Глухим и странным был голос забрёдшего в крохотную, затерянную в глухих лесах деревушку сказочника. Подобно тёмному бархату беззвёздной ночи он одурманивал людей, опутывал их души незримой паутиной, превращал такой надёжный, такой устойчивый мир в груду цветных осколков. И даже привычные с детства слова путались, смешивались, теряли свой смысл и в конце концов рассыпались на отдельные, ничего не значащие звуки.
А потом из этих осколков и звуков подобно творению искуснейшей кружевницы начала сплетаться сказка. Нет. Не так - Сказка. Волшебная, завораживающая. Для каждого своя. И лишь голос сказочника подобно путеводной нити легко и уверенно вёл за собой, не позволяя заблудиться в придуманном мире.
Мастер не знал, какой путь проходят те, кто слушает его. Понимал только, что у каждого он - свой. Слова его даже не задавали направление этого пути, лишь будили в людях забытую с детства способность мечтать, да дарили возможность прожить совсем другую, ни чем не похожую на реальность, жизнь.
Вот только когда голос затих, вернулись не все. Молоденькая, нескладная девушка не открыла глаза. И сердце её билось всё так же медленно, слабо, почти неощутимо.
- Что ты сделал с Лэйри? - в голосе женщины мешались страх и ярость. Наверное, мать.
- То же, что и с вами, - сумел скрыть тревогу. Раньше подобного не случалось, но зачем им об этом знать?
- Мы живы! А она...
- Она тоже жива, - перебил быстро и резко. Главное сейчас - заставить их успокоиться и уйти. А потом уже разобраться и попробовать вытащить девчонку.
- Она не дышит!
- Дышит. Только очень медленно. Так же как и все вы несколько минут назад, - голос успокаивал, убаюкивал, переливался тягучими, ленивыми волнами. Не важно, что говорить. Важно, как. Медленно, ровно, убеждая всех вокруг в своей неизменной правоте.
И люди послушались. Успокоились. И ушли. Все, кроме замершей в кресле девушки. Сейчас она казалась сказочнику почти красивой. Рассыпались по бледному лицу, скрывая неправильность черт, лёгкие рыжеватые волосы, чуть заметно подрагивали густые длинные ресницы, свободное тёмное платье прятало фигуру и огрубелые руки.
Прохладные, чуткие пальцы запутались в волосах, скользнули по лицу, замерли, обхватив хрупкое горло. Зажмурился, чтобы легче было прислушаться к себе и к ней, сравнить и понять, что и как исправить.
Прислушиваться не пришлось. В сказку девушки провалился сразу.
Мир в её фантазии постепенно наполнялся, оживал, наливался красками. Зажурчал по камням весёлый, хрустальный ручеёк, стремясь как можно скорее добраться до спокойного озера, укрывшегося в изумрудной тени леса. Медленно поднялись с его дна белоснежные лилии, чуть светящиеся в полумраке.
Тяжело вздохнула земля, и выросли вдалеке высокие горы, словно каменные исполины в белых, остроконечных шапках. Она никогда не видела гор, но представляла их себе как серые конусы с белым верхом. Вот они и стали такими здесь, в её мире. В мире, где любая её фантазия тут же становилась реальностью.
Всё вокруг покрылось травой того неестественно-зелёного цвета, какой бывает только в сказках. Запестрели тут и там маленькие цветы, красные, синие, жёлтые и лиловые. Они не походили ни на один цветок из реального мира и в то же время повторяли каждый их них.
Она легла на спину и посмотрела вверх.
Появилось безоблачно-голубое небо. Золотой стрелой промелькнул в этом небе дракон. Поплыли белые-белые и лёгкие, как пух, облака. На миг ослепив её, вспыхнул яростно-огненый цветок – Солнце.
Легко вскочила. Удивлённо оглядела себя, и неуместная здесь одежда исчезла, а волосы отросли так, что кончики их переплелись с травой, и стали золотыми. Тоже как в сказках. Глаза стали больше и ярче, черты лица – тоньше, нежнее, изящнее. Она засмеялась и закружилась легко и радостно. Потом запыхалась.
Новорождённый ветер скользнул, освежая, по телу, взметнул волосы и умчался прочь. Ему тоже не терпелось полюбоваться юным миром, пусть и созданным лишь силой человеческой фантазии.
Солнце стремительно опускалось за горизонт, позволяя задохнуться от восхищения вновь созданным закатом, в котором причудливо переплелись синий и голубой, розовый и фиолетовый, пламя и золото. Хотелось смеяться и плакать от этой невозможной в привычном мире красоты.
Наконец она отпустила солнце, застелив небо чёрным бархатом. Словно бисер под руками умелой мастерицы вспыхивали одна за другой звёзды, голубые, белые, розовые, иногда красные, образуя странные, непривычные узоры созвездий. Изысканно-тонким мазком серебряной краски лёг на бархат Млечный Путь. Ласково взглянув на землю и залив весь мир прозрачно-белым светом, появился платиновый лик Луны.
Лес шелестел тихо и умиротворённо. Сверкнул чешуёй выскользнувший из воды и закружившийся в этом новом свете чёрный с серебром водяной демон. Алыми огнями вспыхнули под деревьями цветки папоротника. Разлился повсюду переливчатый женский смех. Заткнув за ухо по цветку, присоединились к демону, прославляющему своим танцем Ночь и Луну, беспечные ведьмы. Негромко заквакали лягушки; вышли из чащи, чтобы посмотреть на танец, звери; расселись на деревьях птицы. Лес наполнился жизнью.
Она не знала, почему выбрала для их появления ночь, а не день. Просто сейчас было легче создавать. Словно стеснялась света.
А потом настало утро. Она смешала тёмно-синий и алый, золотой и розовый, чтобы получить нужные переливы. Рассвет был прекрасен. Но как же далеко ему было до заката! Впрочем, возможно, закат был ей дороже, потому что она любила ночь.
Этот мир, её мир, был юн и наивен. И в нём не было зла. В нём ничего, кроме её творений не было. А ещё ему был нужен хозяин. Тот, кто будет в мире всегда.
Из древесного сумрака вышел конь, золотой, как солнце, с яркими, изумрудно-зелёными, лесом подаренными глазами. Доверчиво приблизился к ней и ткнулся мордой в плечо. Она улыбнулась и вскочила ему на спину. Ни седла, ни уздечки не было, но она сидела на коне так, словно всю жизнь провела с лошадьми. Чуть тронула пятками бока, и он двинулся вперёд. Сначала медленно, словно неуверенно, потом всё быстрее и быстрее… И наконец распахнул сверкающие крылья и помчался прямо по воздуху.
Ей было жаль, что она не может увидеть себя со стороны. Должно быть красиво. Невероятно-голубое небо и нагая девушка с развевающимися на ветру золотыми волосами на солнечно-огненном крылатом коне.
Они летели к горам. И, словно встречая госпожу, высился в этих горах замок. Восхитительно изящный, словно игрушка или картина. А может, он просто из волшебной сказки. Из странной, сумрачной сказки, какие редко читают или рассказывают детям, боясь напугать или расстроить. Слишком редко они заканчиваются хорошо.
Камень, из которого замок был создан – именно создан, а не построен – напоминал вчерашнюю ночь. Чёрный бархат с хрустальными проблесками звёзд. Высокие тонкие башни, заканчивающиеся впивающимися в небо острыми, тонкими шпилями; кое-где между башнями переброшены хрупкие мостики, но она сомневалась, что когда-нибудь отважится по ним пройти, так высоко они были; узкие стрельчатые окна закрыты чуть поблёскивающими витражами и словно оплетены каменным кружевом; массивные двери широко распахнуты.
Конь плавно скользнул на землю. Она даже не заметила, как его копыта коснулись травы.
- Ну, разве так можно? – раздался рядом укоризненный голос. Тёплые, сильные руки подхватили её, сняли с седла, закутали во что-то мягкое. – Замёрзнешь же.
Её отнесли в замок и усадили на ковер у камина. Пока она выпутывалась из того, во что её завернули, и отогревала у весело потрескивающего огня действительно окоченевшие руки, принесли кружку чего-то горячего.
- Пей. Это должно тебя согреть.
Замок встретил сказочника настороженной тишиной и ледяными глазами волков. От грохота собственных шагов вздрогнул, едва не подпрыгнув. Тихий женский смех прозвучал оглушительным громом.
Они сидела на пушистом ковре у огромного камина, обхватив ладонями тяжелую глиняную кружку с каким-то дымящимся напитком. Устроившийся рядом молодой воин задумчиво смотрел на незваного гостя, вертя в пальцах кинжал. Хрустальная семейная идиллия.
Как там зовут девочку? Ах, да...
- Здравствуй, Лэйри, - вздрогнула, едва не выронив кружку. Капли горячей жидкости оставили на белой коже алые пятнышки.
- Зачем ты здесь? - вцепилась взглядом в человека.
- За тобой.
- Я не хочу.
- Чего не хочешь? Уходить или возвращаться?
- А это важно?
- Да, - от её ответа зависело, как разговаривать дальше.
- Мне хорошо здесь. А там плохо.
- Ты сможешь возвращаться сюда, когда пожелаешь. Это твой мир. Но там ты нужна своей семье.
- Не нужна, - голос чуть дрогнул, но прозвучал почти совсем спокойно. Она очень хорошо умеет скрывать тоску и обиду. Или уже привыкла к ним на столько, что не обращает внимания.
- Твоя мать чуть меня убила, когда ты не проснулась вместе со всеми.
- И что?
- Она любит тебя.
- И что?
- Ты не имеешь права умирать, пока нужна хоть одному человеку, Лэйри. А ты умрёшь, если не вернёшься со мной. Умрёшь и здесь, и там. Очень быстро.
- А кому я нужна? - отчаянный выкрик, в глазах - злые слёзы, впиваются в ладони острые ногти, растеклось по ковру питьё из упавшей кружки.
- Мне, - такое простое, такое короткое слово легко погасило и боль, и обиду, и злость. Разжались тонкие пальцы, опустились беспомощно руки, застыл мгновение назад полыхавший горькой яростью взгляд
- Но там тебя нет. Ты только сказка.
Не вздрогнул, не отшатнулся. Только глаза распахнулись, став на короткий миг как у несправедливо наказанного ребёнка.
- Пойдём домой, девочка, - осторожно взял за руку, помог подняться с ковра, потянул за собой.
Первая же дверь стала выходом в реальный мир. Реальный для сказочника. Девушка теперь принадлежала обоим.
Она не плакала. Просто сидела, глядя куда-то в даль, сквозь замершего перед ней человека, сквозь сложенную из неохватных бревен стену, которой позавидовала бы любая крепость, сквозь миры и время. А по щекам катились слёзы. Лэйри даже не пыталась их вытирать. Словно не было сил поднять руку и хотя бы убрать волосы от лица.
Сказочник бережно отодвинул уже влажные п ряди, а потом долго гладил девушку по голове, делясь простым человеческим теплом и давая понять, что она не одна. Необходимости говорить что-то не было.
Утром Лэйри пришла к нему сама.
- Я обязана тебе жизнью, - благодарно склонила голову.
- Нет, - улыбнулся весело. - Только дорогой в мир, в котором можешь жить так же, как и в этом.
- Что?
- Твоя сказка реальна, Лэйри. Ты легко сможешь вернуться туда, когда захочешь. Так что ты зря обидела юношу.
- Правда?! - в глазах искрами рассыпалась звонкая радость.
- Да. Только будь осторожна. Не задерживайся там слишком долго. Погибнешь.
- Спасибо! - мягкие губы обожгли щёку сказочника тёмным пламенем.
Он ушёл, а жизнь девушки превратилась в безумную карусель. Два мира порой переплетались и путались на столько, что она сама переставала понимать, когда и где находится.
Искала в реальном мире тех, кого никак не могло быть там. Втягивала в придуманный знакомых и отчаянно пыталась понять, почему же они не помнят, что было там.
Любимый волновался за неё и уговаривал отдохнуть и разобраться в воспоминаниях. Мать думала, что Лэйри сходит с ума.
Неправы были оба. В девушке то боролись, то пытались сосуществовать два абсолютно разных создания - тихая, ласковая Лэйри и сильная, гордая, властная... Тоже Лэйри. Но принадлежащая совсем иному миру.
Настоящее безумие пришло позже. Когда она, наконец, поняла, что придуманный мир стал самой тесной и самой желанной клеткой. И попыталась освободиться, заперев его в себе.
Но это уже совсем другая история.
