Хочу представить начало нового рассказа, который, смею надеяться, будет завершен полностью. Предположительно, в рассказе будет много общечеловеческих, но граничащих с философией размышлений, а также мыслей, связанные с пониманием главным героем Петербурга. При этом рассказ будет фантастическим. Надеюсь, что у меня получится. Приятного чтения!
 

Умение жить

С Академической на Пролетарскую, с Парка Победы на Маяковскую… А еще Гражданка, Выборгская, Большевиков, Приморская… Город окутывал меня своими сетями, давал стремления к жизни. От пребывания в нем хотелось дышать, творить, создавать и думать… Можно сказать, что именно в этом городе я превратился из материалиста в идеалиста. Как втолковывали еще в универе на философии, никому еще не стало окончательно ясно, материя первична или все же идея.

            Интересно, существовала бы вообще школа материализма, если бы все философы жили в Петербурге?

            Именно эта мысль звучала у меня в голове, когда я распахнул дверь офиса. Андрей Петрович, наш генеральный директор, слегка лысоват, небольшого роста, но отличающийся прекрасным чувством юмора, недоуменно на меня посмотрел.

             - Что, Антошка, ни свет ни заря? Утренний туман не дает спать и тревожит вибры души?.. Или пораньше хочешь уйти? Выкладывай все как есть.

            Надо сказать, что недоумение Андрея Петровича объяснялось вполне материалистическими причинами. Дело в том, что, как правило, на работу я опаздывал, что прощалось мне, как «единственному и незаменимому», по выражению генерального, менеджеру по работе с клиентами. Но очень редко случалось так, чтобы я приходил раньше.

            Я утер пот со лба. Лето в этом году однозначно выдалось жарким. Вот интересно, если бы на Земле исчезло все человечество, а также прочие существа, обладающие органами чувств, можно ли было бы предполагать, что лето жаркое или холодное…

            - А, опять ты со своими загонами? – Секретарша Юля, симпатичная брюнеточка с третьим размером и весьма стройными ножками, повернулась ко мне, намотав провод от «пилота» на кресло, – Я думаю, так. Если бы все существа на Земле исчезли, ты бы тоже исчез, и не загонялся бы.

             - Я что, говорю вслух? – удивился я, - Странно, раньше не замечал за собой такого. Юль, привет! Здравствуйте, Андрей Петрович! Просто решил выехать пораньше, пока людей в метро не очень много.

             - А мысли у тебя интересные, - генеральный постучал пальцами по столу.

             - Что интересного в желании выехать пораньше? По-моему, это как раз…

             - Да нет, - прервал меня Андрей Петрович, - Ты заражаешь меня своими философскими увлечениями. Мой тебе совет – всегда выезжай пораньше, тогда в метро будешь ехать сидя. А при этом ты сможешь читать умные книги. Ницше, Канта и этого, как его там… Гегеля… А сейчас съезди-ка к клиенту в Зеленогорск, как раз доберешься к тому времени, когда он придет. И возьми машину служебную, клиент важный!

            Мое лицо озарилось счастливой улыбкой. Если клиент важный, то это прибавка тысяч в пять за один день. А последние два дня прибыль была нулевая, я уже опасался, что не вытяну в этом году свои пятьдесят тысяч…

            Юлька перевела на меня взгляд.

             - Слушай, Антон, ты сегодня такой свеженький, такой хорошенький! Вставал бы всегда так рано, там, глядишь, и женился бы…

             - Выходи за меня, - задорно произнес я, и посмотрел в ее чарующие зеленые глаза… Вот черт, сейчас же подумает, что не на глаза ей смотрю, а…

             - «Евразия», «Иль Патио» или «Шоколадница»? – с хитрой улыбочкой произнесла Юля, - В общем, встретимся вечером после работы, и будешь угадывать.

            Шеф перевел на нас взгляд.

             - Так, вот вечером и будете это решать, вне рабочего места! А пока, Юль, доделай базу, а ты, Антоха, в Зеленогорск, в Зеленогоррррск!

            Странно, видимо, название шефу чем-то нравилось. Но лучше до греха не доводить, и действительно поехать в этот Зеленогорск. Потом сходим с Юлей… В «Евразию», наверное, она же японскую кухню предпочитает. Вот черт, я же палочками ем, как собака на двух лапах ходит… Ну да ладно, закажу себе не суши, а какое-нибудь европейское блюдо. Так сказать, недостаток скрою, и вечер сложится удачно…

***

            В Зеленогорске встреча прошла отлично. Клиент, удивленный моим рвением, подписал контракт, обозначив там сумму в полтора миллиона… Неслыханная удача, тем более один процент, то есть пятнадцать тысяч из них достается лично мне. Неплохо для начинающего, пусть уже и поднаторевшего менеджера – пятнадцать тысяч за четыре часа. В общем-то, есть чем гордится. Даже не сильно огорчает то, что десятку шеф наверняка выплатит лишь в конце месяца, и только пять авансом.

            Я закурил сигарету. Все-таки есть что-то в этом Зеленогорске. Природа, свежий воздух с залива, и при этом питерская прописка. Жителям этого места определенно везет. Конечно, с работой здесь беда; работать лучше в Петербурге, но школьникам и пенсионерам в Зеленогорске определенно раздолье. Особенно школьникам. Все-таки море формирует чувство прекрасного, что для молодых неокрепших умов – самое то…

            А курить пока бросать, да. Начал курить я еще в вузе, после того, как побывал на грани отчисления. Тьфу-тьфу, кончилось все удачно, но внезапно оказалось, что после того, как я за три недели разогнался до двух пачек в день, бросить уже проблематично. Ограничил себя половиной пачки, что ж делать. А еще этот переезд из тихого маленького Смоленска в бурлящий, полноводный Питер. Причем не только полноводный, но и, если можно так сказать, полнолюдный. Нет, многолюдный, конечно, правильнее… Тем не менее, люди здесь действительно чем-то напоминают совокупность потоков.

Вот идет Невский – два потока, слитых воедино. Первый - это туристы, фотографирующие все и вся, фотографирующиеся на фоне всего и вся и тратящие огромные суммы на все и вся. Второй – бизнесмены, спешащие по своим делам, клерки вроде меня и просто петербуржцы, возжелавшие всей душой ощутить очарование центра своего города. Есть и отдельные островки, выделяющиеся из этих потоков. Под аркой Казанского собора играют рок, на площади Островского играют в шахматы (возможно, здесь вы меня поправите, но днем там действительно играют в шахматы), но все эти люди – и в потоках, и на островках – играют в жизнь. И это, пожалуй, самая интересная игра на белом свете.

А вот, например, Новая Голландия. Здесь туристов уже практически нет, их заменили петербуржцы, посещающие разнообразные выставки и просто изучающие, казалось бы, позабытые места этого города. Еще почему-то Новая Голландия полна котов, крупных, породистых и, несомненно, имеющих некую родословную. В городе, пережившем революцию, НЭП, блокаду, брежиевский застой и перестройку, менялись люди, но коты оставались на месте. И их это, несомненно, устраивало.

Или взглянем на площадь Восстания – этакий петербуржский Вавилон. Здесь туристы, бизнесмены и командировочные, приезжающие (в основном из Москвы) на самый крупный вокзал северной столицы, здесь рокеры и металлисты, идущие в самый крупный ее рок-магазин, здесь же гламурные девочки и их мальчики, посещающие самый крупный торговый центр… Интересно, почему все самое крупное из бытового скопилось именно тут?

Рассуждая так, я не заметил, как дошел до железнодорожной станции. Ведь машину я отпустил, как только переговоры завершились успешно. Встретили-то меня по одежке, точнее, по солидному, хоть и слегка подержанному БМВ, а вот желания прогуляться по Зеленогорску еще никто не отменял.

Я задумчиво прошел на перрон. Выйдя из перехода, я внезапно заметил, что небо накрыли тучи – настолько фиолетовые, что это было необычно даже для Петербурга, имеющего огромное разнообразие цветов неба. Недаром говорят, что петербуржцы различают двести с лишним оттенков серого. Но это все же фиолетовый… Уникальные все-таки тучи, жаль, что нет фотоаппарата… Хотя нет, жалеть стоит о том, что нет зонта, ведь первые капли дождя, упавшие на мой пиджак, означали то, что этот дождь сейчас усилится. И правда – внезапно меня будто окатило ведром воды. Стена дождя была настолько плотной, что сквозь нее с трудом угадывались очертания людей.

На счастье, электричка быстро подошла. Мимоходом я заметил, что это - старенькая ЭР-ка. Удивительно, что Октябрьская железная дорога умудряется поддерживать такие составы в столь хорошем состоянии. С облегчением, но промокший до нитки, я зашел в вагон и услышал голос машиниста: «Поезд следует до Финляндского вокзала Ленинграда со всеми остановками»…

                Готовясь к экзамену по философии, попытался вычленить из всех идей Зеланда философскую картину мира и сопоставить ее с идеями древнегреческой философии. Вспоминая определение Аристотеля, можно сказать, что бытие – есть субстанция, обладающая свойствами материи, формы и цели. Не так ли?

                Итак, материя – это многообразие всего, что есть в мире. По Зеланду, пространство вариантов.

                Форма – это форма. То, чем нам представляется материя, проще говоря. А нам она представляется ничем иным, как нашим физическим пространством.

                Цель – это, пользуясь терминологией Зеланда, наш импульс к дуальному зеркалу. То, что мы формируем в нашем физическом пространстве, то есть придаем форму идеям.

                Введем понятие идеи, сформулированное Платоном. Стул – это воплощение идеи стула. Лошадь – воплощение идеи лошади. То есть все физическое пространство вокруг нас есть воплощение идей из пространства вариантов. А идею, конкретно ту, что мы проецируем (зел. – шлем импульс к дуальному зеркалу) формируют душа и разум.

                Таким образом, древнегреческая философия подтверждает концепцию Зеланда.

                Нововведением у Зеланда является, конечно, его восприятие времени. Конечно, мысли о том, что время есть движение, высказывались и до него, но обоснование они получили лишь с введением понятия пространства вариантов.

                Еще один винтик встал на свое место. Да здравствует познание.

Уважаемые читатели! Автор знает о том, что в его произведениях могут встречаться опечатки и речевые ошибки. Ввиду этого, он просит сообщать ему обо всем, что режет глаз, не забывая про этом просто читать продукт его творчества.

Полупритча о бесконечности

             - Милый друг, расскажи мне, что такое бесконечность.

             - Ты правда хочешь знать мое мнение? – ответил он, оглядывая лавочки возле Казанского собора, - А почему бы и нет?

            А может, и вы, дорогие читатели, хотите послушать его рассказ. Что ж, он перед вами.

Вот представь себе, что ты смотришь на мир с высоты в один метр. Ты видишь мир примерно таким же, каким ты видишь его сейчас – различаешь людей, их лица, здания, кораблик, плывущий по каналу… Ты видишь широкую колоннаду Казанского, и его шпиль, стремящийся куда-то вверх. Все такое же, как и сейчас, разве что люди кажутся выше ростом.

            А теперь ты медленно поднимаешься вверх… И смотришь с десяти метров над землей. Ты на уровне балкона четвертого этажа… Смотришь на людей, идущих куда-то по Невскому. Кто-то идет неторопливо, кто-то, наоборот, куда-то спешит… Казанский уже не так высок, как тебе казалось с самого начала. Видишь этот проспект, убегающий куда-то вдаль… Правда, окружающий тебя мир уже не так огромен?

            Давай, дорогая, поднимемся с тобой еще выше. Сто метров. Мы с тобой уже можем различить и Казанский, и Исаакий, и гладь Невы где-то вдалеке. Весь центр нашего города перед твоими глазами. Крошечными муравьями копошатся люди, а машины убегают куда-то вдаль… Здесь уже задумываешься о чем-то философском… Этому городу всего триста с небольшим лет, но сколько счастья он дал людям, сколько великих умов и талантов произошло его стараниями, и сколько неугодных ему что-то потеряли… Окидывая взглядом всю эту мощь, понимаешь, как мудро человечество в целом, и как наивен каждый из нас по отдельности.

            Впрочем, не будем на этом останавливаться. Поднимемся еще выше. Тысяча метров. Километр над землей. Отсюда мы уже не видим ни людей, ни машины… Лишь силуэт города прямо под нами. Центр, над которым мы с тобой парим – это времена Петра, Екатерины, Александра Первого... Времена могущества и расцвета Российской империи. Посмотри чуть дальше – и увидишь Петербург времен Николая II, его окраины – дома на юге Лиговки, Московском, Выборгской стороне… А еще дальше, уже чуть скрытые в тумане, скрываются дома сталинской, хрущевской и брежневской застройки – один из символов советского Ленинграда. Гражданка, Купчино, проспект Славы, улица Дыбенко… Здесь же ты можешь увидеть и современную застройку… И с такой высоты мы можем смотреть уже на историю. На то, как и чем жил этот огромнейший северный город.

            Что же нас ждет еще выше? Десять тысяч метров над землей. Максимальная высота, на которую поднимаются пассажирские самолеты. Находясь здесь, мы можем видеть все, что окружает наш город – гладь Финского залива с запада, ленту Невы и многочисленные пригороды – в основном творения конца двадцатого – начала двадцать первого века. Отсюда мы можем оценить, насколько плотно все же человек заселяет Землю, но сколько прекрасного на ней еще осталось. Город же мы видим абсолютно четко, и он просматривается абсолютно весь, как на ладони. Можно как оценить масштабы человеческой деятельности, так и представить ее дальнейшее развитие.

            Сто тысяч метров. Сотня километров над землей Силуэт города виден нам уже не столь четко, мы можем опознать его лишь по скученности зданий и географическим характеристиками, но, помимо того, можем вообразить себе, как выглядела эта земля еще до его появления. И, более того, мы видим все, что окружает наш город – Ладогу на востоке, многочисленные озера на северо-западе… Окунаясь в историю нашей планеты и глядя на эту землю, мы понимаем, что озера эти – последствия одного из ледниковых периодов. Мы соединяем историю с географией, но еще видим следы человеческой деятельности. Тем не менее, мы продвигаемся в другие периоды нашей истории.

            Миллион метров, или тысяча километров над Землей. С этой высоты нам уже не различить фактов, показывающих, что эта планета обитаема существами, находящимися на такой ступени развития. Казалось, нет и никогда не было здесь городов, заводов, сетей железных дорог и автострад – всего того, чем отличился технический прогресс. Но отсюда мы смотрим еще шире и видим очертания Скандинавского полуострова, Балтийское море, ширь Евразийского континента. Мы можем заглянуть на ее более далекие страницы истории нашей планеты, и представить, как же сформировались эти очертания материков.

            Десять миллионов метров. Мы видим земной шар во всем его великолепии – корона атмосферы, пелена облаков, очертания материков под ними. Еще явственнее представляя их движение, мы можем мысленно сомкнуть Африку и Южную Америку, и понять, что когда-то они составляли один материк. Можем взглянуть на облака и спрогнозировать их движение. Здесь уже место для того, чтобы составить картину мироздания на одной отдельно взятой планете.

            Удаляемся от Земли еще дальше. Уже не поднимаемся над ней, а удаляемся от нее. Сто миллионов метров, сто тысяч километров до нашего дома. Мы еще отчетливо видим этот маленький шарик, и еще более маленький его спутник. Мы можем сопоставить масштабы Земли и ближайших космических тел. Как же долго по сравнению с нашим, человеческим веком это все формировалось…

            Миллиард метров. Миллион километров. Земля – лишь маленькая, ничем не примечательная точка среди всей той бескрайности, что окружает нас. А ведь мы видим лишь огромные звезды, удаленные очень далеко. Свет от них идет несколько десятков, а то и несколько сотен лет. А ближайшая к нам звезда, наше Солнце, казалось бы, так почти и не удалилась от нас.

            Десять миллиардов метров… Отдаляемся от Солнечной системы. Все как будто и не меняется. Разве что Солнце стало чуть подальше. И Землю уже практически не различить. Впрочем, обладая хорошим воображением, мы можем представить себе часть ее орбиты. Дальше нам пока что остается лишь представлять…

            Со ста миллионов километров мы видим Солнце лишь чуточку поменьше – эту огромную раскаленную звезду. Но при этом наша Земля, как и другие планеты Солнечной системы, неразличимы вообще.

            Миллиард километров. Солнце видно нам небольшой точкой, но все же больше, чем остальные звезды. Космос все так же безмятежен – казалось бы, ни одна звезда не стала к нам ближе.

            Мы удаляемся еще дальше… И Солнце растворяется среди множества звезд… С расстояния в десять в двадцатой степени метров мы уже видим концентрацию этих звезд в определенном участке космоса… Это – кусочек Млечного Пути, нашей галактики.

            Десять в двадцать первой степени метров. Множество этих звезд кажется нам настолько близким друг к другу, что нам кажется, будто это – облака. При этом мы понимаем, что появились из далекого уголка галактики… А отсюда мы отчетливо видим ее ядро – свечение скопища звезд, ни одной из которых, пожалуй, не видно с нашей планеты.

            Но мы удаляемся все дальше. Десять в двадцать третьей степени метров – и наша галактика становится крупной белой точкой, среди пяти или шести других таких же, разбросанных по космосу.

            Мы продолжаем удаляться, удаляться, удаляться… Мы уже не видим галактик, мы просто удаляемся куда-то…

            Ты спросишь – а что же дальше?

            Я улыбнусь и отвечу: «А дальше – бесконечность».

19.10.2010,

Троицк.

Билет в бесконечность

Поезд стремительно покидал Москву. В купе было душно. Я приложился губами к бутылке минералки и начал думать о том, что ждет меня в будущем… Впрочем, тут и случай особый.

            Город, шумный и грязный, полный людских толп, в котором вечно нужно что-то доказывать, куда-то спешить и при этом делать вид, что все в жизни прекрасно, остался позади. Это, несомненно, было замечательно, но передо мной вставал и другой, не менее важный вопрос – что дальше?

            Я ехал в никуда. Да, в разные времена мной было куплено много билетов, но сейчас все было совсем по-другому. А именно – в билете не было конечного пункта. Невозможно почувствовать себя функцией, стремящейся к бесконечности. Но мне придется.

            За окном промелькнул МКАД. Вот только если раньше для меня это означало начало Московской области, то сейчас… Я прижался к стеклу, пытаясь разглядеть что-то в окружавшем меня сером мареве, обволакивавшем, казалось, весь мир.

             - Не получится, Антон, - раздался голос из коридора.

            Я улыбнулся.

             - Странно, я думал, что у меня не будет попутчиков. Во всяком случае, в этой поездке.

            Смотреть на собеседника я не хотел. Попросту потому, что не понимал, зачем это нужно.

             - Так уж вышло, Антон, что в поезде всегда бывают попутчики. Только если обычно это люди, то сейчас это я.

            Я пожал плечами.

             - И кто же ты?

            Попутчик засмеялся.

             - Когда едешь в бесконечность, с тобой остается лишь твое сознание. Отбрось все невозможное, причем лишь то, что действительно невозможно, и останется лишь голый ответ.

             - Кажется, я догадываюсь… Не думал, что придется ехать в поезде с Создателем.

            Мгновенно на лице моего собеседника промелькнула некая серьезность.

             - Создателем я могу быть только в твоем мире. А здесь… Не существует пока ничего. И это значит…

            Да. Разгадка оказалась проста.

             - Что наше будущее чисто, как лист бумаги. Мы сами создаем мир, в котором живем. И этот мир существует только для нас и ни для кого другого. Мы видим белое белым, но нет никакой гарантии, что для кого-то другого наше белое не является черным. Мы перекраиваем мир по собственному усмотрению, и лишь от нас зависит, что будет нас окружать. Мы можем сидеть сложа руки, и постепенно тонуть вот в этом, - я указал на марево, - а можем жить так, как комфортабельно нам. Все, что нас окружает – не больше, чем наше личное пространство, и хозяева в нем – мы сами. Но вот только не каждый может управлять пространством.

            Марево слегка развеялось. Я даже начал различать какие-то контуры, непонятные очертания и блеклые силуэты. Что ж, продолжим развивать мысль.

             - Ведь нету определения счастья. Для кого-то это – маленький дом с уютным садиком, любимая жена и двое-трое детей. Для иного – гонки, экстрим, соревнования. Для кого-то – приятные вечера рядом с любимым человеком. Но никто другой за нас не создаст наше счастье. Как и то, что будет нас окружать в обычной жизни. А сейчас это кажется так просто – лишь сделать так, чтобы твое счастье совпало с твоим личным пространством…

            Мне еще долго ехать. Ведь нельзя построить реальность мгновенно, я буду собирать ее по крупицам, по мельчайшим кусочкам мироздания. Но иначе нельзя. Мы сами – Создатели своего мира, и постепенно серое марево за окнами наших вагонов развеивается, превращаясь во вполне четкую картину мира.

            А каков этот мир – зависит только от нас.

26.06.2010,

Троицк.

Вообще, это должно было быть в цитатнике...

Итак, цитата про скорпов, которая мне очень понравилась:

"Флирт, сходить налево и измена - для скорпа (м) три абсолютно разные вещи.
Когда скорп флиртует - ну он же просто флиртует! Что обижаться-то?
Если вы его спалили на хождении налево - ну просто тренируется человек. Секс это тоже спорт и требует тренировок. И всё равно как вы к этому отнесетесь, вы не сможете на него повлиять. (цинично, жестко, но не опасно в плане развала семьи - ну если девушка поймет и простит, конечно же).
Самый опасный вариант - когда Скорп считает кого-то лучше Вас, умнее Вас, опаснее Вас, интереснее Вас - а вот это уже измена! Но делать что-либо поздно...."

Полностью согласен)

Источник тут: http://vkontakte.ru/topic-9654485_20993397

ПС. Пользуясь случаем, прошу вас пожелать мне удачи на философии и ругать с 16:00 до примерно 18:00-19:00 :)

Хозяйка своей судьбы

Внимание: при наличии хорошего настроения чтение данного рассказа может его испортить. Будьте осторожны!

В тот день Она проснулась в холодном поту, чувствуя себя словно ядрышко грецкого ореха, скорлупу которого пытаются расколоть. Она посмотрела в окно. Первым, за что зацепился Ее взгляд, было небо – свинцово-серое, сочащееся мелким дождем.

            Откровенно говоря, у Нее не было вообще никаких планов на этот день, и, более того, Ей не хотелось бы, чтобы день продолжался. Остановить бы время… Меланхолично пройтись по городу, дыша утренней свежестью, всматриваясь в застывшие лица прохожих.

            Хватит. Нельзя быть тряпкой.

            Когда Она вышла из дома, дождь уже лил вовсю. Зонты Она не любила никогда, и сейчас, чувствуя струйки воды, бегущие по рыжим, чуть кудрявящимся волосам, Она улыбалась, несмотря на хаос, царящий в Ее душе. Глядя на хмурых прохожих, отчаянно сопротивляющихся невзгодам, Она чувствовала себя одновременно победительницей и проигравшей. Ей было интересно, кто же установил правила, задающие ценность жизни.

            В троллейбусе людей было много. Она проехала несколько остановок и вышла возле парка. В самом парке, естественно, было пусто – вряд ли кто в такую погоду захотел бы по нему гулять. Дойдя до спуска к реке, Она легла на скамейку и начала смотреть на уток, плавающих, как ей казалось, немного суетливо. Вообще, все – суета сует.

            Она утратила чувство реальности.

            Она перестала понимать, что происходит.

            Вдруг Она увидела целующуюся парочку. Чувствуя себя хозяйкой во всем, что происходит вокруг, Она подошла к ним. Девушка как-то странно посмотрела на Нее, словно предчувствуя, что ничего хорошего сейчас не произойдет.

            Смущенно улыбнувшись, Она обратилась к девушке:

             - Дорогая, у тебя мальчика не найдется?..

             - П-простите, что?.. – в глазах девушки скользнуло непонимание.

             - Ну, понимаешь, обычно люди спрашивают сигарету, зажигалку, телефон. А мне нужен твой мальчик. Да что тебе говорить, смотри…

            В течение следующих пятнадцати минут девушка с бледным лицом смотрела на то, что Она делает с ее мальчиком. Ни девушка, ни парень не могли Ее остановить… А Она думала о том, как же все-таки сложится дальнейшая судьба у этой парочки… Впрочем, не все ли равно… До полудня оставалось уже немного, а в полдень Она перестанет быть хозяйкой своей судьбы. Потому что как Она, так и судьба, в свою очередь, перестанут существовать.

            На прощанье Она подмигнула им и вышла из парка.

            Взревел ветер, перемешиваясь с сигналами машин и шумом толпы.

            Она достала из сумочки чудом припасенную бутылку пива, открыла ее и не спеша сделала глоток. Потом другой, третий… А потом часы на ратуше пробили двенадцать, и все, что Она успела – это отбросить бутылку.

            Поднимаясь вверх, Она в последний раз взглянула на свое тело… Потом окинула взглядом город. Казалось бы, он и не заметил Ее смерти… Города вообще много чего не замечают.

            Но теперь все, что у Нее есть – это бездонное серое небо над городом.

            А еще ходит молва, что в парке можно увидеть Ее призрак… И если увидевший его одинок, то этот призрак будет для него благой вестью… Если же нет, то призрак будет символизировать то, что отношения пора заканчивать.

            Ее называют Хозяйкой Своей Судьбы. Но мы-то знаем, что она всего лишь смогла взять взаймы время…

15.05.2010,

Троицк.

За гранью

Начало пути было самым сложным для нее. Впрочем, практически всегда происходит так, что любое дело тяжелее всего в самом начале, когда даже не знаешь, за что хвататься.

            Слегка вздохнув, Даша начала собирать чемодан. Пять килограмм… Если взять больше, то просто не пустят. Официальную одежду она, не раздумывая, оставила в шкафу, платья тоже. Хватит одной юбки, двух пар джинсов, трех-четырех кофточек… Полтора килограмма. Фото человека, бывшего когда-то любимым, она, не раздумывая, оставила здесь. Как и все его подарки. Там, за гранью, ее ждет совершенно другая жизнь. Будет она лучше или хуже, неизвестно, но ни личностям, ни ценностям из этой жизни там будет не место. Еще надо взять часы… Компас…

            Даша вспомнила слегка металлический голос Чиновника:

             - Вам следует взять не более пяти килограммов вещей, которые вы считаете необходимыми для жизни. Вещи следует упаковать в одну тару. Не рекомендуются брать вещи, с которыми связаны впечатления, мысли и переживания. Дата и время вашей явки – четырнадцатое апреля сего года, шесть часов вечера. Удачной подготовки.

            Вот вроде и все… Даша посмотрела на часы. Было пятнадцать минут шестого. Как раз.

            Она в последний раз скользнула взглядом по стенам своей квартиры, которые за двадцать один год стали такими родными… Проверила, отключено ли электричество, перекрыта ли вода… Тихо, словно мышка, вынырнула из квартиры. И стала невидимой для окружающих.

            Теперь ей предстояло еще одно испытание. До места сбора, назначенного Чиновником, следовало идти через весь Троицк. Пользоваться транспортом нельзя. По всей видимости, Чиновник сознательно назначил именно это место… Заброшенное складское помещение ФИАНа.

            А во дворе 31го дома микрорайона «В» все было как обычно. На скамейке у подъезда какие-то подростки пили пиво, недалеко на детской площадке играла малышня. Василий Николаевич с восьмого этажа выгуливал своего добермана. Вот только нельзя больше называть этот дом своим.

            Она прошла мимо супермаркета на Академической площади, в котором обычно покупала продукты, мимо нового дома, на месте которого в свое время была площадка… Идеальное было место, чтобы по праздникам смотреть салют.

            Даша вышла на Октябрьский проспект, разделявший микрорайон и «городок». Теперь некоторое время с одной стороны будет лес, а с другой – забор… Как все просто. Лес и забор. А впереди – неизвестность.

            21-й дом по Октябрьскому. Здесь жил ее первый мальчик. Сколько же вечеров было проведено на лавочке перед этим домом…

            Большой рынок. Место, знакомое с самого детства. Место, где в перестроечные годы она, пятилетняя, простаивала с родителями в огромных очередях… И, как большая, помогала тащить тяжелые сумки.

            Она свернула на преображенный несколько лет назад Сиреневый бульвар с неизменными деревянными фигурками фольклорных персонажей. Когда-то они с подругами пытались отломать лапу у этой обезьянки…

            Пятая школа. С ней было связано столько воспоминаний, что Даша предпочла сразу их отбросить, чтобы ненароком не вернуться…

            А в конце Сиреневого весело шумел недавно включенный после зимы фонтан. Двадцатилетие… Вечер, проведенный здесь…

            Перейдя Центральную, Даша немного замедлила шаг и побрела по лесной дорожке, ведущей на территорию ФИАНа. На некоторых деревьях уже распустились почки, а из-за березы, скорчив ехидную рожицу, выглянула белка. Вот тут, недалеко, они с друзьями прошлой осенью сидели у костра…

            Но вот и складское помещение. Наверное, так и должно выглядеть место, связанное с изменением судьбы. Заброшенное и неопределенное… Такие здания можно встретить и на фабриках времен восемнадцатого века, и на заводах времен промышленной революции… И рядом с полуживым НИИ двадцатого века. Даша в последний раз оглянулась назад и отпустила все, что связывало ее с прошлым. Мир немного померк.

            - Прохорова Дарья Николаевна, год рождения - 1988. По собственной воле и личному желанию вы более не принадлежите этому миру. Вас не останется в памяти ваших знакомых, а все ваши следы в этом мире будут уничтожены. Готовы ли вы к выбору новой судьбы?

            Даша в последний раз вдохнула воздух этого мира и, стараясь выразить все чувства сразу, произнесла:

             - Да.

***

            Андрей, молодой человек Даши, разговаривал со своим другом:

             - И смотри, я безумно ее люблю… Таких, как моя Дашенька…

             - Ну и чего ты замолк? – друг задумчиво почесал затылок.

             - А о чем я говорил?

             - Да не помню… О девчонке какой-то вроде…

             - Да нет. У меня девчонки уже два года не было. Пошли, я тебе лучше новую видеокарту покажу…

28.03.2010,

Троицк.

Любые совпадения имен с реальностью случайны.

Визит к Хранителю

Пробуждение было настолько тяжелым, будто огромная, неимовернейшая тяжесть нависла надо мной. Тем не менее, требовалось проснуться. Я открыл глаза, и перед моим взором раскинулась удивительнейшая картина. Я лежал на дощатом, слегка прогнившем причале, а прямо передо мной текла река… Ее течение было настолько мощным, что, казалось, будто это воплощение водной стихии лишь по необычайной случайности не захватило меня и не унесло куда-то вдаль. На том берегу, смутно видневшемся в тумане, чернел сосновый лес. Впрочем, сосны ли это? Какое-то странное чувство подсказывало мне, что это не они.

            Тогда я устремил свой взгляд к небу. Серые, свинцовые тучи словно наваждение нависали надо мной, и, казалось, их суровый клубок завораживает все мироздание. Из них, словно в насмешку надо мной и моей судьбой, накрапывал мелкий моросящий дождик. Надо идти, так и простудиться недолго. Вот только куда?

            Ответ на этот вопрос я получил сразу же, повернув голову чуть левее. Небольшое деревянное здание стояло на холме, где-то в километре от меня. Раз уж других построек здесь нет, думаю, следует двигаться туда.

            С огромными усилиями я встал и под усиливавшимся дождем побрел в здание. Идти, как ни странно, оказалось намного легче, чем лежать. Мне кажется, что, собственно, основная трудность с момента моего пробуждения заключалась в том, чтобы заставить организм подняться.

            Передо мной словно из ниоткуда возникла белка и, словно улыбаясь, посмотрела на меня.

             - Кушать хочешь? – улыбнувшись в ответ, спросил я и запустил руки в карманы. В ней я нашел зеленый пакетик из какого-то странного материала с надписью на непонятном языке. Впрочем, что-то мне подсказывало, что это съедобно. Я разорвал пакетик (причем внутреннее чутье подсказало мне, что я это делал неоднократно) и посмотрел внутрь. Там были орехи! Часть из них я высыпал белочке, которая с благодарностью приняла подарок и ускакала в ельник. Вторую часть съел сам, а третью оставил на потом. Мало ли, какие тут могут случиться обстоятельства…

            Я начал подниматься на холм. Тропинка вела по спирали, давая мне возможность с некой высоты взглянуть на этот пейзаж. Как я понял, находился я в долине, с трех сторон окруженной горами, а с четвертой – рекой. На том берегу, конечно, есть лес, но вот что за ним? Да и добраться до него сложно – течение реки бурное, а берега отвесны. К тому же, хоть тут есть причал, но ничего похожего на лодку не наблюдается. Значит, единственная надежда – на это здание. Может, хоть оно поможет мне хоть как-то прояснить ситуацию…

            За этими размышлениями я не заметил, как добрался до здания. Дверь была гостеприимно распахнута, но все же я счел своим долгом постучать. Из-за двери послышалось какое-то ворчание. Помедлив, я вошел и увидел старичка. Роста он был не очень высокого, но ни горбинки при этом у него не было. Одет он был в черную мантию с незатейливым узором и очки. Взгляд его был ясный, словно небо в разгар летнего дня, и задумчивый… Само помешение словно было окутано лунным светом… Нельзя сказать, чтобы в нем было темно, но и света тоже не особо наблюдалось.

             - Приветствую тебя, мой гость, - степенно сказал старичок.

            Я почувствовал себя неловко. Из глубин памяти всплыла фраза «как будто на экзамене», но никаких ассоциаций с ней подсознание не подсказывало.

             - И вам мое почтение, - невольно вырвалось у меня.

            Старичок с улыбкой посмотрел на меня.

             - Такие гости, как ты, у меня бывают нечасто. Что бы ты в первую очередь хотел у меня спросить?

            Я недолго колебался.

             - Кто вы? И кто я?

            Старичок поправил очки.

             - И не все начинают с этого вопроса. Гораздо чаще они приходят с просьбами… Так вот, отвечаю на то, что ты хотел у меня узнать. Я – Хранитель этого места. Оно называется Таинством-Между-Мирами и представляет собой то, что всегда и во всех мирах было совершенно и незыблемо. Четыре стихии здесь живут в мире и гармонии. Жаль, что ты не можешь видеть вулкан… Он очень красив…

            Немного вздохнув и помолчав некоторое время, Хранитель продолжил.

             - А ты, по всей видимости, представитель одного из миров. Помнишь ли ты что-нибудь о нем?

            Я лишь развел руками. Хранитель усмехнулся.

             - Сюда так просто не попадают. Обычно, если люди, приходя сюда, не помнят ничего о своем мире, это значит, что они переходят на следующую ступень духовного развития. Но память – вещь незыблемая. Ты не помнишь факты, но ты помнишь свои эмоции. Скажи мне, что тебе не нравилось в твоем мире?

            Я задумался.

             - Мне не нравилось то, что любовь не всегда бывает взаимной, но я понимаю, что без этого никак. Мне странно и непонятно было смотреть на то, что люди проявляют агрессию вместо того, чтобы понять и выслушать то, что до них пытаются донести, хотя бывало и такое, что у меня самого в душе кипело пламя, а в глазах был лед. И я не могу понять, почему у многих людей такое сильное стремление жить за чужой счет.

            На этом Хранитель рассмеялся.

             - Твой мир, мой друг, он разный. Да-да, разный, и в этом одна из его уникальностей. Но высшее благо твоего мира есть в том, что в нем человек умеет искать. По всей видимости, следующая твоя ступень будет посвящена тому, чтобы найти то, чего тебе не хватало на предыдущей. И я благословляю тебя на то, чтобы найти действительно взаимную любовь, ведь на ней строится все, что ты оставишь в своем мире. Я благословляю тебя на то, чтобы найти способ дать людям понять себя, ведь после этого ты заручишься их поддержкой, а с ней тебе будет проще, интереснее и приятнее познавать мир. И, наконец, я благословляю тебя на то, чтобы ты нашел хороших друзей, которые не пытаются жить за чужой счет. Ведь дружба – пустой звук для человека, который вечно сидит у всех на шее. Таким людям проще всего предать из-за денег, славы или чьей-то постели. Вспомни Брута… Ах да, ты же не помнишь ничего. Впрочем, это неважно. Хочешь ли ты спросить чего-то еще?

            Подумав, я задал еще один вопрос.

             - А скажите, Хранитель, сколько всего ступеней?

            Он посмотрел на меня с уважением.

             - Это очень хороший вопрос. Их много, но каждая – благо для тебя. У тебя всегда будет то, что надо исправить, и ты будешь все выше и выше подниматься по этой лестнице… Пройдя эту ступень, ты опять придешь ко мне, и я помогу тебе подняться еще выше. Главное – не падать с лестницы. Впрочем, чем больше ты проходишь, тем сложнее это становится…

             - Спасибо, Хранитель, - ответил я и пошел к двери.

             - Куда ты? – удивленно спросил он?

             - В свой мир. Подниматься, - улыбнулся я ему.

            Выходя из двери, я увидел, как Хранитель улыбается мне вслед.

            Зазвенел будильник. Странное какое-то утро. Давно мне не было так приятно вставать по будильнику. И вроде бы во сне было что-то очень важное… Не помню. Странно, а где мой пакетик с арахисом?

            Задумавшись над этой мыслью, я оделся и пошел на остановку. Сегодня надо много чего сделать. И я это сделаю.

07.02.2010,

Троицк.

Откровение старого художника

Я – художник. Творя картины,

Я решил описать мирозданье,

Описать лишь тремя цветами

Все о мире людское знанье,

Все, что помнят мои седины.

В черный цвет я окрашу алчность

И тщеславья глухие стены,

Тьму слепых, похотливых взглядов,

Что скользят, словно злые гиены,

И губящей зависти мрачность.

Желтым цветом радость людская

Засияет в моих твореньях,

Шелест листьев и пение птиц,

Старых книг мудрое ученье,

Что витает вокруг, и поныне людей поражая.

И окрашу я белым цветом

Любви нежность и искренность чувств,

Здесь добавлю талант поэта

В тихой песне волшебных муз,

Среди душ, переполненных светом.

Я – художник. Но знаю точно,

Все же есть в мире равновесье –

Мы прожить без него не в силах.

Где б мы ни были, там ли, здесь ли,

Мы со Светом связаны прочно.

06.12.2009,

Троицк.