«Я бы перестал носить носки, если бы она только сказала, что это аморально»

В 32 года Марк Твен женился на Оливии Лэнгдон и признался другу: «Если
бы я знал, как счастливы женатые люди, я бы женился 30 лет назад, не
тратя время на выращивание зубов». Есть такие браки, в которых люди
висят гирями на ногах друг у друга. А есть браки, в которых люди
поднимают друг друга все выше и выше, как воздушные шарики.

Оливия была для Твена восхитительным воздушным шариком, с ней он
поднялся на невероятные вершины духа. Марк Твен (его настоящее имя
Сэмюэл Клеменс) родился в небогатой семье.
Он очень рано стал работать: был наборщиком в редакции, плавал
лоцманом по рекам Америки, пытался разбогатеть, отыскав месторождение
серебра, был репортером. Весь этот богатый опыт пригодился ему потом в
писательской жизни.
Кстати, литературный успех пришёл к нему с публикацией первого
рассказа — его перепечатали почти все американские газеты. Оливия была
«из богатой, но либеральной семьи».
Она была очень религиозной, но в то же время дружила с социалистами,
людьми, которые боролись за права женщин.
Эти люди стали потом друзьями Марка, и не без их влияния он написал
«Приключения Гекльберри Финна» — из этой книги, как говорил Хэмингуэй,
выросла вся американская литература.
Это была любовь с первого взгляда, причём взгляда на портрет; приятель
Твена, Чарли Лэнгдон, показал Твену медальон с портретом своей сестры
и пригласил его в гости.
Он надеялся, что известный юморист, хотя и не очень хорошо воспитанный
и не обладающий хорошими манерами, сможет развеселить его болезненную
хрупкую сестру.
Марк Твен поехал в гости под сильным впечатлением от красоты девушки.
Через неделю приехал снова, и, наплевав на приличия, просидел с
Оливией до полуночи. В следующий свой приезд Твен признался приятелю,
что влюблён в его сестру.
Чарли был неприятно поражён: какой-то юморист с Дикого Запада
протягивает свои лапы к дочери почтенного капиталиста!
Он решил говорить прямо: — Слушайте, Клеменс, поезд уходит через полчаса.
Вы ещё можете поспеть на него. Зачем ждать до вечера?
Уезжайте сейчас же.
Марк Твен решил, что юмористу с Дикого Запада глупо обижаться на такие
пустяки и остался до вечера.
А вечером перевернулась коляска, в которой он ехал на станцию — ему,
как пострадавшему, пришлось остаться у Лэнгдонов ещё несколько дней.
За эти несколько дней Оливия его полюбила.
Известность Марка Твена росла, а с ней росли и доходы.
Этот парень всё больше нравился отцу невесты — капиталист и сам
когда-то начинал с нуля и знал, что такое бедность.
Марк Твен делал предложение Оливии несколько раз, и после нескольких
отказов оно было принято.
После свадьбы Марк старался не огорчать жену. Оливия была глубоко
верующей, Твен читал ей по вечерам Библию, а перед каждым обедом
произносил молитву.
Зная, что жена не одобрит некоторые из его рассказов, он не показывал
их издателям.
Писал в стол, не опубликовав таким образом 15 тысяч страниц. Оливия
была главным цензором Твена. Она первой читала и правила его
произведения.
Однажды пришла в ужас от выражения, которое употребил Гекльберри Финн
и заставила Твена убрать фразу. Она звучала так: «Чёрт побери!». Дочь
Клеменсов - Сьюзи - говорила так: «Мама любит мораль, а папа кошек».
Оливия всю жизнь казалась мужу воздушным, неземным существом.
Она стала редактором всех его произведений, и, кстати, писатель ни
разу об этом не пожалел — слогом она владела отменно. К тому же,
Оливия хорошо знала вкусы религиозного пуританского светского общества
и указывала мужу на опасные места в его рукописях.
А он и не возражал: «Я бы перестал носить носки, если бы она только
сказала, что это аморально».
Они были очень счастливы, несмотря на свою разность. А когда прожили
вместе 25 лет, писатель записал в свою книжечку: «Считают, что любовь
растет очень быстро, но это совсем не так.
Ни один человек не способен понять, что такое настоящая любовь, пока
не проживет в браке четверть века».
В их жизни было много трагедий. Смерть детей, банкротство Твена. Марка
спасал его врождённый оптимизм, Оливию - христианское смирение.
Они не мыслили жизни друг без друга.
Говорят, что Твен ни разу в жизни не повысил на жену голос, а она ни
разу не устроила ему скандал. Твен был готов защищать супругу от всего
света, однажды чуть не порвал со своим близким другом, который решил
подшутить над Ливи.
А она, оставив все домашние дела, отправилась вместе с мужем в
кругосветное плавание: за Твеном, тогда уже «шестидесятилетним юношей»
требовался постоянный присмотр.На один из юбилеев Оливии, Твен написал
ей письмо, в котором были такие строки: «Каждый день, прожитый нами
вместе, добавляет мне уверенности в том, что мы ни на секунду не
пожалеем о том, что соединили наши жизни.
С каждым годом я люблю тебя, моя детка, всё сильнее.
Давай смотреть вперёд - на будущие годовщины, на грядущую старость -
без страха и уныния». Когда Оливия заболела, и стало ясно, что она не
поправится, писатель развесил по всему дому и саду смешные записки,
чтобы ее развеселить.
В записке, которая висела у окна в спальню Оливии, была инструкция
птицам: в котором часу им начинать петь и с какой громкостью.
После смерти жены Марк Твен так и не оправился, и свои последние годы
провёл в глубочайшей и чернейшей депрессии.
Он пережил троих из четырёх своих детей.
Материальное положение Твена также пошатнулось: его издательская
компания разорилась; он вложил своё состояние и капитал жены в
наборную машину Пейджа, которая, проиграв конкуренцию линотипу,
оказалась финансовым провалом.
Плагиаторы украли права на несколько его книг.
Но он не мог перестать шутить.
И когда «New York Journal» по ошибке опубликовал некролог, писатель
сказал свою легендарную фразу: «Слухи о моей смерти сильно
преувеличены».
Сэмюэль Клеменс, известный всему миру как Марк Твен, умер 21 апреля
1910 года от приступа стенокардии.
За год до смерти он сказал: «Я пришёл в 1835 году с кометой Галлея.
Через год она снова прилетает, и я рассчитываю уйти вместе с ней». Так
оно и случилось.
Писатель похоронен на кладбище Вудлон штата Нью-Йорк.

 от любви до ненависти — один шаг

Он считал эту работу халтурой: «Гардемарины, вперёд!», «Красная палатка», «Дерсу Узала»…

Юрий  Нагибин – писатель, признанный при жизни классиком, журналист, светский  лев и завсегдатай московских ресторанов. Казалось, он идёт по жизни,  как ледокол, выпуская по три книги в год, ничего не замечая, ничего не  боясь.

Со стороны казалось:  настоящий советский писатель, человек, обласканный властью и судьбой,  никаких проблем не знающий, щёголь, вертопрах, московский озорной  гуляка. Он и на самом деле был готов брать от жизни всё и радовался  каждому ее дню. Исступленно прожигая жизнь в застольях и загулах, не  получая ни одной литературной награды, Нагибин делал всё, чтобы это  мнение поддержать…

Он был одним  из богатейших людей в СССР и при этом ухитрился не вступить в партию.  Ненавидел власть – и не стеснялся получать из её рук все мыслимые блага.

А  писал изысканно и точно, отличаясь невероятной работоспособностью — ни  дня не мог прожить, не написав хотя бы строчки. Написал несколько  прекрасных книг — и произвёл на свет огромное количество литературной  халтуры.

Фильмы, снятые по его  сценариям, — «Красная палатка», «Дерсу Узала», «Гардемарины, вперёд!» —  снискали успех у нас и за рубежом. Они становились лидерами кинопроката,  а он считал эту работу тоже халтурой. И вел себя порой как заправский  грузчик: чуть что лез в драку. На съёмках картины «Директор» автор  сценария Нагибин и игравший главную роль актёр Евгений Урбанский  схлестнулись так, что посыпались искры!.. Но после трагической гибели  артиста писатель винил в случившемся себя.

Ему  отдавали сердца самые красивые девушки страны. Среди них — дочка  легендарного директора автозавода Ивана Лихачёва и вся такая неземная  Белла Ахмадулина, стихами которой зачитывалось поколение  шестидесятников… Белла Ахмадулина прожила с Нагибиным восемь лет, он  безумно ее любил и безумно ненавидел.

Он  вообще любил женщин — и с трудом уживался с самыми прекрасными из них.  Искал единственную любовь, доверяя только страницам дневника признание,  что «блудил каким-то первородным грехом». Кто знает, сколько шрамов  оставили на сердце писателя эти романы, скоропалительные свадьбы и  поспешные разводы… Но остановиться он уже был не в силах.

Мемуары  Нагибина, опубликованные посмертно, открыли страшные тайны писателя.  Даже самые близкие друзья не подозревали, сколько скелетов ждали своего  часа в шкафах его кабинета. И какие душераздирающие, горькие до боли, а  порой и постыдные драмы хранил его тайный дневник!

Этот  «Дневник стал общепризнанной вершиной творчества Нагибина. В нем он  ответил на все вопросы. И на переживания друзей, искренне не понимавших,  почему этого сильного, мощного, красивого человека порой скручивало в  штопор. И на недоумение недругов, всю жизнь считавших, что этому буяну,  смутьяну и выпивохе необъяснимо везёт — и не без злорадства ждавших,  когда это везение закончится.

Давайте  в год 100-летнего юбилея писателя вместе с читателями библиотеки  «Фолиант» чуть ближе прикоснемся к биографии Юрия Нагибина. В  электронном виде прочитаем его знаменитый «Дневник» и тем самым чуть  больше узнаем о сложных отношениях мастера слова с властью, женщинами и  всем остальным материальным миром.

А  потом на домашних компьютерах посмотрим документальный фильм «Юрий  Нагибин. Двойная игра». Масштаб личности Юрия Нагибина станет яснее  благодаря свидетельствам его знакомых и коллег по писательскому цеху.  Авторы фильма пригласили к разговору: писателей Дениса Драгунского,  Виктора Ерофеева, Юрия Полякова и Викторию Токареву, журналиста и  общественного деятеля Николая Сванидзе, поэта и философа Константина  Кедрова.

В фильме мы увидим  редкие архивные кадры, запечатлевшие Нагибина. Узнаете, что за секрет  таил в себе металлический ящик, зарытый в укромном уголке писательской  дачи, чего Нагибин не мог простить привечавшей его советской власти и за  что её яростно ненавидел?

В  чём ему призналась мать, когда он попал в больницу с инфарктом? Кого из  записных красавиц не поделили Юрий Нагибин и Василий Шукшин? Какой свой  неблаговидный поступок писатель выставил на всеобщее обозрение в  автобиографической повести «Моя золотая тёща»? Каким табу пренебрёг?

И,  конечно, с экрана прозвучат цитаты из его тайного дневника, в который  он день за днем записывал свою жизнь с Беллой. Жизнь человека с разбитым  сердцем, который ушел сам, но при этом ужасно мучился и бесновался.

Итак.

«Он любил тебя, мрачно ревнуя…»

После  того, как откровенный «Дневник» Нагибина был опубликован, первый муж  Беллы Евгений Евтушенко написал стихотворение в ее защиту:

Он любил тебя, мрачно ревнуя,
И, пером самолюбье скребя,
Написал свою книгу больную,
Где налгал на тебя и себя.

Евтушенко  и Белла поженились, наверное, потому, что были первыми поэтами своего  поколения. Самыми признанными, самыми популярными, самыми-самыми. Вместе  они прожили три года, бурно ссорились, мирились… Все закончилось как-то  само собой. К тому же он был конформистом, а ее отчислили из института  за отказ участвовать в травле Пастернака.

Но  они еще были женаты, когда на вечеринке в честь дня рождения Евтушенко  пьяный Юрий Нагибин встал на колени и попросил Беллу выйти за него  замуж. Евтушенко бросил в Нагибина тяжелым подносом, к счастью,  промахнулся.

Счастье — в любимой женщине

Нагибин  понимал, что на его жизнь надвигается что-то неотвратимое, как тайфун  на маленький остров. Но надеялся, что тайфун пройдет мимо. Уже была  неловкая первая близость, Белла уже написала ему стихи, а Нагибин  продолжал играть роль старшего друга, «седого, усталого красавца».

—  Я понял, что негаданное свершилось, лишь когда она запрыгала передо  мной моим черным придурком-псом с мохнатой мордой и шерстью, как  пальмовый войлок; когда она заговорила со мной тихим, загробным голосом  моего шофера; когда кофе и поджаренный хлеб оказались с привкусом ее;  когда лицо ее впечаталось во всё, что меня окружало.

Они  пошли в «Эрмитаж», и Нагибин впервые не испытывал трепета перед  картинами, вазами и доспехами — девушка рядом с ним, которая смеялась  тоненьким детским смехом, была совершенней. Юрий мог часами ждать от нее  звонка, не сводя глаз с телефона. Но однажды телефон «потерял над ним  власть» — Белла пришла насовсем.

Нагибин  сходил с ума от счастья — рядом с ним была такая женщина! Он сдувал с  нее пылинки, всюду возил ее в своем автомобиле. Ровесники Беллы, бедные  поэты-шестидестяники, засматривались на ее шляпы с вуальками, модные  туфли, сумочки… Красавица, богиня, ангел…

-…Я  так гордился, так восхищался ею, когда в битком набитом номере она  читала свои стихи нежно-напряжённым, ломким голосом и любимое лицо её  горело, — я не отважился сесть, так и простоял у стены, чуть не падая от  странной слабости в ногах, и мне счастливо было, что я ничто для всех  собравшихся, что я — для неё одной…

Вместе — тошно, врозь — скучно…

И  — они были совсем разными. Белла — импульсивная, безалаберная. Нагибин —  невероятно дисциплинированный и педант во всем. Он просыпался ровно в  семь, делал зарядку, в восемь спускался в столовую. К этому времени на  столе должны были стоять тарелка овсянки на воде и вазочка с тремя  абрикосинами. Если этого не было, он приходил в бешенство. Если  задерживался обед, просто свирепел. Не выносил, когда опаздывали, когда  нарушали слово…

Белле было трудно жить на этом «особом режиме». К тому же друзья всегда были для нее важнее, чем возлюбленные.

По улице моей который год
Звучат шаги — мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
Той темноте за окнами угоден.

Очень  скоро их отношения стали нервными и сложными. Нагибин и Ахмадулина то  расставались, то снова сходились. Однажды перерыв длился целый год, но  он без нее не мог.

Оба они  любили выпить, мать Нагибина сокрушалась: «Уходят два красавца —  приходят две свиньи». Но у Беллы эта проблема с каждым годом  усугублялась. С ней стало тяжело. Она могла пропасть на несколько дней и  появиться с каким-то непонятным милиционером и маленьким ребенком:

— Это мой друг, он будет у нас жить.

Нагибин  все терпел. Считается, что последней каплей стал эпизод, описанный  Василием Аксеновым в «Таинственной страсти»: неожиданно герой (Юрий  Нагибин выведен в романе под именем Марка Аврелова) возвращается домой и  застает свою жену, поэтессу, спящей в объятиях женщины.

Это  или другое, но было что-то, что потрясло и смертельно оскорбило  Нагибина. Дальше он пишет о жене без восхищения, в каждом слое яд,  ненависть, желание ударить как можно больнее.

—  А ведь в тебе столько недостатков. Ты распутна, ты слишком много пьешь и  куришь до одури, ты лишена каких бы то ни было сдерживающих начал, и не  знаешь, что значит добровольно наложить на себя запрет, ты мало читаешь  и совсем не умеешь работать, ты вызывающе беспечна в своих делах,  надменна, физически нестыдлива, распущена в словах и жестах».

Любила  Белла Нагибина или не хотела терять привилегии жены обеспеченного  человека, но она решилась на совершенно безумный поступок. Вместе с  Галиной Сокол, новой женой Евтушенко, они пошли к знакомой директрисе  детского дома, и та отдала им детей. Белле — девочку, Галине мальчика.  Белла дала Ане свою фамилию и отчество — Юрьевна. Нагибин взбесился:

— Даже ради ребенка жить я с тобой не буду!

И он никогда не воспитывал эту девочку.

—  Рухнула Гелла (так Нагибин называл Беллу в своем дневнике), завершив  наш восьмилетний союз криками: «Паршивая советская сволочь!» Это — обо  мне, — горько писал он. — Но тонкая, детская шея, деликатная линия  подбородка и бедное маленькое ухо с родинкой — как быть со всем этим? И  голос незабываемый, и счастье совершенной речи, быть может, последней в  нашем повальном безголосье — как быть со всем этим?

Вскоре после развода Белла снова вышла замуж, ненадолго, но в предпоследний раз.

А  Нагибин снова женился: его шестой брак в 1968 году с ленинградской  переводчицей Аллой Григорьевной наконец-то был счастливым и продлился 30  лет, до самого конца его жизни.

Для чего же все это было?

Может быть, для стихов и мемуаров?

P. S.  Всего Юрий Нагибин официально был женат пять раз. Ни в одном браке у  него детей не было. Его последняя жена Алла заявила в интервью:

—  Во всяком случае, я могла иметь от него детей. Но это случилось после  вторжения советских войск в Чехословакию. И он мне сказал: «В этой  стране я не хочу иметь детей». Он очень серьёзно относился к продолжению  рода. В этой стране он не видел будущего для детей»

Россинская Светлана Владимировна, гл. библиотекарь библиотеки «Фолиант» МБУК «Библиотеки Тольятти»