Пишу сразу в дневник. Не знаю, что выйдет в конце. Опять про зверей.
Казик, птичка…
У нас всегда в доме жили звери. Периоды без-зверья были короткими и я их не помню, кроме одного. Именно тогда у нас появился Казик. Но, все по порядку.
Кот Снежок жил у нас два года. Оставил по себе не очень приятные воспоминания, ибо был невыносим, почти всегда. У Снега имелось одно большое достоинство – внешность. Гремучая смесь уличной кошки, сиамского кота и дедушки или бабушки по материнской линии из благородного рода турецкой ангоры дала тот еще характерец и совершенно ангельское обличье. Снег был бел, как снег, покрыт густой шерсткой, напоминавший гусиный пух, голубоглаз и кроток с виду. Кротость была сплошным обманом. Снег умел устраивать пакости в виде неожиданного прыжка на плечи с двери, был царапуч, кусач и страдал припадками буйного веселья, во время которых бегал по стенам цепляясь когтями за ковры. Мой отчим строил что-то грандиозное далеко от дома и отсутствовал, когда, однажды весной я принесла маленького беленького котенка, которого не подобрала на улице, а взяла из приличного дома. Котенок рос и у него прорезалась личность. При отсутствии полковника я спала с мамой. На это были причины. Во перовых, мы смотрели «Польшу», а там была разница во времени в два часа и ложились мы поздно. Мне неохота было ползти в свою комнату и раскладывать диван, сражаясь полусонной с многочисленными подушками. Мы укладывались в большой комнате, и часто я просыпалась от таких слов.
- Лилька, ты сегодня хочешь идти в школу? Там холодно, дождь. Давай я тебе записку напишу учительнице, и мы поспим.
Вы, надеюсь, не подумали, что после этого, я вскакивала с постели и устремлялась за очередной порцией сомнительных знаний и унижений в советскую школу. Нет, я поворачивалась на другой бок и засыпала сном младенца. В постели нас тогда было трое. Снег спал с нами. Его белое тельце очень хорошо смотрелось на подушках. Кстати, он был белее нашего белья с метками прачечной. Как представитель аристократии, пусть только по бабушке, Снег не спал в ногах, как котам полагается. Он устраивался на подушках. Не сворачивался клубком, а растягивался во всю длину белой горностаевой шкуркой, щекоча наши носы, если мы во сне переворачивались, утыкаясь в пушистый бело-розовый полный животик нашего питомца. Это было приятно. Меня и маму присутствие кота на подушке совсем не раздражало. Пока в отпуск не приехал отчим и не занял свое законное место, которое Снег уже считал своим.
