Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен (Anders Fogh Rasmussen) в интервью нашей газете ответил на упрек в том, что альянс относится к своим восточным партнерам так, будто они не являются его полноценными участниками. По его словам, в связи с украинским кризисом присутствие НАТО на восточных рубежах будет более ощутимым.

Генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен, полномочия которого вскоре истекают, объявил борьбу новой угрозе для альянса. Эта угроза не носит военную форму и не скапливается у границ Североатлантического союза. Она находится внутри него и состоит из пары слов и определенного настроения. Недавно некоторые политики и журналисты из восточных стран-членов НАТО выступили с утверждением, что членство в альянсе делится на «первоклассное и второклассное». По их мнению, страны, на территории которых отсутствуют значительные военные силы альянса, не могут быть уверены в том, что получат помощь в случае нападения на них со стороны России.

«Никакого членства первого и второго класса нет. Все страны-члены равны между собой», — подтвердил Расмуссен в своем недавнем интервью для нашей газеты и других европейских СМИ. «Мы примем все необходимые меры для эффективной обороны и защиты каждого из наших членов». На саммите НАТО в Уэльсе, запланированном на следующую неделю, по словам Расмуссена, должны быть развеяны все сомнения на этот счет.

В прибалтийских странах НАТО есть значительные русскоязычные меньшинства

Способствовать этому призван так называемый План действий по обеспечению боеготовности (Readiness Action Plan), предусматривающий целый ряд мер. «Мне кажется, наши восточные партнеры будут довольны этим планом. Присутствие НАТО на востоке будет более ощутимым», — сказал Расмуссен. Очевидно, впрочем, что этот план не предполагает переброски значительных военных сил на восток. О бригадах, которые желал бы видеть на территории своей страны польский министр иностранных дел Радослав Сикорский (Radoslaw Sikorski), речи не идет. Это, кстати, противоречило бы договоренностям между НАТО и Россией, закрепленным в Основополагающем акте о двусторонних отношениях, подписанном в 1997 году, а также в Римской декларации 2002 года.

Вместе с тем Расмуссен сказал, что действия России, нарушающие территориальную целостность и независимость Украины, «возмутительным образом» противоречат положениям двустороннего соглашения. Но принцип НАТО, по его словам, прост: «Мы придерживаемся Основополагающего акта об отношениях Россия-НАТО. Меры, которые мы принимаем, не выходят за рамки этого документа». Таким образом, переброска «значительных» военных соединений НАТО на территорию новых членов альянса исключена. Это, однако, никоим образом не значит, что восточные европейцы останутся наедине со своими опасениями. Ведь некоторые страны «очень обеспокоены» тем, что Россия оставляет за собой право вторгаться на территорию других стран с целью «защиты так называемых интересов русскоязычного населения». Датчанин имел при этом в виду три прибалтийских государства, в которых имеются крупные русскоязычные диаспоры.

«Наконечник копья» быстрого реагирования

На предстоящем саммите альянс, по словам Расмуссена, пойдет навстречу прибалтам, приняв решение об ужесточении требований к силам быстрого реагирования НАТО. Страны-члены альянса передают в распоряжение этих сил различные компоненты, но до сих пор их ахиллесовой пятой считалась быстрота реагирования. «Теперь мы намерены создать внутри этих сил особый отряд — “наконечник копья” — повышенной боеготовности. В случае возникновения угрозы для какого-либо союзника НАТО мы сможем немедленно задействовать этот “наконечник” для защиты нашего союзника, находящегося под угрозой», — сказал Расмуссен. Он не назвал точного времени реагирования, но, по его словам, речь в таких случаях будет идти о нескольких часах.

Эта же мера должна стать ответом на требования восточноевропейцев по поводу более значительного присутствия НАТО на их территории. «Для этого “наконечника копья” потребуются дополнительные сооружения в соответствующих странах», — подчеркнул генсек альянса. По его словам, они должны создать необходимую инфраструктуру, а также объекты, в которых будут размещаться штаб сил быстрого реагирования и необходимое оборудование.

«В будущем вы увидите усиленное присутствие НАТО на востоке», — заверил Расмуссен. Это касается и присутствия в этих странах солдат, которые будут «постоянно ротироваться». «Каждый потенциальный агрессор должен знать: если он лишь подумает о том, чтобы напасть на какого-либо союзника НАТО, ему придется иметь дело не только с солдатами из соответствующей страны, но и с силами всего НАТО», — предупредил Расмуссен. В связи с этим, по его мнению, должны отпасть всякие сомнения в том, что статья 5 Договора НАТО — ключевая для существования всего альянса — действует в равной степени для всех без исключения его членов.

Расмуссен требует более существенных расходов на оборону

Однако непосредственной угрозы для прибалтийских государств Расмуссен, по его словам, не видит. «Русские знают, что мы всерьез воспринимаем наши обязательства в соответствии со статьей 5», — сказал он. Вместе с тем НАТО должен подстраиваться под нынешнее положение дел. «Никто не ожидал, что Россия решит силой захватить территорию другого государства. Мы заметили серьезные изменения в действиях российских вооруженных сил со времен войны с Грузией 2008 года», — подчеркнул генсек НАТО. По его словам, Россия сочетает боевые действия с кампаниями по дезинформации и способна молниеносно превратить военные учения в реальные наступательные действия.

Расмуссен выразил также надежду, что страны НАТО на встрече в Уэльсе договорятся о постепенном увеличении расходов на оборону. По его словам, члены альянса, «видя “кризисную дугу”, тянущуюся с востока через Ближний Восток на юг», должны больше средств инвестировать в собственную безопасность.

Источник

В пятницу я написал статью, посвященную переоценке российской позиции по кризису в Сирии, в которой задался вопросом о том, не следовало ли — с учетом последующих событий — Западу в свое время серьезнее отнестись к попыткам Москвы сохранить режим Башара Асада (Bashar al-Assad).

Статья, ссылка на которую появилась на Drudge Report, вызвала бурную реакцию. При этом я совершенно не собирался жестко критиковать политику Белого дома в Сирии — напротив, осторожное поведение президента Обамы в данном вопросе свидетельствовало о реалистическом подходе, похожем на подход российского президента Владимира Путина. Не стоит забывать, что многие из критиковавших Обаму республиканцев требовали именно военного вмешательства США в сирийский конфликт.

Однако если проанализировать комментарии под статьей (не обращая внимания на агрессию и личные нападки), можно заметить, что многие из них объединены общей темой. В них проявляется уважение — если не откровенное почтение — к Путину, характерное для многих американских консерваторов. В последние годы обожание Путина стало устойчивой тенденцией среди консервативной части американского и европейского общества. В авторитарном российском лидере многие видят решительность, приверженность к христианским ценностям и традиционный национализм.

Эти чувства щедро изливались в тех примерно девяти сотнях комментариев, которые я имел удовольствие прочесть. Привожу некоторые выдержки, наглядно демонстрирующие, на чем основана поддержка Путина американскими консерваторами.

Многие хотели бы сурового лидера путинского типа без американских финтифлюшек и политиканства:

Thomas Fournier
Путин прав? Кого-то это удивляет? Президент Путин очень умен. Он, безусловно, лучший лидер в мире. Самый лучший из всех, кого я видел. Настоящий мужик, который самостоятельно принимает решения и любит свою страну и своих сограждан.

Steve Stahler
Разумеется, он был прав!!!!! Он — один из мировых лидеров, и для него важна ситуация в мире, а не тусовки, пиар и фотографии... Путин = лидер, Обама = лузер. Во всех смыслах — и как руководитель, и как человек.

David Goldman
Путин — бывший полковник КГБ. Обама — бывший активист-общественник. Разумеется, Путин лучше разбирается в международных отношениях. Это ясно каждому за пределами либеральной эхо-камеры.

Andycutler
Нам стоило бы прислушаться к г-ну Путину (не забывая, что он будет пытаться нами манипулировать). Он настоящий профессионал, притом талантливый, в то время как Обама — не слишком одаренный любитель. При этом его работа — преследовать российские интересы, а не наши. Впрочем, интересы Америки и России не всегда диаметрально расходятся. У нас много общего — например, потребность поддерживать некое подобие международного права и мирового порядка.

Некоторым комментаторам Путин просто очень-очень нравится:

t-bone51
Я хочу назвать своего первого сына Владимиром. «Владимир Эриксон» — как звучит?

JohnLeeHooker1
Вероятно, Путин был бы лучшим верховным главнокомандующим, чем наш дорогой руководитель.

notenotions
Жаль, что он родился не в США...

Некоторые прибегают к культурологическим аргументам, щедро сдобренным предрассудками и исламофобией, пытаясь объяснить, почему путинская политика предпочтительнее той, которую, на их взгляд, ведет Белый дом.

mcstamper
Путин любит Россию. Многим американцам это трудно понять, потому что нас учили ненавидеть нашу страну. России нужны защищенные национальные границы. Мы же (точнее наши мейнстримная пресса и либеральная правящая элита) думаем, что открытые границы и неограниченная нелегальная иммиграция — это очень «прогрессивно». Путин — взрослый человек, который понимает природу власти и знает, как, когда и где можно применять власть. Обама и его друзья — дети по сравнению с ним. Россия платит свои долги и осознает, что национальное богатство — плод производства и торговли. Америка считает, что «богатство» можно получить, наращивая долг и печатая деньги. Россия переживет 21 век. Мы же движемся к банкротству и распаду.

neelynzus
Путин был прав? Прав он или нет — но он лидер. Зато Обама — преобразователь. Он преобразовал нас в «социальное государство» с неподъемным национальным долгом, слабеющей системой здравоохранения, ордой незваных гостей с юга, среди которых вполне могут попадаться террористы, ухудшающимися межрасовыми отношениями, коррумпированными минюстом и налоговой службой, и без всякого авторитета на мировой арене.

MissOgyny
Разумеется Влад Спаситель был прав! Он — последняя надежда Запада (и мира)... и главный враг мусульманских подонков. Владимир Путин — блестящий тактик, не сдается под внешним давлением и наделен множеством других замечательных качеств... Слава Богу, что он публично декларирует свою неколебимую преданность делу защиты христианства и христиан (а также всего западного мира в целом) от угрозы мусульманского безумия.

garys_opinion
Разумеется, Путин был прав. Россия намного больше имела дело с мусульманскими террористами, чем Обама.
Нам пора избавиться от теорий смены режима. Они не работают. Каждый раз, когда мы пытались применить их на Ближнем Востоке, мы терпели неудачу. Там дерется куча группировок, которые пытаются убить друг друга, и нам не следует лезть в их свары.

freods
А еще Путин прав в том, что племенное мышление повсеместно торжествует над мультикультурным глобализмом. Пока западные элиты пытаются распространить на весь мир мультикультурную утопию, Путин укрепляет российский национализм и пользуется в своей стране поддержкой, превышающей 80%.

Doe John100
Конечно Путин был прав: нам следовало держаться подальше от асадовской Сирии и оставить в покое Мубарака и Каддафи. Теперь нам приходится иметь дело с кучей психов-самоубийц с бомбами, помешанных на уничтожении всех немусульман. Прежние лидеры были не идеальны, но те, кто пришел им на смену, намного хуже. В итоге, действуя во имя демократии, мы получили мировую межрелигиозную войну. При исламе истинная демократия невозможна. Ислам — это рак, который нужно вылечить и уничтожить.

Karen Brodsky
Путин умнее администрации Обамы? В том что касается Сирии и мусульман? Как удивительно!
Он просто видит реальный мир, а не одну большую счастливую семью народов, о которой мечтают Обама и Запад... Путин нравится людям, но если русским начнут отрезать головы, его ответ будет быстрым и неприятным... Мир принимает Путина всерьез.

Некоторые явно путают, в какой из стран сильнее заметно советское наследие.

RichTheEngineer
По крайней мере, Путин — не слепой марксистско-ленинский идиот вроде Обамы и прочих необольшевистских преступников. Их жалкие попытки контролировать ситуацию внутри страны, игнорируя весь остальной мир, погубят Америку.

CaptPhil
Жаль, что у нас в администрации нет людей, способных сравниться с Путиным по проницательности, интеллекту и воле. На фоне умных и элегантных ходов Путина на мировой шахматной доске Обама выглядит дрессированной обезьянкой. Кто-то в свое время справедливо заметил, что Путин играет в шахматы, а Обама в шашки! Впрочем, дело не только в Обаме... он окружил себя яркими, но лишенными практического опыта кабинетными учеными, разделяющими его марксисткие и левацкие идеологические пристрастия. Это погубит нашу страну!

Источник

Мартовская аннексия Крыма Россией — это беспрецедентное событие в послевоенной Европе. Неслучайно одной из напрашивающихся аналогий кажутся действия Адольфа Гитлера в 1938. Однако из таких сравнений мало что следует.

В глазах Востока

Россия чувствует себя наследницей Руси. Киев — это ее колыбель, святое место. Регион Донецка и Луганска находился на территории московского государства уже тогда, когда его колонизировали украинские казаки. Крым был завоеван Россией в XVIII веке и населен преимущественно русскими (Украине он был подарен всего 60 лет назад), а Севастополь до сих пор остается символом славы русского оружия. К историческим соображениям добавляются экономические: шахты, металлургические заводы и фабрики Донецкого угольного бассейна создавались не для Украины, а для нужд всей империи. И, возможно, самый важный аспект, на который недавно обратил внимание профессор Адам Ротфельд (Adam Rotfeld): опасения, что Украина скопирует западные образцы, которые будут убийственными для путинского режима.

Между тем несмотря на все эти обстоятельства последняя четверть века показала, что Россия готова принять существование отдельной Украины. Насколько это было бы закреплено формально, уже, конечно, другой вопрос. Но стоит отметить, что после 1989 года территория господства или влияния России постоянно сокращалась (исключения здесь представляют подавление бунта чеченцев и взятие под контроль части территории Грузии: Абхазии и Южной Осетии). В истории страны, которая путем систематических завоеваний расширяла свои земли с XV и по XX век, это явление было новым. Несмотря на это в Польше преобладает желание, чтобы Россия отступала и дальше.

Но если в дни оранжевой революции даже Путин проявил сдержанность, сложно вообразить чтобы не только он, но Михаил Горбачев или Борис Ельцин когда-либо согласились на уход Украины в западный мир. О Западной Украине еще можно было бы поразмыслить (и наверняка неслучайно Владимир Жириновский прощупывал возможность поделиться этой территорией с Польшей), но русскоязычный восток? В любом случае, Горбачев сразу же поддержал аннексию Крыма.

Профессор Ян Видацкий (Jan Widacki) недавно писал: «Были шансы, что в течение двух поколений Украина унифицируется: ее жители, рожденные в независимой республике почувствуют себя гражданами одного государства. Нужно было время и спокойствие. Западной Европе и Польше следует продолжать мудро поддерживать украинские эволюционные процессы. (...) Постепенно, но систематически сближать ее с западным миром, не раздражая при этом Россию. Позволить лавировать между Москвой и Западом, но одновременно шаг за шагом связывать с Европой. Элементарное знакомство с восточноевропейскими реалиями подсказывало, что резкого притяжения к Западу или Востоку Украина в качестве государства может не выдержать и распасться. И что же было сделано? Как раз все, чего делать было нельзя. К сожалению, немалую лепту в украинскую драму внесли польские политики. Украину хотели резко освободить от российского влияния, обманывая нереальной в ближайшие годы идеей принятия в Евросоюз» (Przegląd, № 20).

Наша ответственность

Действительно. Поощряя стремление украинцев создать «такую же, как на Западе» систему, Польша поддерживала все действия, направленные против президента Виктора Януковича и, как в 2008 году в Грузии, высказывалась в пользу всего, что только может навредить России. Эти шаги были рискованными, но имели ли они какой-то смысл?

На самом ли деле под управлением Януковича Украина могла превратиться в российский протекторат? Это большое и густонаселенное государство, подвешенное между Россией и Западом, дружественное и Москве, и Западу (хотя первой, несомненно, больше) было бы тогда, правда, обречено на дрейф, не превратилось бы в страну мечты (в особенности для украинцев из Львова), но одновременно сохранило бы территориальную целостность и ощущение безопасности. У Украины Януковича были по крайней мере теоретические шансы стать европейским связующим звеном, страной европейского баланса. Однако такой вариант в Польше не рассматривался. В раздирающем Украину конфликте наша общественность, а отчасти и руководство, встали на сторону противоположную украинской законной власти, обладавшей демократическим мандатом.

Мы также не рассматривали варианта регионализации Украины. Наши публицисты били в набат: это первый шаг к распаду государства! Это действительно могло произойти, но стал ли риск распада меньше сейчас, когда уже не первый месяц полыхает украинский восток? Если бы украинские власти в свое время предложили проект регионализации, они бы отобрали у России основной козырь. Москва нашла бы новый предлог? Возможно. Но даже если принять, что цель России — это поглощение Украины (что вполне вероятно), сомнительно, что в ситуации каким-то образом связанной с ней страны такие действия имели бы вес.

Десять лет назад я был энтузиастом оранжевой революции, а мой сын ездил в Киев участвовать в манифестациях вместе с украинцами. Но к аналогичной польской солидарности в 2013-2014, уже в иных политических условиях, я отнесся негативно. Чего мы хотели: помочь Украине или насолить набирающей силу России?

В июле 2012 года мы с сыном наблюдали в Львове протестные акции против принятого закона об основах языковой политики. Мне были понятны сомнения по поводу закона, я понимал его неоднозначность (с точки зрения украинцев), но ненависть к «говорящим иначе», к русскоязычным, не желающим становиться людьми второй категории, меня шокировала. Так, думал я, государство не построишь.

Наша русофобия

Созданная Путиным политическая система настолько же анахронична, насколько опасна. В Польше и Европе она вызывает страх, а потом — желание сопротивления, жажду мести. Но Путин когда-нибудь уйдет, а Россия останется. Так что лучше нанести друг другу как можно меньше взаимных ран, чтобы, когда конъюнктура улучшится, вернуться к отношениям, перспектива которых вырисовывалась на рубеже 90-х. Ведь у России много имен. Даже неволя, которую она принесла Польше или Украине (гораздо больше именно ей), не только создала массу зла, но и (попутно, парадоксальным образом) немного положительных вещей. В конце концов объединение украинских земель с XVIII до XX века было бы невообразимо без российского, а потом советского оружия. С учетом соответствующих различий эту формулу можно отнести к современной Польше. «Можно сказать, что Польша существует по воле и милости Сталина», — писал Чеслав Милош (Czesław Miłosz) в книге «Год охотника».

После волн заморозков в России наступают волны оттепели. А наряду с антипольской враждебностью там всегда были огромные сферы приязни, дружелюбия, интереса и даже пропольского снобизма. Так что фундамент, особенно в период российской открытости, был. Но даже если бы его не существовало, актуальным остается воззвание Циприана Норвида (Cyprian Norwid): «Гранича с Россией, следует иметь в ней свою партию».

Но чтобы иметь такую партию следует сперва понять Россию. На взаимном понимании польской и российской исторической миссии строили когда-то свои политические концепции Адам Чарторыйский (Adam Czartoryski), Александр Велепольский (Aleksander Wielopolski), Роман Дмовский (Roman Dmowski). Сейчас, укрепившись в НАТО и ЕС мы взяли Россию в скобки и лишь время от времени пытаемся ее дразнить. Но в целом мы предоставили ее самой себе: с ее комплексами и фрустрацией от «крупнейшей геополитической катастрофы XX века». Мы перестали интересоваться присутствием польской культуры в России, не озаботились «польской партией». И каким разным бы ни было мнение польской общественности на тему России, сильнее всего проявляет себя специфический польский патриотизм. Специфический, потому что примитивный. Его императив — это старание навредить России везде, где это возможно, в наивной вере, что это отодвинет ее дальше от наших границ. (Томаш Сакевич (Tomasz Sakiewicz) уже призывает отправить на Украину польский корпус). Никто не учитывает, что эффект таких действий может быть обратным: он разбудит в россиянах дух обороны. «Мы здесь, чтобы вступить в борьбу», — кричал 12 августа 2008 года в Тбилиси польский президент Лех Качиньский (Lech Kaczyński). И сложно найти лучший пример фанфаронады: пустого раздражения России и отсутствия ответственности за собственные слова. Польша демонстрирует (в личных контактах все иначе), как сильно она не любит Россию. Наш дискурс в отношении этой страны выглядит в лучшем случае покровительственным, ироничным, выискивающим всюду (даже в сочинской Олимпиаде) имперские тенденции, он слеп ко всему, что могло бы быть вызывать в России симпатию. Однако польская русофобия проистекает не только (и, пожалуй, не в первую очередь) из травм эпохи неволи. Грунтом для него служит уходящая корнями в сарматизм убежденность в польском культурном превосходстве. Может быть, стоит напомнить, что по улицам Варшавы лились сточные воды, пока туда не приехал царский генерал Сократ Старынкевич и не устроил там канализацию.

Польская русофобия не имеет особого политического значения, однако она усиливает реваншистские настроения в Кремле. Жаль, что в предыдущую четверть века мы не искали возможности совершить в отношении Москвы какой-нибудь жест дружбы, демонстрирующий ей, что в политике открытости есть смысл. Что бы, например, стало, если бы в Варшаве, на улице Медовой 10, на дворце Морштынов повесить доску с информацией, что с 14 июля по 4 сентября 1707 года там гостил царь Петр I? Он оставил плохой след в польской истории? Но как раз тогда он прибыл к нам в качестве союзника законного польского короля.

Наш проигрыш

Охваченные близоруким, хотя понятным, стремлением обеспечить свою безопасность, мы показали России, что относимся к ней недружелюбно. Но мы доказали и нечто более важное: что российская открытая политика, начатая Горбачевым и продолженная Ельциным и даже Путиным, который пять лет назад произносил в Гданьске революционные для русского уха слова, — это путь к политическому краху. «Общий европейский дом» оказался местом, из которого Россию старались выгнать, и где озвучивались антироссийские фобии, граничившие порой с паранойей. Между тем у Польши, достигнувшей стратегических целей, то есть членства в НАТО и ЕС, не было никакого повода занимать в отношении Москвы агрессивную позицию. Нам следовало быть не ястребами, а, скорее, голубями — медиаторами. Особенно сейчас, когда в Евросоюзе, в том числе в нашем регионе (смотри позицию Венгрии или Словакии) в деле Украины далеко от единодушия, Польша, будучи ястребом, рискует будущим и утрачивает эффективность в настоящем.

Мы проигрываем не потому, что мы недооценивали российскую угрозу. Мы проигрываем, потому что переоценивали его. Ведь не каждый шаг России в прошлом был нацелен на конфронтацию. Сравнивая российско-немецкий газовый контракт с Пактом Молотова — Риббентропа мы сами выставляли себя в невыгодном свете. Представляется, что выросшие из движения «Солидарность» политические элиты, которые руководствуются этосом борьбы, а одновременно некритически относятся к себе самим, не смогли справиться с угрозой, когда та стала реальной. Сейчас, как когда-то Лех Качиньский, мы много говорим, протестуем, обличаем и требуем санкций, соревнуясь вдобавок в радикализме. Но у нас нет идей относительно России и добрососедских отношений с ней, и если у нас закончатся к ней претензии, мы хотя бы начнем требовать признать катынское преступление геноцидом.

Выхода из российско-украинской конфронтации пока не видно. России, цитируя выражение начала Великой Отечественной войны, отступать некуда. Она не может отпустить Украину, иначе возникнет государство еще более антироссийское, чем Польша. Но отступать некуда и Украине: ведь она не может торговать собственной территорией. В свою очередь, Европа, помня опыт Мюнхена, осознает, что пересмотр границ — это путь в пропасть. Ведь Гитлер тоже говорил, что Судеты — это «его последнее территориальное требование». Эти противоречия невозможно разрешить безболезненно. Есть два выхода: открытая война или «вторая Ялта». И нельзя допустить ни того, ни другого.

Какой урок следует для нас из украинского конфликта? То, что постоянным фактором польской политики была и остается Россия. Так что нужно думать. И лучше не задним умом. Хотя все лучше поздно, чем никогда.

Анджей Романовский — публицист, сотрудник Института истории Польской академии наук.

Источник

Потенциальные очаги напряженности означают для Кремля власть. Способствует этому и то, что Запад не заинтересован в одновременной эскалации ряда конфликтов. Но терпение и выдержка могут стать хорошей стратегией.

Нам это знакомо и из обычной жизни — существуют конфликты, которые не решаются, и мы не можем их преодолеть до самого конца. Если же вдруг возникают спорные ситуации по каким-то по другим причинам, то эти конфликты вновь появляются на горизонте и служат дополнительным «полем сражения». Это своего рода резерв. А в дипломатии существует специальный термин — «замороженные конфликты». К их числу относятся и те конфликты, которые были приостановлены при помощи внешней интервенции, хотя их первопричины продолжают существовать — например, противоречия на Балканах. Или, например, конфликты, в которых ни одна из сторон не может окончательно навязать другой свою волю. Подобные конфликты всегда в какой-то момент затихают, а потом вспыхивают с новой силой, как, например, израильско-палестинский конфликт.

Тот, кто захочет найти примеры замороженных конфликтов, может обратить внимание на богатую почву в странах бывшего Советского Союза. Споры возникали в Абхазии и Южной Осетии, которые с точки зрения международного сообщества принадлежат Грузии, но их независимость признана Россией. В качестве других примеров можно назвать Нагорный Карабах и Приднестровье. Владимир Путин продолжил этот список, включив в него Крым. Восточная Украина, в которой он ведет гражданскую войну чужими руками, может вскоре также пополнить ряды регионов с замороженными конфликтами. И кто знает, что будет дальше. Возможно, в поле его зрения уже попали балтийские страны, Молдавия или Сербия.

Москва собирает замороженные конфликты. Всё это площадки возможной эскалации, расположенные вдоль западной границы России. Она хотя и не обладает такой силой, чтобы одновременно во всех них разжечь огонь, но одно только их существование и непредсказуемость путинской политики представляют собой потенциал власти Кремля. Этому способствует, возможно, еще и то, что он в курсе, что Запад не заинтересован в одновременной эскалации всех замороженных конфликтов. Запад может и должен настаивать на том, чтобы все придерживались международного права и, например, Крым не был признан частью России. Но чтобы не подогревать конфликт на Украине, Запад не будет предпринимать усилий для «аннулирования» свершившегося факта.

Можно было бы сказать, что замороженные конфликты таят в себе нечто противоречащее истине. Но в мировой политике речь идет не о создании правды, а об интересах (тому, кто считает это циничным, мы скажем — мир и свобода также относятся к числу интересов). В интересах обеих конфликтующих сторон может быть «замораживание» определенных спорных вопросов, что означает откладывание решения конфликта. Это не всегда плохо. Когда, например, ФРГ приняла решение не ставить более под вопрос легитимность ГДР, не месте бесполезных трений (доктрина Хальштейна) оказалась борьба идей и моделей, которую в результате выиграл Запад. С Тайванем, который не признается Китаем как суверенное государство, коммунистический крупный капитал заключает самые выгодные сделки. То есть всё отлично работает.

Выигрыш времени в дипломатии имеет собственную ценность. Об этом еще 200 лет назад знал известный французский дипломат Талейран. Как правило, многие вещи после долго ожидания не становятся лучше, но время дает новые возможности для их рассмотрения под другим углом. В некоторых случаях подобным образом удается достичь демилитаризации того или иного конфликта. Необходимо было, например, переждать, пока немцы, наконец, не оставили свои реваншистские идеи относительно границы с Польшей по Одеру-Нейсе. Окончательно западная граница Польши была признана только после воссоединения Германии — неожиданное событие, которое, наконец, положило конец замороженному конфликту. И снова время сыграло положительную роль.

Что всё это означает для обращения с новым российским региональным империализмом? Его необходимо подавлять. Потому что, только из-за того, что страна имеет такого соседа как Россию, она не должна иметь меньше прав на суверенитет и интеграцию, чем другие страны. Но не каждый конфликт с Москвой необходимо решать незамедлительно и окончательно. Возможно, путинизм и не продержится долго?

Вероятно, незнание того, как Запад отреагирует в том или ином случае, в стратегическом плане играет ему на руку. Достаточно того, что Кремль осознает, что существует большой риск, если он поднимет руку на балтийские страны или Польшу. Поэтому НАТО увеличивает активность в воздушном пространстве региона и проводит учения, наращивая военное присутствие. Попытки совершить на Балтийском море такие же действия, как и на Украине, не увенчаются успехом — для этих стран существуют гарантии безопасности НАТО.

Источник

Правительство Швейцарии объявило о введении санкций против пяти российских банков, 11 физических лиц, а также в сфере добычи нефти и газа, присоединившись тем самым к санкциям, наложенным на Россию Евросоюзом.

В заявлении Федерального Совета (федерального правительства Швейцарии) говорится, что, учитывая события на Украине, было принято решение принять дополнительные меры, направленные на предотвращение обхождения международных санкций.

Ранее некоторые санкции, введённые Евросоюзом, было достаточно легко обойти, проведя операцию на территории Швейцарии. Новые меры должны закрыть такую возможность и положить конец этой практике.

В том, что касается финансового рынка, пяти российским банкам теперь будет необходимо получать специальные разрешения для использования долгосрочных финансовых инструментов.

Швейцарские филиалы этих российских банков не должны будут получать специальных разрешений лишь в случае, если они не действуют по указанию материнской компании. Это соответствует режиму санкций ЕС.

К списку физических лиц, на которых распространяются швейцарские санкции, добавлено 11 человек, имена которых пока не называются.

Продуктовое эмбарго

В начале августа Россия ввела эмбарго на ввоз овощей, фруктов, мяса, рыбы и молочных продуктов из ЕС, США, Канады, Австралии, Японии и Норвегии в ответ на санкции, которые были наложены в связи с политикой РФ в отношении Украины.

В указе, подписанном 6 августа президентом Владимиром Путиным, речь шла о запрете поставок отдельных видов сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия, "страной происхождения которых является государство, принявшее решение о введении экономических санкций в отношении российских юридических и (или) физических лиц или присоединившееся к такому решению".

Тем самым Швейцария как страна, присоединившаяся к санкциям, автоматически войдет в число государств, которые не могут экспортировать свою продукцию в Россию.

Военные материалы

Кроме того, Берн вводит запрет на экспорт в Россию товаров военного предназначения и товаров двойного использования, а также запрет на импорт в Швейцарию военных материалов из России и Украины.

Отныне технологии добычи нефти в открытом море, в Арктике или же сланцевой нефти также должны получать специальное разрешение для экспорта в Россию со швейцарской территории.

В специально распространённом коммюнике по этому поводу правительство Швейцарии еще раз подчеркнуло, что не признает аннексию Крыма и считает её нарушением международного права.

В связи с этим Швейцария запрещает экспорт любых товаров и технологий, которые могут быть использованы для добычи нефти и природного газа в Крыму и Севастополе.

Источник

25 августа Китай поприветствовал президента Зимбабве Роберта Габриэля Мугабе, который прибыл с визитом в КНР, салютом из двадцати одного залпа. Мугабе — один из четырех африканских лидеров, которых Вашингтон решил не приглашать на саммит стран Африки в США, состоявшийся в начале этого месяца. Запад считает президента Зимбабве «изгоем», но в Китае его встречают с большими почестями.

Можно лишь восхищаться тем, как китайское правительство высказывает свою независимую точку зрения в то время, как западные страны коллективно игнорируют Мугабе. Зимбабвийский лидер — старый друг Китая, поэтому не стоит и задумываться о том, как отреагирует на этот визит Запад.

В этом году Роберту Мугабе исполнилось 90 лет, он — старейший в мире действующий руководитель государства и единственный африканский «отец-основатель», правящий до наших дней. Мугабе руководит Зимбабве уже 34 года. Его отношения с Западом испортились в 2000 году, когда Мугабе начал проводить земельную реформу. Он лишал белых фермеров земли и отдавал ее безземельным неграм, за что западные страны осудили его. Однако Мугабе получил поддержку со стороны черного населения, что позволило ему постоянно побеждать на президентских выборах. Это окончательно определило будущее его отношений с Западом.

Китай не участвует в спорах по вопросам внутренней политики Зимбабве и продолжает поддерживать хорошие отношения с правительством Мугабе. Но ярким проявлением независимости во внешней политике это выглядит только в глазах Запада. Мугабе является действующим председателем Сообщества развития Юга Африки, вполне возможно, что в будущем году он станет также председателем Африканского союза, объединяющим 54 государства. Кроме того, санкции, которые сейчас распространяются на Зимбабве, были наложены исключительно западными странами, ООН никакие меры не вводила.

По сути дела, внешнеполитический упор западных стран на их систему ценностей — просто забота о собственных интересах. То, что они объявили Мугабе своим врагом из-за проведенной им земельной реформы — дело совершенно понятное. В стране еще с колониального периода сохраняется определенная правительственная структура, есть оппозиционные партии и неподконтрольные государству СМИ. Зимбабве во многом более демократична, чем некоторые союзные Америке страны на Ближнем Востоке. Однако стоило Зимбабве посягнуть на права белого населения, как она стала так называемым «изгоем» в глазах Запада.

Почему Китай семимильными шагами развивает сотрудничество со странами Африки? Да потому, что возможности китайского технического обеспечения и правила сотрудничества, за которые выступает Китай, подходят континенту больше чем то, что предлагают другие страны. Больше всего Африка нуждается в создании инфраструктуры, а прокладка инфраструктуры — сильная сторона КНР. Африке также необходимы партнеры, которые будут относиться к ней, как к равной. Китай подходит и по этому пункту. А Запад любит показать норов, то и дело сваливая на африканцев вину за проблемы в сотрудничестве и выставляя себя своего рода аристократами из-за моря.

В немилость к Западу попал не только Мугабе, но и лидер Судана Омар аль-Башир. Гаагский суд даже выдал ордер на его арест. Высокомерные действия западных стран привели к тому, что Африка еле сносит представителей западного мира. Исторически сложилось так, что Европа относилась к народам континента с презрением, и сейчас складывается ощущение, будто ей до сих пор ничуть не стыдно за это. Запад считает свои обязанности по помощи африканским странам милостыней и рычагом воздействия. Отношение западных стран к африканцам, как мы видим, ничуть не поменялось со временем.

В китайском обществе также есть те, кто не питает большой симпатии к Африке, но это не оказывает заметного влияния на нашу политику в регионе. В целом отношение к Африке позитивное. Равенство и стремление к выстраиванию взаимовыгодных отношений с ней — не какое-то пустословие чиновников, а то, чем мы действительно руководствуемся в налаживании контактов с африканскими партнерами.

Сотрудничество Китая и стран африканского континента проистекает из того, что оно напрямую отвечает китайским национальным интересам. Конкуренция с Западом никогда не была для Китая основным фактором во время определения нашей африканской политики. По правде говоря, мы и понятия не имели, что Запад столь мало верит в свои силы и возможности в Африке. Китай не заключал эксклюзивных соглашений с Африкой, и никогда не планировал «брать ее без боя». А Западу все равно неспокойно, но это его проблемы.

Америке и Европе необходимо предоставлять Африке ту помощь, в которой она нуждается, а не решать самим, какую помощь оказывать. Кроме того, Западу не стоит постоянно вводить санкции против «непослушных» африканских стран. Отказываясь сотрудничать с ними в каких-то сферах, западные страны, вполне возможно, предоставляют Китаю большую свободу для маневра в этих областях. Это не Китай рвется вперед, а западные страны сами уходят на задний план.

В китайском обществе давно уже звучат разные мнения, поэтому время от времени слышны и голоса тех, кто, вторя Западу, критикует таких людей-символов Африки, как, например, Мугабе. У этой точки зрения есть право на существование, однако стоит отметить, что все это скучное и бездумное повторение услышанного. Важно то, что так может думать один или несколько человек, но Китай, будучи великой державой, ни в коем случае не может превратиться в своего рода попугайчика в клетке из западного мышления и западных интересов.

Источник