Фантомные боли прежней городской жизни дают о себе знать в самые неожиданные моменты. Тогда, когда кажется, что привычки эти давно улетучились. Сегодня утром, выходя из дома и проверяя амуницию (маска - есть, перчатки - есть, disinfettante - гель в кармане, собачьи пакетики-тут) я вдруг поняла, что рука сама тянется за кошельком с монетками для утреннего кофе…
Фантомные боли баров и кафе.
Музеев и вокзалов.
Школ и церквей.

-Не бойтесь, синьора, проходите. Для собак этот раствор совершенно безопасен, — словно сошедшая с фасада церкви Сан Видал скульптурная группа в белом, дезинфицирующая площадь расступается, пропуская нас со Спритцем.
По каналу проплывает обшарпанный полицейский катер. Где-то хлопают то ли ставни, то ли крылья. Лавка золотодеревщика на углу давно закрыта, но солнце уже приступило к работе по золочению крыш, окон, решеток.

Зачем эти безумные запреты? Ведь достаточно соблюдать меры . Дистанцию. Что за тоталитаризм? Почему у нас нельзя как в Швеции?
Что-то щемяще подростковое слышится в этих протестах. Как же трогательно выглядят русские, которые неожиданно захотели быть шведами: “как в Швеции” — означает в переводе на русский “кто в лес, кто по дрова”, хотя в шведском оригинале там ответственность, физическая дистанция как часть культурной традиции, доверие правительству и законопослушность. Но в переводе эти нюансы теряется. Остается детский протест, усугубляемый излюбленными в отечестве полицейскими методами.

 

 

Иногда мне кажется, что подобно тому, как на сигаретных пачках стали наконец печатать изображения раковых опухолей, а курение перестало быть исключительным правом курильщика, и наконец было признано и право окружающих на невдыхание табачного дыма, так же сейчас стоило бы показывать в лифте каждого дома небольшой ролик из любой реанимации. Как не хватает не метафорического кислорода — тусовок, общения, поездок, лекций, а буквального: как задыхается человек в полном сознании и медики бессильны ему помочь. Не говоря уж про простую нехватку не только аппаратов ИВЛ, но тех, кто умеет ими пользоваться : ибо врачи и медсестры тоже заболевают массово, а заменить их некому.

Об этом сегодняшний пост доктора Моторова (он же медбрат Паровозов): https://www.facebook.com/almotorov/posts/374103901...l5O35T88&__tn__=%2CO%2CP-R.

Увы, закон о медицинской тайне и простая деликатность не позволяют снять такое видео. Потому и очевидное таковым не становится, ибо очи обращены куда-то совсем не в ту сторону. Внутренний Путин пусть и со знаком минус крепко поселился даже в лучших умах, и битвы с ним не оставляют ресурсов на то, чтоб выглянуть за собственную колючую проволоку и увидеть дальше.

 

 

“Взвинченность колоссальная. (…) Москва сейчас мне напоминает середину-конец лета 1941-го, когда госкомитет обороны уже приказал вводить затемнение и комендантский час. Но бомбить всерьез еще не начали, и линия фронта далеко. “— пишет мне близкий друг.

Из итальянцев шведов тоже не сделаешь. Но тут выручает хотя бы здоровая доза итальянской самоиронии. Никто и не претендует. После 37 дневного карантина в Венето вчера было отменили лимит на 200 метров на “непосредственную близость от дома". Что получилось? Правильно — все рванули в горы. И вот уже губернатор полуцензурными словами грозится вернуть обратно все ограничения http://www.veneziatoday.it/…/zaia-rimette-limite-200-metri.…

 

На море поймали и оштрафовали депутатку. А один истомившийся гражданин выехал из дома, написав в autocertificazione, которую требуется заполнять, указывая вескую причину для выхода : “Необходимость заняться любовью с подругой”. Карабинеров это не убедило и несостоявшееся романтическое свидание превратилось в серьезный финансовый удар. Штрафы теперь нешуточные.

И дело совсем не в недоверии правительству или в отсутствии понимания происходящего. Все и так трагически наглядно. Тут иное. Натура. Культурный и просто обычный человеческий — рефлекс. Как не собраться на Пасху и паскветту? Так бы и было, если б не вертолеты и и дроны. Или не отправиться в цветущие холмы или на море и не позвать друзей и родных? Если б не патрули и заставы, то никакое понимание не остановило бы жителей тесных квартир после месяца сидения взаперти.

В реанимации, когда человек приходит в сознание, он часто пытается вырвать из себя спасительную трубку. Это рефлекс. Без реанимации он не поправится, он и сам это знает, но боль и дискомфорт сильнее этого знания. То же и тут. Итальянцы инстинктивно пытаются вырвать из горла карантинную трубку, одновременно прекрасно понимая, что это единственное средство выздоровления.

 

Тоскуют площади. Затекли каналы. Ноют улицы. Истомились закрытые ставни и жалюзи. . Весна без нас. Какая она? Саднит каждая не помятая травинка, россыпь цветущих деревьев и каждый неувиденный бутон в отдельности. Как же хочется на свободу. Размять суставы дверей. Распрямить позвоночник составленных друг на друга стульев уличных кафе. И дальше, дальше через мост Свободы на материк…

 

Помню когда-то поразивший меня в детстве рассказ нашего учителя живописи в художественной школе о фреске, замурованной в каком-то древнерусском храме, где никто ее не могу увидеть, но при этом выполненной во всей тщательности. Не такова ли и эта теперешняя весна? Не такова ли суть работы художника?

Тот же Джон Бёрджер писал в своем замечательном эссе о Джакометти: It appears now that Giacometti made this figures during his lifetime, for himself, as observers of his future abscence. (“Кажется, что Джакометти делал эти фигуры на протяжении своей жизни для себя самого, как наблюдателей своего будущего отсутствия”).

Здесь все меня переживет,
Все, даже ветхие скворешни
И этот воздух, воздух вешний,
Морской свершивший перелет.

И голос вечности зовет
С неодолимостью нездешней,
И над цветущею черешней
Сиянье легкий месяц льет.

Месяц был не из легких. Но в качестве репетиции — пожалуй.

 

#VENEZIAкарантинныехроники