В первую брачную ночь на Руси пели эротические частушки
В первую брачную ночь на Руси пели эротические частушки
Русские свадебные обряды: сватовство, сговор, девичник, венчание, брачная ночь, свадебный пир
07.06.2009
В стародавние времена свадьба представляла собой череду обрядов, совершавшихся в определенной последовательности по установленному традицией сценарию. Некоторые из этих обычаев забылись, а другие - живы по сей день, хотя порой мало кто уже помнит, какой смысл и значение предавали им наши предки. Главными обрядами русской свадьбы были сватовство, сговор, девичник, венчание, брачная ночь, свадебный пир ( Княжий стол).
Свадебные обряды
Каждый из обрядов нес определенную смысловую нагрузку. Сватовство представляло собой переговоры двух семей о возможном заключении брака между парнем и девушкой; обряд прощания невесты с девичеством был необходимым этапом перехода девушки в возрастную группу замужних женщин; венчание являлось религиозным и юридическим оформлением брака; брачная ночь — его физическим и правовым скреплением, главный свадебный пир означал коллективное одобрение брака.
Последовательное исполнение каждого из этих обрядов рассматривалось как правильный путь создания семьи. Нарушение этой последовательности или невыполнение одного из свадебных обрядов воспринималось как незавершенность события — несостоятельность брака.
Кроме того, свадебный ритуал включал в себя множество обрядовых действий, исполнение которых не считалось обязательным. Например, обряд смотрин можно было исключить в том случае, если будущие жених и невеста жили в одной деревне. Если же посватавшийся парень был из малознакомой семьи, смотрины проводились по всем правилам. Если родители девушки и парня давно и хорошо знали друг друга, а желательность брака не вызывала сомнений, сватовство и сговор проходили одновременно.
Характерной чертой свадебного ритуала было также его локальное многообразие при единстве общей схемы. Так, в северных губерниях Европейской России и в Сибири был широко распространен обряд посещения невестой бани, входивший в серию обрядов прощания с девичеством. Для южнорусских свадеб был характерен каравайный обряд. Некоторые обряды исполнялись только в конкретных областях России.
Например, в псковских деревнях невеста со своими поезжанами должна была встретить поезд жениха на пути в церковь и положить жениху к ногам «красоту» — букет бумажных цветов. В других областях России жениху полагалось увезти невесту в церковь из дома ее родителей. Свадебный обряд имел постоянный состав действующих лиц — свадебных чинов. Поведение чинов регламентировалось традицией, однако допускалась и некоторая импровизация. Главными лицами были жених и невеста, вокруг которых объединялось все свадебное действо. При этом жених и невеста играли довольно пассивную роль. Невеста должна была проявлять покорность, любовь и благодарность к родителям, вырастившим ее, и демонстрировать нерасположение к жениху — «чужому чуженину»— и его родне. Жених должен был выказывать уважение и любовь к невесте. Активными участниками свадьбы являлись родители жениха и невесты, крестные, а также ближайшие родственники. Кроме того, в обрядах участвовали бояре (друзья и родственники жениха и невесты), сваты, тысяцкий, дружка, поддружья (помощники дружки), каравайницы (см. Каравайный обряд) и т. д.
Особенно важную роль играл дружка — главный распорядитель свадьбы со стороны жениха. Он должен был следить за тем, чтобы свадьба справлялась в рамках традиции, веселить шутками и приговорами всех присутствующих, а также защищать ее участников от нечистой силы. В южнорусских деревнях важная роль отводилась каравайницам, выпекавшим свадебный каравай. Каждый свадебный чин имел специальный костюм или какой-либо элемент одежды, украшение.
Так, например, невеста несколько раз переодевала костюмы, демонстрируя изменения в своем статусе на протяжении ритуала. На первом, «плакальном» этапе свадьбы невеста должна была носить одежду траурных цветов — черную и белую, закрывать лицо платком или полотенцем. Во время венчания и брачного пира «молодой княгине» полагалось быть нарядно одетой. После брачной ночи, на следующий день свадьбы, молодуха должна была показаться свадебни-кам в самом нарядном, ярком костюме и в женском головном уборе. Жених носил, как правило, ширинку — вышитый квадратный платок, прикрепленный к шляпе, букетик цветов, заткнутый за шляпную ленту, полотенце, наброшенное на плечи или подвязанное вместо пояса.
Сватов обычно отличали по перевязанным через плечо вышитым полотенцам или надетым на руки красивым перчаткам; дружка ходил с кнутом. Свадебные обряды, представлявшие собой развернутое театрализованное действие, органично включали в себя специальные песни, плачи, приговоры, присказки, заговоры, игры, танцы. Многие свадебные песни, причеты по своей художественной выразительности и яркости стали шедеврами народного музыкального и поэтического творчества.
Основой русского свадебного ритуала являлась сложная контаминация мифологических представлений древности и христианских идей. Так, например, в него вошли действия, отражающие древнейшие представления об умирании души девушки во время ее перехода в группу замужних женщин и получении ею после брачной ночи души молодухи. Другие обряды восходили к культу предков: плач невесты-сироты на могиле родителей с просьбой благословить ее на брак, прощание с печью при выходе из дома в день венчания и т. п.
Многие магические действия, совершавшиеся во время свадьбы, как оберегающие, так и продуцирующие, также носили ярко выраженный языческий характер. Стремление защитить молодых людей, вступающих в брак, от сглаза, порчи, вообще любого действия враждебной потусторонней силы заставляло людей закрывать лицо невесты платком или полотенцем, втыкать в ее одежду и одежду жениха иголки, читать заговоры, размахивать кнутом, стрелять вслед свадебному поезду, выбирать окольный путь к церкви. Чтобы обеспечить молодым многодетность и богатство, их обсыпали зерном и хмелем, сажали на шубу, вывернутую мехом наружу, угощали курицей.
Все эти действия органично соединялись с молитвами, обращенными к Иисусу Христу, Богоматери, св. Николаю Угоднику. Русские крестьяне придавали большое значение родительскому благословению, обращались с просьбой о защите к христианским святым, имена которых включали в старинные причитания.
Русский свадебный ритуал
Русский свадебный ритуал, известный нам в основном по материалам XIX — первой четверти XX в., сложился, как предполагается, к середине XIV в. на базе общеславянского свадебного обряда. В письменных источниках этого времени дается краткое описание свадеб с употреблением привычных нам слов: «свадьба», «венчание», «жених», «невеста», «сваты». Сохранились также старинные миниатюры и рисунки, на которых изображены свадебные пиры и брачные обряды. В XVI в., судя по описаниям княжеских свадеб, в частности свадьбы дочери Ивана Третьего с князем Холмским в 1500 г., великого князя Василия Ивановича и Елены Глинской в 1526 г. и др., уже сложились основные этапы свадебного ритуала, определилась номенклатура свадебных чинов и их функции, появилась особая свадебная одежда, пища, атрибутика, свадебный фольклор.
Во второй половине XVII в. в народный обряд стали активно проникать традиции Православной Церкви: появился ритуал родительского благословения, стало обязательным для всех слоев общества венчание. Народный же обряд официальными лицами стал осуждаться как «бесовское действие», о котором «странно не токмо рещи, но и помыслити».
В 1649 г. при царе Алексее Михайловиче был даже издан указ, осуждавший многие обрядовые действия народной свадьбы. В указе говорилось:
«Да в городах же и у уездных людей у многих бывают на свадьбах всякие безчинники и сквернословцы и скоморохи, со всякими бесовскими играми, и уклоняются православные христиане к бесовским прелестям и ко пьянству, а отцов духовных и по приходам попов и учительных людей наказанья не слушают, и за то наказаны отцом духовным и приходским попом и учительным людям поругание и укоризну и бесчестье и налог делают». «Бесчинствующих» людей указ предписывал бить батогами, а их музыкальные инструменты — «всякие гудебные бесовские сосуды» - ломать и сжигать.
Сватовство
Сватовство - переговоры сторон, заинтересованных в заключении брака. Переговоры о возможности свадьбы были длительными, при этом инициатива сватовства всегда исходила от родителей парня, которые направляли сватов к родителям приглянувшейся девушки. Сватовство считалось делом важным и ответственным, поэтому, прежде чем решиться на него, собирался семейный совет с участием крестных родителей и ближайшей родни. При выборе невесты учитывалось мнение самого парня, его родственников, но окончательное решение принимали родители. Желанной невестой считалась девушка рослая, физически сильная, трудолюбивая, умеющая хорошо выполнять все домашние и хозяйственные работы, почтительная к старшим, скромная, с чувством собственного достоинства. Мать, давая сыну совет при выборе невесты, обычно говорила: «Нать, чтоб была и пряха, и ткея, и жнея, и в дому обиходна, и к людям уцлива, и тебе повинна, и мне починна». Особенно ценились девушки «хорошего корня», т. е. из семей с положительной репутацией: «Выбирай корову по рогам, а жену по родам», «Не бери дороду, а бери породу». Принадлежность к семье, уважаемой на протяжении нескольких поколений, позволяла рассчитывать на то, что в дом приходит достойная невестка-продолжательница «рода-племени». В старинной свадебной песне о выборе невесты говорилось:
Ездил в город Олексий-от молод князь,
Ездил в новый, повыездил,
Ездил в новый, повыездил.
Красных девок повысмотрел,
Красных девок повысмотрел,
Сужену Марью повыприглядывал,
Сужену Марью повыприглядывал,
Разума-обычая, разума-обычая
повыведывал, повыведывал,
Сам он говорит — только выславился,
У добрых отцей, у добрых отцей
Сыновья были добры, сыновья были добры,
У хороших матерей, у хороших матерей
Дочери хороши, дочери хороши.
Сын-то Олексий, сын-то Олексий
Потапьевич, Потапьевич,
Дочерь-то Марья, дочерь-то Марья
Александровна, Александровна.
Богатство семьи не было решающим фактором при выборе невесты. Будущее благополучие, по мнению крестьян, зависело от самих молодых людей: «Не то богатство, куда идешь, а что сам наживешь»; Выбор сватов считался ответственным делом: «Выбирай не невесту, а сваху», — говорили русские люди. От умения сватов вести разговор, расположить к себе родственников девушки, хорошо представить семью парня зависел исход дела: родители девушки могли принять или не принять предложение. Как правило, сватами становились крестные родители парня или кто-нибудь из его родственников.
В некоторых случаях, если родители парня сомневались в положительном исходе сватовства, в сваты приглашался уважаемый человек, пользовавшийся доверием односельчан. Предпочтение отдавалось также тем, кто отличался красноречием, умением устраивать брачные дела, способностью, по меткому выражению крестьян, «играть, и плясать, и сшить из малой торбочки большой мешок». В больших ремесленных слободах, торговых селах, городах прибегали и к услугам профессиональных свах. Однако этот обычай получил распространение довольно поздно и первоначально только в городах.
Еще в середине XIX в. такое сватовство даже в городах считалось «ненастоящим», и после согласия родителей на сватовство засылались «настоящие» сваты. Сватовство проводилось в определенные дни недели, которые назывались «легкими»: в воскресенье, вторник, четверг или субботу, — обычно в вечернее или даже ночное время, и сопровождалось различного рода магическими действиями, которые должны были обеспечить благополучный исход дела. Сват, не соблюдавший этих правил, мог, по мнению крестьян, загубить даже самое надежное сватовство.
В доме невесты сваты вели себя так, как требовал деревенский обычай: переступив порог, снимали шапки, крестились на иконы, кланялись хозяевам, не заходили дальше матицы — потолочной балки, не проходили к столу без приглашения, не садились на лавку, идущую вдоль половиц. Разговор между сватами и родителями девушки строился по схеме, утвержденной местной традицией.
Сват произносил хорошо знакомые всем присутствовавшим формулы: «У вас товар, у нас купец»; «У вас курочка, у нас петушок, нельзя ли их загнать в один хлевушок?»; «Нам нужна не рожь и не пшеница, а красная девица»; «У вас ком теста и у нас ком теста, нельзя ли их свалять в одно место?»; «Нет ли у вас поросят продажных? — Нету! — А девок? — Есть одна, да про себя!» Иногда сваты прямо говорили о цели своего прихода: «Слухайте, хозяева дорогие, в нас е купец, в вас красна девица. Много про нее мы понаслыхали, с лику пригоженька, сама умнешенька, пряде лавошенько, беля белешенька, моя цистешенько. Ранней пораниться хотим с вашим домом». Или прямо сообщали, что пришли «не пол топтать, не язык чесать, пришли дело делать — невесту искать».
Родители девушки благодарили сватов за оказанное их семье уважение, приглашали пройти в передний угол — парадную часть избы — или в горницу, ставили на стол угощение. Хорошо принять сватов считалось делом чести даже в том случае, если жених казался родителям невесты неподходящим. Русские крестьяне говорили: «Худой жених хорошему дорогу укажет». Отказ сватам давался всегда в деликатной форме: «У нас товар непродажный, не поспел», «Еще молода, надо подождать». Если сватовство было желанным, а парень известен семье, то родители девушки сразу же давали согласие на дальнейшие переговоры о свадьбе.
В случае если сватался парень из дальней деревни, малознакомый, сватов просили дать время на размышления, говоря: «Дочку замуж выдать — не пирог испечь», «Не один день рос-тили, чтобы враз отдать».
Принятое сватовство еще не означало окончательного согласия на свадьбу. Оно было лишь поводом к обсуждению полученного предложения. После сватовства устраивались погляды, смотрины. В цикл обрядов сватовства входили также переговоры о приданом, о величине кладки (денежной суммы, которую давали родители жениха на свадебные расходы), о расходах на свадебный пир, количестве гостей с той и другой стороны, о дарах, которыми обменивались родственники в ходе свадебного ритуала. В торговых или ремесленных селах, где население отличалось зажиточностью, составлялись даже юридически заверенные брачные контракты, в них оговаривались все, даже самые мелкие детали проведения свадьбы и будущей жизни молодой семьи. Закончив все переговоры, семьи назначали время сговора, т. е. день, когда принималось окончательное решение относительно свадебного торжества.
Погляд
Погляды (дымничание, местоглядение, сугляды) — посещение родителями девушки семьи посватавшегося парня. Родители и близкие родственники девушки приходили в дом парня, чтобы выяснить его имущественное положение. Приезд гостей обставлялся довольно торжественно. Их принимала вся семья жениха. Гостям показывали дом, двор, скот, зерно в амбарах, овин, гумно, угощали праздничным обедом, рассказывали семейные предания, старались показать себя и свою родню с лучшей стороны.
В тех случаях, когда семьи не были ранее знакомы, осмотр проводился особенно строго.
Если хозяйство жениха не нравилось родителям девушки, это могло послужить причиной отказа в сватовстве: «Спасибо за хлеб-соль, домой пора», — говорили в этом случае.
Если родители девушки были довольны осмотром, то говорили: «Все у вас хорошо, все нам нравится, и, если мы вам нужны, приезжайте к нам».
Смотрины (глядины) — представление девушки посватавшемуся парню и его семье. Смотрины проходили в доме просватанной девушки, на которые приходили жених, его родители и его ближайшие родственники. Кроме того, в дом приглашали девушек — подруг невесты, песни которых сопровождали это обрядовое действие.
Нарядно одетую девушку выводили на середину избы, заставляя несколько раз пройтись или повернуться на месте. Сидевшие на лавках гости говорили одобрительные слова в адрес девушки. Мать или отец будущего жениха, стоявшего также в центре избы, говорили своему сыну: «Любуй, любуй девушку, а после не мудруй». Затем просватанных просили пройтись по избе рука об руку, встать на расстеленную шубу, поцеловаться или поклониться друг другу. Девушки хвалили будущую невесту:
Славен город, славен город
Да на взгорье, да на взгорье,
Славна была, славна была
Да у Василья дочи, да у Василья дочи,
Славнее того, славнее того
Да у Михайловича, да у Михайловича.
Да Анна, да Анна
Васильевна, Васильевна,
Она тонехонька, она тонехонька,
Да высокохонька, да высокохонька,
Лицушком, лицушком
Да красивехонька, да красивехонька,
Беленьким, беленьким
Да румянехонька, да румянехонька,
Ясные очи, ясные очи
Яснее сокола, яснее сокола,
Брови черные, брови черные
Да чернее соболя, да чернее соболя,
Ягодницы, ягодницы
Да бысть как маковицы, да бысть как маковицы,
Походка у ей, походка у ей
Да все павина, да все павина,
Слова-речи ее, слова-речи ее
Да все повинны, да все повинны.
На смотринах девушка могла высказать свое недовольство выбором родителей и отказаться от свадьбы: например, она молча уходила из избы и, переодевшись в будничное платье, возвращалась к гостям. Однако обычно смотрины заканчивались общим пиром, на который семья жениха привозила хмельные напитки, а родители невесты ставили угощение.
Сговор
Сговор (рукобитье) — символический акт, закреплявший решение о проведении свадьбы и заключении брака. Он проходил в доме невесты через несколько дней после сватовства. На сговоре присутствовали родители просватанных девушки и парня, а также их ближайшие родственники. Обряд начинался с переговоров о дне венчания, принималось окончательное решение о размерах приданого и кладки, количестве гостей на свадебном пиру.
Переговоры заканчивались ритуальным рукобитьем, при котором отцы просватанных детей пожимали друг другу руки. Отцы становились друг против друга, с размаху били по рукам, обернутым платками, полой кафтана или небольшим куском овчины, затем крепко пожимали руки, говоря: «Дай Бог святой час», «Дай Бог в час добрый да святой» или «Наш сын был бы между нами общим сыном, а ваша дочь была бы общей дочерью и нашей послушною слугою».
Пожимание рук в русском быту с давних времен означало заключение взаимовыгодного соглашения, договора. Оно традиционно узаконивало сделку, придавало ей характер правового акта. В некоторых областях России рукобитье проводилось над столом, где лежал каравай хлеба, который затем разламывали на две равные половины. Хлеб — предмет священный для русского народа — использовался для того, чтобы сделать договор более прочным.
После рукобитья отцов мать девушки подводила ее к жениху и говорила ему: «Вот тебе суженая-ряженая, прошу любить да жаловать». Парень и девушка брались за руки, скрепляя тем самым решение отцов своим согласием. Кроме того, рукопожатие в данном случае служило знаком симпатии, сексуального влечения и было равносильно клятве в любви. Затем все присутствовавшие начинали молиться перед иконами с зажженной лампадой. Молитве придавалось очень большое значение: «Богу помолились, значит, дело сватовства закончено».
Во время сговора начинались причитания невесты, характерные для довенчального этапа свадебного ритуала и сопровождаемые пением девушек, специально приглашенных по этому случаю в дом. Невеста жаловалась на свою судьбу и родителей, заставляющих ее проститься с «девичей волей вольною» и родным домом: Бог судья тебе, кормилец батюшка, И кручинной моей матушке, Что вы пригадали, что придумали Меня отдавать-то да запросватывать, Меня в эту зимоньку-то студеную; Видно, не любая я была работница, Не бела была платомойница; Не верна, видно, слуга верная; Мине как-то уж не хотелося В эту-то вечериночку Разлучаться-то, красной девице, Со всей волюшкой-то вольною,Со девичьей волей гульливою, Со беседушкой смиренною, Со гульбой-игрой веселою И со миленьким подруженькам.
После сговора отказ от вступления в брак считался невозможным и рассматривался как страшный грех, за который человек должен будет расплачиваться всю жизнь. По крестьянскому обычаю, виновный в нарушении свадебного соглашения должен был оплатить все расходы на свадьбу и заплатить за бесчестье обманутой стороне. Сговор придавал новый статус просватанным молодым людям. Девушка отныне называлась сговоренкой, невестой, а парень — женихом.
Новому статусу соответствовало и новое поведение, новый внешний облик молодых людей. Невеста должна была после сговора «кручиниться», «убиваться», т. е. оплакивать свое девичество. Она имела право носить лишь «печальную» одежду, не должна была заплетать косу и расчесывать волосы. Ее голова всегда была покрыта надвинутым на лицо платком. Невеста почти переставала говорить, объясняясь лишь жестами и причитаниями, она передвигалась по дому с помощью подруг, я державших ее под руки. Невеста не должна была выходить за пределы дома-двора, посещать молодежные вечеринки и гулянья.
Она могла покинуть дом только затем, чтобы пригласить на свадебный пир родственников, а также чтобы проститься с «белым светом» — соседями, деревней. Невеста постоянно находилась в окружении подруг, которые зачастую и ночевали вместе с ней. Ее полностью отстраняли от всех хозяйственных дел. Невеста должна была готовить с подругами дары, дошивать приданое, настраивала себя на будущую замужнюю жизнь.
Поведение жениха после сговора было несколько иным. Он гулял со своей «дружиной» по деревне и соседним деревням, прощаясь с «молодечеством», ежедневно появлялся в доме невесты, одаривая ее подруг гостинцами: конфетами и пряниками.
Каравайный обряд
Каравайный обряд — обрядовое действие, связанное с выпечкой и раздачей каравая во время свадебного пира (см. Княжий стол). Каравай — круглый большой сдобный хлеб, украшенный фигурками из теста, а также искусственными цветами, который подавали во время свадебного застолья. Его выпекали накануне венчания и брачной ночи или за два-три дня до этого в доме жениха, реже в доме невесты, а в некоторых деревнях и у жениха, и у невесты. Каравайный обряд состоял из двух этапов: первый этап был посвящен изготовлению каравая и назывался «каравай валять», второй этап представлял собой деление каравая на свадебном столе — «каравай носить».
Суть каравайного обряда была одинакова на всей территории его бытования, хотя сами обрядовые действия в разных деревнях разыгрывались по-разному. Выпечка каравая символизировала рождение новой жизни и тем самым обеспечивала плодовитость молодой брачной пары. Действующими лицами обряда являлись посаженый отец и посаженая мать жениха, при условии, что они были «согласны в браке», а также молодые женщины-каравайницы, счастливые в семейной жизни, имевшие хороших, здоровых детей. Выпечка каравая, начиная с заготовки муки и воды и кончая раздачей каравая гостям, носила ярко выраженный ритуальный характер.
Она начиналась обычно в сакрально отмеченное время, т. е. до захода солнца, с обращения к Богу и святым угодникам: «Благослови нас, Господи, спаси нас, милосливый Козьма-Демьян на Филатушкину свадьбу спечь каравай высокий, веселый!» Действия каравайниц отличались от повседневной выпечки хлеба. Для свадебного каравая воду брали из семи колодцев, муку — из семи мешков; замешивание теста, его постановка в печь проводились нарочито театрально, так же как и вынимание хлеба из печи, раздача его гостям. Тесто укладывали для формовки в специальную большую чашу с крестом, которую ставили на лавку, где лежало сено, прикрытое скатертью. Присутствовавшим в избе людям под страхом наказания запрещалось дотрагиваться до теста и чаши.
Перед тем как поставить сформованное тесто в печь, посаженая мать обходила с ним избу, садилась на печь, вместе с посаженым отцом обходила три раза печной столб. Каравай задвигали в печь на лопате с прикрепленными по ее краям горящими свечками, и, прежде чем оставить каравай в печи, его три раза то задвигали в нее, то выдвигали. Поставив окончательно, ударяли лопатой по матице — потолочной балке. На мифологическом уровне печь осмыслялась как женское чрево, материнское лоно; хлебная лопата, которой задвигали тесто в печь, — как мужское начало, а сам каравай — как плод, полученный в результате их слияния.
Украшения из теста, выпекавшиеся девушками отдельно от каравая, представляли собой фигурки, которые изображали солнце, звезды, месяц, цветы, плоды, домашних животных, прежде всего коров и лошадей, т. е. знаки, считавшиеся у русских олицетворением мира, добра, счастья, довольства, плодородия.
Весь процесс изготовления каравая сопровождался исполнением специальных каравайных песен, в которых рассказывалось об этапах его создания руками каравайниц:
Валю, валю сыр каравай
С правой руки на леву,
С левой руки на праву —
По золоту лоточку,
По золоту лоточку,
По серебряному блюдечку.
Каравай на лавку взлез,
Каравай по лавке пошел,
Каравай на полку сел,
Каравай на печку взлез,
Каравай с печки слез,
Каравай на лопату сел,
Каравай в печку глядит.
Каравай валяется,
Каравай шатается,
Пошел каравай по дубовым столам,
По скатертям браным,
Тогда зашел каравай к Анне Александровне.
В песнях каравайницы заклинали каравай вырасти большим и пышным: Пекись, пекись, сыр каравай, Дерись, пекись, сыр каравай, Выше дуба дубова, Выше матицы еловой, Ширше печи каменной. После изготовления каравая в доме жениха его несли к невесте «на показ». В том случае, если хлеб изготавливался и у невесты, происходил обмен караваями.
В доме родителей жениха каравай ставили обычно в комнату молодых, где он находился всю брачную ночь. Утром дружка, отправляясь будить молодых, забирал каравай и выносил его в решете к свадебным столам. Придя к гостям, дружка три раза подпрыгивал, разламывал каравай пополам и начинал его делить среди собравшихся за столом родственников молодых. Разламывание каравая символизировало нарушение девственности невесты. Новобрачные получали свою долю каравая первыми. Обычно им выдавалась середина, которая, по народным представлениям, была связана с зарождением новой жизни, счастьем, богатством.
Оставшаяся часть каравая делилась поровну между родственниками молодого и родней молодухи. Это воспринималось как акт закрепления между ними родственного союза, как признание их общей судьбы, общей доли. Украшения с каравая раздавали девушкам, присутствовавшим на свадебном пиру в качестве зрителей. Каравайный обряд был характерен для свадебного ритуала в центральных и южных губерниях Европейской России, однако изделия из теста, известные под разными названиями — курник, печенье, пряник, пирог, хлеб, — играли важную роль в ходе свадебного ритуала по всей России. Они могли служить знаком любви жениха к невесте, выкупом, благопожеланием, подарком, предметом, посредством которого передавалась магическая сила.
Девичник
Девичник (красота, плаканье, подвенёха) — этим словом назывались обрядовые действия, во время которых невеста прощалась с девичеством, и прощальный вечер в доме невесты, проходивший накануне венчания. По традиции, выходя замуж, девушка покидала родительский дом, родное село, подруг, с которыми вместе выросла. Прощание с девичьей жизнью проходило через целый комплекс театрализованных действий. Главными действующими лицами на девичнике были невеста и ее подруги. Обрядовые действия прощания невесты с девичеством обычно начинались сразу же после сговора и длились вплоть до венчания.
В различных областях России они проводились по-разному, но их смысл повсюду был одинаковым — так оформлялся переход девушки в группу замужних женщин. Во многих деревнях Европейской России и Сибири невеста прощалась с «белым светом», выходя вместе с подругами на утренней и вечерней заре за околицу деревни. Уж вы, милые-то мои подруженьки, Выведите меня на белую зарю, С новой горницы во новы сени, С новых-то сеней на красно крыльцо, Со красна-то крыльца на широкий двор, С широкого-то двора на широку улицу, Раздуйте-ка, мои ветры буйные, Гробову доску — лютую тоску.
Кульминационным моментом девичника было прощание с «девьей красотой». Оно происходило накануне венчания в родном доме девушки в присутствии ее родителей, сестер, братьев и подруг.
Девушки проводили различные обрядовые действия с предметами, считавшимися воплощением «девьей красоты». Это могла быть украшенная ленточками елочка (или березка), букет искусственных цветов, девичий головной убор. Почти по всей России знаком девичества считалась «коса — девичья краса».
Обряд прощания невесты с косой заключался в ее заплетании, продаже и расплетании. Косу заплетали таким образом, чтобы ее было трудно расплести: вплетали в нее шнуры, тесьму, ленты, вкалывали булавки и даже зашивали нитками. Все это сопровождалось причитаниями невесты, чередовавшимися с грустными песнями девушек:
Ты голубушка-подруженька!
Потрудись-ка ты, пожалуйста,
Причеши ты мне буйную головушку,
Разбери-ка ты мне русу косу,
Разбери мелко-намелко,
Заплети-ка мне часто-начасто.
Посреди моей русой косы
Вплети мне два ножичка булатные,
Два замочка полужонные.
Во конец моей русой косы
Вплети ленту алую.
Завяжи ее в три узла,
В три узла немецкие:
Не распалась бы моя руса коса,
Не потеряла бы красу девичью.
После этого подруги или брат невесты начинали торг с дружкой жениха, требуя от него выкупа за невесту:
Дивью красу озолотите!
Не озолотите, так посеребрите!
Медные-то не кладите,
Тарелочке края не ощебите,
Нас, красных девушек,
В изъян не введите!
На нашей елочке —
Золотые иголочки.
Каждая иголочка
Стоит пятерочку,
Каждый прутик
Стоит рублик!
Кто сидит в углу,
С того по рублю!
На ком шелкова рубашка,
Клади трехрублевую бумажку!
У кого седая борода,
Тому и два червонца положить не беда!
Получив выкуп, девушки приступали к расплетению косы под пение песен:
Свет моя косынька, русая коса,
Вечор тебя, косынька, девушки плели
И золотом русую перевивали,
Жемчугом русую перенизали.
Как и Бог судить Николы Ивановича:
Прислал ко мне сваху немилостливую,
Немилостливу, нежалостливу;
Взяла мою косыньку рвать, порывать,
Золото на косыньке все изорвала,
Жемчуг на русой весь рассыпала.
Распущенные волосы невесты символизировали ее готовность к браку, были знаком того, что первый шаг к замужней жизни сделан. Ленты из косы девушки раздавались всем подругам. Действие сопровождалось пением песен, в которых рассказывалось, что «девья красота» гибнет, улетает, покидает девушку.
В северных губерниях Европейской России, в Среднем и Верхнем Поволжье, в Сибири, на Алтае прощание с «девьей красотой» сопровождалось посещением невестой с подругами бани. Приготовление бани для невесты и ее шествие туда превращалось в яркое ритуальное действие.
Молодечник
Молодечник — один из довенчальных свадебных обрядов, прощание жениха с холостой жизнью. Молодечник проходил в последний предсвадебный день или утром в день венчания в доме жениха в присутствии его родителей, родственников и друзей. Для собравшихся устраивали угощение, во время которого женщины пели свадебные песни. По окончании угощения родня жениха или сам жених отправлялись к невесте с подарками. Молодечник был распространен не так широко, как девичник. Он встречался лишь в некоторых селах Европейской России.
Свадебный поезд
Свадебный поезд — выезд жениха и невесты в церковь для венчания. Поезд собирался утром в день венчания в доме жениха и состоял из самого жениха, дружки, одного или двух поддружьев, посаженого отца и посаженой матери — крестных родителей жениха, ранней свахи — близкой родственницы жениха, которая участвовала в выпечке свадебного каравая, осевала свадебный поезд зерном, подсвашки — помощницы свахи, дядьки — шафера, сопровождавшего жениха к венцу, бояр — приятелей и родственников жениха. Состав участников свадебного поезда в разных местностях России мог быть различным.
Лошадей к этому дню тщательно готовили: кормили овсом, чистили, расчесывали хвосты и гривы. В день выезда за невестой вплетали в гривы ленты, украшали парадную сбрую бубенцами, колокольчиками, дуги переплетали яркими шалями, полотенцами, сани покрывали домоткаными коврами, войлоками, подушками в красивых наволочках.
Главные участники свадебного поезда были особым образом отмечены. Так, в Вологодской губернии дружке и поддружьям на шляпу прикрепляли ширинки- орнаментированные платочки.
Выход жениха и поезжан из избы, рассаживание по саням, как правило, сопровождались приговорами дружки, которые носили импровизационный характер. В них дружка рассказывал о том, что «князь молодой со своею со дружиною» отправляется в далекий путь за «княгиней», что на этом пути его ждут трудности, которые надо преодолеть: «У княгини молодой заставлены заставы крепкие, птицы клевучие, звери крикучие, болота зыбучие, реки глубокие, озера широкие». Дружка и поддружья садились верхом на коней, жених с крестным отцом в первые сани, за ними свашки, дядька и остальные бояре.
После слов дружки: «Поезд, дружина хоробрая князя молодого! Все мы собрались в путь-дороженьку, ехать нам пора, крикнем вообще все три раза „ура"!» — отправлялись в путь. Дружка, ехавший во главе поезда, старался выбрать дорогу до дома невесты ровную, без рытвин и колдобин, «чтобы жизнь молодой пары была ровная, без ссор». По дороге жители деревень, через которые проезжал свадебный поезд, устраивали ему преграды: запирали въездные ворота, клали жерди, протягивали веревки.
Дружка откупался от них вином, конфетами, фруктами, орехами, пряниками. Такая свадебная игра продолжалась и возле дома невесты. При подъезде жениха девушки закрывали ворота и запевали песни, в которых рассказывалось о том, что к дому подъехали враги: «разлучнички», «незнамы гости», «черные вороны», которые хотят забрать подругу, увезти ее в дальние земли:
Не бывать бы ветрам, да повеяли,
Не бывать бы боярам, да понаехали,
Травушку-муравушку притолочили,
Гусей-лебедей поразогнали,
Красных девушек поразослали,
Красну Анну-душу в полон взяли
Красную Михайловну в полон взяли.
Стала тужить, плакати Анна-душа,
Стала тужить, плакати Михайловна!
Первым к дому подходил дружка. Размахивая кнутом, он очищал дорогу поезжанам от нечистой силы, бил кнутом по воротам, требовал открыть их. На вопрос девушек: «Кто стучит?» — отвечал: «Я дружка, верная служка!» Девушки и дружка начинали переговариваться: девушки говорили, что дружка хочет принести беду в дом, дружка же отвечал, что он приехал «не за рожью, не за пшеницей, а за красной девицей. Был ли у вас договор с нашим женихом и невестой, что сегодняшний день у нас свадьба?». После вручения девушкам подарков дружка проходил в дом со словами: «Спасибо на амине, на добром слове, на благодатном доме», а затем проходили все поезжане.
После этого в одних деревнях России жених и дружка искали спрятанную девушками невесту, в других — выкупали ее у брата. Подружки невесты «корили» поезжан за то, что они увозят девушку с собой:
Не белы наехали, —
Чтой черные, как вороны,
Чтой черные, как вороны,
Да неумытые головы,
Неумытые головы,
Да не учесаны бороды.
Насмешливые песни пелись и в адрес жениха:
Твой жених не хорош, не пригож:
На горбу-то роща выросла,
Во этой-то рощище грибы растут,
Грибы растут березовые;
В голове-то мышь гнездо свила,
В бороде-то детей вывела.
А на лбу-то хоть лапшу сучи,
На бровях-то журавли клюют,
А у глаз-то хоть спички сирь!
В носу-то хоть кисель твори,
А сквозь зубов хоть кисель цеди,
На брилах-то хоть блины пеки!
Обрядовая игра, устраивавшаяся между партиями жениха и невесты, главным стержнем которой была демонстрация неприятия жениха и его дружины, имела в своей основе древние мифологические представления. Переход девушки в группу замужних женщин рассматривался как своего рода смерть, виновником которой принято было считать жениха и его дружину. В старинной свадебной песне говорится о том, как должна испугаться девушка своего жениха:
Да у нее сердце ужахнулоси,
У ней сердце ужахнулоси,
Да ретивое испугалоси,
Ретивое испугалоси.
Да за отца, за мать бросаласи,
За отца, за мать бросаласи,
Да за подружек хорониласи,
За подружек хорониласи:
«Да ох, родимая матушка,
Да ох, родимая матушка,
— Да это-то погубитель мой,
Это-то погубитель мой,
Да это-то разоритель мой,
Это-то разоритель мой».
Обрядовое действие разыгрывалось как стремление спасти невесту, оградить ее от неминуемой символической гибели.
После этого поезжане приглашались за стол (выводной стол) для угощения. Невеста и жених также садились за стол, но отказывались от пищи, и их место было с краю. Считалось, что перед таинствами, к которым относится и венчание, необходимо нравственное очищение и отказ от «плотских» удовольствий, в том числе и от еды. Кроме того, жених и невеста не должны были принимать пищу вместе со своими женатыми и замужними родственниками, это разрешалось только после брачной ночи, когда состоится переход жениха и невесты в новый социальный статус.
После застолья отец невесты вручал свою дочь жениху и говорил о том, что он передает ее навсегда в распоряжение мужа: «У меня была умна, а ты учи как хочешь».
В церковь жених и невеста ехали в разных санях: невеста рядом со свашкой, а жених — с тысяцким. К свадебному поезду присоединялись поезжане со стороны невесты: повозник, управлявший лошадьми, запряженными в сани невесты, крестные родители, ближайшие родственники невесты. Во главе свадебной процессии ехал дружка с поддружьями верхом на конях, за ним в санях жених с тысяцким, далее невеста со свашкой, а за ними все остальные родственники — бояре. На прощание остававшиеся дома родители невесты, подружки говорили: «Дай Бог под злат венец встать, дом нажить, детей водить».
Свадебный поезд ехал очень быстро, звеня колокольчиками и бубенцами. Шумом давали знать всем, кто ехал навстречу, о его приближении. По русскому обычаю, все встречающиеся на пути свадебного поезда подводы должны были уступать ему дорогу. Во время пути в церковь участники свадебного поезда совершали определенные магические действия. Невеста, например, выехав за околицу родной деревни, открывала лицо, смотрела на удалявшиеся дома и выбрасывала в поле носовой платок, в котором «были собраны все ее горести». Бросая платок со словами: «Оставайся, горе, за чистым полем, белым камешком», она надеялась, что ее дальнейшая жизнь будет полна радости и счастья. Жених время от времени останавливал поезд, чтобы проведать невесту, узнать, не случилось ли с ней что-либо по пути, считавшемуся опасным, например, «не подложили ли вместо нее сноп».
Дружка всю дорогу читал молитву-заговор, в которой просил: «Ой еси, Госпожа Пречистая Мати Божия, святыи Козма и Домьяна и святыи архаггилы Михайло и Гаврил, святыи Геор-гие, поставите, государи, около раба Божия (имярек) князя мо-лодово и княгини молодые, около тысяцьково княжово и около бояр княжих и около запетников и оглобельников, и около всего княжего поезду, и круг меня, раба Божия (имярек), сторожа, поставьте град каменной, а тын булатной, и вереи булатные, и забо-ралу железную. И заградите, государи архаггилы, уста всякому ведуну, и ведуние, и вещице, и чарадею, и всякому злодею, кои подумает злую думу... <...> И государыня Царица Небесная, Пречистая Мати Божия, закрой, защити князя молодово ризою нетленною, и тысецкого, и кнеину молодую, и сваху княжею, и бояр, и весь поезд».
Венчание
Венчание - церемония заключения брака в Православной Церкви, совмещавшаяся с юридической регистрацией в метрических книгах, один из кульминационных обрядов свадьбы.
Обряд венчания проводился в храме священником. Он состоял из обручения, во время которого жених и невеста должны были дать согласие на брак и обменяться кольцами, и собственно венчания, т. е. возложения на головы жениха и невесты брачных венцов, что осмыслялось как наложение Славы Божьей.
В обряд венчания входило чтение отдельных мест из Евангелия и Апостола, молитв, испрашивание Божьего благословения на брачующихся, наставление священника. В христианской традиции венчание считалось таинством и рассматривалось как соединение мужчины и женщины в нерасторжимый Божественный союз, продолжавшийся и после смерти. В деревнях считалось, что идти под венец-это идти «на Божий суд, на страшный час». В старинной свадебной песне, исполнявшейся на девичнике, говорится:
Лей-полей, Волга-река,
Волга-река, во круты берега!
Побереги, родной батюшко,
Ты свою Федосью-душу!
Сегодня у Федосьи-души да девичь вечер,
Завтра у Петровны поведенный день:
Поведут Федосью-душу ко суду Божью,
Ко суду Божью, ко злату венцу,
Страшно стоять, страшно стоять у суда Божья!
От суда, от суда Божия — к чужому батюшку,
Ко чужому батюшку, ко неродному.
У суда Божья голова болит,
Под златым венцом ноги ломятся!
Обряд венчания объединял вокруг себя целый ряд ритуально-магических действий, обеспечивавших защиту от злых сил, счастливый, прочный брак, здоровое потомство, хозяйственное благополучие, долголетие. Верили, что жених и невеста особенно уязвимы в этот ответственный момент жизни. По широко распространенному в деревнях представлению, колдуны могут превратить их в волков, в камень, заставить разлюбить друг друга, оставить бесплодными в браке. Для предохранения от этого свадебному поезду запрещалось останавливаться по дороге в храм, поезжане не должны были оглядываться назад. Защитой от нечистой силы считался и звон колоколов, раздававшийся при подъезде свадебного поезда к церкви.
С целью оберега в одежду невесты, реже жениха, втыкали иголки, булавки, прикалывали кусочки рыболовной сети, насыпали льняное семя, просо, клали в карман чеснок, луковицу, переписанный апокриф «Сон Богородицы» и т. д. Многие действия, проводившиеся перед венчанием и во время него, были направлены на достижение согласия, счастливой жизни вступающих в брак молодых людей. Так, невеста и жених, заинтересованные в добром брачном согласии, по обычаю, должны были во время венчания одновременно встать на подножник, расстеленный около аналоя, одновременно креститься, одновременно задувать венчальные свечи. Верили, что обеспечить будущую согласную жизнь новобрачных можно с помощью воска с венчальных свечей, прикрепленного к божнице, а также с помощью съеденного молодыми в брачную ночь «обвенчанного» куска хлеба, т. е. хлеба, который невеста во время венчания держала под грудью.
Некоторые обрядовые действия должны были предохранить молодых от измены. Так, запрещалось кому-либо стоять или даже проходить между женихом и невестой. Верили, что именно во время венчания можно обеспечить здоровье молодым. Для этого надо в момент, когда священник обводит брачующихся вокруг аналоя, тихонько произнести: «Хвори, боли, не привенчайтесь, а доброе здоровье привенчайся»; при словах «раба Божия венчается» надо было сказать: «А у меня болезнь кончается».
Будущее хозяйственное благополучие старались обеспечить в тот момент, когда жених и невеста подходили к церкви: расстилали перед ними белую новую ткань, бросали под ноги деньги, осыпали зерном, — а также во время венчания, когда невеста прятала за пазухой хлеб, насыпала в обувь соль, жито, «чтобы всегда их было вдоволь», прикрепляла к одежде клочок шерсти, «чтобы овцы хорошо плодились». Считалось, что предметы, находившиеся у жениха и невесты во время венчания, обладают особой магической силой.
Так, воск венчальных свечей и вода, слитая с благословенной иконы, использовались для лечения младенцев. Венчальная рубаха якобы снимала боль, помогала женщине при родах. В некоторых деревнях хозяин дома надевал на себя венчальную рубаху в первый день сева, чтобы собрать осенью хороший урожай. Обручальное кольцо использовалось при гаданиях на святках. После венчания новобрачные в северных губерниях Европейской России, а также во многих деревнях Сибири и Алтая ехали в родительский дом на свадебный пир (см. Княжий стол).
Там же по окончании пира проходила и их брачная ночь. В южнорусских деревнях после венчания каждый возвращался в свой дом, но вечером жених приезжал к невесте, где и проходила их первая брачная ночь, а свадебный пир начинался после сообщения о том, что молодые стали мужем и женой. Молодые люди, жившие невенчанными, не считались мужем и женой, а их дети признавались незаконнорожденными. В то же время, по народным представлениям, самого венчания было недостаточно, чтобы признать брак состоявшимся. Настоящим он становился только в том случае, если был оформлен согласно традиции, с выполнением установленных обрядовых действий.
Княжий стол
Русская свадьба. Свадебный стол.Княжий стол (большой стол, венчальный стол, красный стол) — главный свадебный пир, проходивший после венчания в доме родителей жениха. В определенном, утвержденном традицией порядке ставились столы, рассаживались гости — приглашенные родственники, размещались зрители — «гляделыцики», подавались еда и напитки, исполнялись песни. Свадебные столы, как правило, ставились вдоль половиц и лавок «глаголем» (буквой «Г»), и лишь в некоторых местностях — поперек половиц.
Жениха и невесту, именовавшихся на этом пиру «князем молодым» и «княгиней молодой», сажали на почетное место — в передний угол избы: «Как у нашего сватушки впереди сидит почетный гость — князь с княгинею». Гости рассаживались, соблюдая мужские и женские места, в строгой последовательности родства: чем ближе родственник, тем ближе он садился к жениху или невесте. Парни, девушки, соседи, обычно присутствовавшие на свадьбе, считались зрителями и не приглашались к столу. Рассаживанием гостей, а также расположением зрителей занимались дружка, главный сват или свашки.
Свадебные столы обязательно накрывали белыми скатертями. По обычаю, сначала на столы раскладывали хлеб и пироги. Хлеб ставили на середину стола, одна буханка на другую, справа и слева от него находились две тарелки с пирогами, на каждой по три пирога. По краю стола напротив определенного каждому гостю места укладывали ломоть ржаного хлеба, а на него продолговатый пирог. Перед молодыми ставили два круглых хлеба, размещенных один на другом и прикрытых платком. После того как гости занимали свои места, начинали подавать напитки и еду. Блюда приносили попеременно, т. е. сначала подавали одно блюдо, потом второе, третье и т. д., чередуя с напитками. Количество блюд должно было быть четным, так как с четными числами связывались обычно представления о счастье и удаче.
Угощения различались по способу приготовления: холодные, горячие, жаркие, варева, похлебки, пирожные и т. п. Набор блюд для свадебного стола в разных местностях России был различным. Так, например, во Владимирской губернии на стол сначала приносили холодные блюда: окорок, баранью голову, студень, — потом горячие: похлебку из гусиных потрохов, жареное баранье плечо, поросенка, гуся, кашу, пшенник, сальник, — а затем сладкий пирог или пряник. В Вятской губернии сначала ставили рыбные пироги, потом щи, затем мясо, гуся, холодные блюда — телячью губу, а ближе к концу кисель и пирог. Подача очередной перемены сопровождалась разливанием пива, браги, водки, вина, кваса. Столовую утварь, еду и напитки выносили главные чины свадьбы — дружка, тысяцкий, сваха —' и некоторые из поезжан, называвшиеся хлебник, пивник, чашечник, ложечник, наливаш-ник, стольник, погребенщица и т. п. Последним блюдом свадебного пиршества был курник — пирог с куриным мясом — или свадебный каравай.
Свадебный пир проходил обычно в два этапа, или, как говорили крестьяне, в два стола. Первый стол назывался свадебным, второй — горним. Участниками первого свадебного стола являлись жених с невестой, поезжане, родители «князя молодого», его женатая и замужняя родня. Свадебный пир начинался с так называемого открывания «молодой княгини», которая после венца входила в дом, закрыв платком лицо.
Как правило, отец жениха или тысяцкий, держа в руке горбушку хлеба или пирог, поднимал ими платок невесты, затем брал его в руки и трижды обводил им вокруг голов новобрачных. Присутствовавшие родственники кричали: «Хороша молодая княгиня, хороша!» Этот обряд перекликался со смотринами просватанной девушки перед сговором и был необходим как обряд знакомства родни жениха с новым членом родственного коллектива. Жених и невеста, сидевшие за свадебным столом вместе с другими женатыми мужчинами и замужними женщинами, не имели права прикасаться к еде или питью.
В знак запрета миска перед ними ставилась пустой, ложки связывались красной ленточкой или укладывались ручками к центру стола, а чарки для напитков переворачивались вверх дном. Запрет на публичную еду объяснялся древними мифологическими представлениями о том, что жених и невеста не могут принимать участие в общей трапезе с женатыми мужчинами и женщинами, так как пока еще не относятся к ним. За первым свадебным столом звучали обычно поздравления в адрес молодых, пожелания им счастья, богатства.
Кроме того, девушки из деревни жениха и молодицы, находившиеся в качестве зрителей в избе, пели им величальные песни:
Молоду князю песенку
С молодой княгиней:
Молод князь Иван-сударь,
Беленький Николаевич,
Княгиня свет Марьюшка,
Белая Ивановна.
Бог их свел, Бог их свел
За единый стол,
Бог им велел, Бог им велел
Одну соль-хлеб кушать,
Бог им велел, Бог им велел
Одну речь говорить.
Русская свадьба.Свадебный стол заканчивался уходом молодых в особое помещение, где им подавали ужин. В некоторых деревнях молодую сразу же после ужина «окручивали» (см. Окручивание молодой), т. е. надевали на нее женский головной убор. Второй частью свадебного пира был горний стол. На нем присутствовали «князь молодой» и «молодая княгиня» в женском головном уборе и нарядной одежде. К этому столу приезжали родители и родственники новобрачной, которые первый раз садились за общий стол со своей новой родней.
Возвращение молодых к общему столу приветствовалось радостными криками присутствующих, песнями девушек. Горний стол предполагал одаривание невестой родственников жениха: матери, отца, сестер, братьев (деверей), а также всей остальной родни, включая самую дальнюю. Дарами служили рубахи, платки, пояса, полотенца, отрезы тканей. Подарок укладывали на блюдо, молодая подходила к одариваемому родственнику и низко кланялась. Он должен был взять подарок и вернуть на блюдо отдарок: пряник, конфеты, деньги. Кроме того, во время горнего стола «княгиня молодая» должна была первый раз назвать своего свекра батюшкой, а свекровь — матушкой.
На этот раз молодые получали право участвовать в трапезе. Однако их трапеза отличалась от общего угощения. Прежде всего, молодым подавали определенный набор блюд: кашу, яйца, мед, масло, хлеб, пироги, молоко. На мифологическом уровне это объяснялось тем, что пища молодых, пока еще окончательно не утвердившихся в своем новом статусе, должна отличаться от пищи остальных гостей.
Кроме того, молодые должны были пить молоко из одного стакана, есть хлеб или пирог от одного куска, пользоваться одной миской и одной ложкой. Это было необходимо для того, чтобы подтвердить единство молодых, их неразрывную связь. В конце горнего стола совершался также обряд деления каравая (см. Каравайный обряд). Свадебный пир символизировал объединение двух семейно--родовых групп. Совместное сидение за общим столом, употребление одной и той же еды утверждали родство двух семей и закрепляли их новые родственные связи. Княжий стол заканчивался торжественным уводом молодых к месту, где устраивалась брачная постель, под пение присутствовавших:
Фетисушка скажет: «Спать хочу».
Агафьюшка молвит: «И я с тобой».
Фетисушка скажет: «Кровать тесна».
Агафьюшка молвит: «Будет с нас».
Фетисушка скажет: «Одеяло холодно».
Агафьюшка молвит: «Будет тепло».
Фетисушка скажет: «Зголовья низки».
Агафьюшка молвит: «Будут высоки».
Кроме главного свадебного пира устраивались пиры на второй и третий день свадьбы. Они проходили несколько иначе, а главным моментом на них было символическое знакомство родственников мужа с новым членом семьи и раздача даров.
Брачная ночь
Брачная ночь (подклет) - один из основных свадебных обрядов, физическое и правовое скрепление брака. Брачная ночь обычно следовала за венчанием и свадебным пиром и проходила в доме родителей жениха.
В южнорусских губерниях, там, где после венчания новобрачные возвращались в родительские дома, ее устраивали в доме родителей невесты до главного свадебного пира. Местом проведения брачной ночи всегда служило холодное помещение: подклет, клеть, горница, чулан, сенник, баня, амбар, иногда хлев или овчарня. При этом использовались постельные принадлежности из приданого невесты. Высокое брачное ложе сооружали на деревянном настиле.
На доски укладывали мешки с мукой, ржаные снопы, несколько матрасов, набитых сеном, иногда перину, множество подушек. Все это покрывали белой простыней с вышитым подзором, спускавшимся до самого пола, красивым одеялом. Постель для новобрачных застилали постельницы — свашки со стороны жениха и невесты, а также мать или сестра жениха. После того как устройство брачного ложа было закончено, постельницы укладывали под него кочергу, сковородник, несколько поленьев и обходили постель с веткой рябины или можжевельника, которую потом втыкали в стену.
Считалось, что кочерга, сковородник, можжевельник, рябина могут обеспечить новобрачным защиту от злых сил, мешки с мукой и ржаные снопы - благополучие в совместной жизни. Поленья же символизировали будущих детей: чем больше положить поленьев под ложе новобрачных, тем больше будет у них детей. На брачную постель молодых провожали дружка, свашки, иногда все свадебники, т. е. все приглашенные на свадебный пир. Проводы новобрачных сопровождались хохотом, шумом, прибаутками, эротическими наставлениями, песнями. Свадебники, провожавшие новобрачных на постель, хором пели:
Ах, на горе, горе, на высокой на горе,
Роспахана пашенка, роспахана пашенка,
Роспахана пашенка, посеяна пшеночка.
Во ту ли во пшеночку повадилась курочка,
Повадилась курочка, курка — черный хохолок.
Негде взялся петушок, серебряный гребешок,
Серебряный гребешок да золотое перышко.
Схватил курку за хохол, повел курку во терем,
Бросил курку на кровать, учал курочку топтать,
Учал курочку топтать, под ним курка хохотать:
Ха-ха, ха-ха, петушок, серебряной гребешок,
Серебряной гребешок, золотое перышко.
Кроме того, вслед новобрачным раздавались срамные частушки:
Молодые спать пошли,
Богу помолилися,
Чтобы пуще в одеяле
Ноги шевелилися.
Первым в брачную комнату обычно входил дружка и несколько раз ударял по постели кнутом, отпугивая нечистую силу. В ряде мест России существовал обычай, по которому дружка должен был заплатить постельницам выкуп. Дверь спальной комнаты закрывали на замок и ставили снаружи клетника — охранника, в его задачу входило охранять новобрачных от нечистой силы, которая могла их испортить, и отгонять подзагуляв-ших свадебников. Оставшись одни, новобрачные должны были выполнить ряд утвержденных традицией обрядовых действий, обеспечивавших, по поверью, согласную супружескую жизнь, богатство, здоровое потомство.
Так, например, перед тем как лечь в постель, новобрачным полагалось съесть курицу и хлеб. Причем хлеб рассматривался как символ будущего богатства молодых, а курица — как знак их будущей плодовитости.
Согласная супружеская жизнь, с точки зрения крестьян, достигалась покорностью жены мужу. Новобрачной приходилось продемонстрировать смирение, сняв сапоги с мужа. Этот старинный обычай упоминался еще в первой русской летописи — в «Повести временных лет». Желание быть хозяином в семье новобрачный демонстрировал, заставляя невесту просить у него разрешения лечь с ним в постель.
Во время брачной ночи к молодым несколько раз заходил дружка, справляясь о том, состоялся ли половой акт. По обычаю, распространенному почти во всех местностях России, дефлорация девушки в первую брачную ночь была обязательной. Если все заканчивалось благополучно, дружка оповещал об этом пирующих гостей, а молодых или выводил к гостям, или же оставлял в спальной комнате до утра. Обрадованные гости запевали частушки эротического содержания, в которых рассказывалось о событии, происшедшем между женихом и невестой:
Как на горке, на притычке
Зайчик просит у лисички.
А лисичка не дает,
Зайчик лапкой достает.
Утром новобрачных будили и проверяли добрачное целомудрие девушки. Будили обычно те, кто отводил молодых в спальню (дружка, свашки, иногда родители, свадебники), стуком в дверь, криками, звоном колокольчиков, битьем горшков о дверь или порог комнаты, одергиванием одеяла, обливанием водой. Оповещение родни, гостей и всей деревни о том, что невеста до свадьбы. сохранила или, наоборот, утратила «честно-похвально девичество», происходило через обрядово-игровые действия.
В станицах донских казаков всем гостям второго дня свадьбы прикалывалась гроздь калины. Нередко при благополучном исходе брачной ночи начинали бить горшки, приговаривая: «Сколько кусочков, столько сыночков, сколько в лесу кочек, столько дочек».
В случае «нечестности» молодой женщины, утратившей девственность до брака, ее родителям надевали на шею хомут, отцу новобрачной подавали пиво в дырявом стакане. Такому же унижению подвергалась и сваха: «Свахе первая чарка и первая палка». Требование целомудрия от невесты, а в некоторых деревнях и от жениха, диктовалось представлениями крестьян о том, что превращение девушки в женщину, а юноши в мужчину могло произойти только в ходе выполнения обрядов, соблюдаемых в определенном порядке.
Нарушение их последовательности рассматривалось как нарушение хода жизни, посягательство на ее основы. Существовало представление, что девушка, потерявшая девственность до брака, будет бесплодной, рано останется вдовой или оставит вдовцом мужа, что семье грозят голод и нищета.
Брачная ночь считалась очень важным обрядом свадебного ритуала. Она заканчивала серию обрядовых действий, связанных с переходом девушки и парня из одной половозрастной категории в другую. Этот переход на символическом уровне осмыслялся как смерть и воскресение. Девушка и парень после брачной ночи, по древним представлениям, возрождались в новом качестве, что выражалось в перемене прически, головного убора, одежды, поведения. Брачная ночь превращала парня, вьюношу, молодца в молодого, а девушку, девку, девицу, деву в молодицу, молодушку, молодку.
Окручивание молодой
Окручивание молодой (повивание молодой) - свадебный обряд, во время которого невеста меняла прическу и головной убор с девичьих на женские. Обряд проводился в один из кульминационных моментов свадебного ритуала: сразу же после венчания на церковной паперти или в сторожке церкви, в доме жениха перед княжьим столом, в середине свадебного пира, после брачной ночи.
Окручивание молодой проходило обычно в присутствии жениха, родителей жениха, дружки и свашек, носило обрядово-игровой характер и сопровождалось приговорами, пением приуроченных к этому случаю песен. Выполнение обряда отличалось местным своеобразием.
Переход к женской прическе, надевание головного убора считались очень важным обрядовым моментом русской свадьбы. Русские крестьяне говорили: «Подруги косу плетут на часок, а свахи на век».
Хлебины
Хлебины (отводины, отгостки) — последний обряд свадьбы, застолье для новобрачных в доме родителей молодухи. Родители новобрачной готовили для приехавших к ним дочери и зятя хорошее угощение. Теща перед застольем потчевала зятя блинами или яичницей, а он при этом демонстрировал свое отношение к ней. Это происходило в форме своеобразной обрядовой игры. Теща ставила перед зятем блины или яичницу; зять откусывал блин или брал ложкой яичницу с края в том случае, если его жена сохранила девственность до брака, и благодарил тещу за хорошую, честную дочку. Та в ответ причесывала зятя, слегка смазывала ему голову маслом и приговаривала: «Баран, баран, не ходи по чужим дворам, люби свою ярочку!» Если же молодая оказалась «нечестной», т. е. не сохранила целомудрия до свадьбы, зять проедал блин в середине, переворачивал яичницу и высказывал претензии за плохое воспитание дочери. После этого молодые сразу же уезжали домой. Если все было благополучно, то пир в доме родителей молодухи продолжался.
Источник - свободная русская энциклопедия "Традиция"
взято с сайта
http://www.kp.ru/daily/24306/500282/
