Первое, что подумал, когда увидел название отеля: Ух ты, 1С бухгалтерия отгрохола гостиницу себе....


Оказалось все проще, название читалось как АйСи. На море не был уже пять лет, с того момента как победили горы, была куплена доска и прочее снаряжение, а единственная неделя отпуска в году тратилась на Альпы. Поэтому к большой воде отнесся вначале как к просто воде налитой в ванну. Спокойной и молчаливой, с пробкой на дне.



Но оставив после себя пляжные дюны, я оглох. Море рвануло в уши, неожиданно, настойчиво. Откатилось и вновь заполнило звуком все побережье. Я совсем забыл про это, забыл его вкус и звук. Несколько минут я просто стоял и закрыв глаза слушал.



Три дня полного прорастания на пляже и в номере. Отвык от такого пассивного отдыха и на третий день нашел тир. Я просто не мог не найти нечто подобное.





Утро разбудило сообщением на телефоне: Завтра вылет, собирай рюкзак. Теперь уже на неделю.

Кому везет в кости? И вообще в азартные игры? Не так чтобы, придти с целью выиграть и раздеть догола, а так, случайно, но с постоянной переодичностью. Теория игр не помогает.

Как случайная смерть.
Недоумение, неожиданность, вопросы, на которые не получаешь ответы в то время, когда хочешь спросить. Инстинкт самосохранения. Или не само? Я хочу спросить. Некогда. За что? Ты все узнаешь сам, ты слишком любопытен. Сегодня 7 ноября, а прилетел я 6.
Куда?! Я не узнаю ничего вокруг. Маски, маски, маски....лицо среди них, большой и черный. Дышит. Наблюдает за тобой. Ты отворачиваешься, краем глаза следя за его приближением. Нет, он идет именно к тебе. Настигает жаркая волна страха. И она разбивается о тебя. Все тело липкое и грязное в ошметках тлена и одежды. Ладонь счищает их. Смех побеждает страх. Побеждает время и забвение.
Я засмеялся и проснулся около шипящего кота. Он спал и проснулся. Не возле меня.
Вы когда нибудь видели привычную рекламу на украинском языке? ....Курение шкодит вашему здоровью....

Интересно будет посмотреть, как самолет с одним крылом долетит до точки посадки.
А еще интересно, хохлы закончили мораторий на испытание противолодочных ракет?

Прошлые выходные прошли вокруг этого торта.


Скептически прочитав внутреннюю почту о обязательном наличие теплой одежды и хорошего настроения, а в случае дождя выдачи плащей, выдвинулся в сторону Бухты радости. Картинг, пейнтбол и прочие стандартные корпоративные развлечения. После того, как в нашу команду включили генерального и финансового директора я начал вспоминать, что в последний раз на картинге меня тормозили брошенными под колеса покрышками...







А год назад тот же праздник я провел на крыше одного из зданий на Покровке, не менее запоминающийся день и вечер. Как оказалось потом сутки. Три саженых батареи для сотового и четыре пачки сигарет. Но это того стоило.



За этот год ушли Макс и Серега. Теперь без них как без рук. Прывыкаешь конечно ко всему и к коробке автомату и ручному управлению...но все равно тоска остается. Макс был одним из трех, кто основал нашу компанию.

Объясните, зачем люди делают маленькие татуировки, особенно женщины? Где нибудь на животе, плече, лодыжке или спине? Какой бы сложной она не была, она все равно превращается в темную кляксу с пяти метров. Или это для интимного просмора, так сказать детального изучения в приватной обстановке? Тогда зачем при этом носить топы, майки с голыми плечами и демонстрировать ее каждому встречному?
Во все времена и у всех народов от Новой Гвинеи до Кольского полуострова татуировка наносилась на большую часть тела и служила родовой индикацией. Наносилась так, что за километр можно было сказать кто там идет. Вон тот, говорили, наш, а вон тот со смешными яркими завитками на гриди и спине не наш. Вроде. Или наш?

Хочу свалить. Вот уже почти год. Уехать в отпуск и тупо лежать под солнцем считать перья у пролетающих чаек. Набираться тепла для предстоящей зимовки. И без телефона. И напиться, чтобы забыть про рабочие заботы, чтобы не щемило сердце как они там. И надолго, чтобы без денег и только один билет обратно на руках, чтобы не свалить заранее в Москву по звонку.Можно так?
Все что могло случиться в этом году уже произошло. Надеюсь.
Вылет в четверг, рюкзак с двумя футболками и плавками собран уже неделю.

Наверное снег в Москву принес я. Вместе вот с этим.

-Госпитальный вал, 150. Фраза с которой обычно начинается утро. Бомбила в секунду просчитывает дорогу, километры/литры, хмурится. Несходится.
-Давай двести?
-Нет
-Садись.
Всю дорогу играем в обиженного низкими ставками водилу и жесткого, но справедливого пассажира.
Первый ход конем.
-Бензин растет на глазах, еще вчера был 18,4 за литр, сегодня заливаю уже...
-Ну.
Конь падает от белой пешки.
Яуза петляет формульской трассой, оставляя набережную слева и дома справа. Мосты. Пар над водой, ночью температура упла, но река это теплый сток незамерзающий и зимой при минус 30.
Это был "оригинальный" водитель. Одна из категорий бомбил-частников, скорее всего таксист советского времени, котоый мог везти от Ярослвского до Казанского вокзала через Большой театр. Я хорошо знаю дорожную Москву, поэтому всегда интересно, когда водитель сруливает с привычного маршрута в проулки.
В итоге он выехал на Садовое в рай-не Таганки, дпльше на Волгоградку.
Я говорю: ...Э..., а собственно куда мы едем?!
-Земляной вал!
-Нет. Госпитальный мне нужен.
Матерясь сквозь зубы, горя глазами он сворачивает на Талалихина и опять вливается на Яузу. Четко в пробку перед Лефортово.
Ход ферзем.
-Столько бензина сжег, не туда уехали, теперь тут в пробке стоим. мало будет.
-В смысле? Вопрос означающий ответ.
Ферзь прикрывается пешкой.
Наконец выезжаем на вал, тормозим около офиса.
-Спасибо
-Слушай это мало.
-Не ебет, и выхожу из машины.

Драконы на спине зашевелились, сползая на руки и пальцы. Хлопок водительской двери.
Удар крови в виски. Останавливаюсь.
Клапан выбрасывает новую порцию крови. Жду. Руки синеют от рисунка.
Еще удар, вены как змеи проглотившие десяток кроликов.
Поворачиваюсь, вижу озверевшее лицо водилы, рот выплевывает проклятья, руки где то за спиной.
Я бъю в горло. Кадык хрустит, входит в гортань, закупоривает их, легкие плотно запечатаны сгустком крови и хрящей.
Мешок складывается на мокрый асфальт, его кисти разжимается, что то металлическое падает под ноги.
Можно идти.
Его лицо краснет, горло надувается, он пытается руками вдохнуть воздуха. Бесполезно. Он умрет через минуту.
Я стою над ним. Драконы уползают с рук на плечи и укладываются спать. кровь застывает.
Раскрываю нож, наклоняюсь над ним, вертикальный разрез на горле. Ввожу два пальза, развожу их освобождая гортань. Надавливаю коленом на грудь, сиплый стон выбрызгивает воздух с капельками крови. Долгожданный вдох. Кровь сочится по пальцам, с горла заливая спину и волосы.
Глаза. Загнаный в угол король. Доверие, тоска и прощение. Конец партии.
Я беру его руку, разжимаю пальцы. Прикладываю их к горлу.
-Держи и дыши. Садись за руль, гони пятьсот метров до серого здания справа и врезайся в чугунные ворота. Тебя спасут.
Асфальт расползается под ногами, я встаю и оборачиваюсь, колонны офиса уходят в песок, кровля с вороними гнездами углом уходит под землю.
Сон кончился.
-Госпитальный вал, 150.
-Садись.

Быстро собравшись, пожелав доброго утра и попрощавшись со строителями выпрыгнул из лифта на улицу.
Секнду прикуриваю, одновременно продирая глаза.
Понял что не готов терпеть холод. Льдинки снега на лицо и за шиворот. Опаздываю, домой за курткой не пойду.
Натянув капюшон, нырнул в теплое метро.
К этой зиме я что то не готов.
Большой сачок в ГУМе, Серега сидит на батарее. Я стараюсь не замечать его и прохожу мимо. Но все равно не удерживаюсь и оборачиваюсь. Синее, оплывшее лицо в синяках и ссадинах. Удовлетворенно хмыкнув я пошел дальше к шахте лифта.

-Вы чего?! Совсем охренели?! Вы где эти нитки взяли? С трупа выдернули что ли? Идите к черту с этими нитками! У меня заражение будет однозначно!
Я сидел со связаными руками и орал на двух дюжеподобных заплечных дел мастеров.Только четыре глаза, все как положено черные маски.

Похоже мои крики их несколько озадачили. Они остановились и переглянулись, как бы спрашивая друг друга, что же дальше делать. Никелированая иголка в руках с продетой черной полуистлевшей ниткой. Мозговой штурм неудался. Попытка зашить мне рот закончилась тупиковым выяснением откуда же они взяли эту чертову нитку.

Отбросив иголки палачи развернули мешки с инструментом. Глаза мои разбежались. Буквально. Почему то в такие моменты я твердо осознаю, что это всего лишь сон и я скоро проснусь.

Но это не помогло. Хирургическая сталь вошла в бедро и поднялась к животу, далее на грудь и шею.
Не больно, не больно, это сон, твердил я.
Но когда горячая гровь брызнула из разрезанных артерий боль резко ударила по нервам.
Я взвыл от боли. Лучше бы они сначало зашили мне рот. Тело кромсали на куски , пальцы, мышцы, сухожилия, хрящи скатывались на пол. Люди двигались как два автомата, выполняющих программу. Отточеные четкие движения, обнажающие мой скелет. Машинотерапия блин. Я терял сознание и вновь приходил в себя и не помню от чего я проснулся.

Как то Мишель сказал, все движется по кругу, что движение умирает. Нужен прорыв, например корабли или длинный дом. И тот, кто первым это построит, возглавит всех. Дом вышел огромным. Настоящий Длинный дом. Земляной пол был еще завален свежей стружкой, мореные столбы подпиравшие крышу, огромный очаг выложенный камнями посредине дома. Лавки и полати еще лежали несобранными вдоль стен, нехватило времени чтобы все собрать, но столы уже стояли во всю длину дома. Я ходил внутри и вдыхал ароматы стройки, стружки, земли, дегтя и угля. Вокруг деловито сновали полуголые строители, стараясь успеть к открытию. Я сел на землю возле очага, сгреб стружки с пола, достал кресало и несколько раз чиркнул по труту. Первый огонь в доме должен быть именно таким, из рук, от души. Огонь вспыхнул и бросился на стружки, подхватив их дымом и потянув наверх, в круглую дыру-вытяжку в крыше.

Вы когда нибудь ходили на кинофестиваль? Так, чтобы за один день просмотреть 5-6 кинопремьер? И в итоге не запомнить ни одной?


Прошедшие выходные провел под Новгородом, проводили эксперимент, сколько сможем пройти на веслах за сутки против течения вверх по реке. Вышли рано утром в дождь, половину пути перетаскивали лодку по пояс в ледяной воде через каменистые пороги, но к вечеру все таки вышли в назначенную точку.



Развели огонь, приготовили еду и обессиленные завалились спать, кто в палатке, кто у костра. Я успел натаскать камней и выложить вокруг огня, ночью они нагрелись и отдавали тепло, согревая нас в хлолдной кромешной тьме.


Фаза сна, сорок-шестьдесят минут, затем дрова в костре выгорают, камни остывают и ночь начинает облизывать тебя ледяным языком. Ты резко просыпаешься как от ведра воды, секунду тупишь вспоминая ускользающий сон, забрасываешь в огонь дрова и сново отрубаешься. Так пять или шесть раз, в шесть утра дрова кончились и я подкатил еще горячие камни под ноги и грудь и попытался прочесть титры в новом сне...хорошо что не было дождя, те кто спал в палатке околели за ночь так, что поодиночке выползали к костру греться.

Утром нем предстояло идти обратно и уже перетаскивать лодку через пороги по течению вниз. Сижу печатаю, кулаки как наковальни, большие и неповоротливые.
А если гребсти не два дня, а неделю, месяц, всю жизнь?

По древнескандинавски означает "Карелия".
Три года назад открыли там местное финансирование и построили там свою базу, с лагерем, лодками, причалами и прочей ботвой. Отрыв от цивилизации ощущаешь за три часа до подъезда к месту-когда телефон жалобно отрубается и начинает искать сетку. А сетки там нет и не будет. Обслуживать некого. Зверье к отсутствию оной как то уже привыкло, и пришлый народ привыкнет.
Короче вот так было. Это мы в лагерь идем.


Наконец то исполнилась мечта детства-хлебнуть сметаны из ведра. До общего ведра(50л.) меня конечно не допустили, но хлебнуть дали.



Короче, когда надо было уезжать, стало резко грустно.



Спешал для "всему свое время". Полный рисунок со спины.

Один мой друг купил дом в Финляндии. Прямо на берегу фьерда. Дом старый, бревенчатый, постройки девятнадцатого века, коробка под одной высокой кровлей, никакого потолка, только стропила. Ну и еще терраса во всю стену. от нее до воды метров пятьдесят.
Рассказывает:
-Не, ну представляешь, огромный такой домина, мощный, бревна во-о, ничего лишнего, вместо мебели лавки в стенах на разном уровне. Пространства-а! Потолка значит не было, только стропила. На них я нашел:
1. Две пары финских лыж. Рухлядь.
2. Финский лук, таже фигня.
3. Лодка однодревка, куда не шло.
4. Гроб....пустой. Тоже долбленый, но из двух половин.
5. Больше ничего ценного не было.
За исключением лыж и лука все отнес в местный краеведческий музей, где под роспись приняли лодку и гроб...
Он дальше рассказывал про особенности флоры и фауны, которая самостоятельно лезет в корзину и на крючек без всяких уговоров, а я вспомнил небольшую гостиницу на улице Маннергейма, почти в центре Хельсинки, свежевыпавший снег, одинокого дворника подметающего лестницу парламента и тишину...все как очень далеко. И не со мной.
Летом, там почти вот так.

Это был обычный нищий, коими заполнены вокзалы, мосты набережной и парки спальных районов. Безликий. Мы не запоминаем их лиц, стараясь быстро отвести взгляд в сторону, они четко отличаются от наших близких и знакомых, являясь существом скорее нарицательным, нежели конкретным. Как китайцы.

Его тащили к выходу рынка, волокли по грязному асфальту двое худосочных южан, таких же безликих для нас всех. Иногда его одежда рвалась в их цепких руках и он падал мешком корнеплодов вниз. Его били ногами, ругали, плевали, сново били, поднимали и волокли дальше.

Рыночная толпа расступалась и неотрывно смотрела им вслед. Бесплатные зрелища. Нам нехватает подсматривать за чужой жизнью по телевизору, нам нужны зрелища в жизни. Кто то неодобрительно кивал головой, кто то с негодованием грозил ему кулаками, кто то просто тупо стоял раскрыв рот и пожирая глазами зрелище. Тупые ублюдки, чьи то отцы и домохозяйки.

Он дошел до предела, раз осмелился на незамысловатую кражу на рынке в центре города. Возможно он хотел быть схваченным и забитым до смерти. Возможно он не хотел накладывать на себя руки, веря в загробную жизнь и спасение. Он не плакал и не просил о пощаде, когда его бросили перед выходом и стали лупить арматурой. Гнилое, грязное тело ломнуло под градом ударов, кровь начала смывать грязь с одежды. Наконец судороги кончились и он умер.

Толпа мигом рассосалась, когда наступила концовка и пошли титры. Программа была переключена на рекламу, мультики или советы рыболовам.

В его руках были запутаны две веревки-поводка. Два мелких щенка остались привязанными к телу и забившись под мертвого хозяина пытались оживить его вылизывая от крови и жалобно скуля. Нищие часто заводят себе животных, которые близки им по уличному образу жизни, своей молчаливостью и приспособленности выживать. Неизвестно, кто кого взял в стаю, он их или они его.

Кто то все таки вызвал милицию, ее звук стал разгонять пробку на улице. Я подошел к телу. Потлатое лицо, грязная щетина, глубокие морщины забитые грязью, выбитые точными ударами глаза. Я попытался представить его себе молодым. Первая линейка в школе, наглаженная с вечера первая школьная форма, фотографии в выпускном альбоме, смешные черно белые фотки с подписями на обратной сторне. Роддом, первый ребенок зимой...Думал он тогда? Верил в это?

Я присел и распутал оба поводка, остекленевшие пальцы рассыпались как труха. Щенки еще выли не веря в смерть хозяина. Или уже почувствовали ее. Я поднял обоих на руки, теплые розовые животы, радостные глаза, беспокойные хвосты. Непонятной породы и пола. Сложив обоих за пазуху я покинул рыночную улицу.

Осенью оба выросли. Белый был хаской, с полярными, снежными глазами, серый превратился в пятнистую лайку с ослепительно синими глазами. Где их подобрал нищий мне до сих пор непонятно, собаки были слишком породистые и как попали в наш южный город осталось для меня тайной. Я сидел в кресле на веранде, обе гоняли друг друга раскидывая свежесобранные кучи опавших листьев. Когда это доставало дворника, он начинал их гонять метлой. Разогретые, веселые, от них валил пар, они ждали зимы.
Чего ждал я?

Вчера разбирал стеллаж и нашел университетские тетрадки, в том числе дневник тренировок. Помимо колонок цифр, весов, подходов я оставлял небольшие записи на полях о своей жизни. Наверное, для того чтобы читать спустя более десяти лет. Нашел несколько интересных снов, вспомнил, что я начал записывать их еще и тогда. Моя психика не изменилась.

Интересно, как выглядят настоящие русалки? Завязать ген человека и дельфина и увидеть что получится. Опухшие от воды лица и руки, зеленый налет донных отложений, запутанные длинные волосы с водорослями и прочей ботвой. И соершенно спокойные. Как рыбы. Наверное очень выразительные глаза и жесты, заменяющие человеческую речь. И пальцы в цыпках, от постоянного пребывания в воде.
Никакой книжной романтики. Все так и есть. Таких я видел.

Все таки он снял про нас фильм, со своими комментами. Висит тут с двумя разрешениями:
http://www.oper.ru

Сегодня около офиса был замечена селянка с граблями. Собирала первые опавшие листья с зеленого газона. Наверное это единственный человек, для которого не наступает неожиданно осень, или зима или весна с вылезшим из под снега дерьмом.

Делать все равно было нечего, кот лег на грудь и сказал: "Раз такая фигня, давай спать". Сопротивляться было безполезно, от безделья стены сворачивались вокруг винтом. Ну и хрен с ними. Я заснул.

Первые несколько часов я тусил у своих знакомых, говорил про ремонт, жизнь, работу, потом выпили. Потом телек. Потом я отрубился в кресле. И увидел опять сон. Сон во сне. Мы поехали купаться, на полудикий пляж в Строгино. Приехали, распаковались. Тоныч снял футболку и шорты и пошел в воду. Вместо левой руки культя по локоть, как будто отгрызли. И судя по всему прошло уже много лет. Я смотрел и не мог поверить. В голове крутилась только одна мысль: " Как же он поплывет?" Я сорвался с места и побежал за ним в воду, споткнулся, песок с камнями, брызги, вода заливающая уши тишиной подводки.

И я резко проснулся. В кресле, невыключенный телек, полудопитый ящик пива. Серега, Борода, Леха, Хаваль. Тоныч деловито, но сквозь дрему щелкает каналами. Я кошусь на его руки. Обе на месте. Блин, сон, пронесло. Я встаю. Пытаюсь ему что то сказать. И просыпаюсь вновь.

Кот устроился на обеих подушках, отвоевав у меня пространство под свой хвост, четыре лапы, пары ушей и метлу усов. Это конечно вкупе больше чем есть у меня. Поэтому меня можно спихнуть с кровати. За окном огромный неразрезанный лимон. Конечно Луна. Осенеет.