Часть 2.

Часть 1
Чаcть 3
Часть 4
Часть 5

…В воскресенье после литургии вышли во двор храма, чтобы согласовать время, в которое Володя должен за каждым заехать.
- Катя, мне сказали, что ты опять искала с кем ехать. Мы же с тобой говорили на эту тему – что мы тебя берём?
- Говорили, да, Василий Петрович, - смущенно улыбалась Катя.
- А почему ты ведешь так, будто не говорили? Катарина, не надо никуда бежать вперёд, всё самое интересное здесь, с нами.

И мы разъехались по домам, чтобы в 13:00 вернуться уже с рюкзаками в Смоленский храм на молебен.
- Володя, заезжай за мной в 12:35, потом поедем к Саше Барбиру, потом к Альфредычу, потом за Катей.


Ростовские ждут меня - это хорошо. Нельзя с пустыми руками, Лёша постоянно привозил мне вяленую рыбку из Ростова, сухарики из Дивеево. Кормят, поят, заботятся. Поэтому на этот раз я специально заморозил пластиковые блоки с водой и сложил их в сумку-холодильник вместе с баночками груздей, засоленных мамой (пусть едят их и поминают её добрым словом), и брусники, собранной мной собственноручно. Даже сметану положил туда же для груздей. Впервые за годы паломничества все вещи я собрал накануне, сверяясь со списком необходимых принадлежностей, который прикреплён магнитиком к холодильнику уже года три. Оставалось лишь забрать из холодильника продукты на вечер и вынести гору вещей на улицу.

«Так, без двадцати, а Володи нет… Интересно. Хм… и трубку не берёт. А, вот, звонит сам»
- Алё, Володя, а ты где? Время уже без пятнадцати, - я глянул на часы еще раз… и в этот момент понял, что вышел на час раньше. – Ахаха! Володя, я время перепутал!
- А я только выхожу из ванной, смотрю – звонил! Думаю: «Что такое??»
- Прости, брат! Ахаха! Всё хорошо! Сложу вещи пока в свою машину, пойду чай попью…

Котов покормлю, посудомойку загружу и стиральную машину… Меньше работы Тимофею.

Володя приехал вовремя, поехали к Саше Барбиру. Я сразу приметил возле его крыльца гору поклажи:
- Сашечка, спасибо за поддержку, а то я думал, что у меня хлама больше всех, ахаха!

У Аьфредыча и Кати вещей оказалось чуть меньше. В итоге «Ларгус» Володи был забит под завязку.
- Да, Сашечка, в твою «Ауди» всё бы не влезло.
- Да какой там! Однозначно нет!
- Катя, ты сейчас возле храма после молебна пересядешь в машину Лены, нашей певчей. Она вчера сама предложила взять кого-то, потому что одна едет. Чем здесь тесниться втроём на заднем сиденье. С ней еще поедет Авив - сын отца Михаила. И, возможно, Валентина Яковлевна. Нет, она с Юлей хочет. А Юля с отцом Стефаном едет. Вас трое всего будет.
- Хорошо.

Когда я принёс Катины вещи к «Ауди», то понял, что они не влезут.
- Так, Катя, ты возьми сейчас только то, что тебе понадобится до Кирова – документы, деньги… А рюкзак и продукты мы обратно положим Володе в машину. Лена, ты быстро ездишь?
- Ну, да… Бывает 160, 180.
- Ого!
- Так она сама едет, - улыбалась Лена.
- Ну, понятно, машина хорошая, да. Значит, не отстанешь. В Даниловке встречаемся.

Мы отъехали от города километров двести, когда у Альфредыча зазвонил телефон. После разговора Альфредыч рассказал интересную историю, которая потом имела не менее занимательное продолжение:
- Фаритыч приезжал с утра, его один знакомый сельский батюшка попросил передать сумку своему сыну Арсению, который тоже собирается в крестный ход. Арсений попросил привезти её сразу в Киров. А сейчас выясняется, что им негде ночевать в Бобино.
- А в Кирове?
- А в Кирове нашли место, вроде как. Так дело в том, что их пять человек. И он еще спрашивает про остальные места ночёвок. В Бобино более-менее свободно, после того как Виктор цену повысил до тысячи. И Великорецком можно что-то придумать. А про Монастырское я сразу сказал, что, скорее всего, не будет мест.
- Понятно. Это из серии: «Бабушка, дайте воды попить, а то так кушать хочется, что переночевать негде». Хорошо, что я взял палатку…

…В Даниловке мы расположились на улице под навесом. Погода благоприятствовала.
- Интересно получилось: Только что был минус и снег, а сегодня + 27. Весны не было, сразу после зимы лето наступило.

Подъехала «ауди» Лены, отставшей от нас минут на пятнадцать, из машины вышел еще один примечательный пассажир.
- Вот, монаха подобрали, - пояснила Лена. - Тоже в Великорецкий собирается.
- Хорошее дело.
- Ехать быстро не даёт...

Пожилой худенький монах подошел к нам и представился:
- Монах отец Никита.
- Так Вы батюшка? Благословение взять можно? Или Вы дьякон?
- Нет, просто монах. А благословение дать могу, - он достал деревянный крест.
- А почему Вы себя отцом называете, если ни в какой сан не рукоположены? Вы брат, получается.

Брат Никита поджал губы:
- Девочка ваша, которая за рулём, не внушает доверия. Я ей запретил ехать быстро.
- В чужой монастырь со своим уставом не ходят вообще-то...

Это его не особо смутило, и он обратился к Володе (наверное, как самому пожилому и скромному), отвёл его слегка в сторону:
- Можете за руль сесть?
- Нет, не могу. Мы еще в Великорецкое и в Монастырское собираемся заехать, а Лена - сразу в Киров.
- Она в Кирове дорогу не знает, не была ни разу. Мы вас будем ждать возле поста ГАИ перед въездом в город.
- Полтора часа будут ждать в машине? – удивился я, когда Володя передал их разговор. - Не надо. Лена, есть навигатор?
- Есть.
- Сейчас тебе адрес дам. Там на самом деле всё просто: перед новым мостом налево по Павла Корчагина, потом направо и после моста сразу налево по Казанской до конца.
- Хорошо.

После Даниловки я сел за руль.
- Владимир Ефимыч! Такое впечатление, что это не твоя машина! У Петровича она едет, а тебя нет! – смеялся Альфредыч, а Володя только развел руками и благодушно улыбнулся. – О, Слава снова звонит! Алё! Так, понятно… Слава говорит, что зашёл в учебный центр, но там проблемы с чайником. То есть его вообще нет в комнате отдыха.
- Пусть в ближайшем магазине купит - в «Глобусе», например. Любой самый дешевый. До тысячи рублей. Потом сложимся и деньги отдадим.

Свернули от трассы в сторону Великорецкого, проехали километров пятнадцать. Белый внедорожник, ехавший перед нами, неожиданно остановился и включил «аварийку». Водитель вышел из машины и, внимательно вглядываясь в левый кювет, перешёл дорогу. Мы тоже притормозили и увидели съехавшую в лес и застрявшую в зарослях иномарку зеленовато-синего цвета.
- Пустая! – рассмотрел Саша Барбир.
- Видимо, не сейчас съехала. Может, ночью или вчера.
- А мужчина молодец, остановился, не проехал мимо, слава Богу. Позвонил бы в ГАИ, если что.

Храм в Великорецком оказался уже закрыт, и мы поехали к реке. Погружаться в купель на этот раз не стали, Альфредыч лишь зашёл туда проинспектировать. Втроём вместе с Володей набрали воду в часовне, напевая тропарь Николаю Угоднику, после чего я не упустил возможности покричать возле Великой «Христос воскресе!». В это время Саша Барбир поднялся по лесенке к иконе Николая Чудотворца, приложился, спустился и теперь разговаривал с другими паломниками. На бревнах ограждения сидел мужчина, подставляя голый торс заходящему солнышку. Его сопровождали две женщины, одна из них жена, по-видимому. Мужчина обратился к Саше:
- Ещё нужно два раза. В общей сложности нужно подняться и приложиться к иконе три раза.
- А где это написано?

Мужчина растерялся и не нашёлся, что ответить. Саша продолжил:
- Это, скорее всего, ваш личный опыт, потому что это нигде не регламентировано и от количества раз не зависит. Любовь выше закона.

Мужчина в ответ начал приводить примеры про то, что у кого-то что-то болело, и этот человек пролез под корнями сосны там наверху, и сразу боль утихла.
- Когда к экстрасенсам, колдуньям и тому подобным деятелям ходят, тоже боль утихает. Вопрос-то не в том, что боль утихла. Нужно причину понимать. То же самое с этими подъёмами по лестнице.
- Ну я вот три раза поднялся – и мне помогло.
- Ну, теперь всё понятно. Это ваш личный опыт, вы им делитесь.

Мужчина вроде бы согласился. Саша пожелал ему всего хорошего, и мы поехали в гостиницу «Ковчег».
- Хозяева!.. Христос воскресе!.. Есть кто-то? – мы зашли в прихожую.
Боковая дверь открылась, к нам вышла дочь Павла Иннокентьевича Татьяна:
- Воистину воскресе!
- А где сам хозяин?
- Наверху.
- Можете его позвать?
- Да вы обувь снимите и сами поднимитесь.

- Павел Иннокентьевич! Христос воскресе-е-е! – не очень громко протянул я, подходя в объятия седобородого хозяина «Ковчега».
- Сыктывкарцы наши любимые! – улыбался он, каждого обнимая и целуя. – Всё время в хорошем настроении, всё время радостные, неунывающие!
- Мы заранее решили зайти, чтобы место зарезервировать.
- Так оно ваше! Я тогда ленточку какую-то там повешу, чтобы никто не занял.
- А баню можно заранее заказать?
- Ну, 5 июня не будем топить…
- Нет, на 6 июня.
- А, пожалуйста! С 14:00 там люди уже заказали.
- Тогда в 13:00.
- А чего так мало? Берите сразу два часа. Часа-то мало будет.
- Ну, два так два. Давайте. Зато не будем торопиться. Может, и другие наши захотят.

Вдобавок, и ему удобнее было так - чтобы не возиться с разными группами паломников, а лучше с одной надежной, которая знает, что и как в бане устроено.

Ближе к Кирову мы с Володей опять поменялись местами, потому что я не был вписан в страховку. А Лена по навигатору уже добралась благополучно до учебного центра. В физическом смысле благополучно, а в духовном… Вместе с нами за стол она не села.
- Лена, а ты ужинать не собираешься?
- Монах сказал, что после 18:00 есть нельзя перед причастием. Завтра у меня день ангела. Вот хотела…
- Лен, ты ведь причащалась на Пасху?
- Да.
- Ну вспомни, сколько часов нужно не есть до причастия? Шесть?
- Да. Ну… я уже так решила.
- Решила так решила.
- А когда в соборе служба начинается?
- В Трифонов монастырь хочешь пойти?
- Лена, ты туда не попадёшь! – Альфредыч включился в разговор
- Там такая толпа, что не пробиться! – поддержал и Саша Барбир. – Это бесполезно!
- Лен, вот тут за стеной учебного центра стоит Серафимовский храм, оттуда раньше крестный ход начинался. Там служба с 7 утра. Я сейчас открою расписание… Да, так и есть… И заканчивается ближе к 8:15. А выходим мы отсюда в 9:00. Так гораздо проще.
- Хорошо, спасибо.

Меня окликнула Катя:
- Василий Петрович, холодильник заработал!
- Да??
- Я нашла там кнопку. Он поспал минуту и заработал. И лампочка горит.
- Слава Богу! И морозилка? Смотри-ка, действительно!

Холодильник сначала молчал, когда я включил вилку в розетку. Не думаю, что грибы и брусника испортились бы за сутки в тепле, но надёжнее всё же было бы пока положить их в холод до утра, а хладоэлементы снова заморозить. А вот селёдку под шубой в маленьком контейнере, которой хотел побаловать ростовских, пришлось бы выложить на стол вместе с двумя большими.
- Василий Петрович, это то, что я думаю? – улыбалась Катя, глядя на выкладываемые на стол контейнеры.
- Да, это то, что ты любишь – «шуба».
- А вот это из чего? Вишня? – спросила Катя, пробуя морс.
- А вот угадай, что это.

Народ начал пробовать.
- Да, что-то похоже на вишню… - раздумывал Серёга Политов.
- Вишня и смородина, нет? – предложила вариант Ксения.
- Это чистая чёрная смородина, - признался я.
- М-м-м, как вкусно!



В результате три литра морса быстро закончились, а я беспокоился, что придётся тащить часть с собой: «Минус три килограмма. Минус вино, которое никто не хочет допивать, кстати. Какие все красавцы. Минус килограмм шубы, минус килограмм квашеной капусты, которую я тоже отдам ростовским, минус сало… Шесть килограмм исчезло за вечер. И это прекрасно!»

Только мы начали праздновать день рождения отца Стефана, как он вышел, и
тут же кто-то меня «обрадовал», что батюшка собирается прямо сейчас перегонять машину в Бобино. Я вышел на улицу, подождал пока батюшка закончит разговор по телефону.
- Отец Стефан, вы с Леной сейчас собираетесь в Бобино машины перегонять?
- Ну, не знаю. Это Лене монах посоветовал. Сначала он хотел спать в её машине, чтобы не вместе со всеми. А потом Альфредыч попросил меня уступить монаху «келью» возле лестницы на второй этаж, которую изначально для меня с детьми планировал. Но мне-то всё равно, я с удовольствием вместе со всеми посплю. И вот…
- Так я ведь хотел в Вашу машину спальник и остальные вещи положить, которые сейчас нужны пока. Тяжёлую сумку с подарками для ростовских...
- Да можно и утром. Мне не принципиально.
- Ну да. Как в позапрошлом году.

Я зашёл в учебный центр. Выяснилось, что Лена еще и боится ехать в темноте по незнакомой местности и скромно высказывает желание, чтобы её кто-то сопроводил.
- Лена, не надо ехать сейчас. Это неудобно во всех отношениях. А утром ты причастишься, придёшь примерно в 8:20, и спокойно за час вместе с отцом Стефаном управитесь. Если страшновато, я могу съездить с тобой.
- Хорошо. Нет, мне не страшно, я сама.
- Ну и прекрасно!



- Вась, ты сейчас что собираешься делать? – Саша Барбир выжидательно смотрел на меня.
- А что ты хочешь предложить?
- Я думал, может прогуляться перед сном. План по шагам не выполнен сегодняшний.
- Давай! Я с удовольствием после такого плотного ужина!

Дело в том, что последний месяц мы с Сашей встречались примерно в одном и том же месте в нашем Кировском парке – возле МВД, где он когда-то работал:
- Васечка! Христос воскресе! Место встречи изменить нельзя!

Сначала это происходило случайно (насколько случайны могут быть встречи братьев во Христе перед Великорецким крестным ходом), а потом мы уже созванивались специально для того, чтобы пройти вместе быстрым шагом несколько километров и пообщаться. Саша выполнял свой ежедневный план по шагам – двадцать тысяч. А я его с удовольствием поддерживал. Мы обходили «Париж» (есть такое местечко в Сыктывкаре), возвращались по парку, и я провожал Сашу еще примерно километр в сторону его дома, а потом шёл домой. Ноги сигнализировали, что нагрузка для них очень даже приличная.

Кстати, парк наш имени Кирова; улица, на которой он располагается (и МВД) – тоже, естественно, Кирова. И готовились мы к поездке в Киров. Надо потом Киров переименовать в Вятку, улицу – в Вятскую (до революции она носила название Набережной), а парк – в Николо-Великорецкий. И поставить там храм в честь этого образа. И ходить малые крестные ходы ежедневно. Вот размечтался… Когда мы начали со слепым Сашей гулять по парку днем, он предложил:
- Давай не просто так ходить, а «Богородице, Дево, радуйся» читать?
- Отличная идея!

На следующий день он, улыбаясь, спросил в какой-то момент, когда я молчал:
- Ты по канавке идешь? – имея в виду правило, читаемое паломниками в Дивеево.
- Ахаха! Да, по канавке, угадал! У нас маршрут длиннее: там сто пятьдесят раз нужно эту молитву прочитать, а здесь все триста можно успеть.

Так я каждый день тренировал ноги, гуляя днём с одним Александром, а вечером – со вторым. А сейчас мы с Сашей Барбиром спускались по Казанской не самым быстрым, но довольно бодрым темпом в сторону Спасского собора, где на обратном пути батюшки кропят водой.
- Саша, давай сходим до Преображенского женского монастыря. Я тебе покажу, где лежат мощи священномученика Виктора (Островидова), епископа Глазовского. Мы туда, по-моему, в 2010-м утром ходили с Любой Ивановой и Сашей Куляшовым. Сейчас, конечно, всё закрыто, но нам же всё равно, куда идти.
- Давай, давай!
- Там внутри светло, тихо, ковры, игуменья сидит в кресле, помню. Несколько монахинь, коричневая деревянная рака с мощами. Он же у нас в Коми сидел в небольшом селе Нерица недалеко от Усть-Цильмы. Когда умер, монахини хотели похоронить владыку на кладбище в Усть-Цильме, где жило в то время много ссыльных священников. Боялись, что могила возле маленькой деревни затеряется. Выпросили лошадь, но не сказали, что хоронить везут. Боялись, что иначе лошадь не дадут. Положили тело епископа в сани и выехали из села. А лошадь вдруг остановилась, опустила голову на сугроб и никак дальше не идёт. Они помучились, развернулись и похоронили его всё же на маленьком сельском кладбище. И только впоследствии выяснилось, что это Господь заботился, чтобы останки епископа Виктора не были утрачены – кладбище в Усть-Цильме было позже уничтожено и все могилы срыты. А его, видишь, сохранилась. Вот насколько Господь промыслительно действует! Но меня рассмешил момент из его жития, когда незадолго до сорокового дня монахини обратились к хозяину дома, где жил епископ, с просьбой наловить рыбы на поминки. А хозяин отказался, сказав, что рыба не ловится, потому что вода большая. Весна как раз была. И тогда епископ приснился ему и трижды попросил пойти на рыбалку. А мужик и во сне пытался объяснить, что ничего не поймать. Я, говорит, даже во сне спорил, ахаха! И тогда епископ Виктор сказал: «Ты иди, а Господь всё устроит». Ну он послушался и пошел. И наловил рыбы. Жутко был этим удивлён и сказал жене: «Не простой человек у нас жил». Он и с обновленцами боролся. Могучий был человек.

Мы подошли к старинному кирпичному зданию по архитектуре явно церковного стиля.
- Видимо, церковь какая-то была. Де нет, не была, а есть: смотри – кресты на луковках вверху. А на входе написано: «спортивный комплекс». Во дают… А, ну да. Это здание, видимо, принадлежало как раз монастырю. Мы к нему уже пришли. Вот тут за углом вход. Не пойдем туда. Всё равно закрыто, да и темно. Вот эта тропинка между деревьями ведет ко входу.

А в том здании вместе со спортивными кабинетами располагается, как я выяснил позже, церковь иконы «В скорбях утешение».

Мы развернулись и пошли обратно той же дорогой. Спустились к футбольному полю возле Трифонова монастыря. Тихий летний воскресный вечер, +25, красивый старый центр Кирова, белые фонари, редкие прохожие. Белая футболка. Напомнило августовские дни в Одессе, куда я каждые два года ездил к сестре в 90-х. Завтра начало большого пути. Но у меня нет ни малейшей тени беспокойства, сомнений, ожидания или напряжения. Мир и благодать в душе.


Фото Евгения Карепанова. https://vk.com/ekarepanov

- Саша, у меня сейчас состояние абсолютного счастья. Счастья и покоя - всё благополучно решено, ничего больше не беспокоит. Я чувствую в крестном ходу, будто я у себя дома по-настоящему. Вдобавок, еще и из-за того, что вес вернулся к такому уровню, которого у меня давным-давно не было, у меня ощущение, будто мне 25 лет. Дети выросли, я свободен. Лёгкий, тонкий, звонкий. Недавно пока друзья ехали на лифте, я относительно легко взбежал на девятый этаж. Неожиданно легко даже для себя, почти не запыхался.

51 год. Василий Петрович, версия 5.1, исправленная. Версия 5.0 тоже была хороша, но 5.1 гораздо лучше. Совершеннее. Повышенная устойчивость к вирусам, учтён весь предыдущий опыт, повышено на порядки быстродействие, расширена память. А самое главное – понимание, благодаря Кому всё это стало возможным. Не надо самому делать что-то по своеволию и решать задачи - Бог решает, что нам полезнее и интереснее в итоге. И дела движутся намного легче, своевременнее и быстрее. Нет бестолковых действий, вхолостую потраченных усилий. Нужно всё отдать в Его руки, а самому лишь наслаждаться жизнью.

Один паломник спросил иеромонаха Дорофея на Коневце:
- Как достичь мира духовного?
- Нужно угомониться, - улыбаясь, ответил тот.
- Что значит угомониться?
- А вот что. Когда я был послушником на Валааме, старец мой сказал мне: «Дмитрий, больно у тебя нрав весёлый и подвижный. А не угомонишься, не достигнешь чистой молитвы - ни к чему тебе будет и монашество». Вот я и спросил его, как вы теперь меня: «Что значит угомониться?» Старец ответил: «Это очень просто. Сейчас вот лето, а ты, поди, ждёшь осени, когда работы на полях будет меньше?» - «Верно, батюшка…» - Ну, а осень придёт, будешь ждать зимы, первопутка, Святок, а они придут - будешь ждать весны, а там Пасху?» - «Правда, отче». - «Вот ты сейчас послушник, а, поди, ждёшь того времени, когда будешь рясофором?» - «Да, жду». - «Ну, а там, поди, и мантии будешь ждать, а там иеромонашества. Вот это значит, что ты не угомонился. А вот когда тебе будет всё едино, весна или осень, лето или зима, Святки или Пасха, послушник ты или схимник, а будешь жить сегодняшним днём, не будешь помышлять и ждать, а всецело предашь себя воле Божией, вот ты и угомонишься…»

«Бог нам Прибе́жище и Си́ла, Помо́щник в ско́рбех, обре́тших ны зело́» (Псалом 45)

Недели за две до хода я посчитал, какую кафизму начну читать утром 3 июня, если всё пойдёт по плану. Выходила седьмая кафизма. Но хотелось устроить что-то подобное «застёжке» в прошлом крестном ходе. «А не сделать ли наоборот? «Подтяну» последние два псалма из шестой кафизмы – 44-й и 45-й. Соединим жизнь перед крестным ходом с самим ходом. Реальность одна встретится с действительностью другой. Что-то это мне напоминает… Псалом 84 – «Ми́лость и и́стина срето́стеся…»! Какая красота:
«Благоволи́л еси́, Го́споди, зе́млю Твою́, возврати́л еси́ плен Иа́ковль: оста́вил еси́ беззако́ния люде́й Твои́х, покры́л еси́ вся грехи́ их. Укроти́л еси́ весь гнев Твой, возврати́лся еси́ от гне́ва я́рости Твоея́. Бо́же, Ты обра́щься оживи́ши ны, и лю́дие Твои́ возвеселя́тся о Тебе́. Яви́ нам, Го́споди, ми́лость Твою́, и спасе́ние Твое́ даждь нам. Услы́шу, что рече́т о мне Госпо́дь Бог: я́ко рече́т мир на лю́ди Своя́, и на преподо́бныя Своя́, и на обраща́ющыя сердца́ к Нему́. Оба́че близ боя́щихся Его́ спасе́ние Его́, всели́ти сла́ву в зе́млю на́шу. Ми́лость и и́стина срето́стеся, пра́вда и мир облобыза́стася. И́стина от земли́ возсия́, и пра́вда с Небесе́ прини́че, и́бо Госпо́дь даст бла́гость, и земля́ на́ша даст плод свой. Пра́вда пред Ним предъи́дет, и положи́т в путь стопы́ своя́"

Что вот только будут делать люди, когда это произойдёт – «Правда с Небесе приниче» явным образом? Ведь почти никто не готов. «Сын Человеческий, придя, найдёт ли веру на земле?» (Лк. 18:8)

«А что это за псалмы, которые "подтянул" – 44 и 45? Ох, какие псалмы!

«…предста́ Цари́ца одесну́ю Тебе́, в ри́зах позлаще́нных оде́яна преиспещре́на. Слы́ши, Дщи, и виждь, и приклони́ у́хо Твое́, и забу́ди лю́ди Твоя́, и дом отца́ Твоего́. И возжела́ет Царь добро́ты Твоея́: зане́ Той есть Госпо́дь Твой и поклони́шися Ему́… Приведу́тся Царю́ де́вы в след ея́, и́скренния ея́ приведу́тся Тебе́…»

А что в толковании? Та-ак: «… военная мощь и непобедимость царя даются ему, однако, не потому, что он опытный стратег и искусный политик, но потому, что своим управлением ради установления на земле правды и мира он осуществляет на земле царство Бога, «престол... Которого – правда», а потому и все народы, восстающие против такого царя, как противники царства Божия, должны погибнуть. Бог помазал на царство и предпочел этого царя за его любовь к правде «более соучастников»… Это помазание служило внешним знаком, указывающим на законность избрания и на пользование особенными, соответствующими новому положению, правами… Те черты, которыми автор обрисовывает личность Соломона и характер его царствования, не были осуществлены последним за все время его жизни. В последние годы Соломонова царствования евреи страдали от многих нестроений, как в своей внутренней жизни, так и в сношениях с языческими народами. Преемник Соломона не только не сделался царем всего мира, но даже лишился большей половины своего народа, избравшего себе царем Иеровоама 1-го… Предсказанное здесь писателем псалма распространение этого царства по всей Вселенной находится сейчас в периоде своего осуществления... Если под Соломоном нужно разуметь Мессию, то под бракосочетанием первого с иноплеменницей – указание на вступление в союз со Христом церкви языческой… Псалом этот – прообразовательный»

«Ага, понятно. То есть скоро всё сбудется. Православие или смерть. Очень скоро. А что в 45-м?

«Сего́ ра́ди не убои́мся, внегда́ смуща́ется земля́ и прелага́ются го́ры в сердца́ морска́я. …Смято́шася язы́цы, уклони́шася ца́рствия: даде́ глас Свой Вы́шний, подви́жеся земля́. Госпо́дь сил с на́ми, Засту́пник наш Бог Иа́ковль. Прииди́те и ви́дите дела́ Бо́жия, я́же положи́ чудеса́ на земли́: отъе́мля бра́ни до коне́ц земли́, лук сокруши́т и сло́мит ору́жие, и щиты́ сожже́т огне́м. Упраздни́теся и разуме́йте, я́ко Аз есмь Бог: вознесу́ся во язы́цех, вознесу́ся на земли́»

«Землетрясения. Движение гор в моря должно сопровождаться затоплением земли массой вод. Как бы велики ни были последствия, они не устрашат христиан…» Скоро Боженька отберёт и сломает наши опасные игрушки, пока не поубивали друга совсем… И это хорошо!

3 июня.

…Я дочитал десятую кафизму и закрыл свою «походную» Псалтирь. Почти шесть утра, можно вставать потихоньку. Не мешая спящим братишкам и сестричкам. «Что у нас с погодой? Днём +27 и ясно. Холод отменяется совсем до конца крестного хода. Прекрасно. Даже ночью 13-15. Не зря взял палатку. Надо будет намазать кремом от загара открытые места. Штаны, футболки, шляпа, кепка и носки «томятся» в мусорном пакете с вечера, пропитываются «рефтамидом». Четыре упаковки пластыря разной ширины приготовлены для себя и друзей, которые забыли его взять. Сейчас рвать пластырь не буду, разбужу кого-нибудь. Часть орехов, фиников и шоколадок засуну в мешок и отправлю в Бобино. И рыбные консервы. И тёплую кофту. И лёгкую кофту. И сапоги. А штаны все возьму. Не знаю зачем, но пусть будут...»

Когда все проснулись, первым делом раздал кусочки просфоры с субботней службы и выдал крещенскую воду. Все оставшиеся кусочки свежей просфоры вручил Володе, чтобы он по утрам выдавал всем, если я буду ночевать не с нашей компанией. А старые кусочки, которые обнаружил в маминой квартире, забрал себе. Зимой их принёс ей, а она так и не съела – положила в хлебницу и забыла… Только крещенскую воду пила.

Саша нам всем выдал капсулы мельдония, а накануне вечером перед ужином – креона.
- Мельдоний - для сил. А креон - для печени, - объяснял нам увлёкшийся здоровым образом жизни Саша. Он и перед пасхальным разговением заботливо кормил нас креоном. - Много жирной пищи после строгого поста, надо печени помочь!

Сын отца Стефана Коля и племянник Авив стояли возле Альфредыча в футболках с короткими рукавами:
- Это вы в этом собираетесь идти??
- Да…
- Ну вы даёте!.. Надо намазаться кремом от загара обязательно. Только надо его найти…
- Альфредыч, у меня рядом. Сейчас достану. Ребятки, ожог от солнца – это не шутки. Бывает, так обгорают люди, что спать потом не могут.
- У меня есть рубашка с длинными рукавами, но она тёплая, - сообщил Авив.
- В следующий раз обязательно надо иметь лёгкую одежду с длинными рукавами. Поняли?
- Поняли.
- Кепки-то хоть есть?
- Есть.

Альфредыч жирно намазал кремом руки пацанов, покорно стоявших рядом с его ковриком.

Ближе к семи утра во дворе заехал черный джип Павла Фаритовича. Через пару минут он зашёл в класс, обнимая по-очереди всех братьев.

- Христос воскресе, Пал Фаритыч!
- Воистину Воскресе, Василий Петрович! – расцвёл старый друг.

Не виделись мы очень давно, поэтому соскучились по общению. Я его обнял, поцеловал в маковку.
- Вот ты всё-таки негодяй! – радостно улыбался Фаритыч и троекратно расцеловал меня в ответ, не отпуская.
- Так я зеркало твоё! А ты моё!
- Ахахаха! Я просто думал, взять горелку или не взять, а тут ты с горелкой! – и снова обнял меня. – Пойдём пить чай? Расскажу, какие у меня тут приключения перед крестным ходом…
- Пойдём, брат Павел!
- Прям будто удавку на меня накинули, не хотели пускать! Вот всё против меня было! Но я, как видишь, здесь!
- Молодец.
- Представляешь, перед самым выездом ключи потерял от джипа. Ну нет нигде! Можно было на L-200, так он в ремонте. Пять машин, а ехать не на чем! Думаю, буду складывать вещи, и найдётся ключ. Всё собрал - нет ключей. Жена нашла второй комплект, а первого-то нет! Я на станцию, мастер уехал. Никто не в курсе. Зашёл, всю машину обшарил. И нашлись знаешь где? В подлокотнике! Вот тебе, кстати, чай, в дорогу, - Павел вынул две синих упаковки с желтой надписью «ЛДПР».
- А, хороший чай, помню. Буду тогда твой всем заваривать. Теперь должно хватить на весь путь.
- А отец Стефан куда собирается?
- В Бобино хотят машины отогнать. Я ему лишние вещи сложу, чтобы в камеру хранения не сдавать. Скоро Лена должна с причастия прийти. Из Бобино они на такси.
- А зачем такси? Давай я с ними поеду и привезу обратно. Так быстрее будет. И проще.
- Давай! Отлично! Только учти, что потом здесь улицы перекроют.
- Ничего, я смогу заехать! - хитро улыбнулся Павел.
- Почему-то я тебе верю, ахаха!

Лена задерживалась. Пришла только в 8:50.
- Лена, поздравляю! Теперь надо быстро собирать вещи, потому что в 9 надо освободить классы. Да и ход начинается в 10.
- Да, я сейчас.
- А сало, которое ты оставила в морозилке – что с ним делать?
- А заберите себе.
- Хорошо, пусть будет нашим на вечер. Спасибо.

Отец Стефан, Лена и Павел уехали, а мы сдвинули парты на место, расставили стулья и подтянули вещи к выходу. Саша Барбир повязал на шею арафатку, Альфредыч - платок. - О, какие молодцы. А я и не сообразил, не взял из дома ничего.
- Василий Петрович, вот, возьми, у меня есть еще есть, - предложила Юля, вынимая синюю косынку.
- Как там в песне, Юля, про синий платочек? – спросил я, пытаясь воспроизвести на шее узел, которым мы повязывали в школе пионерский галстук.
- «Строчит пулеметчик за синий платочек!» Ахаха!

После хода я его постирал и привёз храм.
- Василий Петрович, оставь себе, тебе идёт!
- Да я сам удивился, что мне идёт, ахаха!

После того, как отстояли с Володей и Авивом небольшую очередь перед источником, чтобы набрать воду в бутылки на предстоящий переход, возле колокольни я встретил «вятского казака» Сергея, которого опять сопровождала жена. Мы с ним обнялись, и я подумал: «Надо бы опять им дать конфетки по традиции!» Сходил к своему рюкзаку, достал из внешнего кармана сумочки две сосательные конфеты, вернулся:
- Вот вам одна красная - Пасхальная, а вторая зелёная - Троицкая!
- Ахаха! Точно! Спасибо!

Отошёл к своим, потом опять вернулся к «молодожёнам» (как я их окрестил в прошлом году):
- Серёж, я в прошлом году о вас в рассказе написал и твою фотку выставил, продиктуй свой телефон, я ссылку сброшу.
- А мы-то сначала не поняли, кто ты такой! А когда конфетки дал, то сразу вспомнили! Ахаха! Спасибо, брат! Записывай телефон.

Потом я пошёл к группе ростовчан, прятавшихся в тени берез. Ростовские всегда начинают ход от Серафимовского храма – в память о своём первом крестном ходе 2007 года. Оттуда уже спускаются сюда на акафист. Актёр Влад Шкляев опять был с ними, улыбнулся, обнялись и с ним. Володя Бухтияров, директор ростовских, «папа», неутомимый атаман, тоже обнял меня и сделал совместное селфи.



Юля улыбнулась приветственно, Вика – еле заметно и как-то смущенно, а потом ушла в сторону. Дима Корниенко, брат Лёши, вышел из тени навстречу.
- Димочка, я подарочки вам привёз, они уже в Бобино, вечером Лёше передам.
- Ну, боюсь, мы тогда точно их не увидим, ахаха! Лёша - не самое надёжное место. Всё может кончиться до нашего прихода.
- Ахаха! Ну, может успеешь!

…Акафист закончился, мы плотной толпой протискивались под арку, батюшки кропили святой водой. Началось.

Возле одного из домов малышка, едва научившаяся ходить, глядела восторженно на колонну людей широко распахнутыми ясными глазами, потом сделала несколько неуверенных шажков в нашу сторону - хотела присоединиться. Мама с улыбкой задержала ее, папа рядом посмеивался:
- Чуть позже!..

Припекало. Я двигался по правой стороне в тени тополей. Почему-то довольно скоро начали беспокоить стопы, хотя читал псалтирь и старался идти по грунтовой обочине. «Та-ак… А почему? Наверное, сначала надо прочитать акафист, который в этот раз слушал вполуха к тому же, а потом уже переходить к Псалтири» Исправился. Стало полегче. Зазвонил телефон.
- Алё, отец Стефан!
- Василий Петрович, мы заходим на мост. А вы где уже?
- Я подхожу к АЗС «Лукойл». Остальные впереди.

…
- Да, Пал Фаритыч, алё! Ты уже прошёл мост?
- Да какой там! Я еще на Ленина.
- Я думал, ты вместе с Леной и отцом Стефаном.
- Ну я их привёз поближе к ходу, потом поставил машину. Ты же знаешь: я, как обычно, должен сначала к колокольне притронуться, чтобы полный путь пройти с самого начала.
- Понятно. Красавчик! Минут на двадцать-тридцать от них отстаёшь.
- А вы где будете на привале? Там же?
- Пока не знаю. Чуть позже Альфредычу позвоню.

Юля Живилова, державшая за руку дочку отца Стефана Ангелину, вместе с Валентиной Яковлевной ожидали меня на обочине:
- Василий Петрович, не знаешь, где отец Стефан?
- Догоняет потихонечку. Наверное, «заправку» прошёл уже.
- Ну, мы подождём.

…
- Алё, Петрович! Ты где?
- Альфредыч, я минут через десять-пятнадцать подойду к заправке перед кольцом.
- Мы не стали далеко идти в этот раз. Там народу много, скорее всего. Тень придётся искать. Да и ход пойдёт в обратную сторону. Почти сразу после кругового движения возле забора нас увидишь. Почти напротив «Мега-Центра» справа.

Наши лежали в тени металлического забора возле углового дома, расстелив коврики. Окликнули меня. Я пару минут примерялся, куда бы лечь: через час солнце будет уже светить не только на ноги, если я лягу рядом с Сашей Барбиром, но и на лицо. Либо бросить коврик за углом немного отдельно от всех, либо вот сюда под деревце вплотную к сидевшей на стульчике возле калитки бабуле. Сначала подумал, что это хозяйка дома, а оказалось, что тоже паломница. Тут и расположился.
- Саша, заметь, где мы с тобой опять встретились – улица Кирова, дом 16!
- Ахаха! Место встречи изменить нельзя!
- А что это, интересно, за место у нас с таким адресом?.. Сейчас поглядим… Нет, есть только коттеджи Кирова, 18 напротив моего дома. Кирова, 16 вообще нет. Снесён. Ну ладно…

Я насыпал в рот из баночки орехово-изюмно-цукатную смесь. Достал шоколад с орехами, пока он не размягчился на жаре. И тут же им измазал рукава и грудь: «Хе-хе, Вася весь в шоколаде – прям символ моего крестного хода!..» Катя легла по другую сторону от бабули, которую мы потом вместе подкармливали слегка:
- Ой, деточки, спасибо! Не знаю, сколько пройду…

Я набрал номер отца Стефана. «Телефон выключен или находится вне зоны действия сети». Уже в который раз так за сегодня. Что со связью? И опять сам перезванивает:
- Алё, Василий Петрович, вы где?
- Мы после первого же светофора на перекрестке справа.

Через пару минут они заняли исчезающую тень под молодой черёмухой. Володя тут же достал «полторашку» святой воды, набранной в Трифоновом монастыре, и вручил отцу Стефану.
- Володя, а я зачем тогда по твоей просьбе набрал две бутылки? – я был в недоумении.
- Чтобы тебе самому пить. Я думал, что у тебя воды нет, - улыбался добродушно Володя.
- Я ж набрал отцу Стефану тоже. Ну, ладно. Спасибо за заботу, ахаха!

Хоть я и убрал по максимуму в багажник отца Стефана всё ненужное в течение дня, но Володя всё равно нагрузил лишней водой. Ничего не может быть случайного. «Да… Видимо, нет воли Божией, чтобы я сильно облегчил путь. Святые специально носили вериги или тяжелые мешки. От крестов нельзя отказываться. Свой крест – самый красивый»

Блаженная схимонахиня Мария (Матукасова) /28.03.1908 – 14.01.2000/ ходила, надев на босу ногу галоши, подпоясывалась веревкой, взгромоздив на плечи тяжелые мешки. Прохожие пытались ей помочь, поддержать груз, но она не давала: «Я сама буду носить ваши грехи». И носила то четыре мешка, то пять-шесть, да ещё кошелку в руках. Однажды решили посмотреть, что у нее там. Оказалось, всякий мусор, камни, железки, полынь, крапива. Мешки эти крепкому мужику не поднять, а она шла и даже не прогибалась. В житии некоторых блаженных описано, как они поднимали с земли всякий мусор – фантики, листики, камешки. Казалось бы - для чего? А оказывается, чтобы скрыть свои земные поклоны.

- Алё, Василий, ты где? Не могу вас найти: всё уже обошёл! – Серёжка Политов, судя по голосу, очень хотел со мной встретиться.
- Напротив Мега-Центра. Иди на выход, последний перекрёсток перед кольцом. Слева.

Через три минуты был рядом со мной:
- Слушай, брат Василий, у тебя запасные штаны тонкие какие-нибудь? Я весь запарился уже!
- Ну да, в таких плотных, как у тебя, сегодня жарковато. Есть тонкие белые спортивные. С сеточкой внутри, в которых я в прошлом году ходил. Померяй. Только они без ремня. Если малы, то могу эти тебе отдать, которые ты мне подарил в прошлом году. Они свободные, внутри прохладно, аххаха!

Серега тут же на коврике скинул свою «горку» и примерил белые из плащёвки.
- Малы?
- Не, отлично, Василий! Спасибо, брат!
- Ну и слава Богу!
- Потом отдам.
- Да как получится, у меня еще есть, ахаха! Теперь понятно, зачем я взял столько...

Авив принёс мороженое, угостил. Кто-то дремал, кто-то подкреплялся. Юля заливисто смеялась.
- Джулия - мой зам по смеху.
- Ахаха! Чем сложнее ситуация, тем больше ржу! Василий Петрович, хочешь конфетки «холлс»? Мятные.
- Давай…

Слегка подремал до прихода Павла. В этот раз он взял туристическую палку - у него болело левое колено. Утром он советовался, как лучше сделать: надеть бандаж под штаны на голую кожу? Но тогда будет сильно потеть нога. Поверх штанов? Тогда будет пылиться и потом плохо застёгиваться. Остановился на втором варианте. Времени до выхода колонны оставалось около часа. Но у Павла Фаритыча было своё расписание, исходя из состояния здоровья.

Я встал после прохода основной массы людей, теперь уже начал переход с акафиста Николаю Угоднику, а потом уже перешёл к псалтири. Температура +27 - серьезное испытание для многих паломников. Первый день изнурял православных жарой. Слегка облегчали жизнь кучевые облака, но ненадолго. Меня обогнал Слава Зыков с Аней, я его окликнул. Он был весь взмокший и заметно утомившийся. Но почему-то при этом без кепки. К концу перехода меня догнали и братья, и на привал я пришёл вместе со всей нашей компанией. Воду кипятил небольшими партиями, чтобы самые уставшие начали пить побыстрее.
- Сашечка, что хочешь: сухарики, печенье, шоколад, кулич…
- Кулич! Кулич!
- Коленька, как ты?
- Жарко, Василёк… - поделился Коля Изюмский.
- А я намазался кремом, мне прям хорошо. Даже прохладно, особенно когда ветерок обдувает взмокшую спину. А может и из-за постоянного чтения Псалтири. Ну и широкополая шляпа закрывает шею. Еще и Юля дала мятные конфетки, очень помогают!

Конфетки давали еще и энергию на последних минутах до окончания перехода.

…Перед трассой нас снова всех затормозили минут на десять-пятнадцать, ждали, пока основная масса крестоходцев соберётся. Меня окликнул Миша Бодряков.
– О, отец Михаил! Христос воскресе! – я вспомнил, что его зимой рукоположили в дьяконы. – С кем идёшь?
- Вот, с отцом Владимиром, ахаха! - указал он на иподьякона Володю, с которым мы не раз встречались не раз на архиерейских службах.

Обнялись.


Перед Бобино. Саша Барбир - по центру, за ним - о. Дмитрий, с которым мы познакомились позже, справа – Альфредыч


… На входе в Бобино стоял Женя Антонов с висевшей на шее большой иконой Николая Чудотворца.
- Это с прихода отца Леонида. Василий, дай я к тебе приложусь, как к святыне! - улыбаясь, Женя нагнулся ко мне с высоты своих двух метров.
- Аххаха! Скажешь тоже!

Я сделал всего несколько шагов, как меня окликнул Альфредыч. Отец Стефан, стоявший возле своей машины, улыбался:
- Как мы рады, Василий Петрович, что Вы всё же не очень медленно идете. Хотим сразу выехать.
- А я думал, вы возле дома Виктора. Утром Павел сказал, что вы туда подъезжали, предлагал всю мою сумку с продуктами закинуть в холодильник.
- Подъезжали, но нас полицейские попросили переставить машину. Правда, мне еще предстоит в Киров вернуться, буду потом Лену догонять.
- А зачем в Киров?
- Да монах-то не пошёл крестным ходом. Лена целый день тащила его сумку, а он остался, названивал на свой телефон, который как раз в сумке и лежит. Сейчас мне позвонили с учебного центра. Оказывается, он вернулся туда, они его покормили, и он пошёл опять в Трифонов монастырь, просил его забрать. Чудной какой-то…
- Понятно.

Альфредыч попросил накидку у отца Стефана, а я у Юли – конфетки Холлс:
- Так хорошо на жаре идут с ментолом!
- А то! – и отдала всю пачку.

Я подошёл к Лене:
- Лена, у тебя есть муж - Игорь. Ты должна у него спрашивать, что делать в непонятных ситуациях. Вот что он скажет, то и делать. Это глас Божий. А монахов не должна слушать. Монахи сами должны слушаться. Страшно ему ехать быстро с тобой – пусть едет с другими.

Лена кивала, соглашаясь. Слава Богу. Каждая жена обязана помнить грустную историю прабабушки Евы и не должна вступать в диалог с говорящими змеями, а идти к мужу и жаловаться, что они её смущают. Даже если они принимают вид монахов или «ангелов света» (2 Кор. 11:14). Слушаться мужа, как Господа. «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10: 37) Поэтому та жена, которая любит мать или отца более мужа, сына или дочь более мужа, монахов или подруг, карьеру или хобби более мужа, оказывается недостойной хорошего мужа.

- Монах еще советовал три дня поститься после причастия! – добавил Саша Барбир, когда мы отошли уже.
- А после-то зачем?? «Могут ли поститься сыны чертога брачного, когда с ними жених? Доколе с ними жених, не могут поститься» Заметь, что нас эта ситуация никак не коснулась. А больше всего досталось Лене. И отцу Стефану слегка. Интересно Господь попускает. Стоило бы поразмыслить Лене, почему именно ей прилетело.

Мне отец Николай тоже рассказывал про одну старую монахиню, которая много лет назад доводила одного молодого батюшку в нашем Казанском храме, вынуждая выполнять ее желания:
- Аргумент был такой: «Аще кто досадит монахине, да будет извержен!», - смеялся мой духовник. - Хотя такого в Апостольских правилах нет. Там сказано «Аще кто из причта досадит пресвитеру или диакону, да будет отлучен от общения церковного». То есть запрещено составление заговоров, направленных против иерархической власти. А она вот своё придумала, пользуясь тем, что он многого не знал. Вообще слово «досадит» некоторые толкуют уж очень расширенно... Я тогда алтарничал, а она как-то причастилась и просит: «Пусть батюшка попросит спеть мне многолетие, у меня сегодня день ангела!» Батюшка аж не поверил: «Сама попросила??» Вот такие монахи и монахини бывают…
- Я помню, мне бабули в Вознесенском запрещали целовать и обнимать своих детей после причастия. Странные. Благодать уходит от грехов, а не от проявлений любви.
- Да какие только «бабьи басни» не услышишь…

…Саша Барбир взял мою палатку, а Альфредыч и Володя подхватили мой мешок.
- Ты с нами? Или отдельно? – глядел на меня Альфредыч.
- Я в палатке около ростовских. Лёша ждёт. Подарочки вот им приготовил. А сало, кстати, заберите, которое Лена оставила. Сейчас поедите как раз.
- Двадцать лет в этом доме! – Саша Барбир сам себе удивлялся.

Лёша Корниенко стоял по центру улицы прямо напротив часовни. Мы обнялись.
- Лёш, помоги.
Лёша взял мешок из рук братьев и пошутил:
- Вот так заведешь друзей, а потом помогай им!
И мы пошли к автодому.

- Лёш, наверное, на то же самое место и поставлю палатку.
- Да, хорошее место. Мы тоже пару палаток во дворе поставим. Надеюсь, хозяева будут не против. Ушли куда-то… В туалет, кстати, запретили ходить через весь двор, придётся во-он туда по дорожке… Ну, пойдём ужинать.

Под навесом автодома ели супчик дяди Пети семь или восемь женщин. Дядя Петя сложил в холодильник грибы и бруснику, а я пошёл собирать палатку.

- Это кто? Василий? – услышал я краем уха чей-то вопрос.
- Василий, да. – Подтвердил Лёша. - Ты смотри, как все женщины оживились. Брат Василий, ты самый популярный человек в Пролетарске.

Поддержал его шутки и Дима, попутно помогая вставлять дуги в петли:
- Василий, приезжай к нам в гости. Мы тебе кортеж организуем, встретим тебя, если приедешь, а если прилетишь, то вообще аэропорт закроют для тебя.

Установив палатку, я сел на свой стульчик в сторонке, ожидая, пока все ростовские закончат ужин.
- Брат Василий, пойдём воду в канистры поможешь набрать, - предложил Лёша.
- Пойдём, Лёшечка.

На крылечке дома напротив сидела молоденькая серенькая кошечка. При виде нас она взобралась на перила.
- Ты смотри, какая красивая! – любовался Лёша. – хозяева выпустили погулять. А вот и они пришли. Вы не против, что мы палатки у вас во дворе поставили?
- А куда нам деваться теперь-то? – усмехнулся хозяин. С другой стороны, ростовские здесь не первый год останавливаются, больших неудобств не создают. Да и забор отсутствует.

Пока мы набирали воду, Игорь пытался собрать небольшую палатку, параллельно поглядывая в видеоинструкцию, которую ему переслал Влад – видимо, и палатку тоже он предложил. Игорь уже успел просунуть дуги в петли и теперь крепил к ним фиксаторы крыши палатки. Получилось странное сооружение сантиметров сорок шириной. Мы хохотали:
- Ты как здесь собираешься спать, ахаха? На боку?
- Да я не понимаю, почему так получается, - смущенно улыбался Игорь. - Не могу сообразить.
- Надо дуги как-то перекрестить.
- Ну, показывай своё видео! Шо там у тебя? – скомандовал Лёша.

Мы смотрели втроём:
- Перематывай… перематывай… Вот! Стоп! Видите, дуги перекрещены. Надо фиксаторы отцепить и к противоположной дуге прицепить.

В итоге получилась симпатичная двухместная палатка. К концу сборки подошёл и Влад:
- Игорь! Да я ж тебе видео прислал, как собирать! Шо ж ты… - пародировал ростовский акцент Влад.
- Да шо-то вот… - оправдывался, улыбаясь, Игорь.

И мы пошли к столу.
- Василий, а шо с груздями делать? И с брусникой? - Дима не понимал ценности северных деликатесов.
- Ты не пробовал бруснику ни разу?
- Не, откуда...
- А вот Влад наверняка знает, что с ними делать.
- Влад, ты знаешь? – удивился Дима.
- Конечно.
- В Тотьме бывал сколько уже раз, должен знать, - предположил я. – Грузди хорошо с лучком и сметаной. И картошечку вареную бы покрошить. Брусничный сок разбавить водой раз в пять-семь - по вкусу. Налей в бутылку морс, он за день даже на жаре не испортится. Очень вкусный. А сами ягоды можно с попробовать с мясом – с шашлыком, например. Нас так научила свекровь у сестры, когда приехала на их свадьбу в Сыктывкар. Евреи умеют придумывать забавные сочетания, мы бы не догадались. Мама у меня сразу оценила идею.
- Слушай, я не запомню. Давай, ты моей Лене всё это расскажешь.
- Да я потом сам вам сделаю 6 июня, когда будет много свободного времени.

- О, вот и Земфира пришла! – Влад оживился и тут же начал подкалывать паломницу примерно наших лет, вытиравшую волосы после душа. Видимо, в молодости она была очень яркой и живой, но всё еще сохраняла привлекательность и энергию.
- Да мне твои шутки… Я выросла среди двенадцати братьев. Я ко всякому привыкла!.. – непробиваемая Земфира ничуть не смущалась.

Потом мы освободили стол для съёмочной группы, которую пригласили ранее то ли Лёша, то ли Володя. Подошли семь разновозрастных мужчин и молодая женщина, все в черных футболках с указанием должности на спине. У дамы красовались белые буквы «ПРОДЮСЕР». Сама она была в черных берцах и черных же брюках в обтяжку, волосы собраны в пучок, а оголённые части тела были разрисованы татуировками в количестве на квадратный сантиметр не меньше, чем у отсутствовавшего в этом году золотозубого тракториста Николая. Кто-то из киношников оказался знаком с Владом.
- Мы тут перед началом хода пытались договориться с полицией по поводу коптера. Подходим, спрашиваем: «Как можно поснимать с квадрокоптера?» А они сразу: «Мы собъём!» - «Да мы вот как раз и хотим узнать, что нам нужно сделать, с кем из начальства договориться, чтобы дали разрешение?» Ну, в общем через церковное начальство вышли на их начальство, в итоге нам дали разрешение на пять минут съёмок.
- А мы тоже небольшой любительский фильм сняли зимой, - и Влад поведал, как они шли с Воронежа до Дивеево.
- А сколько шли?
- Двадцать два дня. Было и минус двадцать пять.
- Ого!
- Но благодати - море!.. Вот, Алексей придумал и продумал всё, - Влад представил им своего друга из Воронежа.
- А как называется фильм?
- «Молитвенный спецотряд»
https://www.youtube.com/watch?v=jsvufgpq2-w

Я его сразу посмотрел, как Влад выложил в сеть. И не мог сразу поверить, что ни одно место ночёвки - а их было двадцать одно - заранее не было забронировано:
- А как так?? Как вы ночлег находили, Алексей?
- Да вот как-то с помощью Божией всё и получилось. Везде нам предлагали жильё.
- Ну, это чудо, конечно!

- Брат Василий, бери кусочек, который на тебя смотрит, - предложил Лёша, нарезая для всех на бумаге огромного копчёного толстолобика.
- Глаза его мутные на меня смотрят призывно. Голову возьму. Разбирать её потихоньку буду…
- Тогда и пивка к рыбке, Василий? – тут же оживился Игорь.
- А давай и пивка! Такая жара целый день, бутылочку выпью, пожалуй.

К столу подошла ростовчанка, которая еще не ужинала, взяла кусочек рыбы и стала есть стоя, так как все стульчики были заняты. Кто-то из киногруппы захотел уступить ей место, но она отказалась:
- У нас по-другому: если мужчинам нет места, то женщина стоит.
- Как, говорите, Вас зовут? - Влад тут же взял ее под локоток, изображая, что уводит в сторону.

Влад опять отжигал. Все хохотали. Но в каждой шутке есть только доля шутки, а остальное – правда.
- А я в молодости ни одного боя не проиграл, – Влад помолчал секунду и добавил. – Потому что очень быстро бегал!
- Ахахаха!

Киношники, поужинав, ушли.
- Игорёк, а Коленька не пошёл в этом году?
- Не, на сутки буквально опоздал, не сложилось, пришлось ему уехать в другое место.
- Ну, будем фотки ему посылать, пусть завидует!
- Ахаха, да! Пусть завидует!
- Да шо она у тебя падает! – поправлял ему на макушке казачью шапочку Влад. – Голова меньше моей что ли?
- А не твоя кубанка, Игорь?
- Это не кубанка. Это тафья, - просветил меня Влад.
- Надо мне тесёмочку какую-то пришить, чтобы завязать, - раздумывал Игорь.
- У меня черный скотч есть. Давай примотаем? Гвоздиком уж не будем прибивать. – посоветовал я. - Потом будут люди говорить: с ростовскими идёт блаженный Игорь, еще и строго на боку спит в специальной узкой палатке.
- Ахахахаа!
- А почему вы смеетесь над моими святынями? Видите, тут сверху кресты нашиты. Если для вас не святыни, то для меня святыни!.. – повернулся ко мне Влад, оторвавшись от рыбы, сказав вроде бы строго, но в конце смягчив улыбкой. Иногда не поймешь, серьезен ли он или шутит. Но с учетом того, что любой человек всегда говорит о себе в любой момент…

- Василий, еще пивка? – не унимался Игорь.
- Не, хватит на сегодня. Надо уже спать укладываться потихоньку. Время – десятый час, поднялся я.
- А может и хватит, да…
- Как твоё имя, ангел? – тоже встал и подошёл ко мне уже слегка захмелевший Влад.

Мне сначала показалось, что он придумал очередную шутку.
- Ты забыл, как меня зовут? – улыбнулся я.
- Нет, не забыл.

Я обнял его, похлопал по спине.
- А ты знаешь, что значит похлопывание? – задал он вопрос.
- Что? Расскажи, - я не забыл, что он ещё и очень неплохой психолог.
- Посмотри в ютьюбе.
- Скажи. Не хочу смотреть. Ничего не хочу смотреть в ходу.

Но он в ответ тоже обнял меня и при этом нажал сзади пальцами на спину. Не больно, но как-то чувствительно.
- Ты сейчас что сделал? Что это означает?
- Всё будет хорошо.

И мы разошлись по палаткам. «Вот заинтриговал же… Ладно, не посмотрим, а почитаем: «Объятие с похлопыванием. Если другой человек нежно похлопывает вас по спине во время объятий, то таким образом он выражает свою поддержку, пытается приободрить, хочет быть для вас опорой. Это трогательный жест, характерный для людей, которых объединяет глубокая привязанность друг к другу… Объятия с поглаживанием по спине. Это такие объятия, которые обычно дарят друзья. При данном виде объятий вы испытываете эмоции, обнимаете друг друга и слегка поглаживаете по спине. Такие объятия означают, что вы желаете другому человеку добра и надеетесь, что он счастлив. Это искренние и значимые объятия. Такие объятия дарят друзья после разговора по душам или после того, как они помирились после ссоры...»»

Ну да, хотел бы я, чтобы у Влада всё сложилось благополучно в личной жизни, наконец. Чтобы ушла боль, которую приходится заглушать разными видами анестезии типа алкоголя и маскировать, превращаясь часто в «дежурного клоуна», как он сам сказал. Как-то в ходу он спародировал в точности пронзительные интонации и тембр Володи, все ростовчане оглядывались и не понимали, откуда голос.

Хочется, чтобы вообще все были счастливы. Чем больше счастливых людней вокруг, тем самому спокойнее.

4 июня.

…Вышел примерно, как в прошлом году - в 3:40, начал с акафиста. В этот раз сфотографировал озеро не просто из-за его красоты, а ещё и потому, что его вид резонировал с моим внутренним состоянием покоя и умиротворения. Вспомнились слова из Ветхого Завета о том, что Господь не в буре и громе, а в «веянии тихого ветра», в церковно-славянском варианте – в «гласе хлада тонка» (3 Цар 19:12). А еще близкие по смыслу переводы этого отрывка - «тонкий звук тишины», «абсолютный звук тишины». Звенящая тишина покоя. (https://bogoslov.ru/article/6174933)



…В Стрелковых меня окликнула Оксана из другой сыктывкарской компании. В 2021 году я отказался взять ее в нашу группу, она тут же нашла других паломниц из Сыктывкара, и время показало, что так всем гораздо лучше. Я решил дочитать кафизму, поэтому не глядел по сторонам до самого места остановки. В двух чайниках хозяева кипятили воду, она мгновенно заканчивалась, народ толпился с кружками возле стола. Я не стал ждать, набрал воду из шланга в металлическую кружку, выбрал местечко на участке и зажег горелку. Попил чай со сладкими булочками с «чокопаем» и не успел заняться своими ногами, как подошла вся наша братия.
- Петрович, можешь и мне пластырь наклеить? – Альфредыч присел рядом на коврик.
- У тебя мозоли? – неубиваемый Альфредыч меня удивлял. - Показывай.
- Да сам не понимаю, что такое. Везде натирается в этот раз…

Натёртости были пока небольшими. Наклеил ему пластыри в два слоя на верхнюю часть ступней обеих ног. Коля и Саша сходили за кипятком для всех. Альфредыч решил вздремнуть после завтрака:
- Петрович, ложись тоже, поспи. Потом ливень ожидается. Не даст.
- Да уже громыхает. Туча вон какая идет, на полнеба. И ветер. Мне кажется, уже сейчас не даст поспать. Минут двадцать – и начнется дождь. Может, на поле удастся поспать. Вы где там будете?
- Сверху справа. Немного не доходя до самого верха.
- Ладно, найдёмся. Сразу сапоги надену да пойду.
- Ну, смотри сам… - и закрыл глаза.

На окраине следующей деревушки перед выходом на поле хозяева крайнего дома разливали травяной чай. Я взял одноразовую чашечку.
- Как Вас зовут? – спросила молодую хозяйку соседка.
- Юля.
- Храни Вас Господь, Юля!

«Да, теперь Юлю надо поминать всегда. И супружескую пару в Стрелковых. Как же их зовут?.. Ничего, не страшно, что не знаю – Бог знает…»

В лесу было сухо, почти не было пробок несмотря на то, что большинство были в кроссовках. На привале переоделся в сухое, сырую футболку повесил на ветки молодой сосны, позавтракал и лёг поспать в тени. Дождь так и не начался, туча прошла стороной. Светило солнышко, но я так и не заснул. По соседству расположился отец Александр Соколов с группой сыктывкарских паломников, к ним подошли Наташа Плесовская с Таней – неразлучная парочка. Уходя с привала, я им всем помахал рукой. После горки на спуске возле дороги сидел на травке Влад в черных очках. С улыбкой пожали руки друг другу. Ростовских рядом не наблюдалось почему-то.

Ветер усиливался, медленно надвигался огромный темно-синий грозовой фронт. Поначалу казалось, что он стоит на месте, а подходим к нему мы. Но остановившись и приглядевшись в небо, я убедился, что туча неумолимо приближается: «А голова колонны-то уже под ливнем…» Какое-то время я шёл совсем медленно, еле передвигая ноги и глядя то в Псалтирь, то в небеса. Потом даже совсем остановился, всё еще надеясь, что закрываться плёнкой не придётся. Но вот упали первые крупные капли, такие же оптимисты, как я, начали скидывать рюкзаки и доставать накидки. «Да, сейчас начнется...» Телефон упаковал полиэтилен и вместе с Псалтирью засунул в сумочку, а её - в мусорный пакет, который сложил в рюкзак. Женщина, оказавшаяся рядом, попросила меня поправить ее накидку, а я, в свою очередь, её - аккуратно закрыть пленкой мой рюкзак. Вовремя подошла.

Через минуту зарядил мощный ливень с ветром. Вода по пленке стекала на штаны спереди. Сначала намокли они, но этим дело не ограничилось – вскоре от стекающей по штанинам воды стали сырыми и носки. Я распахнул пленку, расставив слегка руки перед собой, чтобы вода с краев не попадала на штаны и в сапоги, потом развёл руки чуть в стороны, защищаясь от косых капель сбоку. «Хех! Расправил крылья. Как самолёт. Бомбардировщик Ту-160М2 «Белый лебедь» с изменяемой стреловидностью крыла» Вспомнились слова протоиерея Николая Гурьянова: «Я скоро улечу… на крыльях… Они у меня огромные и сильные… И Дома буду молиться за всех вас…» У Альфредыча постоянно слёзы на глазах, когда он воспоминает встречу со старцем:
- Он не выходил наружу, через щёлочку общался. Я подхожу, не успеваю ничего сказать, а он мне: «Что, Сашечка, приехал?» Я аж онемел от неожиданности!..

Что-то произошло во мне серьезное, раз у двух близких мне людей - мамы и Василисы - качественно изменилось бытие одновременно 21 марта. С чем-то я справился окончательно - возможно, решил ту самую нерешённую с первого брака задачу. Отцепил перед самым крестным ходом и другие висевшие тяжёлые гири. И полетел. Хочу - низко, хочу – высоко. Хочу – быстро, хочу – медленно паря… Аллилуйя! Слава Тебе, Боже! «Жить хорошо! А хорошо жить - еще лучше!» А на Пасху Господь дал, наконец, взглянуть абсолютно трезвым, ничем не замутненным взглядом на мучавшие долгие годы проблемы. Этакий подарок, пасхальное яичко. Перегорели страсти, всё ненужное переплавилось. Что-то осталось блестеть, похожее на золото. Совсем немного. Но моё, трудовое, заработанное с Божьей помощью. Без Него бы никак. И как сохранить? «Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мф. 12: 30), «претерпевший же до конца спасётся» (Мф. 10: 22) Через преодоление всепоглощающих страстей Господь может привести к настоящей любви: «Терпи и молись. Ради Меня. До конца. Без перерыва». Всё во благо может превратить: из камней может сделать хлебы, из грязи – золото, а из страстей – любовь. Из ничего – всё.

«А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать,
дабы, как грех царствовал к смерти, так и благодать воцарилась
через праведность к жизни вечной Иисусом Христом, Господом нашим.
Что же скажем? оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать?
Никак. Мы умерли для греха: как же нам жить в нём?»
(Рим. 5:2 - 6:2)

Часть 1
Чаcть 3
Часть 4
Часть 5