчивается повесть отчаянием художника, пишущего портрет Главного человека. С вечера на полотне написаны два башмака (корейская манера живописи), а утром их там уже четыре. Художник начинает заново: с вечера два башмака, а с утра их снова четыре..."

Читать "Упячку-25" в Журнальном зале:
http://magazines.russ.ru/znamia/2012/3/pr2.html

Михаил Прохоров в программе Познера:

http://www.1tv.ru/sprojects_edition/si=5756&fi=13875

А вот здесь сестра Михаила Прохорова (его доверенное лицо) уверенно дебатирует с Никитой Михалковым (доверенным лицом Путина): http://lartisfant.ru/post207168638/

Вчера неожиданно увидел в "Воскресном "Времени" физиономию старого знакомого Лёвы Вершинина, который из Испании рассказывал про свою недавнюю нашумевшую интернет-разводку, связанную с фондом Чулпан Хаматовой.

Проводница по имени Даша,
Электрический стул ей не страшен.
Хоть разряд был велик, но в неё не проник,
Даша - очень плохой проводник.

Тимофей Николайцев «Последний день Смещения»



Тимофей Николайцев «Последний день Смещения». — Липецк. "Крот", 2012. — 208 стр.
Твердый переплет. Странная обложка. Тираж по заявкам.

Я написал к авторскому сборнику Т.Николайцева небольшое предисловие.

Все подробности, содержание и картинки на "Фантлабе" в авторской колонке Сергея Соболева.
 

Посмотрел вчера ночью фильм Виктора Гинзбурга «Generation П» в программе "Закрытый показ".

Не шедевр.
Это и понятно. Не жил, оказывается, режиссёр в России девяностых, в США прохлаждался. И дело даже не в том, что Гинзбург не уловил какие-то чисто исторические детали, он вообще по-другому это время ощущает. Хотя и старался.

Старался и Епифанцев (актёр, играющий главного героя), но, на мой вкус и взгляд, не качку бы Епифанцеву эту роль играть. Хоть завидную мускулатуру Епифанцева авторы фильма старались особенно не выпячивать, всё равно не вяжется этот образ с биографией Вавилена Татарского, придуманной Пелевиным. Надо было использовать актёра типа Константина Хабенского.

И обсуждение вялое было.
Какой фильм, такое и обсуждение...

Фильм Виктора Гинзбурга «Generation П» по культовому роману Виктора Пелевина и его обсуждение - сегодня в 23:35 на "Первом" в программе "Закрытый показ".

 

Главный герой Вавилен Татарский, нашедший себя в новой жизни в роли сотрудника рекламного агентства, занимается продвижением западных брендов, адаптируя их под “русскую ментальность”. Благодаря случайности он попадает в мир рекламы и открывает в себе талант — сочинять запоминающиеся рекламные слоганы. Таким образом, он становится сначала копирайтером, а затем «криэйтором». От мелких заказов Вавилен быстро переходит к дорогим брэндам, а затем - в сферу политтехнологий.

Ещё про Пелевина в моём ЖЖ:
http://lartis.livejournal.com/10192.html
http://lartis.livejournal.com/145261.html
http://lartis.livejournal.com/402070.html
http://lartis.livejournal.com/602703.html
http://lartis.livejournal.com/819530.html

Вот эту книжку Штерн подарил мне в 1991-м году.
В ней - замечательная повесть "Шестая глава Дон Кихота".
Читал тогда и узнавал в герое Завгара, других, себя. И Аэлита (не конференция, а девушка) тоже очень узнаваема...

Синий сборничек - это "Чья планета?" (Молодь, 1987):
Подписан мне в сентябре 1989-го года на "Соцконе-89" (это была такая конференция фантастов и любителей фантастики социалистических стран на Черном море в Коблево. После неё соцлагерь немедленно развалился...)

 А вот весёлый автограф на "Записках динозавра" 1995-го года. По тому, как написано, видно, что нам было весело в Разливе... (Кстати, Лебяжье - это посёлок недалеко от Соснового Бора, где в своё время Штерн в армии служил и сбегал оттуда в самоволку, чтобы встретиться с Борисом Стругацким).

Борис Штерн и Генадий Прашкевич в дни "ИПК-97"
фото В.Ларионова


Прашкевич о Борисе Штерне:

"Родился 14 февраля 1947 года в Киеве. Но лучшие годы жизни он провел в Одессе. Там закончил университет, женился, начал писать. На Пролетарском бульваре (ныне снова Французском) собрал воедино больные вопросы, мучившие наших современников. Кто прав? Кто виноват? Доколе? Чего тебе надо? Камо грядеши? Что делать? Что ж это делается, граждане? Кто там? Ой, а кто к нам пришел? За что боролись? Как дальше жить? Веруешь? Куда прешь с кувшинным рылом в калашный ряд? Третьим будешь? Что с нами происходит? Кто крайний? А ты записался добровольцем? Ты за кого? Откуда есть пошла всеруська земля? Куда ж нам плыть? Стой, кто идет? А не еврей ли вы? Зачем пришел я в этот мир? За что? А ты кто такой? Кому это выгодно? Почем пуд соли? Куда все подевалось? Кому на Руси жить хорошо? Кто написал «Тихий Дон»? Кто сочиняет анекдоты? Как нам обустроить Россию? В 1971 году Борис Штерн показал свои рассказы Борису Стругацкому. Мэтр принял рассказы благосклонно. Дыхание классиков (особенно Чехова) накладывало на тексты Штерна волшебный узор. Но печататься было трудно. К 1976 году (ко времени нашей первой встречи) публикаций у него было кот наплакал. Только в 1987 году вышла первая книга «Чья планета?» За нею в 1991 году – сборник рассказов «Рыба любви». Только в последние годы (умер писатель в Киеве 7 ноября 1998 года) книги Бориса Штерна начали выходить более или менее регулярно. Парадоксальность стиля заставила, наконец, обратить на себя внимание.
«Если даже писатели дерутся, в этом тоже своя прелесть, – как-то написал он мне. – Толстой и Тургенев... Жаль, что дело не дошло до дуэли... Единственный, кажется, был бы пример в истории, как стрелялись два больших писателя... Ах, как жаль! Вот где пришлось бы потомкам разбираться! А что Пушкин и Дантес, или Лермонтов с Мартыновым, тут и разбираться не надо, кто прав, кто виноват. Пушкин с Лермонтовым правы! И весь ответ. Потому что они были писателями, а Дантес и Мартынов всего лишь членами СП (стихи кропали, наверное). Вот!»Писал он неторопливо. Страдал, когда торопили.«Все равно пишу медленно. Так уж лучше писать страницу в день, но хорошую, чем ту же страницу, но дурную». Тем не менее, за недолгую жизнь Борис Штерн создал цикл рассказов о приключениях бесшабашного космического инспектора Бел Амора, «Сказки Змея Горыныча», роман «Эфиоп» (об украинском хлопчике Сашке Гайдамаке, которого некий шкипер вывез в страну Офир, чтобы получить в четвертом поколении великого национального поэта – африканского Пушкина), наконец, повести «Записки динозавра», «Вперед, конюшня», «Безумный король», «Шестая глава "Дон Кихота"».
В 1994 году на Европейском конгрессе любителей фантастики Борису Штерну было присуждено звание «Лучший фантаст Европы».
Таким он и остался."

Ещё про Штерна в моём ЖЖ:
Хорошо сидят...
Про Бориса Штерна, члена семинара Бориса Стругацкого
Смех от ужаса
Сегодня - 60 лет со дня рождения Бориса Штерна...
ХМУРОЕ УТРО

В 1961 году в журнале становится особенно много Космоса.Человек впервые вырвался из колыбельной земного тяготения. И невообразимо здорово было, что человек этот наш, советский. По окраинам многих городов...

Далее читать: http://fantlab.ru/blogarticle18722page1

История издания фантастики в СССР немыслима без её журнальных публикаций. Сегодня мы начнем длинный и неспешный разговор о том, как печатали фантастику на страницах журналов. И неудивительно, что первым...
Далее:
http://fantlab.ru/blogarticle18171page3

Очередное переиздание повестей Геннадия Прашкевича, на этот раз в издательстве "Центрополиграф". Авторский сборник "Костры миров".

Внутри:
Мир, в котором я дома (повесть)
Разворованное чудо (повесть)
Только человек (повесть)
Соавтор (повесть)
Костры миров (повесть)
Демон Сократа (повесть)
Анграв-VI (повесть)
Великий Краббен (повесть)

Сергей Ю. Кузнецов («Гроб хрустальный», «Крылья бабочки», «Хоровод воды», «НЕТ») написал роман для тинейджеров (но не только для них) под названием «Живые и взрослые» и посвятил его своей дочери Ане. Я не знаю, сколько лет Ане, взрослый это человек или ещё школьница, во всяком случае, она-то книгу отца в любом случае прочитает. Что касается всех остальных подростков, то надежды на это мало. Читают в этом возрасте нынче неохотно, к тому же вышла книжка в издательстве АСТ в прошлом году не совсем в детском исполнении. А ведь действительно могла бы понравиться подросткам... Потому как главные герои романа – школьники-семиклассники, раскрывающие страшные тайны и носящиеся с идеей изменить мир. Мир изменить у них получается не очень, а вот себя они, конечно, изменяют.

Исходные обстоятельства писатель придумал любопытные. Он поделил вселенную романа на мир живых – несколько скучноватую, не купающуюся в излишествах страну, похожую на СССР семидесятых, и мир мёртвых (Заграничье) – пространство, продвинутое технологически, с упырями, зомби и «фульчи»*, с деньгами, которые заменяют мёртвым время, со злодеями, одержимыми мечтой о тотальном господстве. Люди живого мира умирают или погибают, становясь мёртвыми, но не уходят в небытие, а начинают существовать в мёртвом мире, богатом и достаточно комфортном, ведь благодаря суммарным знаниям умерших, технологии в нём используются исключительно передовые… Миры разделяет Граница, а между живыми и мертвыми налажены деловые и дипломатические связи. Автор очень естественно играет сразу на нескольких полях, одновременно удовлетворяя самые разные читательские вкусы и потребности. В романе есть ребятишки со своими комплексами, юношеской любовью, взрослением и познанием жизни, есть мерзопакостные и разнокалиберные мертвяки, есть загадки и приключения, есть ностальгия по потерянной «доброй» стране, есть обличение безудержного «употреблятства», есть тоска по зелёным дворам, улицам без автомобильных пробок и духовности, которую мы потеряли. Хочешь – просто читай страшную подростковую сказку, а хочешь – улавливай и анализируй подтексты, аналогии и прозрачные намёки.

«В этом мире заправляют мёртвые. Мёртвых намного больше, чем живых. Они заполнили наши скверы, наши парки и бульвары, наши улицы и площади. Они привезли с собой мертвые машины, быстрые, красивые, убивающие все живое. Во дворе, где раньше играли дети, где гуляли матери с малышами, — там парковка мертвых машин.
Наш город – это город мёртвых.
Мы боимся ходить по нашим улицам.
Мы боимся заходить в наши подъезды.
Мы боимся отпускать из дома наших детей.
Мертвые отняли все, что у нас было: наши книги, наши фильмы, наши улицы. Нашу работу. Наши дома. Наш город. Нашу жизнь. Они вошли в каждый дом: с экрана телевизора, со страниц газет, с вращающихся тарелок интердвижков».


* «Фульчи» - это забавное наименование писатель придумал для одуряюще пахнущих и смертельно опасных зомби-девочек с куклами в руках. Был такой итальянский кинорежиссёр Лючио Фульчи (1927-1996), известный своими кровавыми фильмами ужасов («Зомби», «Седьмые врата ада» и др.).

Бук-трейлер «Живые и взрослые»:

 Как-то я незаметно перестал писать у себя  "спасибы" тем, кто мне книжки свои присылает, не до того...
Пропустил многих, спасибо огромное всем, приславшим мне книжки в прошлом году!

 А вот что мне прислали в последнее время, в основном, уже в году наступившем:

Алексей Корепанов:

  


Павел Амнуэль:

 

Андрей Шевченко:

Мария Гинзбург:

Шимун Врочек:

Владимир Гопман:

Андрей Тужилкин:

Сергей Неграш:

Сергей Соболев:

Мария Галина:

Сложно себе представить встречу, после которой хотелось бы вновь открыть романы Жюля Верна и Герберта Уэллса, пересмотреть «Солярис» и «Сталкера», и перечесть концовку «Анны Карениной». Но именно этого сумел добиться писатель Геннадий Прашкевич, прочитавший в научном кафе «Эврика!» лекцию «Фантасты и наука».

Назвать происходящее лекцией было бы неправильно, и сам Геннадий Мартович первым обратил на это внимание, предпочитая использовать слово «рассуждение». Сидя в кресле на сцене «докладчик» рассказывал об истории и основоположниках фантастической литературы, периодически делал отступления, вспоминал свою юность, делился впечатлениями о современной фантастике – все это сплеталось в весьма причудливую речь. Наш столик несколько раз терял нить рассуждений, и тогда можно было отвлечься, перекусить, пообщаться, что так удачно предусматривал формат встречи. А потом мы вновь возвращались к литературе, в частности к фантастике, к ее роли, и все это в итоге привело к удивительному выводу.

Читать далее...

 Запись онлайн-трансляции здесь.

С актёром Александром Георгиевичем Филиппенко. 28.01.12:

Люблю Филиппенко. Он всегда был особенным, необычным актёром. 
И роли у него - тоже особенные.
А уж как он читает Зощенко, Аверченко и Довлатова!

Для полноты картины размещу здесь ещё один вопрос, заданный на пресс-конференции Геннадия Прашкевича касательно нашей книги.

20/01/2012 Владимир Данилушкин, Магадан.

Уважаемый Геннадий Мартович!
Для Вас характерно соавторство. Поразительна книга о Вас самом, написанная тремя авторами. Такая она теплая и дружная. Как Вам удается делать людей близкими на столь высоком, творческом уровне?


Ответ Г.М.Прашкевича:

Общие интересы. Часто непохожие). Общие вкусы. Часто несовпадающие). Еще: соавтором не может быть человек, не понимающий тебя, а значит – понимание... Что же касается «Книги о Прашкевиче», то она рождалась из многих наших встреч, серьезных разговоров и застольных бесед, из выступлений на конвентах, из многолетнего близкого общения. Я люблю профессионалов не зашоренных, свободных, таких, как Саша Етоев и Володя Ларионов. К тому же им действительно нравятся мои книги (не все), и они их читают.