Новый заказ – отливка массивного зубчатого венца – поступил со Львовского завода автопогрузчиков. Заказчик сам поставил нам и модели, которые осталось только смонтировать на наши модельные плиты.

Поразили огромные, как двухлитровые стеклянные консервные банки, так называемые «легкоотделяемые» цилиндрические прибыли на отливке над местами подвода металла. Для, того, чтобы их потом можно было отделить ударом кувалды, изготавливался и вставлялся специальный стержень в виде плоского бублика.

Я поинтересовался у пришедшего на пробную формовку главного металлурга, зачем нужны эти прибыли на чугунной отливке. Обычно их устанавливают на стальных, чтобы поступающий из них при затвердевании отливки металл компенсировал усадку.

Лазарь Ильич пожал плечами:

- Может быть в качестве шлакоуловителей?

Убедившись на первой партии отливок, что эти прибыли никак не работают, я сказал Школьникову, что, по-моему, их можно убрать, поставив заодно уже хорошо зарекомендовавшую себя дроссельную литниковую систему. Он кивнул головой:

- Пиши предложение!

Я и написал.

Проходят дни, недели, а о судьбе моего предложения ни слуху, ни духу. Я спрашиваю у Нади Хиль:

- В чем дело?

А она мне отвечает:

- Спроси сам у Школьникова, он не мычит и не телится.

Я зашел к главному металлургу:

- Лазарь Ильич, тут у вас уже давно лежит без движения моё предложение. Вы ж сами сказали, чтобы я его написал.

- В том то и дело, что это я сказал тебе, чтобы ты его написал! А ты делаешь вид, что я к этому не имею никакого отношения!

Может быть, таким образом он набивается ко мне в соавторы…

Не-а, таких намеков я не понимаю!

Через некоторое время у меня будет другой начальник. Тот заявит (уже по другому моему предложению) без обиняков:

- Ты считаешь, что это стоящая вещь? Что ж, пиши! Пиши МЕНЯ, пиши Кикотя, пиши Родименко (это будут его ближайшие помощники), пиши себя!

Вот так, коротко и ясно…

Уже третий год я работаю на заводе, даже начальником стал, но, кажется, начинаю потихоньку разочаровываться.

Однообразие заедает.

Каждый день одно и то же – брак, брак, брак, все вокруг него вертится, а выход из положения всем видится один – наблюдать, следить, контролировать…

Да, это помогает, но нужны, видимо, и какие-то кардинальные решения.

Много отливок бракуется из-за шлаковых включений, в основном в местах подвода жидкого металла. В журнале «Литейное производство» описан новый вид литниковых систем – дроссельные с оригинальной системой улавливания шлака и сора. Я рассчитал такую систему для наших корпусных отливок, предлагаю главному металлургу, а он ни в какую:

- Ты что, нам технологию проектный институт разработал, и на всех автомобильных заводах так работают! Надо соблюдать технологию, а не ломать её после каждой статьи в журнале!

Видя моё расстройство после разговора со Школьниковым, Надя Хиль, наш уполномоченный БРИЗа говорит мне:

- Сколько тебя учить надо? Хочешь предложить что-то новое? Пиши рацпреложение!

- Какая разница? Оно ведь все равно к нему же и попадет!

- Не говори! Одно дело устно тебе отказать, другое – наложить письменную резолюцию! За это ведь отвечать придется!

Написал. Долго не было никакой реакции. После нескольких Надиных напоминаний, что истекли все установленные сроки рассмотрения предложения, последовала резолюция: «Разрешаю проведение эксперимента на 20-ти отливках по согласованию с начальником цеха».

С начальником цеха Александром Моисеевичем Коганом договориться куда легче, чем с главным металлургом.

Модельщики изготовили и установили на один из комплектов оснастки модель новой литниковой системы для одной из отливок корпусов и перед концом первой смены поставили эту оснастку на формовочные машины. Мы вместе с ОТК записали номера заформованных по ней отливок, которые назавтра все оказались годными.

Эксперимент был продлен, и после того, как все убедились, что качество отливок с такой литниковой системой намного лучше, внедрили её и на других корпусных отливках.

А в это время цех получил новый заказ.

Побочный эффект от руководящей должности...

Раньше я был таким же, как все, и все мы звали друг друга по имени. А теперь я – начальник, и меня зовут по имени и отчеству… И мне приходится отвечать тем же…

А отчество у меня уникальное, такого, кроме, как у меня и моего брата, больше ни у кого в мире нет, его не всякий и выговорит, даже на трезвую голову.

И где отец взял такое имя? И какое?

Потому что в разных документах у него указаны разные, на первый взгляд, имена: Искусиель, Искусиэль, Искусиль.

Это – по-русски, а если учесть, что на Украине… теперь уже в Украине … многие документы заполняются еще и на украинском… Можете только представить, сколько у меня было проблем, при оформлении заграничного паспорта…

Я написал «на первый взгляд», потому что на иврите все эти, по-разному звучащие варианты, пишутся одинаково. Не знаю, как именно написать это имя на иврите – нигде такого не встречал, но сужу по аналогии: имя, оно же и название нашей страны ישראל в разных вариантах читается и Израиль, и Исраель, и Исраэль, и эти окончания «ель», «эль», «иль» значат одно и то же – Бог. Значит и в имени моего отца каким-то образом присутствует Бог?

В цехе, к моему отчеству, как и ко всему прочему, отнеслись по рабоче-крестьянски:

- А как твоя мама обращается к отцу?

- Коля…

- Так какого же ты …. нам голову морочишь? Ты ж – Николаевич!

Так на Дормаше я полностью и не стал самим собой. И только в СКБО и далее везде уже настоял на своём:

- Искусиельевич я. Искусиельевич!

Ну, что поделаешь, если таким мама родила?

Последний в очереди молодых специалистов – это надолго. И еще неизвестно, что будет, когда наша очередь снова подойдет. А жить то надо…

И как раз в это время в городе решили строить первый кооперативный дом, для чего создавался жилищно-строительный кооператив «Дружба». Об этом узнала где-то Ирина мама.

У Ириных родителей тоже не было квартиры. Они записались в этот кооператив на однокомнатную квартиру и предложили нам записаться на двухкомнатную. Но где взять деньги хотя бы на первый взнос (1600 рублей при нашей совокупной зарплате 220)?

Пришлось обратиться в «еврейскую сберкассу» - обошли всех знакомых и как-то все же наскребли …

А отдавать-то как?

Заглянул я недавно в свою трудовую книжку и никак не мог понять (или вспомнить) почему вдруг 26 ноября меня назначили начальником технологического бюро отдела главного металлурга?

И бюро-то в отделе раньше такого не было, и не очень логично было создавать его только для обслуживания автомобильного литья, оставляя за бортом Пасечника и Примостку, которые этим литьем не занимались, и кандидатура моя была не самой удачной – у Пасечника и стажа, и опыта побольше моего…

И не вижу никакого другого резона, кроме одного – где-то «там, наверху», стало известно, что нам очень нужны деньги на квартиру – и сделали нам такой подарок. Десять рублей в месяц - не такая уж большая прибавка к зарплате, но – не лишняя.

Плюс преподавание, плюс – рационализация у меня и у Иры, плюс Ира начала делать контрольные и курсовые работы для заочников пищевых ВУЗов…

Выкрутимся?...

Когда в 1964 году мы будем вселяться в нашу кооперативную квартиру, экономист БРИЗ (бюро рационализации и изобретательства) Лариса Белодед удивится:

- Где же вы деньги взяли на квартиру?

- У вас!

- Как это? – не поняла.

- А вы посчитайте, сколько вознаграждений за рацпредложения вы мне выплатили за эти годы?

- Вообще-то, да… - вынуждена была признать она.

Узнав, что мы отказались от квартиры на Реевке, главный завода инженер Антонов (будущий начальник главного управления дорожного машиностроения Минстройдормаша) собрал весь Совет молодых специалистов у себя в кабинете.

- Барствуете?!!! Мы в ваши годы в землянках жили, а вас такая квартира не устраивает?!

Моих доводов он слушать не хотел.

- Барин какой нашелся! Всем эти домики подходят, а ему, видишь ли, нет! Будешь жить там, где дают, или совсем ничего не получишь!

Не добившись моего согласия, принял решение:

- Значит так! Раз отказываешься – ставим тебя последним в очереди! Кто против?

«Против» не было никого….

Наконец-то и на нашей улице наступил праздник!

Заместитель директора по кадрам и быту Будко (дядя Саша) «выбил» где-то специально для молодых специалистов финские двухквартирные домики. Мы видели такие на улице Первомайской вдоль Днепра – у каждой квартиры отдельный вход, собственный дворик, утопающий в зелени, - вилла в центре города!

Вот их поставят, облицуют кирпичом (для утепления) – и можно вселяться!

Представляете – встретить Новый Год в новой квартире!

Мы почему-то даже не задумывались, где их установят, и немало удивились совершенно незнакомому адресу, когда нас пригласили на «смотрины». Оказалось это где-то в районе села Реевка, за 1-й Советской больницей, куда и транспорт не ходит….

Квартира, конечно – роскошная! Комната – 22 квадратных метра (у моих родителей – вместе с кухней – 15,6) и таких же размеров кухня, четверть которой занимает огромная плита с конфорками невероятного диаметра, назначение которых мы не сразу поняли.

- Так здесь печное отопление? А кто же топить то будет, если мы на рассвете уходим на работу и возвращаемся к ночи?

- А ребенка куда девать? Поблизости ни ясель, ни детского сада нет и не предвидится… И мамам нашим пешком в такую даль не добраться….

Некоторые из моих коллег, такие же молодые специалисты, как и я, жившие до поступления в институт в селе, не могли понять нашего разочарования и расстройства:

- Что вас не устраивает? Такой двор шикарный! Здесь можно и поросят развести, и курей, и кроликов, и козочку, чтобы молоко давала! И печка специально такая большая, чтобы скоту корм варить. А где-то недалеко можно и огородик свой разбить.

- Нет ясель? А зачем Ире работать при таком хозяйстве? Она и за ребенком посмотрит, и протопит, и живность всю покормит, а денег вы только на еде сэкономите больше, чем она может заработать…

Не привлекли нас, ни кролики, ни поросята… От этой квартиры мы отказались…

Мы уже давно живем все вместе в нашей съемной комнатушке.



У нас тесно, не очень уютно, по ночам по квартире бегают крысы, с которыми днем безуспешно борется наша хозяйка тетя Нина…

Но Люсенька уже научилась стоять в своей кроватке и каждый день радует нас каким-то новыми достижениями.





Мы счастливы!

Вот в этих двух группах я и начал свою преподавательскую деятельность.



Только после защиты ими дипломного проекта, они станут моими любимыми, и с каждым прошедшим годом я буду любить их все больше и больше..

А в то время, когда я, неумелый начинающий преподаватель, после тяжелого рабочего дня в шумном, пыльном, загазованном литейном цехе приезжал в техникум проводить занятия с такими же, как и я, усталыми и измученными студентами-вечерниками – о какой любви могла идти речь?

Я, наверное, и сам не всегда понимал, что им рассказываю – удивительно ли, что они смотрели на меня непонимающими глазами? Если смотрели, конечно. Им ведь надо было не только что-то понять, но успеть записать этот поподробнее – учебников-то не было и не предвиделось…

Это была, конечно, авантюра…

Но, шло строительство завода литья и штамповок, ему нужны были кадры, приглашать их из других городов - где взять жильё? Вот мы и попали с ними в эту крупорушку…

К счастью, всё закончится вполне благополучно. И окажутся большинство из наших учеников весьма успешными работниками и на этом, и на других заводах. Будут работать они и у нас в институте...

Информационный листок о быстросменных лопатках дробеметных аппаратов я отдал по назначению – механику цеха Валентину Максимовичу Родименко –



слышал не раз на оперативке, как его распекали за простой дробеметной камеры, а он оправдывался, что лопатки быстро выходят из строя, не успевают менять.

Назавтра он приглашает меня в свой кабинет:

- На вот, подпиши!

- Что это?

- Наше с тобой рацпредложение по быстросменным лопаткам.. Я сюда еще бригадира слесарей включил – он все своими руками сам делать будет, надо же и его поощрить.

- Да какое же это рацпреложение, это чистый перенос чужого опыта?!

- Ты, что, с Луны свалился?! Все так делают – где-то увидел, услышал, прочел, а у себя - применил! А мы еще не просто применим, а будем отливать их из нашего износостойкого спецчугуна подсадкой к тормозным барабанам. Ты представляешь, какой это будет экономический эффект, какое вознаграждение!!!

Да, мне еще предстоит учиться и учиться, как из ничего можно деньги зарабатывать!



На фото: «Рационализаторы» за настройкой ротора дробеметного аппарата с лопатками новой конструкции.

В то время дробеметные аппараты и дробеметные камеры в СССР производил один единственный завод – «Амурлитмаш» в Комсомольске на Амуре.

Интерес, появившийся у меня после нашего рацпредложения к дробеочистной технике, весьма непростыми путями приведет к освоению её проектирования, а потом – и выпуска и на Украине, в нашем городе Кременчуге, на Опытном заводе нашего института ВНИПТИВАГОН.

Первая спроектированная нами камера будет внедрена на Брянском сталелитейном заводе в 1972-м году.

Но, об этом пока никто еще не только не знает, но и не догадывается…

У Иры кончился декретный отпуск и она вышла на работу.

Люсеньку устроили в расположенные недалеко от нас ясли и начали потихоньку подкармливать детским питанием из молочной кухни, куда за ним по очереди ходили наши неработающие мамы.

А меня направили к командировку в Донецк (бывший Сталино, бывшая Юзовка) на научно-технический семинар.

Я до сих пор не понимаю, почему меня, технолога, послали на семинар по механизации процессов очистки и обрубки литья. Операции эти, хотя и происходят в литейном цехе, но к самому изготовлению отливки отношения не имеют, они производятся уже над готовой отливкой, и мне, технологу, уже не интересны.

Нет, конечно, если бы я знал тогда, что всего через несколько лет это станет одним из основных направлений деятельности конструкторского сектора, которым я буду руководить, я бы отнесся к этому семинару совсем по другому...

Хорошо хоть, что сообразил прихватить с собой и привезти на завод один-единственный показавшийся мне интересным информационный листок, который назывался «Быстросменные лопатки дробеметных аппаратов».

В будущем мне придется еще не раз бывать в Донецке и участвовать в многочисленных семинарах, конференциях, съездах в разных городах. Многие из них я сейчас и не упомню, да и подробности этого семинара давно выветрились из головы, а вот память об этом листочке осталась на всю жизнь.

У Иры кончился декретный отпуск и она вышла на работу.

Люсеньку устроили в расположенные недалеко от нас ясли и начали потихоньку подкармливать детским питанием из молочной кухни, куда за ним по очереди ходили наши неработающие мамы.

А меня направили к командировку в Донецк (бывший Сталино, бывшая Юзовка) на научно-технический семинар.

Я до сих пор не понимаю, почему меня, технолога, послали на семинар по механизации процессов очистки и обрубки литья. Операции эти, хотя и происходят в литейном цехе, но к самому изготовлению отливки отношения не имеют, они производятся уже над готовой отливкой, и мне, технологу, уже не интересны.

Нет, конечно, если бы я знал тогда, что всего через несколько лет это станет одним из основных направлений деятельности конструкторского сектора, которым я буду руководить, я бы отнесся к этому семинару совсем по другому...

Хорошо хоть, что сообразил прихватить с собой и привезти на завод один-единственный показавшийся мне интересным информационный листок, который назывался «Быстросменные лопатки дробеметных аппаратов».

В будущем мне придется еще не раз бывать в Донецке и участвовать в многочисленных семинарах, конференциях, съездах в разных городах. Многие из них я сейчас и не упомню, да и подробности этого семинара давно выветрились из головы, а вот память об этом листочке осталась на всю жизнь.

Научившись читать самостоятельно, я многие годы не знал, что делаю это совершенно неправильно.

Оказывается, я читал художественную литературу не словами, не предложениями, а целыми страницами: скользил по ним по диагонали сверху вниз слева направо в поисках того, что меня интересовало. А интересовало меня только действие и я, без всякого зазрения совести, пропускал все «красивости» - художественные изыски, которыми авторы, очевидно, очень дорожили. Не скажу, что такое чтение меня духовно очень обогатило, но зато к экзаменам я готовился почти без проблем.

Много лет спустя в моду вошло быстрочтение, и оказалось, что я владею им с детства. Хорошая это штука, - когда знаешь, что ты ищешь. Но и потери при этом немалые…

Просматривая найденную для меня Назико рекомендованную литературу по автоматизации, я искал слова, которые встречались мне в учебной программе, а уж потом начинал вникать в смыл написанного и соображать, это ли имели в виду авторы программы.

Дело продвигалось, но весьма туго. И как же мне было досадно, когда оказалось, что самое ценное для меня находилось не в этих многокилограммовых томах, а в поначалу небрежно отложенных мною в сторону брошюрках – пособиях для профтехучилищ (тоже, кстати говоря, включенных в программу!).

Так, или иначе, я нашел, если и не все, то большинство ответов на поставленные в программе вопросы, и у меня не было причин отказаться от сделанного Володей Носко предложения…

Я начал готовить подробный конспект лекций, учитывая, что техникум – не институт, и мне, как когда-то моим преподавателям, придется все основное диктовать, перечерчивал на листы ватманской бумаге в большом масштабе (чтобы видно было и с последней парты) чертежи и схемы – готовился к встрече со своими будущими учащимися.…

Все это, естественно, после работы и в выходные дни…

В результате, пусть не к началу, то хоть к концу первого учебного года у меня будет в рукописи довольно приличное учебное пособие по незнакомой мне дотоле дисциплине…

С 1-го сентября я стану по вечерам ездить в техникум проводить занятия….

А пока…

Наши друзья Эраст и Назико Жабо приняли очень близко к сердцу, что освобожденная ими квартира досталась не нам, как мы с ними мечтали, а другим людям. Помочь в жилищном вопросе они нам никак не могли, зато для обеспечении информацией нашей с Володей Носко затеи (преподавания автоматизации литейного производства в техникуме) Назико (заведующая заводской технической библиотекой!) сделала все, что могла и даже больше.

Само собой разумеется, что она разыскала всю имевшуюся у нее литературу из приведенного в учебной программе списка. Но это были жалкие крохи. Поэтому Назико буквально выпотрошила технические библиотеки вагоностроительного и автомобильного заводов, достала мне такие книги, которыми и работники этих заводов могли пользоваться только в читальном зале. То, чего не нашлось в городе, она заказала по межбиблиотечному абонементу из Харькова и Москвы.

Ну, как при такой мощной поддержке мне было не взяться за предложенное дело?

Литературы у меня была целая гора, в основном солидные тома энциклопедического формата. Но, как всю эту гору перечесть? Как в ней найти то, что мне нужно, если я не знаю, что именно?

Как в той сказке – пойди туда, не знаю туда, принеси то, не знаю что…

Тем более, что я не умею читать…

Это теперь я такой умный, что знаю и понимаю, что на каждом повороте судьбы появляются новые возможности – нужно только уметь их распознать и воспользоваться ими.

А тогда, летом 1962 года, когда у нас в цехе появился преподаватель Крюковского машиностроительного техникума, который я закончил семь лет назад, Володя (пардон, Владимир Дмитриевич!) Носко



и предложил мне прочесть курс автоматизации литейного производства для двух групп будущих литейщиков, занимающихся на вечернем отделении, я понял только, что есть шанс подзаработать.

Деньги нам были нужны (а кому и когда они не нужны?), но на пути к этому заработку лежало много «но»…

Во-первых, я сам не знал этого предмета. У нас в институте автоматизацию еще не преподавали, и на производстве мне с ней пока еще не приводилось встречаться.

Во-вторых, судя по утвержденной министерством тяжелого и транспортного машиностроения (которому принадлежал техникум) учебной программе, по этому предмету ни для техникумов, ни для институтов еще совершенно не было ни учебников, ни учебных пособий. А как же преподавать, и как студенты будут учиться?

К тому же в программе больше половины пунктов были мне не только не ведомы, но и вообще не понятны – я и терминов таких никогда не слыхал и не знал, как к ним подступиться…

Если бы меня кто-то попытался заставить заняться этим делом в приказном порядке, я бы, без сомнения, отказался и привел для своего отказа массу неопровержимых доводов. У меня ведь, в конце-концов, и квартиры нет, и ребенок маленький – как мне потянуть такую ношу…

Но Володя всего-навсего просил... А у меня характер слабый, я не умею отказывать, когда меня просят. Я не отказал, но и не согласился. Я сказал, что попробую собрать информацию по этому вопросу и посмотрю, что из этого получится…

Маленькие проколы случаются каждый день и тут же забываются.

Большой случился в нашей жизни единожды, а помнится до сих пор.

Наконец-то подошла моя очередь на получение квартиры.

И в это же время подошла очередь наших друзей Эраста и Назико Жабо с их двумя сыновьями на расширение.

Они жили в симпатичной квартирке в самом большом в то время 125-квартирном доме, и посоветовали нам не ждать квартиры в новом доме, а попробовать получить их высвобождающуюся квартиру.

Всё складывалось вроде бы в нашу пользу, как вдруг, перед самым распределением квартир кто-то написал анонимку в жилищную комиссию профкома, что и у Ириных и у моих родителей есть шикарные собственные квартиры, а мы обманным путем пытаемся заполучить еще и государственное жильё.

Естественно, моя кандидатура была снята с рассмотрения (жилкомиссия должна была разобраться!) и квартира Жабо досталась кому-то другому.

После долгой тягомотины, конечно, удалось доказать, что эта анонимка – беспочвенная кляуза (Ирины родители снимали одну комнату в частном секторе, а у моих действительно была собственная однокомнатная квартира, в которой по санитарным нормам нельзя было проживать даже им с моим младшим братом), но поезд уже ушел…

И в самом деле, кто больше рад коляске – Люсенька



или мы?

Мы растем не по дням, а по часам

Вот мы уже больше своей куклы, с которой при рождении были одного роста



Мы уже умеем выделывать фокусы ногами



Мы проявляем эмоции!



У нас появился свой первый (и, пока, - последний) экипаж!



А почему же и на кого мы сердимся?

Мы счастливы - но, счастье наше не полное – нет нормального жилья. И не только у нас.

Я, естественно, далеко не Лев Толстой и потому не могу плавно и размеренно вести свой рассказ одновременно в разных плоскостях, а действую по принципу журавля, застрявшего в болоте: «Нос потянешь – хвост завязнет, хвост потянешь – нос завязнет». Потому до сих пор ничего не упомянул о главном участке своей работы в Совете молодых специалистов – о выколачивании квартир. Время от времени горсовет выделяет заводу квартиры в строящихся домах, и тогда на заседании профкома начинается такое…

Ужас или, как сказал бы Милко из телесериала «Не родись красивой» - кОшмар!

Сколько там льется слёз, сколько драматических историй приходится выслушивать, со сколькими хорошими знакомыми приходится напрочь разрывать отношения, если приходится поддержать не их, а их конкурентов.

Мне помнится случай, когда я добивался получения квартиры для одного из молодых специалистов, на которую претендовала семья старшей сестры Ириной закадычной подруги. Её муж, работал у нас на заводе, как раз подошла его очередь и очередь одного из наших ребят.

Это была уже десятая из распределенных квартир, и в соответствии с положением о представлении жилплощади, ее должны бы отдать семье молодых специалистов.

Сколько боли было в словах этого кадрового рабочего завода, когда он рассказывал, что вынужден жить в одной комнате с двумя уже взрослыми детьми и больной женой! « - Вы поймите меня!», - чуть ли не кричал он сквозь слёзы, избегая называть своими словами всем очевидные вещи. А рядом сидел мой товарищ, и я знал, что он с женой и грудным ребенком снимает угол у многодетной семьи.

Все члены профкома, конечно, были на стороне своего товарища – что им до молодых специалистов, которых они впервые в глаза видят.

А мне не оставалось ничего другого, как долдонить: « - Есть положение, и его нужно соблюдать!»

В скором времени мою принципиальность мне припомнят…

Как мало человеку нужно для счастья!

У ребенка первый стул – мы счастливы!

Дочкин взгляд стал осмысленным, она узнает нас -



мы счастливы!

Она улыбается нам!



Она научилась подымать головку!



Она уже уверенно держит головку!



И, пусть порой нет времени глянуть на себя в зеркало и причесаться –



мы счастливы!

Как мало нужно человеку для счастья – и как мало людей, умеющих быть счастливыми…

Обратите внимание на эту миниатюрную кроватку.



В продаже таких не бывает, никто бы не купил кроватку не на вырост. А нам нормальную кроватку просто некуда было поставить.

И опять на выручку пришли наши деревомодельщики. Они знали о наших чрезвычайно стесненных жилищных условиях, и сразу же после рождения дочери пригласили к себе в мастерскую: принимай подарок!

Я, конечно, был тронут и восхищен той тщательностью, с которой эта кроватка была изготовлена, и в то же время меня мучила мысль – а как же я её вынесу с завода? Это же надо у кого-то что-то просить, получать разрешение на изготовление, оформлять заказ, вносить оплату через бухгалтерию и только потом выпишут пропуск. Когда мне заниматься всей этой канителью?

Но модельщики всё решили по рабоче-крестьянски:

- А ты иди не через центральную, а через Южную проходную – тебе же той дорогой ближе к дому. А, если тебя спросят, скажешь, что это - от нас подарок.

Но, ничего никому объяснять не пришлось. Увидев у меня в руках ношу, которая не пролезет через турникет проходной, вахтер заранее распахнул передо мной ворота и только спросил:

- Мальчик или девочка?

- Девочка!

- Ну, пусть живет здоровой и счастливой!