7-12 февраля 2010 г. в Москве состоялся II Международный фестиваль российских соотечественников зарубежья «Русская песня». Для участия в фестивале сюда приехало 550 гостей из 53 стран мира. В течение трех дней они выступали перед москвичами на десяти концертных площадках города. К участию в фестивале допускались представители организаций- членов Международного совета российских соотечественников (МСРС). 11 февраля 2010 года в Колонном зале Дома Союзов для москвичей и гостей столицы прошёл заключительный гала-концерт, на котором выступало только 14 стран, и среди них - сводная команда США. Мы представили полную программу по всем номинациям, все наши участники награждены, им присвоены звания Лауреатов фестиваля.

Мне как руководителю команды Соединённых Штатов Америки хочется рассказать о тех артистах из Техаса, которые защищали честь российских соотечественников Америки на фестивале «Русская песня».

Ансамбль «Flying Balalaika Brothers» в составе двух музыкантов: Сергей Ващенко и Женя Рок.
Сергей Ващенко родился на Украине, начал учиться музыке с 6 лет. Закончил музыкальную школу по классу баяна, потом - музыкальное училище, затем - Уральскую консерваторию по классу балалайки и оркестровому дирижированию. Работал деканом Пермского института искусств. После переезда в США организовал корпорацию «Музыкальные контакты», дирижирует оркестром хьюстонских балалаечников, сам играет в различных музыкальных группах. Сделал  несколько обработок классических произведений для балалайки соло и оркестра. «Летающие братья-балалаечники» - один из самых известных проектов, в котором участвует Сергей.

Женя Рок, безусловно, является душой и солистом в группе. Женя родом из Вологды,  в России более известен как Евгений Колыханов - композитор, певец, аранжировщик и мультиинструменталист. После музыкального училища работал в Москве в театре «Арлекин» и гастролировал с различными коллективами. После переезда в США поступил в Делавэрский Университет на отделение искусств. Написал музыку к американским фильмам  «Six String Samurai»  и «Mail Order Bride», создал с коллегами из России и Украины группу «Красные Элвисы» (Red Elvises) и «Летающие балалайки» (тут нелегко перевести, они и братья летающих балалаек, и сами летающие братья-балалаечники, короче- просто FFB ). Группа ZEEROCK  возникла параллельно, она выступала на фестивалях MAMAKABO, Беломор Буги, русско-американский Фестиваль мира. В 2007  творчество Жени заинтересовало Артура Брауна, который работал с Джимми Хендриксом и в 1968 году в “Пинк Флойд”. Вместе с Артуром в январе 2010 года Женя выпустил совместный диск “Two strange”, с этим проектом Артур и Женя выступали  на фестивалях в Польше (Living Legends Festival), Англии, Португалии, Испании и Америки.

В мае 2009 года группа FFB принимала участие в фестивале URAA «Великое русское слово».

Ангеровы Вадим и Лариса приехали в Техас из Сибири. В Новосибирске Вадим  получил музыкальное образование по классу баяна и фотрепиано, он виртуозно играет на этих инструментах. После музыкального училища и классов Новосибирской государственной консерватории он работал преподавателем по классу «джазовое фортепиано». Вадим участвовал в проекте Houston Grand Opera “The Refuge” (композитор Christopher Theofanidis; автор либретто Leah Lax).

В настоящее время Вадим выступает с группой “Swing Serenade Dance Band” и с
ансамблем “The Best Little Klezmer Band in Texas”, а также с другими рок-группами Хьюстона.
Очень часто на вечеринках  наши соотечественники поют и танцуют именно под его музыку, и всегда рядом с ним выступает Лариса, его супруга. Сейчас появилась идея создать самодеятельный хор из коллектива Женского клуба Хьюстона, и Ангеровы начали проводить прослушивание и репетиции.

На фестивале в Москве они выступили с песней «Алёша», и трогательное звучание голоса Ларисы под виртуозную игру на баяне Вадима заставили прослезиться в зале не только пожилых слушателей, но даже главного редактора журнала «Русский век» Александра Чижевского.

И наконец, Зоя Гриффин: наша солистка, наша царица городского романса… Родилась и получила театральное образование в Ярославле, но основную часть своей жизни до эмиграции прожила в Одессе. У Зои мягкий,  сильный, завораживающий тембр голоса, которому доступны и цыганские, и украинские, и русские песни. Она с французской страстью исполняет песни Эдит Пиаф и завораживает известной композицией Бесса Ме Мучо. Зоя была «хитом» американской команды на фестивале в Москве. Она  прекрасно исполнила «Дорогой длинною» в сопровождении всей нашей музыкальной группы  как заключительный номер выступления команды. Кроме этого, каждый вечер она пела в холле гостиницы у белого рояля в сопровождении профессора Лондонской консерватории по джазовому исполнению на фортепиано Юрия Верёвкина.

В ходе фестиваля  члены группы посетили мастер-классы руководителя хора имени Пятницкого и других известных представителей разных музыкальных жанров.

Фестиваль закончен… Для американской группы он был успешным и стал ярким событием, которое останется в памяти навсегда.

Мы благодарим организаторов фестиваля - МСРС и Московское правительство - за огромную работу, которую они проводят по сохранению и развитию русской музыкальной культуры. Спасибо за фестиваль!

В последний вечер фестиваля все участники не расходились до утра: сначала пели в зале, потом – в вестибюле. И в морозное московское утро из гостиницы неслась песня, спетая почти в пятьсот голосов:

Финальная песня группы США
(на мотив «Прощание  славянки»)

С Международным Советом советуясь,
И со столицей крепя договор,
Вас поздравляем с великой пбедою,
Кричим «УРАА» - вот и весь разговор!
Пусть мчатся года,
УРАА - навсегда!
И будем снова
«Всегда готовы!»
Мы, не взирая на года!

Пусть Фестиваль русской песней  заведует,
Несёт культуру на наших плечах!
Координирует и проповедует,
Чтоб русский дух в США не зачах!
Пусть мчатся года,
УРАА - навсегда!
И будем снова
«Всегда готовы!»
Мы, не взирая на года!

Елена Суворова Филипс
Руководитель команды из США
Президент Объединённой российско-американской ассоциации

Масленицу праздновать  – это вам не просто блинов наесться. Дети и родители из Детского клуба русского языка (Russian Language Playgroup) это знают. Поэтому проводы зимы и встреча весны получились поистине впечатляющими: веселая масленица собрала более 25 семей в Villa Rinata, зазвучала звонкими русскими песнями, задорными присказками, шутками и загадками.

Детский клуб русского языка (Russian Language Playgroup) был создан для детей, для того чтобы помочь им не потерять русский язык, понимание культуры и истории своего народа. Однако на празднике масленицы оказалось, что взрослые радовались не меньше детей.  Да и как же было не радоваться: огромное солнце улыбалось всем гостям праздника, русские народные костюмы готовились заранее. Девочки путались в длинных синих и красных сарафанах, затаив дыхание, надевали великолепные кокошники, мальчишки в красно-белых рубашках им не уступали. Красочные костюмы были и на взрослых: мамы и папы, русские и американцы веселились, как дети, увлеченные музыкой, цыганами, ярким праздником широкой русской души.

Хозяином вечера был Петрушка: искренний, улыбающийся, задорный. Никто не мог устоять перед его обаянием и веселыми байками - именно он зазывал гостей играть, смешил детей и сыпал прибаутками.

Шумные цыгане вывезли в зал соломенное чучело Масленицы. Как известно, живет Масленица семь деньков, но все присутствующие хором просили: «Оставайся семь годков!» И правда, даже и думать не хотелось, что праздник может закончиться. На веселые огни заглянула и Кошка. Потянулась, погрелась на солнышке, да и решила поохотиться: дети с визгом и восторженными криками принялись играть в «кошки-мышки».

Народные, издавна  всем известные игры – «Карусель», «Ручеек», перетягивание каната –  теперь любимы и детьми в Хьюстоне, ведь именно эти забавы принесли столько смеха и беготни на празднике веселой масленицы.

Последней шумной игрой был «бой петухов», дети устроили весёлый бой легкими шариками, а после того как страсти немного улеглись, в зал вошла…Весна. Вот кого все так ждали! И неспроста: Весна пришла не с пустыми руками, она принесла подарки для всех детей.

Уставшие и  счастливые дети уселись смотреть кукольный  спектакль, а взрослые были тронуты  замечательными русскими песнями в  исполнении Андрея Мадьярова.

Ну и конечно, блины. Что ни говори, а без них масленицы быть не может. Круглый масленый блин – символ Солнца и прихода весны. Гости этого праздника напекли блинов сами и получили прекрасную возможность отведать самых разных – и с маслом, и с мясом, и с десятком разных видов варенья, и, конечно, со сгущенным молоком. Но самое главное, что участники празднества поделились друг с другом теплом, творчеством, смехом.  Праздник Масленицы получился ярким и душевным, а значит, такой же будет и весна!

Вообразить наш кинематограф без музыки Исаака Шварца невозможно: это будет уже совсем другое кино.
В юности композитору пришлось испытать всю тяжесть советской системы. Его отец был расстрелян, семья - сослана. Невероятно, как из этих ужасов возникла его светлая и прекрасная музыка. Шварц написал музыку к более чем ста фильмам. Среди них такие знаменитые, как «Белое солнце пустыни», «Звезда пленительного счастья», «Станционный смотритель», «Сто дней после детства», «Соломенная шляпка». Акира Куросава неслучайно выбрал именно Шварца как автора музыки к своему шедевру «Дерсу Узала». Композитор много писал и для театра – в спектаклях «Идиот» и «Горе от ума» Товстоногова звучала его музыка. Шварц был другом и соавтором многих песен Булата Окуджавы.

Исаак Шварц умер 27 декабря 2009 года. Его уход стал для многих горькой утратой.

19 февраля в Русском культурном центре «Наш Техас» прошёл вечер памяти композитора. Марк Зальцберг, который был знаком со Шварцем с 1948 года, поделился воспоминаниями о своём друге. Всегда очень интересно узнать детали из жизни любимого композитора, как говорится, из первых рук.

Публика сидела, как завороженная, слушая рассказ Марка Зальцберга. Нам очень приятно отметить, что у нас за эти несколько лет образовалась своя публика. Та, для которой мы проводим наши камерные вечера. Вот впечатления некоторых из гостей.

«Очень рада, что приехала на этот вечер. Марк Зальцберг - замечательный рассказчик! Очень понравились документальные зарисовки со Шварцем - такой он там домашний и понятный, просто диву даешься, как же в таком земном человеке уместилось столько чудесной и разнообразной музыки! А песни, которые подпевали всем залом, усилили впечатление от вечера: как будто в гостиной у камина в кругу знакомых и близких вспоминали любимого друга-композитора. Спасибо!»
(Елена Мессен)

«Спасибо Русскому культурному центру за тёплый вечер. Вечер памяти Исаака Шварца напомнил нам встречи в ленинградском Доме aктёра, которые мы в своё время часто посещали. Эти камерные встречи были смыслом нашей жизни, жалко, что после Перестройки они прекратились. Марк Зальцберг представился нам человеком из той среды, из «той жизни». Мы были рады встрече с ним. От этого человека идёт очень хорошая аура. Он очаровал слушателей подлинной питерской интеллигентностью, умелым словом, любовью к композитору. Рассказ Мaрка очень увлёк нас и, конечно, музыка Шварца – мелодичная, сентиментальная, чувственная – это то, что нас подкупает».
(Наталья и Александр Иерусалимские)

«Мне очень понравился вечер памяти Исаака Шварца. Он вместил рассказ человека, лично его знавшего, замечательный фильм с монологом самого композитора и проникновенное и искусное исполнение его произведений Настей Беловой и Славой Надворецким. Это прекрасное и запоминающееся культурное событие».
(Владимир Штерн)

«Это был замечательный вечер, хотя для меня лично, и с привкусом горечи. С одной стороны я счастлив, что мой интерес к музыке и личности Шварца возобновил контакт Марка Зальцберга с Маэстро, а с другой - мне жаль, что моя мечта о том, чтобы исполнить сюиту «Жёлтые звёзды» с живым оркестром, аккомпанирующим одноимённому документальному фильму, не осуществилась при жизни композитора. Я буду продолжать добиваться исполнения этого великолепного произведения в Хьюстоне».
(Philip Berquist, директор РКЦ «Наш Техас»)

«Прежде всего, к чести Русского культурного центра, я был впечатлён числом людей, пришедших на вечер памяти Шварца. Было ясно, что для русскоязычной диаспоры это событие было очень важным. Все места в зале Культурного центра были заняты. Моё знание музыки Шварца было ограничено – я, конечно, смотрел фильмы «Белое солнце пустыни» и «Дерсу Узала» и знал, что музыка к ним была написана Шварцем, но не более того.

Меня чрезвычайно заинтересовал рассказ Марка Зальцберга о его знакомстве с композитором, о трудностях жизни Шварца: аресте его отца в 1930-х, о сложностях, с которыми столкнулась его мать в ссылке в отдаленном городе Фрунзе, о консерваторских годах Шварца и его обучении у Шостаковича. Будучи гением от рождения, Исаак Шварц, несмотря на жизненные невзгоды, создал прекрасную трепетную музыку, вобравшую в себя разнообразие стилей и культурных корней.

Прекрасную лекцию дополнил документальный фильм-интервью с композитором и выступление Анастасии Беловой и Вячеслава Надворецкого. Я был удивлен, что многие из этих песен Шварца были написаны в сотрудничестве с известным поэтом Булатом Окуджавой. При просмотре фильма я поймал себя на мысли, что композитор напомнил мне одного моего далёкого друга, с которым я учился в Мичиганском университете несколько десятилетий назад».
(Wes Kelly)

Спасибо всем, кто участвовал в этом вечере. До встречи в Русском культурном центре «Наш Техас».

Дареджан (Байя) Какубери родилась в Тбилиси. После окончания Тбилисской специальной музыкальной школы для одаренных детей она поступила в Московскую консерваторию, где училась у известных пианистов - профессоров Сергея Доренского и Владимира Крайнева.

В 1996 Байя была среди десяти «Самых выдающихся пианистов в мире» на конкурсе Palm Beach Invitational Piano Competition. Летом 2000 госпожа Какубери получила награду на Международном конкурсе IBLA в Италии. Как концертирующий солист Байя Какубери играет в престижнейших залах США и Европы, в том числе в московском Большом зале консерватории, зале Steinway в Нью-Йорке и Cerritos Center for Performing в Калифорнии.

Как исполнитель камерной музыки пианистка дебютировала в нью-йоркском Carnegie Weill Recital Hall в феврале 2002.

В течение нескольких лет Байя Какубери является вдохновителем и артистическим директором серии концертов камерной музыки Blue Candle Light в Далласе. В этом году Русско-американский центр Далласа присудил Байе Какубери награду «International Ambassador for Cultural Exchange».

15 марта в Далласе состоится финальный концерт сезона Blue Candle Light с участием Байи Какубери и блистательного скрипача Гари Левонсона - второго концертмейстера симфонического оркестра Далласа.

В преддверии концерта госпожа Какубери любезно согласилась дать интервью корреспонденту «Нашего Техаса».

Скажите, насколько легко играть дуэтом с Гари Левонсоном?

Это и легко, и одновременно сложно. Мы играем вместе приблизительно 9 лет, буквально с первого дня, как Гари появился в Далласе. С самого начала нам было очень легко играть, поскольку всё было понятно - музыкальные идеи, дыхание - это имеет большое значение, когда играешь в ансамбле, особенно с людьми, которых пока не знаешь достаточно хорошо. Сложность заключалась в нехватке времени, и на репетиции в том числе. У нас обоих очень насыщенная музыкальная жизнь, и для совместных выступлений мы должны заниматься как можно интенсивнее. Занятия получаются урывками, а хотелось бы больше времени для репетиций. Но наше полное взаимопонимание как музыкантов и как людей - решает всё.

В последнее время мы совпадаем в концертах и играем часто - не только вдвоём, но и в квартетах и квинтетах.

Лидирует ли кто-нибудь из вас в дуэте или все играют на равных?

У нас нет главного и второстепенного. Как правило, по идеям мы совпадаем абсолютно. Бывают иногда моменты, когда возникают разногласия по поводу музыки, но в том-то, наверное, и заключается профессионализм, чтобы приходить к общему знаменателю «безболезненно» для музыки.

Играя с Гари, на первых порах Вы ощущали разницу школ - в данном случае, московской и петербургской?

Безусловно, разница есть. Но если мыслить крупнее, то всё-таки считается, что у нас одна школа - российская. Здесь это сильно ощущается.

У каждого музыканта есть свои исполнительские приоритеты. Какая программа звучит наиболее удачно, наиболее по душе вам обоим?

Недавно, не далее как этим летом, мы сделали запись всех скрипичных сонат Бетховена - диск должен выйти в этом году. Так получилось, что Бетховен стал для нас очень важным событием. И, конечно, мы всегда включаем в программы русскую музыку. В этом концерте мы сыграем Первую сонату Прокофьева, которую редко исполняют в Далласе. Очень хотелось играть эту сонату - в понедельник мы представим её зрителям.

Поделитесь планами на следующий сезон.

Мы только-только начинаем намечать программу. Единственное, что можно сказать - очень хотелось бы, чтобы всё же состоялся сольный концерт пианиста Олега Маршева. Ведь наш концерт 15 марта - это замена несостоявшегося концерта Олега. Так получилось, что у него появился неожиданно другой концерт в Канаде. В следующем сезоне мы будем стараться обязательно привезти Олега - я хочу, чтобы наши слушатели услышали этого прекрасного музыканта.

В Далласе уже 14 лет подряд проходит традиционный Русский фестиваль, организованный Русско-американским центром и профессором SMU Татьяной Зимаковой. В рамках фестиваля проходит награждение «Cultural Ambassador». В этом году таким послом русской культуры выбрали Вас. Что для Вас эта награда и чувствуете ли себя для Далласа именно таким человеком, который пропагандирует русскую культуру?

Для меня эта награда - полная неожиданность. Я на самом деле была поражена и тронута этим фактом. Помню, как я репетировала с виолончелистом Суреном Багратуни - для меня это был подарок судьбы встретиться с ним спустя 25 лет. И тут раздаётся звонок Татьяны, она сообщает мне эту новость, которая делает всё происходящее ещё более замечательным! Для меня это большая честь. А насколько я соответствую этой награде, сказать сложно. Об этом должны судить другие. Искусство - это наша жизнь, мы этим занимаемся каждый день, и если есть какие-то результаты, которые замечены, то нет ничего более приятного и почётного. Я благодарна русской общине за признание, я очень тронута. Думаю, это нормальная реакция любого человека.

Когда называешь имя Михаила Фельдмана, народ реагирует очень живо, начиная цитировать его стихи, ставшие песнями, с аппетитом и без разбора. И едкую «А случалось ли вам переулком идти…» - про пакостность СПИДа и необходимость быть бдительным. И жизнерадостную про то, как «…мы займемся и этим, и тем - а потом исключительно этим!» - объяснения пусть отдохнут. И очень определенную в кабацкой откровенности про глаза неопределенного цвета… Фельдман известен и как лирик, и как юморист, автор изысканных перевертышей-палиндромов. Юлий Ким написал о нем: «Лирика, ирония и высокая культура стиха - вот какой драгоценный сплав представляет собою песенная поэзия Михаила Фельдмана. По мне, так это сложившийся и энергично развивающийся мастер, которого, в дополнение к сказанному, отличает ещё и личная скромность - коренной признак интеллигентного человека». Игорь Губерман добавил: «…Я завидую тем, кто увидит и услышит концерт Михаила Фельдмана, моего коллеги по юмору и рифме…» Жаль только, что Кима и Губермана слышит покуда не весь народ. Нужно вооружить массы первоначальным знанием, чтобы оно стало силой - для начала обратиться хотя бы к Википедии.

«Михаил Григорьевич Фельдман родился в 1964-м году в Москве. Русский бард, поэт». При всей своей одиозности эта информация правдива стопроцентно… Русский бард, явлению которого мы скоро порадуемся в Америке, снимает трубку в Беэр-Шеве…

Миша, сейчас бытует некое мнение, что спрашивать у молодого поэта о фактах биографии - только портить, подстегивать тщеславие. А по мне, никакой беды: если слушателю нравится Ваше творчество, если не лень ехать на концерт - отчего бы и не спросить, где полюбившийся автор родился, когда он взял в руки лиру, когда получил первое признание, первые шипы и т.д. Итак?

Ну что ж, по порядку. Родился в Москве, где и прожил двадцать шесть лет беззаботной жизни. Во всяком случае, сейчас кажется, что беззаботной… Писать стихи начал лет в восемнадцать, хотя «стихи» для той начальной поры - громко сказано: скорее, это были подражания и пародии. Потом понял, что содеянное веселее подавать под гитару - и сразу превратился в того, кого называют «душой компании». Никаких амбиций не имел, ни о каких сценах не помышлял. Окончил Московский автодорожный институт: особо впечатлила практика после четвертого курса под Нижневартовском… Сугубо отдельная и очень выразительная история.

Догадываюсь, что она может быть косвенно связана с историей вашей эмиграции. Как все случилось: вынесло общим потоком или были какие-то особые личные причины покидать «родной совок»?

Скажем так: обилие личных причин, усугублённых общим потоком. О, как загнул!.. Избежал самообезличивания. После переезда в Израиль обрёл новых друзей, написал новые песни и хорошо вписался в только что созданный беэр-шевский КСП «Бардюга». А потом состоялась презентация клуба и моё первое попадание на сцену перед громадной аудиторией - человек так в восемьдесят. И при том, что часть присутствующих была не полностью трезва, во рту у меня сохло, пальцы не попадали по струнам. Но считаю, что «вес был взят». Первые шипы? Да не было никаких шипов, всё сплошь лепестки…

Ваша скромно коротенькая биография на поэтическом сайте гласит: «В связях с КСП замечен не был». Это вполне соответствует неожиданной новой тенденции подхихикивать над жанром авторской песни - и над его лексическими особенностями, и над атрибутами вроде костров и палаток…

Люблю авторскую песню! Нескучную! Скукота и невыразительность имеют место быть в любом, видимо, жанре. Но мне кажется, что сегодня в бардовском цехе процент того и другого особенно высок. Кстати, нескучная песня не есть смешная. Она может быть стопроцентно лирической и при этом оставлять длинный инверсионный след где-то внутри. Редко так бывает, к сожалению. Гораздо чаще ловлю себя на мысли, что не могу вспомнить ни одного слова из услышанного пять минут назад.

Люблю сидеть у костра ночью в окружении себе подобных. Но при этом не люблю, когда про эти костры поют. Про костры и палатки уже давно всё спето - мастерски, причем. Я обожаю шедевральный фильм «Броненосец Потёмкин», но не готов пересматривать его три-четыре раза в год. К чему это я? Ну вот, сбился с мысли…

И это все об авторской песне…

Ах, да… Дважды в год в Израиле проходят фестивали: это всегда праздник. Душевная и непринуждённая тусовка около сцены в ожидании своего выхода - а потом можно расслабиться и дослушать концерт, сидя на траве. Кайф! Но есть еще кайфовые дни, когда выходит очередной номер «Иерусалимского журнала», и его главный редактор Игорь Бяльский (кстати, создатель ташкентского КСП «Апрель» в 1975-м году и организатор фестивалей авторской песни в Чимгане) устраивает презентацию в общинном доме на Яффо, тридцать четыре в Иерусалиме. С гордостью сообщаю, что постоянно печатаюсь в этом журнале наряду с ТАКИМИ людьми, что аж дух захватывает от гордости, и являюсь званым гостем на всех презентациях!

Фестивали бывают вехами. Ваша песня «Цифра на глобусе» - о стране, от которой автор обезумел, не успев влюбиться в нее до безумия - попала в почетную двадцатку на фестивале «Бардюги». Она лаконична, точна - и пробирает до мороза. Можно чуть подробней об Израиле, вызывающем столь противоречивое к себе отношение? Кстати, хватает ли в нем реальных дорог бывшему московскому инженеру-дорожнику?

Ой, об этой стране «чуть подробнее» очень сложно. Боюсь не уместиться в формат жанра. Но если в двух словах, то могу сказать, что люблю её, горжусь ей, в войнах ее готов принимать участие. Хотя за определенные вещи и явления иногда бывает стыдно и больно. Если начну сейчас раскрывать суть всех противоречий, то Вам придётся меня прервать через полчаса - то есть в самом начале. А реальных дорог здесь тьма, и они время от времени требуют конкретного ремонта - так что работы, слава Б-гу, хватает.«Цифра на глобусе» никогда не была лауреатом никаких конкурсов - или же мне неизвестно обратное.

Вам надо подковаться, знать о Фельдмане больше: загляните в интернет.

Непременно! Во всяком случае, по «русскому» радио эта песня звучит то и дело, и ни один мой концерт без неё не обходится.

О войнах, в которых (я не ослышалась?) хочется принимать участие… Вам на долю выпадало и это?

Не ослышались. Войны Израиля, прошлые и будущие, считаю своими, так как точно знаю, во имя чего они ведутся. Срочную службу в ЦАХАЛе не проходил, поскольку приехал уже в непризывном возрасте, но на военных сборах был ежегодно, пока не стукнуло сорок. Да и сейчас, если что, готов мобилизоваться.

Продолжая израильскую тему: ваша песенка «Давайте отдадим» - почти точное повторение не очень приличной, но очень меткой советской частушки «Мясо съели, рыбу съели…» О чем это говорит - о том, что существуют две стороны одного совка?

К своему стыду, я не слышал про мясо и рыбу. Наверняка, это что-то сатирическое… Если моя песенка, как Вы говорите, совпала по смыслу с советской, то это, скорее, говорит о наличии двух совков, а не одного двустороннего.

«Давайте отдадим» я пел два раза. Первый раз - на конкурсе политической песни против нашего ухода с Голанских высот, а второй - там же, но уже на «бис», так как, по правилам конкурса, песня-победительница звучит еще раз после подведения итогов. Ну прям как на Eurovision!! Больше я её не пел со сцены никогда. А сначала дело было так. Шел себе девяносто восьмой год. Позвонил мне ныне покойный Сережа Каплан и сказал (буквально поставил перед фактом ), что я принимаю участие в вышеупомянутом конкурсе и обязан срочно написать соответствующую песню. Возражений не принималось, я укрылся в своей бетонной лаборатории, поймал Музу за хвост и за три часа написал песню. Дома кустарно записал её на кассету и выслал оргкомитету конкурса. Через неделю сообщили, что я стал одним из шестнадцати финалистов, и еще через неделю в Ашдоде, при огромном стечении народа и обстоятельств, прошел финал - ваш покорный слуга занял первое место. Никогда не забуду две вещи. Первая - огромный, во всю стену зала, плакат: «Ведь это наши горы, они помогут нам!» Вторая - лица членов жюри, когда я исполнял первую половину песни, где призывал-таки отдать всё к чертовой матери во имя мира! Особенно вытянулось лицо нынешнего министра иностранных дел Израиля… Очень нервничал Александр Каневский. Спокойствие сохранял только Серёжа Каплан, который уже прослушал кассету. В конце песни уже все ржали, а потом обнимали и рукопожимали победителя…

Резонанс последовал нешуточный. Обрывали телефон с телевидения, допрашивал с пристрастием сам Александр Ступников. Позвонил ведущий самой рейтинговой израильской новостной программы Хаим Явин и спросил, как мне удобнее - чтобы я к нему подъехал или чтобы он зашел ко мне домой… Пожаловал в гости, в конце концов, он - и не один, а с командой из семи человек съемочной группы и приблизительно двумя тоннами оборудования! На вопросы я отвечал вяло, с ленцой. Ушел он явно не удовлетворённый, так и не найдя «в этом русском» оголтелого крайне правого экстремиста. Но это были цветочки.

Прошло месяца три - и уже не единожды была мыта рука, жавшая руки сильных мира сего. И вдруг в передаче «В нашу гавань заходили корабли» я увидел своего любимого Юза Алешковского. Прильнул к экрану. Смакуя послевкусие «Окурочка», продолжаю по инерции глазеть на экран - и потихоньку охреневаю. Прошу не редактировать это слово, так как описать моё состояние можно только одним еще словом, а я его стесняюсь вслух…

Да что Вы, Миша, кто бы посмел…

Так вот, на экране появляюсь я и пою «Давайте отдадим». Звучит песня - и показывают то меня, то бескрайние поля Голанских высот. Самый что ни на есть клип! До сих пор не знаю, кто это снимал… Вот такие дела. Все персонажи в этой истории невымышленные - и прошу считать все совпадения неслучайными!

Еще одна знаковая ваша песня - «Атомы». «Не вина периодической таблицы в том, что нас периодически куют…» В Эрец Исраэль это продолжается - то есть речь идет, видимо, не только об общественно-экономической формации?

Ну, что Вы!!! Процесс перековки не знает границ! Тут речь о всём человечестве - хотя по приведённой Вами цитате сложно это понять, надо слушать всю песню.

Вот и, даст Б-г, послушаем - кто еще раз, кто впервые. Но это из области очень серьезного, глубоко философского. Однако существует парадокс. Ваша фамилия немедленно вызывает у части публики чисто конкретный отклик: «А, этот хохмач…» Лестно или обидно? Когда вы поняли, что можете писать смешно? Что для вас юмор - «защита Фельдмана»?

Хохмач? Какая тут обида - конечно, лестно! Значит, у людей я ассоциируюсь с хохмами! Это же прекрасно и совсем не характерно для жанра авторской песни… Я понял, что умею писать смешно в тот момент, когда начал писать. Юмор для меня - это просто радость жизни. Уметь смешно писать - значит, уметь делиться этой радостью с людьми. Видеть, как греет людей твой юмор - это уже смахивает на счастье, хотя и звучит высокопарно. А защищаться мне не от чего, я не Лужин - хотя сопоставление красивое…

Стихи ваши контрастны: вот автор зубоскалит над собой - а вот почти рыдает, как мальчишка: «Кусочки льда целуются в постели… /Тебе давно нет дела до меня!» Существует ли для вас предел откровенности со слушателем, есть ли вещи, на которые в стихах - табу?

То, что могу сказать лишь ограниченному кругу людей, никогда не спою и не скажу слушателю. Вот, в принципе, и всё. Блюду табу на пошлость - в том числе и на пошлость рифмы. Да, да, поверьте, рифмы бывают пошлыми! И, на мой взгляд, это гораздо хуже вставленных к месту ненормативных словечек…

Ваши яркие палиндромы искрят неформальной лексикой. А из какой искры возгорелось первоначальное пламя?

Когда-то давным-давно увидел в журнале нечто под названием «палиндром». Сразу отмечу, что есть две приблизительно равные категории людей. Первые при упоминании палиндрома задаются вопросом: «А зачем это надо?». Вторые спрашивают: «А как это возможно придумать?». При всём уважении к первой категории, я решил в своё время ответить на вопрос второй. С тех пор сочинение палиндромов является моей любимой головоломкой и лучшим - по крайней мере, оправданным способом убить время.

Первая категория точно скажет: «Игрушки, несолидно!» Ведь Ваше имя - в «Антологии авторской песни», составленной Дмитрием Антоновичем Сухаревым. При всей спорности отбора для солидного тома некоторых авторов и произведений быть под этой обложкой - несомненно вознестись на Олимп. А там - бог, отдыхающий в тени черешен, как отдыхает и само его творение: Ваша собственная классика - «В тени деревьев». Судя по этому стиху, отношения с высшей инстанцией у вас довольно простые, немудрящие, без претензий и расшаркиваний - так?

На Олимпе, разумеется, хорошо и вольготно. Можно даже подойти к богу и попросить у него прикурить. Но это всё в стишках и в песенках. На самом же деле всё гораздо сложней и запутанней. И очень интимно. И вообще, автобиографических стихов я не пишу, хотя часто использую повествование от первого лица. Как сказал классик : «Прошу не путать меня с моим лирическим героем». Итак, Ваш вопрос про мои отношения с высшей инстанцией злонамеренно оставляю неотвеченным!

А я злонамеренно продолжу о высоком… «Свеча Пастернака» - ваша поэтическая мета, стихотворение, у которого есть много страстных поклонников. Есть и порицатели: дескать, свеча у него - духовный символ, а ведь известное стихотворение Пастернака - образец чисто эротической поэзии… Кто-то из критичных читателей чего-то недопонял?

Ну почему недопонял? Просто понял по-своему. Мне еще не доводилось слышать такого подхода к этой песне. Стихотворение Пастернака «Свеча горела» я выучил наизусть лет в четырнадцать - и оно долгое время являлось для меня образцом высокой поэзии. Это раз. Во-вторых, я не знаю точного определения слова «духовность», но уверен, что поэзия есть неотъемлемая её часть. Следовательно, эротическая поэзия как частный случай поэзии вообще духовна! Выходит, никакого преступления перед духовностью я не совершал, что меня очень радует. А то я уже было засомневался…

Давайте от метафизического - к практическому, почти дежурному: поговорим о предстоящих Вам американских гастролях. Насколько Вы прочувствовали страну, здешнего зрителя, насколько знаете, чего от нас ожидать?

Исходя из своего скромного опыта пребывания на слете авторской песни в США и немногочисленных концертов, которые уже давал в Новом Свете, могу сказать, что американский слушатель доброжелателен и непредвзят. Но вот чего ожидать?… Знаете, почти каждая аудитория таит в себе сюрпризы. Иногда во время концерта чувствую, что зритель больше настроен на лирику, а я заряжен на юмористический цикл. Иногда напротив. Даже не знаю, отчего это зависит: частенько по ходу выступления приходится вносить коррективы в программу. Но в любом случае, скромно ожидаю полного успеха!

И если найдутся маловеры, пусть они плачут…

Бэла Гершгорин

О МИХАИЛЕ ФЕЛЬДМАНЕ

На вопрос: «Не кажется ли вам, что бардовская песня переживает кризис (вариант: «исчерпала себя», я откликаюсь категорическим: «нет, не кажется» и ссылаюсь при этом на неувядающее изобилие песенных фестивалей, слётов, конкурсов и т.д.

На вопрос: «Кого из талантливых авторов последних двух десятилетий вы могли бы назвать», я, обычно, прошу обращаться с этим к Сухареву или Никитину с Городницким, которые гораздо глубже моего погружены в текущую бардовскую жизнь, однако, при этом всё-таки поглаживаю свою небольшую копилочку, где побрякивают несколько драгоценных имён, отмеченных моей личной симпатией (которую, правда, не всегда разделяет широкая публика). Чрезвычайно горжусь тем, что когда я четверть века тому указал перстом на юного Михаила Щербакова, как на нашу бардовскую гордость и непреходящую ценность, мой указующий перст некоторое время пребывал в полном одиночестве, но история впоследствии триумфально подтвердила мою прозорливость.

Среди тех немногих брильянтов и яхонтов, побрякивающих ныне в моей копилочке, значится имя Михаила Фельдмана - скромного инженера-строителя из израильского города Беэр-Шева. Ему лет 40, песен он насочинял ещё не так уж много - по сравнению с другими бард-ровесниками - да о чём это говорит? Да ни о чём. Галич, например, стал сочинять песни Галича приблизительно как раз в этом возрасте. Посему на вопрос «Чем же таким особенным привлекательны песни этого инженера» отвечаю: прежде всего - высокой культурой стиха (большая, прямо скажем, редкость на небосклоне бардовской поэзии). Из его песен со всей очевидностью явствует, что автор много и хорошо начитан и, кроме богатого словарного запаса, обладает ещё и умением свободно с этим запасом обращаться - то есть поэтическая техника у него также на высоте. Явствует из них и то, что не только глаз, но и ухо у нашего героя прекрасно настроено на усвоение живой русской речи, а это есть важнейший признак таланта.

В одной из песен Фельдман, под напором сильного лирического чувства, опрометчиво утверждает, что под созвездием сарказма ничего родиться не может. Опрометчиво - так как его собственная поэзия является полным опровержением тезиса, поскольку проникнута сарказмом и иронией вся насквозь - что, в сочетании с неподдельным, чуть ли не юношеским, лиризмом, даёт превосходные поэтические плоды.

Лирический герой Фельдмана очень сродни моему поколению поздних шестидесятников - уже менее романтических и более скептических, чем Визбор, но в сердцевине души так же, как и он, открытых дружеству и «веселью сердечному», как это называл незабвенный Юрий Коваль.

Уверен, что у Фельдмана, коль скоро покажется он на разных подмостках клубных или домашних концертов, сложится достаточно широкий круг почитателей. Нет, он не будет «держать стадионы», талант такого рода в этом и не нуждается, - но клуб его имени, несомненно, возникнет, так как МИХАИЛ ФЕЛЬДМАН - это уже имя, несомненное и состоявшееся.

Юлий Ким

Некоторые считают, что бардовский хор - это нонсенс. В субботу 27 февраля мы убедились в обратном. В зале «За углом» прошел первый концерт камерного бардовского хора Хьюстона - БАХХ. Небольшое помещение, безвозмездно предоставленное Русским магазином, было переполнено. Выступление группы стало событием, несмотря на то что дебют коллектива состоялся еще на осеннем слете КСП. В хоре поют: Слава Надворецкий, Настя Белова, Игорь Муратов, Андрей Мадьяров, Аня Фролова, Олеся Олейник. Имена, несомненно, знакомы постоянным гостям слетов KSP-South. Но в этот раз ребята предстали в новом качестве: как хор, где каждый мастерски вел свою партию.

Идея создания хора возникла после весеннего слета 2009 года. Прослушав очередное выступление далласской группы БАРДАК, хьюстонские исполнители решили, что дальше так продолжаться не может. Чем, собственно, Хьюстон хуже? Пора и в нашем городе появиться своему бардовскому ансамблю. Репетиции начались в июле, результат мы увидели, как сказано выше, на осеннем слете. Выступление понравилось и слушателям, и самим участникам. Начало положено, что дальше?

Хор приступил к подготовке собственного, не связанного со слетом концерта. Остановились на творчестве Юлия Кима, так как мелодии многих его песен хорошо раскладываются по голосам. Для выступления многоголосную обработку сделал руководитель хора Слава Надворецкий. Его музыкальная одаренность и творческий подход - залог успеха группы; без Славы ничего бы не было.

Репетировали много и с удовольствием. Дети участников присутствовали на всех репетициях; слушая поющих пап и мам, они запоминали песни. Поэтому решение о включении их в концерт пришло само собой.

Концерт прошел отлично. В нем выступали и сами бахxовцы, и все желающие исполнить песни Кима. Чувствовалось, что и взрослые, и дети отнеслись к концерту серьезно.

Сейчас группа БАХХ готовится к очередному слету, который состоится совсем скоро, 16-18 апреля. А после слета мы будем ждать следующих встреч-концертов.

Ребята хотят, чтобы все последующие выступления происходили в форме «открытого микрофона»: желающим спеть в концерте нужно только записаться.

В завершение хочется поздравить всех любителей бардовской песни с тем, что теперь у нас появилась возможность слушать наших бардов не только раз в полгода на КСП, а и в промежутках между слетами. Даешь БАХХ!

Большинство хьюстонцев при слове «опера» наверняка подумают о крупномасштабных, роскошно костюмированных постановках в Wortham Center. А известно ли вам, что в течение тринадцати лет в городе существует небольшая оперная компания в самом сердце района The Heights? Opera in the Heights представляет всего 4 спектакля в год. Но каких! Привлекая талантливых молодых певцов со всего мира, эта труппа становится все более популярной среди любителей оперного искусства.

Немного истории или Опера в огне

Opera in the Heights расположена в очень интересном здании - в историческом Ламберт-Холле - бывшем здании Heights Christian Church. 31 июля 1927 года был заложен первый камень церкви. На открытии присутствовали много хьюстонских знаменитостей, включая: мэра О.Холкомба, руководителя государственных школ доктора, Э.Оберхолцера и пасторов других местных церквей. 23 октября 1927 здание освятили. Проект был осуществлён архитектором К.Нельсоном и подрядчиком П.Фредериксом.

Heights Christian Church построила свое новое здание рядом с Ламберт-Холлом только в 1967 году. С тех пор Ламберт-Холл стал доступным для всевозможных культурных мероприятий. До того как стать концертным залом, в течение нескольких лет Ламберт-Холл служил местным музеем, экспозиция которого нынче переехала в пожарное депо на 11-ой улице.

История этого здания и маленькой оперной компании в Heights весьма драматична. Первый гала-концерт Opera in the Heights состоялся в Ламберт-Холле 12 апреля 1996 года. Несколько дней спустя, нeкий злоумышленник поджег театр, вылив горючую жидкость за кулисами и на фортепиано. К счастью, кто-то из соседей увидел огонь и вызвал отряд пожарной охраны, который прибыл буквально мгновенно и спас здание. Следующий концерт состоялся 11 мая того же года. Зрителям, видимо, было не очень уютно в зале с обгорелыми стенами, с которых свисали остатки занавес. Но тем не менее, сборы с этого самого концерта и с последующего званого обеда пошли непосредственно на восстановление здания театра.

К осени 2004 года Ламберт-Холл был окончательно реставрирован. К новым полам, кондиционерам и креслам добавились искусно восстановленные красивые витражи. В 2005-м было установлено новое освещение и звуковое оборудование. Опера зажила активной творческой жизнью.

Опера сегодня и всегда

Нынешний главный дирижёр Opera in the Heights, маэстро William M. Weibel руководит творческим процессом в опере с 1999 года. Этому предшествовала работа с ведущими коллективами мира, такими как оркестр Metropolitan Opera, оркестр Зальцбургского фестиваля, оркестр Нью-Йоркской филармонии (где маэстро Weibel служил ассистентом прославленного Леонарда Бернстайна).

Среди певцов оперного театра в Heights - восходящие молодые звезды, для которых главные роли в спектаклях - как правило, трамплин для успешной профессиональной карьеры в крупных театрах, например, в New York City Opera и Metropolitan Opera.

В частности, в опере Пуччини «Богема», премьера которой состоится в самом ближайшем будущем, в главных ролях выступят David Guzman (Рудольф), Daniela Carvalho (Мими), Charles Stanton (Марсель) и Alyssa Bowlby (Мюзетта).

Приходите, поддержите этот замечательный оперный коллектив и насладитесь бессмертной музыкой Пуччини.

Камерный хор Хьюстона выпустил новый компакт-диск с записью романтических произведений русских композиторов 19 и 20 веков - от А.Даргомыжского до В. Гаврилина. Диск называется «Восхитительно по-русски». Это название - точное попадение в цель, поскольку программа, составленная из шедевров русской светской музыки, звучит свежо и безукоризненно по стилю исполнения и поистине восхитительно. В работе над диском музыкальный руководитель хора Роберт Симпсон проявил большую любовь и глубокое знание русской музыки. Корреспондент «Нашего Техаса» беседует с дирижёром лучшего хорового коллектива Хьюстона.

Вам надо было обладать определенной смелостью, чтобы выпустить подобный диск. С одной стороны, рынок наводнён записями русских коллективов, в том числе, и именитых, а с другой - в Америке эта музыка практически неизвестна…

Это тот случай, когда я ни за что бы не решился записать с хором такой диск без помощи человека, который на самом деле знает русскую музыку и культуру. К моему счастью Марианна, моя жена, стала тем самым «проводником» в мир русской музыки. Вы мне не поверите, но в Штатах диски с записью русской хоровой музыки не так-то легко достать. Из того, что всё-таки удалось найти, практически все записи сфокусированы на духовной музыке. В этой стране единственным издательством, которое выпускает ноты с русской музыкой, по преимуществу, духовной, является «Musica Russica». Три или четыре пьесы мы нашли у них, а остальные - в библиотеке Санкт-Петербургской консерватории. Мы выбрали необычные сочинения, которые даже Марианна слышала впервые. Нам хотелось, чтобы эта музыка стала доходчивой для западного слушателя, мы хотели доказать, что американский хор МОЖЕТ справиться с русской музыкой и, особенно, с текстом, чтобы он звучал практически без акцента.

Певцам надо отдать должное: текст сочинений звучит «восхитительно по-русски».

Можете представить, чего нам это стоило. Мы потратили какое-то невообразимое количество часов, порой по несколько раз повторяя одни и те же фразы. В конечном счёте мы вдруг почувствовали себя частью культуры, которая не была нашей собственной, почувствовали связь нас, американских исполнителей, с русской музыкой 19-20 веков. Мне было бесконечно приятно прочитать первую рецензию на наш диск (её написало издательство «Musica Russica»), где было сказано, что хору удалось передать дух музыки. Для меня это наивысший комплимент.

На сайте камерного хора постоянно звучит фрагмент из сочинения Юрия Фалика «Незнакомка». Почему Вы выбрали именно это сочинение для характеристики диска?

Из-за его необычности. Американские музыканты думают, что знают, что такое «русский стиль». Но когда слышишь ритм танго, на который ложится стихотворение Блока, то это неожиданно и несопоставимо с представлениями о русской музыке. Этот сюрприз ожидает всех посещающих наш сайт.

Что для Вас стало главным открытием в работе над русской музыкой?

К сожалению, я не говорю по-русски, но с помощью Марианны я начал понимать, насколько глубоко связаны поэзия и музыка в сочинениях русских композиторов. В английской хоровой музыке бывает так: чарующая музыка, а текст довольно слабый или наоборот, прекрасный текст, а музыка невыразительная. В русской музыке всё гармонично. Каждое произведение, из записанных на нашем диске, демонстрирует этот мощный сплав поэтического и музыкального начал.

Диск «Восхитительно по-русски» стал великолепной интродукцией к новому концертному сезону камерного хора Хьюстона. Расскажите кратко о том, как планировалась программа сезона?

Когда мы работали над концертной программой, нам хотелось охватить музыку разнообразных жанров, начиная с эпохи Возрождения до совместного проекта со знаменитым Питером Шикеле (PDQ Bach), который остаётся «иконой» для американской музыкальной культуры вот уже более 30 лет. В середине сезона мы будем праздновать 350-летие со дня рождения Генри Пёрселла - величайшего из английских композиторов. И, конечно, есть такие произведения, к которым возвращаешься снова и снова, будто бы перечитываешь великолепно написанный роман, где, казалось бы, всё заранее известно, но в котором всегда находишь новые красоты. Для меня таким произведением является «Реквием» Моцарта, который мы исполним по прошествии 9 лет. Мы будем петь в сопровождении молодого оркестра «Project Divisi», нас чрезвычайно радует сотрудничество с этим прекрасным коллективом.

Вернёмся к программе, открывающей сезон. В ней Вы противопоставляете музыку двух держав - Англии и Испании, находившихся в 16 веке в состоянии войны. Откуда пришла эта идея?

Будучи по своей идее ансамблем, исполняющим музыку a cappella, наш хор с момента своего существования очень часто поёт произведения эпохи Возрождения. Что касается данной программы, была идея взять сочинения двух крупных композиторов - англичанина Уильяма Бёрда и испанца Томаса Луса де Виктория и сопоставить их в виде контрапункта друг к другу. Как известно, в конце 16 века Англия и Испания воевали за территориальное превосходство, и англичане сокрушили «Непобедимую Армаду». В то же время это была борьба религий - католической церкви с англиканской. Уильям Бёрд был вынужден писать музыку для новой церкви Англии, хотя сам он оставался католиком. Он и Томас Таллис - его учитель были под покровительством самой королевы, имели привилегию писать и издавать свою музыку. Бёрд опубликовал три собрания латинских церковных песнопений «Cantiones Sacrae», две солидные антологии музыки на английском языке «Псалмы, Сонеты и Песни», а также огромное количество англиканской духовной музыки (опять-таки, повторюсь, будучи католиком).

Бёрд и Виктория были антиподами не только территориально, но и как художники, как творцы. Томас Луис де Виктория был священником и, посему, писал музыку исключительно для католической церкви - мессы, гимны, псалмы - и ни одного такта светской.

Стало быть, идея концерта - баталия между светской и духовной музыкой?

Скорее между католической и протестантской церковной музыкой. В концерте прозвучит только церковная музыка, за исключением одного сочинения, под названием «Война» (или «Битва при Мариньяно») Клемана Жанекена, которое тоже входит в контекст программы. Это одно из популярнейших сочинений ренессансного французского композитора, которое описывает сражение в сентябре 1515 г., где французские войска нанесли поражение швейцарцам. Произведение это представляет собой четырехголосную песню крупного масштаба, которую трудно даже счесть собственно песней, а скорее можно представить своего рода хоровой сценой, живописующей картину боя. Жанекен использует множество звукоподражательных приемов: хоровые голоса имитируют цокание копыт, дробь барабанов, сигналы труб, бряцание мечей. В «Войне» есть такой момент, когда хор довольно долго не поёт стихотворный текст, а издаёт звуки, изображающие битву. Это произведение, с одной стороны, контрастирует с духовной музыкой Бёрда и Виктории, а с другой - является частью общей концепции нашего концерта. Скорее, это «битвы» в широком смысле: религиозные противостояния, войны за завоевание территорий, музыкальные конфликты - всё это вы услышите в музыке.

Мы с удовольствием приглашаем читателей «Нашего Техаса» на наш концерт.

А мы, в свою очередь, надеемся, что русскоязычные почитатели камерного хора будет заинтересованы программой нового концертного сезона и новым диском.

История создания ансамбля им. П. Вирского началась летом 1937 года. Известные балетмейстеры Павел Вирский и Николай Болотов впервые в Украине объединили вокруг себя хореографический коллектив народного танца, который в 1940 году был реорганизован в Ансамбль песни и танца Украины.

В октябре 1951 года, после Декады украинского искусства и литературы в Москве, он был снова преобразован в Государственный ансамбль танца Украины. Организатором и бессменным руководителем ансамбля с 1955 по 1975 года был народный артист СССР, Лауреат Государственной премии СССР, Лауреат Государственной премии Украины им. Т. Шевченко Павел Вирский.
Опираясь на народные национальные традиции, Павел Вирский создал более пяти концертных программ, в которые вошли яркие хореографические композиции “Мы из Украины”, “Куклы”, “Моряки”, “Гопак”, “Сестры”, “Чумацкая радость”, “Ой, под вишней”, “Подоляночка”, “О чем верба плачет”, “Запорожцы”, “Мы помним!” и прочие.

С 1980 года ансамбль возглавил народный артист Украины - Мирослав Вантух. Основное в его работе - направленный творческий поиск. Благодаря созданной в коллективе атмосфере, художественный руководитель добился от артистов высокого исполнительского мастерства, яркой образности, творческого и требовательного отношения к своему труду. Им в это время созданы новые хореографические произведения, вошедшие в золотую сокровищницу украинской народной хореографии. Среди них - “Украинский танец с бубнами”, украинский лирический “Лета молодые”, “Карпаты”, “Волынская полька” и другие, обновившие репертуар ансамбля и имеющие громкий успех у зрителей как в Украине, так и далеко за ее пределами. Под руководством М. Вантуха из творческого наследия П. Вирского возобновлено больше 10 номеров программы. Сегодня Национальный заслуженный академический ансамбль танца Украины им. П. Вирского пополняет репертуар новыми произведениями, ведет активную творческую жизнь, пропагандируя украинское хореографическое искусство как в Украине, так и за границей.

В становлении ансамбля танца Украины, художественном оформлении его программ принимали участие известные художники: А. Петрицкий, Ф. Нирод, Т. Яблонская, Г. Нестеровская, Л. Писаренко, М. Цирикус, Л. Виг, А. Домашнева и Л. Химич. Поэтому на концертах коллектива зритель наслаждается не только прекрасным исполнением, но и замечательными костюмами, которые, безусловно, являются неотъемлемой составляющей концертного шоу.

В 1959 году ансамбль был награжден Почетной грамотой Всемирного Совета Мира. В этом же году за заслуги в развитии украинского хореографического искусства коллективу было присвоено почетное звание “Заслуженный”, а в 1971 году за высокое исполнительское мастерство - “Академический”. В 1987 году коллектив награжден орденом Дружбы Народов.

Коллектив побывал более чем в 60 странах мира, в частности, во Вьетнаме, Корее, Китае, Кубе, Австрии, Англии, Канаде, США, Бельгии, Франции, Испании, Италии, Греции, Бразилии, Аргентине, Венесуэле, Португалии, Швейцарии, Дании, Андорре, Японии и других, где всегда с честью демонстрировал достижение национальной культуры, вносил посильный вклад в развитие мировой культуры.

Сегодня Национальный заслуженный академический ансамбль танца Украины им. П. Вирского в расцвете творческих сил и под руководством Героя Украины, Народного артиста Украины, Народного артиста России, Лауреата Национальной премии Украины им. Т. Шевченко, профессора, академика Мирослава Вантуха активно работает над усовершенствованием своего профессионального уровня, пополняет репертуар новыми произведениями, ведет активную творческую жизнь, пропагандируя украинское хореографическое искусство как в Украине, так и за границей.

В турне по Соединенным Штатам Америки ансамбль выступит в Далласе 1 октября и в Хьюстоне 2 октября. 79 танцоров наполнят сцену захватывающими дух танцами: украинским лирическим, стремительным гопаком, мужским танцем «Ползунок» и многими другими. Удивительной красоты музыка, красочные костюмы, высокое мастерство исполнителей непременно сделают выступление ансамбля запоминающимся на многие годы. Вся информация о концертах в газете «Наш Техас».

По материала сайта ансамбля

В начале 20-го столетия Россия оказала огромное влияние на европейскую культуру. Знаменитые «Русские сезоны» Дягилева дали направление развитию всех видов искусств.

В этом году, как и многие компании во всем мире, хьюстонский Театр танца Доминика Уолша будет праздновать 100-летнюю годовщину дягилевских «Русских сезонов». На сцене хьюстонского Zilka Hall в концертной серии (15, 16 и 17 октября) будет представлена классика «Руссих сезонов» - балеты «Послеполуденный отдых фавна», «Умирающий лебедь», «Видение розы» и «Жар-птица».

Для самого Уолша предстоящие концерты - двойной праздник: состоится премьера его постановки балета Стравинского «Жар-птица» со звездой Парижского балета Мари-Агнес Гилло в заглавной партии. Идею «Жар-птицы» придумали Михаил Фокин и Сергей Дягилев. Фокин сочинил либретто по мотивам русских сказок. Лядов, которому сначала заказали музыку, работал очень медленно, и тогда Дягилев «отдал» балет молодому ученику Римского-Корсакова Игорю Стравинскому. Оформление и костюмы «а-ля рюсс» были стилизованы художниками-мирискустниками Головиным и Бенуа в духе эстетических идей «серебряного века». Премьера состоялась в Париже в 1910 году, и постановка стала одним из шедевров «Русских сезонов» Дягилева.

«Не секрет, что я с огромной долей ностальгии отношусь к эпохе Дягилева. А к «Жар-птице» у меня особый интерес, так как этот балет был первым заказом от Дягилева для «Русских сезонов» и началом успешной карьеры Стравинского. Партитура «Жар-птицы» всегда очаровывала меня своей запутанностью, интригой и изощрённостью театральной композиции», - признаётся Доминик Уолш. При этом он не скопировал оригинальную постановку, а внес в нее свое собственное прочтение партитуры Стравинского.

Октябрьская программа театра Доминика Уолша включает в себя премьеру интерпретации балета «Послеполуденный отдых фавна», который был триумфом великого Вацлава Нижинского. В 1912 году этот балет видел весь Париж. Нижинский устроил первый самый громкий балетный скандал ХХ века, когда на «Русских сезонах» он представил публике свою работу «Послеполуденный отдых Фавна». В финале представления нимфа убегает от фавна, оставляя свою одежду. Фавн-Нижинский берёт тунику и ложится на неё, как на женщину. Французы не верили своим глазам: Нижинский на сцене демонстрировал то, что признано считать «сексуальным извращением». Это был скандал! Что будет из себя представлять постановка Доминика Уолша, можно только догадываться.

В 1908 году на сцене Мариинского театра Петербурга звездой русского балета Анной Павловой была впервые исполнена хореографическая миниатюра «Умирающий лебедь».

Миниатюру специально для Павловой поставил Михаил Фокин на музыку французского композитора Камиля Сен-Санса. Тесное слияние музыки одной из частей оркестровой сюиты «Карнавала животных» с пластичными, перетекающими линиями танца «Умирающего лебедя», стало воплощением хрупкой красоты, зыбкости и ранимости любви. В классической постановке раненый лебедь умирает в конце танца. Чтобы заинтриговать читателя, скажем только, что Доминик Уолш перенёс идею в современный мир и воплотил её с помощью принципов экспериментального танцевального театра.

Кроме того, хьюстонский зритель увидит интерпретацию Уолша «Видения розы» Михаила Фокина с декорациями и костюмами художника Кэти Хеинлеин. Премьера спектакля «Видение розы» (или «Призрак розы») состоялась в 1911 году в Монте-Карло во время триумфальных гастролей русского балета в Европе. Это одно из самых камерных произведений мирового хореографического репертуара. Михаил Фокин был пленен строфами Теофиля Готье, посвященными душе цветка, а музыка К. М. Вебера «Приглашение к танцу», оркестрованная Г. Берлиозом, помогла знаменитому хореографу создать образную пластическую форму балета. Фокин воспользовался приемами и красками романтического балета, подчинив их эстетике современного ему искусства. «Видение розы» вводит нас в мир романтической элегии, мечты, ускользающих видений.

Для хьюстонских любителей балетного искусства настоящим подарком будет участие в проекте «Русских сезонов» Мари-Агнес Гилло, которую многие помнят по недавнему фестивалю Dance Salad, где она танцевала в паре с Кадером Беларби. Солист труппы Уолша, Доменико Лучано, который выступит партнёром французской звезды, говорит: «Мари-Агнес всегда была одной из моих любимых балерин. Меня поразил её сценический темперамент во время выступления на фестивале Dance Salad. Она профессионал высочайшего класса, который знает точно, как интерпретировать ту или иную роль. Её подход стал для меня мощным творческим стимулом. Во время репетиций между Мари-Агнес и мной возник взаимный обмен - и в плане артистизма, и в эмоциональном плане, - продолжает Лучано. - Она очень глубокий и разносторонний человек, и для меня большая честь выступать с ней на сцене».

Со времени умопомрачительного дебюта Екатерины Сюриной в московском театре Новая опера прошло почти 10 лет. Сейчас Екатерина одна из самых востребованных молодых певиц в мире. Лондонский Ковент-Гартен, парижская Опера-Бастиль, Штаттс-опера в Вене и Берлине, Метрополитен-опера охотно приглашают молодую россиянку. В этом сезоне повезло и хьюстонским любителям оперного искусства. На сцене HGO в опере Гаэтано Доницетти «Любовный напиток» Екатерина Сюрина исполняет роль Адины.

Необыкновенно артистична, певица продолжает играть и в жизни. Интервью «Нашему Техасу» получилось эмоциональным.

Вас называли «Русское чудо», «Лучшая московская Джильда». Насколько Вам комфортно жить с этими клише?

Насчёт «Лучшей Джильды» всё просто. В 2000 году в Москве была одна-единственная постановка «Риголетто» - в театре Новая опера. Она была яркой и запоминающейся - там пел заглавную роль Дмитрий Хворостовский, дирижировал сам Колобов. Для меня это был дебютный спектакль, видимо, я и запомнилась.

Эпитет «Русское чудо», помнится, появился после Зальцбургского фестиваля и был подхвачен одной из екатеринбургских газет. Это понятно, я родом из Екатеринбурга, и город гордится мной. Мне приятно, что люди меня помнят, хотя я уже десять лет пою преимущественно на Западе. Мне бы очень хотелось, несмотря на европейские контракты, спеть там - просто так, для своей семьи, родственников и друзей - ведь у них нет возможности путешествовать по миру.

В десятке самых успешных российских певцов Вы занимаете третье место - после Нетребко и Гуряковой. На Ваш собственный взгляд, насколько Вы успешны?

Не может быть! Что ж, мне очень приятно, что я занимаю третье место после певиц такого ранга. Я обожаю Аню Нетребко и поддерживаю с ней дружеские отношения. Когда есть возможность и мы выступаем где-нибудь поблизости, мы встречаемся. У наших детей разница всего в один год, словом, у нас похожая жизнь, с той разницей, что она занята гораздо больше, чем я. Оля Гурякова для меня всегда была эталоном. Когда она пела Мими в театре Станиславского, мы, тогда ещё студенты, прибегали слушать её. Она очень красива и органична на сцене. Я у неё многому научилась.

Я считаю себя состоявшейся певицей в плане того, что у меня есть любимая работа, роли, которые я хотела спеть, меня приглашают петь в знаменитые театры. Я так понимаю, что меня знают в оперных кругах. Я думаю, что людям, которые интересуются оперой - читают оперные журналы, покупают диски - известно моё имя. Если я пою в одном и том же театре несколько лет подряд, публика меня помнит и принимает очень тепло.

У Вас есть поклонники, которые следят за графиком Ваших выступлений и путешествуют за Вами по миру?

Есть. Их немного, но есть. Например, я помню, как во время моих концертов в Нью-Йорке приезжали люди из Японии. Меня поражает этот факт, и я так благодарна этим людям, которые не только приходят на концерты, но потом ждут нас после спектаклей, чтобы получить автограф. Я всегда нахожу время, хоть 3-5 минут, поговорить с ними. Мне важен этот контакт со зрителем. Ведь благодаря им, их аплодисментам, мы, певцы, буквально заряжаемся энергией.

О личной жизни. Ваш муж Чарльз Кастроново тоже певец, тенор. Как часто вы поёте вместе? Как сбалансирована любовь на сцене и в жизни?

Мы познакомились в Берлине во время работы над оперой «Любовный напиток». Первый раз в жизни я пела в опере со счастливым концом (до этого были оперы, где мои героини или умирали, или сходили с ума). Эта опера для нас стала особенной, так же как и Берлин, город, где мы повстречались. Мы поём вместе крайне редко, даже несмотря на то, что мы оба лирические певцы - весь концертный график зависит от наших агентов. Нам удаётся выступить вместе один раз в году, а хотелось бы больше. Мы вместе пели «Сомнамбулу», «Искателей жемчуга», скоро будем петь «Волшебную флейту» в Санта-Фе. Нам очень интересно работать на сцене вместе. Певцу всегда важно иметь «своё ухо» - то есть человека, который слышит тебя, знает твою природу, человека, которому ты веришь. У многих певцов это педагоги, у меня - мой муж, который мне помогает и даёт советы. Есть, правда, одна трудность. Если я пою с другими певцами, я не переживаю за них, а больше концентрируюсь на себе, а когда пою с Чарли, то воспринимаю его пение эмоционально и очень волнуюсь за него.

Пресса Вас любит и хвалит. Иногда, правда, российские журналисты мягко журят за то, что Вы редко поёте на Родине.

Я не читаю отзывы прессы и единственную критику воспринимаю от людей, которым я доверяю. На то, что жалуются, что я не приезжаю в Россию, у меня есть честный ответ : «А вы не приглашаете». Россия всё-таки особенная страна, непредсказуемая. Мой педагог мне всегда говорил: «Катя, не надо мерить Россию рамками Европы. У нас всё по-другому. Даже если не платят, надо приезжать и петь». Я согласна, но хотелось бы, чтобы организация концертов была профессиональной.

Я бы очень хотела спеть в Большом театре «Руслана и Людмилу» (это моя мечта - русский репертуар!), но вдруг возникли какие-то сложности с контрактом. Я точно знаю, что 6 декабря у меня должен быть концерт в Санкт-Петербурге, но пока ни программа, ни условия контракта неизвестны. Но я всё равно ухватилась за эту возможность. Когда мне ещё представится спеть со своим мужем красивую программу, которая бы нам подходила и по голосам, и по душе, к тому же спеть для нашей публики!

Сложился ли у Вас за эти годы стиль поведения примадонны на сцене?

Не хотелось бы, чтобы сложился. Существует множество певиц, достигших огромных высот, которые не ведут себя, как примадонны - они для меня пример. На сцене, впрочем, я стараюсь отстоять своё видение роли, особенно когда чувствую, ЧТО для меня органично и удобно, но стараюсь сделать это миролюбиво, без агрессии. Добрые отношения с режиссёром, с дирижёром, с партнёрами по сцене для меня очень важны, надо искать компромиссные решения.

Иногда забавно наблюдать, как дирижёры заискивают перед именитыми певцами и «отрываются» на молодёжи. Какое счастье, что я уже дожила до тех времён, когда со мной заискивают, а других гоняют, как детей! Приятно работать с дирижёром на равных, как с коллегой.

Я считаю, что всё в театре в конечном счёте зависит именно от актёра - не от режиссёра, не от музыкантов в оркестровой яме, а от людей, которые находятся на сцене. Мы - проводники идей - и музыкальных, и драматических. Мы - душа оперы. На нас лежит огромная ответственность.

Живя в Хьюстоне и обожая нашу оперу, мы пытаемся понять, чем привлекает наш оперный театр певцов-гастролёров. Вы репетируете на сцене HGO почти месяц, что немало. Расскажите о своих впечатлениях.

О хьюстонской опере я знала раньше от своих друзей, которые стажировались в оперной студии - Маша Маркина, Альбина Шагимуратова, Коля Диденко - все они прекрасно отзывались об HGO. На меня произвела впечатление великолепная акустика и сам зал театра. Очень удобно петь на этой сцене. В HGO работают очень тёплые люди, готовые всегда помочь, это тоже важно.

Я уже говорила, что «Любовный напиток» Доницетти для меня особенный спектакль, я очень люблю эту оперу и получаю огромное удовольствие во время пения. Я считаю, что прийти на этот спектакль нужно всем - и оперным завсегдатаям , и людям, которые не были в опере ни разу, и взрослым , и детям. Эта опера лёгкая, написанная с юмором - лучшее лекарство от повседневных проблем.

Спасибо. Успешной Вам премьеры.

Беседовала Ольга Вайнер. Фото автора.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Заметки с генеральной репетиции или Полюби, Марусенька, электрика

То, что хьюстонская постановка сделана, чтобы угодить всем и каждому - чистая правда. Со времени создания в 1832 году опера Доницетти была обречена на успех. Чувства, охватывающие героев вечны: любовь, кокетство, соперничество, ревность. Поэтому ситуация «Любовного напитка» не связана временем и могла произойти когда угодно. Действие постановки Аннабел Арден (Annabel Arden) происходит в 30-40 годы в некой итальянской деревушке. Декорации и костюмы выполнены на твёрдую пятёрку (художник Lez Brotherston). Запомнились режиссёрские трюки с кинопроектором во время появления Дулькамары.

В целом постановка сильно походит на бродвейские мюзиклы. Слишком уж много движения на сцене - танцы, клоунада, марши, запрыгивания на столбы и в окна, имитация «замедленного движения», коллективные объятия главного героя женским составом хора, в общем - Бродвей. О фонарном столбе - отдельно. Главный лирический герой, Неморино (Джон Осборн), работает простым электриком. Так что от столба, практически, не отходит и периодически старается починить фонарь. Очень хотелось обратиться к его возлюбленной Адине словами известной песни «Полюби, Марусенька, электрика».

Спектакль на генеральной был хорошо спет и замечательно сыгран оркестром под управлением Эдоардо Мюллера. Екатерина Сюрина-Адина была очаровательна. Голос певицы звучал красиво и звучно. Сюрина тонко сыграла роль как актриса. Немного жаль, что режиссёр заставила её непрерывно двигаться во время пения.
Неморино-Джон Осборн обладает небольшим голосом, которым, впрочем, певец умело пользуется. Романс Una furtiva lagrima («Одна слезинка украдкой») - лирический супершлягер всех времён и народов, был исполнен Осборном прочувствовано, без излишних страстных всхлипываний. Уморителен был Алессандро Корбелли в характерной роли лекаря Дулькамары. Лиам Боннер (Белькоре) немного форсировал звук, но в целом звучал довольно ровно.

Не надо забывать прекрасно спетые хоровые сцены и ансамбли, чистый итальянский язык, и мы имеем полный набор удачного начала сезона.

До встречи в опере.

Павел Овчинников

В то время как Мумий Тролль кажется уже непотопляемым кораблем на российском рынке, Илье Лагутенко и его команде, похоже, стало недоставать элемента риска и новых впечатлений. Группа продолжает пробовать себя на площадках США, а российским поклонникам, если верить обещаниям Ильи, вскоре придется вылавливать новые песни во Всемирной паутине.

Что еще может сделать Мумий Тролль после такого гиганта, как «8»?

Концептуально альбом «8» стал последним альбомом группы в классическом понимании этого слова. Развитие музыки как таковой и общения музыкантов со слушателем, а также связывающей их коммерческой составляющей принимает новые формы. Альбомы на носителях - вымирающий вид. Чем морочить друг другу головы разговорами о следующих альбомах, концепциях и так далее, проще сказать, что альбомов не будет.

Музыка будет создаваться в том или ином виде и, так или иначе, потребляться. Куда мы с этим будем двигаться, я пока не знаю. Я не продюсерская компания или звукозаписывающий лейбл, у которого есть своя стратегия. Так случилось, что более десяти лет активной деятельности группы Мумий Тролль мы как-то движемся по интуиции. И в этом есть, наверное, большой плюс: может быть, мы совершаем иногда неправильные ходы, но группа живет. Если бы это был какой-то расписанный от и до проект, то здесь, наверное, были бы и начало, и конец. А так получается бесконечная история.

Насколько вам помогает то, что агентом ваших американских концертов является The Agency Group - крупная промоутерская компания?

Никакой эмигрантский промоутер за рубежом не сможет сделать нам такую сетку выступлений в клубах, как американский агент. В этом случае мы, возможно, не получаем той русскоязычной аудитории, которую могли бы. Западный промоутер просто отказывается работать в этом направлении. Но при этом, будучи новой группой в Новом Свете, мы вряд ли можем рассчитывать на тысячи американцев. Для этого должна присутствовать как минимум какая-то радиоистория. Это сложный момент, для которого должно существовать решение, и мы пытаемся его найти. Опять же, мы не поем на английском языке…

Но наш американский тур - не эготрип. Мы себя заведомо ставим в положение «еще одной новой группы» с экзотической историей, которая, по большому счету, мало кому понятна. Я не питаю никаких иллюзий, но, с другой стороны, мой опыт говорит, что музыкальный успех - это просто когда совпадают время и место. И их невозможно угадать.

Отозвался ли релиз «Comrade Ambassador» в Америке чем-нибудь сущестґвенным?

Благодаря тому, что пластинка вышла в Штатах, наши песни начали появляться в фильмах и сериалах. Например, трек «В этом свете» звучит в любовной сцене фильма «Dead End Falls» (если я правильно помню название), это какой-то триллер-боевик. Также нами заинтересовались создатели одного сериала на НВО. Там часть действия происходит в Нью-Йорке на Брайтон-бич, и играет некий русский рок. Песня «Метель» используется в научном фильме о спасении природы. Песня, конечно, к этой теме вообще не имеет никакого отношения, но, тем не менее, берут. Я прекрасно понимаю, что это сегодняшние реалии.

Могла бы группа работать по принципу коллективов, которые продвигают себя сами, уходят в интернет, выпускают музыку бесплатно?

Вообще мы находимся в таком же положении. Именно в состоянии, когда ты сам хозяин своего дела, и когда в процессе воплощения идеи меньше всего посредґников, и рождаются вещи, имеющие смысл для рассмотрения. Очень важна история, которая уже есть у коллектива за плечами. Понятно, что тяжело сравнивать фан-базы российских и зарубежных групп. Западные коллективы, имевшие поддержку рекорд-компаний несколько лет назад, имеют некоторое преимущество - у них сложенная международная фанатская база, экономически более продвинутая, чем у нас. Вне зависимости от того, что и те и другие могут быть представлены только в интернете и не иметь доступа на федеральные каналы. Здесь важно именно то, что благодаря собственной истории какие-то группы уже создали себе базу поклонников, с которыми они могут вести диалог и выстраивать отношения уже существующие, нежели кого-то завоевывать. С другой стороны, у нас это тоже заняло десять лет, а у Машины Времени, допустим, 30. Наверное, у молодых все впереди, они мобильны в выстраивании этого диалога. Будущее, по-моему, за таким непосредственным общением.

Пианистка Анна Гроховски-Михаэлсон - художественный руководитель камерных музыкальных серий Musical Bridges Around the World - известна во всём Техасе. До иммиграции в США Анна закончила аспирантуру в Государственном Институте им. Гнесиных. Получив позицию штатного аккомпаниатора в UTSA, она приехала в Сан-Антонио в 1991 году.

Среди её партнёров по камерной музыке Эмануэль Борок - концертмейстер Далласского симфонического оркестра, французский скрипач Пьер Оммаж, итальянская флейтистка Франческа Сельвимини и многие другие. Анна выступала в качестве аккомпаниатора с легендарным американским басом Уильямом Варфилдом. Она сделала запись с Московским государственным Симфоническим оркестром, Немецким, Швейцарским и Чешским Национальным Радио.

Любовь Анны к камерной музыке привела к созданию сообщества Musical Bridges Around the World. «Музыкальные мосты» соединяют музыкантов со всего мира и способствуют развитию камерной музыки в Сан-Антонио. Программы Musical Bridges Around the World включают в себя бесплатные образовательные концерты для школьников, выступления талантливых юных техасских музыкантов и ряд концертов салонной камерной музыки в красивейших домах Сан-Антонио.

Анна полна творческих планов и с оптимизмом смотрит в будущее, о чём и поведала корреспонденту «Нашего Техаса».

С чего начинался проект Musical Bridges?

Всё началось с того, что я пригласила в гости своего бывшего педагога из Москвы Владимира Валентиновича Бочкарёва - хотела показать ему Сан-Антонио. Чтобы помочь оплатить ему дорогу и собрать немного денег (в те времена музыканты ещё сильно нуждались), я попросила своих друзей организовать ему домашний концерт. Эта идея так понравилась, что мы стали устраивать регулярные домашние концерты, потом перешли из квартир в собор Сан-Фернандо, где по-прежнему выступаем. Этот сезон уже двенадцатый.

Расскажите о предстоящем музыкальном сезоне.

В этом году мы назвали нашу концертную серию «Faces of Music», потому что в каждом концерте мы представляем разные музыкальные стили. В октябре у нас выступал мексиканский квартет с франко-испанской программой. В конце ноября во втором концерте «Бах в стиле джаза» выступит пианист Валерий Гроховский, который живёт в Москве. Он исполнит произведения Баха и другие классические сочинения с барабанщиком и басистом. Он также написал сюиту в старинном стиле на темы песен «The Beatles» для рояля, клавесина, двух скрипок, флейты, гобоя, виолончели и контрабаса. Это будет первое исполнение в Америке. В январе мы принимаем в гости хьюстонский ансамбль «Mercury Baroque», в конце февраля у нас будет джазовый концерт - программа под названием «Clear Jazz» и в конце сезона будет русская программа - в первом отделении будет петь меццо-сопрано Мария Маркина, а во втором - выступит танцевальный ансамбль «Барыня» из Нью-Йорка. Мы первый раз приглашаем танцовщиков. Посмотрим, что получится.

Все музыканты так или иначе связаны с Вами узами дружбы. Так ли это?

Примерно 50 на 50. Конечно, я приглашаю людей, которых я знаю по Москве. Но в то же время, когда я слышу новые имена и мне они нравятся, я пытаюсь их приглашать. Например, Альбину Шагимуратову я услышала в хьюстонской Гранд-опере.

Легко ли приглашать именно тех музыкантов, которых Вы хотите пригласить?

Для меня как художественного руководителя это неотъемлемая часть работы.
Концертную программу я составляю в полном одиночестве. Потом представляю её совету директоров - они, как правило, остаются ею довольны. Творческая свобода в выборе программы - большое дело.

Но Вы не только руководитель, но и концертирующий пианист.

Моя административная деятельность занимает столько времени, что выступать приходится всё реже и реже. Я долго работала концертмейстером, в основном, с вокалистами и поэтому теперь я предпочитаю работать с инструменталистами.

Вы можете сказать, что Ваша мечта как музыканта и организатора осуществилась в появлением Musical Bridges?

Я, честно говоря, и не мечтала об этом и не знала, что есть такая работа - артистический директор. Я горда своей организацией. Мы начали с нуля, а сейчас у нас бюджет - четверть миллиона и, надеюсь, он увеличится. Мы играем более 20 концертов в год - и для туристов, и для детей, и для студентов San Antonio College. Мы по-прежнему даём домашние концерты, только для наших спонсоров. Мы называем эту серию «Party With Stars».

Кроме людей-любителей музыки, поддерживает ли вас город?

Нас поддерживает и город, и штат, мы получаем грант от Texas Commission on the Arts и Office of Cultural Affairs Сан-Антонио, а также из частных фондов. Так что на сегодняшний день мы ощущаем себя нужными и уважаемыми.

По нынешним временам очень приятно слышать такой оптимизм. Мы желаем организации Musical Bridges Around the World процветания, ярких музыкальных проектов и побольше зрителей среди наших читателей.

Он признан одним из самых больших басов-вокалистов в мире. Он был первым русским басом, исполнившим в Америке Дон Жуана и Летучего Голландца. Этот певец - один из самых ярких представителей традиции басовой вокальной техники, установленной великим Шаляпиным. Его концертные выступления и звукозаписи высоко оценены международной прессой. «Всемирно известная российская оперная звезда…, могучий бас» - с восторгом писала про него Washington Times. Михаил Светлов считает себя свободным художником. Не желая ходить «в театр, как на завод», он покинул Большой, после того как пропел в нём 15 лет, и ушёл «в свободное плавание». Его великолепный голос звучал на известнейших сценах мира: Ла Скала и Арена ди Верона в Италии, Метрополитен-опера в Нью-Йорке, в аргентинском театре Колон, Беллас Артес в Мексике, в «Немецкой Опере» в Берлине и Гамбурге.

Хьюстонским зрителям певец запомнился в прошлом году по соло в Тринадцатой симфонии Д. Шостаковича. Вскоре знаменитый бас выступит в Далласе в камерной концертной серии Blue Candle Light. Он исполнит классические романсы и сатирическое произведение Дмитрия Шостаковича «Антиформалистический раёк».

Михаил Светлов выступит в ансамбле с пианисткой Байей Какубери - художественным руководителем Blue Candle Light. «Это будет наш дебют, хотя мы знаем друг друга очень давно, ещё с консерваторских времён, - признаётся певец. - Мы ни разу вместе не выступали - только сейчас наши творческие интересы совпали».

Программу концерта певец воспринимает очень лично: «Когда мы, музыканты, говорим «Шостакович», у нас просто какой-то кофеин в крови начинает бродить, мы все любим эту музыку и хотим её исполнять. Мне посчастливилось петь Тринадцатую симфонию и Сюиту на стихи Микеланджело. Одна из частей моей нынешней программы - это моно-спектакль Шостаковича «Антиформалистический раёк». Дмитрий Дмитриевич писал это сочинение «в стол», без надежды на то, что оно будет исполнено. При жизни композитора никто не подозревал о существовании «Райка». Только после его смерти партитура была обнаружена. Если бы НКВД знало о нем, Шостаковичу бы не поздоровилось, возможно, он бы умер в тюрьме, как Мейерхольд и многие другие. В 1948 году ситуация для композиторов была тяжелейшей, после литераторов добрались и до них - все ожидали арестов. В то время Шостакович перестал писать оперы и стал сочинять оды Сталину, то же самое случилось и с Прокофьевым. Но именно тогда Шостакович сочинил «Раёк» - этот памфлет, этот остро сатирический спектакль. Я исполняю «Раёк» в своей собственной постановке. Меня привлекает театральность этого сочинения - по ходу произведения я переодеваюсь по методу Райкина - один во всех лицах».

В концерте прозвучат классические романсы и арии. На вопрос, как Шостакович соседствует с другими композиторами, Михаил ответил: «Я называю эту программу «Сокровища Запада и Востока», она являет собой калейдоскоп классических произведений. Произведения Шостаковича я напрямую отношу к классике. Раньше считалось, что Шостакович - это модерн, трудный для восприятия музыкальный язык, а сейчас к мелодике Шостаковича давно привыкли, и его музыка воспринимается, как неотъемлемая часть классики. Программа эта была уже проверена. Недавно у меня было два сольных концерта: один в Москве, второй в Новой Зеландии».

Чем же привлекателен камерный репертуар для серьёзного оперного певца, обладающего мощным голосом? «Я никогда не концентрировался только на оперном репертуаре и всегда параллельно исполнял романсы Чайковского, Рахманинова, Брамса, Глинки. В камерных сочинениях есть возможность показать более тонкие нюансы голоса», - ответил Михаил.

С Техасом Михаила Светлова соединяют прочные творческие узы. «Я спел несколько своих оперных дебютов в Техасе, поэтому мне это место дорого, как часть моей биографии. Лет восемь назад я впервые спел в «Летучем голландце» Вагнера и в «Дон-Жуане» Моцарта на сцене оперы Форт-Уэрта. В то время я был единственный русский бас, который пел партию Голландца в Америке. В Форт-Уэрте я познакомился с Ваном Клиберном - меня пригласили на его день рождения, где я для него пел. Для меня дорого это знакомство. Я также записал свой диск в Техасе - «Песни и пляски Смерти» и романсы Мусоргского и Свиридова. Надеюсь, этот диск скоро выйдет».

Певец поделился своими творческими планами: «У нас есть идеи исполнить что-нибудь с Houston Symphony в следующем году. Надеюсь, что не раз ещё приеду с концертами в Техас. Я часто выступал здесь на протяжении всех своих лет в Америке. Можно сказать, что Техас - одно из моих родных мест, куда я с удовольствием приезжаю. Так что я не совсем чужой для вас».

Концерт Михаила Светлова состоится 16 ноября по адресу: THE BARON HOUSE 5950 Deloache Avenue Dallas, Texas 75225-3005. Информация на сайте: www.bluecandlelight.org

14 ноября в Хьюстоне в музее современного искусства «Station» открылась выставка одного из самых плодовитых художников Восточной Европы Мартина Зета. «Мартин Зет: необходимость» - так называется экспозиция, включающая в себя графику, фотографии, скульптуру, видео и инсталляцию - все многообразие техники, в которой работает чешский художник.

Родившись в Чехословакии при коммунистическом режиме, он оставался классическим скульптором до 1989 года. Революция, освободившая страну от влияния Советского Союза, сильно изменила направление его работ. Появившаяся свобода превратила Мартина в революционного художника. Основная идея его творчества направлена на освобождение от несвободы, в том числе и несвободы собственной. Ведь свободные люди должны научиться жить по-новому, переделать, прежде всего, самих себя. Не зря на многих предметах его инсталляций стоит логотип: «Свободу Мартину Зету». Под этим лозунгом была проведена специальная кампания в 2004 году. «До тех пор пока существует разочарование в настоящей ситуации, пока сущестувет желание к переменам, идея революции жива», - считает художник.

Мартин много выставляется, принимает участие в международных биеннале по всему миру. В своих экспозициях он продолжает задавать вопрос о необходимости свободы, будоражит аудиторию своими вопросами.

Некоторые экспонаты нуждаются в пояснениях. Так например, здесь представлен чистый лист бумаги, на котором, если хорошо приглядеться, виден выдавленный профиль. В 2006 году, посещая мавзолей Ленина, Мартин попытался наскоро зарисовать в блокнот профиль великого вождя. Подошел охранник и вырвал лист из блокнота. Вот нам и достался второй лист, так хорошо отражающий современную историю.

Название выставки «Мартин Зет: необходимость» художник толкует двояко. «Здесь представлены работы, которые для меня было необходимо сделать, их никто не заказывал, они диктовались моим внутренним состоянием. С другой стороны, речь идет об явлениях, с которыми человеку необходимо иметь дело: это и социальные явления и явления природы», - поясняет художник.

Мартин много путешествует по миру, собирая впечатления и документируя их в рисунках, фотографиях, видео. Его серия «Рисунки моря», сделанная на побережьях океанов, морей, рек, озер и прудов, отражает следы самой природы. Нанося чернила на бумагу, а затем, позволяя волнам размывать нанесенный рисунок, Мартин Зет создал уникальные работы, как бы в сотрудничестве с водной стихией.

Серия цветных фотографий, представленных на этой выставке, называется «Saluto Romano”, где сатирические позы запечатлены на фоне городских и пригородных пейзажей. Они о месте человека и окружающей его среды, о его иллюзиях по этому поводу.

Узкий коридор, пол которого выложен книгами, ведет к большой куче томов, вызывающей самые неприятные ассоциации с сожжением книг нацистами. Эта инсталляция называется «Переход». «Как это не грустно, но молодежь все меньше смотрит в книги, они глядят на экраны, слушают CD, - считает Мартин Зет. - Книги уходят из повседневной жизни. И если раньше библиотека была в каждом доме, то теперь книги становятся эксклюзивом. Поэтому большая книжная гора переходит в тоненький ручеек». Публика ступает на книжные корешки ногами и проходит в зал, где выставлены самые неожиданные экспонаты: флаги, предметы быта, велосипед, вырабатывающий электроэнергию при кручении педалей…

Мартин предпочитает не думать о том, в какой технике себя выразить, главное, чтобы была наилучшая возможность такого самовыражения. Не задумывается он и о том, что из его творчества достанется потомкам. «Я уже работал в мраморе много лет, этими скульптурами заполнен двор моего дома в Любушине, - делится художник. - Так что будущим поколениям есть что посмотреть, мои амбиции удовлетворены, я уже это пережил».

Это вторая персональная выставка Мартина Зета в США, он много выставлялся в групповых шоу в Америке, Европе и в России (Москва, Петербург, Самара).

Выставка «Мартин Зет: необходимость» продлится до 21 февраля. Station музей, что на углу Alabama и La Branch, открыт со среды по воскресенье с 11 утра до 6 вечера. Вход бесплатный.

13 ноября в Музее ествественных наук в Хьюстоне открылась выставка ювелирных изделий, выполненных придворным ювелиром царской семьи России Петером Карлом Фаберже. Открылась тихо, без шумной презентации, предшествовавшей другой выставке «Золото Кремля» или же ей подобным большим выставкам из знаменитых российских музеев. Дело в том, что коллекция, представленная на выставке не покидала пределов Техаса.

«Нам часто звонят люди с самыми разными предложениями. Мы любим беседовать с публикой, но к предложениям обычно относимся скептически, - начал свой рассказ о выставке президент музея Джоел Барщ (Joel Bartsch). - То, что представлено сегодня в музее - частная коллекция одной семейной пары. Представьте, каково было мое удивление, когда техасская семья предложила выставить в нашем музее свою коллекцию Фаберже. Фаберже в Техасе! В это было трудно поверить».

Выяснилось, что известные в Техасе меценаты, жители Kingwood Dorothy и Artie McFerrin стали коллекционировать изделия Фаберже немногим более четырех лет тому назад. Это лишь начало коллекции, которая за несколько лет стала одной из самых значимых в мире частных коллекций великого ювелира. Большинство предметов покупались на аукционах и в частных коллекциях через нью-йоркского дилера A La Vieille Russie и лондонского Wartski. «За последние десятилетия можно было увидеть несколько выставок Фаберже в США, - рассказывает Джоел Барщ. - Особенность этой в том, что на ней представлены несколько уникальных, редких по красоте экспонатов».

Мастера Дома Фаберже прославились тем, что умели превращать обыденные, необходимые в быту вещи, в изящные предметы искусства. Табакерки, заколки для волос, ручки для зонтов, зажигалки, портсигары, рамки для фотографий в руках мастера становились предметами роскоши.

«Меня интересуют не только сами предметы, которые, конечно, великолепны, но и история, которая встает за каждым из них, - говорит Джоел Барщ. Этот интерес чувствуется во всей экспозиции, главным куратором которой он является.

Вот настольные часы императрицы Александры Федоровны. Они были куплены царской семьей у Фаберже 4 декабря 1901 года за 215 рублей. Изумительная работа из золота, фантастическая розовая эмаль, но это не все. На стене увеличенная фотография детей семьи Романовых, стоящих у стола, а на столе мы видим эти часы. В 1902 году царская семья решила устроить выставку изделий Фаберже у себя во дворце - это была первая публичная выставка Фаберже. Мы видим еще одну фотографию с экспонатами той выставки, на которой узнаем все те же часы. Интересен также и представленный оригинальный эскиз ювелира, по которому часы были изготовлены.

«Фаберже не был единственным выдающимся ювелиром в конце 19-го - начале 20-го века, - продолжает свой рассказ Джоел Барщ. - В Санкт-Петербурге было множество ювелиров, и несколько из них были необыкновенно талантливы. Фаберже прославился в то время, прежде всего, своими представительскими шкатулками: табакерками и портсигарами. Такие вещицы заказывались для подарков послам и видным деятелям других государств». Одной из самых красивых и самых знаменитых представительских шкатулок стала табакерка, подаренная Николаем II послу Франции. Мастер редко работал с большими бриллиантами. Бриллианты чаще всего использовались в качестве акцента в дизайне, а не как его основная часть. Здесь мы видим большой бриллиант, который был вставлен в табакерку другим ювелиром Карлом Ханом.

Конечно, нельзя говорить о Фаберже, не вспомнив о знаменитых пасхальных яйцах. Первое такое яйцо царь Александр III заказал у ювелира в 1885 году в подарок императрице Марии Федоровне. С тех пор на каждую пасху мастер изготовлял новое яйцо, по дизайну совершенно отличающееся от предыдущего, с обязательным сюрпризом внутри. Традицию продолжил Николай II, заказывая у Фаберже пасхальные яйца для своей матери, а также для жены и других членов семьи. Всего Домом Фаберже было создано 71 пасхальное яйцо, 54 из них - для царской семьи. До недавнего времени самая большая коллекция таких яиц принадлежала Форбсу и находилась в США. В 2004 году семья Форбс решила расстаться со всей коллекцией изделий Фаберже, в которую входило 9 яиц. Российский бизнесмен Виктор Вексельберг скупил всю коллекцию оптом. Как писала тогда газета «Коммерсант»: «Императорские пасхальные яйца оптом еще никто не покупал. Даже в безумные 1920-1930-е, когда большевики взялись распродавать царские сокровища, западные коллекционеры приобретали их по одному. И вот теперь Виктор Вексельберг купил девять императорских, самых лучших и дорогих пасхальных яиц Фаберже и еще около 190 предметов - брошей, табакерок и чернильных приборов».

Возможно, супруги McFerrin обратили свой взор на Фаберже позднее, чем Вексельберг. В их коллекции нет яиц, изготовленных для царской семьи. Но есть здесь яйцо, сделанное по заказу доктора Эмануэля Нобеля. Семья Нобеля, проживавшая в Швеции, была вторым по значимости клиентом Фаберже после царской семьи. Это также пасхальное яйцо, а в качестве сюрприза внутри него находятся часы. Необычность яйца в том, что его дизайн был выполнен молодой женщиной. В Доме Фаберже такая важная работа, как дизайн, редко доверялась женщине. Наружная отделка яйца не походит ни на одну, выполненную ранее. Художница решила использовать орнамент самой природы, нанося на белую эмаль тонкие разводы, подобные морозным узорам на оконном стекле в суровую русскую зиму. Из всех яиц, изготовленных не для императорской семьи, это яйцо самое знаменитое.

Еще одна уникальная работа - рамка для фотографии, выполненная в виде миниатюрной каминной решетки. За красоту и изящество эта работа признана самой выдающейся работой Фаберже из золота. С одной стороны в рамку вставлена фотография Николая II, с другой - его супруги Александры Федоровны.

И снова настольные часы, получившие название «свадебные». Это одна из первых совместных покупок, сделанная в 1895 году Николаем II и Александрой Федоровной вскоре после свадьбы. Работа необычайно изящна. Ярко-синяя эмаль корпуса символизирует любовь, дополнительный узелок на ажурном бантике означает единение двоих в одно целое. Доподлинно известно, что царская чета заплатила за эту покупку 275 рублей. Мы не знаем, сколько пришлось заплатить за эти часы теперешним хозяевам.

Самый удивительный экспонат выставки - корона Жозефины, несмотря на то что сама Жозефина никогда эту корону не только не носила, но и не видела. История гласит, что после того как Наполеон Бонапарт развелся с Жозефиной, русский царь Александр I, бывавший ее частым гостем, как бы в утешение, подарил ей россыпь крупных бриллиантов. Бриллианты достались наследникам Жозефины и позднее были переданы герцогом Лойтенбергом русскому ювелиру Карлу Фаберже. Тот факт, что царь подарил их Жозефине, вдохновил мастера на создание прекрасной короны. Мы уже говорили, что Фаберже не работал с большими камнями. Ценность его украшений не измеряется величиной бриллиантов или же весом драгоценных металлов, но эта корона абсолютно уникальна по своей красоте. Джоел Барщ считает, что именно это изделие самое выдающееся из всего, что создал Карл Фаберже, хотя многие захотят такое утверждение оспорить. «Я имею право на свое мнение», - шутит он.

Президент музея может заявлять о своем мнении вполне серьезно. Он является крупным специалистом по искусству Фаберже. Барщ сам принимал участие в создании этой выставки, стараясь не только выставить экспонаты в самом выгодном свете, но рассказать как можно больше о создателе всех этих уникальных предметов и о тех людях, для которых они создавались.

На стенде представлены основные вехи жизни знаменитого ювелира, которые тесно переплелись с вехами истории России конца 19 - начала 20 веков. На мой взгляд, это и есть главная тема открывшейся в хьюстонском музее выставки Фаберже.

Рональд Блаушильд является автором трех и художником десятка книг. Награжден дипломом за оформление книг на Всесоюзной выставке в Москве. На выставках фотографий завоевал награды в категории профессионалов.

Результатом научной деятельности явилась разработка способа расчета сооружений неординарного типа, публикация статей, получение полутора десятка патентов в области производства атомной энергии и завоевание множества инженерных наград.

Родился (1932 г.) и вырос в Ленинграде. В США с 1978 года.

СУД БРОДСКОГО

- Найди ватник похуже, кирзовые сапоги, кепочку на голову, словом, коси под работягу.

Я привык доверять этому высокому с приятным открытым русским лицом человеку, чья фамилия восходила к какой-то полулегендарной личности, внесшей значительный вклад в установление советской власти, но впоследствии канувшей в анналах истории, а точнее, в подвалах Лубянки.

- У меня есть двуручная пила и ящик с инструментами, - добавил Игорь.
Я молча уставился на него, ожидая объяснений необходимости такого маскарада.
- Завтра будет суд над Бродским в помещении строительного треста, где-то на Фонтанке, напротив Инженерного замка. С твоим выражением лица тебя никогда туда не пропустят, если ты не закосишь под пролетария. Ящик понесешь ты, мне хватит пилы.

Опять Фонтанка. Кажется, что с ней связана история страны: в замке напротив убили Императора, чуть подальше жили Тургенев, Толстой, Белинский, Карамзин. Неподалеку и дом, где впервые прочел свои стихи Есенин. Здесь прожила свою трудную жизнь Ахматова.

“Осю”, как друзья звали Бродского, я знал заочно, со слов сестры, они вместе посещали “Литобъединение” - занятия при Доме писателей на предмет поэтического мастерства, с преподавателем из маститых. “Он будет знаменит”, - сказала сестра после нескольких занятий, где каждый из них читал свои стихи.

Так, время от времени, имя Бродского, в форме не иначе, как “Ося”, то и дело возникало в разговорах, а с появлением его “Пилигримов”, тогда еще в стихотворном, а не песенном варианте, вообще не исчезало из рассказов сестры. “Ося”, конечно, и не подозревал о моем существовании, моем присутствии на суде, о моем интересе к его твердому свободомыслию, к стихам, от которых веяло жаром откровенности и которые жалили оригинальностью. «Независимость - лучшее качество, лучшее слово на всех языках», - не раз повторял Иосиф, вторя словам Беранже: «…мне независимость дороже …». Это утверждение казалось важнее самих стихов.

- Я не думала, что соберется столько народу, - сказала судья Савельева.
- Не каждый день судят поэтов, - ответил из толпы Яков Гордин.

Слушая свидетелей обвинения и комментарии судьи Савельевой, я не мог отделаться от мысли, что “зулусы более цивилизованы, чем русские”. Судилище было похоже на продолжение «Скотного двора» Оруэлла, где свидетели обвинения высказывались языком героев «Котлована» Платонова, но гораздо менее умно.

Маскарад оказался напрасным, мы пришли намного раньше гебешников и, поскольку уже сидели в зале, нас никто не тронул. Тех, кто пришел позже и пытался пробраться в зал, хватали и швыряли в воронки, в том числе одну знакомую очень щупленькую девочку. То, что произошло в зале, теперь известно всему миру. Но все, что я слышал до этого об извращениях режима, все это было немножко абстрактно. Только на этом суде в полной степени я осознал чудовищную пропасть, в которую завели народ невежественные и обнаглевшие от вседозволенности прихлебатели от мнимого, несуществующего и недостижимого «светлого будущего». Это было нелогично, глупо, отвратительно антиинтеллигентно. Это было торжество быдла над мыслью.

«Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла.
Мы, увы, со змеями не схожи,
Мы меняем души, не тела».
(Николай Гумилев «Память»)

Глупейшая реплика судьи: “А если без смысла?” резала слух и выражала квинтэссенцию происходящего. Услышав это, приятель, сидевший впереди, непроизвольно хмыкнул, за что был немедленно подхвачен сидящими слева и справа гебешниками, вытащен из зала, брошен в воронок и доставлен в участок, где провел немало часов, пока они не выяснили, что этот молодой - уже облученный, и кажется, обреченный, физик.

- Кто Вам сказал, что Вы поэт?- спросила Савельева.
- А кто мне сказал, что я человек? - ответил Ося.

Он был привлекателен, держался с достоинством, отвечал твердо, достаточно громко и без тени страха или подобострастия. Его ответы были ответами умного человека, их вопросы и показания были наполнены нелепицей и глупостью.

В какой-то момент я перехватил пристальный взгляд молодого парня, стоящего у окна. Стало как-то не по себе. Краем глаза, стараясь не смотреть в его сторону, видел, что он изучает и, казалось, запоминает лица…

Писательница Вигдорова, пригнувшись в задних рядах, вела подробную запись происходящей экзекуции над двадцатидвухлетним поэтом. Я запомнил напряженное выражение ее лица, когда судья предложила ей прекратить записи.
- Я корреспондент «Известий».
- Выведу из зала.

Оставалось всего несколько минут до окончания спектакля. Савельева проиграла - Вигдорова не пожалела красок, выразительно описывая окончание судилища.

КОНТРАБАНДА

Назавтра, на работе, меня позвали к единственному на весь отдел из шестидесяти человек телефону. Секретарша, полноправная его хранительница, блюстительница нравов и исправная доносительница настроений, как всегда, из последних творческих сил своего актерского мастерства, изображала притворное безразличие к произносимым словам.

- Встретимся в кафе, - сказал незнакомый голос со странным акцентом.
- Сыр и колбасу? Хорошо. И пачку макарон? Будет сделано, - я тоже кое-чему научился в этой жизни.
Было такое удобное место на Плеханова, совсем недалеко от Невского. Никто этим кафе особенно не интересовался, потому что оно было дешевым, ассортимент - бедным, интерьер - скучным.

Я не мнил себя участником детективного фильма, ничего такого в голову не приходило. Это теперь, оглядываясь назад, вижу то, чего не замечал раньше. Тогда, с чувством необходимости совершаемых действий сочеталось чувство естественности происходящего.

Кафе находилось недалеко от той самой булочной, что была известна мне по рассказам отца. Макет в Музее криминалистики изображал именно это место. Почувствовав опасность, шофер машины с ворованным хлебом сорвался с места, бортом задел укосину водосточной трубы. От деревянного борта отскочила большая щепка. Прикладывая эту щепку к останавливаемым машинам, милиция нашла виновных и распутала весь преступный картель.

Официантов в кафе не водилось. Я заплатил за два кофе и два эклера, занял столик во второй комнате почти в самом дальнем углу, не имея никакого представления о том, что меня ожидает. Выкурил сигарету. В два приема проглотил эклер. Почти допил кофе. Уже начал подбираться ко второму пирожному, как вдруг на уровне носа на столе вырос портфель. Оказалось, что за портфелем уже сидит девушка с пышной прической, в пестром платье с короткими рукавами. Смотрит, мило так улыбается.
- Вы…, - начал я.
- Спасибо за пирожное.
Странный у нее акцент, прибалтийский, наверно.
Мы завели разговор о гастролях популярного оркестра. Через некоторое время она потянулась к портфелю, вынула две книжки, протянула мне.
- Прости, что задержала, срок в библиотеке кончается завтра, штрафа не будет.
- Ты всегда в последнюю минуту.
- Не сердись.
И мы попрощались. Я не имел никакого представления о том, что происходит.

В соседнем зале, у самого выхода, сидел человек. Проходя, на секунду поймал его взгляд. “Кто это? - где-то я его видел”. Вдруг вспомнил: это были те же глаза, что смотрели в зале суда. “Глупости, случайность. Чего им от меня надо? Или они пасут эту девушку?” Уже проходя мимо булочной, вспомнил про отколовшуюся от борта машины щепку. “Бред какой-то!”

Я начал чувствовать себя неуютно. Что происходит? Какие, к черту, книжки, что за глупая игра в конспирацию. Меня, что, подставляют? Зачем? Хотят запугать, заставить доносить? Ничего у них не выйдет!

Да, был такой способ, я его называл “прямой передачи мысли на расстоянии”. Посадили ко мне в группу мужика - техника. Молодой, здоровый, краснощекий, сидит, ничего не делает. В проектировании ничего не смыслит, зато всех партийных заправил города с почтением величает по имени-отчеству, даже имена их жен ему известны. Нетрудно при таких обстоятельствах вычислить, кто будет доносить и куда. Поначалу все зажались, рты позакрывали, но на войне, как на войне, привыкли со временем к опасности. В запарке кричал ему что-то вроде: “Передай там своим, пусть лучше освободят Синявского, походатайствуй, пожалуйста …Скажи, чтоб лучше не совались на Кубу… Объясни им, я их не боюсь, пусть ко мне не суются, хватит им таких как ты”. Я уверил себя в том, что они знают: меня не завербуешь. Что же им надо?

Никогда не испытывал страха, особенно перед теми, кто сильнее. Казалось, что каждый поставленный надо мной человек раздражает, и постоянно конфликтовал со своими начальниками. Никогда не боялся темноты, никогда не запирал дверей, не боялся опоздать, не боялся одеться не так, как другие, поступить не по принятым правилам, не боялся греха, не боялся быть пойманным, не боялся жизненных трудностей.

Чего боялся, это красивых женщин - никогда не знал, о чем с ними говорить, терялся в их присутствии, боялся открыть рот - начинало казаться, что все мысли глупые, скованные, тусклые, что неинтересен и смешон. Помню как одна из них, очень красивая, озадачила меня вопросом: «Не помню, мы были с тобой близки?» Еще испытывал какое-то неуютное чувство при виде направленного на меня предмета, будь то палка, нож или даже ложка, всегда перекладывал предмет, отворачивал от себя, как будто опасался, что эти предметы в меня врежутся. Много позже пришел страх оказаться неспособным обеспечить свою семью и остаться в старости без необходимого достатка, оказаться беспомощным полоумным стариком, зависящим от других людей, даже от своих детей. Но тогда не боялся ничего.

Вечером позвонила Лиля, жена Левы Друскина, поэта, которого в свое время высоко оценил Маршак.
- У тебя найдется что-нибудь новенького почитать?
Никогда до этого она не интересовалась тем, что я читал.
- Заеду завтра, - сказал я, а про себя подумал - разве взрослые люди играют в детские игры?

Захватив с собой обе полученные накануне книжки, не переставая удивляться загадочности и нереальности происходящего, я после работы прибыл на Московский проспект к Друскиным. К несказанному удивлению, Лиля в одну секунду извлекла из второй книжки несколько рукописных страниц.

- Как тебе понравилась Ванда? Она боится наводить чертей на наш дом.
Оказалось, что это не что иное, как записи суда над Бродским Вигдоровой. Лиля вытащила магнитофон из стоящей в углу картонной коробки. В течение следующего часа мы, чередуясь, начитали текст на пленку. Потом обрезали пластмассовую кассету таким образом, чтобы ее диаметр не выходил за пределы записанной части пленки и запаковали ее в вощеную бумагу.

С теми же предосторожностями, как раньше, пленка была передана Ванде, девушке из Польши, которая не побоялась перевезти этот пакет через границу, спрятав его в прическе своих пышных волос. Было непонятно, почему нельзя переправить таким же образом листки с текстом вместо пленки, но я никогда не задавал лишних вопросов. Несколько дней спустя мы с большим удовлетворением слушали текст стенограммы, передаваемый по Би-Би-Си. «Я лично Бродского не знаю, но разум - оружие опасное для его владельца», - заявляли свидетели обвинения.

- Глупые коммуняги просчитались, опозорились на весь мир, - сказал Лева Друскин, - и эти западные либералы, те, кто симпатизирует Советам, прозреют. Важно, чтобы они услышали именно запись, почти стенограмму, а не репортаж.

С этого суда все пошло не в их пользу, и Бродский, без всякой политической платформы, одной своей верой в то, что мораль советского «Тысячелетнего Рейха» находится на самых нижних ступенях человеческих ценностей, оказался лидером грядущих перемен. Я гордился тем, что присутствовал на этом поворотном судилище, был свидетелем этой специфически ленинградской драмы, хоть и было стыдно за страну и за ту часть населения, которая позволяет себя так одурачивать. Я был и участником этой драмы, волею судьбы был вовлечен в эти события, и вышел из здания суда другим человеком. Понявшим, наконец, до конца, что представляет собой общество, в котором живу.

Конечно, глупые на этом не остановились, но они этим и не начали. Они уже растерзали Бабеля, Мейерхольда, Ахматову, Зощенко, Платонова… За шесть лет до этого они напали на «Доктора Живаго» и за два года растерзали Пастернака насмерть. Потом были суды над Синявским и Даниэлем, над Гинзбургом и Орловым, над Щаранским… Система пережевывала и выплевывала человечину. Сопротивление системе, даже слабое, помогало сохранять в себе чувство порядочного человека.

По своему обычаю, Лева Друскин полулежал в постели. Глядя на нас своими серыми, большими и лучистыми глазами, он сказал: «История повторяется. Сто тридцать лет назад такими же словами и по той же причине французы судили Беранже. У него одно из стихотворений называлось «Капуцины», созвучно «Пилигримам». Французы судили не только автора, но и стихи. Прокурор тогда заявил, что власти с недоверием относятся к тому, кто сочиняет песни, потому что смутьяны часто разжигают низменные страсти. И тогда подвергается сарказму все то, чему мы поклоняемся». Все оглянулись на девушку, стоящую у края стола. Ни у кого не было сомнений, что она - человек не наш.

«Суд над Бродским - благо для страны,- продолжал Лева, - это начало конца нелепого торжества посредственности. Беранже писал:

Дайте срок. Законность, сытость всюду
Милостию трона процветут,
Золота нам всем отсыплют груду,
А свободе руки отсекут,
О печати сгинет даже память,
Недопустят разномыслие иметь…»

Однако верная своей судьбе, Россия сменила одну посредственность на другую.
Да и сам Бродский оказался не на высоте. Отказался от звания почетного члена Американской академии Искусств за то, что ее членом выбрали и Евтушенко. Совсем, как Беранже, отказался от неоднократно предлагаемого членства во Французской Академии. На сообщение о смерти обладавшей необыкновенной красотой души Вигдоровой, последовавшей вскоре после суда, отреагировал неожиданно цинично и высокомерно: «Умереть за поэта - достойная смерть». Похвалил Кушнера, а потом пожалел об этом и унизил.

Передачу повторил Голос Америки, текст был переведен на все европейские языки, - с этим было все в порядке. Но что-то свербело у меня внутри. Неприятное осталось впечатление от девушки, нанятой Лилей Друскиной для прогулок с их пуделем. Глаза у нее были какие-то холодно жесткие, взгляд немигающий, выражение лица напряженное. Казалось естественным: погуляла - уходи. Нет, почему-то она все время присутствовала в комнате без всякого дела. Как она оказалась здесь, почему, прогуляв собаку, продолжала торчать здесь без всяких объяснений?

Вскоре разъяснилось: когда гебешники пришли к Леве с обыском, они точно знали, где он прячет запрещенную литературу.

Мало кто из оперных композиторов в середине XVIII века мог сравниться с Иоганном Адольфом Хассе (1699-1783) не только по популярности, но и по мастерству. Его имя в то время гремело по всей Европе. После ухода Г.Ф.Генделя из «оперного бизнеса», Хассе - «Король бельканто», как называли его современники, - был «оперным композитором номер один» в течение нескольких десятилетий, пока на смену не пришли Глюк и Моцарт.

Хассе - автор свыше 70 опер и 90 кантат, а также огромного количества светской и духовной музыки. Серенада «Марк Антоний и Клеопатра» - одно из известнейших произведений Хассе - была написана в 1725 году по заказу Неаполитанского двора. На премьере блистали знаменитые исполнители того времени - Виттория Тези и Карло Броски (Фаринелли). Занимателен тот факт, что контральто Виттория Тези практически исключительно специализировалась на мужских ролях. Так в кантате И.А.Хассе именно она пела роль Марка Антония, в то время как Фаринелли изображал Клеопатру.В наше время, когда традиция пения кастратов потеряна, а контртенора (мужчины-сопранисты) -явление крайне редкое, как правило обе роли пылких любовников исполняются женскими голосами.

31 декабря в Хьюстоне состоится американская премьера этого сочинения в исполнении музыкантов сообщества Ars Lyrica. В главных ролях выступят две молодые певицы - сопрано Ава Пайн и меццо-сопрано Джеми Бартон, в исполнении которых год назад уже прозвучали отрывки из знаменитой кантаты-серенады Хассе. Этот концерт удостоился похвалы Houston Chroniclе.

Выпускница оперной студии хьюстонской Гранд-оперы Джеми Бартон известна зрителям по кантате Refuge и по другим постановкам HGO, а также по участию в концертах Ars Lyrica. За последнее время она блестяще спела ряд ролей в Wolf Trap Opera (Пенелопа в «Возвращении Улисса на родину» К.Монтеверди), в опере Сен-Луиса (Марселина в «Свадьбе Фигаро» Моцарта). Певица обладает красивым звучным голосом, под стать вагнеровскому репертуару. Но и в музыке барокко Бартон проявляет себя как тонкий, знающий музыкант с великолепной вокальной техникой и яркой интерпретацией.

Солистка Далласской оперы сопрано Ава Пайн посвящает большую часть репертуара музыке классицизма и барокко. Одна из её лучших ролей - Памина из «Волшебной флейты» Моцарта. Певица выступает с Boston Baroque, далласским Баховским обществом, Texas Camerata, Ars Lyrica of Houston, вызывая восторженные отзывы критики и почитание зрителей. Её пение отличает тонкое следование стилю и изумительный по красоте тембр.

В программах Ars Lyrica обе молодые певицы зарекомендовали себя как слаженный и виртуозный ансамбль мастеров.

Музыканты обществa старинной музыки Ars Lyrica в этом году представили хьюстонцам серию блестящих концертов. Стоит отметить программу «Музыкальное приношение» и концерт к юбилею композитора Генри Пёрселла (совместно с Камерным хором Хьюстона).

Программа «Неаполитанский Новый год» продолжает традицию предновогодних концертов Ars Lyrica, каждый из которых - истиный подарок любителям музыки к Новому году. После концерта, который пройдёт в Hobby Center, состоится новогодний приём и аукцион.

Буквально следом за выступлением Татьяны Флейшман в Хьюстоне и Далласе прошла встреча с известным бардом, философом и лириком Юрием Лоресом. Автор представил свой новый альбом «Сорок лет пути». В 2009 году исполнилось 40 лет с того дня, когда Юрий Лорес написал свою первую песню. Тем, кто пропустил замечательное выступление Лореса, мы предлагаем подборку нескольких его песен, вошедших в новый альбом.

Потому что стихи иногда порождают стихи…

Потому что стихи иногда порождают стихи,
И в тебя я влюблен не по памяти и не заочно,
Твои очи сухи, потому что тихи наши ночи,
В глубине океана не слышно надводных стихий.

Потому что любовь иногда порождает любовь,
Я в коленях твоих утону головою повинной -
Плотью к плоти, душою к душе, чтоб связать пуповиной,
Чтоб текла в наших жилах, как прежде, единая кровь.

И глазами для глаз становясь, и рукой для руки,
Можно зеркальцем быть для луча и для голоса - эхом,
Целиком помещаясь друг в друге, и плачем и смехом,
Мы плывем под водой, на воде оставляя круги.

И отпущена ночь, чтоб друг другу шептать пустяки,
Чтоб не смел я уйти, сделай что-нибудь ложью любой,
Потому что стихи иногда порождают стихи,
Потому что любовь иногда порождает любовь.

Мария

Как же в сети свои вы меня заманили?
Я четвертую ночь пью во славу Марии.
Пряный запах плывет бузины и сандала,
И танцует и пьет, веселится Магдала.

Все калитки и двери за мной затворили,
Пью во славу четвертую ночь без Марии.
Все случилось точь-в-точь как она нагадала,
И смеется всю ночь надо мною Магдала.

Мне давно наплевать, что о ней говорили,
Все равно буду пить я во славу Марии.
Пусть пророчат нам бездну и проклятьям предали -
Слишком много известно о Марии в Магдале.

Хоть на пятую ночь возвращайся, Мария!
Мы б тогда перед Богом грехи замолили
И пустились бы в пляс сквозь смешки и скандалы.
Иегова за нас! Наплевать на Магдалу!

Только к смерти меня ныне приговорили,
Перед градом камней пью во славу Марии.
И хитон разорву я и сброшу сандалии -
Только б не промахнулся обыватель Магдалы.

Если б руки твои мое тело зарыли…
Но сейчас обо мне ты не помнишь, Мария.
Он тщедушен и плох, и невзрачен, пожалуй,
Но прославит твой Бог и тебя, и Магдалу.

Шуламифь

А живу я, огромную цену за жизнь заломив,
и всегда недоволен собою.
Потому я оставлю тебя, Шуламифь,
Чтоб почувствовать власть над судьбою.
Я как будто бы царь в этой древней стране,
слишком щедро я Богом одарен,
полземли повелителя ищет во мне,
чтобы вдоволь настроил пекарен.

Погляди, как для храма везут доломит
и в бессмертный народ превращается племя.
Потому я оставлю тебя, Шуламифь,
что с тобой я не слышу, как движется время.
Да, конечно, я знаю, что будет полынь
пробиваться сквозь стены, которые рухнут,
зов горячего ветра Синайских пустынь
будут переводить, как томление духа.

Но не всякая жизнь сквозь шуршанье олив
в изначальное Слово вплетается слогом.
Потому я оставлю тебя, Шуламифь,
чтобы вынести все, что даровано Богом.
И страна превращается в пепел и хлам,
если сеятель думает только о хлебе.
Но десницей моей воздвигаемый Храм,
троекратно сожжен, отражается в небе.

И безвестный пророк, сочинитель молитв,
все от ветра берет и бросает на ветер.
Потому я оставлю тебя, Шуламифь,
что увидел в любви воплощение смерти.

Харон

Чем же так пахнут пальцы Харона?
Мертвою рыбой, водою речною,
Мокрыми веслами, гарью свечною
И перегнившей землей с огорода.
Псиною пахнут - он Цербера гладил,
Тиною пахнут - он в Стиксе купался,
Нимфою пахнут - он с ней кувыркался
В сроки, когда не дают даже бляди.

Сам этот запах - предлог для бессмертья,
Повод для спора, причина для бунта
И дисгармония, и асимметрия,
Мрак и безлюдье конечного пункта.
Нас очень мало - не больше, чем семеро.
Бог ради нас не потерпит Содома.
В сторону южную с милого севера
Кольца табачные рвутся из дома.

Здесь я, Харон, под доской кипарисовой!
Здесь я, Харон, в глубине метролиний!
Спрятаться что ли, сбежать, испариться ли
Отгородиться забором из пиний?
Это не я, Перевозчик - то прах мой,
Даже умыт и причесан и выбрит.
Ты не находишь положенной драхмы,
Шаришь во рту, что покойника вырвет.

Каждый из нас обречен на забвение
Даже при жизни - не стоит лукавить.
Вещий Харон в ожиданьи затмения
Чешет в затылке кривыми руками,
Цербера гладит, купается в Стиксе,
Щупает нимфу, копается в грядке,
Чтобы откусывать, челюсти стиснув,
С хрустом вселенским капустную хряпку.

ОСЕНЬ

Осень наступила.
Пожелтела пресса.
Молот и зубило -
двигатель прогресса.
Страсти поостыли,
мелкий дождик сеет.
Прессу пристыдили
и она краснеет.

Если вы когда-нибудь были в Буэнос-Айресе и имели счастье видеть танцоров танго, то вас уже никогда не покинет ощущение неповторимого и прекрасного, которое творится здесь и сейчас, на ваших глазах. Сегодня аргентинское танго распространилось по всему свету и является одним из самых популярных танцев. В Хьюстоне последние несколько лет танго переживает активный взлёт. В январе 2008 года родился первый в истории города Фестиваль аргентинского танго, который объединил более 300 танцоров со всей страны. Примечательно, что идейный воплотитель фестиваля танго - не какой-нибудь аргентинский Дон Педро, а наш бывший соотечественник из Вильнюса Микас Калинаускас.

Создатель Хьюстонского фестиваля в свободное от танго время работает адвокатом. Его энтузиазма хватает ещё и на то, чтобы преподавать танго не только в Хьюстоне, но и в Сан-Антонио, Атланте и Нью-Йорке. Заслуга Микаса - не только организация фестиваля, но и вливание «молодой крови» в общину хьюстонского танго.

До Третьего фестиваля аргентинското танго осталось две недели. Корреспондент «Нашего Техаса» беседует с Микасом Калинаускасом о фестивальной кухне и особенностях русских танцоров танго.

Хьюстонскому фестивалю танго 2 года. Но сообщество танго ведь существовало и до фестиваля…

До фестиваля дела в нашем городе с танго были неплохие, но мне кажется не хватало какой-то общей идеи, объединяющей всех танцоров. Преподавать танго в Хьюстоне начали в середине 90-х годов, что совпало с общим интересом к этому танцу в США, а не только в нашем городе. Города, в которых расцвело искусство танго, были места проведения фестивалей: Портленд, Энн-Арбор, Денвер и Атланта. Всем было известно, что в этих городах с танго дела обстоят хорошо именно из-за фестивалей. Другое дело Нью-Йорк. Там, к примеру, не было фестиваля, но туда приезжали много танцоров с шоу-программами и оставались там, чтобы преподавать. Хьюстон, несмотря на 15-летнюю танцевальную традицию, не был известен, как город танго. И у меня появилась идея: хорошо было бы раз в году собрать людей из разных мест в наш город, чтобы танцевать танго. Почему бы и нет? У нас достаточно хороших танцоров.

Но эта мысль возникла только у Вас - иммигранта из Литвы и сравнительно свежего человека в мире танго, а не у людей из Аргентины - непосредственных носителей традиции, которых довольно много в городе. Не возникла она и у умудрённых опытом преподавателей, которые учили, как танцевать танго все эти 15 лет.

Так уж получилось… Нельзя говорить, что наш фестиваль был создан на пустом месте.На самом деле до нас в Хьюстоне уже была попытка сделать фестиваль танго. Его, кстати , организовал аргентинец Орландо Буддини. Этот фестиваль повторился дважды (в 2002 г. и 2004 г.) и дальше прекратил своё существование, не найдя поддержки у хьюстонских танцоров. В то время я думал, что было бы хорошо привлечь в танго побольше молодых людей. Аргентинское танго - не есть состояние только аргентинского народа, оно уже принадлежит всему миру. К примеру русский классический балет долго считался эталоном, но сейчас и в классике, и в модерне люди, с уважением относясь к российской балетной школе, создают что-то своё. То же самое и в танго: если хочешь, чтобы приходили молодые люди, нельзя оставаться на месте, надо придумывать нечто свежее. Но и в то же время надо было с уважением отнестись к педагогам, которые передают традиции танго уже не первый год. Думаю, с нашим фестивалем мы угодили всем.

Что было самым сложным в организации фестиваля?

Самым сложным было состояние ожидания - приедут люди или нет? Начало фестиваля было в пятницу в 7 вечера. Уже в 6 часов мы стояли у дверей с дрожью в коленях, в ужасе думая, что же будет, если никто не придёт. Но через полчаса зал наполнился. Люди, поддержавшие фестиваль, были не только из Хьюстона и Техаса, но и со всей страны и даже из Европы и Канады.

Как Вы находили педагогов для преподавания мастер-классов на фестивале? Были ли это дружеские связи, ведь ко времени начала фестиваля Вы уже сами начали преподавать танго?

С одной стороны, надо было искать популярных преподавателей, у которых есть имя, которые были бы привлекательны для всех без исключения, с другой стороны, чтобы фестиваль отличался от других, - надо приглашать людей, в которых ты веришь и которым симпатизируешь. То есть к выбору учителей надо подходить и с коммерческой, и с эстетической точки зрения. Мы также пытались представить разные стили танго. Выбор педагогов на Первом фестивале был исключительно моим. Для Второго и Третьего фестивалей выбор был в большей степени созидательным процессом, в котором участвовали многие люди.

Вы сказали, что хотели, чтобы хьюстонский фестиваль был необычным. Удалось ли это, и если да, в чём заключается эта необычность?

После фестиваля мы обычно проводим опрос участников - что больше всего понравилось? Очень многие отметили энтузиазм команды организаторов, то есть нашей команды - 30-40 волонтиров, которые помогают в проведении фестиваля. Все эти люди - душа фестиваля. Я неоднократно был свидетелем того, что есть фестивали, организованные очень профессионально, но творческого духа у них не хватает. У нашего фестиваля есть душа.

Я хочу вернуться к стилю танго. Некоторые любители танго замечают, что в современной Америке сложился некий синтетический стиль, называемый «американским танго». Это не милонгеро, не салонное танго и не танго-нуэво, а все эти стили, вместе взятые. Как Вы считаете, нужно ли сохранять тот старый «аутентичный» стиль танго?

Дело в том, что в танго, как и в любом другом виде искусства, существуют два лагеря: те, которые любят старый стиль и думают, что знают истину, и те, которые имеют более прогрессивные взгляды на развитие танца. На мой взгляд, нет «истинного танго». Язык танго - это живой язык, который постоянно развивается. Если мы сравним, как люди танцевали, скажем, в 40-х годах, и как танцуют сейчас, так сейчас танцуют лучше - в любом из стилей! Мне нравится, что есть такой танец - танго, и что есть много его ответвлений - «диалектов» одного языка. Люди в танго всегда пытаются найти общий язык с партнёром - это главная идея, а в каком стиле - не так важно.

В любой танго-коммуне найдётся большое количество танцоров - выходцев из бывшего СССР. Как Вы думаете, с чем связан этот феномен?

Я совершенно точно знаю, что русские женщины очень любят танцевать. Русские мужчины, если они джентльмены, тоже пойдут учиться танцевать, чтобы поддержать свою даму, но инициатива всегда исходит от женщин. Спросите у любого учителя танго, кто лучшие партнёрши, ответ будет однозначным - русские. В чём разгадка, я не знаю, но определённо русские танцовщицы наиболее талантливы, они танцуют, полностью отдавая себя музыке. К слову, танго в России сейчас бурно развивается, возникает много фестивалей, приезжают знаменитые педагоги из Аргентины, чтобы учить в России. А в чём феномен «танцевальности» русских - это хорошая тема для журналистского исследования.

Мы желаем Хьюстонскому фестивалю танго и всей танцевальной коммуне больших успехов и в этом году, и во всех последующих.