Через месяц подойдёт к концу лето, а с ним и затишье в выставочных залах, музеях. Начнётся новый сезон, оживут галереи, потянется полоса новых выставок и art competitions. Об одном из таких конкурсов, который организовывает Русский культурный центр «Наш Техас», мы хотели бы рассказать и пригласить художников принять в нём участие.

Приглашаются все желающие: от состоявшихся художников до начинающих, которым хочется не только выставить, но и попытаться продать свои работы на Выставке русских художников Техаса. Выставка состоится в будущем году в центральном здании JCC города Хьюстона. О точной дате будет сообщено дополнительно. А пока, дорогие художники, присылайте нам свои работы на 35 мм слайдах, а также свою краткую биографию на английском языке. На слайдах должно быть указано имя автора, размер, название произведения, дата, а также отмечен верх работы. Рассматриваются живопись, графика, рисунок, фотографии. Последний день подачи заявок – 15 декабря. Пожалуйста, учтите, что слайды обратно не возвращаются. Работы будет выбирать специальная комиссия. Её решение будет объявлено в газете «Наш Техас». На телефонные звонки о результатах отбора работ комиссия отвечать не будет. Никакие другие образцы, кроме слайдов, рассматриваться не будут. Пакет со всем необходимым отправляйте по адресу: RCC Our Texas 5410 Birdwood Houston, TX 77096 Att.: Art Exhibition. Не забудьте указать ваш обратный адрес, все телефоны, по которым с вами легче всего связаться в течение дня, желательно также и электронный адрес.

Ну а теперь, после перечисления «строгих» правил, хотела бы подбодрить тех, кто решит попробовать свои силы, и дать несколько советов, которые помогли бы подготовиться к конкурсу. Подготовка – это уже полпобеды! Хотя опытным художникам мои советы навряд ли потребуются. Пишу я это, в основном, для начинающих. Почему бы не помочь избежать всех тех недочётов, которые мы все делаем в начале своего пути?

1. Необходимое условие - хорошее качество слайдов. Я наблюдала немало случаев, когда прекрасные работы не попадали на выставку из-за неудачных слайдов. Внешний вид слайда тоже играет немаловажную роль. Лейблы лучше всего печатать, а не писать от руки. И обязательно указать стрелочкой верх работы. Конечно, добиться идеального результата – нелёгкий труд. Это требует опыта, мастерства. Поэтому мучаться не стоит, а уж тем более не стоит нанимать профессионального фотографа и платить ему бешеные деньги. Всё можно сделать самому, и, если не на пятёрку, то хотя бы на четвёрку. Могу предложить любительский, но верный способ, как снимать живопись. Для этого нужно заручиться безоблачным ясным днём, вынести работу на улицу, поставить её на солнце, проверить, что не попадают в кадр никакие ненужные тени и предметы, встать спиной к солнцу (солнечные лучи не должны падать на фотоаппарат, воспользуйтесь зонтиком) и щёлкнуть (без вспышки). Не советую снимать живопись со вспышкой ни в помещении, ни на улице. Это умеет правильно делать только профессионал.

Не присылайте слишком много слайдов. Не больше 5-6. Выберите самое лучшее. Не помешало бы попросить друга помочь выбрать. Подчёркиваю - друга, человека, который вас поддерживает. Часто автор не лучший судья своих работ, и то, что он считает лучшим, судьям кажется далеко не таким.

2. Биография должна быть лаконичной (не более одной страницы). Не указывайте ничего лишнего. Делайте акцент на основном. К примеру: вы выставлялись в art gallery, в библиотеке, в ресторане и т.д. У вас были групповые выставки и персональные. Не перечисляйте абсолютно всё. Включите то, что перевешивает: персональные выставки, бесспорно, перевешивают, выставки в art gallery тоже перевешивают. Библиотека на втором месте и т.д. Напишите вначале черновик. Напишите всё, что хотите сказать. Отложите на день-два, потом отредактируйте. Повторите процесс. Вы сами увидите, как в результате «чистки» в резюме высветится самое главное, и от этого оно будет звучать убедительней и сильнее.

В такой небольшой заметке не оговоришь всех деталей, поэтому, если у кого возникнут вопросы, задавайте их на форуме www.ourtx.com, и я с удовольствием отвечу.

Итак, за работу, друзья! Всем успеха!

Два года назад в Даллас из Иерусалима переехал художник Слава Денисов, произведения которого и ранее были известны многим в Техасе. После некоторого перерыва, вызванного переездом, художник создал свою первую картину на американскую тему «Ковбой». С ним встретился наш общественный корреспондент Леонид Белявский и взял у него интервью.

Слава, прежде всего расскажите немного о себе.

Я родился в 1941 году в городе Сухуми - столице Абхазии. Там закончил школу, а затем университет, физико-математический факультет. Еще будучи студентом увлекся изобразительным искусством, начал выставлять свои картины на местных выставках. Потом после окончания университета поступил в Сухумское художественное училище, но проучился там всего один год. В это время я был принят в Союз художников СССР, а это открывало мне возможности для большой творческой работы.

Хотелось бы подробнее узнать, как складывался Ваш творческий путь.

Первоначально стал заниматься композицией из природных материалов, а для ее создания делал зарисовки, схемы, отражавшие взаимодействие человека и природы, взаимоотношения людей. Занимался чеканкой, керамикой, а несколько позднее - мозаикой. Одно из моих мозаичных панно «Всадник» установлено на въезде в город Новый Афон, другие – во многих престижных санаториях Абхазии. Лишь в 80-е годы, примерно 20 лет назад, перешел к монументальной живописи и создал сравнительно большие полотна, такие как «Абхазская сюита», «Сухумская набережная» и другие. Но больше всего меня привлекают жанровые сценки из абхазской жизни.

Чем был вызван переход к монументальной живописи?

Изображения в керамике или чеканке, на мой взгляд, были несколько тускловаты, а я южанин, вырос в солнечном краю и меня тянуло к ярким цветам. При их помощи мне думается, я могу скорее выразить свое отношение к окружающему миру, передать свое душевное состояние. Я работаю в стиле примитивизма потому, что с его помощью могу полнее отразить дух народного фольклора, образы простых людей и рядовых тружеников. И конечно, этот стиль не имеет ничего общего с понятием «примитивность», часто употребляемого в обыденной жизни. Особое влияние на формирование моего стиля оказали работы грузинского художника Нико Пиросмани и француза Андрэ Руссо.

Выставляли ли Вы свои картины?

В советские времени такие возможности у меня были ограничены. Правда несколько раз удалось представить свои произведения в Москве, Ленинграде (ныне Санкт-Петербурге) и всего один раз в Германии. Можно было бы это делать чаще, но власти всякий раз создавали искусственные препятствия.

Как сложилась Ваша дальнейшая творческая биография?

В связи с резким усложнением обстановки в Абхазии и началом войны с Грузией моя супруга Натэлла вместе с дочерью и сыном в 1992 года эмигрировали в Израиль, а я присоединился к ним в 1994 году. Сразу же по приезде в Иерусалим меня пригласили на радиостанцию «Коль Исраэль» с просьбой дать интервью. Оказывается там давно были знакомы с моим творчеством. Вскоре меня пригласили выставить мои картины в местной галерее, где была постоянная выставка-продажа картин, посвященных еврейской тематике. Многие мои картины тогда были куплены частными коллекционерами из Канады, Франции, США. Германии. Это была для меня хорошая школа.

А когда Вы начали создавать картины на еврейскую тематику?

Примерно с середины 90-х годов я написал на эту тему более 50-ти картин. В 1998 году, к 50-летию государства Израиль одна из моих картин «Яффские ворота» была включена в иллюстративно-справочный сборник, посвященный достижениям еврейского государства за полвека своего развития. Тогда же, в театре «Театрон Иерушалайм» была организована персональная выставка моих картин. Русское телевидение, заинтересовавшись нашей семьей, сделала специальный сюжет, посвященный нашей жизни в Израиле. За годы, прожитые в Израиле, частные коллекции многих стран, как например США, Канады, Австралии, Германии, Франции, Голландии, Турции, Греции, России, Грузии пополнились моими работами. Я уже не говорю о том, какое большое число картин было приобретено частными коллекционерами в Израиле!

Как Вы оказались в Америке?

В 1999 году мои дети, сын и дочь, поступили в Далласский университет. Тогда я приехал вместе с ними в Даллас и привез с собой 15 картин, в основном посвященных еврейской тематике. Они были выставлены в Еврейском общинном центре (JCC) и пользовались большим успехом. А в 2002 году мы с супругой решили переехать в Даллас, чтобы быть поближе к нашим детям. Думаю, что сейчас период адаптации завершился, и теперь в моем активе первая картина на американскую тематику. Поскольку я живу в Техасе, то решил ее посвятить ковбоям и их своеобразному быту. Надеюсь, что в ближайшее время смогу создать и другие картины, посвященные Америке и ее народу. 1 сентября открывается моя персональная выставка, которая будет продолжаться до 30 сентября. Она будет проходить в Artist’s Showplace Gallery, которая расположена на пересечении улиц Coit и Arapaho. На выставке будет представлено около 30 картин, в основном отражающие мое творчество в Грузии и Израиле. Выставка проводится бесплатно, и мы приглашаем на нее всех интересующихся живописью.

Слава, поддерживаете ли Вы связь с любителями живописи в Грузии?

Да, конечно. Недавно мне звонили из Тбилиси, разговаривал со мной работник местного телевидения Владимир Джапаридзе и просил принять участие в передаче «Сухуми и сухумцы», Он сказал, что в Абхазии хорошо помнят мои произведения и хотели бы вновь увидеть их на телеэкране. Я, разумеется, с удовольствием их просьбу выполнил и участвовал в телемосте. Свой рассказ я дополнил показом некоторых своих картин.

Спасибо за Ваши ответы. Что Вы хотели бы пожелать читателям нашей газеты?

Конечно, доброго здоровья и благополучия. Приглашаю на выставку всех читателей, надеюсь они получат истинное удовольствие.

В начале сентября 2003 в мире кино произошла сенсация. На Венецианском кинофестивале первая премия - “Золотой лев” - была присуждена русскому фильму режиссёра Андрея Звягинцева “Возвращение”. До этого события имя режиссёра мало кто слышал. На другой день после присуждения он, как говорится, проснулся знаменитым. Не слишком скоро - почти через год - фильм этот привезли в Хьюстон. Нет, не в обычный прокат. В прокате он вряд ли был бы коммерчески успешным. (О чём - несколько позже). “Возвращение” было показано на экране Музея изящных искусств. Там есть достаточно большой кинозал, где время от времени демонстрируют старые, считающиеся этапными, фильмы - как правило, знаменитых режиссёров. Теперь вот показали новый, тоже, несомненно, этапный. Во всяком случае, ничего похожего в русском кинематографе я не видел. Да и в мировом аналогов или предшественников не нахожу.

Cюжет “Возвращения” прост. Два брата: Андрей, лет 15-16, и Иван, лет 12-13, живут с матерью и бабкой в маленьком городке на берегу большого озера. Отец ушёл из семьи 12 лет назад. Однажды вечером он вдруг появляется вновь. Авторы фильма не говорят, где он был и что во время отсутствия делал. Это, возможно, было бы упущением - если бы фильм был построен на бытовых подробностях. Но в данном случае такой пропуск - приём. Он проходит через весь фильм. Множество бытовых подробностей намеренно опущено - только ради того, чтобы ещё ясней, ещё отчетливей стало столкновение характеров - отца и младшего сына. Именно оно, это столкновение, есть стержень фильма.

Я не буду пересказывать его содержание, говорить о сюжетных поворотах. Да и захотел бы - не смог. Их не так много, и не они существенны. А существенно то, как смотрят отец, мать, сыновья друга на друга, как они говорят, как двигаются. Отца и мать играют, естественно, взрослые люди, профессиональные актёры - и нет ничего удивительного в том, что делают они это замечательно. Но как мог режиссёр добиться такой потрясающей игры от двух мальчиков, детей по существу, с никаким - или крайне незначительным - актёрским опытом? Вот загадка! Как всё, впрочем, загадка в этом поразительном фильме.

Загадка - невероятное мастерство оператора. Каждый кадр фильма - произведение искусства, заслуживающее того, чтобы быть помещенным на выставку.

Загадка - сюжет фильма, где авторы нарочито отбрасывают всё то, что могло бы переключить внимание зрителя, снизить накал той психологической драмы, которая разворачивается на экране, и, следовательно, накал зрительского восприятия. О полном отсутствии деталей биографии отца ( и матери, кстати) я уже говорил. Другой пример, ещё более выразительный: отец привозит сыновей на какой-то дикий остров, где он выкапывает из земли сундук. А что в сундуке? Естественно, зрителю хочется это узнать. Но авторы фильма содержимое сундука не показывают и о нём не рассказывают. Потому что, если б они сделали это, фильм, пусть даже частично, превратился бы в очередной вариант “Графа Монте-Кристо” или “Острова сокровищ”. А у авторов - совсем другая задача. И зритель, захваченный разворачивающимся на экране столкновением характеров, мгновенно забывает о сундуке. Сундук попросту оказывается ненужным.

Загадка - как в эпоху коммерческого кино, где чем больше пожаров, выстрелов, смертоубийств, погонь, переворачивающихся автомобилей, можно было задумать и снять фильм, где никаких подобных действий не происходит, а только лишь сталкиваются характеры; мальчика - и взрослого человека.

Загадка: как, будучи воспитанным в традициях эстетики (назовём её чеховской), где персонажи о своих чувствах не говорят, а говорят о другом, незначительном - что, собственно, эти чувства и должно выражать (равно как и мелкие бытовые детали) - отказаться от неё полностью и создать произведение, где детали опущены, а чувства персонажи выражают в открытую, громко и ясно. То есть - создать новую эстетику.

Разгадка всего этого - в освобождении творческого потенциала людей. Нет политического давления - и соцреалистическое кино советских десятилетий полностью забыто - как и не было его вовсе. Режиссёр был также избавлен - насколько возможно - от экономического императива девяностых - деньги, прибыль! - когда русское кино стало полностью подражать худшим образцам гангстерских американских фильмов. Эта свобода духа и вызвала к жизни чудо - возвращение к истокам национальной культуры, к Толстому и Достоевскому, Тургеневу и Чехову. Не в буквальном смысле: прямого влияния литературных классиков в кино нет. Но есть соразмерность масштабов и схожесть задач. Гиганты прошлого создавали вещи очень большого калибра; ставили задачей показ глубины человеческой души и отношений между людьми. В искусстве советской эпохи и первого постсоветского десятилетия масштабы уменьшились до миниатюрных. И вот теперь мы видим возвращение великой культуры. Не в литературе пока, к сожалению. В кино - может быть, потому, что кино - жанр более современный, более непосредственно воздействующий на чувства. Будем надеяться, что и другие жанры “подтянутся”. В конце концов, это ведь сообщающиеся сосуды. Великая литература вызывает к жизни великую музыку, живопись и т.д. Сервантес и Веласкес были почти современниками. Как и Лев Толстой и Чайковский.

Если же говорить именно о предшественниках Звягинцева в кино, то в нескольких критических статьях упоминается имя Тарковского. Я с этим не согласен: сходство, на мой взгляд, внешнее. Вызывается оно тем, что и там, и тут много пейзажных кадров. Но у Тарковского они статичны, к картине отношений между людьми мало что добавляют; да и сами эти отношения развиваются очень вяло; фильмы (чего уж скрывать) порой скучны. У Звягинцева же - всё динамика: и пейзаж, и люди; напряжение, с первых кадров овладевающее зрителем, не ослабевает до конца ни на минуту.

Не знаю, насколько это правильно - но я бы сравнил манеру, в которой сделано “Возвращение”, с той, в которой делались старые французские фильмы с Жаном Габеном. То же немногословие, то же отсутствие эффектов - и огромное внутреннее напряжение, целиком захватывающее зрителя. Если прямое сравнение представляется несколько натянутым, то какое-то сходство в манере всё же обнаружить можно.

Именно потому, что “Возвращение” так резко выделяется из общего потока, большой коммерческий успех в Америке вряд ли его ожидает. Американский зритель привык ( скорей, приучен) к “Рэмбо” и “Терминатору”. Сложная психологическая драма, без всяких эффектных трюков, не даёт здесь кассовых сборов, сравнимых со сборами от названных выше, и подобного типа, фильмов. А профессиональная критика – не в помощь. Голливудская политика не способствует выработке критериев, необходимых для того, чтобы понять этот сложный и глубокий фильм. Что остаётся? Нагромождать при анализе «Возвращения» один шаблон за другим. Да и что ждать от рядового зрителя, когда профессиональные кинокритики, анализируя “Возвращение”, нагромождают один шаблон за другим. Вот рецензия Дэвида Кера в “Нью-Йорк Таймс”. Рецензент пишет об отце. ” Он - жёсткий, независимый человек с опытом, предполагающим военную службу. Возможно, он был солдатом в Чечне.” Откуда это взято? В фильме вообще нет временных координат, действие может происходить сегодня, может - десять лет назад. О политике в фильме - тоже ни слова. Политика - дело сегодняшнее, сиюминутное - а фильм - о вечном. Но… Политкорректный журналист пишет в политкорректную газету - как же не припутать Чечню! И ещё один, совсем уж замечательный шаблон. Иван крадёт у отца нож и в момент, когда напряжение достигает высшего накала, выставляет его как защиту. Вот комментарий того же рецензента.

” Могущество отца символизируется ножом, который он всегда с собой носит, и хотя стандартные фаллические ассоциации присутствуют в его образе, нож представляет, кажется, также и библейскую идею: призыв к пожертвованию - тот, что услышал Авраам.”

Эк, куда этих людей швыряет! В одной фразе – и Фрейд, и Библия. И какого же понимания прикажете ждать от рядового американца, если «интеллектуалы» в этой стране щеголяют такими «глубокомысленными» суждениями?

Может быть потому, что фильм получил первый приз в Венеции, он и в Америке номинировался на Оскара. Но… На моей памяти только два русских фильма удостоились Оскара: «Москва слезам не верит» (конец семидесятых, режиссер Владимир Меньшов) и «Утомленные солнцем» (середина девяностых, режиссер Никита Михалков). Первый – миленький, но поверхностный; второй – претенциозный и насквозь фальшивый. Вероятно, по мнению голливудских киноакадемиков, эти два фильма наилучшим образом отражали российскую жизнь. «Возвращение» не отражает – просто потому, что это сама жизнь и есть. И не только русская. Конфликты между стремящимися доминировать отцами и взрослеющими бунтующими сыновьями присущи любому обществу на Земле. В фильме, действительно, есть библейские черты. Но не в том смысле, как представляется американскому кинокритику, а в мощи, с какой показана эта вечная история.

…Какой уж тут Оскар!

Наше восприятие ближе, конечно, к европейскому. А оно вот каково. Дан Файнару в газете (может быть, журнале) “Венеция” пишет.

” Интимное, почти метафизическое изучение бунта против родительского авторитета несёт в себе все те черты, которыми Голливуд не располагает. И не только потому, что отрадно видеть фильм, где происходящие с молодыми людьми события определяются не только сексуальными позывами. Он воспринимается как глоток свежего воздуха ещё и потому, что авторы пошли на риск, намеренно опустив многое из того, что могло бы выглядеть существенным, и отказавшись закончить фильм так, чтобы это показалось уступкой зрителю”.

Понятно, почему этот фильм получил высший приз в Европе и не получил Оскара в Америке.

Могу только добавить: ощущение после просмотра фильма - прикосновение к высокому искусству. Не политика, не идеология, не трюки, не глупые выдумки - просто живые человеческие души. Я сильно рекомендую посмотреть “Возвращение”.

Несколько слов о режиссёре. Андрею Звягинцеву в момент награждения фильма было 39 лет, он родился в Новосибирске, с детства мечтал стать актёром, окончил ГИТИС; желая сказать своё слово в искусстве, не шёл в общем потоке, много бедствовал, встретил, наконец, людей, которые в него поверили и дали деньги (очень небольшие) на съёмку этого фильма. Что получилось - известно.

Не на съёмках фильма, вскоре после их окончания, произошло трагическое событие: утонул в озере исполнитель роли старшего брата, совсем ещё молодой артист Владимир Гарин.

С середины сороковых годов ансамбль украинского национального танца Вирского давал представления более чем в 50 странах. Эти танцевальные программы покорили мировую аудиторию и критиков, которые сравнивают спектакли ансамбля фольклорных танцев Вирского с такими блестящими танцевальными шоу, как «Riverdance» и «Tap Dogs».

В четверг, 30 сентября, лучший украинский танцевальный ансамбль даст свое первое представление в Южном Техасе. Спектакль будет идти всего один вечер в Julie Roberts Theatre в Beaumont. Спонсор шоу – Beaumont Civic Ballet.

«Нам так повезло, что этот ансамбль с мировой репутацией выступит на нашей территории», - говорит основатель и директор Beaumont Civic Ballet Марша Вуди, - «Beaumont – единственная остановка этой труппы на всем техасском побережье».

Хореограф и маэстро балета Павел Вирский основал ансамбль украинского народного танца в 1937 году. Вирский посвятил свою жизнь искусству хореографии, задав всемирные стандарты техники, акробатики и артистизма украинского танца.

Сегодня, под руководством ученика Вирского - Мирослава Вантуха, ансамбль собрал украинские народные танцы в новое великолепное драматическое шоу.

Труппа Вирского включает в себя более чем 80 танцоров и музыкантов, демонстрирующих традиционно высокую спортивную технику, соединенную с красотой богатейших украинских танцевальных традиций. Эти традиции включают в себя мазурковый шаг, бросающие вызов гравитации прыжки, свободные па, воинский танец казаков вприсядку и блеск кропотливо вышитых и изукрашенных костюмов.

Во время гастролей труппы Вирского по Северной Америке в 1998 году критик «New York Times» Анна Киселгофф написала: «наблюдать за изысканной виртуозностью этой труппы юношей и девушек… – это значит наслаждаться великолепными танцами со всех сторон» (из «Critics` Choice»).

Ансамбль народных танцев Вирского был представлен в программах американского телевидения, включая NBC «Late Night with Conan O`Brien ABC`s» и «Live with Regis and Kathie Lee»

Теги: Техас,штат техас,техас 2,деньги техаса,техас смотреть,техас онлайн,техас сша,техас видео,города техаса,техас покер,техас смотреть онлайн,техас фото,восстание техаса,техас отзывы,хьюстон техас,даллас техас,приключения в техасе,время в техасе,столица техаса,северный техас,остин техас,море техас,штат техас города,северное море техас,техас 2015,магазин техас,техас цены

Для начала представлю Вас нашим читателям: Евгений Зеленый, псевдоним Калифф, родился в 1982 году. Отец – физик-ядерщик, мать – композитор. Вырос в городе Железнодорожном Московской области. Иммигрировал в Нью-Йорк в возрасте пятнадцати лет. В настоящее время учится в колледже на степень бакалавра по психологии, там же работает репетитором, как ни странно, по английскому языку. Основное занятие: пишет музыку и стихи в стиле рэп.

Что я пропустила в этой мини-биографии? Если все в порядке, расскажите немного о своей семье, ведь, кажется, семья не совсем обыкновенная?

Семья – это отдельная история. Отец, несмотря на то что физик-ядерщик, после перестройки подвизался на ниве предпринимательства и достаточно успешно. Хотя уже прошло больше двух лет, как он там уже все продал. Мать пишет музыку, которую исполняют оркестры в Carnegie Hall. В свое время пела, выступала. Также известна тем что написала музыку к мюзиклу Winnie-the-Pooh. Сейчас отец работает программистом, мать дает частные уроки музыки и играет в церкви на органе. И на органе, и на пианино она играет очень хорошо.

Про семью, конечно, спросила не случайно, а с прицелом. Итак, семья благополучная. Откуда взяться рэпу? Пока не будем разбираться, что это такое – разберемся потом. Достаточно того что у большинства этот стиль ассоциируется с агрессивностью, маргинальностью (гетто, темные улицы, подозрительные ребята) и, пожалуй, немузыкальностью. Почему, как говорится, «молодой человек из хорошей семьи» и вдруг – рэп?

Ну, начнем с того, что «гетто, темные улицы, подозрительные ребята» – это всего лишь имидж, и многие корчат из себя бандитов, чтобы продать побольше пластинок. Лично мне этот имидж абсолютно ни к чему, потому что мой рэп не замыкается на улице, хотя сам я на улице провел ох как много времени и вырос в лимитном бандитском городе, а здесь живу с понтом дела в испанском районе, где тоже этого хватает. Я не пытаюсь ни под кого косить, просто пишу свои рифмы от сердца, когда хочется, напеваю их, когда хочется, – читаю. Если Вам угодно называть это рэпом, то – пожалуйста.

Как представить себе атмосферу «лимитного бандитского города»?

Мрачная атмосфера, все торчат, все друг друга кидают, пьют по-черному, весь город поделен на зоны, разборки. Одно бычье, неформалы шугаются по углам. Лимитный – от слова лимита, т.е. чернорабочие. Железнодорожный – промышленный город.

Песня «Доля музыканта» автобиографичная?Вот здесь:

Руками я работать никогда не умел

По улицам шатался, песенки пел

Мозги кроме рифм ничего не принимали

Человек – рифмоплет, без стыда и морали

Учителя мне говорили – опомнись

Где твой гражданский долг, сволочь, где твоя совесть?

Я не отвечал, что мне было ответить?

Головой только кивал, продолжая дальше петь.

А если без рифм, как, когда, почему все это началось?

С рифмами я баловался еще в первом классе. Это было, конечно, неопытно, зелено и банально, но попытка сделать что-то свое имела место быть. Начал писать более серьезно, когда переехал сюда, в Америку. Видно, в России был достаточно счастлив и писать не тянуло, а тут ностальгия, сплин и прочее «шерше ля фам». Я думаю о вещах, которые вижу вокруг и которые меня волнуют, и сразу начинаю писать. Сначала это были стихи на русском языке, потом рэп на английском, а теперь рэп на обоих языках. Так как меня волнует очень многое, отсюда много песен на разные темы.

На какие?

Война, звериная злость, расправа над теми, кто этого заслуживает, жизнь, растраченная на пустяки, жизнь в русском гетто, Нью-Йорк моими глазами, предназначение, проституция, да мало ли… Некоторые песни – это личный опыт: «Нью-Йорк», «Мой Город», а некоторые – это просто вибрация, которая донеслась до моего сознания или сердца: «Война», «Проститутка» или «Переворот».

А кто пишет музыку к текстам?

Музыку я пишу тоже сам. Нигде не учился – самоучка. Весь процесс проистекает в моей домашней студии, которая состоит из синтезатора, хорошей звуковой карты, микрофона и эквалайзера. Количество и разнообразие инструментов не имеет границ, так как все записывается с помощью компьютера, а у меня очень большая звуковая библиотека.

Со мной еще работают ребята. Это хорошие друзья из моего района, Control и Kras (оба русские), которые тоже читают. Сontrol – только по-английски, а Kras – на обоих языках. Может быть, после создания следующего русского альбома я буду их продюсировать, потому что там в принципе есть с чем работать. Особенно это касается Control-а – пацану 17 лет, а он и регги умеет зачитать, прямо как Шон Пол (Sean Paul), и R&B («Римт и Блюз»), и рэп тоже очень хорошо исполняет.

Кто написал и исполнил английские тексты на Вашем альбоме?

Я написал. Я вообще все сам делаю, как менестрель.

Тогда почему Калифф, а не менестрель?

Словом Калифф я хочу вызвать у зрителя, скорее, расплывчатые ассоциации, нежели конкретное значение. Лично для меня, Калифф – это правитель прекрасного, сурового мира далекой древности, полного загадочных неожиданностей, интриг, заговоров, прекрасных чувств и низменных порывов, вопиющей бедности и сказочных богатств, заклинателей змей, джинов, восточных красавиц и многого другого. Это сказка, но сказка, которая отображает реалии современного мира.

В одной из песен молодое поколение русских иммигрантов описано так: «По-русски ни гу-гу, им бы только ням-ням». Вы ведь сами принадлежите к этому поколению – как Вы его видите? Все так пессимистично?

Да, к сожалению, все весьма печально. Люди, приехавшие сюда в совершенно сознательном возрасте, через пару лет абсолютно американизируются, отказываются говорить по-русски, слушать русскую музыку, читать русскую литературу. Они хотят полностью ассимилироваться, чтобы чувствовать себя комфортно, избавиться от акцента, от манеры общаться, думать по-русски. Они начинают одеваться либо, как афро-американцы (это обычно те кто помладше, это почти всегда с возрастом проходит), либо же, как белые американцы: мажут волосы гелем, ставят их торчком, начинают качаться и носят обтягивающие майки. Gucci, Armane, Versache. У меня в институте их полно. И вот с такими людьми приходится работать! Пробивать их толстые лбы своим рэпом, возвращать их обратно к родным истокам – ведь им абсолютно наплевать. Да, все пессимистично, их намного больше чем вольномыслящих русичей, которые остались при своих. Но есть и такие. Почет им и уважение за то что в такой атмосфере они не схавали легкую наживку, как все остальные.

При таком положении, кто же Ваша публика?

Публика? Да все та же самая молодежь! Я, видать, кудесник уличной раскрутки, потому что умудряюсь многим в своем стиле заинтересовать – бывает, или отрывок из песни прочитаю, или магнитофон включу, который, кстати, всегда с собой.

А возможно ли прожить, занимаясь исключительно тем чем Вы занимаетесь?

Прожить, наверно, можно, если кидать вечеринку и проводить выступления. Без выступлений и концертов, единственно на продаже дисков, естественно, не проживешь.

Изначально, я хотел завоевать три рынка: русский, потом испанский и английский. Сделаю еще один русский альбом и, безусловно, начну работу над английским. А испанцы мне вообще как братья родные – я в испанском районе (Washington Heights) с 15-ти лет. Друзья очень многие – испанцы, доминиканцы, точнее. Мой район вообще называется «Маленькая Доминиканская Республика», 88% района – доминиканцы.

DJ June помог в создании пары трэков: «Война», «Мой Город», «Свобода КГБ на ЦРУ». Особенно характерна «Война», так как она сделана не в стиле рэп, а в стиле испанского регги. (reggaeton).

Война – это слово из нескольких букв

Где жизнь – это дверь, она – смерти стук

Поглощает в своей пасти миллионы людей

Совсем не различая женщин и детей

Она приходит неожиданно, и уносит в никуда

На конях и на танках – имя ей беда

Она навеки обрывает клановые нити

В прицеле – люди, и ей нужно убить их

Массовый подход – это наслаждение,

Она в газовые камеры шлет на леченье

Война – это доктор, а люди – пациенты

Излечивает разом, одним моментом

Водородно-кислородно-атомные бомбы

Превращают города в пустые катакомбы

Руша дороги, и раскалывая здания

Военный синдром проникает в сознание

В списки включая добровольцев поневоле

На войне человек лишь – подопытный кролик

Также есть человек – у него своя записывающая компания, которая занимается именно реггитон, и есть идеи продвинуть этот стиль на русском рынке.

Я раз уже выступал на испанском телевидении mun2 в программе «New York Underground». Эта программа транслируется в 47 странах, и они сделали мне видео (на любительском уровне), взяли со мной интервью и записали мой фристайл (это когда тебе включают музыку, и ты экспромтом зачитываешь под нее). Мне нравится работать с испанцами. Меня прикалывает их музыка, культура, вообще они отвязной такой народ. В Южной Америке при правильной раскрутке белому пацану в реггитон можно покорить конкретные высоты.

Можете описать свою музыку словами для тех кто соберется купить Ваш альбом? Какая она?

Под музыкой, я так понимаю, имеется в виду сама музыка плюс слова. Музыка – хип-хоп, хип-хоп с примесями R&B, иногда даже с испанским реггитоном (reggaeton), который отличается от традиционного Ямайского рэгги своей жесткостью. Но несмотря на то, что музыка весьма ритмичная, основной упор делается на слова, на смысл. Каждая песня – это фотография жизни через призму моего понимания, порой жесткая, бескомпромиссная, порой горькая, порой трагичная, а порой веселая и даже смешная.

В чем разница между рэпом и хип-хопом? Когда я слышу ритмичный речитатив, автоматически отношу это к рэпу. А как на самом деле?

Не вдаваясь в детали, рэп – музыка, а хип-хоп – намного больше: это стиль жизни, который включает в себя и музыку, и манеру одеваться, и слэнг, и даже менталитет. Но в принципе, когда говорят: вот это песня «рэп» или эта песня «хип-хоп», имеется в виду одно и то же.

Я послушала Ваш альбом и согласна, что там главный акцент на ритм и на слова, на ритмичные слова, на поэзию… Что читаете? И уже заодно, что слушаете? Иначе говоря, какие авторы и музыканты оставили в Вас свой след?

Читаю, в основном, русскую литературу, классику: Достоевского, Алексея Толстого, Чехова, Гоголя, Бунина, Шукшина, Аверченко, Зощенко, очень люблю Агеева. Достоевский, пожалуй, самый любимый. Поэзия – безусловно, Гумилев и Пушкин.

Из русской музыки предпочитаю рок: «Алиса» (ранняя, теперь она ударилась в подрясническую пропаганду), Башлачев, Цой, Скляр, из рэпа –«Дельфин» и «Рабы Лампы» (главный солист, Grundig, передознулся). Повлияла на меня больше всего «Алиса». Из блатных, лучше сказать, полублатных, очень люблю Трофима.

Когда мы общались до интервью, Вы сказали, что как ни парадоксально, не уважаете рэперов, хотя сами поете в подобном стиле. Почему не уважаете? И чем отличается то что пишите Вы от того что пишут они?

Основные недостатки наиболее распространенного рэпа – узость тем: деньги, бабы, я крутой – ты муфлон… Узость этих проблем отвращает многих слушателей от рэпа как музыкального жанра. И уважать этих рэперов можно только за то, что они быстро и находчиво наезжают друга на друга, но следа в истории они, естественно, не оставят. Что же касается русских рэперов, они слабоваты технически, хотя темы затрагивают более глубокие. Но они часто растекаются мыслью по древу, пишут неграмотные тексты, поют не поставленными голосами, поэтому их порою просто неприятно слушать.

Я, поэтому, стараюсь, чтобы в основе моих песен была мысль и чтобы их с чистой совестью можно было назвать художественным произведением в отличие от ремесла. Мои тексты затрагивают серьезные проблемы, в них есть образы, я работаю над звучанием голоса и использую разнообразные музыкальные жанры. Особенно большое внимание я уделяю стилю, пытаясь уйти от простого фристайла к рэпу, который по силе воздействия сравним с хорошей поэзией.

Что касается русского рэпа, очень мало русских рэперов (как здесь, так и там) сочетают перечисленные выше качества, а удачные произведения вообще можно пересчитать по пальцам. Я пишу, в принципе, на обоих языках, но мне как человеку, воспитанному на русской культуре, более близко русское восприятие мира, где есть место и мыслям, и душе. Если меня послушать, то сразу становится понятно, откуда я.

Каких только отзывов не услышишь после концерта Ингрид. И абсолютно воссторженные о том, что натанцевались вволю, что Ингрид так заводит зал, что ноги сами пускаются в пляс, и несколько удивленные: откуда она так хорошо говорит по-русски. Кто-то, как всегда, находит недостатки (всем угодить все равно невозможно). Но один знакомый сразил меня наповал. Хитро улыбаясь (мол мы-то с тобой все понимаем, нас не проведешь), он спросил: «И откуда только привезли этого двойника? Ну какая же это Ингрид, если она говорит по-русски с польским акцентом?» Воистину у нашего брата иммигранта подозрительность и чувство недоверия друг к другу укоренилось на десятилетия.

Но певице до этих пересудов не было никакого дела. Она блистательно провела свое шоу, в котором приняли участие хьюстонские танцоры Оксана и Андрей. Казалось, что они репетировли вместе много дней. Так как перед началом выступления Ингрид поинтересовалась, на каких языках говорят зрители, то свои комментарии между песнями она старалась делать на русском и польском. Если бы зал попросил, она бы свободно общалась с публикой на итальянском, французском, испанском, английском языках.

Певица легко окружала себя поклонниками. Девушки охотно подтанцовывали ей на сцене. Мужчины из зрителей превращались в партнеров, танцующих с Ингрид страстное танго. А сколько шарма было в исполнении песни легендарной Эдит Пиаф.

При всей своей популярности в Европе Ингрид абсолютно не страдает звездной болезнью. Она с удовольствием со всеми фотографировалась, подписывала диски, шутила.

Уже стало доброй традицией, что после концерта гостеприимные хозяева ресторана «Русский медведь» приглашают артистов и организаторов гастролей на ужин. Так было и на этот раз. Все, кто приехали в этот вечер в «Русский медведь», действительно, приятно провели вечер. Ингрид фотографировалась на память со всеми, кто просил её об этом, запросто общалась. Очень хвалила фирменные блюда ресторана – шашлыки и чебуреки, ей так понравилось в «Русском медведе», что она не торопилась уходить. Благо лимузин ждал прямо у дверей.

Лимузин-сервис был безвозмездно предоставлен Каролиной – хозяйком компании «K & K Limousines & Airport Transportations».

Артисты очень благодарны всем техасцам (были приезжие из Далласа и Остина) за теплый и радушный прием в Хьюстоне.

Новое помещение общества «Американо-Русские Культурные Связи» открылось выставкой молодых художников Хьюстона. О таком открытии этого помещения – выставкой - директора-распорядители общества - Алекс Коган, Наталья Левина и Анна Левитина – думали давно. А вот сделать эту выставку демонстрацией работ молодых художников придумали Борис Каплун и Игорь Караш. Они же стали ее организаторами и вдохновителями, членами жюри и рабочими, развешивавшими отобранные работы.

Основные работы по подготовке помещения велись, естественно, в последние дни, а отобранные на выставку работы развешивались в последнюю ночь. Но кто теперь об этом помнит, кроме тех, кто всем этим занимался. Главное – вот они, работы ребят, молодых художников, для многих из которых эта выставка стала первой в жизни. Поэтому и называлась она «Первая выставка».

Правда, с работами Константина Шейко и Анны Атаевой, выпускников Московского Государственного Академического Института им. В.И. Сурикова, жители Хьюстона уже были знакомы, так как за последний год в городе прошло несколько выставок, в которых они принимали участие, в том числе в феврале в том же помещении была их отдельная выставка, о которой наша газета уже писала («Наш Техас», № 100 от 6 февраля 2004 г.). От их работ - Аниных, воспевающих покой и стабильность, и Костиных, мятущихся, экспрессивных – мне всегда было трудно отойти.

Не в первый раз выставляла свои работы и Даша Лукина, студентка Хьюстонского Университета. Обе ее работы «Broken note» и «Escape» останавливали какой-то особой проникновенной нотой, той же, что просто кричала с работы Саши Волгиной «Переходный возраст».

Работы Аллы Дивинской сразу привлекали взгляд яркостью не только красок, но и образов. А картины Анастасии Миронычевой перекликались с ранними работами Константина Шейко гаммой красок и манерой исполнения.

Очень интересны работы Софии Караш, ученицы Хьюстонской художественной школы (School for Performing and Visual Arts), особенно коллажи, а больше всего мне понравилась работа, которую я бы назвала «Связующие нити», в которой есть что-то Шагаловское. Хороши все работы Бориса Караша, а от его кота веет булгаковской чертовщиной.

Привлекают взгляд натюрморты Антона Горелика, особенно тот, что в моих любимых, фиолетовых тонах, называвшийся, кажется, «Reflection of your world». Тонки, изящны раскадровки к фильмам, выполненные Даниилом Левиным, хороши и его автопортреты, причем трудно сказать, какой более интересен – тот, на котором он в образе Сирано де Бержерака, или тот, что в образе Пьеро.

В фотографиях Юли Вайнер композиция, схваченный момент и высокий технический уровень как бы дополняют и обогащают друг друга.

Захватывают воображение фантастические образы остро видящего пространство композиции Романа Шоташвили. Покоем веет от французских пейзажей и «Тюльпанов» Кати Хованец. Очень декоративна работа Аллы Шарый. Действительно, что-то далийское видится в пейзаже с оптической иллюзией «Я умею рисовать, как Дали» Стэнли Соболевского.

Мне кажется, что выставка удалась, несмотря на то, что она была первой не только для многих участников, но и для устроителей. Конечно, она могла бы привлечь больше зрителей, если бы было больше рекламы, конечно, было бы лучше, если бы под каждой работой висела табличка с именем автора, названием, датой, конечно, молодые художники и их родители могли бы принять большее участие в дежурстве, а то, если бы не Сима Плакс да Костя Шейко, посетители в основном оказывались бы перед запертой дверью.

Но это все - уроки на будущее. А сегодня давайте скажем спасибо всем, кто принимал участие и готовил эту выставку, и пожелаем ребятам творческих успехов и удач во всем, чем бы они ни занялись в своей жизни.

С 10 октября сего года по 17 января будущего в Музее изобразительных искусств Хьюстона (MFAH) гостит коллекция из Смитсоновского музея американского искусства (Smithsonian American Art Museum), первого государственного музея страны. К нам приехали 120 экспонатов из «Галереи Индейцев» Джорджа Катлина.

История создания музея интересна сама по себе.

В 1829 году умер известный английский ученый Джеймс Смитсон, бывший почетным членом Королевского общества Лондона с 22 лет, автор множества книг по минералогии, геологии и химии, именем которого назван один из цинковых карбонатов – минерал смитсонит. Все свое немалочисленное состояние он завещал племяннику с условием, что, если тот умрет бездетным, оно должно быть передано Американскому правительству для создания в Вашингтоне Смитсоновского Института, целью которого было бы развитие и распространение знаний.

До сих пор остается тайной, что побудило Смитсона написать подобное завещание, так как он ни разу в Америке не был и ни с кем из американцев никаких отношений не поддерживал. Предполагается, что это было сделано в пику Англии обиженным внебрачным сыном близкой к королевской фамилии семьи за отказ признания его права на имя отца.

Через 6 лет племянник умер бездетным. Но заполучить наследство оказалось не так просто. Пришлось американскому президенту Эндрю Джексону отправить в Лондон дипломата Ричарда Раша с миссией отстоять права Соединенных Штатов в британских судах, поскольку родственники завещание Смитсона пытались оспорить.

Миссию свою Раш выполнил и в 1836 году возвратился в Вашингтон с грузом золота, оценивавшемся в те времена в 500 тысяч долларов. Первого июля 1836 года конгресс США официально принял наследство британского ученого, а затем в течение многих лет бурно обсуждалось, что же на эти деньги создать, так как в завещании никаких конкретных указаний не было. Только в 1846 году конгресс утвердил проект организации музея, библиотеки, исследовательской программы, коллекции предметов искусства, науки и истории, а 10 августа 1846 года президент Джеймс Полк подписал акт о создании Смитсоновского института.

Первое здание института, известное в Америке под именем Замка, расположено среди других зданий Института в Национальном моле, между памятником Джорджу Вашингтону и Капитолием. В настоящее время в состав Смитсоновского института входят 16 музеев и галерей, Национальный зоопарк в Вашингтоне и еще 2 музея в Нью-Йорке; в его коллекции около 150 миллионов экспонатов. А в вестибюле Замка похоронен сам Джеймс Смитсон, останки которого прибыли в США из Италии в 1904 году.

А теперь вернемся к Джорджу Катлину. Он родился в Пенсильвании в 1796 году. Закончил колледж в Коннектикуте, получив юридическое образование. Но в 1821 году решительно изменил свою судьбу: бросив юриспруденцию и переехав в Филадельфию, он становится художником.

Этому мастерству он учился самостоятельно, и уже в первых его работах виден талант и сила великого художника, умеющего показать в портрете характер человека во всей его полноте и силе.

Несколько лет Катлин наряду с полноразмерными полотнами пишет миниатюры. Представленный на выставке миниатюрный портрет жены поражает глубиной истинной любви, испытываемой к ней художником.

Уже в то время Катлин мечтает не просто о славе художника. Он хочет, чтобы с его именем были связаны великие исторические события. Когда в 1828 году Катлин встретился с индейцами, входившими в состав прибывшей в Филадельфию делегации, он проникся значимостью их истории, культуры, обычаев. Твердо уверовавший в то, что всему этому грозит исчезнуть при соприкосновении с цивилизацией, он решает посвятить свою жизнь тому, чтобы не все погибло бесследно, чтобы хоть что-то осталось для истории. И решает связать свою карьеру художника с индейскими племенами. Так, с самого начала, в его решении противоречат восхищение и амбиции, творчество и желание финансового успеха.

В его планах Катлина очень поддержал известный исследователь генерал Вильям Кларк, один из руководителей самой грандиозной экспедиции в истории освоения Америки, которая вошла в учебники истории страны под названием Экспедиции Льюиса и Кларка. Эта экспедиция, продолжавшаяся с мая 1804 по сентябрь 1806 года, изучала купленные в 1803 году у Франции земли - территорию «Луизианской Покупки» (Louisiana Purchase). Пройдя в общей сложности более 12 тысяч километров, участники экспедиции добыли много сведений о новых территориях, обитающих на ней животных и населяющих их людях. Но иллюстративный материал был не очень высокого уровня, так как в составе экспедиции не было профессионального художника.

Первый маршрут Катлина, жаждавшего успеха, славы и денег, прошел по местам экспедиции Льюиса и Кларка. Но чем больше он узнавал, чем больше открывалось ему в характере и жизни индейцев, тем больше проникался он любовью и уважением к этим племенам. Успех, слава, деньги перестали быть самым главным. Начиная с первой экспедиции, и всю последующую жизнь он боролся за то, чтобы были признаны права индейцев. Катлин писал письма в газеты, обращался к конгрессу с предложением об организации национальных парков, в которых индейские племена могли бы жить по законам своих предков. Много лет объезжал он всю страну, а потом и Европу с выставкой своих работ и экспонатов своей коллекции, чтобы знакомить мир, чтобы кричать о тяжелой судьбе и о правах индейских племен.

Сколько раз предлагал он Конгрессу, а потом и европейским правителям купить свою коллекцию целиком, лучше всех понимая ее истинную ценность. Как сказала Эмили Неф (Emily Neff), куратор выставки в MFAH, его работы были живописью, пока он их писал, но за то время, пока высыхали краски, они становились историей.

Для содержания семьи, для выставок, для творческих поездок нужны были деньги. Катлину приходится продавать свои работы, но он тут же создает копии, заботясь о целостности коллекции. В какой-то момент он разоряется, попадает в долговую тюрьму, остается без коллекции, отобранной за долги. Богатый меценат фабрикант Джозеф Харрисон (Joseph P. Harrison, Jr.) выплачивает долги Катлина, вызволяет его из тюрьмы, но оставляет себе на хранение полученную от кредиторов коллекцию.

В последующие годы Катлин путешествует, в том числе инкогнито, пишет новые и воспроизводит свои старые работы по наброскам, успев создать еще одну, представляющую не меньшую ценность коллекцию, которая носит название «Эскизы».

Мечта Катлина, чтобы его коллекция осталась в Америке и попала в Смистоновский институт, осуществилась уже после его смерти и смерти Джозефа Харрисона, когда жена последнего отдала всю оставшуюся в ее распоряжении коллекцию в подарок музею.

Для музея коллекция эта была ценной, прежде всего, как этнографическая. В выделенном для нее помещении экспонаты плотно висели рассказом о жизни и обычаях разных индейских племен.

На встрече с журналистами замечательный искусствовед Питер Мазини, директор нашего Музея изящных искусств, сказал, что он еще студентом видел эту коллекцию десятки раз, но только на выставке, подготовленной к открытию в MFAH, в полной мере оценил художественную силу и мастерство художника.

И, прежде всего, великолепны портреты, в которых виден характер тех, кого с такой любовью, восхищением и уважением писал художник. Он писал и женщин, и детей, но, в основном, мужчин, вождей, истинно великих людей племени. И портреты показывают со всей силой, какие характеры, ум, опыт стоят за спиной тех, кого племя объявляет вождем, за кем идет.

Рисуя портреты, Катлин старался показать не просто человека, а всю культуру, традиции племен. В его портретах могут быть небрежно прорисованы руки, могут быть погрешности в воспроизведении пропорций, но то, что важно – лица, приличествующие событию одежда и раскраска – всегда выписаны точно.

Какой из портретов лучше, сказать трудно. Остановлюсь, пожалуй, на двух. Первая работа – портрет Оцеолы (Os-Ce-O-La). Правительство предоставляет уже известному художнику-живописцу индейцев создать портрет захваченного в битве пленника, вождя побежденного племени семинолов. На следующий день после завершения портрета Оцеола погибает от инфекции и, по определению Катлина, «от сломанного духа».

Вторая работа – двойной портрет Wi-Jun-Jon, отправляющегося в и возвращающегося из Вашингтона. Вот он идет туда, в праздничных одеждах, полный собственного достоинства и важности занимаемого им в жизни места. А из Вашингтона возвращается хлюст, пижон, вырядившийся в городскую одежду, нетвердо стоящий на ногах, с бутылками виски в карманах и сигаретой во рту. В этой работе Катлин очень ярко доносит до нас мысль о разрушающем воздействии на индейцев культуры белых завоевателей страны. Судьба героя картины оказалась трагической. Его рассказы о том, что он увидел, были восприняты племенем, как откровенная ложь, бред. Считая такое поведение недостойным настоящего члена племени и вредным для племени, его просто убили.

Интересны также сцены из жизни индейцев, нарисованные то чуть схематично, то очень подробно. Здесь и танцы, и игры в мяч по количеству и составу участников, по правилам проведения сопоставимые с Олимпийскими играми древних греков. Здесь и сцены охоты на бизонов и испытания, через которые проходят те, кто хочет заявить о себе, как о настоящем мужчине.

Катлин великолепно писал бизонов. Вот они спокойно пасутся и наслаждаются грязевыми ваннами, а вот разъяренно защищающиеся от нападающих на них людей и зверей, а вот – раненые, умирающие. Почему так много работ мастера посвящены бизонам, понятно. Они основной источник жизни индейцев, это – их еда, материал для одежды, обуви и строительства хижин, предмет украшений и ритуалов. Интересно, что сейчас, с восстановлением стада, пусть не чистых, а зубробизонов, численность индейцев начала снова возрастать. Настолько тесно они связаны друг с другом.

Особое место в коллекции занимают экспонаты настоящего индейского быта – люлька, предметы одежды, «ракетки» для игры в мяч. Они придают достоверность картинам, оттеняют мастерство художника художественным достоинством произведений этнического народного творчества.

Выставка находится в старом здании музея. Время работы музея – вторник, среда – с 10 утра до 5 вечера, четверг – до 9 вечера, пятница и суббота – до 7 вечера, в воскресенье – с 12:15 дня до 7 вечера. Стоимость билетов в музей – 7 долларов; для пожилых людей старше 65 лет и для детей от 6 до 18 лет – 3,5 доллара.

Хотелось верить, что если уж «Боб Фосс живет в Москве» (так назывался спектакль, который на прошлой неделе ставил в Хьюстоне Театр у Никитских Ворот), то на бродвейские темы органично ляжет этакий московский шарм, тем более что ставил спектакль не кто-нибудь, а Марк Розовский, вкусу которого мы доверяем.

Все шоу я задавалась вопросом: «Зачем?» Зачем надо было ставить пьесу по одному из самых любимых фильмов «All that Jazz». Фильм 1979 года режиссера Боба Фосса, где он сам рассказывает о своей жизни. Правда, там знаменитый продюссер не живет в Москве, но что это меняет. Фильм «Кабаре» с Лайзой Минелли, я думаю, знают все. Танцевальные номера из фильма давно стали классикой этого жанра. Зачем же создавать точную копию, но в гораздо худшем исполнении? Пару лет назад на Бродвее пошло новое шоу «Fosse» в память о былых мюзиклах, где не произносится ни единого слова – только танцуют, но как танцуют!

В ходе пьесы московский Боб Фосс все время критикует приходящих к нему на просмотр русских артистов: и то у них не так, и это не эдак. Не дотягивают они до бродвейского уровня. А нам, зрителям, так и хотелось с ним согласиться: Боб абсолютно прав – не дотягивают, так зачем же…

Я допускаю, что привезенное к нам шоу, хорошо принимают в Москве (все знакомые москвичи подтверждают это), но зачем же привозить его в Америку? Мы соскучились по хорошему драматическому театру, но никак не по бродвейским мюзиклам.

И вот я беседую после спектакля с Марком Григорьевичем Розовским. Он хорошо понимает, что зрители далеко не в восторге от только что увиденного.

- Что вы хотите, бродвейскому мюзиклу почти 200 лет. А у нас он самый первый.

- Согласна, но зачем же в Тулу со своим самоваром?

- Понимаете, в нашем театре огромный репертуар. У нас идет около 30-ти самых разнообразных спекталей. Но ваш импрессарио выбрал именно этот. Никто не хочет серьезной драмы. Вы здесь испорчены Киркоровыми. Всем подавай развлекуху. В нашем театре идет 4 спектакля Чехова. Именно наш «Вишневый сад» был назван лучшим среди всех идущих в Москве. Спектакль «История лошади» по Толстому собирает полный зал на протяжение многих лет. Но ни в Америке, ни в Израиле его не хотят. Два года назад мы привозили в США «Песни нашего двора». Был бешеный услех, но опять-таки это был музыкальный спектакль.

На все мои заверения, что в Хьюстоне публика другая, что мы умные, серьёзные и хотим видеть спектакли, соответствующие нашему развитию, и режиссер, и импрессарио отвечают: «Придет 200 человек умных и любознательных, остальным подавай песни и пляски».

Хочется заметить, что зритель всегда прав. Раз нет спроса, не будет и предложения. А что по этому поводу думаете вы, зрители? Какие спектакли или концерты вам бы хотелось увидеть?

Наверно, у каждого читателя возникают свои ассоциации со словом «Оперетта». Легкость, радость, свет, танец, музыка, романтические сюжеты… И всегда праздник! Оперетта – это мелодии, которые всегда на слуху, всегда популярны. Это классика, но классика не тяжелая, а изящная, позволяющая отдохнуть и просто получить удовольствие от хорошей музыки, прекрасных голосов.

А уж словосочетание «Московская Оперетта» говорит само за себя. В сознании мелькают названия «Принцесса цирка», «Королева чардаша» и «Марица» И.Кальмана, «Веселая вдова» и «Граф Люксембург» Ф.Легара, «Летучая мышь» И.Штрауса, оперетты Дунаевского… Феерия красочных костюмов, захватывающие голоса, мелодии, которые мы помним и знаем наизусть, самые популярные и известные арии – и все это у нас, в Хьюстоне, 17 ноября 2004 года в 8 часов вечера. Не пропустите настоящий праздник – праздник встречи с хорошей музыкой, праздник знакомых и таких прекрасных мелодий, над которыми не властно время, праздник встречи с замечательными солистами «Московской Оперетты».

Да, «Московская оперетта» всегда остается верна своим традициям, и ее постановки – это знак качества, хорошего вкуса и стиля. На смену старой технике приходит новая, угасают звезды прошлых лет, зажигаются звезды нынешние, но остается красота, гармония и лучшие традиции, передающиеся из поколения в поколение, создающие историю и искусство.

К нам привезут программу из лучших арий золотого фонда мировой оперетты. Прозвучат отрывки из «Сильвы» и «Королевы чардаша», «Марицы» и «Веселой вдовы», «Принцессы цирка» и «Летучей мыши». Перед хьюстонской публикой выступят народные артисты России Ф. Чеханков, Л.Амарфий, С. Варгузов, В. Бебейко, Ю. Веденеев, заслуженные артисты России В. Белякова, В. Желудева, Е. Сошникова , Е. Зайцева, Т. Константинова и балетная труппа Московской оперетты.

Итак, 17 ноября в 8 часов вечера в The Emery/Weiner School, 9825 Stella Link Rd. Houston, TX 77025 вас ждет незабываемая встреча с прекрасной музыкой, красочным танцем, замечательными голосами.

Приходите на этот концерт, и хорошее настроение вам гарантировано.

Заказать билеты на концерт можно по телефону 713-395-3301. Вы можете также приобрести билеты заранее в русских магазинах Хьюстона или в редакции газеты «Наш Техас» по адресу 5410 Birdwood Dr., Houston, TX 77096.

Адрес зала: The Emery/Weiner School, 9825 Stella Link Rd. Houston, TX 77025

Всемирно известный скрипач Гидеон Кремер выступит со своим струнным оркестром, состоящим из молодых блестящих исполнителей из Латвии, Эстонии и Литвы. Один из величайших скрипачей современности, Кремер соединяет мастерство уникального виртуоза, обладающего личным многогранным репертуаром, с бесстрашием оригинальных интерпретаций.

Гидеон Кремер с оркестром Kremerata Baltica исполнит Сонату для скрипки Дмитрия Шостаковича и первый струнный квартет Франца Шуберта (Си мажор, Д. 887). Оба произведения аранжированы для струнного оркестра. Будет исполнена и новая работа русского композитора Леонида Десятникова «Как старый шармащик…», которая проникнута духом цикла песен Шуберта «Зимнее путешествие» и написана к празднованию 200-й годовщины со дня рождения великого австрийского композитора. «Пьеса – и посвящение, написанное специально для исполнения Гидеоном Кремером, и одновременно штрих к его портрету», - говорит автор, Леонид Десятников.

Гидеон Кремер родился в Риге в 1947 году. Музыкант начал учиться игре на скрипке в возрасте 4 лет и в 1965 году стал учеником Давида Ойстраха в Московской консерватории. Он завоевывал множество престижных наград, в том числе на международных конкурсах им. П. И. Чайковского в Москве и Паганини в Генуе. Глубоко погруженный в скрипичную музыку, Кремер посвящает часть своего времени концертам с такими звездами как пианистка Марта Аргерич и скрипач Томас Зейетмэйр.

Кремер выступал на всех престижных сценах мира с самыми знаменитыми оркестрами Европы и Америки и делал записи с такими выдающимися дирижерами современности как Леонард Бернстайн, Кристоф Эшенбах, Николаус Гармонкорт, Герберт фон Караян, Рикардо Мутти. Часто записываемый артист, Гидеон Кремер уже выпустил более чем 100 дисков, которые были отмечены множеством наград, таких, как престижный “Grand Prix du Disque”.

Его репертуар необычайно широк, он охватывает все великие музыкальные произведения для скрипки. Гидеон Кремер также исполняет произведения российских и восточно-европейских композиторов, среди которых есть сочинения, посвященные ему.

Оркестр Kremerata Baltica был основан самим Кремером в 1996 году. Созданный из молодых музыкантов Латвии, Литвы и Эстонии, оркестр представил свой дебютный концерт на 50-ю годовщину рождения маэстро Гидеона Кремера в феврале 1997 в его родном городе Рига, в Латвии. Создание этого оркестра воплотило давнее желание Кремера продемонстрировать богатые артистические возможности и опыт молодых музыкантов стран Балтии.

Концерт, который представит вам общество Da Camera, состоится в Хьюстоне во вторник 9 ноября в 8 вечера в Wortham Theater Center’s Cullen Theater.

The Engine Room played host to Houston’s first appearance of the legendary Russian rock band Aquarium, led by Russian rock icon, Boris Grebenschikov, Wednesday, March 3, 2004.

Lines of excited fans stretched around the block of the nondescript Engine Room in anticipation of hearing the revered band perform. Concert goers, who had only met through internet forums, called happy greetings to each other as they arrived from all over Texas and neighboring states to see Aquarium. Although, over 90,000 Russian Americans call Texas home, not a single Texas drawl was heard. Melodic Russian chatter filled the street, reminiscent of the outlawed underground music festivals of Communist Russia during the eighties, from which sprang the Grebenschikov legacy.

Often called a way of life rather than a band, Grebenschikov and Aquarium have been compared to Elvis and Beatles, for the ecstasy they provoke, and have been compared to The Grateful Dead, for the cult like devotion of their fans. Grebenschikov’s songwriting has been said to compare with Bob Dylan. But, in truth, there is no American musical equivalent for Boris Grebenschikov’s poetic genius set in song . As Americans, we often have trouble understanding what we cannot equate with ourselves. With this in mind, picture a blue-eyed, mischievous , hard rocking Gandhi that can turn a phrase like Whitman, Plath, or Blake to get a better idea of Grebenschikov’s place in modern music. In the English language, poetry of this magnitude is not found in music but only in literature.

Boris’ songs read equally well in English as in Russian. But after releasing only a couple of English language albums in 1989 and 1990, Grebenschikov has restricted his songwriting to his Russian roots. This has been a blow to American fans who came to know and love Aquarium during the Radio Silence period of 1989. This album has been credited with prompting most Americans who heard it to learn Russian.

Stepping off a plane only hours before concert time, the band could be heard outside The Engine Room tuning up and perfecting the sound by the expectant fans . Veteran fans of Aquarium knew not to expect the concert to begin at the appointed 8:00 P.M. Aquarium runs on not on Central Standard time, but Grebenschikov time The concert would begin an hour and fifteen minutes later, only when all had been arranged to Boris’ satisfaction.

Burning incense sent mystical trails of smoke into the night air as the band hit the stage, and all waiting was forgotten or deemed worthy by the crowd. Boris greeted the room with his traditional palms up Buddhist gesture. The electric violin began the first song as Grebenschikov bounded face down to kiss the stage. A roar went up from the crowd and the Aquarium experience had begun.

Boris’ mesmerizing melodic voice began to weave in and out among the fans functioning like a living opiate. Music rose not just from traditional rock guitar, bass, keyboards and drums, but also from electrified violins, clarinets, saxophones, and harmonica. No pyrotechnics or elaborate light shows were needed or used. The crowd swayed and sang with arms aloft, hypnotized by the Pied Pipers of St. Petersburg. Lovers danced and held each other to favorite songs retrieving memories from times far away. Just when one expected Grebenschikov to float off the stage with the crowd flowing behind him down Hwy 45 to the sea, a hard driving tune would emerge to take fans to a new plateau.

After almost two hours, Aquarium left the stage with the crowd wanting more. Grebenschikov did not come back with the usual American encore of two songs. Instead Aquarium played for another half hour producing some of the best music of the night.

This is a must see event for the jaded rock fans who think they have seen and heard it all.

Friday, Sophia Grinblat, owner and editor of the Russian language, Houston newspaper, Our Texas, who orchestrated the Aquarium appearance, said Our Texas was pleased with the concert and would be inviting Grebenschikov and Aquarium to play Houston, again, on their next American tour.

Russian Songwriter A Collection by Boris Grebenshikov is the only current CD readily available in the United States. However, Radio Silence can still be located.

Так получилось, что о Лоле я много слышала от ее родителей, с которыми знакома уже более года, а вот игру ее услышала впервые 8 февраля в концертной серии Channing Concerts. Эта же программа прозвучала 15 февраля в рамках сольных концертов мастер-класса Shepherd School of Music в Хьюстоне в Rice University.

Трудно найти слова для описания того блеска, той высоты полета души, которые открывала она своей игрой. В первом отделении прозвучала Соната Ре минор Бетховена. Очень интересное, какое-то женственное, лирическое прочтение сонаты как бы готовило зал ко второму отделению, составленному из произведений Шопена, музыка которого - сама лирика.

Но не тут то было. И здесь Лола удивила и порадовала слушателей интересной интерпретацией. Ее Шопен звучал мощно и насыщенно, накрывая зал волной высокого эмоционального подъема. А на десерт, на бис то есть, она так прекрасно сыграла Трансцендентный этюд Листа, что зал в третий раз за этот концерт аплодировал ей стоя.

Мне повезло - мне удалось сесть так, что видны были руки артистки. Они летали, порхали над инструментом так легко и изящно, что временами движения ее пальцев вызывали ощущение трепетания крыльев колибри, и тут же рядом -удивительная мощь и сила аккордов.

Потрясенная игрой этой талантливой пианистки, я подошла к ней после концерта, чтобы договориться об интервью для “Нашего Техаса”. На это интервью Лола приехала со своим менеджером, Михаилом Левинтасом, в задачу которого входит сделать все, чтобы с ее творчеством смогли познакомиться как можно больше любителей музыки, ведь как сказал маэстро Марчелло Аббадо: “Когда Лола на сцене, аудитория счастлива”.

ТШ. Лола, расскажите, пожалуйста, с чего все началось, когда Вы впервые сели за пианино.

ЛА. Сначала со мной немного занималась моя мама, профессиональный преподаватель музыки. Но о серьезных занятиях музыкой первым заговорил мой отец. Мне было 6 лет, когда мама отвела меня к Тамаре Афанасьевне Попович, одному из известнейших педагогов бывшего Союза, преподававшей в средней музыкальной спецшколе им. Успенского. Эта школа известна далеко за пределами Узбекистана и России, поскольку ее ученики неоднократно были среди победителей и лауреатов многих престижных международных конкурсов и фестивалей. Большинство любителей музыки знают, конечно, имя одного из учеников Тамары Попович, победителя конкурсов Шопена и Ван Клиберна, Алексея Султанова.

К слову, Алеша сейчас живет тоже в Техасе, в Далласе. У него очень драматичная судьба: в 2001 году совсем молодым человеком он перенес инсульт и сейчас находится в очень сложной ситуации. Пользуюсь случаем сообщить читателям “Нашего Техаса” адрес электронной почты его менеджера: d.abele@prodigy.net. Я не сомневаюсь, что и финансовая поддержка, и просто теплые слова очень много значат и для него, и для его семьи.

Что касается меня, то одновременно с занятиями в школе Успенского, я несколько раз в год ездила в Москву, где брала уроки у гениального педагога, профессора Московской консерватории Льва Наумова. Большинство лучших российских пианистов последних 30 лет - в той или иной мере ученики Льва Николаевича. Он легендарный человек в истории российской фортепианной школы.

МЛ. Кстати, Лев Николаевич был одним из музыкальных экспертов, написавших Лоле рекомендацию в Rice University. Лолиной маме Наумов сказал однажды, что у Лолы “такой же неприлично красивый звук, как у моего ученика Виардо”.

ТШ. А трудно было в детстве по многу часов сидеть за пианино?

ЛА. Вы знаете, мне было не трудно. Я с самого детства выбрала свою профессию. Маме приходилось следить не за тем, чтобы я занималась, а чтобы у меня оставалось время и на игру, и на спорт, и на друзей.

ТШ. А в концертах Вы когда начали выступать?

ЛА. Думаю, что лет с восьми.

МЛ. Игру Лолы очень рано отметили, поэтому ее стали включать в концертные программы, с которыми ученики школы ездили по всему миру. Именно тогда, в начале 90-х, она впервые побывала и в Америке, и в Европе. С тех пор Лола ездила в подобные турне регулярно. Где-то с седьмого класса школы она стала выступать с сольными концертами и в 1996 году стала Лауреатом Второго Международного конкурса пианистов им. Шопена в Москве. В том же году Лола была включена в программу “Новые имена планеты”, и её выступления вошли в документальный фильм ЮНЕСКО “Вундеркинды 20-го века”.

Кроме сольного репертуара, у Лолы обширный репертуар концертов для фортепиано с оркестром. В их числе концерты Шопена, Моцарта, Рахманинова, Гершвина и Чайковского, которые Лола неоднократно исполняла с Государственным Симфоническим оркестром Узбекистана, Всемирным юношеским оркестром и Mahrishe Philarmonie в Вене.

ТШ. Как получилось, что Вы приехали в Хьюстон?

ЛА. После окончания школы меня приглашали в Московскую консерваторию, в мастер-класс Hochschule Der Kunste в Берлине, а также в консерваторию Pianistica de Cadenabbia в Комо и в Conservatorio Di Musica Giuseppe Verdi в Милане. Однако, как профессиональному музыканту, мне хотелось продолжить свою карьеру в США. К этому времени в Хьюстоне уже жил и работал мой старший брат, поэтому мы перебрались именно сюда.

ТШ. Вы сразу пришли в Rice University?

ЛА. Нет, не сразу. Сначала я побывала в Moores School of Music в University of Houston, разузнала подробно о других музыкальных программах Техаса. В конечном итоге наиболее привлекательной для меня оказалась Shepherd School of Music в Rice University, которая в настоящее время является одной из лучших музыкальных программ в США.

МЛ. Выбирая место учебы, мы, прежде всего, искали преподавателя, который сам был бы концертирующим пианистом с большим сценическим опытом. Для Лолы этот человек должен был стать своего рода музыкальным советником, способным дать рекомендации по подбору концертного репертуара, работе с дирижерами и т.п. Именно такого преподавателя мы нашли в Rice University. Это - Джон Кимура Паркер (Jon Kimura Parker). Он широко известен в мире музыки, очень много гастролирует по миру и, конечно, не понаслышке знает все аспекты жизни профессионального артиста.

ЛА. Доктор Паркер не только талантливый и опытный музыкант, но и прекрасный человек. Все, кто лично с ним знаком, говорят о нем только в превосходной степени. Будучи признанным авторитетом, он не считает свои музыкальные пристрастия и мнения единственно верными, всегда старается предоставить мне простор для самостоятельного творчества.

МЛ. Очень интересно проходило прослушивание, когда Лола впервые пришла в студию Джона. Он сидел с совершенно каменным лицом, никаких слов, никаких жестов, никаких эмоций до самого конца. А потом сказал: “Я решил, что в этом году приглашу в свою студию нового пианиста только, если услышу нечто потрясающее… И сегодня это произошло”. Так Лола была приглашена в Rice University на полную стипендию, да еще и с Presidential Scholar Award.

ТШ. А что входит в программу подготовки в мастер-классе пианиста.

ЛА. Ой, много всего разного. Если говорить о музыке, это, конечно, и теоретические занятия, и история музыки, и даже преподавательская работа.

ТШ. А кому Вы преподаете?

ЛА. Студентам университета, у которых музыка - не профилирующий предмет. У меня 4 ученика, с каждым из которых я занимаюсь по часу в неделю. Это интересное задание, мне нравится наблюдать, как улучшается их игра, видеть, как мои рекомендации помогают. Хотя, скажу откровенно, преподавание - не совсем моя стихия. Мне гораздо более интересна сценическая и студийная работа.

ТШ. Лола, на каком рояле Вы занимаетесь и как готовитесь к концертам и занятиям?

ЛА. В университете много классов с хорошими инструментами, в том числе 4 концертных рояля. Я играю только на роялях фирмы “Steinway & Sons”. Очень трудно передать те ощущения, которые я испытываю, когда играю на инструментах этой фирмы. Порою просто кажется, что они - живые существа. По-моему ни один другой инструмент не может дать такого звучания, как рояли Steinway. В университете у меня есть два любимых инструмента, и я стараюсь заниматься только на них.

МЛ. А кстати, обратили ли Вы внимание на инструмент, на котором Лола играла на концерте?

ТШ. Конечно, сразу, еще не услышав его, поняла, что инструмент должен быть просто замечательным, а уж когда Лола играла, не переставала восхищаться богатством и красотой звука.

ЛА. Это действительно чудесный инструмент, и я уже несколько раз выбирала его для своих концертов.

МЛ. Вообще для своих выступлений Лола всегда сама выбирает инструменты из концертного резерва Steinway. Вот и этот рояль специально привезли и подготовили к ее концерту.

ТШ. И его, что же, по всему миру за Вами возить будут?

ЛА. К сожалению, на этом рояле я, скорее всего, играла в последний раз, поскольку он завершил свою “сценическую деятельность”, если так можно сказать. Теперь из концертного резерва он перейдет в частную коллекцию. Но, к счастью, я имею возможность выбирать прекрасные инструменты Steinway для своих концертов, где бы я ни играла. В Нью-Йорке, например, большой выбор концертных инструментов находится в “подвале” Steinway Hall, на 57-й улице. Этот “подвал” - место историческое, известное всем музыкантам мира.

МЛ. Да, в этом месте просто дух захватывает. Понимаете, ведь в этом самом “подвале” постоянно бывали Горовиц, Рубинштейн, Рахманинов… Список этот можно продолжать долго, ведь компания “Steinway & Sons” в прошлом году отметила свой 150-летний юбилей. Там ощущаешь прикосновение к истории, к традициям.

ТШ. А кто Ваш самый любимый композитор?

ЛА. В моем репертуаре произведения Листа, Моцарта, Бетховена, Прокофьева, Рахманинова, Чайковского, Скрябина, Гершвина. Каждый из этих композиторов интересен по-своему, и у каждого есть композиции, которые мне очень близки. Но если говорить о самом-самом, то это, конечно, Шопен. В его произведениях - большой простор для творчества. Сам Шопен бывал очень недоволен своими учениками, когда они пытались имитировать его собственный стиль. Он полагал, что это неинтересно, что они должны искать свое прочтение. Возможно, именно поэтому считается, что играть произведения Шопена сложнее, чем произведения других композиторов, поскольку это требует не только технической виртуозности, но и глубокого прочувствования. А меня, напротив, всегда тянуло к его произведениям. Шопен - гениальное явление в истории музыки.

ТШ. Каковы Ваши дальнейшие планы? Чем будете заниматься в ближайшее время?

ЛА. Сейчас я много времени уделяю подготовке моего первого сольного альбома. Большая часть материала уже записана, но проект еще не завершен. В этот альбом, вероятнее всего, войдут произведения Шопена, Листа и Бетховена. Выход диска в США запланирован на вторую половину этого года, тогда его смогут приобрести все желающие. В ближайшие несколько месяцев я также сыграю ряд концертов, самым значительным из которых, конечно, станет выступление в Кеннеди Центре в Вашингтоне в конце мая.

МЛ. Я хотел бы добавить, что вскоре в Интернете откроется официальный сайт Лолы Астановой. Там будет много интересной информации о Лоле, ее творчестве, карьере, все самые последние новости и календарь выступлений. Сайт можно будет найти по адресу www.LolaAstanova.com

Что касается альбома, то думаю, что своей индивидуальностью, виртуозностью и глубиной он завоюет сердца многих слушателей.

ТШ. Ну, что же, мне осталось пожелать Вам дальнейших успехов, а всем нам, любителям музыки, почаще иметь возможность слушать Вашу игру, бывать на Ваших концертах.

ЛА. Благодарю Вас. Я очень люблю своих слушателей, поэтому также надеюсь на частые встречи.

Юному пианисту Алеше Федорову всего тринадцать лет. Тем не менее, на его счету множество сольных концертов, выступлений на конкурсах, где завоеваны престижные музыкальные награды.

Алеша приехал из России трехлетним ребенком, в шесть начал учиться играть на рояле, а в девять уже умудрился дать свой первый сольный концерт. Начинала учить Алешу музыке его мама, Елена Бакина. «Алешу никто не заставлял учиться музыке, - рассказывает Елена, - он слушал, как я играю на рояле, а потом вдруг сказал, что тоже хочет попробовать. Увлекся сразу настолько, что ничем, кроме музыки, заниматься просто не хотел, и я его забрала из школы на домашнее обучение. Это дало нам возможность сделать программу более интенсивной и, кроме того, мы получили возможность отправить Алешу поучиться какое-то время в ЦМШ при Московской консерватории».

Алеша Федоров занимался со многими известными педагогами. Среди них Светлана Мартин, Зоя Шухатович, Dariuzs Pawlas, Shi-Mei Shao и Владимир Виардо. К Виардо родители возят Алешу на занятия в город Дентон, а это – четыре часа езды от Вудландса, где Алеша в настоящее время живет. Многие талантливые американские и русские педагоги принимали участие в судьбе этого одаренного мальчика. Оксана Яблонская, например, в 2001 году приглашала Алешу приехать учиться в престижную музыкальную школу Джуллиард в Нью-Йорке, но, как вы сами понимаете, не так-то просто сорваться с обжитого места, где есть работа и дом, и перебраться на жительство в другой город.

Алеша остался в Хьюстоне, и его карьера как юного пианиста стала развиваться стремительно. Алеша Федоров стал первым ребенком, которому Shepherd School of Music at Rice University предложила стипендию на обучение. Даже удивительно, в скольких музыкальных конкурсах успел этот мальчик принять участие к своим тринадцати годам! Он получил первую премию на Международном конкурсе пианистов в Вирдинии в 2001 году, третью премию на Международном конкурсе пианистов в Испании в том же 2001 году, золотую медаль победителя и награду «Лучший исполнитель Полонеза» на втором юношеском конкурсе Шопена в Хьюстоне в 2001 году, а также был признан одним из лучших молодых пианистов Хьюстона по итогам Хьюстонского конкурса молодых исполнителей. Записи выступлений Алеши транслировали по американскому радио, появлялся он и на телевидении в программе “Star Search” (2001 год), где признан был победителем в детской категории.

Алексей дебютировал в качестве солиста в сопровождении Вудландского симфонического оркестра под управлением дирижера Dagang Chen в 2002 году – сыграл Первый концерт Бетховена си мажор. Мальчик выступал на многих престижных сценах Техаса, среди них Cynthia Woods Mitchell Pavillion, Studi Concert Hall, Cullen Hall и Miller Theatre. Но география Алешиных выступлений не ограничивается только Техасом, он выступал в Вирдинии, Калифорнии, Испании и России. Результатом его выступлений в Duncan Hall явилась запись компакт-диска «Live From Duncan Recital Hall», который успешно разошелся.

На Международном Фестивале пианистов в Майами Алексей выступал вместе с такими выдающимися музыкантами, как Antonio Pompa-Baldi, Петр Андржеевский и Алексей Гаврилюк. А совсем недавно, в марте 2004 года, Алеша Федоров принял участие в состоявшемся в Вудландсе концерте «Из России с любовью», где играл вместе с такими выдающимися исполнителями, как Ольга Керн и Сергей Гальперин.

Когда просто пробегаешь глазами послужной список Алексея Федорова, то даже не верится, что он самый обыкновенный восьмиклассник.

Если вы хотите послушать игру Алеши и рассмотреть это молодое дарование поближе, приходите на его концерт, который состоится в Houston Community College, Town and Country Campus, 25 апреля, в 4 часа. Вход бесплатный.

Нет-нет, любимец питерских театралов и пока все еще художественный руководитель Большого драматического театра Кирилл Лавров не собирается перевоплощаться в тургеневского Герасима. Но в конце марта он участвовал в необычном событии, имевшем прямое отношение к знаменитому рассказу «Муму».

Дело в том, что в нынешнем марте исполнилось 150 лет со времени опубликования в «Современнике» рассказа великого писателя. А на бывшей Покровской площади, которая с 1923 года называется площадью Тургенева, открыто уже несколько лет литературное кафе «Муму». У входа в него по инициативе художественного руководителя проекта Льва Немировского, который, кстати, имел отношение и к установке памятника «Чижику-Пыжику» на Фонтанке, было решено соорудить скульптурную группу «В память о Собаке». Изготовил памятник скульптор Арам Аревикян.

Неизвестно, бывал ли сам Иван Сергеевич на этой площади. Вообще, он лишь однажды прожил в Санкт-Петербурге достаточное длительное время - три года, закончив здесь Императорский университет «со степенью кандидата 1-го отделения философского факультета», хотя наезжал в город на Неве около 60 раз, останавливаясь здесь от одного дня до нескольких месяцев. Когда в «Современнике» напечатали «Муму», автора не было в Питере, он приехал через 2 месяца и тогда жил в Поварском переулке, что достаточно далеко от Покровской площади. Ближе всего к тому месту, где находится сегодня литературное кафе, Тургенев жил только на Большой Подъяческой, 13, в доме Зиновьева.

А в сегодняшнем Петербурге и рассказ «Муму», и его творца вспоминали 25 марта, когда торжественно открывали новую скульптурную композицию. Главное «действующее лицо», пожалуй, более всего напоминает длинноухого спаниеля, покорно прижавшегося к хозяйскому сапогу и готового к любым превратностям судьбы. Сапога, естественно, два, над ними – плащ, а вот хозяин, Герасим, отсутствует. Автор 160-сантиметровой композиции задумывал ее, как символ собачьей верности и преданности человеку: вот и здесь терпеливо ждет Муму своего хозяина у входа в трактир.

На открытии монумента было замечено немало людей, хорошо известных в Петербурге и за его пределами. Многим из них вручили грамоты «За человеческое отношение к Собаке». Среди них актеры БДТ Кирилл Лавров и Людмила Макарова, «звезда» телевизионного «Городка» Юрий Стоянов, композитор Андрей Петров, написавший музыку к фильму «Белый Бим Черное ухо», директор Института русской литературы (Пушкинского дома) Николай Скатов. Все вместе они осмотрели открытую в кафе экспозицию многочисленных изданий «Муму» на иностранных языках (по материалам Российской национальной библиотеки). А за столом, накрытым в честь торжества, почетные гости рассказывали свои трогательные собачьи истории. В финале все снова вышли на площадь и запустили в воздух 150 воздушных шаров.

Отметим, что создатели тургеневской литературной композиции учли трудную судьбу бронзового Чижика. Муму и стоящие рядом сапоги отлиты из обычного чугуна, который вообще не берут в пунктах приема вторсырья. Так что Муму на площади Тургенева может рассчитывать на долголетие.

История Анастасии – пожалуй, один из самых любимых западной публикой сюжетов российской истории. От реальной истории в этом сюжете, разумеется, нет почти ничего, но зато есть романтика, тайны, страсти и интриги, равно как и шлейф успеха одноименного голливудского фильма, поставленного в 1956 году Анатолием Литваком с Ингрид Бергман в роли Анастасии и Юлом Бринером в роли деятеля белой эмиграции, князя Бунина.

Согласно легенде, царевна Анастасия была единственным членом семейства Романовых, каким-то чудом выжившим после рaсстрела и, после долгих приключений, попавшим во Францию. Легенда эта пустила столь глубокие корни в народе, которому, по-видимому, просто не хотелось верить, что вся царская семья уничтожена, что вдохновила не одну эмоциональную даму на самозванство.

В фильме Анатолия Литвака определенного сорта представители русской эмиграции в Париже упорно ищут эмоционально неустойчивую и легко обучаемую кандидатку в ожившие царевны и успешно находят ее в лице бездомной, полусумасшедшей и близкой к самоубийству молодой женщины (блестяще сыгранной Ингрид Бергман). Анастасия нужна им для вполне меркантильных целей – в Лондонском банке нужно каким-то образом забрать десять миллионов фунтов, принадлежащих царской семье.

Но этот чисто авантюрный сюжет делает неожиданный поворот и приобретает мистическую окраску: героиня Ингрид Бергман настолько входит в роль, что начинает припоминать такие детали из жизни Анастасии, о которых никто, кроме самой царевны и знать-то не мог! Кто же она, самозванка или настоящая Анастасия, чудесным образом нашедшаяся и начавшая приходить в себя после амнезии?

После этого фильма западная публика так прониклась сочувствием к мистической и несчастной царевне, что вот уже почти три десятка лет множество театров Европы и Америки ставят на своих сценах римейки этого сюжета с вариациями, и спектакли, надо сказать, стабильно собирают полные залы.

Известная актриса хьюстонского Alley Theatre Jeannette Clift George выступила режиссером и продюсером спектакля «Анастасия», премьера которого состоится 30 апреля на сцене Grace Theatre. Сама Jeannette Clift George, когда-то игравшая в этом спектакле Анастасию, теперь выступит в роли бабушки императрицы.

Постановка «Анастасии» в Хьюстоне осуществляется творческим коллективом A.D. Players, единственной в городе труппой христианского театра. A. D. Players успешно работает с 1967 года. За эти годы актеры A. D. Players во главе со своим художественным руководителем и идейным вдохновителем Jeannette Clift George поставили великое множество спектаклей, снискавших заслуженный успех у публики как в Хьюстоне, так и за его пределами. Среди них были такие театральные постановки как “Driving Miss Daisy”, “Lettice and Lovage”, “84 Charing Cross Road”, “The Glass Menagerie”, “The Importance of Being Earnest”, “The Trip to Bountiful” и “The Curious Savage”.

Спектакль «Анастасия» обещает стать ярким событием хьюстонского театрального сезона. Билеты можно купить по интернету www.adplayers.org или заказать по телефону в A.D. Players Box Office: 713-526-2721.

20 мая в Хьюстоне состоится спектакль театра Романа Виктюка «Саломея».

По признанию критики и зрителей, это самый красивый, самый экстравагантный, самый страстный спектакль последнего десятилетия.

Впервые в истории театра Саломею играет мужчина – Дмитрий Бозин. Дмитрий знаком техасским зрителям – в «Мастере и Маргарите» он великолепно сыграл Воланда.

В этом номере нашей газеты мы предлагаем вашему вниманию интервью с Дмитрием Бозиным, посвященное его работе над образом Саломеи.

Чувственность в степени абсолюта, мир, в котором признается лишь один закон – желание. Изысканный перевод Константина Бальмонта, роковое танго и сумасшедшее “Russian dance” Тома Вейтса, хореография Аллы Духовой и, конечно, блистательная игра актеров превращают каждый раз зрительный зал в электрическое поле. Здесь можно забыть обо всем. Даже о том, что Саломею в противовес традиционным ожиданиям играет Дмитрий Бозин. И как играет!

- Дмитрий, постановка существует уже шесть лет, и я убеждена, что на протяжении всего этого времени вас то и дело упрекают в эстетизации порока.

- Этим словом названо не то, что должно быть осуждено. Убийство человека во имя каких-то идей, уничтожение целых наций - для них есть политические термины. А человеческая природа, дикая страсть, любовь чокнутая - ненормальная с точки зрения большинства, но любовь! - ее пороком назвать нельзя. Тут отрицание не годится. Знаете, у себя в Новом Уренгое или в Киргизии, где я тоже жил, мне гораздо более поганой казалась ситуация, когда парень влюблялся в девушку, а друзья начинали его “просвещать”: ты что, придурок? Какая любовь, дефективный?! Брось: И через секунду он соглашается: “Да не, пацаны, просто клевая телка:” В эту секунду шестнадцатилетний мужчина постигает, что такое порок. Он узнает, что значит заниматься любовью с женщиной, не уважая ее. Он зазубривает “прописные истины” о том, что “жену бить надо, тогда ценить будет”. Вот это порок, это предательство. А сумасшедшую страсть кого бы то ни было - двух женщин или мужчин, двух дельфинов, в конце концов, - это пороком назвать нельзя.

- Как вы выходите из спектакля? Это же страшно - уходить из такой красоты, из вулкана чувств в наш обыденный мир…

- Я никогда не живу в нашем “обыденном мире”. Здесь тоже можно испытать пик эмоций. Любую вещь можно сделать страстной. Вот это кресло можно увидеть как трон в Ватикане, перед которым стоят на коленях и молятся, а можно представить и электрическим стулом. Все зависит только от меня, от моего воображения. Устану - буду видеть картины Брейгеля во плоти.

- Уайльд, разрешенный цензурой в виде многочисленных интерпретаций “Портрета Дориана Грея” и “Идеального мужа”, помогал или мешал в работе над “Саломеей”? Вы же играете совершенно другого Уайльда…

- “Портрет Дориана Грея” считается академическим потому, что спектакли были рассчитаны на обыденность. Их хотели видеть простыми, без “прибамбасов”, и делали такими. А сам роман способен пронизать тело до дрожи. Перечитайте-ка его внимательно, и у вас зашевелится что-то крамольное: “Ой, зря его разрешили, не надо бы такое для всех публиковать”. В принципе, и “Саломею” можно прочесть серым языком. И тогда она будет всего лишь еще одной пьесой о любви.

- Что труднее давалось в работе над спектаклем - техническая или эмоциональная сторона? У вас фантастические танцы, где и сальто, и пируэты, но два с половиной часа не соврать ни жестом, ни интонацией - это тоже безумно трудно.

- Легко! Вот врать трудно. А правду говорить всегда легко. Но если спектакль не заладится, меня на носилках со сцены вынесут. Ваша тишина в финале - это мое дыхание, я ее пью. И если зритель меня бросит, я не вытяну до конца.

- Роман Григорьевич позволяет вам импровизировать?

- Конечно. Я ведь не играю Саломею, а слушаю ее. Что она сегодня расскажет, а что захочет спеть о любви завтра? Великое счастье мужчины не просто иметь женщину, а войти к ней в душу и там, изнутри, разговаривать с нею. Без посредников, без слов.

- Вам удобно играть в ваших экстравагантных костюмах? (На сцене Дмитрий Бозин появляется то в сверкающем плаще, то в полуфраке-полутрико, а то и вообще в повязке для стриптиза.)

- Да. С художником Владимиром Бухинником мы работаем давно. Он технически совершенен, все, что он придумывает, очень комфортно. А то, что это женский костюм, меньше всего меня тревожит. Внешне я с женщиной не сравнюсь никогда. Я слишком люблю их, чтобы хоть на секунду подумать, что мое несовершенное мужское тело может чем-то напомнить их божественные формы. Это не я соблазняю зрителей, это делает Саломея. И именно ее видят по ту сторону рампы. Смуглая дерзкая еврейка с длинными волнистыми волосами, черными, как смоль. Ее могла бы играть какая-нибудь роскошная мулатка, но выпало на меня. Я благодарен за это судьбе.

- Саломея рассказала вам о женщинах все, и с ее помощью вы можете покорить любую…

- Вы с ума сошли! Женщина подобна океану. “Я покорил женщину” - это бредовый текст. Говорящий его смешон. Океан никогда не знает, что ты в нем плаваешь. Как жил тысячелетия, так и будет жить, не обращая на тебя никакого внимания. Так и женщина… То, что ты сильный, чувственный, что умеешь доставить наслаждение, совсем не значит, что ты ее завоевал. Ты лишь безрассудно отважился на поступок, который никому никогда не удастся.

Мы не видим этих людей на экране, но они тоже творят для нас искусство телевидения

Телевидение - это не только Леонид Парфенов, Владимир Познер или Екатерина Андреева. Это сотни людей, работающих на них. Те, кто пишет звездам тексты, варит им кофе, причесывает непослушные волосы, гладит рубашку, “набирает” зрителей и пр. и пр. Невидимые рыцари ТВ не известны широкой публике, но, не будь их, на нас смотрели бы с экрана непричесанные, ненаглаженные, запинающиеся и, в общем, ничем не примечательные персонажи.

Недавно в одной из студий “Останкино” подслушала забавный диалог. Благодушно попивая чай, телевизионщики Иван Усачев (”Вы очевидец”) и Игорь Васильков (”Времечко”, “Акуна Матата”, “Старая квартира”) травили байки. “Представляешь, - рассказывал Васильков, - позвал тут меня Малахов на “Большую стирку”. А у него все героини подставные, только одна реальная. Смотрю, сидит актриса, которая у меня в шоу “Семейные страсти” стриптизершу пару лет назад играла. Здесь она мать семейства. Я в результате так запутался, что чуть не начал с ней обсуждать “издержки профессии”. “Обычное дело”, - со знанием кивал Усачев.

Между тем, пока заслуженные телеперсоны делились впечатлениями и рассказывали анекдоты, вокруг них клубился с десяток сосредоточенных мужчин и женщин: кто-то из них заваривал чай ведущим, другой отглаживал их костюмы, третий подносил тексты… Пока звезды расслаблялись, простые работники телевидения творили шоу. Давайте попробуем пристальнее присмотреться к этим людям, а для удобства “расставим” их по алфавиту.

ТВ-Алфавит

АССИСТЕНТЫ ПО АУДИТОРИИ - молоденькие девушки с кипой списков в руках. Они отвечают сразу за несколько программ. В блокнотах - масса фамилий любознательных школьников и скучающих пенсионеров, мечтающих “засветиться”. Ассистенты сначала записывают, в какой из дней и на какую программу смогут прийти потенциальные зрители. Потом обзванивают и приглашают избранных счастливцев. В начале шоу девушки “сортируют” пришедших по местам, отслеживая, чтобы в кадр почаще попадали самые фотогеничные. Кроме того, ассистенты отвечают за реакцию зала: после удачной фразы или шутки начинают громко хлопать, втягивая зрителей в “процесс” аплодисментов. Так что если зал подобрался инертный, ассистент гарантированно отобьет ладони.

На моих глазах одна из девушек прибежала в середине съемок в полной панике и растерянно сообщила коллегам, что приехал весь ее институт во главе с ректором: “Сейчас буду сажать”…

АДМИНИСТРАТОР ПРОГРАММ - девушка, в обязанности которой входят разнообразные хлопоты - от приготовления кофе, зеленого чая, слабого кофе, крепкого чая, чая без сахара для капризных звезд до приклеивания плакатов. Особо ответственным заданием, к примеру, девушки Оли на НТВ является отглаживание пиджака ведущего Владимира Соловьева. Эту часть туалета из-за природной суетливости Владимир Рудольфович мнет в первую очередь, так что за полчаса до эфира Оля покорно несет пиджак в 11-ю студию. Там колоритный завхоз, отвечающий на вопрос “есть ли спирт?” “нет, но водки дать могу”, начинает бедняжку ругать. Оказывается, новенький утюг “Тефаль” принадлежит программе “Намедни”, так что гладить им позволительно только парфеновские костюмы. Но Оля все равно под шумок уводит элитный утюг. Отпаривая дорогой соловьевский пиджак, жалуется, что гладить терпеть не может, но “кто-то же должен”. Если получается плохо, Соловьев ругается, но кто же его слушает? Выглаженный пиджак Оля по мудрой подсказке коллег быстро прячет в шкаф, чтобы неугомонный Соловьев раньше времени не испортил вещь. Войдя в студию, Владимир Рудольфович первым делом находит пиджак и надевает его.

АДМИНИСТРАТОР ПО ЗРИТЕЛЬНОМУ ЗАЛУ - тот несчастный, кому подчиняются ассистенты по аудитории. Должность его достаточно солидна, чтобы не хлопать в ладоши, но еще не столь престижна, чтобы “решать вопросы”, не выходя из рабочего кабинета. Администратор обязан отслеживать “потоки аудитории”. Если за три часа до съемок не хватает, скажем, двенадцати зрителей, он обегает все “Останкино”, но недостающую дюжину кровь из носу доставит.

Я имела удовольствие наблюдать, как один из администраторов, дородная женщина в “представительских” очках, сообщила редактору программы накануне шоу: “Так, зал готов. Правда, в основном школьники и студенты. Человек двадцать, может, наберем взрослых. Я в “Единую Россию” дозвонилась, оттуда присылают группу поддержки для Градского”. - “Ты чего?! Градский у нас вообще в шоу вне политики, какая “Единая Россия?!” - “Да? Неудобно получается… они ведь уже едут”. - “Ну ничего, переживет Градский и с такой поддержкой!”.

А вот режиссер начинает ворчать: мол, молодежь слишком шумит на записи. “Ну что я могу сделать?” - администратор сокрушенно пожимает плечами. “Да выгони их, пойдут по коридорам, найдут “Большую стирку”, там потусуются!” - деловито советует режиссер. “Я всегда так и делаю, просто сейчас “Большая стирка” закрыта”, - уныло отвечает администратор.

ГРИМЕР - стильная, обычно почему-то миниатюрная и молчаливая девушка. В каждой студии есть небольшие комнатки, в которых обитают такие вот дюймовочки с косметичками. За игривыми занавесками этих гримерок кто только не перебывал. Девушка Лена собственноручно вынимала ресничку из драгоценного глаза Анастасии Волочковой, протирала тоником волевое лицо Иосифа Кобзона, облекала в боевой макияж неувядающую Ирину Хакамаду. Во время съемок Лена деловито бродит по залу с огромным ридикюлем, набитым косметикой, и в перерывах пудрит носик ведущему. На страдальческое “Мучишь ты меня!” невозмутимо отвечает. “Спасаю”.

КОСТЮМЕР на телевидении, можно сказать, живет в шкафу. Он постоянно копается в небольшом гардеробе, заполненном вешалками с одеждой и бесчисленными коробками с обувью. Костюмер знает гардероб “подопечного” лучше, чем свой собственный. Разбуди его ночью - и он без запинки отчеканит, сколько пар туфель у его клиента и сколько пуговиц он пришил за последние два месяца. Пожалуй, человек этой профессии в наибольшей степени зависит от статуса звезды, которую одевает: чем выше статус, тем больше шкаф, а следовательно, и жизненное пространство костюмера. И наоборот. Правда, как показывает практика, по-настоящему популярные звезды - Владимир Познер, Татьяна Миткова, Леонид Парфенов - одежду выбирают сами. Так что их костюмеры вообще бродят неприкаянные и сдувают пылинки в шкафу с идеально отглаженных пиджаков…

ОПЕРАТОРЫ - люди философской профессии. Поодиночке не ходят. Перед началом съемки грустно садятся на лавочку и долго обсуждают, не выпить ли. Выпить, как правило, не успевают. Операторов шпыняют больше всего. Соловьев, к примеру, иначе как со снисходительным “дети мои” к труженикам камеры не обращается. При каждой остановке съемки орут именно на операторов. Словом, работа у них незавидная. Мало того, что всю дорогу с пудовой камерой в обнимку, так еще и тягают друг друга по шпалам. То есть тот оператор, что сидит на тележке, снимает, другой его толкает, третий поправляет шнур от камеры. И так часа два без перерыва. Еще один бедолага сидит в наушниках и произносит загадочные фразы типа “первый проезд, медленно перестраиваемся”, чем-то неуловимо напоминая гибэдэдэшника.

РЕДАКТОР ТО НАБОРУ ГОСТЕЙ - еще более несчастный человек, чем ассистенты по зрительному залу. Если ассистенты сортируют сотни никому не известных людей, желающих “попасть на тиви”, то редактор отчаянно отлавливает персоналии - приглашенных звезд. Узнав тему программы, начинает обзванивать знаменитостей, предлагая выступить в студии. Бывает, что гости в последний момент отказываются от участия, и тогда звонки с предложением сняться в шоу раздаются в квартирах других звезд… часов в пять утра…

Впрочем, редактор Надя считает, что работа у нее интересная: однажды Николай Басков не приехал, потому что ему юристы отсоветовали, а Любовь Казарновская срочно улетела на гастроли. Пришлось посреди ночи отлавливать “на замену” Алексея Кортнева. В общем, работа веселая. Платят только мало.

РЕЖИССЕР ШОУ - человек, не обремененный проблемами подготовки к программе. За час до начала съемок он появляется в дверях студии, выспавшийся и довольный жизнью, с криком: “Оля, почему ты не предупредила меня еще вечером, что съемка перенесена на пять?!” - “Я же ночью тебе позвонила!” - “Да я ночью мог быть пьяным и наутро забыть!”. Но быстро сменяет гнев на милость, увлекшись компьютерной “стрелялкой”. Пока режиссер режется “в драконов”, администратор из-за плеча деловито комментирует его игру, а шеф-редактор работает над сценарием шоу. Выглядит все это примерно так.

Режиссер: Пятеро против меня вышли!

Корреспондент: Я нашел по Градскому.

Администратор: Ну, щас они тебя замочат!

Шеф-редактор: Покажи, что нашел.

Ведущий: Я не понял, мне текст принесут?!

ШЕФ-РЕДАКТОР - человек, который хронически не высыпается. Приглашение гостей, реакция зала, звук, картинка, монтаж, тексты - все это отслеживает шеф-редактор. И именно этот святой, по понятиям телевизионщиков, человек, получает за всех нагоняи от начальства.

Скажем, над программой “К барьеру!” Владимира Соловьева работает миловидная женщина Гаянэ - редактор, сопровождающий Соловьева на протяжении всей его телевизионной карьеры. Крайне энергичная, но при этом немного не от мира сего, Гаянэ постоянно чем-то занята - читает тексты, вызванивает гостей по телефону, монтирует. Из всех углов студии именно ей адресованы восклицания: “Гай, я не виновата!”, “Гай, где Кобзон?”, “Гай, ты слышала эту новость?!”.

Мы не видим этих людей на экранах, но именно они большей частью и творят для нас искусство телевидения.

23 мая завершился 57-ой Международный Каннский кинофестиваль. Все десять дней, пока шел фестиваль, к Канну было приковано не только внимание мировых средств массовой информации, но и рядовых кинозрителей.

Для кинематографистов награда Каннского фестиваля является, пожалуй, одной из самых престижных в мире кино. Она не только открывает дорогу в широкий мировой прокат, но и гарантирует, что в будущем продюсеры будут весьма охотно вкладывать деньги в новые, даже самые рискованные и спорные проекты, задуманные лауреатом. Для зрителей награда, присужденная фильму в Каннах – это гарантия качества, своеобразный сертификат того, что, пойдя в кинотеатр на этот фильм, не станешь впоследствии жалеть о потерянном времени.

В этом году жюри Каннского фестиваля возглавил Квентин Тарантино, один из известнейших в мире кинорежиссеров. В 1994 году его фильм «Криминальное чтиво» получил главный приз фестиваля – Золотую пальмовую ветвь – и при этом (интересная деталь) перехватил сию заветную веточку у фильма Никиты Михалкова «Утомленные солнцем». После чего Михалков невзлюбил Тарантино на всю оставшуюся жизнь, а «инфант терибль» Голливуда Тарантино этого даже не заметил.

Тарантино, известный своими свободными нравами и страстной любовью к традициям постмодернизма, судил мировой кинематограф, невзирая ни на какие авторитеты, однако, по свидетельству присутствовавших на фестивале кинокритиков, в подавляющем большинстве решения жюри принимались единогласно.

57-ой Каннский кинофестиваль получился весьма насыщенным и событийным. Начнем с того, что он едва не был сорван из-за забастовки протеста гильдии французских актеров. В прошлом году эти яростные забастовщики сорвали театральный фестиваль в Авиньоне, но с Канном их номер не прошел.

Открылся Каннский фестиваль показом внеконкурсного фильма испанского режиссера Альмодовара «Плохое воспитание». Мнения критики разделились, но судя по всему, мода на стиль Альмодовара в Европе проходит. Зритель, похоже, подустал от ярких красок, странных диалогов, лиц нетрадиционной сексуальной ориентации, трансвеститов и педофилов.

В конкурсном показе награды на фестивале распределились следующим образом.

Золотую пальмовую ветвь, главную награду фестиваля, присудили американскому документалисту Майклу Муру за фильм “Fahrenheit 9/11” (здесь и далее мы будем давать названия кинолент исключительно на английском языке, поскольку, во-первых, неизвестно, как их переведут прокатные фирмы на русский, а во-вторых, нашим читателям, желающим эти фильмы посмотреть, все равно придется искать их в американском прокате по английским названиям).

После просмотра нашумевшей картине Мура хлопали, по одним источникам, 15, а по другим, 25 минут, фильм имел бешеный успех, а председатель жюри Тарантино подчеркнул в своей речи, что при присуждении награды жюри не руководствовалось никакими политическими соображениями. Впервые в истории фестиваля жюри вдавалось в объяснения о мотивах присуждения награды. Это явно связано с тем, что новый фильм Мура, равно как и его предыдущие фильмы и книги, вызывает жесточайшие политические дискуссии. Это вторая каннская награда Мура – его фильм «Боулинг для Колумбины» получил приз в Каннах в 2002 году.

Гран-при, вторая по престижности награда фестиваля, досталась южнокорейскому фильму «Old Boy» (режиссер Chan-wook Park). Парк любит брать самых обыкновенных людей с их каждодневными проблемами и помещать в эпицентр необычных, экстраординарных ситуаций. Вот и в последнем своем фильме «Old boy» режиссер запирает героя в комнате, где нет ничего, кроме телевизора. Героя держат в этой клетке 15 лет, кормят осточертевшими пельменями, а он даже не знает, кто, а главное, за что его туда заточил. Естественно, когда герой выходит на свободу, его первым и самым главным желанием оказывается найти и убить человека, который так с ним поступил. Фильм психологически тонкий, с интересными закадровыми монологами, с необычной, характерной для кинематографа Юго-Восточной Азии насыщенной эстетикой кадра. Самым же большим удовольствием для искушенного зрителя оказывается актерское мастерство исполнителя центральной роли Min-sic Choi.

Следует отметить, что приоритет своих симпатий Каннский фестиваль по сложившейся в последние несколько лет моде отдает азиатскому кинематографу. В этом нет ничего удивительного, поскольку азиатское кино переживает бурный, небывалый подъем, и почти каждый международный кинофестиваль открывает очередного гения для элиты, возникает мода, своеобразная эстетика, подражание… И так до следующей большой кинотусовки. Правда, на голливудский «мейнстрим» это никак не влияет. Мультик «Шрек 2» и пеплум «Троя» по-прежнему являются и будут являться надеждой и опорой фабрики грез, принося ей миллионные прибыли - правда, не принося при этом престижных международных наград; но солидная снятая касса, по-видимому, является вполне весомым аргументом и стабильным утешением.

Приз за лучшую женскую роль в Каннах получила прекрасная, как фарфоровая статуэтка, Maggie Cheung за роль в фильме “Clean”. Жуткий канадский городок со сталелитейными заводами, дешевый, обшарпанный отель и усталая, забытая рок-звезда далеких восьмидесятых. В прошлом – все, в настоящем – полная безнадега и передозировки наркотиков. А где-то у бабушки с дедушкой растет давно заброшенный сын… У героини вдруг просыпаются материнские чувства, и она вступает в отчаянную борьбу за себя и за ребенка.

Большинство кинокритиков отмечали, что сцены с музыкой и наркотиками удались актрисе куда больше, чем попытки сыграть материнские чувства, но на решение жюри их ехидные замечания не повлияли.

Приз за лучшую мужскую роль достался четырнадцатилетнему японскому мальчику Yuugira Yagira за роль в картине “Nobody Knows”. Юный актер явно растрогал зрительские сердца своей наивно-серьезной манерой исполнения роли старшего брата, заботящегося о своих младшеньких, брошенных родной матерью. По ходу фильма он совершает настоящие подвиги, чтобы заработать деньги на рождественские подарки малышам и сохранить у них хотя бы иллюзию семьи. Мальчик не смог получить свою награду лично, поскольку был вынужден вернуться в Токио, чтобы сдавать школьные экзамены. Приз получал режиссер фильма Hirokazu Kore-eda.

Приз за лучшую режиссуру жюри Каннского фестиваля присудило французскому кинорежиссеру алжирского происхождения Tony Gatlif за фильм “Exils”. Его картина – традиционное «роуд-муви» - описывает путешествие «к корням», в Алжир, через Францию и Испанию. Ритмы техно и фламенко, захватывающие дух пейзажи, двое молодых людей с их страстью к обретению свободы и мучительными поисками себя… «Я не претендовал на то, чтобы сделать картину об Алжире, - заявил режиссер, - я не знаю эту страну. Это фильм о детях исхода, ищущих свои корни. Это фильм о молодежи 16 арандисмана, слушающей арабскую музыку, но уже не говорящей на родном языке. Это фильм о Юге, о его особом мироощущении и настроении, о смешении культур и о трудном пути юности…».

Приз «Золотая камера» был вручен израильскому кинооператору и режиссеру Keren Yedaya за его работу над фильмом “Or”. Это первая награда в истории Каннского фестиваля, отошедшая Израилю, что, по признанию многих кинокритиков, свидетельствует о том, что интерес к израильскому кино растет, и что эта маленькая страна, производящая всего пять-шесть картин в год, уверенно выходит на международный кинорынок. Правда, справедливости ради стоит заметить, что, несмотря на всю изощренную прелесть съемок, эта картина вряд ли придется по душе израильтянам и сочувствующим им евреям всего мира. На вручении премии Keren Yedaya заявил, что посвящает свой фильм «…всем тем, кто живет в рабстве», затем говорил об ответственности израильтян за рабство трехмиллионного палестинского народа, признавался в любви к Израилю и призывал мировую общественность спасти палестинцев.

Завершился Каннский фестиваль традиционно повторным показом фильма, получившего Золотую Пальмовую ветвь: “Fahrenheit 9/11”.

Распределение призов вызвало немало толков в международной прессе, фестиваль обвиняли в пристрастности, излишней левизне, в нелюбви к американскому кино и во многом другом. Но Канн никогда и не позиционировал себя как политкорректный кинофестиваль, раздающий всем сестрам по серьгам. Канн был пристрастен всегда, а нравится это нам или нет – это уже наше дело. Смотреть или не смотреть – каждый решает для себя сам.