Уважаемые читатели, снова напоминаю вам, что я есть и активно пишу здесь http://malka-lorenz.livejournal.com/ и здесь https://www.facebook.com/profile.php?id=100008459444398.
Вот, к примеру, мой сегодняшний пост: http://malka-lorenz.livejournal.com/465749.html
Перетаскивать эти простыни сюда у меня нет никакой возможности, поэтому прошу всех туда.

Уважаемые читатели, пришло время снова напомнить вам, что мой журнал уже почти 8 лет находится по этому адресу
http://malka-lorenz.livejournal.com/
Кроме того, существует еще один журнал
https://www.facebook.com/profile.php?id=100008459444398
В этот журнал на ЛиРу я переношу некоторые тексты из основного журнала.
Я это делаю только из уважения к вам.
Ну, когда не забываю.

Ребенок мой решил покончить с неформальным прошлым и обуржуазиться. Панковать, как ни странно, тоже стоило денег, но обуржуазиться оказалось гораздо дороже.
А ведь я говорила.
Детка, говорила я. Ты можешь покраситься в зеленый цвет, разонравится - сострижешь. Ты можешь обриться наголо, надоест - отрастишь. Ты можешь надеть любую хрень, поносишь и снимешь. Прокалывай себе хоть нос, хоть жопу, вынешь - зарастет.
Но никогда не делай ничего, что останется навсегда.
Ты можешь любить любого придурка и даже пойти за ним на край света, надоест - бросишь и вернешься. Ты даже можешь отдать ему все свои деньги - наживешь новые. Главное - не рожай от придурка детей.
Сейчас тебе хочется тоннели и тату, говорила я. На здоровье. Но когда-нибудь тебе будет не 13 лет, а 30. И тебе захочется вечерний туалет и бриллианты. Куда ты вставишь эти бриллианты?
Тело нужно не для того, чтобы дрыгать ногами, говорила я. Тело - это презентация нашего "я" в вещном мире. Это инструмент для манифестации статуса. Статус меняется в течение жизни, и тело должно это отображать.
Тело - это грифельная доска, на которой в любой момент можно нарисовать что угодно. А потом стереть без следа. На ней пишут мелом, а не выжигают по дереву.
Маленькая ты хотела бантик на макушку. Представь, что этот бантик тебе тогда прибили гвоздями, что он до сих пор на тебе и так будет всегда.
Примерно так ты будешь чувствовать себя в 30 лет с этими дырявыми ушами и расписным загривком.
Вспомни мальчика, который тебе нравился в прошлом году. А теперь представь, что ты за ним замужем. Страшно? Вот то-то и оно.
Любое настоящее завтра станет прошлым. А прошлое должно быть таким, чтобы его было легко отстегнуть. А не волочиться сзади до гробовой доски.
Перекрась волосы в фиолетовый, говорила я, и сходи на рок-концерт. А уши побереги для бриллиантов, говорила я.
Бриллианты - отстой, сказал тогда мой ребенок и пробил тоннели на полтора сантиметра.
Теперь, два года спустя, у нас есть маленькое черное платье и матовая красная помада. Волосы давно сострижены и перекрашены обратно в натуральный цвет. Приобретен также поддельный Диор в форме сумочки. И как-то уже просятся к этому образу скромные гвоздики. Да и бриллианты, если подумать, не такой уж отстой.
Надо зашивать тоннели-то.
Ребенок погуглил пластику мочек. 17 тысяч за одно ухо.
Пробить эти тоннели стоило 400 рублей.
А ведь я говорила.
Это выйти замуж можно, не приходя в сознание. Дело-то минутное.
А разводиться - с ума съедешь и без штанов останешься.

Ляля с Элкой тут высказывались на тему замужества. Исследовали, так сказать, вопрос - 1)чоэто вообще и 2)оно вообще зачем.
Пришли к выводу, что статус "я замужем" - это такая защитная окраска.
Мессиджи при этом транслируются следующие:
1) я вышла из игры, не бойтесь меня (типа я сытая, никого есть не буду);
2) я хорошая, меня замуж взяли, бе-бе-бе;
3) за меня есть кому впрячься, а тычо такой дерзкий? (типа Толяна знаешь?)
Я, пожалуй, тоже выскажусь, хоть мне и некогда.
Статус "я замужем" транслирует следующий мессидж:
"Настоящим удостоверяю, что отказываюсь от дальнейших поисков чего-нибудь поприличнее, поскольку осознаю их полную бесперспективность, а также отдаю себе отчет в беспочвенности моих притязаний. В связи с вышеизложенным прошу исключить меня из списка живущих. Число, подпись."
В переводе на обиходный язык:
"Все равно на меня никто нормальный не позарится, поэтому нечего и рыпаться, буду сидеть с этим. Жизнь кончена. С приветом, ваша Некондиция."

Если вам кажется, что человек умный, непростой и страшно в вас влюблен, то, скорее всего, вы имеете дело с глубоким невротиком.

Невротиков многие держат за умных, не только вы. Это оттого, что у них, как правило, неплохо подвешен язык. Потрындеть они любят и умеют, но это не от ума, а от общей тревожности. Это у них такая нервная чесотка. Никакого ума там нет, и вы очень быстро в этом убедитесь.

Сложными они кажутся не потому, что они сложные, а потому, что им сложно жить. У них от каждого чиха рушатся миры и рождаются новые, не лучше прежних. Когда у человека в голове постоянный Апокалипсис, со стороны это выглядит так, словно он о чем-то думает. Успокойтесь, он не думает, он просто психует. Думать ему некогда.

Если вы думаете, что он от вас без ума, потому что ужас как взволнован, то у меня плохие новости. Он не от вас без ума, он просто без ума. Он всегда взволнован, и вы здесь совершенно ни при чем.

И самая большая ошибка - когда невроз принимают за темперамент. Когда человек прерывисто дышит, лепечет и вспыхивает, сверкает очами и весь изнывает - короче, если он ведет себя так, словно вот-вот обосрется, - это принято истолковывать как испепеляющую страсть. Увы, это не она. Когда человек в постоянном стрессе, ему не до секса. Он не страстный, он просто нервный.

Правильно подобранный препарат за две недели сделает из него человека. Когда он перестанет ерзать и изнемогать, вы увидите его таким, каким его сотворил Господь - скучным, неумным и равнодушным.

Еще один знакомый, что характерно - опять красавец, плачет, что нет секса. Прямо повальная какая-то беда.
Хочу, плачет, секса, а секса, это самое. Нету чота.
Я говорю - ты уточни как-то. Ты чего хочешь-то? Оргазмов?
Да не, говорит. Это дело минутное. Самому даже быстрее, не надо на эту дуру отвлекаться.
Не, говорит, не оргазмов. Секса хочу.
Ты, говорю я, все слова какие-то непонятные употребляешь. Ты толком скажи, чего ты хочешь. Может, это и не секс вовсе, а ты тут время теряешь.
Ну как, задумывается чувак. Сама, что ли, не знаешь. Чтоб вот так вот обхватишь ее, и прямо вот чувствуешь - моя! Вот прямо вся-вся моя!
В смысле - что захочу, то и сделаю? А она только рада будет? - уточняю я.
Ну типа того, стесняется чувак.
Так это ты не секса хочешь, сокол ясный, говорю. Что ж ты людям голову морочишь? Так и говори - хочу, мол власти. Крутым хочу быть. Так-то оно понятнее выйдет.
Не, ну как - недоволен чувак. Какая власть, ты чо. Я ж не себе. Я ж ей, это. Хорошо сделать хочу. Знаешь, какой это кайф, когда она кончает?
Да чего ж там не знать-то, голубь, говорю я. Тоже мне бином Ньютона. Телка вон вся рыдает и извивается, уже, извините, и на человека-то не очень похожа, во до чего ей хорошо. А кто это сделал? Кто тут у нас миры двигает практически? Да вот есть тут один. Крутой такой.
Кстати, может сделать хорошо, а может и не сделать. Это уж как он пожелает. Власть приятная штука, да.
Ну ты вообще уже, это самое, - чувак начинает закипать. Ты просто не понимаешь, как это бывает! Когда потом выйдешь на улицу - голова пустая, сам счастливый такой. И прямо вот богом себя чувствуешь. Типа все тебе подвластно.
Сынок, говорю я. Ты сам-то себя слышишь?
Иди вон в тир постреляй. Или надзирателем устройся, я не знаю.
А то туда же. Секса ему.

Человек, которого бросили, бывает потрясен и раздавлен этим событием до такой степени, что на него бывает неловко смотреть.

Во-первых, для него это всегда полная неожиданность. Эта пуля сразила его буквально на скаку. То, что его за последние четыре года бросали уже шесть раз, причем все тот же человек, эта статистика у него в мозгу никак не отображается. А если и отображается, то в том смысле, что и на этот раз обойдется.

Это, кстати, еще гуманная статистика. У меня была история, когда это происходило раз в две недели. И что вы думаете? Каждый раз, как впервые. Сейчас я бы дорого дала за такую свежесть восприятия.

Во-вторых, для брошенного персонажа все это несчастье не имеет никакого материалистического объяснения. Такие доводы, как "я женат", "мы не пара" и "ты мне осточертел(а)" до его сознания не доходят. Для него это не результат предыдущих событий, а чистая игра судьбы.

Поэтому брошенный человек несколько дезориентирован и движется хаотично, зато интенсивно.

Первым делом он начинает звонить или писать бросившей стороне как бы невзначай и между прочим, в мучительно непринужденном и бодром тоне. Это такой способ заклинать реальность. Если очень энергично делать вид, что ничего не случилось, можно уговорить реальность быстренько преобразоваться обратно, вернуться в точку невозврата, пока ее еще видно.

Параллельно бросившей стороне предлагается оценить мужество и несгибаемость брошенной стороны.

То, что брошенная сторона несет при этом гнусную и постыдную чушь, срываясь то на истерику, то на шантаж, бросившей стороне следует, очевидно, толковать в том духе, что вот до чего человека довели, и кто бы вы думали был этот негодяй.

Одновременно в ЖЖ сыплются душераздирающие тексты разной степени художественности. Это чтобы до бросившей стороны дошло наконец, какие бездны тут сидят и ждут звонка.

Плохая новость заключается не в том, что все эти усилия бесполезны.

Плохая новость заключается в том, что это все не про любовь. 

Брошенному тоскливо не оттого, что его перестали любить. Его и раньше этим не баловали. Ему тоскливо оттого, что ему нечем себя занять. Когда он говорит, что его жизнь пуста и потеряла смысл - он имеет в виду именно это. Было занятие, которое ему нравилось, а теперь этого занятия не стало. Тот, кто бросил, он в этой истории не только не центральный персонаж - он вообще не персонаж, он декорация. В эту игру брошенный играл сам с собой.

А теперь он играет в другую игру. Все эти страдания и метания - всего лишь способ по-прежнему чувствовать себя при деле. Это просто новое занятие взамен прежнего. Потому что человеку плохо не тогда, когда его никто не любит. Человеку плохо, когда он ничем не занят. 

Я была по обе стороны, и не по разу. Я знаю, как это бывает, когда человека у тебя больше нет, и ты много лет с утра до вечера занимаешься тем, что помнишь о нем.

И я знаю, как бывает, когда тобой кто-то страшно занят, а ты думаешь - дружок, займись чем-нибудь полезным.

И да, я знаю, что про меня думали то же самое. 

Сидим с приятелем в каком-то шалмане, приятель молод, прекрасен собой и нетрезв ровно до той степени, когда координация еще в порядке, а на экзистенциальное уже тянет.

- Соня, вот ты умная, так скажи же мне, - начинает он задушевно, - Вот почему мне девки не дают?
- Так ты не просишь, мудила, - говорю я отзывчиво, - Вот и не дают.
- Ну ясен пень, не прошу. Чего просить-то? Все равно ж не дадут.
- А ты попробуй. Вдруг дадут?
- Ага, тебе хорошо говорить. А вдруг нет?

А вдруг да, думаю я про себя. Это ж еще хуже. Это ж сразу надо что-то делать! С чего начать? А вдруг ей не понравится? Вообще кошмар. А если понравится? Она же еще захочет! И что тогда??? Не, ну его нафиг.

Он не отказа боится. Он боится показаться смешным.

Знакомая рассказывает:
- Мы с моим когда познакомились, я все электричество искала. Ну знаешь, когда человеку так нравишься, что от него прямо током бьет. Сидим с ним, помню, где-то в кафе рядом, я к нему нарочно так прижалась слегка - щас, думаю, как шарахнет! Веришь, нет - на ощупь не человек, а диванный валик. Мебели кусок. Потом рассказывал, что помирал по мне буквально, шевельнуться не смел. Потом - в смысле когда я уже сама его разложила. Дальше-то нормально все было. Чего бояться, когда за тебя уже все сделали.

Другая знакомая. Познакомилась с мужиком, подружились, поехали с ним в Таллин на праздники. Номер дабл, кровать одна. Ну, она в одеяло завернулась и как бы спит. Деликатная такая, не торопит. Дает с мыслями собраться. Так этот деятель с мыслями собрался только на третью ночь. Бедная девка чуть не рехнулась от такой его задумчивости. Потом этот мыслитель отдышался слегка и стал рассказывать, как первые две ночи глаз не сомкнул буквально. По четыре раза в ванную бегал переживать. Во как был влюблен!

Я сама со своим бывшим на букетной стадии от злости чуть не лопнула. Он такой типа не торопит события (ему и так хорошо), а я, бывало, смотрю на него и думаю - эх, чувак. Не того ты боишься. Ты лучше бойся, что я передумаю.

Эти траблы, кстати, характерны только для высокоорганизованных мужиков. Что уж там мама с ними проделывала в детстве, этого мы никогда не узнаем, но результат налицо - это фабрика тестостерон не производит, она перепрофилирована на адреналин.

У низших хордовых такой проблемы нет, но кому они нужны-то со своей, прости господи, хордой?

А эта наша вершина эволюции просто не знает, как взяться за дело и на всякий случай вообще за него не берется, мечтая, что дело сделается как-нибудь само собой.

Оно и сделается - бедная девка сама все организует. И придумает, как оказаться вдвоем словно нечаянно, и как оказаться словно нечаянно вдвоем ночью, и даже как оказаться вдвоем ночью словно бы нечаянно в одной постели, по возможности раздетыми, потому что если не раздетыми - то это чмо не поймет, что уже можно.

И потом у них все будет хорошо.

Ну, почти все.

Потому что этого унижения она никогда ему не простит. И никогда не забудет, как он был смешон тогда - жалкое существо, больше всего на свете боявшееся показаться смешным.

Вчера я, как известно, была у психотерапевта. Много всего чувствовала и хотела поговорить об этом. Результатом явился вчерашний пост такого содержания, что дай-ка я влюблюсь в ученика, ведь они такие милые.

На такой запрос прискакало Дорогое МРЗД и, как всегда, все опошлило. Потому что сегодня я обедала в городе с коллегой, и коллега поведала, что у нее роман с учеником и что она об этом думает. У всех уже все есть, одна я, как всегда, плетусь в хвосте.

Понимаешь, сказала коллега, тут какая-то подстава. Он офигенный чувак и у нас все классно. Но я не могу брать с него деньги за уроки. Как-то это грязно, по-моему.

Ну не можешь - не бери, сказала я беспечно. Да-а, ответила коллега тоном уточки из анекдота. А когда они мне нужны? Я этими уроками на жизнь зарабатываю, на минуточку. Кто мне возместит убытки?

Хм, сказала я. Я думала, мы про любовь поговорим. А мы опять про деньги. Проклятье какое-то.

Ну чего проклятье-то, занервничала коллега, он платит 5 тысяч в неделю. Где я теперь их возьму?

Слушай, говорю я, ну он ведь тоже не младенец. Если деньги ему грязно, он может тебе каждую неделю что-нибудь дарить, например. На эту сумму примерно.

Ага, фигню какую-нибудь. Ну что он там подарит? Парфюм на свой вкус? Четыре парфюма в месяц? Я вообще-то сапоги хотела и чайник новый. И вообще дарить надо, когда душа просит, а не когда за уроки задолжал.

Ну не знаю, говорю я. По-моему, когда настоящий роман, а не гадость какая-нибудь, то денег не считают, а просто каждый делает для другого как можно больше хорошего. Все, что может.

Так-то оно так, говорит коллега. Только я ему делаю хорошего на 5 тысяч в неделю, а он со мной от всего сердца ночует. Это я ему за секс плачу, что ли? Я, знаешь, как-то не готова.

Ну, милая моя, говорю я. Сейчас мы начнем считать, сколько стоит секс с тобой и сколько - секс с ним. Ты вообще уже. При чем здесь секс-то? Это вообще про другое.

Знаешь, говорю я, у меня муж издавал журнал. Сколько-то это ему приносило, я не спрашивала сколько, потому что это не мое дело. И вот он попросил меня написать ему для этого журнала контент. В смысле тексты. Он мог нанять дешевую девочку-копирайтера с периферии, их стада на фрилансерских сайтах, и берут они две копейки. Но он хотел не хреновых девочкиных текстов, а хороших моих. А мои стоят дорого, он знал, сколько мне платили в других журналах.

Я бы ему и бесплатно написала, само собой. Но он сказал - заплачу в лучшем виде, заложу в бюджет. И заплатил. Как девочке с сайта. Сэкономил типа. Там много текста было, и по моим расценкам получились бы неплохие деньги. Но дело не в цифрах. Я же сказала, я бы и даром ему написала. Как своему. А он мне, как своей, мог бы заплатить не по нижней планке, а по верхней и даже еще выше. Это было бы красиво.

Понимаешь, сказала я. Я для него делала, как для своего. А он мне заплатил, как чужому. Вот на это, наверно, надо смотреть, а не чисто на деньги. Хотя в деньгах нагляднее, да.

Да, сказала она. Нагляднее.

В предыдущем посте я писала про женщину, у которой вызывает панику личная жизнь дочери. У замужней дочери роман, и маме это не нравится. Я рассуждала так: мама трусливая курица, для которой гармония мира заключается в том, чтобы все сидели по лавкам. Для большинства людей гармония мира выглядит именно так. Иногда в ней присутствуют э-э.. мазки других, но близких оттенков - "От добра добра не ищут", "У меня жизни не было, и у тебя пусть не будет", ну и прочее в этом духе. "Ты не можешь меня так подставить", тоже тема. Т.е. ребенок себя плохо ведет, и маму теперь вызовут на педсовет.

Мне в этом виделось все, что есть ужасного на земле - месть за собственные неудачи, заискивание перед сильными, общее капитулянтство и главное, перекошенные приоритеты. Типа порядок важнее человека. Кошмар и мракобесие.

В комментах обычный набор. Детские травмы ("меня мама тоже никогда за человека не держала"), мужские истерики ("бабы и так суки, не хватало еще, чтоб они объединились"), стандартное бла-бла про сепарацию. И буквально два-три человека сказали так: да она ж не о морали печется, дура она, что ли. Она боится, что у дочки начнутся проблемы, а ей разруливать. Она просто хочет покоя.

И знаете что. Это в меня влезло. Про святость брака со мной разговаривать бесполезно, про честность в отношениях - аналогично. Нравственно-безнравственно - вообще слова не из моего лексикона. А вот то, что эта мама уже отмучилась свое, пока растила эту дочку, и не хочет, чтобы та снова свалилась ей на голову - вот это мне оказалось понятно.

Нет-нет. Я по-прежнему считаю, что мать должна быть на стороне дочери и, если понадобится, помочь ей избавиться от трупа, а не то что от какого-то там мужа. Но теперь я хотя бы понимаю, что эта пугливая мама может быть совершенно нормальным человеком, а не обязательно членом партячейки. Что она не того боится, что ей не дадут медаль на грудь, а того, что ее опять поставят копать траншею.

Я тут зимой ходила на фильм "Три сердца", французская драма. Очень жизненное кино. Там парижский налоговый бюрократ приезжает в провинцию по работе, знакомится там с Шарлоттой Гинзбур и назначает ей свидание в Люксембургском саду через две, что ли, недели. Телефонами они не обмениваются, пусть, мол, фортуна рассудит. Ну и чувак опаздывает на свидание, у него сердце прихватило, пока то-се - она не дождалась. Уехала с горя в Америку с сожителем со своим. Налоговый чувак каждую неделю ездит в этот городок ностальгировать и знакомится там с шарлоттиной сестрой (он, понятное дело, не в курсе). Женится на ней, рожают сладкого ангела. Но чувак все ностальгирует по Шарлотте, фортуна подбрасывает ему всякие сигналы, чтоб веселей ностальгировал, и наконец все раскрывается, чуть ли не на свадьбе. Да, чувак переехал в эту дыру (дыра французская, так что все очень миленько).

А там есть мама в виде Катрин Денев, глупая мещанка, всю жизнь торговала антиквариатом, одни обеды на уме. Не последняя женщина в городке, на свадьбе дочери весь местный санфасон, включая мэра.

Ну и вот, девки мечутся, одна помрет без этого мужа, другая типа тоже, налоговый муж на нервной почве находит у мэра какие-то налоговые косяки, мэру тюрьма, чуваку угрожают, он трахает Шарлотту, потом не трахает Шарлотту, все страдают, умирают и уезжают. Плюс еще сладкий ангел постоянным фоном, типа невинный агнец на фоне этих грязных страстей.

И вот я смотрю на это все и ловлю себя на том, что жалко мне только маму. Эту оплывшую Катрин Денев с ее обедами. Вот она всю жизнь мудохалась, магазин этот одна волокла. Дурынд этих подняла обеих. Со всем справилась, все преодолела, ест на серебре, мэр в любовниках. Можно уже слезть с человека и не устраивать ему тут? Это у вас там любовь-морковь, а у нее дочери вешаются, любовник в тюрьме и денег нет.

Но там в кино, конечно, не про это. А про трагическую ошибку, гримасу Фортуны и про то, как все могло быть хорошо, не опоздай он тогда к Шарлотте и не прозевай любовь всей жизни.

Я на этом кино очень переживала тоже, буквально как трехлетка на кукольном спектакле. Прямо извертелась вся. Особенно в том месте, где она ему телефон не дала. Прямо чуть не крикнула - "Надень шапку!!!" "Дай ему телефон, дура!!!Не устраивай маме геморрой!"

"Ты не можешь меня так подставить", да, это оно.

В личку пришло письмо от читательницы. Мне вообще довольно часто пишут в личку, но обычно это либо сугубо практические вопросы ("Где брали бусики и почем?"), либо философски-всеобъемлющие, типа "Почему в продаже нет животного масла?". А тут вопрос был необычный, и я предупредила автора, что отвечать буду в прямом эфире. Автор не возражал.

Письмо было такое.

"Здравствуйте, Малка. Я оказалась в ужасной ситуации. У меня есть дочка, она замужем, ребенку 4 года. С мужем живут нормально. Муж не пьет, не курит, зарабатывает. Живут в ее квартире, мы ей купили. Дочка тоже работает, у нее свободный график. А недавно она мне призналась, что влюбилась. Т.е. у нее есть другой мужчина. Кто такой, не говорит, но я видела, в какую машину она садится. Я в шоке. Как она могла так поступить!! Что будет с ее браком, с ребенком? Я просто в ужасе! Не знаю, как реагировать на это. Что бы вы сделали на моем месте?
С уважением, Марина, Москва"

Отвечаю.

Дорогая Марина. Давайте сперва разберемся, чем вам лично угрожает эта ситуация. Бояться и нервничать гораздо удобнее, когда точно знаешь, чего именно боишься.

Страх номер раз - вдруг муж узнает? Ну, во-первых, не узнает. Если она сама ему не скажет, конечно. Ну а даже если узнает? Ну разойдутся. Квартира ее, деньги у нее свои. Будет все то же самое минус муж. Не-не-не, про мораль мы поговорим попозже. Сначала про важное. Так вот, ничего страшного не будет, если они разойдутся. Выйдет за нового или будет жить сама.

Страх номер два. Что скажут люди. Я угадала? Тогда давайте разберемся, какие именно люди. Родители мужа? Да, они будут недовольны. Секундочку, про мораль потом, ок? Теперь скажите, пожалуйста: вы уверены, что для вас жизненно важно, чтобы родители вашего зятя были довольны? Чем вам грозит их недовольство? Вы не в деревне, петуха под застреху они вам не пустят. Ну обидятся. Ну настроят сына на развод. Так это мы уже разбирали, см. выше.

Все остальные люди вряд ли вообще идентифицируют вашу дочь и кто там у нее муж. У них своих забот полно.

Т.е. с практической точки зрения ничего страшного эта коллизия собой не представляет.

А теперь поговорим о морали.

Давайте подумаем, чего вы, собственно, хотите. Мне почему-то кажется, что вы хотите того же, чего хотят все люди на свете. Вы хотите, чтобы было хорошо, правда?

Тогда следующий вопрос. Вы хотите, чтобы было хорошо кому?
Нет, всем не бывает.

Вы хотите, чтобы хорошо было вашему зятю? А он вам вообще кто? И на что вы готовы, чтобы ему было хорошо? Почему бы вам, к примеру, не подарить ему квартиру? Не хотите? Странно. А дочку почему-то хотите.

Вы хотите, чтобы хорошо было ребенку? Чьему ребенку? У того ребенка своя мама есть. А у вас есть свой ребенок. Ваша забота - чтобы хорошо было вашему ребенку. А не всем детям Земли.

Вы спрашиваете, что бы я делала на вашем месте. На вашем месте я прикрыла бы дочь по всем фронтам. Придумала бы отмазку для мужа. Отвлекла бы его какой-нибудь проблемой. Посидела бы с ее ребенком, чтобы ей было свободнее. Была бы ей союзницей.

Потому что все остальные люди ей никто. Они придут и уйдут.
А вы ей мама.

Одна моя знакомая задепрессовала (там было с чего, правда) и запросилась на терапию. И не посоветую ли я кого. Я дала ей телефон своего терапевта. Знакомая посетила одну сессию и звонит недовольная. Вот ты, мол, говорила, что это хороший терапевт, а у нее круги под глазами и вообще. Как-то она, не знаю, не светится счастьем. Не буду я к ней ходить.

Мой самый любимый рассказ у Т.Толстой - тот, где замордованная инженерша сидит на балете. Смотрит на сцену и вдруг понимает, что "никакие это не лебеди, а члены профсоюза".

Меня всегда завораживает эта дремучая, пещерная архаика, этот младенческий поиск потустороннего в каждом унитазном бачке.

Балерине платят не за то, что она лебедь, а за то, что плясать умеет. Еще раз, по буквам: не за то, какая она, а за то, что она умеет делать.

Про психологов я эту тему слышу не в первый раз. Типа - какой из тебя психолог, если ты свои собственные проблемы решить не можешь. Вариант: хреновый он доктор, у самого вон язва и псориаз, а туда же - людей лечить. Еще вариант: не пойду к этой парикмахерше, у нее у самой вон корни непрокрашены, что она там может настричь, спрашивается.

Т.е. психотерапевт - это такая хтоническая сущность, у которой столько счастья, что ей одной не переварить, потому и делится. А так бы ни за что. Доктор - это кладовая здоровья, из которой смертному позволено утащить немножко для себя. Парикмахерша - богиня красоты, рядом с которой кудри завиваются сами собой. Так думает дикарь тире дитя природы. Он не покупает услугу у профессионала - он приносит своих курей нужному божеству.

Слушай сюда, дикарь. Ты идешь к доктору не потому, что доктор здоровее всех. А потому, что он умеет лечить. И парикмахерше ты платишь не за ее прическу, а за свою. И преподавателю английского ты платишь не за то, что он умнее тебя. Он не умнее тебя. Он просто умеет преподавать английский.

А тот, кто не умеет преподавать, даже если он англичанин - не научит тебя английскому. Здоровый человек не сделает тебя таким же здоровым. Женщина с красивой стрижкой не сможет сделать тебе такую же.

И лебеди не танцуют.

В актовом зале института связи было комсомольское собрание. Слушалось персональное дело комсомольца Удавкина, студента второго курса. Согнали весь курс, а может, и не один.

Я сидела где-то сзади и рисовала в блокноте. Мне плевать было на этот институт, на всех этих людей и на комсомольца Удачкина. Я его, как и всех прочих, и по фамилии-то не очень знала. По имени знала, врать не буду, - то ли Вадик, то ли Славик. Он был паренек с фанабериями, там был какой-то непростой папа и нервная система тоже не очень.

Комсомолец Удалкин обвинялся в контактах с иностранными гражданами. С гражданами стран - членов НАТО. Мне эта повестка была непостижима: профиль вуза был да, околооборонный, но мы были не на службе и никаких подписок не давали. Почему Славику не полагалось контактов, я не очень понимала, но мне было плевать, я хотела домой и никого из этих людей не видеть вообще никогда, дальше этого мои политические идеалы не простирались.

Дома у меня о политике не говорили. Кто-то трусил, кто-то брезговал. В свои 18 лет я была совершенно незамутненная и к Советской Власти относилась ровно так же, как к миру в целом - говно, конечно, полное, но жить можно, если поменьше соприкасаться.

Между тем слово взял комсомольский секретарь факультета, освобожденная гнида на зарплате. Он поведал, что студент Ударкин был замечен во встречах с какими-то девицами из Западной Германии и чуть ли не в провожании их до дома или наоборот, я не очень внимательно слушала.

Нервный Вадик запальчиво возражал, что не видит в этом ничего предосудительного. Комсомольский лидер на это молол тоже какую-то активную чушь. Я изнывала и хотела в туалет, в Гостиный Двор и в кафе-мороженое "Лягушатник". Я не понимала, что вообще такого произошло, что надо сидеть здесь с этими идиотами.

С места встал комсорг группы. Это был рассудительный колхозник после армии, на фоне тонконогих однокурсников - серьезный мужик. Скажи нам, Славик, проникновенно начал он. Скажи нам, своим товарищам. Вот зачем??? Ну я правда не понимаю! Зачем тебе это понадобилось???

Хоть я и прочла к тому моменту раз в двести побольше этих комсоргов, все равно я была малолетняя курица с Гражданского проспекта. Ни одного живого иностранца я не видывала в глаза и даже не представляла, где их берут и с какой целью. Для меня все это было чистой абстракцией. Но из-за этой абстракции я сидела с идиотами в актовом зале, а не ела мороженое с подружкой. Единственное, что я тогда подумала своими ленивыми мозгами - и правда, зачем? Он там гулял невесть с кем, а я тут теперь из-за него сижу. Неужели трудно было обойтись без этого? Ну, без контактов этих? Я бы на его месте обошлась. Не наживала бы себе проблем и другим бы жить не мешала.

Дело, однако, двигалось в сторону резолюции. Резолюция вырисовывалась паршивая. Исключение из комсомола означало автоматом исключение из института и армию. В Афганистане шла война.

Я в начале сказала неправду. Я отлично помню, как зовут этого студента. Я ненавидела его всей душой.

Он и вообще был хамоват, но это мне было все равно, я на курсе ни с кем не общалась. Но однажды в лаборатории мы с ним не поделили место. Я заняла стул - поставила туда сумку, а он мою сумку скинул на пол и уселся. А когда я пришла и хотела сесть, он меня толкнул. Сильно. У всех на глазах. И я села на другое место.

Я просила своего жениха набить ему морду, но жених, шире его в плечах в четыре раза, вместо этого стал что-то лепетать, и Славик только поржал.

Секретарь встал зачитывать решение. Парня отправляли на верную смерть за то, что он тусил с иностранными девчонками. Все было очень торжественно, теперь полагалось встать и хлопать. И я встала и хлопала. Я не делала вид. Я хлопала.

До Перестройки оставалось два года.

Теперь, когда мои друзья ужасаются тому, что вдруг стало с людьми. Почему они все это делают и т.д. Когда они вопрошают, откуда это все берется.

Я ничего не говорю. Я вспоминаю себя на том собрании.

Я знаю, откуда это берется.

Один юзер в моей ленте заметил, что как только начинается патриотизм и милитаризм - одновременно всегда начинается мизогиния и домострой. Теток, мол, трудно подписать на милитаризм, поэтому их надо быстро загнать под лавку, чтоб не мешали веселиться.

Это правда, бабы милитаризма не любят. На патриотизм они еще могут согласиться, но когда речь заходит о военной доблести - тут стоп, это мужская развлекуха и бабы резко против.

Баба любит, чтобы в лавке была свежая говядина, чтоб дети на лужайке играли в серсо, и чтобы мужик не шлялся неизвестно где, а занимался своим прямым делом - обеспечивал семью и не питюкал.

Если у фрау Бауер возникают территориальные амбиции, ей не надо, чтобы ее Франц покорял просторы в составе группы армий "Центр". Ей надо, чтобы он пошел и прикупил пару гектаров под пастбище. Когда фрау Рихтер нужна новая шляпка, она хочет, чтобы герр Рихтер просто выписал ей эту шляпку из Парижа. А не чтобы герр Рихтер бросил адвокатскую практику и пошагал в Париж за трофеями.

Любая фрау отлично понимает, что если у нее нет ни пастбища, ни шляпки, то это не потому, что у фюрера мало земли и не потому, что Франция до сих пор не оккупирована, а единственно потому, что у нее муж болван и бездельник.

Если этот муж, вместо того чтобы заниматься делом, отправится на театр военных действий кого-то там покорять - толку от него будет еще меньше, зато гонору прибавится в разы. Он теперь будет царь горы, пожизненно освобожденный от выноса помойного ведра, потому что он, видите ли, вернулся героем, овеянным славой. Или вообще не вернется, от этого денег в хозяйстве тоже не прибавится.

Т.е. тетка понимает, что от войны ей один убыток и что у мужиков это такой хитрый способ дезертировать от помойного ведра.

Мужика, наоборот, милитаризм страшно воодушевляет.

Во-первых, военная форма стройнит дадут пострелять. Т.е. его все будут бояться. Наконец-то. А то что ж это.
Он будет повелитель мира и вершитель судеб. Захочет - казнит, захочет - помилует. На гражданке, чтоб сделать женщину счастливой, надо всю жизнь пахать как конь. А на войне не застрелил - уже благодетель. А если еще тушенки дашь, так на тебя вообще молиться будут.

Во-вторых, там это. Боевое братство. Истинные ценности. Дома тебя с истинными ценностями давно в психушку бы сдали, а тут все такие, красота. Все тебя уважают. Не то что эта дура. И главное - никакого ведра, а все только серьезные дела с утра до вечера.

А потом он придет такой весь без ноги в орденах и все бабы будут его. Еще драться за него будут. Другие-то еще хуже придут, хе-хе.

Поэтому мужики обожают строиться в колонны, а бабы чтоб с воем бежали следом.

Бабы, значит, такие за ними бегут и воют, а они такие - эх! Наши жены, мол - ружья заряжоны! Ну мечта же и справедливый мир.

Чуть больше года назад я бросила пить.

Почему я это сделала, я не стану тут рассказывать. В тот момент мне казалось очень важным отказаться от чего-то, что мне дорого. И я отказалась от алкоголя. Эта жертва была огромна. Алкоголь был единственной известной мне анестезией. Я отказалась от обезболивания, так было надо.

Пила я последние лет двадцать, с тех пор, как расселяла свою квартиру. На социальные функции это никак не влияло. Крепкого я не употребляла, пила розе, семиградусное ламбруско и прочее псевдошампанское. Но помногу. Это был тот вид интеллектуального алкоголизма, когда клиента никто никогда не видел пьяным, но полностью трезвым клиент тоже не бывает никогда.

Единственный минус - это сильно мешало водить машину. После шампанского я не ездила, ездила только до, но однажды меня заловили поутру с остаточным и взяли много денег. Дело было даже не в деньгах. Меня оглушил ужас ситуации, когда рядом с тобой сидит постороннее чмо, оно посмеивается, и это чмо может сделать с тобой все что захочет. Со мной такое было, но очень давно, и я сразу вспомнила, как это бывает и что страшнее этого нет ничего на свете.

С тех пор я, садясь за руль, буквально прощалась с жизнью,  гаишников боялась до обморока и имела в каждой сумочке по алкотестеру. Так в моей жизни стало одним страхом больше.

Когда я решила завязать, я утешала себя тем, что да, жить будет больно, но хотя бы не страшно. Ведь если не пьешь - бояться нечего, тебе никто ничего не может сделать.

Для алкоголика не пить - это тяжелый труд и увлекательное занятие, как для курильщика не курить. Он постоянно рефлексирует, прислушивается к своим ощущениям и круглые сутки занят ментальным онанизмом. Это ужасная пошлость и тоска. Поэтому я не стала ни крепиться, ни мужаться, ни размахивать своей железной волей. Воля мне на тот момент была нужна для другого, а всякое геройство и победу над собой я презираю как бойскаутскую придурь. Я не желала заниматься этой ерундой, а пошла и закодировалась. Чтобы вообще об этом не думать, умерла так умерла.

Процедура была несложной. Ко мне подсоединили какие-то штуки и гипнотизерским голосом с завываниями рассказали о вреде пьянства. Потом штуки сняли и объявили, что отныне у меня что-то там активировано или, наоборот, дезактивировано, и любой прием алкоголя вызовет теперь неприятный эффект, скорее всего летальный. Любой, подчеркнул бородатый доктор, даже в микродозах. Даже безалкогольное пиво, даже просроченный кефир, и сейчас мы вам покажем, как это работает.

Я лежала на столе, сзади стоял врач с кислородной маской. В вене была игла, и рядом с веной стоял другой врач с антидотом. С другой стороны стоял третий врач чуть ли не с дефибрилятором, я не разглядела. Мне предложили открыть рот и капнули на язык из пипетки две капли спирта. Через восемь секунд я перестала дышать.

Команда работала привычно, препарат по вене, маска, еще что-то в другую руку. Минуту спустя я смогла вдохнуть. Ну что ж, все работает, сказал доктор, поздравляю. И помните - ни грамма! Ни молекулы! Вы видели, как это происходит.

Придя домой, я выкинула из холодильника кефир, варенье и квашеную капусту. Ела я теперь только отварную картошку и свежие огурцы. Иногда мне казалось, что забродил соевый соус, а я ведь его уже попробовала, и у меня от ужаса отнимались ноги, и я думала - ну вот, так и есть, уже ноги отнялись, началось. Скорая не успеет. Тосковать по шампанскому мне было некогда - смерть подстерегала повсюду. Любое пирожное могло быть пропитано коньяком, а в чем мариновали шашлык, страшно было подумать. В кафе я боялась заказать даже молочный коктейль, и после первого глотка бежала в сортир промываться.

Я не хотела думать о своем теле, контролировать каждый глоток. Теперь я контролировала каждый вздох и не думала ни о чем другом. Только о том, как бы не умереть.

В моей жизни было много страха. Я боялась неудач и потерь. Я боялась неприятностей и неизвестности. Я боялась насилия и боли. Но такого чистого, мощного, сокрушительного страха смерти я до той поры не знала никогда.

Так я прожила год.

О том, что я в завязке, знали четыре человека. Две моих лучших подруги. И те, кто со мной живет. Подразумевалось, что близкие как-то будут это учитывать. Подруги учитывали это очень трогательно, в моем присутствии вина в кафе не заказывали, чтобы не травмировать, хотя мне было пофиг - я принюхивалась к мороженому, не полил ли злой повар отравой. От домашних теоретически ожидалось, что они поддержат и уберегут.

И однажды муж принес шоколадку, ром-миндаль. Да ты совсем уже, сказал он, это же просто название, ничего там нет. Я взяла лупу. Мельчайшим из шрифтов на обертке было написано - содержит алкоголь.

И тогда я подумала - этот человек каждое утро варит мне кофе. Что мешает ему влить в кофейник ложку водки? Это же идеальное убийство, его невозможно раскрыть, и он это знает.

И я поняла, что хитрость не удалась, что то, что я принимала за кошмар - это и есть моя жизнь, что я снова сижу в той машине, а рядом сидит постороннее чмо и может сделать со мной что угодно, когда захочет.

Одна женщина рассталась с мужчиной.

Мужчина был хороший, но страшно бесил. Бедная тетка несколько лет терзалась и казнилась, что не ценит это сокровище. Ценить там было что - мужчина был верный и безотказный. Бесили в нем, в сущности, мелочи.

Он, например, все время все забывал. Еще он кряхтел и стонал без передышки, моментально уставал и засыпал на ровном месте. Любил поговорить о том, как все подорожало и что дальше будет только хуже. Про богадельню и про смерть под забором он тоже упоминал. Ничем не интересовался, ничему не радовался, ходил либо кислый, либо мрачный, а чаще злобный. Короче, это был старик с дурным характером.

При этом он был спортивный симпатичный мужик в расцвете лет. Им обоим было вокруг полтинника - ей чуть меньше, ему чуть больше. Женщине этот возраст казался ничтожным. Сама она провела все юные годы в борьбе за успех, поэтому считала жизнь до сорока чем-то вроде отсидки за первую кражу - перетерпеть и забыть. А уж потом, на воле, наверстать упущенное. Мужчина в расцвете лет своими стонами ее страшно раздражал. Он был молодой, а жил как пенсионер.

Женщина не хотела встречаться с пенсионером. У нее дома уже был один такой, всегда перед телевизором в положении лежа. Ей и так было нечем дышать.

Вообще таких людей довольно много. Обычно это бедняки - бедность очень изматывает, и они рано гаснут, у них просто кончаются силы. Но бывает, что деньги ни при чем - человек сразу рождается старым. То ли звезды так встали, то ли он в прошлой жизни чего-то набедокурил, но энергии у него ровно на один день - добыть поесть чего попало и заснуть, восстановиться. Ни хотеть, ни стремиться, ни бороться, ни радоваться ему просто нечем.

Этой женщине с ним было не просто скучно. Ей казалось, что он и ее тащит в старость. Она не хотела говорить о пенсиях и о дороговизне, пить чай и ложиться с курами. Ее тошнило от выражения "в нашем возрасте".

Когда она его бросила, мужчина исполнил всю обязательную программу. Он сказал: "Ну почему, почему???". Он сказал: "Скажи, что я должен сделать!" Он сказал: "Но ты же мне нужна!", а также "Пойду повешусь." На этот ритуал женщина давно уже научилась не обращать внимания. Это элемент повседневной культуры, как "Будьте здоровы!" чихнувшему.

Но мужчине эти отношения были действительно дороги, и он пытался женщину образумить. Для этого требовались какие-то единственные, нужные слова.

Они нашлись. "В нашем возрасте," - сказал он, - "В нашем возрасте надо ценить то, что есть."

Как-то так сложилось, что в моем окружении взрослые никогда не болели. Ни родители, ни их знакомые.

Болела я сама, пока была ребенком, причем довольно серьезно - с таблетками, с больницами, поликлиника - дом родной, в школе не появлялась по полгода и все такое. И болели старики - дед был фронтовик, бабушка блокадница, лет им было уже прилично, и из больниц они не вылезали, понятное дело. А взрослые как-то нет.

В итоге у меня еще в детстве сложилось крепкое, непоколебимое убеждение, что взрослые не болеют. Болеют старики и дети, т.е. как бы не совсем люди. Ну как для военного гражданское население - тоже ведь не совсем люди, потому что не бойцы. А люди - они бегают, как кони, и все им нипочем. Ни мама, ни папа никогда ни на что не жаловались, не стонали и не лежали. Про больничные в нашей семье никто не слыхивал. Я была, к примеру, абсолютно уверена, что взрослая женщина попадает к врачу ровно один раз в жизни - когда рожает. Прибежит, родит и быстренько дальше побежала. Стоматологи у нас в семье врачами не считались никогда, это было что-то вроде парикмахера.

Эффект получился интересный.

Если при мне кто-то жаловался на здоровье, я первым делом соображала, сколько ему лет. Если это был ребенок, то бежать-спасать, куда деваться-то. Если старикан - ну что ж, ему положено. Если болел взрослый трудоспособный гражданин, я по умолчанию считала, что он выделывается.

Жизнь, конечно, немного расширила мои горизонты. Хоть и не сразу, но пришлось признать, что со взрослыми тоже бывает всякое. Детский стереотип слегка подвинулся, но до конца не сдался. За взрослым я теперь признаю не одну кондицию, как раньше, а целых две, уже прогресс. Но это не кондиции здоровый-больной. Это кондиции помирает-не помирает. Не помирает - значит здоров, больше вариантов нет.

Для себя я тоже не делаю никаких исключений. Аллергия, чешусь и опухаю? Ага, отек по Квинке, можно дуба врезать, бегом к врачу. Ах, не Квинке? Тогда и говорить не о чем, здорова, марш работать.

Сердце давит, дышать трудно? Не инфаркт ли, бегом к врачу. Ах, не инфаркт? Так, быстро встала и пошла. Тяжело? А ты потихонечку.

Занесла инфекцию, раздуло морду? Так, гангрена, сепсис, бегом к врачу. Не сепсис? Жизни не угрожает? Здорова, марш работать. Ну болит, и чо? Сказали же - жизни не угрожает. Потерпишь. Ты взрослая.

Солдат бывает либо в могиле, либо в строю.

Самое сложное в отношениях - это даже не согласовать телодвижения, а хоть как-то минимально их синхронизировать.

Это мало кому удается, в большинстве пар часы идут в своем отдельном темпе для каждого из участников. Она, например, еще только осторожно подумывает, не присмотреться ли к этому придурку, а придурок уже кончил и храпит рядом.

Или наоборот, она уже все решила, мысленно взяла с придурком общую ипотеку и прижила с ним двоих детей, а придурок мучительно размышляет, пора уже в койку или стоит сперва сбегать за ещем.

Дальше тоже все происходит не сказать чтобы слаженно. Она, к примеру, где-то через полгодика решает, что он, пожалуй, все-таки достоин внимания. А он через те же полгодика уже ноет и бесится в полный рост, потому что чего стесняться с родным-то человеком. Или, скажем, он год все взвешивал и созрел съехаться, а она за тот же год задолбалась ждать и передумала.

Финал тоже редко бывает эффектным. Финал обычно выходит смазанный. Он про нее уже месяц как думать забыл, а она звонит расспрашивает про здоровье и рвется приехать с бульоном. Или наоборот - она ему сто раз объяснила, что он урод, и месяц как на звонки не реагирует, а в нем постепенно начинает шевелиться подозрение, что в отношениях, похоже, не все благополучно.

Последний сюжет особенно хрестоматийный. Бывает, мужчине начинает казаться, что он в последнее время был недостаточно внимателен, и любимая как-то заскучала, и этот мужчина сразу делается учтив и покладист и вообще сильно нервничает. Это практически со стопроцентной вероятностью означает, что пока он там тормозил, любимая свое уже отмучилась и больше ему здесь ничего не светит.

В обратную сторону происходит то же самое, кстати. Когда любимая спохватывается, что мужик стал как-то уж чересчур задумчив, обычно уже поздно начинать смеяться посеребристее, надо было раньше сверять часы.

Часы вообще есть смысл сверять с самого начала. Но это, разумеется, только в том редком случае, когда эти отношения вам зачем-то нужны. Обычно-то это лишнее.

Есть такой устойчивый миф, что отношения, раз начавшись, потом куда-то там развиваются. По крайней мере, многие так говорят.

Если присмотреться, то у тех, кто так говорит, эти самые отношения всегда почему-то развиваются не в лучшую сторону. Вчера еще в глаза глядел - а нынче все косится куда не надо. Или вообще руку ей сломал на днях. А ведь как хорошо все начиналось.

Те, у кого все в порядке, говорят, наоборот - а у нас все, как в первый день! Десять лет уже как в первый день! Т.е. у них, слава богу, ничего не развивается.

На самом деле не развивается ни у кого. Отношения начинаются и остаются ровно такими же, как в первый день, до самого конца. Просто они неодинаково воспринимаются каждой из договаривающихся сторон. И тот, кто ощущает вот это вот развитие так называемое - это всегда пассивная сторона, всегда жертва. Активная, контролирующая сторона ничего такого не ощущает и правильно делает.

Двое едут в машине. Для того, кто за рулем, все в полном порядке - он едет себе и едет. То притормозит, то обогнет препятствие. То газку поддаст. То окно откроет покурить, то радио включит, чтоб веселей было. У пассажира в это время происходит трудная судьба. Его то мотнет, то швырнет, то морозу напустят, то вдруг музыка по ушам. Он уже вздрагивать устал. Никакой стабильности, постоянное развитие.

Если спросить каждого из них, какова была поездка, водитель скажет - да поездка как поездка, все штатно. А пассажир вздрогнет и съежится. Садился вроде в красивую машину, а потом как началось, страшно вспомнить!

Мужчина и женщина познакомились. Мужчина сказал - люблю, но не женюсь. Десять лет уже любит и не женится. Для него ничего не изменилось, все как в первый день. У женщины эти десять лет полны приключений. Сначала так любил, так любил! А потом взял и не женился! Вот какое вышло ужасное развитие! А ведь буквально ничто не предвещало!

Мужчина и женщина познакомились. Какой кошмар, сказала женщина. Ну ладно, пусть побудет пока. Нет, это невыносимо. Не пускай. Для женщины ничего не изменилось, кошмар был и кошмар остался, все как в первый день. Она потерпела немножко да и плюнула. Для мужчины померкло солнце от такого коварства судьбы. Сначала все было хорошо, а потом все стало плохо. Ведь любила же? Почему вдруг вдруг пошел на х*й?

Мужчина и женщина познакомились. Мужчина сперва дал ей легонько в лоб, потом посильнее - по печени, потом с балкона выкинул ее. Все сказали - ты с кем связалась, дура, с первого дня же было видно. А она сквозь бинты такая - да нет, он раньше хороший был, страстный такой. А он вообще не заметил ничего, он всегда так живет.

Мужчина и женщина познакомились, он ее помучил немножко, а потом она ушла. Сидит теперь рассказывает подругам: он ведь с самого начала такой был, с первого дня, я же видела, видела! А он в это время корешам втирает: она очень изменилась за последний год!

Отношения развиваются для того, кого бросают, обижают и убивают. А сами они ни фига не развиваются, их выдают готовыми.

С этим ничего нельзя поделать. Когда в машине едут двое, один из них всегда пассажир.

Ребенок рассказал, как в кофейне видел мальчика и девочку. Мальчик был очень торжественный, он встал перед девочкой на одно колено, протянул ей коробочку - это тебе, мол.

Девочка открыла коробочку и сказала скандальным голосом, как в Доме-два девки разговаривают: - Браслееет??? Я же просила сереееежки!!! И зарыдала.

А еще ребенок рассказал, как видел мальчика и девочку на пешеходном переходе. Они стояли, ждали зеленого света. Девочка погладила мальчика по воротнику и сказала: - Спасибо тебе за этот день. Больше всего мне понравилось смотреть, как заливают каток.

И тут зарыдала я.

Третий день уже плачу. Как представлю, как они стоят рядышком, два птенчика, и смотрят, как заливают каток.

Спасибо тебе за этот день. Спасибо тебе за этот день.

Нет, не могу.

Она ведь его уже забыла почти, он давно не объявлялся. А тут приехал, у садика ее подкараулил, сюрприз. Машинку ей привез. Хорошенькая такая, как настоящая - ручечки, лампочки, блестит вся.

Я ей говорю - Надя, мы же тебе деньги даем, ты такую машинку и сама могла купить.

Молчит. Она вообще всегда молчит, в этом смысле она в меня. И спать пошла с машинкой с этой, обняла ее прямо всю.

Он и раньше так делал, ну помогал в смысле. То куклу купит, то что. Но видеться особо не виделись, он не хотел, чтобы мы на что-то надеялись.

Она тогда веселая такая стала, с утра платье наденет и ходит. Раньше-то не заставить было. Ну, я ей еще два платья купила, синенькое и другое, беленькое, на распродаже. Пусть, думаю, красивая ходит. Пусть хоть это. Живой же человек все-таки.

Что-то клеила сидела, их научили, потом подходит, просит - завяжи бантик. Не получался у нее бантик на коробочке, все сама склеила, а бантик никак. У нас эта коробочка полгода на телевизоре стояла.

Уже и день рождения прошел, и новый год. Я думаю - надо же, сколько терпения у человека. Потом, конечно, отпустило. Засыпать даже стала нормально, а то я уже замучилась с ней сидеть.

Потом, через год где-то, опять стала кукситься. Ничего не говорит, ни словечка, в этом смысле она в меня, я же говорю. Просто вся стала опять как-то как будто не здесь. Не веселая, не грустная, а вот прямо как будто нет ее. Из садика попросила ее позже забирать.

Я как-то раз специально приехала пораньше, спряталась за кустами, смотрю. А у них там перед кустами перед этими стоянка для машин. Так она на стоянку на эту вышла и стоит. Не ждет, по сторонам не смотрит - просто стоит. Просто находится на этом месте.

Так я поняла, что он опять приезжал. Ну что, тоже можно понять. Тоже ведь живой человек.

И вот она каждый день так. Выйдет на стоянку, побудет там немножко, а потом я ее забираю, дальше живет. Чисто на автомате, как машинка.

Я же говорю, она в меня. Только я себе такого не позволяю уже. Стоянок этих.

А я ведь тоже живой человек, между прочим.

Когда я была молодая девица, ну как молодая - младенец, лет 15, и думала 24 часа в сутки исключительно о мужиках о любви, моя мама говорила мне абсурдные вещи, смысл которых до меня не доходил вообще.

Доченька, говорила она. Когда за тобой станет ухаживать молодой человек и пригласит тебя на свидание, тебе должно быть трудно найти для этого свободный вечер. Ты должна быть уже приглашена в сто разных мест, и он должен об этом знать. Нехорошо, когда девушка бежит на свидание, потому что ее наконец-то позвали. Такое сразу чувствуется.

Бред какой-то, думала я. Да как же не бежать-то, коли позвали??? А вдруг больше не позовут?

Когда я стала постарше и вокруг замельтешили какие-то ухажеры, мама понесла вообще какую-то пургу.

Доченька, говорила она. Ты не должна быть свободна для него все время. У тебя должны быть еще какие-то дела. Учеба, профессия, увлечение какое-то, я не знаю. Какие-то важные, интересные тебе вещи. Нехорошо, когда девушке, кроме романа, нечем себя занять. Такое сразу чувствуется.

Совсем мама из ума выжила, думала я, что вообще может быть в жизни интересного, кроме романа???

Теперь я сама мама, и вот что я вам скажу, дщери иерусалимские.

Если вы идете с мужчиной в кино не потому, что вам нравится этот мужчина, а потому что вам не с кем больше пойти в кино - добром это не кончится, потому что такое сразу чувствуется.

Если вы сидите и ждете звонка от мужчины, потому что больше вам никто не звонит - он тоже не позвонит, потому что такое сразу чувствуется.

Если вы вместе с этим мужчиной, потому что все остальное в вашей жизни такой мрак, что на этом фоне даже это чмо - цветок душистых прерий, чмо это очень быстро учует и покажет вам такие прерии, что вы их долго не забудете. Потому что такое сразу чувствуется.

Если жизнь вам не мила, то вы зря надеетесь, что придет однажды ласковый-желанный, ужаснется вашей судьбе и пригреет сиротку, воздаст за все страдания. Не придет и не воздаст, а если и воздаст, то поленом по лбу. Ибо сказано - у кого мало, у того отнимется. Никому не нужен тот, кто не нужен никому.

Это я не к тому, что нельзя полюбить так, чтобы на все забить. Можно. Но для начала надо иметь на что забить. А то получится, что вы готовы ради этой великой любви забить на все, а вам и забить-то не на что. И знаете, что самое скверное? Такое сразу чувствуется.

А теперь главная новость, внимание. К мужчинам это не просто тоже относится. В случае с мужчиной это умножается на 16.

Если у мужчины ничего в жизни нет, кроме вас - вам придется обеспечить ему все, чем судьба его обделила, а обделила она его примерно всем. Если он рад все сложить к вашим ногам, а сложить ему нечего - он уляжется туда сам, причем рухнет всем весом.

Если у бедняка одна-единственная овечка, он, конечно, вытащит ее в шабат из колодца. Жрать-то что-то надо.

Он с вами не потому, что вы лучшая. Он с вами, потому что ему больше некуда приткнуться.

Кстати, такое сразу чувствуется.

В августе мы всей семьей поехали в Барселону делать ребенку счастье. Чтобы счастье было полным, взяли с собой ребенкину подружку. В итоге девицы спали до полудня, а в остальное время шлялись по Старбаксам (дети нормальных кофеен не признают, только сетевые), а мы с мужем жили как люди - в 8 утра на пляж, потом в музэй, потом каждый по своим делам (я по авторским бутикам, а он не знаю уж куда).

Отпуск был длинный, целых семь дней, и мы решили съездить на Монсеррат. Это такой монастырь в горах, лет ему примерно как христианскому миру, там месса с хором и Черная Мадонна, исполняющая желания. Ехать далеко, экспедиция на весь день, но дело того стоит - незабываемо, уникально и захватывающе, было написано в буклете.

На самом деле я уже один раз была на Монсеррате, 15 лет назад с одним придурком, но ни пса не увидела, потому что занята была придурком, а не тем, чем надо.

Дети с нами ехать отказались, потому что отстой, но обещали вместо этого сходить наконец в музей. Мы поехали вдвоем.

Рано утром мы сели в электричку и подремали в ней пару часов по равнине. Потом вдруг стало холодно - это была конечная станция, выше электричка не шла, дальше шел специальный подвесной трамвайчик. Он шел вдоль отвесной стены, слева была пропасть, полная тумана. Может быть, это были облака. А трамвайчик все поднимался.

Наверху было солнышко и это аббатство, больше там не было ничего, все осталось внизу. Народу было битком, но в собор мы вошли свободно, только справа стояла огромная очередь, к Черной Мадонне был отдельный вход. Очереди не видать было конца, и я подумала - как хорошо, что нам туда не надо, мы же здесь ради культуры, а не ради вот этого вот всего.

Мы посмотрели собор, послушали мессу. Я рвалась в музей (там есть музей), но тут мой муж встал в эту очередь.

Я сказала ему, что он спятил. Я сказала, что он мракобес и идолопоклонник. Я сказала, что я столько не выстою. Что я хочу в музей, обедать и домой.

Пока я все это говорила, очередь засосала меня в недра храма.

Люди стояли строго в затылок, парами и компаниями. Перед нами были китайские студенты, они ржали и фоткались на айфоны, но с места не сходили. Позади нас была пожилая испанская пара, на входе дама накинула мантилью. Они стояли молча, с серьезными лицами.

Всем этим людям чего-то было надо от чудотворной Мадонны. Очередь змеилась вдоль прохода, затем поднималась по лесенке, и там, наверху, была эта святыня, и каждый оставался с ней наедине ровно десять секунд, замирал, взявшись обеими руками за что-то там (снизу было не разглядеть), и исчезал снова вниз.

Я покосилась на мужа. Он стоял весь сосредоточенный, готовился. Что-то важное хотел попросить, наверное. Шел второй час, оставалось примерно столько же. Я стала думать, чего бы попросить мне. Надо же заранее решить, чтобы потом не растеряться.

Почему-то мне казалось, что сказать можно будет только что-то одно. Только самое главное.

Ну, здоровья ребенку, это понятно. Здоровья всем близким? Ну, не знаю. Как-то очень похоже на тост. Несерьезно и неконкретно. Здоровья вообще всем? Еще лучше. Чмоке всем в этом чате, ага.

И потом, ребенок, слава богу, здоров. Зачем тратить единственный мессидж на проблему, которой нет? Может, попросить себе любящее сердце? Или мира в моей стране? Что важнее?

Спереди и сзади стояли люди и думали, наверное, о том же самом, только китайские студенты продолжали резвиться, у них свои способы соприкасаться с вечностью. А остальные все как-то притихли, перебирая свои желания.

Мы стояли уже на лесенке. По обеим сторонам на стенах были фрески, а на фресках - женщины. Все канонизированные женщины, праматерь Ева совсем внизу, на первой ступеньке, и дальше вверх по хронологии. Впереди, на самом верху, в стеклянном саркофаге сидела самая главная женщина, всемогущая. Отсюда уже видно было, за что нужно браться руками, чтобы войти в контакт.

Я открыла все каналы, как меня когда-то учили, чтобы потом не терять время. Мне вдруг стало как-то ясно и спокойно. Я подумала - вот она сидит там за стеклом, столько лет, и все это время раз в десять секунд от нее чего-то хотят. И ни одна зараза не скажет просто спасибо. Ну, вот за все вот это. Долго рассказывать. Просто спасибо.

Тут подошла моя очередь, китайцы наконец исчезли, сфоткались с Мадонной и побежали дальше, а я стояла перед ней. Она действительно была черная. Я взялась руками за эти штуки и да, оно включилось, мне открыли доступ.

И я сказала  - спасибо.

Сколько бы тетки не витийствовали о сакральном смысле брачного сожительства, истина состоит в том, что муж - это сосед по коммуналке.

От обычного соседа по коммуналке он отличается только тем, что заходит, когда захочет, в вашу комнату, а также в ванную, когда вы принимаете душ. Т.е. отличается он в сторону усугубления. Больше он не отличается никак и ничем.

Дальше - обычная лотерея.

Если вам повезло, то сосед ваш - компанейский и добрый мужик. Вы во всем друг друга выручаете, пирог вы печете не только на себя, но и на его долю, с ним можно пропустить в праздник по рюмочке, совместно съездить по грибы и в складчину купить новый холодильник. У него можно перехватить до получки, а если вас хватит кондратий - он вызовет Скорую и поможет спустить носилки.

Если вам совсем уж сказочно повезло - он будет вас иногда весело и по-дружески потрахивать, а также под настроение поможет вашему сыну с алгеброй. Это очень удачный сосед, золото-сосед. Но имейте в виду: он все равно будет топтаться по всему периметру и класть свои вещи поверх ваших.

Если вам здорово не повезло, ваш сосед станет звать гостей, ссать мимо унитаза и время от времени угрожать вам физической расправой. Не исключено также, что он станет подворовывать. Но право входить в вашу комнату и валяться на вашем диване у него при этом все равно будет. В особо запущенном случае он даже станет требовать от вас сексуальных услуг на том основании, что вы как-то в молодости разочек дали ему присунуть, а вы будете эти услуги оказывать, потому что забоитесь с ним ссориться - как бы хату не спалил, этот может.

В среднем случае это выглядит так. Абсолютно посторонний человек садится на ваш унитаз, ставит свои ботинки поперек ваших и храпит вам по ночам в ухо. При этом продукты он покупает только на себя, радио включает на всю квартиру, а если в дверь звонят и это не к нему - он не пошевельнется, даже если вы в это время сидите на горшке или кормите грудью.

Польза от такого соседства, несомненно, есть. Эта польза называется "я не одна". В переводе это означает, что если вы свалитесь с инсультом - вас не найдут через две недели по запаху, а более-менее сразу отправят в прекрасную государственную больницу, возможно даже областную.

Вот именно поэтому у женщины, долго пробывшей замужем, нет ни одного шанса поменять шило на мыло негодного партнера на годного. Не потому, что нет желающих. Этого добра сколько угодно в любом возрасте.

Просто когда молодая девчонка недовольна своей общагой или WG (не знаю, как это по-русски) - она мечтает переехать их этой тухлой общаги в хорошую, где классная туса и движняк.

А кто прожил жизнь в коммуналке - он не мечтает о другой, более лучшей коммуналке.

Он мечтает только об одном. Об отдельной квартире.

За тринадцать лет родительства я, помимо прочих, проделала еще одну малозаметную, но гигантскую работу. При помощи разного рода суггестивных техник мне удалось-таки протолкнуть в сознание моего мужа мысль о том, что жизнь ребенка стоит денег каждую минуту и эти деньги у ребенка должны быть.

На это ушло много лет, но результат подоспел как раз вовремя - молодой девушке карманные деньги необходимы как никому другому.

Ей нужно как-то кормиться в городе (не переться же каждый раз домой обедать), ей нужно платить за кино-музей-электричку в Павловск (кавалеры за нее пока не платят, в этом возрасте все за свой счет), ей нужно покупать себе какие-то маленькие радости вроде новых трусов (стоит ли жить, если жизнь лишена удовольствий?).

При этом у подростка есть приоритеты. Если обед стоит 300 рублей и столько же стоят трусы или кино - девочка выберет трусы или кино. Здравствуй, гастрит, давно не виделись. (С этим ничего нельзя сделать, если у курильщика есть 50 рублей - он купит не хлеб, а сигареты.) Значит, у нее должно быть с собой и на кино, и на обед. Лечение обойдется дороже, можете мне поверить.

И вот наш папа личностно дорос наконец до того, чтобы оставлять ребенку деньги на расходы, не дожидаясь, пока ребенок придет попрошайничать. Кстати, девочке вообще очень вредно попрошайничать, это калечащий опыт. Для мальчика, наверное, тоже, но на мальчиков мне наплевать.

Делает он это следующим образом - утром перед уходом, когда все еще спят, залезает к ней в рюкзак, находит ее кошелек и кладет туда тысячу рублей. Я не знаю, почему он выбрал такой способ. То ли чтобы эти деньги не достались мне, то ли чтобы она их точно не забыла взять с собой, то ли он так представляет себе сюрприз. Я-то на самом деле думаю, что он просто выжил из ума.

Каждый раз ребенок в шоке. Поначалу бывал и в слезах. Мама, папа рылся в моем рюкзаке! Ну скажи же ему, что так нельзя! Это же мое личное пространство! И он его нарушает! Грубо вторгается!

И каждый раз я при этом думаю: если бы в мое личное пространство вторгались таким способом, а не таким, каким обычно - я бы решила, что попала в сказку.

Мне было очень мало лет, три или около того, когда меня положили в больницу рвать гланды.

Палата была большая, и все девочки были намного старше меня, а кровати были у всех одинаковые - высокие, с сеткой и ватным матрасом. Вечером свет в палате выключили, но в коридоре горела специальная ночная лампа, тусклая и голубоватая, и этот мертвый свет сочился через стеклянную дверь сверху, снизу дверь была закрашена.

Я лежала на этой высокой кровати и не могла заснуть, матрас почему-то сползал на сторону, и я сползала вместе с ним. Я чувствовала, что вот-вот свалюсь на пол.

Пришлось встать и двигать матрас на место. Он был адски тяжелый и двигаться не хотел, а еще мне не хватало роста дотянуться. Как-то криво и косо я его поправила, забралась на кровать и поняла, что снова сползаю. Я опять слезла вниз и стала тянуть его на место, заходя с разных сторон.

Вокруг спала куча народу, но я как-то не подумала, что можно кого-то позвать, пыхтела сама. Не плакала, нет. Наоборот, я очень хорошо помню чувство какого-то каменного спокойствия, тогда оно во мне проснулось в первый раз.

Если бы меня попросили описать мою жизнь одной картинкой, это была бы картинка про то, как крошечная девочка в полном одиночестве ворочает неподъемное, пытаясь устроить себе место, где можно поспать, а когда она ложится поспать, то начинает падать.

Год назад я купила дочечке парфюм. Дочечка очень хотела этот парфюм, материнское сердце не камень, короче - купила.

Дочечка пшикнула пару раз, оохладела и не пользуется. С парфюмом это сплошь и рядом. Теперь хочет другой.

Без проблем, сказала я. Продай этот и купи другой. Девочка большая, дать объяву на Авито много ума не надо, тысяча рублей - не те деньги, с которыми в метро не поедешь. Рисков ноль. Ну побегать придется, да. Никто тебе домой деньги не привезет, надо встречаться, и в неудобное время, и в неудобном месте, а как же. Ты продавец, тебе надо.

Ой, сказал ребенок, мне как-то стремно. Давай ты их у себя в клубе выставишь.

Ок, выставила в своем клубе под своим именем. Т.е. и бегать встречаться теперь тоже мне. А то ей лень и стремно.

А в клубе у нас обычный люксовый парфюм идет не очень, продавать можно долго, а можно и вообще не продать, там народ балованный. Зато часто предлагают обмен.

Ребенку обмен по барабану, ей нужны деньги на конкретный новый парфюм. А я вижу, что Шанель ейная не уходит, обмен предложили хороший, ну я и согласилась. Обмен взяла себе, а дочке отдала деньгами, сколько она просила за свою Шанель.

Шанель была ее собственность. Она захотела эту собственность продать. Я взялась для нее это сделать и товар пристроила. Значит, эти деньги я ей должна.

Я аццкий капиталист и собственность для меня священна. Ни общей, ни семейной собственности я не признаю, у всякой вещи есть хозяин. Я не имею права продать дочкину вещь в свою пользу. Типа - доченька, мне тут не хватало, так я твое пальтишко продала. Так нельзя, это ее пальтишко. Даже если куплено оно мамой, т.е. мной.

С другой стороны. Это был мой подарок, я его уже один раз купила. А теперь, выходит, я его обратно выкупила? Потому что клиенту понадобились деньги? Тут что-то не так.

Хочется послушать, что думает коллективное бессознательное по поводу этой этической делемы(ТМ).

Если вам страшно повезло и вам достался годный мужчина - ну, такой весь герой и победитель, с которым не страшно, и он вас вроде даже полюбил, т.е. вам уже прямо вот совсем нисколечко не страшно, а потом этот победитель начинает проходить мимо вас, не дотрагиваясь, и не оборачивается, когда вы входите, и вообще старается на вас не смотреть - это значит, что вы ему разонравились, так бывает.

Самое скверное в этом - это то, что вам снова страшно, и даже еще страшнее, чем до того, но никакого обмана в этом нет, вы по-прежнему живете с победителем, у вас отобрали, в сущности, мелочь. А то, что именно эта мелочь была для вас важнее всего - это к делу не подошьешь и сердиться на него не за что, просто очень грустно.

Когда вы выбираете мужчину, который ничем не знаменит, но вы видите в нем потенциал - вы на него надеетесь, и от этого вам чуть меньше страшно, чем обычно, и вы рассчитываете, что вот еще чуть-чуть - и станет не страшно совсем. И когда этот мужчина, которому выдали такой кредит, мало того что остается никем, так еще не жалеет вас и не бережет - это значит, что он вас не любит, даром погубил.

Вам рядом с ним страшно и горько, но винить его, в сущности, не в чем. Это вы поставили не на ту лошадь, а с его стороны никакого обмана не было, ну разве что совсем немножко - кредит-то он вам не вернул, схавал не подавившись. Получил женщину, на которую не имел никакого права даже претендовать, и живет себе дальше как жил, его можно презирать, но сердиться на него, право же, не за что.

А еще бывает, что вы соглашаетесь на мужчину, у которого ничего нет и никогда не будет, просто потому что он с вами так добр, что вам уже от одного этого почти не страшно. Никаких кредитов и никаких авансов, вы ничего от него не ждете, берете таким какой есть, за одну доброту. Так вот, когда такой мужчина, которому вообще-то не полагалось не то что на вас претендовать - ему вас и во сне-то видеть было не по чину, - когда такой мужчина начинает на вас огрызаться и покрикивать, то это означает, что он оборзел.

И вот здесь уже можно сердиться, потому что этот мужчина вас действительно обманул, потому что единственная его ценность была подложной, этот чек был ничем не обеспечен.

А может, вы ему просто разонравились, у бедных ведь все так же, как и у богатых, а ваши чувства не волнуют ни тех, ни других.

Восточная Германия была уникальной страной, и мне повезло ее увидеть буквально вдогонку, за год до объединения, когда коммунизм как бы еще был, но дышал уже на ладан. Взять все буйные немецкие комплексы, прихлопнуть проигранной войной и посыпать сверху марксизмом - такого эксперимента больше не поставят ни в одной лаборатории. ГДРовский немец был прелесть что такое в плане мировоззрения. Немецкий здравый смысл и немецкое чувство прекрасного заставляли его красить забор и ставить садовых гномов даже в этих удивительных условиях, а немецкая честность и простодушие велела верить в марксизм просто ради того, чтобы не спятить.

Немецкая ментальность сама по себе достаточно шизоидна, в смысле душевного здоровья немец и так ходит по краю, поэтому у него такие вот защитные механизмы.

Т.е. он может мягко иронизировать над местным автопромом в виде Трабанта и даже не одобрять Берлинскую стену, но в целом он за социализм, потому что немецкий организм не выносит раздвоенности, а любит, чтобы все было тихо.

Мой приятель Карстен, к которому я тогда ездила в гости, воплощал собой эту мутацию так, что хоть сейчас на выставку. Он, как всякий немец с высшим образованием, был слегка левоват, слушал правильный рок и хихикал над своим Трабантом, но социалистическое устройство мира считал правильным, потому что зато у нас нет безработицы и т.д.

Горбачевскую перестройку он воспринимал с большой осторожностью и сильно опасался, что Большой Брат, открывши ворота миру чистогана, просрет все свои сияющие завоевания типа полной занятости. Диспуты на эту тему были нашим с Карстеном основным занятием, потому что спать с ним было ну совсем уж невыносимо. Я в те времена была неленивая, вопила что-то про Гулаг и про Штази, на что он неизменно отвечал, что колбаса не главное.

Поскольку Горби уже дал добро на воссоединение нации и стене оставалось стоять меньше года, в магазинах Востока стали появляться каппродукты. В принципе, у осси и свои продукты были ничего - чтобы немец разучился делать колбасу, это ни Гитлеру, ни Сталину так не извратиться. Но вообще колбаса была средненькая, спасибо плановой экономике.

Наутро после дискуссии о язвах капитализма мы с Карстеном сели завтракать, причем Карстен, продравши глаза, завел свою песню с того же места, на каком остановился - социальные завоевания, бла-бла, а колбаса у нас и своя неплохая, если привыкнуть, особенно если сравнить с ситуацией в Эфиопии, а интеграция с Западом грозит нам неисчислимыми бедами.

На этом месте Карстен откусил от бутерброда.

Офигенная колбаса, сказал он. Никогда такой не ел, сказал он. Стопудово с Запада, сказал он.