«Беги, Петрович, беги!!!»
или
история о врачах, буднях обычной больницы и "последнем из могикан".
Городская больница традиционно переполнена, пациенты травматологического отделения лежат даже в коридоре, в основном мужчины. А временно не прекрасная половина человечества неподвижно расположилась в комфорте замкнутого пространства женской палаты. Кто-то помогал мужу испортить прошлый ремонт, на кого-то напал голый лед, одна пыталась пинком отогнать КАМАЗ.
В больнице всех объединяет одно желание — вырваться из нее, оно даже сильней желания вылечиться. Мобилизация всех видов энергии колоссальная и врачи сильно пользуются этим знанием механики организма. Лечащий специалист заходил в палату редко, зато их регулярно посещал… таракан. Диагнозов, правда, не ставил, рецептов не давал, вел себя интеллигентно. В тарелки лапами не лез, не щекотал в неудобных местах, носки не разбрасывал, особей противоположного пола своего вида не приводил. Недолго посовещавшись, назвали его Петровичем. Может, потому что так звали главврача, которого никто не видел, а посмотреть было за что. А может, в силу того, что у каждой женщины должен быть свой Петрович. Грустный, усатый, малословный, чтоб кушал хорошо, при этом не нажирался до чертиков.
Женщины подобрались с правильными инстинктами, стали прикармливать. Кто сахарку щепотку отсыплет, кто чаем капнет, кто лучшую крошку хлеба уступит. Петрович оказался сообразительный, никого не обижал, ползал от койки до койки степенно, всем позволял давать аудиенцию. Усами шевелил грациозно, никого не выделял, чтобы не обременять мир ревностью. Петрович стал их тайной, секретом, родней, помогал пережить больничные будни, поддерживая боевой дух исцеления и способствовал рождению специфично-палаточного юмора: «Петрович, не топай! Петрович, не подглядывай, озорник! Петрович, голос! Петрович, сестричку позови! Петрович, завтрак!».
В подражание Корней Иванычу, который знал толк в интригах сюжета, здесь надо продолжить словом «вдруг».
Вдруг в выходной день дежурный врач решил посетить этот террариум с целью выяснить, может, кто уже поправился самостоятельно, несмотря на медицинскую помощь.
Родившегося в техногенно не способствующую продлению существования современников динозавров, посттараканью эпоху доктора встретил наш теплолюбивый прусак. В это послеобеденное время Петрович расположился посреди палаты, мысленно отдавая дань тараканьему божеству за этот единоличный рай. Такой одухотворенностью кого хочешь можно напугать.
С распахнутыми полами халата, используя слова, которые арсеналом постоянно держал в голове, с криком: «Эттто что еще за бордель?!» — врач-тараканофоб, как вампир ринулся к нарушителю стерильности заведения. Защищая прайд, Петрович встал на дыбы, размахивая передними фалангами. И тут сцементированная дружбой с тараканом, частично нездоровая, абсолютно нетранспортабельная, но сердобольная и милосердная ячейка общества проявилась во всей своей голосовой красе. Акустический залп до основ потряс медицинский стационар:
— Беги, Петрович!!! — Контральто слилось с меццо-сопрано на выдохе.
— Петрович, убегай! — врывался в драматический диапазон девичий фальцет. Таракан успешно стартовал.
В это время в коридоре загремело. В широко распахнутые створки дверей было видно, как мимо, нелепо размахивая костылями и свежим гипсом, проскакал на одной ноге мужик.
— Ноги прочь от Петровича, ирод! — истошно басила старушка из угла. Упрямый лекарь в жажде убийства резво бросился наперерез насекомому.
— Петрович, назад! Назад, родимый! Таракан резко меняет галс, вивисектор опять промахивается, мужик в коридоре галопирует обратно, но уже без одного костыля.
— Петрович, под койку!!! — истошно завизжали хором пациентки. Таракан во спасение послушался, а в коридоре раздался грохот с последующим погребальным звоном «утки».
Шум, гам, бородино с ватерлоо, и тут до всех медленно доходит, что не только тараканов кличут Петровичами…
Говорят, врач хотел замуровать эту палату, но отвлекся на экстренную помощь мужику из коридора. Зато кривая выздоравливания в следующую неделю на этаже резко поползла вверх. Обычный смех продлевает жизнь, а истерический хохот может даже заживлять некоторые виды переломов.
Судьба мужика неизвестна, таракана тоже, но теперь ясно, что при удачном стечении обстоятельств болезни даже обычный таракан может стать легендой, а мы с вами остаемся последним поколением, которое видело воочию архаичное ископаемое.