1 апреля 2009 года исполнилось 200 лет со дня рождения Николая Васильевича Гоголя. Объединённая русско-американская ассоциация (URAA ) провела фестиваль, посвящённый этому событию.

В рамках фестиваля прошёл конкурс сочинений (победитель Тимофей Мессен, сочинение о Маяковском) и конкурс рисунков и поделок (победитель Люся Макогон, поделка «33 богатыря»). Взрослые участники фестиваля прислали свои произведения: Екатерина Турикова («Сентиментальное путешествие Чацкого»), Михаил Пеккер («Сказки волшебной подушки»), Владимир Гуревич (юмористическое стихотворение о приключениях голубцов), Елена Богдан (стихотворения для детей), Вадим Фаткуллин («Сказка про Гошу и сердечко»).

Танцевальная студия Оксаны Чернюк выступила на Всемирном детском фестивале и в нескольких американских школах с программой русских и украинских танцев. 11 апреля в Хьюстоне на Маёвке прошла игра «Что? Где? Когда?» по творчеству Гоголя, в которой победила команда «Лирики» с капитаном Славой Надворецким.

В Memorial Drive Elementary School прошёл фестиваль России, вся школа на неделю была преобразована в «русскую». Учащиеся украсили двор российскими флагами, носили значки с русскими именами, все стены были заняты стендами с информацией о России. Учащиеся школы TJ RODGERS сделали выставку о России на интернациональном фестивале. Русский День прошёл и в Furr High School.

День рождения Гоголя Русский театр Хьюстона отметил на репетиции спектакля «Женитьба», и даже знаменитое лакомство «гоголь-моголь» пришлось кстати и укрепило голоса наших артистов. А премьера спектакля состоялась 16 мая 2009 года, и постановка имела такой успех, что по требованию зрителей мы повторяем выступление 31 мая.

Церемония награждения участников Фестиваля «Великое русское слово» прошла в день святых Кирилла и Mефодия - День Славянской письменности и литературы 24 мая 2009 года в банкетном зале DEMERs. Прекрасно украшенный зал, портрет Гоголя, выставка работ маленьких художников школы «Теремок», клуба «Русские техасцы» и других участников, экспозиция современных поэтов, изготовленная с помощью Марии Коршуновой, учителя школы при церкви Св.Владимира в Хьюстоне, надувные шары, слайд-шоу и живая музыка - всё создавало праздничную атмосферу и радовало глаз.
А когда на площадку для выступлений вышел «настоящий Гоголь» (Василий Любченко) с цитатником в руках, выскочили 5-6 летние «Матрёшки» из танцевальной студии «Sunrise», выплыли русские красавицы «Подмосковных вечеров», лихо заплясала «Кадриль» и захватило дух от украинского танца - сразу ожили слова Гоголя: «Это народная история, живая, яркая, исполненная красок, истины, обнажающая всю жизнь народа».

Зрители хором подпевали Зое Гриффин под аккомпанeмент Евгения Брука, шептали знакомые слова «Лукоморья» вслед за Энди Франко-Теньтюк, выше поднимали голову при чтении «Бородино» (Побединские Василий и Маша и Карпушин Михаил), замирали от «быстрой езды» и желания «закружиться, загуляться, сказать иногда: «черт побери все!» вместе с Тимошей Мессен и кивали в такт с Андреем Осиповым, читающим «Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ». А когда шестилетняя Люся Макогон прочла целиком отрывок «Есть женщины в русских селеньях» из поэмы Некрасова, все мамы в зале прослезились и невольно выпрямили спины…

Вспомнили, что в этом году исполнилось 230 лет «дедушке Крылову», и послушали басни «Стрекоза и Муравей» в исполнении Ребекки Морковской. Хохотали над узнаваемой аллегорией про воз, который «и ныне там» из басни «Лебедь, Рак и Щука» вместе с любимцем детей и взрослых Сашей Осиповым.

Сюрпризом для всех стало яркое и остроумное выступление американских школьников из Furr High School с постановкой «Дама сдавала в багаж» на русском языке и песней «Весеннее танго». «Приходит время, люди головы теряют, и это время называется весна», - пел весь зал вместе. Хору школы «Теремок» «Вместе весело шагать» подпевали даже американцы, не знающие русского языка, во всяком случае, маршировали на своих местах дружно и весело.

Музыкальный коллектив из Остина «Flying Balalaika Brothers» поразил всех присутствующих мастерством исполнения русской и украинской фольклорной музыки. После окончания церемониии был устроен настоящий джазовый концерт-импровизация с участием хьюстонских музыкантов, которые внесли свою «уникальную ноту» в исполнение.

Пятерым талантливым хьюстончанам по ходатайству URAA были вручены Дипломы Международного совета российских соотечественников, подписанных ректором Парижской консерватории, Председателем Президиума МСРС, графом П.П.Шереметевым, «за сохранение и развитие русской музыкальной культуры зарубежья» - это Зоя Гриффин, Оксана Чернюк, Евгений Брук, Вячеслав Надворецкий и Вадим Ангеров.

В заключение хочется поблагодарить Генеральное Консульство России в Хьюстоне за помощь в организации и финансировании прошедшего Фестиваля. Спасибо вам от лица Объединённой российско-американской ассоциации и всех участников Фестиваля «Великое русское слово». УРАА!

Известный телеведущий Леонид Парфенов пишет книги, снимает фильмы и думает о том, как обустроить Россию.

Вряд ли найдется русскоязычный человек, которому надо объяснять, кто такой Леонид Парфенов. Сын заслуженного металлурга из славного города Череповца стал одним из самых узнаваемых журналистов российского телевидения. И даже после того как он ушел с НТВ и три года тихо и скромно возглавлял журнал «Русский Newsweek», телезрители его продолжали помнить как автора и ведущего познавательной, развлекательной и просто интересной передачи «Намедни». Многолетний труд на этой ниве не пропал даром: в конце прошлого года Парфенов представил публике первый том эпохальной книги «Намедни», а совсем недавно - второй. Сейчас работает над третьим, в планах - четвертый, а в перспективе зреет уже и пятый. Каждый том посвящен десятилетию нашей новейшей истории. С книги «Намедни» и начался наш разговор с известным тележурналистом, а теперь еще и писателем (правда, как выяснилось, сам он таковым себя не считает).

- Леонид Геннадьевич, откройте секрет: что Вас подвигло выпустить печатную версию вашей популярной телепередачи?
- Когда делалась передача «Намедни», мне казалось, что вот мы рассказали про самые интересные факты того времени и забыли про них, все это ушло в прошлое. Но я ошибался: наше прошлое постоянно напоминает о себе. Где-то в году 2003 стало ясно, что все возвращается. Странными всплесками то тут, то там. Например, снова у нас гимн на стихи Сергея Михалкова… Или заявление: «Мы достигли статуса энергетической сверхдержавы». Это же в чистом виде советское мировосприятие - та же самонадеянность, та же гордыня… И такое же отношение к миру - представление, что мы опять пуп земли, что мы схватили Господа Бога за бороду… Откуда все это? Да с советских времен! А что у нас до сих пор получается по-советски или почти по-советски? Лежать в больнице, получать образование, служить в армии, смотреть телевизор, болеть за сборные, петь гимн, угрожать загранице… По-другому не знают, не понимают, не умеют! В постсоветскую реальность и в 21-й век мы входим по-другому, чем Восточная Европа, чем те же страны Балтии… У нашей страны есть какой-то образ, от которого отказаться нельзя. И мы неизбежно с какими-то синяками и травмами переходим в новое время…

- Как Вы считаете, долго ли будет Россию преследовать призрак Советского Союза?
- Это зависит от молодого поколения. Нет никакой России «вообще», которую кто-то там «вообще» преследует. Набирается критическая масса людей, которые живут по-другому. И получается, что они этим изменили жизнь России. Вот и все! Понятно, что у нас в стране низкая рождаемость и маленький процент молодых людей, поэтому так медленно идет смена общественного тренда. А возьмите, например, 60-е годы, которые всеми воспринимаются как страшно молодые. Они же были результатом бэби-бума. Тогда пришло молодое поколение, которое абсолютно новым электричеством наполнило весь воздух. И 18-летний Никита Михалков, 1945 года рождения, в фильме «Я шагаю по Москве» поет эпиграф той эпохи: «Бывает все на свете хорошо». У них такое мироощущение было: «Мы - новое активное поколение, которое изменит страну». И все зашуршали плащами болоньевыми, затанцевали твист, и прочее-прочее…

- Существуют ли для Вас лично какие-то три самых ярких события советских лет?
- Это будет нечестно, если я что-то выделю отдельно. Все живет в совокупности. И десять лет застоя можно назвать как «яркое событие» - и это будет правда! Но не вся… С одной стороны, застой можно описать такими приметами времени, как тотальный дефицит, бесконечные очереди. И конечно, геронтократия: Суслов становится вторым человеком в стране в 70 лет, Черненко - как это было принято говорить - «не приходя в сознание»… Можно все свести к этой жути. Но была масса других вещей, которые по отдельности кажутся небольшими штришками. Например, пианино для народа - только фабрика «Красный октябрь» фигачит по 10 тысяч штук и их не хватает! В какое другое время такое количество людей отдают детей в музыкальную школу за 23 рубля - это, наверное, о чем-то говорит?! Или еще: тогда без конца снимали «старую добрую Англию»: «Шерлок Холмс и доктор Ватсон», «Здравствуйте, я ваша тетя!», «Соломенная шляпка», «Небесные ласточки»… Ушли герои в спецовках - пришел один общесоюзный Андрей Миронов, который запел, запританцовывал - в жабо, в карете… И все было в этом плане хорошо!

- Сейчас в России создана специальная комиссия, которая занимается тем, что не дает фальсифицировать историю…
- Мне нравится название этой комиссии. Она полностью называется «Комиссия по недопущению фальсификации истории в ущерб интересам Российской Федерации». Это означает, что фальсифицировать историю в пользу интересов можно, а, судя по составу этой комиссии, - нужно! Я представляю, чем они заниматься будут. Например, рассказывать, как правильно напали на Финляндию в 1939 году… Они же не будут рассказывать про коллективизацию. А большего ущерба, чем она принесла - я даже не знаю, что могло принести нашей стране. Если у них есть люди, способные доказать, что коллективизация была на благо России, то это сильно раздвинет мои представления о беспутстве!.. Человека, который живет в последние годы в России, удивить чем-то трудно - но если еще и это!..

- Насколько я знаю, у Вас запланировано четыре тома «Намедни» - с 1961 до 2000 года. Может, будет пятая - с 2001 по 2010 год?
- Я думаю, что да. В ноябре выйдет третья книга о 80-х годах. У меня договор на четыре тома, но нам ничего не помешает сделать еще один. Там может быть все: и война с Грузией, и Медведев с Обамой, и айфон, и победа Билана на международном конкурсе «Евровидение». Важно честно смотреть, что в этом нового, как это можно сформулировать в первых двух-трех фразах - в заголовке. Есть такое-то событие, оно то-то значит - а далее ты уже пишешь. Это только кажется, что какой-то год на события менее урожаен или более… Обычно случается около 25 феноменов в каждом году.

- Было ли сложно описывать крах системы социализма?
- Почему то, что произошло, Вы называете крахом? Это скорее перерождение. Система ведь умирала медленно, ничего не происходило внезапно. Тогда был один рывок - 21 августа, когда Дзержинского выдергивали, как морковку. Но в принципе она уходила постепенно. Уже в 60-е годы можно было принимать какое угодно количество постановлений о дисциплине, но все они не работали. Потому что никакой мотивации не было. Внеэкономическое принуждение к труду, которое было при социализме, работает только тогда, когда дальше - стенка. Как только стенку убирают - все меняется. Это не сразу происходит - сначала люди думают: а вдруг она там есть? Потом уже появляются дети свободы - непоротое поколение! И они уже переписывают на магнитофон «Пинк флойд» и в гробу видали Гостелерадио СССР, секретаря по идеологии и все, что им предлагают фирма «Мелодия» и отечественный эфир…

- У Вас нет желания что-то добавить, после того как книга уже готова?
- Бывают такие вещи. Я был согласен с одним из рецензентов, указавшим, что в первом томе нет «Незнайки», а переверстать уже не мог. Вот 60-е и остались без «Незнайки на Луне»…

- Какими еще проектами - кроме документального фильма «Хребет России» и книги «Намедни» - Вы планируете заниматься в ближайшем будущем?
- «Хребет России» состоит из четырех серий, а смонтирована только одна. И дай Бог сперва сделать все, что задумал! А Вы так говорите, как будто я уже прохлаждаюсь! Нужно еще завершить работу, как минимум, над двумя или тремя книгами «Намедни». «Хребет России» на Первом канале пойдет только осенью. Книгу я еще буду писать весь этот год и следующий. Вы не забывайте, что в этом году мы завершили работу над документальным фильмом о Гоголе. Найдите мне другого безработного, у которого такой же плотный график! А я ведь нигде официально не числюсь. В этом плане я свободен. У меня сейчас есть несколько предложений. Может быть, буду делать фильм про сегодняшнюю Кубу. А может - про Владимира Зворыкина, был такой отец телевидения. Но пока все это - только планы…

- Вы сегодня свободны в реализации своих планов?
- Я всегда был свободен. Как в 1989 году ушел из госсектора, так все время был свободен.

- Через два года Михаилу Горбачеву исполнится 80 лет. Не хотите ли Вы сделать фильм о нем?
- У меня был фильм о Горбачеве. Назывался он, по-моему: «Парфенов про Горбачева». Он даже есть где-то в интернете, его нетрудно найти и посмотреть. Мы делали его на 70-летие. Михаил Сергеевич был тогда председателем наблюдательного совета на НТВ, и это был ему подарок. Вообще, Горбачев - уникальный человек, человек эпохи! Тогда, в советское время, он сам себя стимулировал. Но когда он затевал перестройку, то думаю, не понимал, во что ввязывается. И, видимо, предполагал, что социализм можно реформировать. А оказалось: вытяни хоть один кирпичик - и все посыплется… Но это не умаляет его достоинств…

- Снова стать телеведущим не хотите?
- В формате нового телевидения я пока себя не вижу. Мне нравится то, чем я сейчас занимаюсь. Но при этом я не считаю себя писателем - я все так же занимаюсь журналистикой. Я никогда не буду писать романов. Моя книга - можно сказать, тележурналистика в твердом переплете.

- Хорошо, тогда скажите: какие еще телепроекты получат твердые переплеты?
- Конкретных планов нет, но я обдумываю некоторые варианты. Например, сможет ли получиться книжка «Птица Гоголь»? Ведь это же не открытие, что «Мертвые души» писались в Риме. Мы в фильме это только «окартинили». Вот - эта квартира, вот - это окно, если его открыть - ты видишь изображение мадонны на стене противоположного дома. Она много раз появляется в мемуарах Гоголя. Значит, вот здесь стояла конторка, здесь тогда был книжный шкаф, диван… Наш кинорассказ - раскрывающиеся объемные картинки. Помните, были такие детскиое книги с объемными картниками? Вот это было бы интересно сделать по-взрослому. Может быть, мы попытаемся это воплотить…

Начало в ##239, 240, 241

Могилевская работала не только с русскими певцами, хотя считала своей основной задачей в Америке - пропаганду русской музыки, исполняя чаще всего малоизвестные на Западе произведения. Об американских певцах Лия всегда говорит с большим уважением: «Поют правильно все. Феноменальный профессионализм. Прийти на урок или репетицию с невыученным материалом для американского певца немыслимо. Певец знает, что у него много сильных конкурентов и всегда в полной форме для исполнения любого произведения».

У Лии появились русские и американские ученики, с которыми она готовила новые спектакли и концерты, практически будучи занята полный рабочий день в течение нескольких лет. По-прежнему, по первому ее зову в Америку прилетали ведущие солисты Большого театра, чтобы участвовать в ее постановках и концертах. Они шли регулярно в больших залах Нью-Йорка и других городов. На многих я присутствовал и всегда видел полный зал восторженной публики, долго не отпускавшей исполнителей со сцены после каждого номера. Это были сцены и целые акты из «Отелло», «Травиаты», «Трубадура», «Евгения Онегина», концерты романсов русских композиторов. Могилевская снова работала в Бэрд колледже с Леоном Бодстэйном. Там были ею поставлены и исполнялись «Еврейский цикл» и «Нос» Шостаковича в концертном варианте, а также «Франческа Да-Римини» Рахманинова тоже в концертном исполнении, но все с оркестром.

Большим событием для музыкального Нью-Йорка была постановка Могилевской малоизвестной замечательной оперы Стравинского «Мавра». Стравинский пользуется в Америке гораздо большей популярностью, чем в России. Американские музыковеды и музыканты говорят о нем как о создателе нового стиля в музыке 20 века. Одноактная опера «Мавра» была написана композитором в Париже в 1922 году на либретто Бориса Кохно. Основа либретто - поэма Пушкина «Домик в Коломне». Опера была исполнена впервые в Париже в этом же году антрепризой С.Дягилева. Главные персонажи: Параша (сопрано), Мавра-Гусар (тенор), мать Параши (меццо-сопрано), соседка (меццо-сопрано). Опера исполнялась очень редко, хотя ее ставили в Ла Скала в 1955 году и в театре Станиславского и Немировича-Данченко - в 1973 году. Традиции в исполнении этого произведения в русском театре не было никакой. Все шло с нуля!

Поставленная Могилевской и режиссером Арнольдом Шевцовым «Мавра» была исполнена в Нью-Йорке 16 апреля 2000 года в Меркин Холл Линкольн-центра следующими певцами: Параша - Елена Островская, Мавра (Гусар) - Владимир Кудряшов, солист Большого театра, мать - Ольга Ломтева, соседка - Светлана Фурдуй. Декорации и костюмы Анны Габай. Я был на этом спектакле. Могилевская сделала переложение клавира оперы для двух роялей, дирижировала и играла вместе с Викторией Улановской. Исполнители пели и играли с большим мастерством и энтузиазмом. Яркие костюмы в старом русском стиле и несложные, но очень гармоничные, легкие декорации и оформление сцены в точности соответствовали музыке. Спектакль получился веселым и ярким. Короткая опера выглядела и звучала высокопрофессионально, а публика долго приветствовала исполнителей.

Спектакли и концерты, прошедшие в Америке при участии и под руководством Могилевской, упомянуты в этой статье далеко не все. Нельзя превращать статью о творчестве артистки в перечень ее работ. Следует теперь обратить внимание читателя на еще одну сторону таланта нашей героини, тем более что он открылся только в Америке совершенно неожиданно для нее самой. Уже упоминалось, что у Могилевской было много учеников. Это были певцы ленинградских и московских театров, концертмейстеры советских музыкальных театров, с которыми она проводила регулярные мастер-классы в своей студии в Большом, были и американские певцы и музыканты. Но все это были взрослые профессионалы. Их не надо было учить нотам и основам пения. Они пели с листа и были искушенными артистами, многие с очень громкими именами. Все они нуждались в помощи концертмейстера, для того чтобы совершенствовать свое мастерство при подготовке ролей и концертов. Этим Могилевская занималась еще в старших классах школы-десятилетки при Ленинградской консерватории и все последующие годы.

Но однажды ее попросили прослушать маленькую девочку для определения ее музыкальных способностей. Лия умела это хорошо. Привели девочку и что же? Наслышавшись о талантах Лии и услыхав ее в концертах с прославленными певцами, родители девочки решили, что лучшего преподавателя им не найти. «Да я в жизни своей не занималась с детьми и не знаю как это делать!» - сказала Лия. Когда же она услыхала, что шестилетняя девочка поет, и родители хотят, чтобы Лия учила ее петь, удивлению ее не было пределов. Объяснив родителям певуньи, что таких маленьких детей пению не учат, т.к. не сформировались их голосовые связки и легкие, Лия решила что разговор окончен. Не тут-то было. «Нельзя учить пению, учите музыке». Отказаться Лие не удалось, тем более что девочка, по выражению Могилевской, «буквально прилипла к ней и уходить решительно не хотела». Пришлось уступить, детей Лия очень любит. Но как учить? С чего начать?

Она начала с того, чего абсолютно не приемлют многие профессиональные преподаватели классического фортепиано. Могилевская начала учить детей, а собралось как-то незаметно еще несколько учениц, с того, что им было интересно. Ребенок поет какую-то песенку, а Лия учит его нажимать правильные клавиши, только потом добавляя в обучение нотный текст этой песенки. Нотная грамота осваивалась таким образом мгновенно, без скуки и напряжения. Дети с радостью ждали каждого урока. Давая для разучивания пьесу, она писала к ней стихотворный текст, и ребенок, легко заучивая слова, что свойственно всем детям, быстро заучивал и ноты с мелодией. Часто дети просили разучить с ними интересующую их мелодию, в том числе и услышанную по радио или в кино, и Лия всегда охотно отвечала на их просьбы. Через несколько недель таких занятий ее ученики имели уже свой любимый репертуар! Играли своим домашним и приятелям простенькие пьески-песенки, чрезвычайно гордясь своими успехами.

Я вспоминаю как учили играть на фортепиано меня, а вернее сказать отучили любить и уроки, и сам процесс игры. Бесконечные, скучные и бессмысленные, как мне казалось тогда, упражнения на развитие техники. Бесконечная, месяцами шлифовка одного и того же произведения. Занятия были очень однообразны. А маленький ребенок хочет играть во все на свете. И обучение музыке должно, как мне теперь кажется, идти по пути игры, что и делала Лия со своими учениками. Я же, обладая превосходным музыкальным слухом и любя музыку, шел на занятия, как на каторгу, и в 11-летнем возрасти наотрез отказался учиться дальше. Я ничего не мог сыграть своим приятелям, кроме скучных для них канонических учебных произведений!

Ученики Лии через год после начала занятий играли уже и серьезную, и легкую музыку, которая в мое время была для учеников-музыкантов табу. Играли они и ансамбли, приводя своих приятелей, учившихся на иных инструментах. Учились аккомпанировать певцам. Им было очень интересно, а это залог успеха. Регулярно в небольшой квартире Могилевской устраивались концерты ее учеников. Приходили родители, родственники и друзья маленьких исполнителей. Продумывался весь ритуал, вплоть до нарядов учеников и последующего угощения. Ведь их учительница была великим театральным музыкантом! На этих концертах она появлялась всегда в своем лучшем концертном платье. И концерты разыгрывались, как интереснейшее действо. Я слышал, как маленькая исполнительница говорила Лие: «У тебя не было времени обсудить со мною мое концертное платье…» Не все ее ученики станут профессионалами, но все будут играть для своего удовольствия, у всех воспитывается художественный вкус. Кроме чисто музыкальных занятий, Лия рассказывала детям о музыкальных инструментах, композиторах, исполнителях и театральных постановках. Дети слушали записи оркестров и солистов, смотрели видео оперных спектаклей. Это был музыкальный университет!

Я не случайно столь подробно остановился на этом незначительном этапе жизни такого крупного музыканта, как Могилевская, создавшая себе славное имя в серьезном искусстве. Ее занятия с детьми показывают нам, как она - крупный мастер подходит к любой проблеме в ее области. Для нее нет незначительных задач! Такая она и вне театральной жизни. Всегда необыкновенно четкая в действиях и формулировках. Очень немногословная и очень надежная. Постоянно кому-то помогающая, стремящаяся во всем к совершенству. Это ее качество для некоторых весьма неприятно. Она не допускает расхлябанности в работе, она педантично аккуратна, но для многих, кто любит и хорошо знает ее, Лия является эталоном порядочности в работе и в жизни. Самое удивительное, что она никогда не стремилась делать карьеру. Она просто работала с полной отдачей, и, поскольку обладала выдающимся талантом и работоспособностью, карьера сама находила ее. Даже в Большой театр ее позвали. Она никогда не старалась туда попасть.

И чтобы закончить рассказ о Могилевской, ведь ее активная деятельность музыканта мирового масштаба заканчивается, т.к. ей много лет, я расскажу о встрече ее с коллегами по Большому и другим московским театрам в 2007 году в Москве. Я видел видеозапись этой встречи! Прилетев в Москву, она сообщила всем друзьям и коллегам, что будет отмечать свой день рождения в одном из московских кафе. Собралось много людей, имена которых десятилетиями красовались крупными буквами на афишах многих стран, в том числе и США. Украшал же собрание своим присутствием профессор Борис Покровский - патриарх, почти всю жизнь работавший режиссером Большого театра. В то время ему было 95 лет, он двигался уже с трудом, но его мысль была ясна, отчетлива была его речь, в которой он, воздавши должное таланту именинницы, сказал в заключение: «Что тут долго говорить об этой удивительной женщине. Могилевская - и все!»

Что можно к этому добавить? Разве только то, что она, подобно множеству талантливых людей, вынуждена была покинуть родину, в которой столько лет беззаветно и плодотворно работала, поняв, что она более там не нужна. В списке этих блестящих талантов Лия Могилевская занимает почетное место.

Интервью с главным дирижёром Houston Symphony Хансом Графом в преддверии нового концертного сезона стало доброй традицией для «Нашего Техаса». Буквально за несколько дней до своего отпуска маэстро согласился встретиться с нашим корреспондентом в галерее Caviart.

Маэстро, вопрос, который я задам первым, волнует не только меня. Зрители, посещавшие концерты симфонического оркестра Хьюстона, заметили, что на протяжении прошлого сезона сменилось, если я не ошибаюсь, три или четыре концертмейстера оркестра. Какова же, на самом деле, ситуация с позицией первой скрипки Houston Symphony?

Позиция концертмейстера пока открыта. В этом году мы прослушали нескольких кандидатов. Надеюсь, этот вопрос решится вскорости, и в оркестре будет постоянный концертмейстер. Пока результат неизвестен

Какую программу прошлого сезона Вы считаете самой удачной?

Самое яркое впечатление от симфонии Шостаковича «Бабий Яр». Я бы хотел повторить её с другим оркестром и обязательно пригласить Евгения Евтушенко. Вероятность его согласия довольна велика, так как он много путешествует и молод душой. Я наслаждался, дирижируя «Концертом для оркестра» Бартока, а также с большим удовольствием вспоминаю концерт из произведений Баха и Вивальди, больше из-за того, что наши оркестранты показали себя как солисты и показали на высочайшем уровне. В число удач могу отнести Второй концерт Брамса с Ефимом Бронфманом. Бронфман очень искренний музыкант, он играет ярко и ясно. С ним всегда приятно сотрудничать.

Были ли в этом сезоне интересные записи?

Совсем недавно, 13 июля, мы записали симфоническую сюиту «Планеты» Густава Холста. И говоря уже о следующем сезоне, в январе у нас будет презентация DVD с записью этого произведения. После этого мы повезём «Планеты» в Карнеги-холл. Также в следующем сезоне будет запись «Песни о земле» Малера. Это очень солидный проект, финал нашего суперцикла вокальных сочинений Малера, который начался с Das Klagende Lied («Жалобной песни»), потом исполнялись «Песни странствующего подмастерья», 12 песен из «Волшебного рога мальчика», «Семь песен последних лет» ( на слова Ф. Рюккерта и из «Волшебного рога мальчика»), «Песнь об умерших детях». Так вот «Песнь о земле» будет достойным завершением этого цикла.

Теперь подошла очередь рассказа о предстоящем сезоне.

У нас будут и яркие музыкальные события, и интересные исполнители. В этом сезоне мы сыграем Первую симфонию Рахманинова - незаслуженно редко исполняемую. Первую симфонию Рахманинова я никогда не дирижировал, меня всегда радует возможность учить новые партитуры, и этим летом погружаюсь в эту музыку целиком.

Мы не изменяем традиции и достаточно много играем русскую музыку. Будет исполняться Чайковский - Пятая симфония, и «Ромео и Джульетта» и Прокофьев - Второй скрипичный концерт и «Концертная симфония» для виолончели с оркестром, и Пятая симфония Шостаковича, и ряд сочинений Стравинского - сюита из «Жар-птицы», Симфония для духовых и, конечно, «Весна священная», которая завершит сезон.

В сентябре у нас очень интересная программа. Я жду, не дождусь этого момента. Речь идёт об оркестровой сюите «Кавалер Розы» Рихарда Штрауса.

Насколько известно, оркестр будет аккомпанировать немому фильму.

Да, это знаменитый фильм 1926 года, полностью восстановленный, кроме последней сцены. Но оркестровая партитура (1 час 52 минуты) прозвучит полностью.
Фильм «Кавалер Розы» очень деликатный и очень смешной. Сам Штраус был от него в восторге. К тому же композитор знал, что будущее за кинематографом, и хотел, чтобы успех оперы «Кавалер Розы» продлился. Поэтому, чтобы привлечь к своей музыке нового зрителя - того, что ходит в кино, Штраус чрезвычайно быстро набросал партитуру музыки к фильму. Он сам дирижировал премьерой и, по-моему, получил гонорар больший, чем режиссёр. Партитура чрезвычайно хороша. Как я уже сказал, и оркестр, и я сам в предвкушении этого концерта.

Далее об исполнителях. На открытии сезона наш большой друг и превосходный пианист Эмануил Акс исполнит Четвёртый концерт Бетховена.

Леонидас Кавакос выступит в роли дирижёра с Пятой симфонией Мендельсона. Мы его знаем как выдающегося скрипача, но он очень хороший дирижёр, музыкальный директор камерного оркестра «Камерата» в Зальцбурге. Когда он дирижировал в Сент-Луисе, ему апплодировали стоя и оркестр, и зрители.

Пианист Кирилл Герштейн возвращается в Хьюстон с блестящей программой - Концерт Равеля Соль мажор и «Рапсодия в блюзовых тонах».

Байба Скриде - эстонская скрипачка будет играть с нашим оркестром Второй концерт Прокофьева. Она очень сильная скрипачка - из того поколения красивых девушек, которые прекрасно играют на скрипке, такие как Лейла Жозефовиц, Хилари Ханн, Лиза Батиашвили.

Раду Лупу, гениальный румынский пианист, ставший уже легендой, играет с нашим оркестром в феврале Двадцатый концерт Моцарта. Лупу, на самом деле, великий музыкант. Он в своё время учился в Московской консерватории у Нейгауза, превосходно говорит по-русски. Лупу пробудет в Америке всего две недели - одну из них он отдаёт нам. По этому поводу я отказался от концерта в Германии: возможность сыграть с музыкантом такого ранга выпадает нечасто и её надо не пропустить.
Забегая вперёд, я хочу рассказать об ещё одном интересном проекте. В 2011-м году, в год столетней годовщины со дня смерти Густава Малера, мы будем играть реконструкцию его Десятой симфонии, которую сделал английский музыковед Дерик Кук. У меня к Десятой особый подход: я хочу представить слушателям это прекрасное произведение пусть даже в незавершённом виде, хочу дать им понять, что осталось от Малера и что Кук написал по оставшимся наброскам. Куку надо отдать должное: «религиозно» сохранив малеровские эскизы, он деликатно восстановил весь остальной материал. Я несколько раз дирижировал это сочинение, и каждый раз меня бесконечно трогает глубокая красивая музыка Малера.

Вернёмся к этому сезону: в апреле Вы будете дирижировать Далласским симфоническим оркестром. Чем для Вас является этот концерт?

Далласский оркестр я знаю уже семнадцать лет, так как довольно часто дирижировал с ним. Меня связывает дружба с концертмейстером оркестра Эмануилом Бороком. Так что, скорее для меня это возвращение к друзьям. Программа там будет интересная: «Смерть и просветление» Штрауса и фортепианный концерт Шумана с канадским пианистом Луи Лорти.

Как оркестр существует в Ваше отсутствие? Какие программы отводятся второму дирижёру?

Кроме Леонидаса Кавакоса, которого я уже упомянул, с нашим оркестром в этом сезоне выступят знаменитые дирижёры: Марин Алсоп, Жан-Паскаль Тортелье и Клаус Питер Флор - старый друг нашего оркестра.

Что же касается моего ассистента, Бретта Митчелла, то он был направлен к нам в оркестр в 2007 году Американской лигой дирижёров. Он дирижирует программы для юношества, иногда программы популярной музыки. Если дирижёр-гастролёр заболеет, то Бретт должен быть «на подхвате». Кроме того, каждый год я даю ему возможность продирижировать одно произведение из моего концерта. В следующем сезоне это будет «Утёс» Рахманинова (я бы и сам с удовольствием продирижировал это сочинение, но хочется дать ему что-нибудь, как говорят, «вкусное»).

В Хьюстоне на концертах всегда хлопают после первой части. Вы учились в России, кому, как не Вам, знать, как относятся к этому люди там. Вы принимаете этот факт за норму?

Я учился ещё и в Австрии, Вы знаете, как там люди к этому относятся? Ещё более строго. Но это Америка. Я двадцать лет работаю на этом континенте и считаю, что лучше, когда люди реагируют живо и непосредственно, чем когда спят в первом отделении, а потом уходят.

У меня выбора нет, я не могу перевоспитать слушателей и не хочу их учить с чувством превосходства. Да это совсем и не нужно. Во-первых, этикет поведения не влияет на саму музыку; во-вторых, вспомните Моцарта, который писал отцу буквально о том, что во время премьеры одного из произведений успех был таков, что апплодисменты раздавались после каждой части, и некоторые из частей даже пришлось повторить. Так что только мы считаем, что люди должны вести себя на концерте, как в церкви - не двигаться, не разговаривать…

То есть Вы хотите сказать, что концертный зал перестал быть храмом? Чем тогда он является?

Неким учреждением, где люди могут услышать и пережить что-то интересное. Мы, музыканты - не жрецы и не священники. Иногда мы можем создать обстановку, «как в церкви», когда зрители полностью погружаются в музыку и не позволяют себе апплодировать до конца произведения. Такое бывает, но редко. Я думаю, что новых зрителей, которые нам нужны, как голодному хлеб, не надо пугать нравоучениями - они скоро сами разберутся, придя на концерты не раз и не два. Мне симпатичны люди, которые приходят в концертный зал потому, что искренне любят музыку, а не потому, что мнят себя её знатоками.

Возможно, не все жители городка Колледж-Стейшн знают имя художника Дмитрия Кустова, но они хорошо знакомы с его работами. Созданная им стальная скульптура «Генезис» располагается на территории аэропорта Eastwood, а красочное панно «Парадиз» украшает холл здания Совета по искусству Brazos Valley.

С 8 лет Дмитрий Кустов знал, что будет заниматься творчеством, искусством. Следуя своему призванию, он поступил в Ивановское художественное училище, которое окончил в 1987. Его педагог привил Дмитрию широкий, незашоренный взгляд на живопись, поэтому художник испытал влияние не одного, а многих великих мастеров прошлого; среди них такие непохожие, как Пикассо и Рембрандт. Уже в 1988 году прошла первая выставка Дмитрия Кустова, его работы демонстрировались в залах Центрального Дома художника в Москве. С тех пор он много и успешно выставляется в России, Германии, Франции, Австрии, Сингапуре, США.

Дмитрий убежден, что для художника чрезвычайно важны эволюция, постоянное развитие и движение вперед. Это очень характерно для его творчества. Наверное, ключевое слово для него - «новое». Дмитрий Кустов говорит, что создание абстрактных композиций со светящимися красками и необычными формами приносит ему счастье, ощущение внутренней силы и свободы. Художник надеется, что такие же чувства его искусство пробудит и в зрителях.

Помимо живописных полотен, художник создает панно и скульптуры. Не прерывая собственного творчества, Дмитрий также преподает живопись в художественном центре Romei в Колледж-Стейшн.

Для выставки в галерее «Caviart» Русского культурного центра в Хьюстоне Дмитрий Кустов выбрал сочные, яркие, очень притягательные для глаза живописные работы. И названия у них такие необычные, «вкусные»: «Зеленый чай», «Расплавленный шоколад», «Карамель», «Кофе со сливками». А вся выставка называется «Мегаполис». В беседе с нашим корреспондентом художник рассказал, что названия работ во многом условны, построены на его авторских ассоциациях. Но Дмитрий любит, когда у зрителей возникают и собственные ассоциации, идеи. Для него недостаточно, чтобы публика просто наслаждалась цветом, которого так много в его работах. На вопрос об общей концепции выставки автор ответил так: «Мегаполис - это большой город, постоянно движущийся в стремительном ритме. И в моих работах я стараюсь отразить это движение, эту стремительность». И в то же время Дмитрий отметил, что среди суеты и скоростей современной жизни всегда присутствуют такие приятные вещи, как чашка зеленого чая или горячего шоколада - это тоже неотъемлемая часть бытия.

Художник рассказал, что работал во многих направлениях живописи - реалистическом, модерне, кубизме, импрессионизме, писал портреты и пейзажи. И в конце концов пришел к абстракционизму. Такая манера ему ближе, поскольку абстрактные композиции - это то, чего еще нет в реальности, то, что надо придумать, создать. Академическое художественное образование -безусловно, база, основа. Но Дмитрий считает, что в реалистической живописи силен элемент подражания. «Многие полагают, - говорит художник, - что реализм сложнее в техническом отношении, а создать абстрактное полотно - ничего не стоит». Он считает, что, наоборот, абстракционизм - более сложная форма, требующая неординарного подхода, постоянного поиска свежего дизайна, свежих идей. С точки зрения Дмитрия Кустова, художник должен жить в своем времени, но одновременно - и пытаться обогнать его. Это касается не только идей, но и техники. В беседе Дмитрий поделился своими поисками новых технических решений, сообщив, что использует, помимо кисти, также обувную щетку и шприц. Для получения интересного эффекта он соединяет масло с водой. Вообще, как говорит художник, холст часто подсказывает технику. Большое значение имеет интуиция. Дмитрий предложил такую формулировку: «Реализм - это знание плюс интуиция, а абстракционизм - интуиция плюс знание». И последнее ему как творческому человеку ближе.

Часто художники, придерживающиеся какого-то одного направления в творчестве, полностью отрицают все остальные. Это не относится к Кустову. Как зритель, он с удовольствием воспринимает работы и реалистического, и любых других направлений.

Выставка « Мегаполис» представит зрителям работы, написанные Дмитрием Кустовым в 2007-2009 годах. Одно из последних по времени - красочное полотно «Капля воды». Процесс создания полотен довольно продолжительный, это объясняется манерой работы художника.

Дмитрий обычно работает над несколькими произведениями сразу, часто откладывает уже начатое, чтобы потом вернуться и посмотреть свежим взглядом.

Мы приглашаем вас насладиться яркими, необычными работами. Они зовут забыть на время повседневные заботы и погрузиться в мир красоты. Галерея «Caviart» ждет вас!

Открытие выставки состоится 14 августа в 7:30 вечера.

210-летний юбилей Пушкина, открывшего миру Гоголя, прошел на редкость скромно. И 200-летний юбилей самого Николая Васильевича пролетел тихо и незаметно. А ведь вся русская литература согрета солнцем Александра Сергеевича и вышла из гоголевской «Шинели». И хотя утверждение Достоевского о гоголевской шинели кажется спорным, тот факт, что завершил ее Венедикт Ерофеев, оспорить трудно. Применим его метод индивидуальных графиков к ней самой. Окажется, что «Слово о полку Игоревом» и «Москва-Петушки» - это ее альфа и омега, начало и конец, масштаб, эталон, метр. И что вначале было «Слово»…

Но пик гениальной поэмы поражает странным одиночеством. После него - шесть веков фоновых колебаний около нуля! Лишь Пушкин дал словесности язык и разбудил Гоголя. Затем подъем (Толстой, Тургенев, Достоевский, Лесков, Щедрин), переходящий в плато серебряного века, и венчает все пик Булгакова. После которого падение в бездну, ибо советская «литература» есть величина мнимая или даже отрицательная. Завершает график пик Ерофеева. Его поэма стала прощальным всплеском камня, далеко брошенного рукой неведомого автора «Слова». Круги еще расходятся по воде, но пришло время собирать камни…

А Гоголь, спросите вы? Увы, пик Гоголя не достиг ожидаемой высоты, оборвал свой рост и перешел в плато морализаторства, ставшее, впрочем, фундаментом золотого века больших писателей - и имперской идеологии. Разумеется, не он заразил россиян их болезненным чувством величия: великий народ, великая страна, великая литература. Но именно он первым и громко заговорил об особом величии русского народа, о превосходстве над всеми иными, что возлагает на него прямую обязанность править миром. Через сто лет подобную идею доведет до логического конца Гитлер и всем крепко перепадет, но тот был плохим писателем и его юбилей мало кто отмечает…

Кстати, как объективно оценить величие державы? Раньше индикатором величия страны была большая армия и литература. Или большой флот и литература. Или все три компонента вместе. Можно считать это сочетание аксиомой теории строительства империй. Флоты и армии создавали державы, а литература оправдывала экспансию, подводя идеологическую базу. Она - одна из опор империи, вид оружия. Это оружие интеллектуального обаяния. На голой силе долго не продержишься, штыки - опасный фундамент, хотя и вносят в жизнь определенную остроту.

Насколько прекрасен и живописен Пушкин в своих стихах, свободен в мыслях и способах их выражения, сух и современен в прозе - настолько же он отстал от времени. Он велик, он гениален, он солнце русской словесности, но он опоздал в главном - в трансляции западной культуры. Пушкин появился, когда империя уже закостеневала в броне идеологии и теряла восприимчивость. Его предшественники с задачей вообще не справились, Александр Сергеевич затмил их и задвинул далеко на обочину даже не литературы, а ее истории, превратив Тредиаковских и Сумароковых, Ломоносовых и Державиных в ископаемых мамонтов. Те - как живые в мерзлоте языка! У них в пасти зеленеют свежие, непрожеванные глаголы, но читать их после Пушкина трудно. Это уже литературная палеонтология.

Русская литература долго оставалась провинциальной, не имела тем, грунта, не имела главного - развитого языка. «Гром победы раздавайся, веселися, храбрый росс!» - это еще не совсем то, что требуется для державного шарма. В этом смысле опыты Пушкина и Лермонтова - лишь наброски в эскизах империи. И так было, пока не явился Гоголь. Если отбросить малороссийскую романтику, то мы увидим первого профессионала литературы. Им стал не практичный Пушкин, а мистический Гоголь! Но романтику ни в коем случае нельзя было отбрасывать, как это сделал Гоголь на склоне своих быстрых лет. Увы, погнавшись за признанием, за скорым успехом, он потерял главное. Он продал свое первородство за чечевичную похлебку.

А как все начиналось! Гоголь дал русскому языку цвет, вкус, рельефность, яркость. Он дал ему краски, их тона и оттенки. Он - до Толстого и Мелвилла - написал первый роман-эпопею! Плохой, но грандиозный. А хотел - поэму. Он стал предтечей импрессионизма, экспрессионизма и даже сюрреализма, но…

Но империя, давшая ему голос, сдавила затем горло и перекрыла кислород. Гоголь сам испугался своей мощи, ушел в морализаторство, в описание маленького человека, в серую русскую шинель, утратил свой дар и сам это сознавал. Шинель погубила не только его. Многие писатели так и задохнулись в ней, а те, которым удавалось вырваться, - уходили недалеко. Кроме Вени Ерофеева, шагнувшего так решительно, что прорвал истлевшее ветхое сукно - и тут же уперся в предел, иже не прейдеши! Ему довелось завершить великую русскую литературу. После него на русском языке не появилось ничего стоящего: вспомните все написанное за последние сорок лет и задумайтесь об этом.

Скажете, пьянь болотная твой Веня? Но чем нормальнее автор, тем он скучнее. К примеру, прекрасный пол лучше сбалансирован, чем сильная половина, что и понятно - на нем лежит большая часть ответственности за продолжение нашего рода. Но именно поэтому дам-классиков литературы мало, хотя сейчас они пишут много. Впрочем, сейчас все пишут. Компьютеры упростили технологию творчества до предела, и книги издаются через неделю после написания. Полки магазинов ломятся, но читать - нечего! Не Акунина же, и не Дэна Брауна…

В книжном магазине чувствуешь себя, как в общественном туалете: мальчики - направо, девочки - налево. Справа - справочники о войнах, начиная с палеолита, и гектары фэнтези. Слева - тонны дамской литературы, такой же сливочно-розовой и стерильной, как и ее авторши. Но не только это напоминает туалет. Качество, господа, качество! Нет уж, пусть Веня пьет все, что угодно, пусть закапывает и выкапывает кабель, пусть каждую пятницу пытается добраться до Петушков, но напишет хоть одну короткую поэму за свою краткую жизнь - и этого достаточно, это уже памятник. Не тот, что поставили ему на Курском вокзале, - Венечка странно и жалко смотрится в бронзе, - а истинный, нерукотворный, памятник Горация, Державина, Пушкина!

Настоящая поэма должна сочетать в себе и поэтическую лиричность, и эпический взгляд с высоты, и безупречную точность в деталях - наряду с безудержной фантазией. Величие замысла должно воплощаться кратко, емко и метафорично, и доля гениальности будет как раз к месту! Ни «Слово», ни «Москва-Петушки» не кажутся короткими, хотя страниц в них немного. Ранние вещи Гоголя приближались к этому уровню. Что же касается русской литературы вообще…

После Ерофеева ее течение непосредственно в России прекратилось. Она продолжалась среди эмигрантов, возьмите Вадимова, Войновича, Суворова. Последнего стоит выделить особо. Он, как и Ерофеев, дал нам метод анализа, рычаг, а его щемяще-лиричные «Контроль» и «Выбор» - новое слово именно в художественной литературе: «Был дивный весенний расстрел…» Н-да! Но ведь и Ерофеев, как и Булгаков, как все чего-то стоящие русские писатели - был внутренним эмигрантом, конформистам в России не о чем писать.

Похоже на то, что художественная литература умерла. Плохо ли это? Не знаю. Научная фантастика вот тоже умерла, и рок-н-ролл… Единственное, что утешает - процесс деградации литературы и ее читателей протекает синхронно и поэтому незаметен для них. Мы все еще пытаемся жить в читающем девятнадцатом веке, а тем временем Интернет и мобильные телефоны завершают информационную революцию, начатую полвека тому назад компьютерами, на наших глазах меняют культуру общения, а тем самым и общество как таковое! В таком обществе литературе не стоит придавать слишком большого значения - как и жалеть об этом. В конце концов, даже сам господь бог не в силах рассеять наши духовные потемки, а ведь влияние религии куда сильнее, чем самой великой из литератур. Каждому явлению свое время - и ее время уходит. И если Гоголь еще мог над вымыслом слезами обливаться, то сейчас более востребована литература факта. Вот и я связал имеющиеся факты воедино, добавил размышлений и пришел к определенным выводам. Надеюсь, они не слишком вас огорчают.

1 и 2 августа в Музее изобразительных искусств Хьюстона была показан художественный фильм «Тюльпан».Игровой дебют Сергея Дворцевого «Тюльпан» ждали давно. Да и как не ждать, если за двенадцать лет работы в кино режиссер снял всего четыре документальные ленты, и каждая из них была событием. За Дворцевым прочно закрепилась репутация художника, оттачивающего замысел, каждый полезный метр пленки и каждый план. Зрители, критики и коллеги привыкли к тому, что его фильмы - это штучные произведения ручной работы, отражающие уникальное видение. Иными словами, искусство.

А вот «Тюльпан» событием в кино не стал. То что это - работа мастера, видно с первых кадров картины, что выгодно отличает «Тюльпан» на фоне сегодняшнего кинопотока. По-прежнему дотошно просчитанные и внимательно подсмотренные длинные планы выдают кропотливую подготовительную работу всей группы. Эмоционально точные мизансцены и музыкально верный монтаж выстраивают ритмическую композицию картины и заставляют время, как кровь, бежать по кровеносным сосудам фильма. Все это так и, безусловно, стоит поздравить авторов с удачной работой. Но где же событие?

По Станиславскому событием в режиссуре и драматургии, как и в жизни, является неожиданность. Неожиданная смена вектора движения. Или смена направления мысли. Воровал человек машины. Воровал и продавал, негодяй такой. Обкрадывал честных граждан, которые эти машины в поте лица зарабатывали, ночей не спали и недоедали сладкий кус. Он на этих ворованных машинах, наверно, целое состояние себе построил. Миллионером стал и сам в мерседесе ездит. А он, оказывается, все деньги в детские дома переводил. И машины крал у тех только, кто сам вор и взяточник. Неожиданность. Событие. И уходим мы из кинотеатра с ощущением маленького открытия: вон оно, оказывается, как бывает!

Что же мы видим в картине «Тюльпан»у Дворцевого, который сам мастер драматургической неожиданности? А видим мы матросика Асу, который вернулся жить в родные казахские степи и поселился в семье сестры. Мечтает он о собственной отаре, но сначала должен жениться по требованию начальства. Без жены в степи не прожить, тем более чабану. Девушка на всю степь в радиусе пятьсот километров одна, красавица Тюльпан. Аса ей не понравился. Лопоухий. Вот и мается Аса. И в город хочет убежать от безысходности. И в степи остаться с семьей сестры. И вроде, об отаре мечтает, да о кораблях знает больше, чем об овцах. Вот и все. Где, спрашивается, неожиданность? В сюжете? Или, может, в теме фильма? В его режиссерском решении? В сценарии? В видении авторов картины? Неожиданности нет. Потому что нет события. В фильме ничего не происходит, и уходим мы из зала, вместо открытия, всего лишь с приятной сладостью в душе, как будто нам туда залили патоку.

Картина, к сожалению, страдает чрезмерной сентиментальностью, и реализм, за который ее так хвалят, вовсе не реализм от жизни. Подсмотренные документальные кадры из жизни степняков плохо стыкуются с авторским диалогом сценария. Ни Аса, ни его друг повеса Бони не предназначены для жизни в степи и совершенно не ясно, что они там делают и как в степи оказались. Единственное, что сразу подкупает в фильме, это его человеколюбие. Вернее, человеколюбие режиссера, которое сразу выдает в Дворцевом гуманиста. С любовью и нежностью, без пафоса и суеты снимает автор детей и быт семьи чабана. Каждый ребенок, а их три, очерчен схематично, но уникально. Каждому присущи индивидуальные черты, которые и делают фильм трогательным. За эту человечность, пожалуй, можно простить фильму его недостатки. Что, собственно, и сделали члены жюри многочисленных фестивалей, начиная с Каннского, которые буквально засыпали фильм призами.

Фестивали наградили «Тюльпан» не за художественные качества и не за откровение, которого в фильме нет, а за человеческое тепло, которое в нем есть и которого нет в подавляющем большинстве современных картин. Фильм оказался востребован фестивалями на безрыбье. В современном кино нет и намека на человечность. То, что раньше было нормой и обязательным аспектом сценария, сегодня уникальная редкость. Сегодня картины награждают не за художественные качества, а за наличие в них элементарного минимума гуманизма и человеческого чувства. В шестидесятые годы подобный «Тюльпану» фильм был бы встречен, как качественное произведение профессионально сильного ремесленника, но никак не достижение искусства.

И тем не менее, поощрение и даже чрезмерное поощрение фильмов, таких как «Тюльпан», кинематографу необходимо. Эти картины сделаны по всем правилам ремесла, с человечностью и профессиональным мастерством, что, опять же, в сегодняшнем кино большая редкость. Пускай эти картины лишены искры искусства. Зато, как считает режиссер Отар Иоселиани, подобные ленты поддерживают инфраструктуру кино и уровень профессионализма как творческих киноспециальностей, так и технических на тот пожарный случай, если в кино придет настоящий художник. Тогда он воспользуется всем тем, что для него сохранили и сберегли от великих предшественников сегодняшние мастера. Необходимо, так сказать, греть место для гения. Вполне возможно, что этим гением окажется именно Сергей Дворцевой, но уже в следующей картине, которую, по старой памяти, мы будем с нетерпением ждать.

Генеральный консул Российской Федерации в Хьюстоне Николай Евгеньевич Бабич и его супруга Валентина Владимировна по долгу службы часто бывают на всевозможных городских приемах. На одном из таких недавних гала, устраиваемых организацией Greater Houston Partnership в фешенебельном отеле “Zaza”, перед гостями выступил хьюстонский ансамбль народного танца «Узоры». До чего же было приятно смотреть, как тепло все собравшиеся встречали наших самодеятельных танцоров, как аплодировали плавному русскому хороводу, задорным танцам «Варенька» и «Балалайка», страстной «Цыганочке» и шуточной «Матрешке», где танцуют самые младшие участники.

«Если нам в консульство звонят с просьбой порекомендовать кого-то для выступления на вечере, я всегда советую связаться с ансамблем «Узоры», который поддерживает русские традиции на самом высоком уровне», - говорит генеральный консул. 7 сентября участники ансамбля - детская и взрослая его группы - были приглашены в Генеральное консульство Российской Федерации, где их поблагодарили за продвижение культуры народов России и вручили грамоты и подарки.

Бессменный руководитель ансамбля, преподаватель и хореограф Елена Кочурова вспоминает, что начиналось все в 1992 году, когда ни о каких грамотах и поздравлениях никто и не думал. Тогда при Хьюстонском обществе народных инструментов «Балалайка» организовалась небольшая танцевальная группа под название «Скоморохи», где танцевали только взрослые. «Балалайка» выделила немного денег, и Мэри Айкнор мастерски сшила красочные костюмы. Чуть позднее, в 1994 году в городе появилась первая русская бесприбыльная организация ARC. При ней танцевальная группа стала самостоятельным ансамблем «Узоры». Вместе со взрослыми в ней начали заниматься танцами две девочки: 9-летняя Марина Кислюк и 8-летняя Женя Айзенштат. Первые танцы «Белорусская полька», «Матрешка», «Хоровод с платками», «Русский перепляс» пришлись по душе самым разным зрителям. Многие, наверное, помнят огромную деревянную матрешку, долго стоявшую у входа в русский магазин «Russian General Store». Но не все знают, что эта матрешка была главным танцевальным реквизитом. За ней на сцене прятались 6 маленьких девочек, которые выскакивали на сцену друг за другом, приводя публику в полный восторг. А сооружали этот реквизит дома на кухне энтузиасты ARC, выпиливали, раскрашивали, а затем возили на выступления.

«Узоры» стали приглашать на вечера и концерты, они выступали в НАСА и в Еврейском центре JCC, на греческом и мексиканском фестивалях, на различных благотворительных балах и приемах. Росло количество зрителей и одновременно - количество танцоров. Глядя на Женю и Марину, в группу пришли и другие дети, которым хотелось танцевать так же здорово. За эти годы самые любимые танцы уже исполнило несколько поколений танцоров. На смену подросшим, поступившим в колледж, уехавшим в другие города, пришли новые дети. Некоторые участники из детской группы перешли во взрослую, как, например, Алла Шарий, которая теперь не только танцует, но и преподает в детской группе и сама ставит танцы. Много работала с детской группой и Елена Аштон - преподаватель и постановщик танцев.

Елена Кочурова помнит абсолютно всех своих учеников по именам. Помнит их родителей, всегда интересуется судьбой своих воспитанников, радуется их успехам. В грамоте ее благодарят за достойное воспитание молодого поколения - и это не просто дежурная фраза. Елена, действительно, абсолютно бескорыстно отдает так много своего времени и сил детям, чтобы они стали красивее, элегантнее, музыкальнее, чтобы они полюбили народный танец, приобщились к многонациональной культуре народов России.

Сейчас занятия и репетиции ансамбля «Узоры» проходят в хорошо оборудованной танцевальной студии «За углом», что позади русского магазина «Russian General Store», который все эти годы является спонсором ансамбля. «Узоры» приглашают всех желающих, взрослых и детей в свою студию: «Приходите, давайте танцевать вместе!»

Миллионы долларов - ежегодная выручка от произведений украинского искусства. Картины украинских художников и исторические памятки из Украины становятся объектами купли-продажи на международных аукционах.

Недешевая “церковь”

Недавно в Лондоне картина уроженца Харьковщины Давида Бурлюка “В церкви” была продана за 650 тысяч долларов США, и это при том, что стартовая цена составляла всего 160 тысяч, а несколько его работ, проданных ранее на других торгах, стоили в десятки раз дешевле.

По словам директора отдела российского искусства британского аукционного дома “Бонам’с” Евгении Теслюк, на аукционах в Лондоне и Нью-Йорке пользуются спросом работы украинских художников конца ХІХ начала ХХ века. Также в последнее время начинают хорошо продаваться работы послевоенных художников 60-70 годов. В цене поднимаются картины советских художников классического периода 50-60-х годов.Это можно подтвердить и тем, что на одном из последних аукционов в Лондоне картина “Українська ніч” пейзажиста Архипа Куинджи была выставлена за почти 100 тысяч гривен.

Американцам по вкусу казацкое оружие

На аукционах в Соединенных Штатах в прошлом году, кроме украинского искусства, были представлены также предметы старины.

- В Америке, действительно, можно найти очень интересных представителей золотарства Украины. А еще оружие - казацкое оружие, сабли турецкого типа “Клич” (ХVII-XVIII ст.), времен Мазепы. Казацкое оружие представлено очень широко, и на торгах его еще можно купить не так дорого, - рассказывает эксперт международной категории по российскому и украинскому антиквариату Сергей Цапенко.

Среди предложений международных аукционных домов можно натолкнуться также на архивные материалы из Украины и рукописи украинских авторов, церковные ценности и старопечатные книги. Например, аукцион “Кристи’с” предлагает купить иллюстрированное Евангелие, напечатанное во Львове в 1665 году, за 5-8 тысяч британских фунтов. А “Славянская грамматика” (1648 г.) средневекового украинского писателя и языковеда Мелетия Смотрицкого была продана в прошлом ноябре в Лондоне больше чем за 5,5 тысячи фунтов.

Владельцами украинских раритетов становятся украинцы и россияне

В основном, украинские раритеты продаются на так называемых аукционах российского искусства. Там представлены разножанровые произведения со всех стран, ранее входивших в состав Советского Союза. Далеко не всегда имена и происхождение покупателей становятся известными, но специалисты единодушны во мнении, что очень часто владельцами украинских раритетов становятся украинцы и россияне.

- Картины и раритеты покупают по заказу олигархов, потому что купить такие вещи музеи сегодня не могут. И в это дело включились не простые коллекционеры, а банки, инвесторы - то есть те финансовые организации, которые делают инвестиции в искусство. И покупают они почти все, что только есть, - рассказывает о главных покупателях предметов украинской старины и искусства Сергей Цапенко.

Главный признак современных владельцев художественного и исторического наследия Украины - это большое количество денег. Заинтересованность “мешков с деньгами” в культурных ценностях можно объяснить не только их любовью к искусству или истории, но и тем, что подобные предметы, как и драгоценные метали и недвижимость, со временем свою стоимость не теряют, - следовательно, это очень хорошая страховка от инфляции. Как видим, предметы украинской старины оседают в частных коллекциях, в то время как музеи пустуют. Да и государству нет никакой выгоды от того, что его историческое и культурное наследие ежегодно распродается за миллионы долларов.

«Сколь бы часто ни исполнялась эта пьеса, она не дает полного удовлетворения».
Альберт Швейцер о «Музыкальном приношении» И.С.Баха

Иоганн Себастьян Бах - композитор парадоксальный. Несомненно, он занимает первую строчку в любом списке самых часто исполняемых композиторов. Да и само имя Бах является синонимом слова «композитор». Популярность популярностью, но… Ещё музыковед А. Майкапар заметил, что у Баха нет таких мелодий, которые мы бы насвистывали или напевали в минуту грусти или радости. Это несмотря на то, что у Баха множество восхитительных по красоте мелодий - и грустных, и весёлых, но они, как ядро в орехе, спрятаны в сложные канонические формы, завуалированы полифонической тканью - так что попробуй их разыщи. Непростой он композитор, Бах Иоганн Себастьян.

«Музыкальное приношение» (или «Музыкальный дар», по-немецки: «Das Musikalische Opfer») - одно из самых загадочных произведений И.С. Баха. Цикл состоит из канонов, фуг и других полифонических музыкальных произведений, основанных на теме, продиктованной композитору прусским королём Фридрихом II и посвящённых ему.

В мае 1747 г. И. С. Бах прибыл в столицу Пруссии Берлин и сразу же был приглашен в королевский дворец в Потсдам. Выслушав импровизации композитора, король Фридрих по просьбе Баха задал ему тему, на которую лейпцигский кантор тут же сыграл фугу.
Вернувшись в Лейпциг из своего последнего путешествия, Бах отослал Фридриху II уже награвированные трехголосный ричеркар (старинное название фуги), шесть канонов и каноническую фугу на королевскую тему, назвав их “Музыкальным приношением” и предпослав им посвящение. Впоследствии композитор прибавил к ним два канона-загадки и шестиголосный ричеркар на ту же мелодию, а еще позднее - трио-сонату и бесконечный канон, в основе которых лежит та же тема короля Фридриха II.

Поскольку инструментовка почти нигде не указана Бахом, сегодня этот цикл можно услышать исполненным на самых разных инструментах в самых разных комбинациях. Однако в наши дни в концертах это произведение звучит очень редко, особенно целиком, но каждое исполнение этого выдающегося сочинения - это подарок для слушателя, истинный «Музыкальный дар».

В концерте хьюстонского музыкального сообщества Ars Lyrica прозвучит всего одна часть из цикла «Музыкальное приношение» - трио-соната. Вместе с ней в программу включены баховская же Серенада «Durchlauchtster Leopold», BWV 173a и произведения современника Баха, Георга Филиппа Телемана: Квартет Соль мажор и Двойной концерт для флейты и скрипки, Ля мажор.

Художественный руководитель Ars Lyrica, Мэтью Дёрст считает что: «Эта программа - одна из лучших среди музыки барокко: яркая, мелодичная, красочная, полная неожиданностей и музыкальных сюрпризов». Обыгрывая название программы, Дёрст подчёркивает, что «Музыкальное приношение» - это не только бесценный дар в плане музыки, но и в плане солистов. Солистами в этой программе выступят скрипач Adam LaMotte, флейтист Colin St. Martin, сопрано Melissa Givens и тенор Eduardo Tercero. Концерт состоится 20 сентября в Zilkha Hall (Hobby Center).

13 международный фортепианный конкурс имени Вана Клиберна пройдет с 22 мая по 7 июня в городе Форт-Уэрт. Торжественная церемония награждения победителей состоится 7 июля, медали победителям будут вручены самим Ваном Клиберном. Победителей конкурса ожидают призы, включающие не только денежные награды, но также концертные ангажементы в течение трех лет, записи дисков и т.д.

Путь на конкурс Вана Клиберна начался с отборочных прослушиваний, которые прошли в январе - феврале этого года в шести городах мира — Шанхае, Ганновере, Лугано, Санкт-Петербурге, Нью-Йорке и Форт-Уэрте. К участию в отборочном туре были допущены около 150 пианистов из 37 стран, в возрасте от 18 до 30 лет, каждый из которых предложил вниманию жюри сольную программу по своему выбору продолжительностью 40 минут.

В состав интернационального жюри отборочного тура входили:

Джон Джордано - председатель жюри с 1973 года, музыкальный руководитель симфонического оркестра Форт-Уэрта (1973-2000), художественный руководитель симфонического оркестра Корпус-Кристи.

Марчелло Аббадо – пианист, композитор, вице-президент миланского Верди-оркестра, директор консерватории Милана (1973-1996).

Ричард Даер – музыкальный критик, в течение 33 лет возглавлявший раздел музыкальной критики газеты «Boston Globe», дважды награждавшийся престижной премией в области музыкальной критики ASCAP Deems Taylor Award. Его статьи включены словарь американской музыки New Grove и Оперную Энциклопедию Метрополитен оперы. Почетный доктор New England консерватории.

Йохевед Каплински – председатель фортепианного отделения Джульярдской школы музыки в Нью-Йорке, художественный руководитель подготовительного отделения Джульярда с 2007 года.

Только 30 пианистов получили возможность бороться за 6 призовых мест конкурса. Результаты отборочного тура были оглашены 5 марта.В нынешнем конкурсе будут участвовать музыканты из четырнадцати стран: Австралии, Болгарии, Канады, Китая, Чехии, Германии, Греции, Израиля, Италии, Японии, Кореи, России, Украины и США.

Все тридцать пианистов-участников конкурса (тринадцать женщин и семнадцать мужчин) будут исполнять 50-минутные сольные концерты в предварительном раунде 22-26 мая. Двенадцать пианистов выйдут в полуфинал. Во время полуфинала 28-31 мая каждый пианист исполнит 60-минутную сольную программу, включающую одно из современных произведений из сочинений Фонда американских композиторов и фортепьянный квинтет с квартетом Takács.

Шесть пианистов будут пропущены на заключительный тур. На финальных концертах 3 -7 июня пианисты исполнят 50-минутную сольную программу и два фортепианных концерта с симфоническим оркестром Форт-Уэрта под руководством маэстро Джеймса Конлона, одного из выдающихся интерпретаторов классической музыки, музыкального руководителя оперы Лос-Анджелеса. Победители будут объявлены во время церемонии награждения 7 июня.

Фонд Вана Клиберна явился инициатором трансляции конкурса по телевидению в течение семнадцати дней, начиная с 22 мая. Также интернет-аудитория будет иметь возможность проголосовать за полюбившихся пианистов на всех этапах соревнований. Официальный блог будет предоставлять возможность для комментариев. Официальный сайт конкурса www.cliburn.org.

Среди избранных - два российских пианиста - Эдуард Кунц (28) и Илья Рашковский (24).

Эдуард Кунц - ученик профессора Московской консерватории Андрея Диева. Он родился в Сибири. Также обучался в Королевском Северном музыкальном колледже в Англии. Эдуард - лауреат десяти международных конкурсов, в том числе конкурса Энеску в Бухаресте (2007). Кунц сыграл несколько концертов с крупнейшими оркестрами Великобритании, а также сотрудничал с Deutsche-Sinfonie Berlin Orchester и стокгольмским Королевским филармоническим оркестром. Недавно состоялся его сольный дебют в зале Концертгебау (Амстердам), в Лувре (Париж) и в лондонском Wigmore Hall.

Уроженец Иркутска, Илья Рашковский с 2000 года обучался игре на фортепиано в Высшей школе музыки и театра Ганновера - в классе одного из самых известных современных педагогов Владимира Крайнева. Илья Рашковский - лауреат многих престижных международных конкурсов. В десятилетнем возрасте Илья выиграл I премию на Международном конкурсе в итальянском городе Марсала, в следующем году был награжден призом «Юному таланту» в Эттлингене (Германия).

В 2001 году он получает II премию на знаменитом Международном конкурсе пианистов имени Маргариты Лонг в Париже, в 2005-м побеждает в международном конкурсе пианистов в Гонконге, организованном Шопеновским обществом, в 2007 году - на конкурсе королевы Елизаветы (Бельгия).

За несколько последних лет пианист выступил во многих городах Германии и Франции, в Больших залах Московской и Новосибирской консерваторий, записал свои концерты на ведущих европейских музыкальных телеканалах и на радио. В октябре 2008 года фирма Naxos выпустила дебютный диск Ильи Рашковского.

В 2005 году Рашковский был самым молодым среди конкурсантов на конкурсе Вана Клиберна. В этом году это будет вторая попытка пианиста завоевать главный приз конкурса.

С некоторых пор серьёзному, занятому 40-летнему Густаву Малеру, главному дирижеру и художественному директору Венской придворной оперы, погружённому в репетиции, постановки мизансцен, капризы певцов, трения с музыкантами оркестра, неполадки с декорациями, конфликты с костюмерами , стало мешать в работе нечто необычное. Временами разгоралась в груди неожиданная радость, что-то сладкое таяло в сердце, светлые, нежные чувства захлёстывали его, затуманивали голову, не давали работать. Да и со зрением творилось нечто небывалое. Здание оперы, статуи 9 муз на лестничных пролётах , фрески о волшебной флейте в ложах, красивый зрительный зал, бронзовые статуи с символическими именами - Героизм , Драма, Фантазия, Комичность, Любовь в арочных проёмах на фасаде оперы – всё это было окружено теперь радужным ореолом. Струи двух фонтанов с аллегорическими фигурами по обе стороны оперы звенели веселее, чем раньше, весь мир переливался удивительными красками.

Вечерами он зарывался в подушки своей постели и грезил о ней : вот она, такая юная, с нимбом светящихся на солнце волос и нежно просвечивающим розовым ушком, вот она в шляпке с дразнящей вуалью, игриво прикрывающей ямочки на щеках и алеющие губки, к которым тянуло, как магнитом, вот она сидит за столом против него, кокетничает то с соседом слева, то с соседом справа, и он тоскует, не находит себе места и ненавидит тех, кто сидят с ней рядом. Сна не было. Хотелось идти к её дому, стоять под открытыми окнами, услышать её голос или пение, вновь и вновь чувствовать томление сердца и желания тела.. Видения этого чудного лица, звуки молодого смеха, лукавые смешинки в глазах, очарование запаха юности, исходившее от копны ее волос, ее дыхания, нежные руки с трогательными пальчиками и розовой ладошкой – всё это уносило его в миры, где звучала музыка. Клубок воздушной, зачаровывающей мелодии непрерывно разматывался в сознании Густава, а иногда слух ловил из окружающего пространства полифонию возбуждающих звуков. Но когда однажды он испугался от мысли, что 22-летняя Альма Шиндлер откажется стать его женой, то мрачные, сумбурные, рваные мотивы и фразы, с завыванием волторн, с истеричным хохотом и стонами виолончелей и скрипок, с громом литавр и барабанов, стали, как эхо, доноситься ему из какой-то бездонной пропасти.

Но счастье встреч, предсвадебные радости и волнения, грёзы и видения, непрерывно звучащая музыка привели Густава Малера к тому, что вскочив однажды ранним утром с постели, он ринулся к фортепиано и, ухватив быстро исчезающую мелодию, отыграл её, а затем записал в нотный альбом. Это была вспышка, озарение, любовная песня на собственные стихи, соединение его чувств с чудом красоты.

Так родилась единственная в симфоническом наследии композитора Густава Малера светлая, нежная, воздушная мелодия любви – «Адажиетто», известная сегодня всему миру, потрясающая по красоте, завораживающая музыка, музыкальное чудо, когда слушателю хочется взмахнуть воображаемыми крылами и взлететь к голубым небесам.

Впоследствии Малер инструментировал и аранжировал эту мелодию для симфонического оркестра, и она вошла под названием «Адажиетто» в состав его Пятой симфонии.

Чудо этой мелодии любви имело замечательное продолжение, потому что оно не могло никого оставить равнодушным. Через 60 лет после ранней смерти Густава Малера в 1911 году, мелодия «Адажиетто» прозвучала в фильме знаменитого итальянского кинорежиссёра Лукино Висконти «Смерть в Венеции». Это случилось в 1971 году и киношедевр в соединении с утончённой малеровской музыкой, полной томной, сладостной неги, потрясал и потрясает нас до сих пор.

Сюжет фильма был взят из одноимённой новеллы немецкого писателя Томаса Манна. Известно, что прототипом героя новеллы был Густав Малер. Кинорежиссёр Лукино Висконти заставил героя фильма долго умирать от любви под музыку «Адажиетто», которая сопровождала, вызывая мистические флюиды, всё то, что происходило в фильме. Это было повествование об юности, о красоте, о любви, о горьких сожалениях об ушедшей молодости, о неизбежном, неумолимом ходе времени, о невозможности остановить его, о неуловимости, эфемерности всего прекрасного, об уходящей жизни. Прошло 36 лет со времени выхода на экран этого фильма, но и сегодня он неизменно очаровывает зрителей во многих странах , очаровывает не только своим сюжетом, игрой актёров, но и незабываемой мелодией любви малеровского «Адажиетто» .

В следующем, 1972 году, француз Ролан Пети, руководитель и хореограф известного в мире Марсельского балета, поставил в Москве для блистательной балерины современности Майи Плисецкой одноактный балет «Гибель розы» на музыку «Адажиетто» Густава Малера, сюжет которого был взят из стихотворения «Больная роза», английского поэта Уильяма Блейка (1757 – 1827) . Здесь роза – олицетворение красоты, а «… червь, реющий в бездне» - это образ Дьявола. Есть множество поэтических переводов этого стихотворения на русский язык, приведу один из них :

Ты больна, бедняжка – роза,

Тайный червь в тебя вошёл -

Тот, что ночью крупнозвёздной

Оседлал попутный шторм.

Он проник в твой рай укромный

Цвета красного вина.

И его любовью тёмной

Жизнь твоя поражена.

У. Блейк

Перевод Е. и Я. Фельдман – победители на конкурсе переводов этого стихотворения.

Премьера этого балета состоялась в Париже, полный драматизма и величественной красоты дуэт пользовался большим успехом.

В 1983 году в России был снят фильм-балет «Гибель розы» на музыку «Адажиетто» Г. Малера, где балетные партии исполняли Майя Плисецкая и Борис Ефимов. Этот балет исполняется сегодня во многих театрах мира и неизменно имеет успех его музыка , мастерство танцоров и необычный сюжет.

Так продолжаются волшебные звуки «Aдaжиетто», так мир слышит гениальную музыку Малера, так длится Любовь.

Несколько лет назад в Далласе появилась уникальная серия концертов камерной музыки под названием Blue Candle Light. Корреспондент «Нашего Техаса» беседует с вдохновительницей и артистическим директором серии, пианисткой Байей Какубери.

Байя, что такое Blue Candle Light - сообщество камерной музыки или проект, объединяющий русскоязычных музыкантов?

Мы называем наши серии Blue Candle Light Music Series. Этот проект появился совершенно случайно. Семь лет назад моя ученица Лиза Блу предложила сыграть небольшой концерт у себя дома. Концерт имел большой успех, и зародилась идея собрать музыкантов и устраивать такие концерты каждый год. С тех пор мы стали довольно популярны. Так уж получилось, что большинство участников - русскоязычные исполнители: я приглашала своих друзей и бывших однокурсников.

Почему такое название? У меня быда задумка возродить так называемые салонные вечера (которые устраивались при свечах), а уж фамилия хозяйки дома подошла как нельзя кстати (Blue). Такого рода концерты были в новинку для Далласа, до нас никто подобного не устраивал. Зрителям идея понравилось, у нас появилось много почитателей.

Важно ли для Вас собрать представителей именно русской школы?

Это важно в том смысле, что у нас появился хороший повод собраться вместе и помузицировать. Многие из нас не виделись годами, мы разбросаны по всему миру. Приезжают музыканты из Канады, из Италии.

Немного о доме The Baron House, в котором проходят концерты.

Дом построен всего 16 лет назад знаменитым архитектором Робертом Штерном. Но обстановка такова, как будто ему 100 лет. Дом назван по фамилии Барона, мужа Лизы Блу, к сожалению, недавно ушедшего от нас. Эта прекрасная семья является главным спонсором наших музыкальных серий. Они купили уникальный рояль - ему как раз больше чем 100 лет. Рояль отреставрирован и в отличном состоянии. Не было пианиста, который бы приезжал и не приходил в восторг от этого инструмента. Это Stainway. Фирма Stainway также является одним из наших основных спонсоров.

К разговору о спонсорах и помощниках - в первые годы у меня не было ни одного человека, за исключением нескольких друзей, которые помогали во всём, вплоть до того, что сами создавали дизайн афиш концертов, сами их расклеивали. Постепенно подтянулись заинтересованные люди, полные энтузиазма, таким образом у нас создался совет директоров.

Поскольку это не концертный зал, а дом и количество людей ограничено, это делает ваши концерты в некотом роде элитарными, кто ваш зритель?

В основном это люди, которые подписываются на наши концертные серии. Поскольку интерес растёт, то уже идут разговоры о том, чтобы дублировать наши концерты в других залах и привлечь больше публики. Конечно, это довольно щекотливый момент, потому что найти дом с такой же атмосферой сложно, а в зале идея салонности может потеряться.

Какие солисты выступают в Ваших сериях?

Приезжала Катя Сканари, Елена Кушнерова, Манана Доиджашвили из Тбилиси, бронзовый медалист Van Clibern Аби Райхерт из Израиля. В последней в этом музыкальном сезоне программе будет играть Линда Ли Томас. Она очень известна в Канаде не только как пианистка, но и как танцовщица танго. Линда буквально пропадает в Аргентине, она изучила танго досконально. Поэтому и программа составлена из произведений аргентинских композиторов, в том числе и Астора Пьяццолы. Мы будем играть в четыре руки с виолончелистом Женей Осадчим. Для нас неклассическая программа несколько необычна. Хотя три года тому назад у нас выступал пианист Валерий Гроховский. Он играл в ансамбле с басистом и ударником программу, состоящую полностью из сочинений Баха в современной обработке.

Коль скоро речь идёт о редком рояле - приглашаете ли Вы больше пианистов, чем других солистов?

Стараемся. В нашей серии должен быть обязательным сольный фортепианный концерт. В этом году это будет концерт Сергея Бабаяна.

Сергей Бабаян принадлежит к элите современных мировых пианистов, и каждый его концерт - событие. Детство в Армении, первый учитель, профессор Сараджев, детская музыкальная школа-десятилетка, затем Московская консерватория и аспирантура, обучение у легендарных педагогов – Веры Горностаевой, Льва Наумова, Михаила Плетнёва, победы на крупнейшех мировых конкурсах, иммиграция в Америку, преподавание в консерватории Кливленда. Критики восхищаются его пианистической техникой и отмечают глубину и одухотворённость его интерпретаций. Беседуя с Сергеем Бабаяном, мгновенно попадаешь под его обаяние. Наш корреспондент получил истинное наслаждение от беседы с пианистом.

Сергей, расскажите, пожалуйста, как складывалась Ваша жизнь до Америки и конкурса в Кливленде.

Я был одним из первых, кто воспользовался новым правилом, согласно которому можно ехать на конкурс вне зависимости от конкурсных отборов, как будто ты приезжаешь сам от себя. Это был 1989 год.

В те годы я учился в Московской консерватории у Веры Васильевны Горностаевой. Отношения у неё с руководством консерватории были напряжённые, поскольку Вера Васильевна публиковала очень дерзкие статьи, называя вещи своими именами, одной из первых выступая против Хренникова, в том числе. Было нелегко и её студентам. Нам не давали пройти дальше первого тура какого-нибудь консерваторского отбора на конкурсы.

Я не мог с этим смириться и понимал, что должен вырваться из этого круга. У меня были друзья, которые сделали мне туристическое приглашение в Штаты. Я поехал, не рассказывая об этом никому, кроме самых близких (о поездке знали, например, моя учительница и Лев Николаевич Наумов, с которым я готовился к конкурсу - больше никто). Я приехал на конкурс Казадезюса в Кливленд и выиграл первую премию. Причём приехал в надежде получить какую-нибудь шестую - ведь когда небольшие ожидания, тогда и отношение несколько другое и другого уровня игра. Играл я очень свободно и как-то сразу освободился от этого «комплекса студента» и от ощущения, когда заведомо знаешь, что над тобой давлеет жюри, способное в очередной раз закрыть дорогу на следующий конкурс. Ну и потом, в этом возрасте хотелось увидеть мир, увидеть города, где жили европейские музыканты, где была создана большая часть музыки - это была главная из приманок. После победы на конкурсе были концерты и появились менеджеры, то есть долго думать, где оставаться, не приходилось.

Вы почувствовали, что к музыкантам на Западе несколько другое отношения, чем в России?

Не в этом дело. Сам факт, что простые люди в машине слушают классическую музыку для меня был открытием. В Москве я не видел, чтобы даже музыканты слушали классическую музыку в машине. И, конечно, было ощущение свободы, ощущение, что ты, наконец-то вырвался из замкнутого круга или разорвал узел. Наверное, у людей, которые уехали в последние годы, другие впечатления, но для меня в 1989 это было так. Уже живя в Америке, я выиграл другие конкурсы - в Японии, Шотландии, конкурсная жизнь была насыщенной.

То есть в Америке Ваша жизнь стала развиваться так, как Вам хотелось?

Так бывает в сказке, когда всё волшебным образом меняется. Я хочу сказать, что я продолжал учиться и, например, брал уроки у Владимира Виардо, который не включён в официальный список моих учителей, но за несколько уроков с ним я узнал больше, чем от некоторых людей, с которыми занимался годами. Он, как кудесник, как сказочник открыл мне такой важный момент, как прикосновение к роялю.

Связь с такими музыкантами мне помогала. Конечно, первые пару лет мне не хватало моих московских педагогов, и была неуверенность, но она быстро прошла, поскольку я начал играть концерты. А концерты на каком-то этапе дают гораздо больше, чем уроки. Я начал играть концерты с оркестром. Помню за первые два сезона я выучил 17 фортепианных концертов. А сейчас мой репертуар уже 54 концерта. Можете себе представить?

Ваш репертуар охватывает огромный спектр произведений, всеядностью это не назовёшь, скорее широким взглядом. Но ведь многие пианисты замыкаются на одном стиле, или на на нескольких композиторах. Допустимо ли это для Вас?

Это замечательный вопрос. Я скажу так: был у меня такой период, когда я не хотел играть Шопена. Мне он был не интересен, хотя в детстве я его обожал. Был период Скрябина, а потом - отторжение. К Рахманинову отторжения не было, но было время, когда я довольно прохладно относился к его стилю. Единственный композитор, к которому у меня была любовь всю жизнь - это Бах. В каком бы я не находился внутреннем состоянии - слишком взрывчатом, или слишком расслабленном , или слишком влюблённом - Бах всегда меня исцеляет.

Для некоторых музыкантов Бетховен - это божественная музыка. Для меня - нет. Может быть некоторые вторые части его концертов или духовные сочинения действительно великие, но не могу сказать, что вся его музыка для меня - «целебный эликсир».

Вы играете много современных концертов. Связано ли это с сотрудничеством с оркестром Мариинского театра и Валерием Гергиевым, который, как известно, сочинения современных композиторов жалует?

Скорее это не причина, а результат моей любви к современной музыке. Когда мы с Гергиевым столкнулись в первый раз, уже была очень сильная, во всяком случае, с моей стороны симпатия и уважение. Я был так потрясён его симфониями Чайковского, его «говорящими» руками и всей его музыкантской сутью, что почувствовал, что мог бы сесть в оркестр, не будучи оркестрантом, и мог бы играть спокойно, потому что я понимал всё, что он хотел. Причём он дирижировал с закрытыми глазами и иногда мне казалось, что его руки плачут. Я был тронут и впервые понял, что такое «говорящие руки».

Что касается современной музыки, то я очень люблю её, поскольку сам занимался композицией, и меня интересует, как пишут другие. Считаю, что плохо пишут для рояля в последнее время, интерпретируя рояль как полуударный инструмент ксилофонного склада. Вот возьмём известный концерт Лигети. Концерт написан так, что почти всё играется в самом верхнем регистре, то есть не слышна уже интонационная природа звука рояля. Получается эффект переливающегося битого стекла. Эффект очень интересный, но не с точки зрения интонирования. Эти эксперименты меня огорчают. Хотелось бы выучить новый талантливый фортепианный концерт - но их нет! Встречаются только единицы, один из них - концерт Лютославского. Я его выучил, и когда шёл разговор с Гергиевым, что играть (я уже видел, как он устал от Вторых концертов Рахманинова), он спросил, есть ли что-нибудь, что не играется. Я предложил концерт Лютославского. Там-то каждая нота на вес золота. Мы сыграли этот концерт в Петербурге и скоро будем играть в Лондоне.

Есть ли у Вас тоска по гармонии?

Есть. Поэтому я так люблю сочинения Пярта. Если Вы меня спросите, кто для меня самый великий из живущих композиторов, я скажу - Арво Пярт. Мне интересна и его хоровая, и его инструментальная музыка. Это композитор, который писал во всех стилях. В 60-е годы он писал авангард, но скоро понял, что эта музыка приведёт в тупик. Тогда он пришёл к стилю, который называется tintinnabular. Там была такая история: он каждый день в течение года играл на рояле григорианские хоралы, пока через какое-то время это для него не стало принципом мышления. Он понял, что эти хоралы - как раз та первозданная красота и простота, от которой музыка ушла в тупик. Музыку Пярта вы можете узнать по нескольким нотам, а это немало. Кто более великий композитор? А тот, стиль которого ты сразу узнаёшь. То же и с пианистами. Возможно ли спутать звук Глена Гульда с чьим-то другим? Вряд ли. Это великий знак.

Считаете ли Вы,что музыка должна быть духовной, независимо от её содержания?

Я считаю, что этот аспект очень важен. Духовность в музыке для меня - это то, благодаря чему музыка что-то значит. В музыке Пярта есть целебная духовная сила, чего нет, скажем, у композиторов булезовского направления.

Теперь вопрос о серии Blue Candle Light. Что Вас, человека нью-йоркского, связывает с техасскими музыкантами?

С Байей Какубери у меня связаны студенческие годы, мы учились вместе в Московской консерватории. Мы все разъехались, но продолжали быть в контакте. Потом меня пригласили выступить в серии Blue Candle Light и в этом году пригласили снова, чему я очень обрадовался. Мне было очень приятно играть в этой серии, так как она интимная. Я считаю важным играть не только в больших залах, но и участвовать в камерных сериях и отношусь к этому с большой ответственностью. Там очень доброжелательная атмосфера и зрители тишиной и умением слушать создают ощущение важности события.

Вы знаете, в Америке бывает публика, которая слушает расхлябано, позволяет себе кашлять в середине произведения. Я, например, люблю играть в Германии, там такое впечатление, что люди вообще не кашляют - не знаю, с чем это связано - с климатом что-ли? Но думаю, что скорее с воспитанием и ощущением важности происходящего. Когда вы чувствуете, что происходит что-то важное, вряд ли вам придёт в голову кашлять или ёрзать на стуле. В это время вы боитесь шелохнутьтся. В Европе - Германии, Англии - это есть, а у нас - нет. Но в этом маленьком далласском зале я помню такое ощущение тишины и ответственности, и я предвкушая удовольствие приехать, увидеть друзей и сыграть там концерт.

Статья целиком была опубликована в сборнике “Русские евреи в Америке” в 2005 году и в сокращенном варианте по-английски в буклете, приложенном к первому диску американского издания коллекции Владимира Гурвича.

Передо мной лежит старая долгоиграющая пластинка. Ей очень много лет! Я купил ее в Ленинграде еще до моего отъезда в эмиграцию, а стало быть, приобретена была она более 30 лет назад. На конверте надпись «Искусство Шаляпина». А на другой стороне написано «Записи из коллекций В.Е.Гурвича и И.Ф.Боярского, реставрация 1973 г. Всесоюзная фирма грамзаписи Мелодия». Как ясно из дальнейшего текста - это электронные перезаписи с оригиналов-пластинок, записанных с голоса Федора Ивановича в 1907-1914 годах.

Мало кто теперь знает, что в те годы записи делались механически, на восковых дисках, после чего с них электрогальваническим методом изготовлялись металлические копии, а с них - металлические же матрицы. При посредстве этих матриц и штамповались тысячи пластинок, шедших в продажу. Пластинки делались из смолистого природного вещества - шеллака. Были они непрочными, легко разбивались при ударе и быстро изнашивались, т.к.проигрывались при помощи острых стальных иголок на механических устройствах - граммофонах. К тому времени, когда Володя начал собирать свою коллекцию, уже 10 лет как умер Шаляпин, закончилась Вторая мировая война, пластинок в хорошем состоянии было немного, кое-какие пропали и, как казалось, безвозвратно, а механические устройства для прослушивания сменились электронными. Володя взялся за трудную задачу!

Итак, записи из коллекции В.Е.Гурвича!

Всю жизнь вложил Володя в эту коллекцию. Конечно же, он был не только коллекционером. Он окончил Ленинградский педагогический институт им.Герцена по специальности математика, преподавал в школах, а потом и в Электротехническом институте в Ленинграде. Всю свою американскую жизнь работал программистом и весьма преуспевал в этом деле. Но это все для заработка. Жизнь его была посвящена опере, музыке и этой коллекции, где помимо 2000 шаляпинских пластинок-оригиналов, собрано несколько тысяч пластинок, где записаны голоса всех выдающихся и мало кому известных оперных певцов разных стран и народов, а также богатейшее собрание книг, афиш, фотографий и прочих документов, относящихся к его любимому жанру - опере. Он знал о ней все!

Я познакомился с Володей в доме нашего общего друга, известного искусствоведа Виктора Боровского. Это было в 1962 году. 24-летний Боровский уже преподавал в Ленинградском театральном институте, читал лекции в Доме ученых и других уважаемых заведениях. Он был превосходным лектором, глубоко знал музыкальный театр и литературу! Я подружился с ним задолго до встречи с Володей, слушал его лекции и высоко ценил его. К сожалению, Боровский покинул этот мир два года тому назад, будучи к тому времени знаменитым ученым, профессором, автором четырех монографий о русском драматическом и музыкальном театре, в том числе и о Шаляпине, изданной в Лондоне и Нью-Йорке на английском языке. Знаниям Боровского я не удивлялся. Он профессионал! А вот Володя поразил меня сразу. Он, преподаватель математики не уступал Боровскому познаниями об опере, певцах и оперных композиторах. Особенно блистал Володя знаниями о Федоре Ивановиче Шаляпине. Мы быстро подружились с Володей хотя бы потому, что музыка, опера и театр и меня интересовали с детства не как коллекционера и исследователя, а как внимательного слушателя и зрителя.

Вскоре я был приглашен к Володе домой, где снова подивился его эрудиции, воспитанности и гостеприимству. Но самым поразительным была его коллекция пластинок. Володя жил с мамой в маленькой квартирке на Московском проспекте. Уму непостижимо, как там помещались сотни коробок с огромными на 78 оборотов в минуту пластинками. Пластинок были тысячи, не говоря уже о книгах, каталогах, открытках и двух больших, стоящих на полу, как шкафы, граммофонах, которым было не менее 40 лет. Володя рассказал, что оперой и пластинками он увлекся лет с 14, особенно, после того как увидел американский фильм «Молодой Карузо» с Марио Дель-Монако в главной роли. С тех пор его жизнь определилась навсегда.

Я не стану копаться в архивах и выяснять, в каком году попал в Россию упомянутый фильм. Не это нам важно. По-моему, в 1948 г. Важно, что в юноше проснулся талант, редко встречающийся в этом возрасте, - талант исследователя и коллекционера оперы. Володя почувствовал, что нет ничего прекраснее человеческого голоса, поющего оперные арии. Он понял, что для этого нужен голос, тщательно обработанный, красивый и мощный, своеобразный, точно настроенный живой инструмент. Он также понял, что нет ничего интереснее на свете, чем опера как жанр.

Для заявления о таланте этого, конечно, маловато. Многие люди, и я в том числе, с детства и на всю жизнь увлеклись оперой и классической музыкой. Но, в отличие от нас, Володя занялся оперным театром как исследователь, коллекционер и пропагандист этого прекрасного искусства. Он навсегда отдал свою душу, время и заработки на собирание, изучение и систематизацию всего, что относилось к опере. Природа наделила его хорошим музыкальным слухом и памятью. Он помнил мелодии сотен арий, с текстом на русском и итальянском языках. Он узнавал на слух практически любое произведение по нескольким нотам. Он изучил итальянский язык и мог говорить. Это помогло ему попасть статистом на сцену Большого Театра во время гастролей Ла-Скала в Москве и щеголять в костюме эфиопского пленника в «Аиде» к вящему моему с Боровским веселию в качестве зрителей.

Но особенно его интересовало все, связанное с именем и творчеством гениального Шаляпина. Володя знал о каждом событии в жизни артиста, собрал все записанные им пластинки, сотни открыток и негативов, изображавших Федора Ивановича в различных ролях и в жизни. На полках володиной библиотеки стояли все книги, посвященные Шаляпину, упоминавшие о Шаляпине, и, конечно, книги, написанные самим артистом. В коллекции были представлены афиши с именем великого певца, статуэтки, изображавшие его в различных ролях, почтовые марки с портретами артиста, коробки от папирос, любимых певцом и, конечно же, шаляпинские рисунки и автографы. Все это стоило немалых денег и времени. Володя работал годами не менее 12 часов в сутки. Преподавал, репетиторствовал, экономил на всем ради своего любимого дела. Казалось, для него в мире ничего не существовало, кроме оперы и Федора Ивановича. Но, я не зря написал «казалось»! Володя был великим знатоком кино, любил и знал живопись, блестяще играл в шахматы и занимал высокие места в Нью-Йоркских блитц-турнирах, куда и попасть-то может только очень сильный игрок, и на международных конкурсах по шахматной композиции, в которой он имел звание мастера. Кроме того, он был феноменально начитан.

Собирая свою коллекцию в СССР, он познакомился с такими же, как он, советскими и зарубежными фанатиками грамзаписи. Имена Боярского, Перепелкина, Гармаша в России и Келли в Англии известны всем любителям старинных граммофонных пластинок. Володя дружил с ними, обменивался дисками, документами, кое-что покупал или продавал. Это была насыщенная и очень специальная жизнь. Разыскивал он пластинки везде и всегда. На барахолке, в комиссионных магазинах, у знакомых и незнакомых людей. Он изучал каталоги русских и иностранных фирм, рылся в театральных запасниках, выписывал специальные журналы на многих языках. Его глаз был настолько настроен на граммофонную тему, что как-то в Ленинграде, придя к знакомым и случайно оказавшись на коммунальной кухне, он узнал в кухонном столе, покрытом свисающей до пола клеенкой и заставленном посудой, старинный граммофон. Он тут же купил его у обрадованной хозяйки, не знавшей мебели применения и жаловавшейся, что в качестве стола он и мал и высок. Теперь граммофон стоит в нью-йоркской квартире Володи Гурвича и исправно работает, несмотря на 80- летний возраст.

О своих пластинках Володя знал все, вплоть до регистрационного номера фирмы. Однажды, спросивши номер телефона у человека, которому следовало позвонить, Володя не стал его записывать, а на вопрос, как же он запомнит номер, ответил загадочной фразой: «Да ведь это две дубинушки»! На вопрос, что это значит, он пояснил, что номер телефона совпал с регистрационными номерами двух шаляпинских записей песни «Дубинушка», сделанных в разное время и теперь Володей разыскиваемых. А уж этих-то номеров он никогда не забудет. Надо сказать, что собрать все записи певца для коллекционера совсем не то же самое, что для меня. Я удовлетворюсь тем, что соберу все, спетое певцом по названиям произведений. Коллекционер соберет все, что носит имя певца на этикетке пластинки.

Вот этим-то и занимался Володя, разыскивая все, прямо или косвенно имеющее отношение к имени Шаляпина. Десятки фирм от русских и до японских с начала 1900 годов и до 1937 записывали голос Шаляпина. У коллекционера должны быть все! Одна и та же ария, записанная в разных студиях, - это разные записи и разные арии, поскольку в разное время записанные, в разных условиях, с разными аккомпаниаторами они и звучат, следовательно, по-разному. Да и певец - не машина. У него бывает различное физическое состояние, настроение, возраст, наконец! Все это меняет интонацию и окраску пения. А записи, которые забраковал сам певец? Их не продавали, но ведь пробные оттиски сохранились. А записи, сделанные ограниченным тиражом? Их тоже надо добывать. Вот вам и 2000 шаляпинских дисков в коллекции Володи, хотя по названиям произведений Федор Иванович записал их не более 200. Пусть коллекционеры меня поправят. И как же интересно слушать одно и то же произведение, записанное в разное время на разных студиях и в разных странах. Видно, как рос талант певца, как менялось его понимание произведения, как совершенствовалась техника звукозаписи. Это ведь история искусства и технологии в звуке!

У Володи в коллекции были раритеты с голосами Баттистини, Руффо, Джеральдины Феррар, Лаури- Вольпи и десятков иных , к тому времени уже закончивших земной путь. Все, повторяю, оригиналы на 78 оборотов в минуту, записанные в начале 20 века. Были записи и на восковых цилиндрах, сделанные в студии Эдисона еще в конце 19 века, и, конечно же, аппарат для их прослушивания. Страстью Володи была итальянская опера. Причем, не вся. Он очень любил оперы до россиниевского времени. Любил Доницетти, Беллини, Перголези и Монтеверди. Ценил и Моцарта. Обожал Россини и Верди. Из русских любил Чайковского и Глинку. К Пуччини относился прохладно, но знал всего. О чем-нибудь вроде “Бориса Годунова”, “Хованщины” или “Катерины Измайловой” и слышать не хотел, хотя записи Шаляпина во всем русском репертуаре у него были, включая и “Бориса” и их он любил слушать без исключения. «Да ведь известно, - говаривал Володя, - что у Шаляпина и “Очи черные” звучат как шедевр вокала». Вагнер или Рихард Штраус для него вовсе не существовали как оперные композиторы, не говоря уже об Альбане Берге. «Воццека, - говорил он, - нужно заставлять слушать уголовников в качестве замены смертной казни. В опере надо петь, а не орать»! И я с ним согласен. Цель оперы, триумф оперы, задача оперы заключены в пении. Опера - не драма и не симфония. Это голос и мелодия. Пусть голос поет ни о чем, пусть по сцене расхаживают боги и волшебники. Это даже лучше. Ничто не должно мешать слушать голос. Драматические приемы отвлекают от голоса. Да, Шаляпину удавалось и петь, и играть. Так на то он и гений и единственный, притом.

Эмиграция разделила жизни всех нас на две непохожие друг на друга части. Володя уехал в 1974 году. И, конечно, увез с собой свою коллекцию. Чего ему это стоило, на какие ухищрения, расходы и преступления (по советским законам) ему пришлось решаться, не здесь описывать. Его коллекция, его собственность, в которую вложены большие деньги, труды и лишения, по советским законам ему не принадлежала, и он был обязан безвозмездно оставить ее государству. Ну это все старые времена, хотя в этом отношении немногое в России переменилось, но об этом в конце рассказа.

В Америке Володе повезло. Я уже не говорю о хорошей и высокооплачиваемой работе, которой он заслуживал как талантливый и трудолюбивый человек. Володя встретил здесь свою будущую молодую жену, выпускницу театроведческого факультета Ленинградского театрального института Елену Берман, верную помощницу и друга. А кроме того, он мог теперь слушать свои любимые оперы в Милане, Париже, Риме, Лондоне и Нью-Йорке с первоклассными исполнителями на языках оригиналов, чего в те годы в СССР не практиковалось. Кто, живя в СССР, мог мечтать об этом, не исключая и профессионалов? Он часто звонил и говорил мне: «Я в Милан лечу. Там завтра «Симона Боканегру» (или еще что-нибудь) поют, а я ее в театре не слыхал никогда». Продолжала пополняться и его коллекция. На Западе многое стало доступнее, включая членов семьи Шаляпина.

Приехав ко мне в гости в Хьюстон в 1992 году, он заболел. Мы пошли плавать в бассейн. Он прыгнул в воду здоровым, а через две минуты я вытащил его задыхающегося из воды и прямо в плавках, мокрого привез в клинику, поняв, что дело чрезвычайно опасное. Инфаркт - подтвердили врачи. Через месяц он вернулся домой в Нью-Иорк, но ездить на работу уже не мог.

Вот тут-то он и начал приводить в порядок свою коллекцию и дискографию шаляпинских записей. Первая ее публикация появилась в печати еще до володиной болезни в капитальном труде В.Боровского «Шаляпин. Критическая биография», вышедшем в Великобритании в 1988 году в издательстве Hamish Hamilton, и в Нью-Иорке в 1988 году в издательстве Alfred A.Knopf на английском языке. Всеобъемлющий, прекрасно написанный, более чем 600-страничный труд содержал множество никому неизвестных фотографий великого артиста, взятых отчасти из коллекции В.Гурвича, а главное - перечень и описание всех записей пения Шаляпина, т.е.дискография, сделанная Володей совместно с уже упомянутым английским коллекционером А.Келли. Боровский не раз пользовался архивом и советами Володи при написании своей книги. Ничего подобного на английском, да и на любом другом языке не появлялось.

Что включала дискография? Название спетого произведения, имя композитора, фирменный номер, название фирмы, страна и дата записи и т.п. И так о многих сотнях записей! Дискография была подробной и казалось исчерпывающей, но Володя говорил, что он ею недоволен, что многое надо сделать к следующему изданию. Я не вникал в эту сугубо специальную область, но понимал, что предстоит моему другу большая и интересная работа. А тут время от времени стали появлятся какие-то новые шаляпинские раритеты. То собственноручный рисунок, то письмо, а то и пластинка. И стал Володя ездить в уже доступную Россию, где возможностей приобрести что-то «из шаляпинианы» было еще немало. Из последней поездки в мае 1999 года он не вернулся. Сердце остановилось! Володя посетил Частный музей граммофонов на Пушкарской улице в Санкт-Петербурге.

Спускаясь с пятого этажа, умер прямо на лестнице. Смерть праведника! Мгновенная смерть за любимым делом, которому он посвятил жизнь. Ему было 65 лет. Талантливый, исключительно честный, доброжелательный и воспитанный, он доставлял людям удовольствие в общении. Обладая энциклопедическими знаниями, Володя был скромен, никогда не подчеркивал своей исключительности и щедро делился этими знаниями со всеми. Такие люди, как он, украшают не слишком-то благородное человечество, а его коллекция будет служить людям, искусству и его истории. Arbiter Recording Company в Нью-Йорке взялась за издание на компакт дисках всех записей Шаляпина из коллекции В.Гурвича, да еще и с иллюстрациями с Шаляпинских негативов из того же источника. Это будут 12 дисков, содержащих все, что когда-то записал Федор Иванович. Четыре из них уже стоят у меня на полке, напоминая мне о моем любимом друге.

И в заключение, несколько печальных размышлений. Недавно мне позвонила из Санкт-Петербурга одна из руководителей Театрального музея, того самого, где когда-то демонстрировал свои коллекции Володя, где до отъезда в 1979 году в Англию читал свои лекции Виктор Боровский. “Где некогда бывал и я” до своего отъезда в США в том же году. Эта сотрудница, зная, что я Володин друг и что Володи уже нет на свете, спросила, нельзя ли получить у вдовы Володи - Елены его знаменитую коллекцию. Я спросил: «Купить?» «Нет, - был ответ. - У музея нет денег!» Бесплатно! Бесценную коллекцию!

Я позвонил Елене и рассказал об этом разговоре. «Дело не в деньгах, - сказала она, - Володя всегда говорил, чтобы я никогда не отправляла коллекцию в Россию. Ни за деньги, ни даром. Он, зная цену коллекции, предвидел, что ее захотят получить для какого-нибудь музея, в лучшем случае. Володя всегда с возмущением говорил о том, что останки Шаляпина, вопреки его воле, перевезли в Россию почти уголовным приемом. «К этой сволочи ни живым, ни мертвым», - говаривал великий артист».

Что тут добавишь. И Шаляпина и нас всех, более или менее талантливых и полезных стране людей довели до того, что жить в ней стало невыносимо. Нас всех выжили, выгнали из СССР. А ведь мы все любили и свою родину, и особенно ее искусство. Вот и Володя уехал и увез свою коллекцию, труд всей своей жизни.

И вот, «Arbiter recording company in New –York», а не фирма «Мелодия» издает коллекцию Володи… Что ему Гекуба? Что он Гекубе? «Человек еврейской национальности», как нас всех в СССР звали официальные лица, беспочвенно подозревая в русофобии и ненависти к своему отечеству и его культуре, сохранил для человечества голос, негативы фотографий, рисунки и автографы русского гения, потратив на это свое состояние и жизнь. Конечно, эти компакт-диски попадут и в Россию. А вот коллекция так и останется навсегда в США.

Напоследок еще одна деталь. Мой петербургский друг, живущий там и поныне, известный театральный деятель, узнав о переговорах по поводу коллекции и зная Володю, закричал в телефон: «Не отдавайте коллекцию! Ведь ее разворуют и продадут по частям за огромные деньги». (Я думаю из любви к русскому искусству). Вот и все о моем друге Владимире Гурвиче и его коллекции.

Предстоящий фестиваль современного балета Dance Salad обещает быть насыщенным по количеству «икон» модернового танца. Среди них хореограф и танцор Сиди Ларби Шеркауи, который является одним из самых оригинальных европейских постановщиков и самым непредсказуемым хореографом мира, и Матс Эк - крупнейший шведский хореограф, одна из культовых фигур балетного театра конца ХХ века, соратник Джона Ноймайера, Уильяма Форсайта, Иржи Килиана.

Главный танцор балета Парижской оперы, эрудит от балета Кадер Беларби выступит в паре с Mари Аньес Жило. Сегодня в парижской труппе ей нет равных по великолепию интерпретации ряда главных партий, особенно, в постановках современных хореографов.

В фестивале примут участие труппы Английского национального балета, Датского королевского балета, Шведского королевского балета, дрезденской SemperOper, норвежская труппа Carte Blanche и многие другие. В составе многих танцевальных коллективов танцовщики из России.

Аста Базивичюте родилась в Вильнюсе. Она училась в Вильнюсской школе балета и Минской балетной академии. Танцевала в составе труппы Латвийской национальной оперы, Литовского национального театра оперы и балета, Королевского балета Бирмингема, а также Голландского национального балета. С 2006 года танцует в Английском национальном балете как солистка. Аста исполнила ряд главных ролей в постановках Бирмингемского королевского балета, в том числе в «Спящей красавице», «Лебедином озере», «Жизели».

Елена Глурджидзе родилась в Тбилиси. Обучалась в Тбилисском хореографическом училище и в Санкт-Петербургской академии русского балета им. Вагановой. Она танцевала в Санкт-Петербургском государственном академическом театре балета, а также Санкт-Петербургском театре балета Константина Тачкина. Утонченная и артистичная, Елена Глурджидзе несколько лет гастролировала по всему миру в рамках труппы «Русский балет», затем переехала на Запад и поразила там зрителей виртуозным исполнением классических балетных партий.

К труппе Английского Национального балета Елена примкнула в качестве солистки в 2002 году, а в 2007 году стала примой-балериной театра. В том же 2007 году по опросу аудитории британского сайта Ballet.co.uk, Елена получила награду как лучшая танцовщица, а также награду в категории «Лучший партнер» на 7-ом Пермском конкурсе и на 8-ом Парижском международном конкурсе солистов.

Среди любимых ролей танцовщицы - Аврора в «Спящей красавице» Чайковского и Манон в одноимённом балете на музыку Массне. «Я считаю «Спящую красавицу» своим балетом. В «Манон» нужно с огромной искренностью чувства преображать в движения, но танцевать его - огромное удовольствие. Я убеждена, что невозможно считать себя ведущей балериной, если ты не станцевала Манон», - говорит Елена Глурджидзе.

Дмитрий Груздев родился в Санкт-Петербурге. Учился в Академии Вагановой и танцевал ведущие роли в Кировском балете до вступления в Английский Национальный балет в 1993 году. Дмитрий выиграл первый приз на Первом конкурсе артистов балета имени Вагановой в 1988 году. Работал с Натальей Макаровой и Гленом Тетли. Любимые роли - Альбрехт в «Жизели» и Солора в «Баядерке». Танцор выступает за демократизацию балетного искусства: «Хорошо, что люди стали больше ездить, видеть других хореографов и могут танцевать и Форсайта, и Баланчина, при этом сохраняя специфику российской школы. Яркий пример – Ульяна Лопаткина или Барышников, который стал танцевать в тысячу раз лучше, когда уехал. Когда мы берем чуть-чуть западной школы, то становимся только лучше».

Андрей Леонович учился в Академии балета в Минске. Он начал свою карьеру в Национальном балете России и Национальном балете в Варшаве в качестве солиста. В 2001 году танцовщик присоединился к монреальской труппе Grand Ballets Canadiens, сейчас танцует в Королевском шведском балете. За последнее время Андрей исполнил ведущие партии в «Лебедином озере», «Щелкунчике», «Спящей красавице», «Ромео и Джульетте», «Жизели», «Дон Кихоте», «Раймонде», «Корсаре» и «Жар-Птице».

Наталья Сологуб закончила Башкирское хореографическое училище им. Р. Нуриева, танцевала в Башкирском театре оперы и балета, затем в Мариинском театре. Сейчас Наталья - ведущая солистка Дрезденской Semperoper. В её репертуаре - главные партии в классических балетах и в постановках современных хореографов. «За четыре года в Мариинке я станцевала главные партии в «Спящей красавице», «Дон Кихоте», «Жизели». Но мне действительно легче танцевать неоклассику. Мне нравится, что там можно придумывать свое, предлагать собственную интерпретацию, но для этого необходимо владеть классикой», - говорит балерина.

Будем надеяться, что фестиваль расширит традиционные представления хьюстонцев о балете и познакомит с новыми тенденциями в области современного танца и выдающимися танцорами.

Поклонникам циркового искусства, любителям летающих акробатов, метателей кинжалов, клоунов и наездников несказанно повезло. В Хьюстон приехал не просто цирк, а цирковое конное шоу – красочное предсталение «Артания» с участием наездников Кантемирвоых.

Знаменитая цирковая династия Кантемировых началась с того, что более 100 лет назад Алибек Кантемиров стал первым джигитом, который исполнял по кругу трюки на лошади и сделал первый групповой номер. Видимо не зря диаметр цирковой арены – 13 метров - был выбран таким образом, чтобы соответствовать идеальной скорости бега лошади. Вскоре он создал собственную цирковую труппу, существующую до наших дней. Его сын и ученик Ирбек Кантемиров возглавил труппу «Алибек», основанную отцом, и поднял искусство джигитовки на недосягаемую высоту. Маирбек Кантемиров, который руководит труппой с 1994 года, представляет третье поколение наездников Кантемировых. Заслуженный артист России Маирбек Кантемиров был победителем циркового фестиваля в Риме, создал несколько цирковых шоу, отмеченных многочисленными наградами и медалями.

Шоу «Артания», которое привезли к нам в Хьюстон, отталкивается от семейной цирковой традиции. Шоу можно охарактеризовать как синтез классической школы цирка с современными высокопоэтичными постановками. «Во время представления мы проводим аудиторию сквозь пласты истории, словно на экскурсии, и в этом нам помогают лошади. Наше шоу – это празднование любви к жизни, к природе, лошадям, рассказ о гармонии человека с природой», - говорит об «Артании» ее создатель Маирбек Кантемиров, внук основателя династии. Артанией назывался один из трёх центров Древней Руси, существовавший в 9 в. и упоминаемый арабскими и персидскими географами. Одни исследователи отождествляют Артанию с территорией антов, другие - с Тмутараканью, третьи - с городом Рязанью. Так зародилась, отталкиваясь от названия, зародилась представления.

Содержание шоу пересказать сложно. Это мистическое путешествие в глубь веков, где загадки древности соседствуют с современными реалиями, о котором рассказывается языком цирка: при помощи акробатики, клоунады и, конечно же, джигитовки.
Кони – это альфа и омега «Артании». В представлении занято девятнадцать лошадей девяти разных пород, все они привезены из России или Европы. Один тяжеловоз Жора чего стоит: почти тонна веса, огромная грудь, широченная спина, на которой наездники творят чудеса.

Для создания постановки были привлечены лучшие артистические силы. Невозможно представить спектакль без фантастической музыки Василия Ксенина. Выпускник Академии музыки имени Гнесиных, автор многочисленных хитов, композитор душой прочувствовал грандиозную идею шоу – мистическое путешествие в бездну времени, где прошлое на каком-то немыслимом витке соприкасается с будущим.Отдельного упоминания заслуживает каждый элемент «Артания» - хореографы Василий Ушенко и Денис Бородетский, дизайнер Анатолий Лунин постарались на славу, так что «материальная часть» постановки выглядит достойно. На высоте и артистическая часть программы, в которой зрители увидят все, чего они ожидают от традиционного и современного цирка: выступления клоунов, акробатов, жонглеров и наездников заслуживают высшей похвалы. Будет и немало сюрпризов. Например, столь виртуозное метание кинжалов вряд ли увидишь где-то еще: «В Осетии, откуда происходит наш род, это традиционное искусство, которое передавалось от отца к сыну на протяжении веков, и танцем с кинжалами разрешались многие вопросы чести. Мы постарались вплести эту легенду в канву повествования, вместе с мифами и легендами других народов, так что каждый зритель непременно находит в «Артания» что-то свое»,- говорит руководитель шоу.

Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Какими словами можно передать захватывающее зрелище, происходящее на манеже, где с первой минуты пришедшие в цирк люди погружаются в атмосферу необыкновенной мистерии, становятся ее участниками. Здесь интересно всем – и маленьким детям, и старикам.

Григорий Горячев начал играть на гитаре в семь лет, занимаясь со своим отцом Дмитрием, опытным педагогом игры на этом инструменте. Родом из Санкт-Петербурга, Гриша начал свою музыкальную карьеру исполнителя в девятилетнем возрасте и стал регулярно выступать в самых престижных залах Санкт- Петербурга, Москвы, Минска, Риги и других городах Советского Союза. О нем заговорили на страницах газет и журналов, стали транслировать выступления юного музыканта по телевидению.

В 1991 году Горячева пригласили выступить в ООН, в этом же году он получил приглашение от королевской семьи Исландии и совершил турне по Скандинавским странам. В 1993 году Гриша представлял свой родной город на фестивале «Дни Санкт-Петербурга в Иерусалиме», а через год Владимир Спиваков пригласил его принять участие в международном фестивале во французском городе Комар, посвященном памяти Андреса Сеговия - выдающегося гитариста XX века, который первым стал выступать с симфоническим оркестром.

Гастролируя по Испании, Горячев был приглашен легендарным исполнителем и композитором музыки фламенко Пако де Лусия. Маэстро настолько понравилась игра Горячева, что он лично принял участие в его судьбе и поддержал его заявление о получении визы на въезд в США как особо одаренного музыканта.

Гриша приехал в Соединенные Штаты в 1997 году и поступил в бостонскую Консерваторию Новой Англии - одну из самых престижных консерваторий Америки. Здесь он продолжил свое занятие фламенко и страстно увлекся классической музыкой. Его репертуар теперь включает в себя классические соло, камерную музыку, гитарные концерты и, конечно же, сочинения в стиле фламенко таких известных композиторов, как Пако де Лусия, Висенте Амиго, Маноло Санлукар.

В мае 2005 года Горячев был удостоен специального приза за лучшее исполнение испанской музыки на VI Международном гитарном фестивале «Julian Arcás» в Алмерии (Испания). После этого музыкант принимал участие во многих престижных фестивалях испанской музыки. В 2006 году он был отмечен среди 30 других приехавших в Америку иммигрантов, достигших выдающихся успехов в своем роде деятельности.

В воскресенье 19 апреля, в 5 вечера Григорий Горячев выступит в Хьюстоне в Русском культурном центре «Наш Техас». Если вы являетесь поклонниками страстного темпераментного стиля фламенко, а также классической и романтической гитарной музыки, вы получите истинное наслаждение от концерта молодого виртуоза.

1 апреля у нас в Центре с большим успехом прошла встреча с поэтом Игорем Иртеньевым. Несмотря на будний день, а вернее вечер, любителей поэзии в нашем городе оказалось немало. Зрители не только слушали с большим удовольствием, но и полностью раскупили все привезенные автором поэтические сборники.

К радости любителей поэзии мы объявляем о следующем поэтическом вечере «Пространства поэзии», который состоится в Русском культурном центре в субботу 23 мая. На этот раз в Хьюстон приедут московский поэт Игорь Баранов и автор из Далласа Виктор Каган.

Андрей Баранов родился в 1962 г. в Виннице. В 1966 г. семья переехала в Ульяновск (Симбирск), где и прошла большая часть его жизни. Стихи начал писать в 1979 году. Печатался в газетах, коллективных сборниках. В 1991 году подборка стихотворений вышла в журнале «Дальний Восток». В 1998 г. увидел свет первый сборник стихов «Странник» (Ульяновск, 1998). С этого момента и до 2005 г. стихи нигде не публиковал.

В 2002 году Андрей переехал в Москву, где и живёт по сей день. Работает в одном из крупнейших издательств учебной литературы. С апреля 2005 он стал выкладывать свои тексты на сайте «Поэзия.ру». За последние четыре года подборки стихов Андрея Баранова были опубликованы в интернет-журналах «Сетевая словесность», «45 параллель», «Топос», «Вечерний гондольер», «Красный серафим», «Новая литература», в журнале «День и ночь», альманахе «Каштановый дом». В 2009 г. вышла в свет вторая книга стихотворений «Крылья деревьев» (Москва-Петербург, 2009). Лауреат фестивалей «Пушкинское кольцо» (Черкассы, 2008), «Четырёхногая ворона» (Петербург, 2008), гран-при фестиваля «Антракт» (Херсон, 2009). В своих стихах Андрей Баранов продолжает традиции классической русской поэзии. Основная отличительная черта его текстов – глубина содержания, скрывающаяся за внешней простотой формы.

«Необыкновенное и поэтическое Андрей Баранов обнаруживает в вещах и событиях вовсе не замечательных, в вещах подчас простых и обыденных. Вся человеческая жизнь, со всеми обычными ее поворотами – любовью, изменой, рождением и смертью, со всеми заблуждениями и прозрениями, самообманами и просветлениями, отражена в этих стихах».

Ангелина Мальцева

«Что подкупает: музыкальность, балладный строй (ну и традиции КСП аукаются, но тексты, разумеется, неизмеримо выше, они пребывают в эмпиреях высокой поэзии, а не у “шестидесятнического” костра). Искренность. А главное - для меня - это: НЕОБЯЗАТЕЛЬНОСТЬ. Поэзия должна быть “необязательная”, то есть - спонтанная, незаданная, как бы из воздуха возникающая… ну: “прости, Господи, чуточку глуповата”, - вот я о том же… У Андрея - изумительная лёгкость походки».

Тина Арсеньева

«Что же остается после прочтения стихов Андрея Баранова? Думаю, запечатленное чувство жизни, какое-то пойманное на лету легкое дыхание. Бег ребенка в парке за мыльным пузырём. Это дыхание жизни всюду. Не важно где там шевелится мысль, в затуманенных одеколоном головах бомжей на свалке или в глазах деда в избушке на заброшенном полустанке.
Конечно, сердце поэта – своего рода чувствилище всего мира. Реальный мир – не мир поэтический, над ним поэт не властен. В нем свои процессы расцвета и увядания. И по словам, которые приходят на сердце, можно догадаться, что это пророчество, это откровение о мире не очень-то доброе и безоблачное».

Дмитрий Савельев

Виктор Каган (1943). Известный психиатр и психолог, доктор медицинских наук, практикующий более сорока лет, автор многих книг по психиатрии, психотерапии, психологии. С 1999-го года живёт и работает в Далласе как клинический психолог и психотерапевт.

Член Союза писателей Санкт-Петербурга, первые публикации которого появились в 1960-х г.г. Автор трёх поэтических книг: «Долгий миг» (Ст.-Петербург, 1993), «Молитвы безбожника» (Рязань, 1-е изд. - 2006, 2-е изд. - 2007) и «Превращение слова» (Москва, 2009). Стихи публиковались в сборниках «В пятницу после семи» (Ленинград, 1969), «Асклепий и музы» (Ст.-Петербург, 2000, 2005), «Общая тетрадь: из современной русской поэзии Северной Америки» (Москва, 2007), «Awaking to Sunshine» (США, 2000), «Time after Time» (CША, 2000), в журналах и альманахах («Новый Журнал», «Нева», «Сетевая словесность», «45 параллель», «Побережье», «Port-Folio», «Заметки по еврейской истории», «Еврейская старина», «Bibliophilos» и др.). Дипломант Международного литературного Волошинского конкурса (2005, 2008). Его проза, психологическая эссеистика, публицистика неоднократно публиковалась в разных российских и зарубежных бумажных и интернет-изданиях.

Виктору утром хочется на работу, а вечером – домой и потому он с полным основанием считает себя счастливым человеком. Профессия и поэзия В. Кагана – опровергающие законы физики сообщающиеся сосуды: чем больше в одном, тем больше в другом.

«Главное в его творчестве - дар сочувствия к человеку и строгость к себе. Этот дар присущ ему и как поэту со своим, подлинным голосом, и как замечательному психотерапевту“.

Галина Гампер

«Виктор Каган любит писать об одиночестве. Не «одинокости», но одиночестве метафизическом, одиночестве перед миром, которое, будучи осознанным, становится входом в этот мир».

Евгений Витковский

« …перед нами поэт искренний, глубоко и тонко чувствующий, по-настоящему мудрый. Его тема – охват пережитого в преддверии смерти, примирение с нею в отсветах добра, сострадания и неизбежной вины перед любимыми людьми. В разработке этой темы он достигает подлинных высот и, возможно, не имеет себе равных … после чтения в ушах долго стоит музыка».

Анатолий Доброви

«Ни в одном из стихотворений не чувствуется “запаха свечи”, не видно усилий, прилагаемых автором при написании. Стихи Виктора Кагана грустные. Для меня они как начало бетховенской «Лунной сонаты». Но их нельзя назвать пессимистическими, потому что сквозь грусть, как солнце сквозь тучи, проступают оптимистические ноты».

Ион Деген

«Единицам удаётся быть столь естественно самобытным и при том оставаться в пределах плодотворной традиции - так, как это удалось Виктору Кагану. Но в случае с ним кажется, что даже не единицам, но ему единственному: настолько точно найдена им его собственная, неповторимая интонация в слове».

Александр Избицер

Причал
Меркло небо голубое,
ветер западный крепчал.
Море молотом прибоя
колотило о причал.
Мы прощались на причале
у судьбы на волоске.
Чайки шалые кричали
на забытом языке.
Ты стояла и курила,
опершись на парапет,
о нездешнем говорила
и о том, что смерти нет.
Вот, от пристани отчалив,
пароход издал гудок
и оставил за плечами
припортовый городок.
Мне до Гавани Страданья
контролёр продал билет.
До свиданья! До свиданья!

Мы ведь знаем - смерти нет…

Анрей Баранов

Прощание Гектора с Андромахой
Держи покрепче его, Андромаха, не отпускай!
Не отпускай его, Андромаха, - он не вернётся!
Полки ахейские заполонили наш чудный край,
от стрел ахейских померкло небо, погасло солнце.

Не отпускай его, Андромаха, - он не придёт.
И как бы ни был твой муж прекрасен в разгаре боя,
но смерть коварна - она дорогу к нему найдёт,
для смерти нет наслажденья выше, чем жизнь героя.

Приам заплачет, и будет праздновать Менелай,
и будут дети идти по миру без ласки отчей…
Не отпускай его, Андромаха, не отпускай -
ведь он и сам в мясорубку эту не очень хочет.

Ему бы жить на краю обрыва и по ночам
писать по воску изящным стилем стихи и оды.
Но он воитель, все знают силу его меча,
герой не может быть равнодушен к беде народа.

И он выходит. Восторг сраженья в его глазах.
И на стенах в ожидании чуда застыла Троя.
А дома - юная Андромаха, она в слезах,
и рядом дети, не помню точно, возможно, трое.
Анрей Баранов

***
Детвора играет в прятки.
Преет каша на плите.
Жизнь окучивает грядки,
поклоняясь красоте.

Соль блестит на ломте хлеба.
Хрусткий запах огурца.
Птицы склёвывают с неба
комариные тельца.

Сладкий запах туберозы.
Дятел – клювом по сосне.
Дремлет смерть в тени берёзы,
Улыбается во сне.
Виктор Каган

1945
Басистый и прожорливый малёк,
от голода скулящий, как дворняжка.
Мне бабка отдавала свой паёк –
сырую и колючую черняшку.
Дрожащий свет по стенам оползал
и освещал нехитрую пирушку.
Я мякиш из горбушки выгрызал,
а корочку на утро – под подушку.
И до сих пор, что мне ни говори,
я выбросить черняшку не умею.
Сушу, как бабка, с солью сухари
бог весть зачем. Но так оно вернее.
Виктор Каган

***
Отчизна, родина, отечество –
слова затёрты и залапаны.
Но сердце в тесной клетке мечется,
сбивая, словно крылья, клапаны,

когда ступаешь снова вроде на
качание доски над пропастью
и ощущаешь – это родина,
в душе мешая нежность с робостью.

Шарф голубой. Колючка ржавая.
Блажной кураж хмельных опричников.
Она измызгана державою,
но ясен взгляд из-под наличников.

Тому – ей слать свои проклятия.
Тому – служить любви старание.
Но у обоих не отнять её,
как вдох и выдох у дыхания.
Виктор Каган

Сопрано Альбина Шагимуратова после года отсутствия снова на сцене Хьюстонской оперы. У молодой певицы множество почитателей в Хьюстоне и за его пределами. Перед премьерой оперы Верди «Риголетто» наш корреспондент встретился с певицей. Альбина начала интервью с собственных впечатлений.

Я рада снова вернуться в Хьюстон и застать хорошую погоду. Погода - райская по сравнению с московской.

Стало быть, Вы к нам из Москвы. У Вас был концерт?
Нет, на этот раз я не выступала, а занималась со своим педагогом Дмитрием Вдовиным. Он преподаёт в Академии хорового искусства. Вдовин - известный педагог, огромное количество его учеников поёт по всему миру.

То есть, я правильно понимаю, что несмотря на то что Вы звезда, всё ещё есть потребность учиться?
Да какая там звезда! У нас, певцов, просто такая работа - учиться приходится всю жизнь.

Нашего читателя, конечно, интересует Ваше выступление на Зальцбургском фестивале в прошлом году в роли Царицы Ночи и работа с Риккардо Мути.
Зальцбург - красивейший город, люди там потрясающие, очень тёплые. Зрители ждали меня у выхода с фотографиями, чтобы взять автограф. Было очень приятно.
Я получила настоящее удовольствие от работы там. Кроме того, у меня были блестящие уроки немецкого языка. Все остальные певцы были немцы, для них язык оперы был родным, а со мной занимались отдельно в течение месяца, требовали настоящий австрийский акцент - в результате получилось, как мне сказали, «почти идеально».

Перед самой первой репетицией с Мути я очень волновалась - многие рассказывали о нём, как о дирижёре с характером, очень требовательном и строгом. На самом деле маэстро оказался необыкновенно приятным человеком с хорошим чувством юмора. После того, что я спела несколько тактов, он остановил меня и спросил: «Что же едят на завтрак русские певцы, если они имеют такие голоса?». После арии он закричал: «Брависсимо!» Мне потом объяснили, что его последнее «брависсимо» было адресовано молодой Миреле Френи. Услышать от Мути «брависсимо» - это дорогого стоит, это надо заслужить.

А что же на самом деле едят русские певцы и существует ли «диета для голоса»?
Ничего особенного. Нужно просто есть, чтобы были силы. Я предпочитаю есть за 3-4 часа до спектакля, и не позже.

Фестиваль в Зальцбурге славится своими ультрасовременными постановками. Как было в случае с «Волшебной флейтой»?
Конечно, Зальцбург отличается своими постановками, но на то он и Зальцбург. Этот фестиваль не похож на все остальные, и поэтому собирает самых известных дирижёров и режиссёров, которым есть что сказать. Фестиваль славится самыми смелыми постановками. Тот факт, что действие переносится в другую эпоху и исполнительницы Царицы Ночи или Виолетты облачаются в современный костюм, производит больший эффект на зрителя. Для исполнителя характер роли от этого не меняется.

Оперный жанр не стоит на месте, он постоянно развивается. Было бы скучно смотреть ту же «Волшебную флейту» в одной и той же постановке. Бывают режиссёры, которые полностью меняют задуманное композитором и либреттистом - я не приветствую такие изменения.

Постановка «Волшебной флейты» в Зальцбурге была современной, но без «экстрима». У меня были очень красивые костюмы, которыми я успела насладиться за два коротких выхода Царицы Ночи.

Какие роли Вы исполнили в прошлом сезоне?
Я спела Царицу Ночи ещё в берлинской Deuche Oper и в Опере Лос-Анджелеса и Джильду в «Риголетто». Царица Ночи стала моей главной ролью.

Вам лучше удаются крупные сцены, как у Верди или эффектные выходы, как в «Волшебной флейте»?
Какая бы роль не была, певец должен сконцентрироваться. У Царицы Ночи две сцены по 5 минут каждая, но ты так на них настраиваешься, будто на целый длинный спектакль. Джильда в этом смысле - благодатная партия, ты всё время на сцене, есть время раскрыться актёрски и певчески. Эту роль я очень люблю, потому что Джильда - настоящая, живая - всю историю и трагедию героини ты можешь передать не только голосом, но и сердцем. Человеческая теплота, конечно, привлекает больше. И когда зритель плачет, значит, роль удалась.

Памятуя наш прошлый разговор, в следующем сезоне HGO должна значиться «Лючия ди Ламмермур» с Вашим участием. Смотрим в афишу и этой оперы не видим. Что случилось?
«Лючию» я пою не в следующем году, а через год - в 2011-ом, а в 2012-ом - «Травиату».

То есть нам надо ловить момент и слушать Вас «здесь и сейчас»?
Или в следующем сезоне, но уже в Метрополитен, в это же время, опять в «Волшебной флейте».

Удаётся ли расширить репертуар или во всех оперных театрах предлагают роли Лючии, Джильды и Царицы?
В следующем году я пою в Торонто-опера, в опере Стравинского «Соловей». Согласитесь, нетривиальный выбор…

Выступление в HGO - это Ваш единственный концерт в Техасе?
Нет. 10 мая я выступаю в Сан-Антонио в камерной серии «Musical Bridges Around the World». Музыкальный директор серии, пианистка Анна Гроховски, пригласила меня выступить ещё год назад. Для концерта я выбрала очень интересную программу: в первом отделении - итальянцы и французы, а во втором - «Соловьи»- Алябьева, Римского-Корсакова, Сен-Санса.

Немного о нынешней постановке «Риголетто».
Я счастлива, что Хьюстонская опера смогла пригласить такой прекрасный актёрский состав. Надо отдать должное администрации HGO, что все приглашённые певцы участвуют в спектакле на равных. Во многих постановках «Риголетто» какой-нибудь из персонажей «выпадает», а здесь - счастливое стечение обстоятельств - все равны. С одной стороны, никто не уступает, а с другой стороны, все очень чутко взаимодействуют, поддерживают друг друга. Вокально мне комфортно работать со всеми без исключения.
И в плане типажей - полное попадание в точку: Эрик Катлер, который играет роль Герцога - высокий красавец, от которого просто глаз не оторвать, Спарафучиле - Андреа Сильвестрелли - двух метров роста с грохочущим басом - с такими персонажами по опере можно фильм снимать. Я думаю, это будет запоминающийся спектакль.

Как приняли Вас в Хьюстонской опере - как бывшую студентку или как звезду?
Принимают уже как самостоятельную певицу. Требуют, но не так жёстко, как в студийные годы.

С появлением на оперной сцене Анны Нетребко, оперная певица стала гламурным персонажем, сродни фотомодели или актрисы кино. Нетребко пошла дальше - она стала сниматься в видеоклипах на музыку из классических опер. Привлекает ли Вас такой жанр и гламур как таковой?
У Нетребко настолько совершенная внешность,что она может позволить себе «гламур». К тому же её заслуга в том, что она сумела расширить круг любителей оперы, популяризируя жанр. Но я не думаю, что кто-то ещё смог бы сделать это так красиво, как она, и что надо её копировать. У каждого певца свой путь.

Ваша главная победа за прошедший год?
Зальцбургский фестиваль. Это был мой европейский дебют и сразу на крупнейшем из оперных фестивалей.

На родине, в Татарстане Вам присудили звание Народной артистки - это ли не победа?
Да и это тоже. Во-первых, я стала самой молодой из тех, кому эта награда была присуждена, а во-вторых, сначала дают «Заслуженного артиста», а потом «Народного». Президент Шамиев пропустил первую награду и дал сразу вторую. Это было неожиданно и приятно, что меня оценили.

Ваши родители, конечно, гордятся Вашими успехами, а часто ли им удаётся видеть Вас на сцене?
Когда я выступаю в Москве, мои родители всегда приезжают на мои концерты, а сейчас в Хьюстон на «Риголетто» приехал мой папа.

Мы желаем Вам успехов в ваших техасских выступлениях и уверены, что среди зрителей будет много читателей газеты «Наш Техас».

Дирижёр Мюррей Сидлин

Студенты хьюстонской консерватории Moores School of Music исполнили вердиевский «Реквием» в необычной трактовке.

«Реквием» Джузеппе Верди - «революционное» произведение великого итальянца, пользующееся такой же популярностью, как и лучшие из его опер. «Реквием» был написан в год смерти писателя Александро Манзони - одного из видных деятелей итальянского национально-освободительного движения. Композитор боготворил Манзони, называл его «великим гражданином», «святым человеком», «славой Италии». Смерть писателя потрясла Верди, и он посвятил его памяти одно из своих величайших сочинений. Премьера «Реквиема» состоялась в Милане в соборе Сан-Марко 22 мая 1874 года под управлением Верди и прошла с огромным успехом.
«Реквием» Верди - произведение довольно парадоксальное. С одной стороны, оно глубоко духовно, но духовно не в религиозном смысле, а в общечеловеческом. Базируясь на литургическом тексте, «Реквием» по сути является оперой (его часто называют 27-й оперой композитора), во всяком случае музыкальный язык - мелодика, гармония и оркестровка произведения характерны именно для опер Верди. Фанфары на сцене и на балконах в части «Tuba mirum» напоминают о фанфарах «Аиды». Вокальные партии в «Реквиеме» сравнимы по сложности с труднейшими партиями опер Верди. Интересен тот факт, что часть, озаглавленная Lacrymosa - это музыка, которая изначально была написана для оперы «Дон Карлос» (1867), но по каким-то причинам в оперу не вошла, а перекочевала в «Реквием». Всё это свидетельствует в пользу светской направленности произведения.
Драматичность и яркость, граничащая с театральностью, делают «Реквием» Верди одним из наиболее исполняемых и любимых произведений по сегодняшний день. Оно по праву одно из самых ярких, эмоциональных и интеллектуальных сочинений ХIХ века.
На прошлой неделе хьюстонцы стали свидетелями необычного исполнения «Реквиема» на сцене оперного театра консерватории Moores School of Music. Дирижёр Мюррей Сидлин создал концертную драму «Реквием непокорных», соединив сочинение Верди с дневниками заключённого концлагеря Терезин - дирижёра Рафаэля Шехтера, кинохроникой и воспоминаниями уцелевших узников. Спектакль был исполнен силами студентов хьюстонской Moores School of Music. На сцене собралось более 250 музыкантов.
Спектакль-оратория повествует об одном из трагических событий в истории мировой музыки времен Холокоста - исполнению «Реквиема» Верди в Терезинском гетто, когда, несмотря на ужас и жестокость, царившие вокруг, дирижёр Рафаэль Шехтер решил подготовить и исполнить это грандиозное музыкальное произведение.
В лагере Терезин, недалеко от Праги оказались около 60 тысяч художников, поэтов, музыкантов со всей Европы. В гетто образовался крупнейший центр европейской культуры. В Терезине творились невероятные вещи: организовывались ансамбли, оркестры, исполнялись оратории Гайдна, оперы Моцарта, Сметаны. Феномен Терезина в том, что люди черпали силы в искусстве, для того чтобы выжить. Эти события стали легендой. Но лагерь выполнял функцию своеобразной перевалочной базы - оттуда потом заключённых отправляли в Аушвиц и другие лагеря уничтожения. Рафаэль Шехтер неизбежно терял своих певцов, их увозили в лагеря смерти. Но одержимость музыканта не позволила ему сдаться. Для заключённых «Реквием» стал настоящим спасением, музыка помогала пережить горе и унижения, продлевала надежду.
«Реквием» Верди стал апофеозом музыкальной деятельности Рафаэля Шехтера. Дирижёру пришлось выдержать не только ужасы концлагеря, но и борьбу с ортодоксами и с сионистами - где это видано, чтобы евреи пели католическую заупокойную мессу? Но для Шехтера идея исполнениея Реквиема была вне религиозного контекста - в конечном счёте для него, как и для Верди, самым важным была сила и красота человеческого духа на пороге смерти. Более того, в контексте страданий еврейского народа, произведение Верди в исполнении узников Терезина обрело новый смысл, стало более революционным.
Шехтер начал репетиции в середине 1943 года с хором из 150 человек и четырьмя солистами. Дожившие до сегодняшних дней бывшие певцы терезинского хора вспоминают, как он говорил им: «Старайтесь, пойте, как ангелы, авось, кто-нибудь в небе и услышит вас!» После первого представления эшелоны увезли на смерть половину ансамбля. Шехтер набрал новую труппу, провел репетиции, и «Реквием» был дан снова и снова - всего 16 раз.
«Реквием непокорных» передает всю важность музыки для узников Терезина через воспоминания и саму музыку, - сказал маэстро Сидлин о созданном им спектакле. - Многим и многим из этих людей суждено было погибнуть в нацистских лагерях. В мире много музыкантов, которые всецело посвятили свои жизни музыке, однако никто из них не способен прочувствовать это так остро, как те, обреченные на смерть».
Мюррей Сидлин - декан музыкальной кафедры вашингтонского Католического университета снискал славу разностороннего дирижёра. «Реквием непокорных» - его любимое детище и главный музыкальный проект. Концертная драма впервые увидела свет в мае 2006 года и с тех пор неоднократно исполнялась в США. В этом проекте неизменно участвуют прекрасные музыканты. Молодой оркестр и хор Moores School of Music показали свое глубокое понимание партитуры Верди. Солисты - сопрано Синтия Клэйтон, меццо Мелани Сонненберг, тенор Джозеф Эванс и бас-баритон Гектор Васкез являли собой слаженный и страстный, поистине вердиевский ансамбль.

Как уже упоминалось, спектакль-оратория «Реквием непокорных» - это синтетическое музыкально-литературное полотно. После каждой из частей «Реквиема» Верди звучали отрывки из дневников Рафаэля Шехтера и других заключённых в исполнении двух драматических актёров - Рассела Дэниэла и Патрика Эрла. На экране зрители «Реквиема непокорных» увидели интервью трёх уцелевших участников терезинского хора и кинохронику - кадры из документального фильма, снятого о концлагере. Известно, что 23 июля 1944 года лагерь Терезин посетила комиссия Международного Красного Креста. Накануне, «ликвидируя перенаселенность», нацисты отправили в Освенцим тысячи узников. Потом построили «потёмкинские деревни» - открыли магазины и кафе, банк, детские сады, школу. Визит сняли на пленку. Фильм, названный «Новая жизнь евреев под защитой Третьего рейха», многократно использовался в качестве пропаганды.
В Терезинском гетто нашёлся только клавир «Реквиема» Верди - хоровая партитура в фортепианном сопровождении. Реконструируя этот факт, Мюррей Сидлин выстроил каждую часть так, чтобы она начиналась с вступления аккомпанирующего фортепиано, а оркестр подключался позже. Но самым волнительным моментом был финал спектакля. Только отзвучал унисон последней части Реквиема «Libera me, Domine» («Освободи меня, Господи»), как вступил кларнет-соло с печальной народной еврейской мелодией. Первая скрипка заиграла второй голос, и хор, напевая мелодию с закрытым ртом, вдруг начал покидать сцену, за ним и оркестр - точно как в «Прощальной симфонии» И.Гайдна. Музыканты один за другим покидали сцену, пока на ней не остались кларнетист, дирижёр и скрипачка, потом ушли и они, и на экране появилась надпись: «Дорогие зрители, воздержитесь от апплодисментов в память Рафаэля Шехтера и узников Терезина». Так - в полном молчании - закончился концерт.