На автозавод у меня постоянный пропуск.

А что мне там надо?

Какое-то зримое подтверждение, что я там был… Чертеж?

И к кому обратиться, чтобы быстрее освободиться – к начальнику цеха, к главному металлургу? Но от них так быстро не уйдешь, с ними нужно разговоры говорить…

Стоп, да там же заместителем главного металлурга работает Дима Голубенко – мой сокурсник по техникуму, один из нашей пятерки, которая неудачно пыталась поступить в ХПИ! С Димой можно не играть в кошки-мышки, он – свой парень!

- Дима мне срочно нужны чертежи вашей модельной оснастки на ролик подвесного цепного конвейера. Сможешь сделать?

- Нет проблем! Вот тебе наш экземпляр, а себе закажу другой. Как дела, с кем из наших видишься?

- Извини, давай в другой раз поговорим, у меня сегодня горячий денек!

- Замётано!

Через час я показываю Прокофьеву, как это делается на автозаводе и то, что предлагаю я.

- Ну, вот, я же сказал… Подсадка к барабану, говоришь? Что ж, дельно… Шуруй!

На моем эскизе монаршей рукой начертано: «Кочубею – срочно в работу!»

С начальником модельной мастерской решаем, что для пробной партии изготавливаем деревянную оснастку, а потом поменяем её на алюминиевую.

К концу смены оснастка готова.

В начале второй смены изготавливаем несколько стержней и сушим их в лабораторном шкафу.

После обеда формуем, собираем и заливаем несколько форм.

Назавтра утром цеховая служба механика получает для обработки первые ролики собственного изготовления.

Я бы давно забыл этот мелкий эпизод, если бы сам Прокофьев не напомнил мне о нем… десять лет спустя.

Мысленно продолжаю разговор со своим шефом:

…Ты сказал – ехать на КрАЗ. А почему бы не спросить меня – нужно ли?

Тут работы любой нашей девочке минут на 15, от силы полчаса, если есть чертеж детали, а на автозавод ездить – полдня терять надо. Зачем?

Кстати, а чертеж должен быть у механика…

Так оно и оказалось.

Ну, что ж, всё понятно.

Отливка небольшая, мы и отдельный набор для нее делать не будем, подсадим к малому тормозному барабану, там как раз есть достаточно свободного места даже для двух моделей.

Всю её поместим в нижнюю полуформу…

Добавим припуск на обработку, по бокам и снизу поменьше, сверху побольше…

Подвод металла – в реборду…

Размеры питателя…

Размеры литникового хода…

Вот и всё!

Можно бы и в работу модельщикам на вторую смену отдавать. Если бы не «Я сказал!».

А так подождет до завтра…

Сам быстрый, даже стремительный, наш новый шеф требовал того же и от других.

- Иосиф, ты с нашим подвесным конвейером знаком?

- В дробеметной камере? Конечно!

(Вот он, тот конвейер)



- Стальные ролики, которые мы покупаем у автозавода, очень быстро выходят из строя. Будем отливать их из нашего спецчугуна. Ты завтра утром съезди на КРАЗ, посмотри их технологию и сделай так, чтобы мы во второй смене уже отливали их у себя!

- Зачем же на КРАз? У них – сталь, у нас чугун…

- Я сказал!!!

…ТЫ сказал…

А МЕНЯ ты спросил?

Надо сказать, что реанимацией забытых технических решений Прокофьев с Кикотем не ограничились, они замахнулись на большее – решили заменить формовочные машины на более современные, удобные, производительные и надежные.

Когда началась реализация этого проекта, цех превратился в строительную площадку. Реконструкция шла без остановки производства. Внутри действующего конвейера по очереди останавливалась и удалялась одна пара старых машин, готовился фундамент под новые машин, потом они монтировались, осваивались и заменялась следующая пара.

Прокофьев лично руководил всей работой, находясь с утра до вечера в рабочей зоне. Чувствовалось, что это – его призвание. Не случайно следующей ступенькой его служебной лестницы станет должность заместителя директора по капитальному строительству.

Но, пока он еще начальник и не упускает из виду ни оной мелочи, особенно, если на ней можно заработать.

Если у кого-то из вас (как и у меня) мало денег, не спешите винить в этом родителей, правительство и неудачное стечение обстоятельств. Просто у нас с вами мозги не работают в нужном направлении.

Деньги валяются у нас под ногами, нужно только уметь их увидеть и не полениться наклониться и подобрать.

Вот недавно шли мы с Ирой и Сашей по улице, вижу – под скамейкой что-то блестит. Оказывается, две монетки – 5 и 10 шекелей. Ира и Саша тоже видели блеск, но их это не заинтересовало.

Ну, 15 шекелей – мелочь, скажете вы, и я с вами соглашусь.

Но, года два или три назад, когда мы жили в Наве-Шаанане – более зажиточном и респектабельном районе, чем наш теперешний Адар, мы с Ирой увидели на парапете ограждения одного из дворов кучку аккуратно сложенных вещей – так у нас заведено, не выбрасывать в мусорный бак то, что еще может кому-то пригодиться. Меня почему-то привлекла потертая женская сумочка. Я взял ее в руки, открыл, а Ира кричит:

- Брось, зачем тебе это надо!

А я ей отвечаю:

- А ты посмотри, что здесь лежит!

В неприметном на первый взгляд внутреннем кармане оказались три зеленые бумажки – 300 долларов США.

А вы не верите, что деньги валяются под ногами!

Теперь Ира, если увидит выброшенную сумку, говорит мне в шутку (а может быть и всерьез):

- Посмотри, а вдруг там тоже доллары лежат.

Но, честно говоря, и 300 долларов ничто в сравнении с тем кладом, который нашел у нас под ногами наш новый начальник цеха Петр Александрович Прокофьев.

1964. Ключ от квартиры, где деньги лежат.

Не секрет, что в Советском Союзе все достижения старались приурочить к какой-то важной дате – к Новому Году, 7 ноября, 1 мая, в худшем случае, к открытию очередного съезда ВКП(б)-КПСС. Наш цех, например, пытались пустить сначала к годовщине рождения Ленина, но успели только произвести первую плавку, потом к 1 мая…

Не все предусмотренное проектом оборудование удалось вовремя приобрести или изготовить, не все приобретенное – освоить, так что вместо проектных использовали временные технические решения, которые потом прижились, и казалось, что так это и должно быть.

Первое, что сделал новый начальник – поручил Жоре Кикотю проанализировать проект цеха и выявить все отклонения от него. Когда это было сделано, они с Жорой, написали рационализаторские предложения на все внедрение всех предусмотренных ранее проектом технических решений!

А для быстрого внедрения всех этих новшеств Прокофьев назначил Кикотя своим заместителем по новой технике.

Вот так умные люди делают деньги из ничего!

Так чего же нам было ждать от нового, более молодого и энергичного, чем прежние, начальника, Петра Александровича Прокофьева?

От предыдущих он отличался уже тем, что жил не одним производством. Заядлый рыбак и охотник, он, особенно летом, по окончании рабочего дня быстро проводил оперативное совещание и уезжал отдыхать.

Вскоре мы поняли, по крайней мере, еще две вещи:

Первое: Прокофьев – не начальник, а скорее командир. Помните знаменитую фразу Высоцкого-Жеглова в фильме «Место встречи изменить нельзя»:

- Я сказал!

Мне кажется, авторы фильма подслушали её у нашего нового шефа.

И второе, и, наверное, главное, - он умеет находить деньги под своими ногами.

У меня – новый, уже третий за годы работы на заводе, начальник - Петр Александрович Прокофьев.



Первым был немного крикливый, но в принципе безобидный и душевный главный металлург Лазаря Ильич Школьников. Одно время он был в большой обиде на меня и на всё наше техбюро за то, что мы перешли из его отдела в цех. Но, когда увидел, что в работе нашей ничего не изменилось, и мы по-прежнему следуем его курсу и обращаемся к нему за советом и поддержкой, примирился с новым положением вещей.

Ушедший теперь на пенсию Александр Моисеевич Коган нас совершенно не беспокоил. Хотя формально техбюро подчинялось непосредственно ему, он передоверил нас своему заместителю по производству Григорию Яковлевичу Чередниченко. Того же вполне устраивала сложившаяся у нас система работы, и он без особой нужды в неё не вмешивался.

Что нам ждать от нового, более молодого и энергичного, чем прежние, начальника?

На обратном пути в Кременчуг Москвы никак не миновать. Даже, если нет желания (а как ему не быть?) или сил смотреть на её достопримечательности, то по магазинам всё равно пробежаться надо: не приедешь же из этого рая на наши голодные задворки ( Украина – от слова «окраина», потому и говорили спокон века «на Украину», в не «в Украину, как теперь) с пустыми руками?!

Всю Москву, конечно, не закупишь, но хоть сливочного масла и традиционных апельсинов-мандаринов как не привезти?

В магазинах - огромные очереди, москвичи шипят на покорно стоящих в очереди приезжих («понаехали тут, все раскупают!»).

А откуда оно, это «всё», в Москве все взялось? Не на Садовом же кольце или на Цветном бульваре выросло? Нами же, провинциалами, все и произведено, от нас же и забрано! Неужели и мы такими будем, когда у нас в магазинах всё будет?

Зашли в молочный магазин. Там – изобилие, глаза разбегаются. А одна разодетая в меха дама скандалит:

- Как это нет в продаже костромского масла? Я это ярославское на дух переносить не могу!

А нам бы - любое, у нас в магазинах никогда никакого нет, разве что для начальства и для знакомых…

В общем, скупились как могли… Денег осталось только на оплату постельных принадлежностей и на чай в поезде.

А в Харькове - пересадка почти на целый день. И есть хочется.

У Григория Яковлевича возникла идея – а не съездить ли нам в Укргипротяжмаш?





Это – институт, который спроектировал наш цех, там у нас есть «свой человек» - ГИП, главный инженер проекта (я с ним раньше не был знаком и потом не встречался, имени не помню).

Поехали, посидели, поговорили, а потом Григорий Яковлевич так небрежно спрашивает ГИПа:

- У тебя трех рублей случайно не найдется?

Я готов был сквозь землю провалиться: стыд-то какой, у двух начальников трех рублей на пирожки не найдется! А ГИП отнесся с пониманием, может быть, и самому случалось оказываться в такой ситуации:

- Ну, что такое три рубля? Может быть вам больше дать?

- Да нет, хватит, к утру уже дома будем.

Григория Яковлевича на моторном заводе хорошо знали по его предыдущим приездам, поэтому нам оказали, как говорят, теплый дружественный прием.

Пока он решал свои проблемы, мне показали цех, расспросили о наших делах. Ничего особо нового для себя, я, как и ожидал, не почерпнул, но приятно было убедиться, что мы идем правильным путем, в нужном направлении.

Вечером в гостинице мы с коллегами провели небольшой сабантуйчик, а назавтра, с утра и почти до самого отъезда, нам организовали ошеломляющую экскурсию по этому древнему городу.







Как жаль, что у меня не было с собой фотоаппарата!

Как-то в конце года заместителю начальника нашего цеха Григорию Яковлевичу Чередниченко



понадобилось съездить в командировку на Ярославский автозавод.

Это мы по привычке, не заглядывая в официальные бумаги, называли его автозаводом. Он и в самом деле был таковым с 1926 года, и только с 1947 по 1960 год разработал и освоил производство двух семейств большегрузных автомобилей, самосвалов грузоподъемностью от 5 до 25 т, седельных тягачей, автомобилей высокой проходимости марки “ЯАЗ”.

Но уже в 1950-51 годах конструкции и производство двухосных автомобилей ЯАЗ-200, ЯАЗ-205, ЯАЗ-225 были переданы Минскому автозаводу,



а в 1958-б0 годах производство трехосных ЯАЗ-210, ЯАЗ-214, ЯАЗ-221, ЯАЗ-222, ЯАЗ-226 – нашему Кременчугскому автозаводу



(на фото - современные модели этих автомобилей), а сам Ярославский государственный автомобильный завод №3 (ЯГАЗ) уже в 1958 году был переименован в Ярославский моторный завод (ЯМЗ).

Оказывается я , сам того не зная, еще на преддипломной практике в Минске, и потом, уже работая на Дормаше, познакомился с ярославскими автомобилями…

Так что, на самом деле, Григорий Яковлевич собрался на моторный завод, куда перед тем неоднократно возил на стажировку мастеров, бригадиров и рабочих нашего цеха, и, помня, что никто из технологов там до сих пор не был, предложил мне составить ему компанию.

Будь это хотя бы на год раньше, когда у меня была масса вопросов, на которые я не знал ответа, я бы невероятно обрадовался, а теперь, когда я всему, чему мог, уже научился у тех, кто там стажировался, это было вроде бы и ни к чему…

Дорога ложка к обеду…

Но, отказывать своему начальнику как-то неудобно…

Бросив на несколько дней все свои заводские и домашние дела и договорившись о замене в техникуме, где я преподавал по вечерам, я отправился с ним в Ярославль.

Мы с Яшей увлеклись игрой в шахматы.

А летом, когда мы начали вместе ходить на Днепр, к нам присоединился и наш с Витей друг Аркадий Тартаковский.



Так случится, что через несколько лет Яша с Аркадием будут жить в одном доме и встречаться за доской почти ежедневно.

А у меня на это уже не будет времени…

...............................................................................

Яша с Соней сейчас живут в Германии, Аркадий - в США.

А шахматы эти - со мной в Израиле.



В этом году им исполнится полвека: я получил их в качестве приза на конкурсе на лучший перевод технического текста с английского языка на втором курсе института.

Мы еще живем на прежнем месте, наш новый дом только строится.

В том году мы ближе познакомились с живущими в нашем дворе Яшей Нудельманом и его женой Соней Фридман.

Вернее, сначала подружились наши дети, Люся и Миша,





а за ними уже и мы.

Яша



учился в одной школе и дружил с моим соучеником по техникуму и институту Витей Ванжулой



(он в центре между Ирой и Яшей).

Яшин отец был известным в городе парикмахером, у которого я иногда стригся. Яша пошел по его стопам и стал мастером женской стрижки и, к тому же, окончил музыкальную школу по классу скрипки,

А Соня



работала на вагоностроительном заводе и заочно училась в каком-то харьковском институте.

Отдохнувшие от работы и повседневной суеты



и даже немного уставшие от отдыха,



соскучившиеся по родным и близким, с удовольствием возвращаемся домой.

Из Мозыря мы возвращаемся уже по реке, и не одни, и не только с Раиной семьей. Оказывается, вместе с нами едут и Илюшины родители – до Киева, где у нас пересадка, а у них – встреча с Илюшиной тетей Дорой, сестрой его отца.

Выезжаем вечером



и утром мы уже на киевском речном вокзале.



«Ракета» (или «Метеор»?) на Кременчуг тоже отходит только вечером, так что впереди у нас целый день в Киеве, и мы всей большой компанией отправляемся в гостиницу, где остановилась тетя Дора.




И только тут я узнаю, что приехала она …из Израиля.

Израиль…

Я знал о нем очень мало и не очень им интересовался, даже на карте вряд ли смог бы его найти. Помнится, что в 1947 году (я еще только в третий класс ходил!) благодаря голосам СССР, России, Украины и Белоруссии Организация объединенных наций разрешила создать его на территории части Палестины. Но, неблагодарный Израиль, где вроде бы у власти социалистическая партия, предпочел дружить не с СССР, а с его злейшими врагом, с американскими империалистами.

Но там все же есть и компартия во главе с нашим большим другом Меером Вильнером. Может быть, Илюшина тетя тоже коммунистка, раз её пустили в Советский Союз?

Оказалось, что тетя Дора приехала не одна, а с целой компанией туристов из Израиля, бывших граждан Советского Союза, которые вместе с нею живут и работают в одном и том же кибуце.

- Кибуц – это, кажется, израильский колхоз?

- Кибуц - это не совсем колхоз, это коммуна.

- А какая разница?

- В отличие от колхозов, в кибуцы никого насильно не загоняли и не загоняют, а от желающих попасть туда отбоя нет. Берут не всех, и только с испытательным сроком. Чтобы стать полноправным кибуцником, необходимо сначала поработать стажером.

...В кибуце все вместе трудятся, вместе отдыхают, вместе питаются, вместе учатся. Трудные и грязные работы, а также дежурства в выходные и праздничные дни выполняются по очереди. Этим занимаются даже депутаты Кнессета и министры, если они живут в кибуце…

...Кибуцники не получают заработную плату и им не начисляют трудодней.
Кибуц обеспечивает своих членов всем необходимым. И эту поездку тоже организовал кибуц…

Тетя Дора готова была рассказывать еще долго, но настало время экскурсии по городу. В пришедшем автобусе было много свободных мест, и нам предложили присоединиться к туристам.

Это было незабываемое зрелище!

По Киеву едет автобус, в отрытых окнах которого развеваются серпасто-молоткастый советский красный флаг и бело-голубой с маген-давидом флаг Израиля, а несколько десятков людей разного возраста во всю глотку распевают еврейские, советские, русские и украинские народные песни!



- И эти интеллигентные люди – из кибуца? Действительно, совершенно не похожи на наших колхозников!

- Чему вы удивляетесь? В Израиле не имеет значения, где человек живет, в селе или в городе! Уровень достатка, культурный уровень, что в городе, что в сельской местности один и тот же.




Тетя Дора оказалась для нас гостей из будущего

…Кто мог тогда предположить, что конце 80-х убегут от погромов из Баку в Хайфу Рая с Илюшей, детьми и внуками, потом Ира побывает в гостях у Раи, а в 1995-м вслед за нашей старшей дочерью присоединимся к ним и мы…

Доктор Давид Додельзон – главный врач городской больницы (на снимке слева, а рядом его жена, Зинаида Абрамовна Сухаренко) был хорошо известен в городе.



Далеко не всем из тех, кто хотел бы, удавалось попасть на прием именно к нему. И вдруг в начале 1953-го года он попал в «число убийц в белых халатах» и оказался не у дел. От него отвернулись многие из тех, кто еще совсем недавно добивался дружбы или хотя бы знакомства с ним…

Но, 5-го марта, в еврейский праздник Пурим, сгинул усатый Амалек (Сталин), а его сподвижники в панике начали топить друг друга и открещиваться от того, что совсем недавно утверждали с пеной у рта. И доктор Додельзон снова вернулся на своё рабочее место.

А сын доктора Додельзона, Илья Давидович Додельзон или просто Илюша (на том же снимке – справа) был в описываемое время главным металлургом Бакинского завода кондиционеров (отчасти мой коллега!) и (по совместительству) любимым мужем Ириной сестры Раи.



Раи, к сожалению, уже нет с нами, а Илюша живет в Хайфе, мы с ним постоянно находимся на связи.

Теперь можно перейти и к мозырьским родственникам с моей стороны



Это младший брат моего деда Моисей и его жена Нехама. Неподалеку от Мозыря, в Хойниках, был еще один дедушкин брат, Наум, чьи сыновья Давид и Яков жили в Кременчуге. Но, встретиться с Наумом у нас как-то не получилось.

А на следующем снимке слева – сын Моисея, Саша, недавно вернувшийся в Мозырь из Кременчуга, где он проходил сверхсрочную службу в армии.



Между прочим, мы с Ирой ему многим обязаны. Это он обеспечил проведение нашей свадьбы, привезя из своей воинской части огромную палатку, столы и скамейки.

И, наконец, если бы не он, не было и значительной части этого дневника, потому что все фотографии тех лет и многие, если не подавляющее большинство, последующих сделаны перешедшим ко мне от него стареньким фотоаппаратом ФЭД с выдвижным тубусом, который вместе со всеми остальными фотопринадлежностями он в один прекрасный день, ещё когда я учился на первом курсе института, сдал в комиссионный магазин, а моя мама – выкупила.

И последний на сегодня снимок - вся наша компания (Иосиф, Ирина, Борис, Рая, Татьяна, Илюша) - в Мозыре.



Этим снимком мы тоже обязаны Саше, потому что фотографировал нас он.

А что за малыш между Ирой и Раей, похожий, между прочим, на нашего Даника - не помню...

Насколько я помню, мы проводили на живописных берегах реки почти все свое свободное время с утра



до вечера



На скамейке



Вдвоем (с племянницей Танечкой).



И я с нею же



Таня, Ира, Рая, Илюша



Пацаны...



Кто они?...

Где сейчас?...

Мы не знали о более удобном речном пути из Киева в Мозырь, поэтому добирались поездом с пересадкой в Гомеле, что позволило нам посетить там одну из моих дальних родственниц.

Но, вот мы и в Мозыре…

Смотрю на фото в интернете –








чертовски симпатичный городок, этот Мозырь!

Неужели он и в то время таким был?

А мне почему-то запомнились только Припять (та самая, ставшая известной всему миру после аварии на Чернобыльской АЭС) …

Всем хорош Киев, но, лучше всего в нем, как и у нас в Кременчуге – на Днепре.



И мы не упустили возможность сходить по этому мостику




на пляж



и искупаться.

Совсем как дома!

На выставке приятно отдохнуть от городского шума






А, главное, здесь есть кусочек нашего родного Кременчуга.



В этом мощном КРАЗе – и частичка моего труда.

Нехорошо, конечно, оставлять маленьких детей, даже под присмотром бабушек и дедушек. Но уже в следующий раз, когда мы вместе соберемся в Киев, мы возьмем с собой и дочку. Правда, будет это не скоро. Зато мы с нею совершим немало интересных путешествий…

...Оставив вещи в камере хранения на вокзале



(тогда, конечно, без трезубца на фронтоне), едем на метро в центр города, где показываем друг другу все то немногое, что сами знаем,









после чего уезжаем на ВДНХ УССР.